Текст книги "Пограничники Беларуси. Июнь 1941 – август 1944"

Не ранее 24 июня 1941 г.

Наш Кретингский пограничный отряд, командир отряда майор Бочаров, находился в Литовской ССР. Охранял сухопутную государственную границу, правым флангом упираясь в Балтийское море, левым уходя вглубь Литовской республики имел слева по стыку Таурагский пограничный отряд. Приняли мы на охрану этот участок 22 июня 1940 г.…

22 июня 1941 г. я с товарищем по службе ефрейтором Уваровым шел в штаб отряда на дежурство. Ровно в 3—50, не доходя метров 100 до штаба, мы услышали выстрел со стороны Германии в районе 3-й заставы, расположенной на западной окраине г. Кретинга (в этом же городе находился и штаб отряда). Снаряд просвистел над головой и упал в районе гаража отряда… После 2—3 минутной паузы снаряды полетели в бесчисленном количестве и стали рваться в районе казармы роты связи, автороты и комендантского взвода, а также в гараже и в городе. Прибежав на телеграф, я связался со штабом войск г..Белосток и передал оперативному дежурному по штабу войск Белорусского округа, что г. Кретинга обстреливается артиллерийским огнем противника, после чего связь прекратилась. В это же время в 4—00 позвонили с 1-й комендатуры, расположенной в м. Паланга, что немцы перешли границу и атакуют комендатуру силою до полка пехоты при поддержке мотоциклистов и бронемашин. После этого разговора связь прекратилась и с этой комендатурой…

В 4—10 начальник отряда дал распоряжение о переводе телефонного узла в подвальное помещение штаба отряда, но так как штаб отряда находился примерно в 3 км от черты границы, то вскоре в городе завязалась перестрелка и началась эвакуация штаба. После того, как я с товарищами вынес аппаратуру на машину и машина начала выезжать из города, мы завязали уличный бой с наседающей пехотой противника. Отходом личного состава приштабных подразделений и штабом отряда руководил майор Бочаров и комиссар отряда батальонный комиссар Лесняков, а артиллерийский обстрел немцы перенесли за город по отходящим обозам. Так мы вступили в соприкосновение с противником и повели уличный бой. О судьбе застав комендатур сведений не имею. Часов в 7 утра я с лейтенантом Тарасовым был послан в м. Плунге в штаб стрелковой дивизии с пакетом от майора Бочарова, который и доставили. По пути следования вели бой с группой просочившихся автоматчиков, в результате которого было истреблено нами несколько немцев и уничтожен ручной пулемет с расчетом. В 11 часов мы встретились с подошедшими группами нашего отряда и вместе с ними начали отход с боем до м. Телынай. Под Телынаем, заняв оборону, вели 2-дневный бой с численно превосходящим противником. С этого момента я находился при начальнике отряда в качестве связного. Отдельные бойцы и командиры в первом же бою показали беззаветную преданность нашей Родине и нашей партии и били наседающего противника до последних сил. Так техник-интендант Иванов застрелил из-за камня пятерых немцев, но не отошел с занимаемого рубежа.

Немцы вели наступление на нашу комендатуру силой до полка пехоты. Потери, нанесенные нашими подразделениями штаба отряда (рота связи, авторота, комендантский взвод и командирами штаба) противнику насчитывают около 2-х батальонов пехоты и несколько бронемашин.

В районе г. Шауляй мы вышли из окружения и соединились с 62-м стрелковым полком РККА, в котором участвовали в двух контратаках, после чего наш отряд, потрепанный в боях, усталый от переходов, был отведен в тыл…

В местечке под г. Ригой мы соединились с Таурагским погранотрядом (подполковника Головкина), где продолжали нести охрану тыла.

Зайцев Иван Никанорович

4 июня 1942 г.

…21 июня 1941 г. я прибыл на заставу вечером с заданием проверить службу и боевую готовность…

Вместе с начальником заставы мл. лейтенантом Степанковским мы прошли по участку заставы и вернулись на заставу в 1—00 22 июня. Будучи на границе, мы заметили необычные вещи: немцы охраняли границу группами 5—6 чел. и таких групп на участке оказалось шесть; служба неслась непосредственно у черты границы; на немецкой территории слышалось движение транспорта, разговоры, шум моторов.

Было ясно, что враг что-то затевает. Доложили коменданту участка, усилили охрану границы, заставу привели в боевую готовность.

В 4—00 раздалась команда дежурного по заставе сержанта Галынина: «Застава к бою». Когда я вышел из помещения, личный состав заставы уже занял огневые позиции, а три станковых пулемета и четыре ручных изготовились для стрельбы по самолетам.

Оказалось, 9 немецких бомбардировщиков бомбили соседнюю (слева) заставу и заходили на бомбежку нашей.

На нашу заставу фашистские разбойники сбросили около 30 бомб, но ни одна из них не попала в помещение заставы, а пограничникам, находившимся в хорошо оборудованных окопах, бомбы вреда не причинили.

Бомбардировщики ушли на бомбежку следующей заставы, а артиллерийские и минометные батареи врага открыли ураганный огонь по помещению и расположению заставы, а также заградительный огонь, воспрещающий отход заставы.

Но враг напрасно старался. 15-я застава отходить не собиралась. На доклад коменданту об обстановке, я успел услышать ответ: «Все ясно, держаться до конца», и связь прервалась. Впоследствии оказалось, что одновременно вражеская артиллерия обрушилась и на штаб комендатуры…

Начальник заставы мл. лейтенант Степанковский заявил: «Погибнем, но отсюда не уйдем».

Разведка установила, что немцы численностью около 200 чел. в боевых порядках накапливаются в роще в 100—150 м южнее заставы, а другая, такой же численности группа – восточнее заставы в лощине. Ждали атаки. Приказано было без команды не стрелять. Расстреливать в упор.

Противник, подготовляя атаку, открыл сильный огонь из пулеметов, автоматов и минометов по нашим окопам, но наши пулеметы молчали и враг не знал, где они. Ни один пулемет не был выведен из строя. Наши потери от огня: смертельно ранен начальник заставы т. Степанковский.

Наконец, около 350 немцев поднялись и бросились в атаку с двух сторон. Когда они подошли на 80—100 м, три станковых, 4 ручных пулеметов и 28 винтовок хлестнули по врагу ливнем свинца. Немцы лезли вперед, не обращая внимания на опустошения в своих рядах. Только когда перед нашими позициями валялось около 100 убитых и раненых, немцы не выдержали и побежали обратно. Атака была отбита.

Мы знали, что атака повторится. Привели себя и оружие в порядок, ждали. Но теперь обстановка изменилась. Наши огневые точки показали себя и противник открыл бешеный огонь из пулеметов и минометов по нашим огневым точкам. Мы несли потери.

Вторая атака стоила немцам еще 80 чел. убитыми и ранеными. Но и у нас остались невредимыми лишь 1 станковый пулемет и 7 чел. вместе со мной.

Мысль об отходе все же не возникала. Мы ждали поддержки и решили дорого продать свои жизни. Впоследствии выяснилось, что на помощь заставам из района Жигайцы спешил батальон полка НКВД, но он был встречен 150 мотоциклетами противника и втянут в бой.

Враг готовился в третий раз атаковать горстку пограничников. Я вспомнил, что на заставе имеется еще резерв живых существ – это 13 служебных собак. Приказал сержанту Гукову освободить собак. В этот момент немцы пошли в третью атаку. Собаки с визгом бросились на врага. Замешательство. Пулемет и винтовки ударили по остановившимся налетчикам, и враг третий раз бежал назад.

Теперь немцы знали, что нас мало и, видимо, решили захватить в плен, обходя с обеих сторон, пытаясь окружить.

Я решил с боем отходить. Пулемет вывезти на катках невозможно. Сняли тело пулемета, захватили 2 ленты и начали отходить по лощине на север. Немцы снова бросились в атаку, но опять были остановлены нашим огнем.

Снова отходим. Вот упали сраженные пулями врага красноармеец Плотников и сержант Гуков. Вскоре Соловьев был ранен в ногу. Посадили на пойманную лошадь и отправили в тыл. Немцы продолжают наседать. Убит сержант Русаков. Оставалось трое – я, ефрейтор Макаренко и красноармеец Щеголев. Нам удалось оторваться от немцев и те решили, очевидно, что истреблены все.

Километрах в четырех от границы к нам присоединились четверо пограничников соседней заставы. Вскоре мы встретились с группой немцев в 16 чел. В перестрелке убили 4 немцев, отбили у них желание преследовать нас и продолжали отход.

К 10 часам 22 июня группа присоединилась к одной из частей Красной Армии…

Помощник начальника штаба 4-й комендатуры Кретингского пограничного отряда ст. лейтенант Цыпленков.

106 пограничный отряд

23 июня 1941 г.

Ровно в 4—00 по московскому времени 22 июня 1941 г. немцы начали артиллерийскую стрельбу по г. Тауроген. Первые немецкие снаряды упали во двор гарнизона отряда, гарнизонный дом Красной Армии, здание городской почты, штаб отряда. Во дворе гарнизона первыми снарядами были уничтожены склад горючего, весь автотранспорт и склад боепитания.

Личный состав из помещений гарнизона г. Тауроген был выведен на открытое место, городская связь и связь отряда с границей сразу нарушены. Переписка отряда была погружена на две автомашины и вывезена в г. Шауляй…

Документы отделения отряда и партийное хозяйство Таурогенского укома КП (б) Литвы были нагружены на легковую автомашину и лично батальонным комиссаром Ивановым вывезены в Каунас и сданы в 1-й мотострелковый полк НКВД политруку Игумнову через специально созданную комиссию. Дела партийной комиссии отряда остались в штабе отряда.

За время артиллерийского обстрела Таурогена были убиты: старший лейтенант Тихонов, лейтенант Медведев (контрольно-пропускной пункт) и сверхсрочник Фокин, старший контролер контрольно-пропускного пукта и др. При обороне застав смертью храбрых погибли ручпулеметчик сержант Ковров, красноармеец Савченко; при спасении имущества и личного состава героически погибли шоферы Латынов (сгорел с машиной), Тифатулин и Калининский (при спасении легковой автомашины «М-1»). Тяжело ранен помощник начальника отряда по снабжению капитан Ветров, ранен дважды в Голову и ногу командир хозвзвода лейтенант Тришин, [ранены] старший сержант Пожиганов, начальник автомастерской отряда Фомицкий.

К 9—00 22 июня 1941 г. оставшийся в живых рядовой и начальствующий состав Таурогенского гарнизона и 1-й комендатуры был собран на запасном командном пункте и затем влит в 125-ю стрелковую дивизию 11-го стрелкового корпуса, в составе последнего и продолжает действовать.

Действия линейных застав

Линейные заставы отряда также в 4—00 были подвергнуты артиллерийскому и пулеметному обстрелу с германской стороны, а пехота противника пошла на окружение застав.

Заставы в это время находились в окопах и приняли бой, оказывая упорное сопротивление. Например, 4-я застава отбивала натиск врага около двух часов, три раза бойцы заставы ходили в атаку на немецкую пехоту и на четвертый раз атаки прорвали цепь противника и вышли из окружения. Из окружения вышло только 17 человек из 42, а из 17-ти в отряд влились пока 2, судьба остальных 15 человек до сих пор неизвестна. Аналогичное положение было и на остальных заставах 1-й и 2-й комендатур; о 3-й и 4-й комендатурах отряду ничего неизвестно.

В первом наступлении, по свидетельству пограничников, соприкасающихся с немецкими войсками (пехота), немецкие солдаты и офицеры были пьяны…

Начальник погранотряда подполковник Головкин

Начальник отдела политпропаганды батальонный комиссар Иванов

25 июня 1941 г.

При этом представляю краткое описание боевых действий отдельных бойцов и командиров и проявления ими высокого советского патриотизма при обороне заставы и защиты Советской Родины.

Политрук Помянин Сергей Дмитриевич, 1915 г. рождения, призыва 1936 г., кандидат в члены ВКП (б), колхозник.

22 июня 1941 г. в 3 часа 40 минут над заставой пролетели три германских самолета, вслед за этим по заставе начался сильный артиллерийский обстрел. Помянин дал команду «воздух», люди были к бою подготовлены еще раньше. Личный состав в количестве 42 человек занял окопы.

Командование обороной заставы принял на себя политрук Помянин. Весь боеприпас распределен по огневым точкам, а в 4 часа против заставы наступало до роты с автоматическим оружием. Эта группа была нами полностью уничтожена, затем справа и слева начали окружать до 300—400 человек и окружили заставу. Из них также около 100 человек было уничтожено. Имеющиеся боеприпасы кончались, мы начали громить гранатами и уничтожили четыре станковых пулемета противника – образовалась брешь; тогда Помянин подает команду пулеметчикам вести огонь.

Застава начала выход из окружения по отделениям. В это время были уничтожены наши два ручных пулемета, и один пулемет отказал в работе. Станковых пулеметов на заставе не было; застава была только вновь создана. Из окружения вышло 25 человек, остальные пали смертью храбрых.

Политрук Помянин ранен двумя пулями в правую руку. Лично он уничтожил два станковых пулемета противника. Бой шел в течение трех часов (с 4 до 7 часов)…

Заместитель коменданта 3-й погранкомендатуры [Таурогенского] погранотряда политрук [П.И.] Шадрин1919
  Шадрин Павел Иванович. После окончания Великой Отечественной войны жил в г. Алма-Ате. Награжден двумя орденами Отечественной войны, орденом Красной Звезды, медалями.


[Закрыть]

86 пограничный отряд

23 июня 1941 г. 11 час.

По телефону из Белостока. Богданов.

На 16—30 22 июня 1941 г.

1) Гожа, участок Августовского погранотряда, занят противником.

2) 184-й стрелковый полк ведет бой на фронте Маньковцы, Кельбаски, Шембелевце, 213-й стрелковой полк – в дер. Лойки.

3) Школа младшего начсостава занимает оборону правого берега р. Неман.

4) Гродно подвергается неоднократным бомбардировкам.

23 июня 1941 г. 12 час.

По телефону из Белостока. Соколов.

1) В начале действий находился в 86-м погранотряде.

2) В 4—20 22 июня 1941 г. заставы в результате сосредоточенного артогня взлетели в воздух. Связь застав с комендатурами сразу была потеряна.

3) В 4 км от границы попал под артогонь.

4) В Осовецком укрепленном районе ввиду отсутствия командования оставил командовать Кудряшова и Зимина…

5) В 16—00 прибыл в Белосток.

…21 июня обобщенные данные, характеризующие подготовку фашистских войск к нападению, я лично докладывал командующему 3-й армии генерал-майору Кузнецову, прибывшему в Августов в штаб стрелкового полка, который находился здесь же и должен был оборонять город.

По плану 86 погранотряд после начала военных действий выводился в резерв 3-й армии. И в оборонительных сражениях не должен был принимать участия.

Докладывая генералу Кузнецову обстановку на границе, я привел факты перегруппировки немецко-фашистских войск и сосредоточения их против наших 1, 2, и 3-й пограничных комендатур в массиве Августовских лесов. Командующему я также доложил, что моя маневренная группа (резерв отряда) находится в оперативной командировке за пределами нашего отряда, в Литовской ССР, и просил выделить в мое распоряжение один батальон стрелкового полка местного гарнизона для прикрытия подступов к городу вдоль Августовского канала. При этом я изложил свою оценку обстановки и сделал вывод о возможности вторжения фашистских войск на участке отряда. Генерал Кузнецов на эту мою просьбу ответил: «Думаю, что войны не будет, но береженого бог бережет!».

И он приказал присутствующему при моем докладе начальнику гарнизона, командиру стрелкового полка (фамилию не помню), выделить одну роту, усиленную двумя бронемашинами и двумя орудиями батальонной артиллерии (45 мм), для использования по перекрытию шоссейной и железной дорог на Августовском канале в междуозерье. В случае необходимости, использовать батальон полка, который находился в тылу участка 12 погранзаставы, что в 11 км севернее города Августова.

На этом моя встреча с генералом закончилась.

Возвратившись в свой штаб около 18 часов 21 июня, я позвонил в город Белосток и доложил о своей встрече с генералом Кузнецовым заместителю начальника погранвойск БССР комбригу Курлыкину. Комбриг Курлыкин, в свою очередь, мне сообщил, что в городе Ломже на участке 87 погранотряда находится начальник погранвойск СССР генерал-лейтенант Соколов и с ним начальник погранвойск нашего пограничного округа генерал-лейтенант Богданов. Они собираются выехать из города Ломжи ко мне, и что я должен быстрее прибыть на свой левый стык на шоссе Ломжа – Граево.

Проинструктировав своего начальника штаба капитана Янчука2323
  Согласно данных ЦПА ФСБ РФ с 18.06.1941г. начальником штаба 86-го пограничного отряда был подполковник Ашахманов В. П. (Личное дело, ф.796, оп.48, д.1.) Капитан Янчук И. А. 18.06.1941г. был назначен начальником штаба 88-го пограничного отряда (ф.14, оп.10, д.114, л.59 и ед. хр.130, л.77—79об.), но, очевидно, Ашахманов В. П. к 22.06.1941г. не еще прибыл к новому месту службы или не успел принять дела и должность.


[Закрыть] о порядке использования выделенных мне командованием 3-й армии сил резерва и обязав капитана Янчука постоянно держать меня в курсе обстановки, выехал на участок 5-й комендатуры к месту назначенной мне встречи с генералами Соколовым и Богдановым.

О причинах их неожиданного приезда в расположение 86 Августовского пограничного отряда мне не было известно.

В два часа ночи с минутами 22 июня через офицера штаба 5-й комендатуры я получил донесение капитана Янчука о боевом столкновении наших пограничных нарядов с войсковой группой (до взвода) немецких армейских войск, которые нарушили границу на участке 6 и 7-й застав 2-й комендатуры в местечке Липске. Спустя минут 30 поступило новое донесение о столкновении наших нарядов на участке 11-й заставы 3-й комендатуры у полотна железной дороги Сувалки – Августов.

Оценив эти происшествия как попытку фашистов захватить языка и возможность более крупной провокации, я приказал усилить наряды. Примерно в 3 часа 40 минут к месту моего ожидания подъехали три легковые автомашины с генералами Соколовым и Богдановым и командиром 87 погранотряда. Тут же на месте я стал докладывать обстановку.

Примерно через 5 минут, находясь у автомашин, мы все услышали нарастающий гул самолетов, а затем увидели большую группу самолетов, приближающуюся со стороны Восточной Пруссии к нашей территории. Мы сели в автомашины и поехали в Граево.

В 4 часа 10 минут мы были уже в Граеве в штабе 5-й комендатуры. Я связался по телефону с начальником штаба отряда капитаном Янчуком. От него я узнал, что на участке 1-й и 2-й комендатур прорвались через границу большие колонны танков и моторизованная группа. Все заставы вступили в бой. Город Августов подвергся налету авиации противника. Сильная ружейная и пулеметная стрельба и разрывы снарядов были слышны на подступах к Августову. Связь на этом оборвалась. Пока я говорил по телефону с капитаном Янчуком, началась бомбежка Граево, а затем артиллерийский обстрел города и вокзала.

Что называется на ходу, я отдал распоряжение коменданту 5-го участка включиться в оборону города и совместно со стрелковым полком, дислоцировавшимся в городе Граево, вступить в бой. Сюда же отвести все погранзаставы, ведущие бой в районе своих жилых городков.

В 4 часа 40 минут вместе с генералами мы выехали из Граево в Августов. Проехав 7—8 км от Граево, мы попали под артобстрел противника. По решению генерала Соколова, свернули на проселочную дорогу, идущую по заболоченной местности на северо-восток от Граево. Автомашины наши застряли в болоте, и мы были вынуждены продолжать движение пешим порядком. Только к 12 часам дня мы подошли к местечку Гонендза, что в 12—15 км на северо-восток от крепости Осовец. Здесь я расстался со своим начальством. Генералы выехали на автомашине строительного батальона укрепрайона на Белосток. Когда они прибыли в Белосток, и что они докладывали в Москву, мне неизвестно. Об этой поездке начальника Пограничных войск НКВД СССР генерал-лейтенанта Соколова в пограничные отряды в город Ломжу и в город Августов не упоминается ни в одном документе и ни в чьих-либо мемуарах.

Управление Погранвойск СССР никогда не сообщало, что по приказу тов. Сталина генерал-лейтенант Соколов перед самой войной в июне 1941 года выезжал на границу (или вылетал) в Белосток для личной проверки обстановки.

В 4 часа ночи мы все видели летящие бомбардировщики. Было ясно, что это нападение Германии, что это война! Но об этом нападении никто не был предупрежден. На всем протяжении границы с Германией никто из погранотрядов не доложил, что в 4 часа утра немцы начали войну.

И Германия не собиралась об этом предупреждать: военные действия немецкое командование начало тогда, когда сочло удобным для себя, вероломно! Для нас, военных, таких неожиданностей не должно быть, стыдно признаваться: «Ой! Меня обманули!».

Я на другой грузовой машине выехал по направлению местечка Суховолье с тем, чтобы на шоссе Августов-Белосток соединиться со штабом отряда, то есть хотел попасть в Августов со стороны тыла. К сожалению, я не знал обстановки, где находится штаб отряда, и что происходит в самом городе. В районе стыка дорог южнее Суховолья я встретил командира автотранспортной роты нашего погранотряда капитана Хохленко. И от него узнал, что главные силы отряда заняли оборону у моста через реку Бобр в 2 км юго-восточнее Штабин. Капитан Хохленко следовал на мотоцикле в Белосток вслед за автоколонной эвакуированных семей начкомсостава. В указанном районе у Штабина я встретился с капитаном Янчуком, который занял оборону моста силами штабных подразделений и 4-й резервной заставы.

Мы тоже не успели предупредить комендатуры и заставы о том, что началась война, не знали, что происходило у них, какова судьба 1400 человек из 86 погранотряда, мы не знаем до сих пор. Надо думать, что все они храбро сражались и честно выполнили свой долг, защищая границу.

Кстати, в 1954 году я получил назначение в Польшу в Управление Погранвойск в качестве советника. По приезде я посетил город Августов и расположение бывшего моего 86 погранотряда. Пытался найти кого-нибудь из тогдашних жителей. Никого не нашел и ничего не узнал, все-таки прошло 13 лет. Служба у пограничников простая – это наряд из двух человек, и ночью почти весь состав заставы несет службу, ходит парами вдоль 10-метровой вспаханной полосы. Что происходило в ту роковую ночью с пограничниками, осталось навсегда с ними…

Итак, с началом войны я приступил к командованию ядром отряда, разослал делегатов связи с целью розыска и установления связи с погранкомендатурами. Группа капитана Янчука отошла от Августова в 6 часов с минутами, когда танки противника ворвались в город. Штаб погранокруга приказал ему по радио отходить на Белосток вдоль шоссе, но капитан Янчук, выйдя из Августова, решил обороняться на выгодной позиции (мост через реку и болото благоприятствовали эвакуации совпартактива и пионерских лагерей). На этом рубеже появлялись малочисленные разведгруппы противника, которые наши пограничники отбрасывали.

О военных действиях наших полевых войск капитан Янчук не знал, связи не было: немецкие танки прорвались по шоссе на Гродно,

К исходу 22 июня 1941 года я получил по радио из штаба пограничного округа в Белостоке приказ немедленно отходить на Волковыск.

Числа 23 июня при переходе железной дороги в местечке Кузница я видел колонну 11-го механизированного корпуса, которую бомбила немецкая авиация большим количеством самолетов. Вообще, немецкая авиация только и была видна в воздухе.

Выполняя приказ, я поспешно вел колонну примерно в 600 человек, столько отвел и капитан Янчук (всего же в отряде было, как я уже писал, 2229 человек).

К рассвету 25 июня мы подошли к городу Волковыск, за три дня. прошли более 180 километров. Мы шли полевыми дорогами, не встречая немецко-фашистских войск. Город Волковыск был охвачен пламенем после налета вражеской авиации, рвались боеприпасы на армейских складах.

…

Сосредоточение немецко-фашистских войск против участка моего отряда было отмечено еще в мае 1941 года, а уже 10—15 мая вышли к линии государственной границы механизированные и танковые части немцев на участке бывшего Сувалкского уезда Польши в Августовских лесах, вдоль Августовского канала до границы с Восточной Пруссией. Участок моего отряда проходил от границы с Литвой по Августовскому лесу и далее, по бывшей границе Восточной Пруссии, общей протяженностью 180 километров. Батальоны отряда (комендатуры) дислоцировались: местечко Сопоцкин, Липск, Августов, Райгруд, Граево, то есть мы охраняли подступы к Гродно, Белостоку, крепости Осовец.

…в городе Гродно дислоцировался штаб 3-й армии, а в городе Белосток – 10-й армии.

3-й армией командовал генерал-майор Кузнецов, а 10-й армией – генерал-майор Голубев. В городе Белостоке находилось Управление погранвойск Белорусского округа под командованием генерал-лейтенанта Богданова (мой непосредственный начальник).

До самого часа вторжения немецких войск мы, пограничники, несли службу в обычном порядке.

Еще в апреле 1941 года при переходе границы на нашу сторону мы обезвредили вооруженную шпионско-диверсионную группу из 8 человек, у которой оказались документы, подтверждающие их задание фашистской разведки. В частности, была карта масштаба 1: 200 000 с нанесением типографским способом нашего укрепрайона и аэродромов ВВС по Белостокскому и Гродненскому районам. Задача этой шпионской группы была – собрать данные: выставлены ли войска на этих объектах, на огневых точках укрепрайона и перелетели ли самолеты на оперативные взлетные площадки.

В начале июня, числа 10—12, мы задержали вторую группу диверсантов – 4 человека, вооруженных пистолетами, ракетами и подрывным имуществом. Их задача была: прорваться через зону погранзастав и, разбившись попарно, выйти – одна пара в город Лида и вторая – в город Молодечно, где подорвать выходные стрелки полотна железной дороги. Сигналом для их действий должен быть первый артиллерийский обстрел городов и налет немецкой авиации. Ракетами показать цели – военные объекты.

В ночь на 19 июня началась перегруппировка фашистских войск и их сосредоточение вблизи линии государственной границы: в Августовском лесу и против Граево, со стороны Пруссии.

Отмечено нами было занятие самолетами немцев оперативных площадок вблизи границы и установление артиллерийских батарей для стрельбы прямой наводкой по городкам наших застав.

Разумеется, все эти данные нами докладывались по команде, а днем 21 июня обобщенные сведения, характеризующие подготовку немецких войск к нападению, я лично доложил командующему 3-й армией генерал-лейтенанту Кузнецову, прибывшему в Августов в штаб стрелкового полка, который располагался в Августове.

События, связанные непосредственно с вторжением фашистских войск через государственную границу на участке моего отряда, начались в 2 часа 22 июня. На участке 7-й и 11-й погранзастав появились небольшие (до взвода) группы противники в зоне расположения наших пограничных нарядов, которые вступили с ними в бой.

С подходом резерва застав, противник был отброшен обратно за границу. Их отход был настолько поспешным, что они не пытались унести с собой убитых и раненных.

В 3 часа 40 минут большие массы авиации противника вторглись на нашу территорию в направлении Гродно, Августов, Граево, Белосток. Часть самолетов начала свой удар по военным городкам погранзастав.

Я в это время находился на стыке своего отряда с моим левым соседом в 10 км севернее Граево на встрече с начальником погранвойск НКВД СССР генерал-лейтенантом Соколовым, прибывшим с участка моего левого соседа – 87-го погранотряда. Он прибыл в сопровождении начальника Белостокского пограничного округа – генерал-лейтенанта Богданова и начальника 87-го погранотряда.…

За счет своего резерва некоторые линейные погранзаставы, создав узлы сопротивления, обороняли мосты на шоссе Августов – Белосток в 12 км юго-западнее Августова и шоссе Сопоцкин – Домбрув.

К исходу 22 июня я получил по радио указание моего командования об отходе на Волковыск, куда мы прибыли 25 июня.

В это время в лесу, примерно в 3 км северо-западнее Волковыска, расположился штаб 10-й армии. Бои шли за Белосток. Гродно уже был оставлен нашими войсками, а по шоссе Пружаны – Слоним в беспорядке отходили части 4-й армии. Наметился «котел» для войск 10-й армии, которую обтекали войска противника ударами на Гродно и Брест.

Через штаб 10-й армии я получил распоряжение моего командования отходить на Барановичи.

Не помню точно числа, по-видимому, это было 27 июня, я со своей группой численностью в 600 человек подошел к городу Слоним, который был уже захвачен противником. Обходным маневром, где-то в 20 км северо-восточнее Слонима, сбив заслоны противника, мне удалось форсировать реку Щара и продвигаться в направлении Барановичей, дорогами в стороне от шоссе.

Ну, а как было дальше с моим отходом по тылам противника и переходом линии фронта в районе города Рогачева 18 июля, я Вам рассказывал, и описывать это сейчас нет необходимости.

Линию фронта мы перешли 18 июля вместе с командующим 10-й армией генерал-майором Голубевым, оставшимся без своих войск. Когда и как противник обтекал 10-ю армию, выходил к Минску и Борисову, мне не было известно, так как всякую связь с моим командованием я потерял с отходом из Волковыска. Моя единственная радиостанция, установленная в штабной машине, погибла под Слонимом, как и весь мой автотранспорт от бомбежки авиации противника.

…

Могу только сказать, что механизированные части из состава 10-й армии я видел на марше где-то в районе Кузницы, когда этот корпус шел по направлению к Гродно для удара по флангу группировки противника, захватившего Гродно. Это было числа 23 июня, и на моих глазах эта большая колонна мехкорпуса подверглась нападению больших сил фашистской авиации. Был ли это 11-й мехкорпус, я не знаю, но то, что он входил в состав 10-й армии – это точно.