Текст книги "Черная книга имен, которым не место на карте России"

Дмитрий Ульянов

Дмитрий Ильич Ульянов (партийные клички – Герц, Андреевский; 1874–1943) хотя и считался «советским государственным и партийным деятелем», не был даже тенью своего старшего брата и попал в советский пантеон только потому, что советская пропаганда обожествляла все, прикосновенное к Ленину.

Вслед за старшим братом Д. Ульянов вовлекся в революционное подполье и стал рядовым его работником. Окончив в 1893 г. самарскую гимназию, он поступил на медицинский факультет Московского университета. В 1897 г. был арестован за участие в работе нелегальных организаций, в том числе Московского рабочего союза, отбыл за это заключение в Таганской тюрьме. Из Московского университета Ульянов был исключен, но в 1901 г. окончил медицинский факультет Юрьевского университета и стал врачом Херсонского земства, продолжая по мере сил помогать делу брата: был агентом газеты «Искра», переправлял ее региональным подпольным организациям.

За антиправительственную пропаганду был арестован в 1902 г. и снова в 1904 г., но скоро освободился. Продолжал работать врачом и помогать революционному подполью в Крыму. С началом I мировой войны был мобилизован как военный врач. Вел среди медицинского персонала армейских госпиталей, раненых и больных пораженческую пропаганду, направленную на разгром России.

С декабря 1917 г. был членом Таврического комитета РСДРП(б), поэтому разделяет с большевицким руководством полуострова ответственность за массовые убийства людей из «непролетарских классов» – в частности, русских офицеров, которых красные матросы в начале 1918 г. топили и сжигали живьем в корабельных топках. В 1918–1919 гг. он в партийном подполье Крыма. В 1919 г. – член Евпаторийского комитета РКП(б), заместитель председателя Крымского СНК. В 1920–1921 гг. входил в Крымский обком РКП(б) и ревком. С 1921 г. Д. Ульянов работал в Москве в Наркомздраве и Коммунистическом университете им. Свердлова. С 1933 г. – в научном секторе поликлиники Сануправления Кремля.

В Москве имя Дмитрия Ульянова носит улица в Академической управе.

Дундич

Тома Дундич (называл себя также Иван, в литературе – Олеко; 1896 или 1897–1920) родился в Далмации, в хорватской крестьянской семье. Один из самых известных иностранцев на службе у большевиков.

В 12 лет Дундич уехал за океан, работал погонщиком скота в США, Аргентине и Бразилии, где стал и профессиональным наездником. За океаном он пробыл 4 года и, заработав денег, вернулся домой. В 1914 г. призван на военную службу и как унтер-офицер австро-венгерской армии воевал против сербской и русской армий. В 1916 г. под Луцком взят в плен и вступил в сформированную в России 1-ю Сербскую добровольческую дивизию. Окончил Одесскую школу прапорщиков и был произведен в офицеры.

Но если большинство славян с подобной судьбой сохранило преданность исторической России и сражалось с большевиками в рядах белых армий, то Дундич повел себя противоположным образом. В 1917 г. он вступил в Красную гвардию, в созданный из иностранцев интернациональный батальон Сиверса и насаждал власть большевиков на юго-западе России. В марте 1918 г. Дундич возглавил партизанский отряд в районе Бахмута (ныне Артемовск), воевал в составе красной кавалерийской бригады Крючковского, был инструктором отдела формирования и обучения войск. Участвовал в репрессиях против донского казачества. Весной 1918 г. влился в отряд Ворошилова, с которым отошел в Царицын. Формировал в городе коммунистические части из иностранцев. Однако уже в июне 1918 г. попал под суд за то, что сманивал бойцов пехотного интернационального батальона в свой кавалерийский отряд, «обещая им повышенные денежные оклады». За самочинные действия приговорен Советом федерации иностранных коммунистов к исключению из Красной армии, но был прощен и с сентября 191 8 г. вступил в должность командира батальона бригады имени III интернационала в 10-й армии.

С 1919 г. Дундич служил в Особой донской кавказской дивизии Буденного (позже в конном корпусе 1-й конной армии): был помощником командира полка, выполнял при Буденном особые поручения, командовал кавалерийским дивизионом при штабе 1-й конной. Зимой 1918–1919 гг., участвуя в контрнаступлении советского Южного фронта против Донской армии, отличился во время большевицких репрессий против казачества. В районе станицы Великокняжеская Дундич, по свидетельству красных историков, зарубил 116 донских казаков, в том числе 23 офицера. На мосту через Маныч он убил 9 офицеров. Под Воронежем им были убиты 24 казака. Буденный в своем интервью газете «Воронежский коммунист» от 1 ноября 1919 г. с гордостью заявил: «Их много, таких дундичей, и в моем корпусе, и в других. Все они – отличные боевики…»

Красные историки и журналисты сложили в то время немало легенд о Дундиче. Этот хорватский кавалерист якобы мог в одиночку сражаться с целыми эскадронами, врываться в расположение белых, вызывать там панику, захватывать трофеи и благополучно уходить. Эти легенды во многом порождались рассказами самого Дундича, склонного преувеличивать свои «достижения». Мифами являются, в частности, истории о том, как Дундич забросал гранатами штаб генерала А.Г. Шкуро в Воронеже; в одиночку разбил сотню кубанских казаков и захватил ее знамя; взял в плен группу казаков, посланных генералом С.Г. Улагаем на рыбную ловлю, и др.

В погромах, устроенных бойцами Конной армии Буденного при взятии Ростова-на-Дону, Дундич участвовал, потом помогал насаждать советскую власть на Северном Кавказе. В апреле 1920 г. переброшен с 1-й конной на польский фронт. Во время перехода буденновцев через Украину участвовал в подавлении украинских повстанческих отрядов и в погромах еврейского населения. Убит на польском фронте в бою под Ровно.

Дыбенко

Павел Ефимович Дыбенко (1889–1938) происходил из крестьян Черниговской губернии. Окончил трехклассное городское училище. С 1911 г. – матрос Балтийского флота. Смутьян и дебошир, он не раз сидел в карцере. С 1912 г. Дыбенко – член РСДРП(б). Во время I мировой войны пытался взбунтовать военных моряков. Его арестовали и в составе морского батальона отправили на фронт. Однако идти в атаку на немцев батальон отказался и был расформирован, а Дыбенко получил два месяца тюрьмы за антивоенную агитацию.

Дыбенко – активный участник Февральской революции, во время которой подобные ему матросы безнаказанно убили десятки морских офицеров в Кронштадте и Гельсингфорсе (Хельсинки). Весной 1917 г. он возглавил созданный в Гельсингфорсе Центробалт (Центральный комитет Балтийского флота) – организацию, которая стала контролировать все стороны жизни военных моряков, подчиняясь только руководству большевицкой партии. Даже приказ командующего флотом без санкции Центробалта не мог иметь силы. Например, на приказе сформировать матросские батальоны для участия в наступлении против немцев Дыбенко написал резолюцию: «…ни один матрос, верный революции, не может покинуть корабль… Тот, кто добровольно покинет корабль, исключается из списков флота и считается дезорганизатором последнего». Уже летом 1917 г. Центробалт стал требовать перехода всей власти в руки советов; в сентябре им была принята резолюция о непризнании Временного правительства и невыполнении его распоряжений. За это Дыбенко был арестован и заключен в тюрьму «Кресты», но по настоянию большевиков выпущен и снова продолжил свою антиправительственную деятельность. Он вошел в состав Петроградского военно-революционного комитета и в дни октябрьского переворота направлял в столицу отряды красных моряков из Гельсингфорса и Кронштадта.

Одним из первых матрос Дыбенко оказался в наркомах большевицкого правительства. Он упразднил должность командующего Балтийским флотом, возложив его обязанности на военный отдел Центробалта. В дни созыва Учредительного собрания отвечал за порядок в Петрограде, сосредоточил в городе свыше 5 тысяч матросов. 5 января 1918 г., выступая на заседании Учредительного собрания, заявил от имени моряков Балтфлота: «…мы признаем только советскую власть; за советскую власть наши штыки, наше оружие, а все остальное – мы против них, долой их!»

Когда в феврале 1918 г. началось немецкое наступление, Дыбенко во главе отряда матросов был отправлен под Нарву, чтобы остановить его. Местность оборонялась войсками под руководством бывшего генерала Парского и большевицкого комиссара Бонч-Бруевича. Дыбенко подчиниться им отказался, заявив, что «братишки сами разберутся с немчурой». Однако немцы быстро разбили дыбенковское войско, которое оказалось способным лишь пьянствовать и куражиться над местным населением. По другим данным, дыбенковское войско бежало, даже не вступив в боевое соприкосновение с немцами. За этот позор Дыбенко был отстранен от поста наркома. Захватив два воинских эшелона и цистерну спирта, «братишки» бежали на Урал, круша по дороге привокзальные города. Только в мае Дыбенко был наконец пойман и предан революционному трибуналу за сдачу Нарвы немцам. Однако преданные собутыльники-балтийцы направили Ленину и Троцкому ультиматум: «Если в течение 48 часов Дыбенко не будет освобожден, мы откроем артиллерийский огонь по Кремлю и начнем репрессии против отдельных лиц». Вожди были вынуждены рекомендовать ревтрибуналу оправдать Дыбенко. Но из партии «героический матрос» был все же исключен и восстановлен только в 1922 г.

В августе 1918 г. Дыбенко был арестован в Севастополе германскими властями и приговорен военно-полевым судом к смертной казни. Однако по настоянию жены Дыбенко, А. Коллонтай, советское правительство обменяло его на пленных германских офицеров. С ноября 1918 г. он был на командных должностях в Красной армии. Командовал Сводной дивизией, созданной из провинившихся членов партии – воров и мародеров (за глаза ее именовали Сбродной), которая участвовала в подавлении Кронштадтского восстания в марте 1921 г. Дыбенко организовал массовую расправу над своими недавними товарищами по Балтфлоту.

В 1922 г. Дыбенко командовал стрелковым корпусом в Одессе. Присмотрел в городе великолепный особняк, вышвырнул на улицу хозяев, обставил свежеконфискованной антикварной мебелью и принимал там гостей. Подвалы винного завода, охраняемые специальными порученцами Дыбенко, не уставали выплескивать для него дореволюционные запасы коллекционных вин. В отсутствие жены пьянки с непременным участием особ легкого поведения случались ежедневно и еженощно. Завершались катанием на командирском автомобиле и купанием нагишом при лунном свете. Дыбенко использовал уголовников для благоустройства города, в награду отпуская «социально близких» на все четыре стороны. «Половая революционерка» Коллонтай сопровождала мужа, возглавляя политотделы и женсоветы и активно вмешиваясь в служебную деятельность супруга. Однако вскоре они расстались. Дыбенко хорошо усвоил коллонтаевские уроки «свободной любви» и часто менял любовниц.

В 1920–1930 гг. он продолжал занимать различные командные посты. Полгода учился в Берлине. Немецкие преподаватели так аттестовали его: «Особенно известен своими беспощадными грабежами. С военной точки зрения – абсолютный нуль, но с политической – считается особенно надежным». Он легко визировал смертные приговоры бывшим сослуживцам – Тухачевскому, Якиру, Примакову, но вскоре и сам, находясь в звании командарма и в должности командующего округом, был арестован. Среди прочего Дыбенко обвинили в пьянстве и разложении. Последнего он, впрочем, не отрицал. Дыбенко был расстрелян, а после смерти Сталина реабилитирован.

Улица Дыбенко есть в Москве (Ховрино), а в Петербурге в честь «легендарного матроса» названы улица и станция метро.

Землячка

Розалия Самойловна Самойлова (урожденная Залкинд), известная как Землячка (1876–1947), была дочерью купца 1-й гильдии. Училась в Киевской женской гимназии и Парижском университете. В 1896 г. вступила в РСДРП, после 1903 г. – во фракции большевиков. С 1901 г. агент «Искры» в Одессе. В 1903 г. кооптирована в ЦК партии. В декабре 1905 г. принимала участие в вооруженном восстании в Москве. Трижды арестовывалась. В 1909 г. Землячка – секретарь Бакинского комитета РСДРП. С 1909 г. в эмиграции в Европе. В эти годы она зарекомендовала себя как человек, непримиримый к чужим слабостям, требующий выполнения партийного задания во что бы то ни стало. Соответствовал этому и партийный псевдоним Землячки – «Демон». Ее боялись за тяжесть характера и редкостную жестокость.

В 1914 г. Землячка вернулась в Россию, где в соответствии с партийным курсом вела пораженческую агитацию в Москве. Октябрь 1917 г. застает ее членом военно-революционного комитета Рогожско-Симоновского района. В 1918 г. Землячку направляют для политической работы в Красную армию: она последовательно занимает должности комиссара бригады и начальника политотделов 8-й и 13-й армий Южного фронта.

Получив такие полномочия в обстановке военного времени. Землячка смогла сполна проявить черты, присущие ее натуре.

Даже среди большевиков Землячка выделялась особой ненавистью к царским офицерам и вообще к носителям культуры исторической России. Она протестовала против всякого сотрудничества с «военспецами», на которое вынужденно шло большевицкое руководство. В ноябре 1920 г. ее назначают в только что захваченный большевиками Крым секретарем местного обкома РКП(б). В этой должности Землячка вместе с Бела Куном возглавила массовые карательные акции, прошедшие в Крыму после ухода Белой армии. Жертвами этой «интернационалистской» пары стали главным образом офицеры, которые остались в России, поверив обращению Фрунзе, обещавшему им амнистию. Известны слова Землячки: «Жалко на них тратить патроны, топить их в море». После этого людей начали живыми сбрасывать в море, привязав к ногам камень или связав друг с другом проволокой. Расстреляно было и множество гражданских лиц – за то, что приехали в Крым после 191 7 г. без разрешения советских властей. Расстрелы шли без всякого намека на суд, просто по регистрационным спискам. Уклонение от регистрации тоже каралось расстрелом.

Репрессии осуществлялись силами частей особого назначения (ЧОН). Только за первую неделю ими было убито (согласно отчетам Крымского ревкома) более 8 тысяч человек; всего за 1920–1921 гг. – не менее 50 тысяч, а вероятно, 75 тыс. или более. Точные цифры выяснить трудно, так как после двух публикаций в «Известиях ревкома», вызвавших панику среди населения, партийное руководство стало скрывать списки расстрелянных. Группы обреченных – мужчин и женщин, стариков и детей, нередко раздетых догола, – расстреливались из пулеметов и сбрасывались в море или наспех зарывались в неглубоких рвах и оврагах. Несколько групп арестованных были погружены на баржи и утоплены в море. Кровавая вакханалия продолжалась до июня 1921 г.

Эти заслуги обеспечили Землячке быструю партийную карьеру. В 1920-х гг. она работала секретарем райкомов в Москве и в Пермской губернии (куда была направлена для разгрома «рабочей оппозиции» в партии). Далее Землячка занимала посты в Президиуме и партколлегии ЦКК, в Наркомате рабоче-крестьянской инспекции СССР, в Комиссии советского контроля (КСК). В 1939 г. стала председателем этой Комиссии и заместителем председателя Совнаркома СССР. В ее обязанности входил контроль за государственными учреждениями, в том числе прокуратурой и армией. Заметим, что персонал органов советского и партийного контроля формировался в основном из людей, знакомых с чекистской работой. Эти органы активно участвовали в проведении репрессий 1930-х гг. Работая в Комиссии советского контроля, Землячка оставалась «Демоном» для соратников по партии, да и сотрудников собственного ведомства. Сама она не попала ни под одну из чисток карательных органов.

В начале 1940-х гг. влияние престарелой фурии постепенно падает. Она отходит от дел и незаметно умирает в Москве. Прах палача русского офицерства покоится в Кремлевской стене. В Москве есть мемориальная доска.

Загорский

Владимир Михайлович Загорский (настоящая фамилия Лубоцкий, партийная кличка Денис; 1883 или 1881–1919) родился в Нижнем Новгороде в семье чиновника. Никакой созидательной деятельностью не занимался, полностью отдавшись революционной работе.

Школьником начал участвовать в деятельности революционных кружков в Нижнем Новгороде. Личный друг Свердлова, вместе с ним стал членом нижегородской организации РСДРП, выполнял ее поручения. В 1902 г. – активный участник первомайских демонстраций рабочих и учащихся. Был арестован и сослан на вечное поселение в Сибирь, но в 1904 г. бежал в Москву, а потом нелегально эмигрировал в Швейцарию, где примкнул к большевикам. В Женеве познакомился с Лениным. Осенью 1905 г. по заданию ЦК партии вернулся на родину, распространял большевицкие газеты и занимался пораженческой пропагандой во время войны с Японией. Вел нелегальную работу в Городском районе Москвы, в крупной типографии Кушнерева, где печаталась большевицкая литература. Принял самое активное участие в декабрьских событиях 1905 г. в Москве: сколотив группу боевиков, убивал солдат и представителей органов правопорядка. После подавления мятежа перешел на нелегальное положение. Был членом Рогожского районного исполнительного комитета партии. После провала московского большевицкого подполья бежал за границу и жил в эмиграции (Англия, Германия).

После октябрьского переворота был назначен первым секретарем первого советского дипломатического учреждения в Германии. Прямо из лагеря, куда немцы посадили его во время войны как российского подданного, был доставлен в Берлин и лично поднял над бывшим российским дипломатическим представительством красный флаг. Пока Загорский возглавлял советскую миссию в Берлине, именно через него осуществлялись тайные контакты большевицкого руководства с кайзером Германии. Он содействовал заключению позорного Брестского мира, который нанес тяжелейший урон России.

С середины 1918 г. Загорский – один из деятелей Московского комитета партии, потом его секретарь. Ленин ценил его как «хорошего организатора, всей душой преданного делу партии». Под непосредственным началом Загорского в Москве проводилась экспроприация промышленности и банков. Он состоял и в политической комиссии по руководству Центральным штабом карательных отрядов особого назначения Москвы, созданных для проведения красного террора. С сентября 1919 г. Загорский вместе с председателем ВЧК Дзержинским возглавил Комитет обороны Москвы, предпринимая чрезвычайные меры на случай восстания в городе, что означало усиление террора. Погиб он в результате взрыва бомбы на совещании партработников в здании МК РКП(б). Знаменитый теракт в Лаврентьевском переулке был устроен анархистами и эсерами в ответ за проведенные против них репрессии. Похоронен Загорский у Кремлевской стены.

В 1930 г. его партийной кличкой назвали древний город Подмосковья, которому теперь возращено его исконное имя – Сергиев Посад. А улица в Можайском районе Москвы и поныне носит имя Загорского.

Инесса Арманд

Инесса (Елизавета) Федоровна Арманд, урожденная Стеффен (1874 или 1879–1920), была дочерью оперного тенора Теодора Стеффена и хористки русского подданства англо-французского происхождения. Получила домашнее образование. Стала учительницей в семействе богачей Армандов, один из которых, Александр, на ней женился. Используя его богатство, она занималась благотворительностью. Председательствовала в дамском обществе помощи проституткам. В 1903 г. родила 5-го ребенка от младшего 18-летнего брата мужа, под влиянием которого сблизилась с московской группой эсеров. Неоднократно подвергалась обыскам и арестам, но муж постоянно вносил за нее залоги, и ее отпускали. Несмотря на это, Инесса с ним развелась. Продолжительное время у нее на квартире происходили собрания социалистов-революционеров, пряталось оружие, боеприпасы и подрывная литература.

В 1904 г. Арманд вступила в партию большевиков (по некоторым данным, это произошло уже в эмиграции). Активная участница событий 1905–1907 гг., за подрывную работу против государственного строя выслана на север России, в Мезень. Оттуда Арманд в 1908 г. бежала в Петербург и с помощью эсеров по подложному паспорту выехала за границу. В Париже, на похоронах дочери и зятя Маркса, встретилась с Лениным, который потряс ее своими речами. Арманд стала любовницей Ленина и поселилась в его квартире. Быстро сделалась его домоправительницей, переводчиком, завхозом, доверенным лицом. Несмотря на все переезды Ленина и Крупской за границей, жила с ними в течение пяти лет. Работала в партийной школе пропагандистов в Лонжюмо, где стала завучем, вела большевицкую агитацию среди французских рабочих. В 1912 г. нелегально приехала в Россию, за подпольную работу снова была арестована. По выходе из тюрьмы в 1913 г. вернулась за границу. Когда началась I мировая война, Арманд занялась агитацией среди французских рабочих, призывая их отказываться от работы в пользу стран Антанты. Для пропаганды мировой революции переводила работы Ленина, издания ЦК партии.

В апреле 1917 г. Арманд вместе с Лениным вернулась в Россию. Она вошла в Московский окружной комитет партии большевиков, участвовала в боях, проходивших в городе в октябре-ноябре 1917 г., затем была председателем Московского губернского совнархоза. Всецело преданная Ленину, крайне нетерпимо относилась к любым проявлениям «идейных шатаний» и «отступления от генеральной линии» вождя. В 1918 г., под видом главы миссии Красного Креста, Арманд была направлена Лениным во Францию для того, чтобы вывезти оттуда несколько тысяч солдат Русского экспедиционного корпуса. Там она была арестована французскими властями за подрывную деятельность, но отпущена из-за угрозы Ленина расстрелять за нее всю французскую миссию в Москве.

В 1918–1919 гг. Инесса Арманд возглавляла женский отдел ЦК партии большевиков. Была активнейшим организатором и руководителем 1-й Международной женской коммунистической конференции в 1920 г., принимала самое горячее участие в борьбе женщин-революционерок с традиционной семьей. Еще в 1912 г. она написала брошюру «О женском вопросе», в которой выступала за свободу от брака. Следует заметить, что если поведение самой Инессы было ее личным делом, то ее публичная агитация за «свободу пола» имела тяжелые последствия для общества. Без подобной агитации (которую вела не только Арманд) была бы невозможной «социализация женщин», объявленная большевиками в разных районах России. На практике это означало массовые изнасилования, которые оставались абсолютно безнаказанными, поскольку женщины были объявлены «общественным достоянием» (например, в Саратове). Доля ответственности за искалеченные судьбы многих женщин должна быть возложена и на Арманд.

Страстную и бурную деятельность «половой революционерки» пресекла холера. В Москве, в Ясенево, одна из улиц носит имя этой международной авантюристки.