Текст книги "История Канады"

Глава 2
КОЛОНИЗАЦИЯ И КОНФЛИКТ: НОВАЯ ФРАНЦИЯ И ЕЕ СОПЕРНИКИ. 1600–1760
Кристофер Мур

Гравюра, изображающая сражение между французами и англичанами на Равнине Авраама 1 сентября 1759 г. (Лондон, 1759).

Самюэль де Шамплен – основатель и руководитель Новой Франции, умер в 1635 г. в день Рождества Христова. На его похоронах могли присутствовать практически все жители колонии, так как спустя 27 лет с момента создания в ней едва ли насчитывалось три сотни переселенцев из Европы, причем многие из них прибыли незадолго до его смерти. Успехи Шамплена, достигнутые им к концу жизни, определялись не размером его все еще крошечной колонии, а самим фактом того, что ей удалось выжить.

«Поселение Квебек» со дня его основания в 1608 г. постоянно испытывало трудности: ему угрожали голод и цинга, торговые конкуренты, ненадежная поддержка со стороны Франции, враждебность многочисленных более могущественных индейских племен и нападения английских войск. Самюэль де Шамплен, разумеется, был не единственным оплотом колонии. Однако его настойчивая, последовательная защита интересов Новой Франции сыграла крайне важную роль в ее выживании. Во времена Шамплена первой трети XVII в. отношение европейцев к северо-восточным районам Северной Америки и народам, их населявшим, претерпело решительные изменения. Начиная с 1000 г. н.э. европейцы пересекали Атлантический океан, и до 1608 г. в течение столетия они достаточно регулярно посещали Канаду. Но Шамплен трансформировал кратковременные контакты в постоянное присутствие европейцев в Канаде.

Колония Самюэля де Шамплена

К 1600 г. европейцев притягивали к берегам Канады киты и треска. Мех бобра стал той приманкой, которая вынудила их задержаться на ее территории. В последние десятилетия XVI в. европейские шляпники создали новый тип головных уборов – касторовые шляпы, которые со временем стали очень популярными. Эти шляпы вне зависимости от их формы и фасона отличались прочностью, непромокаемостью и долговечностью и примерно с 1600 г. пользовались высоким спросом в течение двух с половиной столетий. Внезапно бобровые шкурки, добывавшиеся индейцами-трапперами Канады и привозившиеся в Европу торговцами, внезапно превратились из предмета роскоши в один из основных товаров на рынке. Таким образом, проявленный интерес к причудам моды европейских дворян в эпоху барокко привел к созданию огромной колониальной империи.

Французские купцы, интерес которых к Канаде как к источнику бобрового меха в данный период резко повысился, стали гораздо чаще посещать ее берега. Предпринимая попытки создать в Канаде постоянно действующие торговые фактории, они выработали принципы экономического развития поселений. Французские купцы ясно осознали, что основные издержки, связанные со стоимостью колонизации, должны покрываться за счет прибылей от торговли пушниной и, следовательно, право на нее должно стать монополией. Именно в период экспериментов с поселениями-факториями один из этих купцов, Франсуа Граве Дюпон, пригласил в Канаду человека, которому было суждено затмить здесь всех остальных французов. Речь идет о Самюэле де Шамплене – человеке незнатного рода, уроженце небольшого городка Бруаж на юго-западе Франции. По всей видимости, в то время ему было 23 года (ранее традиционно считалось, что он родился в 1567 г., но сейчас более вероятным представляется примерно 1580 г.). Вполне возможно, что Шамплен обладал определенными знаниями в области картографии и методики обследования новых земель. Однако никакой официальной должности или звания он не имел ни в 1603 г., когда сопровождал Граве Дюпона в плавании вверх по реке Св. Лаврентия до острова Монреаль, ни в 1604–1607 гг., когда в течение трех лет он был одним из жителей острова Сент-Круа и поселения Пор-Руайяль, построенного на берегу залива Фанди111111
  На месте современного города Аннаполис-Ройял, провинция Новая Шотландия.


[Закрыть]. Со временем Шамплен постепенно добился всеобщего признания в качестве первопроходца и географа, но о его присутствии там мы знаем преимущественно по публикациям его отчетов об этих плаваниях.

В 1607 г. французские поселенцы покинули Пор-Руайяль, но Шамплен решительно выступил с инициативой, рекомендуя продолжить дело колонизации залива Св. Лаврентия; он был избран руководителем этого нового предприятия. Самюэль де Шамплен догадался, как выразился историк Ги Фрего112112
  Фрего Ги (1918–1977) – один из крупнейших канадских историков середины ХХ в., представитель так называемой Монреальской исторической школы.


[Закрыть], что «если для основания колонии на побережье Атлантического океана было необходимо иметь целую армию колонистов, то для создания поселения в глубине (канадской. – Ред.) территории хватило бы и батальона». На алгонкинском языке слово «Квебек» означает «место сужения реки». И здесь поселенцы могли бы сохранить эффективную монополию на торговлю пушниной во внутренних районах, т.е. добиться того, чего никак не удавалось сделать в Пор-Руайяле, расположенном прямо на берегу Атлантического океана. Самюэль де Шамплен выбрал нужный момент. Заинтересованность в торговле пушниной росла, тогда как рыболовный и китобойный промыслы в заливе Св. Лаврентия переживали временные затруднения. В июле 1608 г. Шамплен с группой работников высадился у подножия мыса Диамант – высокой скалы, которая и ныне возвышается над городом Квебек. Здесь они построили комплекс укрепленных зданий, который и назвали «поселением Квебек». Из двадцати восьми человек, находившихся с Шампленом, двадцать не пережили первой же зимы. Однако те, кто выжил, пусть и обессилев от недоедания и цинги, дождались кораблей, вернувшихся из Франции весной 1609 г., учредили постоянное присутствие европейцев на Канадской земле. Название «Новая Франция» было впервые употреблено в 1524 г. Джованни да Верраццано и стало символом притязаний французской Короны на Северную Америку. Отныне Новая Франция превратилась в реальность. И в течение полутора столетий город, который разрастался вокруг «поселения Квебек», оставался в центре этой территории.

Весной 1609 г. Шамплен предпринял ряд активных дипломатических шагов и военных действий с целью превратить имевшийся в его распоряжении плацдарм в колонию. На тот момент, как и в течение последующих десятилетий, Новая Франция оставалась только торговым постом и «посольством», притулившейся на окраине населенного аборигенами континента. С самого начала 1500-х гг. индейцы привыкли к тому, что обменивали пушнину на железные топоры, медные котлы, ткани и красивые бусы, которые завозились к ним рыбаками и торговцами. Чтобы установить контроль над этой торговлей, индейские племена вели между собой кровопролитные войны, которые к 1600 г. превратили долину реки Св. Лаврентия в ничейную землю, за обладание которой яростно сражались два племенных союза. Один из этих союзов сложился вокруг Лиги пяти племен, также известной под именем Ирокезской конфедерации. Входившие в нее племена занимались сельским хозяйством и торговлей и насчитывали предположительно 30 тыс. человек. Исконной территорией ирокезов были долина реки Мохок и район озера Фингер, находящиеся сегодня на территории штата Нью-Йорк в США. Однако «сеть» менее многочисленных союзных ирокезам племен охватывала большую часть территории к югу от реки Св. Лаврентия. Сторонники другого индейского альянса населяли земли к северу от этой реки. Самой могущественной из них была Конфедерация гуронов, обосновавшаяся на территориях, расположенных на берегах Джорджиан-Бей на озере Гурон. Двадцать тысяч гуронов (или вендатов, как они сами себя называли) являлись этнически родственными ирокезам, т.е. они говорили на языке, похожем на ирокезский; их экстенсивное земледелие основывалось на выращивании кукурузы, и гуроны тоже организовывали весьма сложные политические союзы. Но Конфедерация гуронов и Ирокезская конфедерации издавна боролись друг с другом за власть и влияние. Союзниками гуронов были племена, занимавшиеся охотой и собирательством. Из этих племен французам лучше других были знакомы монтанье, проживавшие на северном побережье залива Св. Лаврентия. Поскольку сражения с Ирокезской конфедерацией почти закрыли для торговли реку Св. Лаврентия, эти северные союзники гуронов пользовались иными маршрутами для доставки пушнины на Атлантическое побережье. До прибытия Шамплена в Квебек центром торговли между туземцами и французами была деревня монтанье Тадуссак, расположенная в устье реки Сагеней.

Наличие противостоящих друг другу индейских племенных союзов означало, что стоящая перед Самюэлем де Шампленом задача установить из Квебека контроль над пушной торговлей отнюдь не ограничивалась созданием фактории и налаживанием торговых контактов. Аборигены Канады охотно встречали европейских торговцев, привозивших нужные им товары, однако поставлять эти товары могли и корабли, приплывавшие и уплывавшие каждое лето. Французам удалось создать плацдарм на реке Св. Лаврентия не потому, что индейцы были альтруистами или же оказались слишком слабыми, а потому что французы смогли убедить некоторые племена в том, что постоянное французское присутствие на континенте послужит для них самих защитой от их врагов. Хотя Шамплен уделял все внимание расширению своего поселения и его укреплению, в первые годы существования колонии ее выживание зависело от способности самого Шамплена продемонстрировать индейским союзникам свою полезность. При этом он вовсе не выбирал себе этих союзников. Французские купцы ранее предопределили этот выбор, заключив торговые соглашения с племенем монтанье. Поэтому в 1609 г. Самюэль де Шамплен продолжил оказывать помощь монтанье и дружественным им племенам из внутренних областей, начав войну против ирокезов.

Весной 1609 г. воины трех союзных племен – монтанье, проживавшие к востоку и северу от Квебека, алгонкины, обитавшие в районе реки Оттава, и гуроны, проживавшие на берегах залива Джорджиан-Бей, – объединились с французами у стен «поселения Квебек». «Они праздновали это событие в течение пяти или шести дней, – писал Шамплен, – танцуя и пируя». Предназначенные для торговли товары были обменены как дары, чтобы укрепить дружбу, но на самом деле было подтверждено наличие сугубо практического военно-политического альянса, который каждый из партнеров надеялся обратить лишь в собственную пользу. Как только пир завершился, началась военная кампания. Союзники поднялись вверх по рекам Св. Лаврентия и Ришельё до озера Шамплен, где в июле 1609 г. столкнулись с отрядом ирокезских воинов. Наличие у Шамплена европейского вооружения обеспечило союзникам подавляющее превосходство. Первым же залпом были убиты три ирокезских предводителя, и сражение быстро превратилось в разгром. Эта победа, а также наличие в Квебеке французского огнестрельного оружия стали факторами, обеспечивающими безопасную торговлю на реке Св. Лаврентия. В течение шести последующих лет Шамплену вновь пришлось участвовать в нескольких сражениях с ирокезами. Лига пяти племен никогда больше не позволяла застать себя врасплох и не терпела столь сокрушительных поражений. Однако когда голландская колония на реке Гудзон предложила ирокезам альтернативный торговый маршрут, они пошли на временное перемирие. Северному союзу достался контроль над низовьями реки Св. Лаврентия. Торговля в «поселении Квебек» стала процветать.

События 1609 г. явились началом шестилетнего периода, в течение которого постепенно шло упрочение рокового союза французов с гуронами и возрастал авторитет самого Шамплена как исследователя. Вплоть до 1609 г. гуроны никогда не встречались с французами, получая на протяжении пятидесяти, а то и более лет европейские товары через посредничество монтанье и алгонкинов. Конечно, само название «гурон» произошло от французского корня, убеждая нас, что поначалу французы считали их отсталыми дикарями. В действительности Конфедерация гуронов была самым многочисленным, богатым и могущественным племенем Северного союза. Торгуя излишками своей сельскохозяйственной продукции, гуроны накопили большие запасы пушнины. Они стали играть роль посредников между французскими купцами и охотничьими племенами, населявшими лесные районы и добывавшими бобровые шкурки. Несмотря на неудовольствие монтанье и алгонкинов, которые предпочли бы сохранять торговлю на своей собственной территории, число прямых сделок между французами и гуронами стремительно росло и между ними сложились прочные партнерские отношения.

В 1615 г. гуроны разрешили Шамплену сопровождать их отряд во время месячного перехода от острова Монреаль до реки Оттава и далее через озера Ниписсинг и Гурон к южным окраинам исконной территории их племени. Этим же летом они совершили набег на земли ирокезов, во время которого Шамплен был ранен, что вынудило его остаться на зиму с гуронами. По их рассказам, а также по его собственным путевым наблюдениям и по свидетельствам других проживавших здесь французов, в особенности Этьена Брюле, Самюэль де Шамплен составил весьма ясное представление о географии бассейна Великих озер. Если за все предыдущее столетие контактов с туземцами европейцам не удалось проникнуть в глубь континента далее того места, где сейчас расположен Монреаль, то союз с гуронами позволил Шамплену менее чем за 20 лет расширить знания европейцев о внутренних районах континента, простирающихся до озера Верхнее. Карта Самюэля де Шамплена, изданная в 1632 г. и содержащая информацию обо всех этих открытиях, является одним из шедевров канадской картографии.

«Та великая страсть, которую я всегда питал к открытию земель в Новой Франции, постоянно усиливала мою жажду путешествовать по этой земле, дабы в совершенстве узнать ее», – писал де Шамплен в предисловии к своей книге, в которой рассказывалось о годе, проведенном им среди гуронов. Тем не менее, несмотря на все свои изыскания и достижения в области картографии, он, по-видимому, совершенно не стремился обретать знания ради знаний. В отличие от многих других исследователей его труды показывают, что де Шамплен почти не интересовался жизнью туземцев, а его высказывание о гуронах как о народе «без религии или закона» – поразительно неумное для человека, который прожил с ними целый год. Вернувшись в «поселение Квебек» в начале 1616 г., Самюэль де Шамплен больше не участвовал ни в каких исследовательских экспедициях и оставил постоянные контакты с туземцами таким торговцам, как Этьен Брюле.

Брюле отправили жить с гуронами в 1610 г. взамен оставшегося с Шампленом юноши-гурона. В итоге Брюле провел остаток жизни среди индейцев. Когда он в первый раз вернулся в «поселение Квебек», мужчины были потрясены, когда узнали, что этот молодой человек, странствовавший с индейской торговой партией, питавшийся их пищей, носивший их одежду и говоривший на их языке, в действительности был французом. Конечно, Брюле всегда оставался торговцем пушниной. Кажется, в 1633 г. он был убит, когда попытался заключить торговое соглашение в ущерб интересам приютивших его гуронов. Но при этом он был гораздо лучше адаптирован к индейской жизни, чем это когда-либо удавалось Самюэль де Шамплену. В сочинениях последнего часто слышится голос человека, в буквальном смысле одержимого своей целеустремленностью, способного рассматривать все только сквозь призму практической полезности для исполнения его личных замыслов. А к 1616 г., если не раньше, важнейшим из этих прожектов стала колонизация Канады.

Самюэль де Шамплен перестал быть просто местным агентом компании, торговавшей пушниной; он порвал с торговцами, которые привели его в Канаду. Во Франции сам король стал оказывать более серьезную поддержку колонии Шамплена, и с 1612 г. он носил звание заместителя вице-короля Новой Франции113113
  В то время вице-королями формально являлись представители высшей аристократии (граф де Суассон, принц Генрих II Конде и др.), никогда не посещавшие Новую Францию.


[Закрыть]. В плане колонизации Канады, представленном им Людовику XIII в 1618 г., Шамплен предложил собственное видение развития колонии с центром в Квебеке. Если торговцев, как французских, так и индейских, вполне удовлетворяло наличие небольшой фактории, обслуживавшей их мехоторговые сделки, то Шамплен выдвинул идею христианизации туземцев и создания настоящих городов. Он предвидел развитие не только торговли пушниной, но и рыболовства, горнорудного дела, лесозаготовок и сельского хозяйства. Он даже предсказал, что колония откроет путь за пределы района Великих озер на Восток, «где можно будет приобрести несметные богатства».

В течение первого десятилетия его существования в «поселении Квебек» проживали в основном молодые временные работники. Чтобы создать колонию, которую он описывал, де Шамплен нуждался в миссионерах и семьях поселенцев. Первые священники появились в колонии в 1615 г. В 1617 г. сюда приехали Луи Эбер, его жена Мари Ролле и трое их детей. В 1620 г. одна из их дочерей родила первого европейского ребенка, который выжил в колонии. Эбера начали называть «первым фермером Канады». И хотя это выражение звучит нелепо, поскольку в то время ирокезы выращивали здесь хорошие урожаи, постепенное появление других занятий кроме торговли мехами составляло основу планов Шамплена относительно постоянного поселения. Тем не менее к 1627 г. население Квебека не насчитывало и ста человек, из которых женщин было менее дюжины – поселение по-прежнему зависело от поставок мехов индейцами и товаров, которые привозились кораблями из Франции.

В том же 1627 г. колония могла бы получить очень значительную поддержку в связи с тем, что кардинал Ришельё – всесильный министр Людовика XIII – создал для развития Новой Франции «Компанию Ста yчастников» (КСУ – «Compagnie des Cent-Associе́s»), состоявшую из сотни купцов и аристократов114114
  Официально она называлась Компанией Новой Франции.


[Закрыть]. Как и все предыдущие компании, которые получали монополию на торговлю пушниной за финансовую поддержку колонизации Канады, эта компания являлась частной. Однако она была гораздо богаче и пользовалась существенно бо́льшим влиянием при дворе, чем ее предшественницы, и казалась гораздо лучше приспособленной к тому, чтобы осуществить честолюбивые намерения Франции по созданию колонии. В 1628 г. КСУ отправила в Квебек 400 поселенцев. Как только корабли отплыли, началась война с Англией115115
  Имеется в виду так называемая Гугенотская война Англии и Франции 1627–1629 гг.


[Закрыть]. Британские коммерсанты, желавшие вытеснить французских купцов из района залива и реки Св. Лаврентия, воспользовались ситуацией. Летом 1628 г. флот под командованием Дэвида Кёрка блокировал устье реки Св. Лаврентия, вынудив корабли КСУ вернуться во Францию. В 1629 г. Кёрк и его братья116116
  Вероятно, речь идет о лондонских купцах Джоне и Джеймсе Кёрк.


[Закрыть] вновь приплыли в Канаду, чтобы захватить голодавшее «поселение Квебек» и изгнать из него Шамплена и большую часть колонистов.

К тому времени, когда Кёрки сумели захватить Квебек, англо-французская война фактически закончилась. В период оккупации англичане, казалось, испытывали трудности, не зная как поддерживать все те сложные альянсы, которые обеспечивали бесперебойную торговлю пушниной. В конце концов, в 1632 г. Франции удалось с помощью дипломатии вернуть себе Новую Францию, но колонию пришлось практически создавать заново. Через несколько лет из-за больших расходов и отсутствия доходов от мехоторговли даже богатая КСУ оказалась на грани банкротства. Однако, несмотря на все трудности, приток поселенцев не уменьшался, и население колонии в 1630-е гг. росло быстрее, чем прежде. Новая торговая фактория была организована выше по течению реки Св. Лаврентия, в расположенном у слияния трех рек Труа-Ривьере117117
  Труа-Ривьер (Trois-Riviе`res) – букв. пер. с фр. «Три реки». Это название произошло от того, что река Сен-Морис (в устье которой он находится) впадает в реку Св. Лаврентия тремя рукавами.


[Закрыть]. В самом Квебеке были расчищены новые участки под запашку, появились первые улицы городского типа и пришлось расширять церковь. Иезуит Поль Ле Жён мог констатировать, что человеку, знавшему Квебек в 1620-е гг., в 1636 г. он показался бы «совсем другим. Он больше не казался маленьким укромным уголком на самом краю света». Когда писались эти слова, население всей Новой Франции едва насчитывало 400 человек, а Шамплен уже год как скончался.

Выдающаяся роль Самюэля де Шамплена в создании первого на Канадской земле постоянного европейского поселения часто преувеличена, чтобы сделать из него «отца-основателя» и провидца всех аспектов развития французской цивилизации в Северной Америке. Шамплен практически никогда не действовал в одиночку, поскольку приехал в Канаду при поддержке торговых компаний и оставался в ней исполнителем политики короля. К моменту его прибытия в Квебек торговцы уже создали французско-индейский альянс, который оставался критически важным для Новой Франции в течение долгого времени и после смерти Шамплена. Более того, его решимость закрепить Канаду за Францией, заселить ее и обратить в христианство противоречила интересам его индейских союзников, согласившихся терпеть его форпост в Квебеке только потому, что он защищал торговлю пушниной.

Однако Шамплен хотел создать колонию, а не торговый пост. Нахождение компромисса как с торговцами, так и с индейцами было его тактикой, но не целью. Не будучи ни купцом, ни высокородным доверенным лицом короля, Шамплен видел в создании канадской колонии свой собственный прожект и в течение двадцати семи лет продвигал его с таким упорством, которое явилось, по-видимому, решающим для ее выживания.

И мехоторговый аванпост в Квебеке так и оставался бы заложником коммерческой конъюнктуры и угрозы вооруженного нападения, то со стороны туземцев, то со стороны морских рейдеров вроде Кёрков, если бы французам не удалось создать вокруг этого аванпоста развивающуюся колонию. Настойчивые призывы Самюэля де Шамплена организовать поселение, с которыми он выступал более четверти века, сумели совершить переворот в сознании европейцев. Они заинтересовались землей и племенами Канады, что привело к замене спорадических контактов постоянным сообществом поселенцев. Если бы он не настоял на своем, пишет историк Марсель Трюдель118118
  Трюдель Марсель (1917–2011) – выдающийся канадский историк, автор серии фундаментальных работ, посвященных истории Новой Франции, представитель так называемой Лавальской исторической школы.


[Закрыть], «не было бы никакой Новой Франции».