Текст книги "Восстание меньшинств"

Косово и Черногория: сообщество с Сербией или независимость?

СОЗДАННОЕ В 2003 ГОДУ государственное сообщество Сербии и Черногории как политический компромисс между силами, тяготеющими к независимому существованию Черногории, и силами, стремящимися к совместному развитию народов Сербии и Черногории, с самого начала испытывало значительные трудности – усилиям по укреплению сообщества противостояла активность по обеспечению самостоятельности его субъектов. В феврале 2005 года руководство Черногории даже выступило с предложением трансформировать сообщество в союз двух независимых государств – Сербии и Черногории, однако это предложение Сербией не было принято. И вот теперь, в преддверии третьей годовщины создания сообщества, когда в соответствии с его конституционной хартией может быть проведен референдум по вопросу о государственном статусе Черногории, перспективы существования сообщества вновь оказались в центре внимания не только в этих странах, но и в мире.

Правящая коалиция Черногории, оценивая негативно деятельность сообщества за истекший период, считает своей важнейшей задачей проведение референдума весной 2006 года, тогда как оппозиционные партии и большинство сербской общественности республики полагают, что в этом нет необходимости и, больше того, это может нарушить стабильность в республике и в регионе, нанести ущерб начавшемуся процессу вступления сообщества в Европейский союз (в ЕС неоднократно подчеркивалось, что сообщество – это лучшая форма присоединения Сербии и Черногории к ЕС). Следует отметить, что все попытки Европейского союза, и в частности высокого представителя ЕС по вопросам внешней политики и безопасности Хавьера Соланы, стоявшего у истоков создания сообщества, как-то изменить позицию черногорского руководства оказались безрезультатными. Президент Черногории Филипп Вуянович уже назначил на 7 февраля 2006 года внеочередное заседание скупщины, которой предложено определить дату проведения референдума. Возможно, он пройдет уже в апреле 2006 года. Высшие судебные органы Черногории подтвердили обоснованность позиции черногорских руководителей, считающих, что черногорцы, постоянно проживающие в Сербии, не имеют права участвовать в референдуме – а это более 260 тыс. человек при общей численности зарегистрированных избирателей в Черногории в 2003 году 458 тыс. человек.

И тем не менее очевидно стремление некоторых кругов в ЕС выиграть время для внесения ясности в предстоящие переговоры о будущем статусе сербского края Косово и в перспективы согласования необходимых условий членства сообщества Сербии и Черногории в Европейском союзе. Именно на это, в частности, направлено выдвигаемое ЕС требование о соблюдении международных стандартов при проведении референдума.

20 декабря 2005 года Совет министров иностранных дел Европейского союза поддержал рекомендации Венецианской комиссии независимых экспертов, консультативного органа Совета Европы, которые касаются основных критериев референдума о государственном статусе Черногории. По мнению комиссии, черногорский закон о референдуме не нарушает международные стандарты, установив, например, что для признания референдума состоявшимся необходимо участие в нем более 50% зарегистрированных избирателей. Вместе с тем было рекомендовано провести переговоры между властью и оппозицией для достижения консенсуса о правилах проведения референдума и реализации его результатов, прежде всего о том, какой необходим процент голосовавших для признания решения референдума принятым. В документе комиссии отмечается, что в соответствии с международной практикой решение референдума по таким вопросам считается принятым, если за него проголосовало более 50% зарегистрированных избирателей. Согласно же черногорскому закону о референдуме для этого необходимо лишь простое большинство голосовавших при условии участия в голосовании не менее 50% избирателей, то есть для принятия решения достаточно и 25% плюс один голос зарегистрированных избирателей. Согласившись с тем, что граждане Черногории, проживающие в Сербии, не имеют права участвовать в референдуме, комиссия высказалась за то, чтобы проживающие в Черногории сербы могли принять в нем участие. Особо было подчеркнута необходимость обеспечения демократического характера референдума, что, в частности, предполагает ограничение использования административного ресурса власти.

Черногорская оппозиция, считая, что в Черногории нет условий для проведения демократического и честного референдума, согласилась, однако (кроме Сербской народной партии), перейти от бойкота к переговорам с правящей коалицией об основных условиях проведения референдума, но только при условии, что в них будет участвовать Европейский союз. И хотя в правящей коалиции считают возможным согласовать открытые вопросы с оппозицией в рамках обычной парламентской процедуры и поэтому как бы нет необходимости в посредничестве ЕС, Хавьер Солана, понимая, видимо, всю сложность достижения договоренностей, все же выступил вновь в качестве посредника через своего представителя – бывшего посла Словакии в сообществе Сербии и Черногории Мирослава Лайчака.

Накануне переговоров высказываются различные толкования рекомендаций Венецианской комиссии: черногорское руководство выражает удовлетворение тем, что она одобрила закон о референдуме, оставив для согласования с оппозицией лишь правила его проведения, а оппозиция считает, что условием проведения референдума является согласование вопроса о необходимом большинстве для принятия решения, подчеркивая также, что решение референдума об изменении государственного статуса республики должно быть одобрено квалифицированным большинством депутатов скупщины Черногории. Практически речь идет о том, что если на последних парламентских выборах в Черногории в 2002 году за партии, выступающие за независимость Черногории, голосовало около 200 тыс. человек, то теперь, как следует из рекомендаций Венецианской комиссии, для принятия решения о независимости необходимо получить 229 тыс. голосов, что весьма проблематично, тогда как по черногорскому закону о референдуме для этого было бы достаточно всего 115 тысяч. Кстати, изучение общественного мнения, проведенное в середине ноября 2005 года, показало, что в референдуме готовы принять участие 73% опрошенных лиц, из которых 39% будут голосовать за независимость Черногории, а 34% – против.

Как видно, в силу существенного различия их позиций переговоры между руководством и оппозицией Черногории будут весьма сложными. Решение президента Черногории провести 7 февраля 2006 года заседание скупщины оппозиция восприняла как «односторонний шаг», от чего предостерегала Венецианская комиссия. В этой связи обращает на себя внимание уверенность представителей власти, которые, по словам заместителя председателя скупщины Черногории Д. Куйовича, исходят из того, что «если не договоримся, тогда будет достаточно нашего закона о референдуме, так как он содержит самые высокие европейские стандарты».

Январь 2006 года

Молдавия и Румыния

Станет ли Румыния федерацией: венгры требуют автономии

НА РУБЕЖЕ ВТОРОГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ на авансцену венгерской политики выдвинулась проблема автономии трансильванских венгров в Румынии. Вот уже более 10 лет в стране оживленно обсуждается идея восстановления венгерской автономии в юго-восточной части Трансильвании на территории уездов Харгита, Ковасна и части уезда Муреш (население 808,7 тыс. человек), где компактно проживает венгерское нацменьшинство. Венгерская автономная область была создана в Румынии в 1954 году, однако в 1968-м тогдашний румынский лидер Николае Чаушеску ликвидировал ее.

Новый всплеск интереса к этой проблеме пришелся на 2003 год, когда реформатский епископ Л. Текеш, исключенный из умеренного Демократического союза венгров Румынии за радикализм, вместе с единомышленниками предложил конкретную программу достижения территориальной, административной, хозяйственной и культурной автономии так называемого Секуйского края (секуйями румыны называют проживающих в этой части страны венгров). К концу 2003 года были созданы национальный, а также местные и региональные секуйские и другие советы трансильванских венгров, объединившиеся в январе 2004 года в Гражданский союз венгров Румынии.

Летом 2004 и весной 2005 года группа депутатов парламента от Демократического союза венгров Румынии (выступавших, правда, в личном качестве и представлявших скорее программу радикального Гражданского союза) выступила с законодательной инициативой об автономии Секуйского края. Этот законопроект, квалифицированный руководством Демократического союза как «нереалистичный и несвоевременный», был отвергнут парламентом. Документ предусматривает автономию Секуйского края и статус самостоятельного юридического субъекта в составе Румынии. Регион должен иметь своего президента, избираемого населением края, правительство и государственную символику. Правительству делегируется полная финансовая автономия, в том числе в части сбора государственных налогов, право создавать собственные параллельные общегосударственным структуры, в том числе в области образования и в правоохранительной сфере, а также подписывать международные документы на региональном уровне. Венгерский язык по статусу приравнивается к румынскому, причем все госслужащие обязаны в равной степени владеть обоими языками. Упразднение же автономии возможно лишь на основании общекраевого референдума (в настоящий момент 78% населения региона считает обретение автономии более важным, чем интеграция Румынии в Европейский союз).

Румынские политики единодушно критикуют этот законопроект как архаичный, националистический и сепаратистский. По их оценке, часть местной венгерской элиты, используя благоприятную международную конъюнктуру и переживаемый Румынией переходный период, решила исправить «историческую несправедливость» Трианона (предместье Парижа, где в 1920 году был подписан мирный договор с Венгрией, по которому Трансильвания отошла к Румынии) и предоставить венгеро-населенным областям страны специальный статус. В этих условиях, полагают румыны, самоуправление, задуманное как нечто большее, чем местная автономия, с претензиями на неотъемлемые атрибуты государственности, ведет к превращению одной этнической группы в «государство в государстве». По мнению румынских аналитиков, сепаратизм венгерского меньшинства может привести к серьезным последствиям и опасному прецеденту, «угрожающему Европе хаосом и межэтническими конфликтами».

Официальный Бухарест, вынужденный заигрывать с Демократическим союзом венгров Румынии (эта партия входит в правящую коалицию) в интересах сохранения внутриполитической стабильности, каких-либо санкций против возникающих в Трансильвании секуйских советов не предпринимает. В правительственных кругах отмечают, что проводимая нынешним румынским руководством линия на децентрализацию власти предоставит венгерскому меньшинству (и не только ему) все те возможности в экономическом, культурном и образовательном плане, которые оно ожидает от автономии. Румынские политические партии (независимо от того, находятся они у власти или в оппозиции) видят в действиях венгерских радикалов нарушение конституции страны, угрозу единству и территориальной целостности Румынии, прямое покушение на ее суверенитет.

Официальный Будапешт в интересах сохранения единства венгерского нацменьшинства в Румынии стремится лавировать между умеренными и радикалами. Находящиеся сейчас у власти в Будапеште социалисты делают ставку на Демократический союз и избегают открыто высказываться на тему венгерской автономии в Румынии. Основной акцент они делают на соблюдении прав венгерского нацменьшинства, развитии румыно-венгерского межгосударственного сотрудничества, оказании помощи Бухаресту при вступлении в ЕС, которое, как они полагают, поможет снять многие спорные вопросы. Оппозиционная же партия ФИДЕС-ВГС во главе с бывшим премьер-министром Виктором Орбаном активно поддерживает радикалов, призывает трансильванских венгров энергичнее добиваться национальной автономии и выступает за увязку приема Румынии в ЕС с предоставлением автономии венграм. Примечательно, что стремление венгров к автономии разделяют (правда, в несколько иной форме) отдельные румынские общественные организации в Трансильвании и Банате – более развитых по сравнению с другими областями регионах страны. Они надеются, что регионализация Румынии, обособление от центра приведет к динамизации экономического развития, ссылаясь при этом на практику функционирования еврорегионов в ЕС.

Румынские политики предпочитают сейчас не драматизировать ситуацию вокруг автономистских устремлений трансильванских венгров, однако в то же время признают, что было бы ошибочно и недооценивать существующие опасности. Основные надежды Бухарест связывает с естественным «рассасыванием» проблемы по мере интеграции Румынии в Евросоюз.

Валерий Турсунов
Идет скрытое поглощение Молдавии Румынией

ВНИМАНИЕ ЭКСПЕРТОВ привлек недавний неожиданный публичный конфликт президента Молдавии Владимира Воронина с президентом Румынии Траяном Бэсеску – главой государства, которое молдавские власти считают своим ближайшим союзником. Неожиданным этот конфликт стал потому, что Бэсеску всего лишь вновь повторил традиционную для Румынии мысль, что оба государства являются румынскими, а Воронин неожиданно резко его опроверг, утверждая, что в Молдавии большинство считает себя молдаванами.

Действительно, «имперские» амбиции Румынии в отношении Молдавии, равно как и в отношении Северной Буковины и Трансильвании, – не новость. Не новость это в первую очередь для самой Молдавии. С первого дня появления на политической карте мира независимой Молдавии (август 1991 года) Румыния провозгласила курс на «исключительность и привилегированность» отношений «двух румынских государств», принялась наращивать усилия по формированию единого экономического и духовного пространства.

За этим стоит фактически не скрываемое румынами отрицание существования молдавской нации и самостоятельного молдавского языка, убежденность Бухареста в нежизнеспособности независимого молдавского государства, «оторванного» от мифической Великой Румынии имперской Россией (в 1812 году) и Советским Союзом (в 1940-м).

Для этого был налажен политический диалог с Кишиневом на всех уровнях. Для координации внешней и внутренней политики, экономической деятельности созданы межведомственные комитеты и межпарламентская комиссия. В Бухаресте учрежден правительственный фонд для развития и углубления двусторонних торгово-экономических и гуманитарных связей.

С прицелом на будущее объединение Бухарест постепенно переходил от политики «малых шагов» к более масштабным действиям. Для поддержки молдавских СМИ, учреждений культуры и образования выделялись и выделяются значительные финансовые и материальные средства. Предоставляются места для обучения в высших учебных заведениях Румынии гражданам Молдавии. Созданы максимально благоприятные условия для получения жителями Молдавии румынского гражданства (по оценкам экспертов, с начала 1990-х годов румынские паспорта получили от 300 до 500 тыс. молдаван). Одним словом, идет скрытый «аншлюс», скрытое (и не очень!) поглощение Молдавии и ее граждан Румынией.

Лишь временно, в конце 1990-х, Румыния была вынуждена несколько умерить свой интегристский пыл по отношению к Молдавии. Это было связано с началом предметных переговоров о вступлении Бухареста в НАТО и ЕС, на которых ставилось условие договорно-правового урегулирования отношений с соседними государствами. В апреле 2000 года был даже парафирован базовый политический договор между двумя странами, предусматривавший, в частности, делимитацию и установление государственной румыно-молдавской границы. Однако от подписания этого документа румыны уклонились, воспользовавшись приходом к власти в Кишиневе компартии во главе с Ворониным и толерантным отношением Запада. Кроме всего прочего, в разгар переговоров об интеграции с Западом румынам самим было крайне невыгодно муссировать тему объединения с Молдавией на фоне тупика в приднестровском урегулировании. Но правящая команда во главе с Бэсеску, пришедшая к власти в ноябре – декабре 2004 года, обозначила отношения с Кишиневом в качестве одного из важнейших приоритетов своей внешней политики. Владимир Воронин этому не противился и не протестовал. И теперь Бухарест намерен вновь по-особенному влиять на все, что происходит в Молдавии.

Для воплощения этих задумок провозглашено «двустороннее партнерство на пути в Европу». Имеется в виду, что Румыния при поддержке ЕС, пользуясь тем, что Кишинев тоже объявил о своей евроинтеграции, возьмет на себя функцию лоббиста и адвоката Молдавии на пути в европейское пространство и тем самым получит возможность еще больше упрочить свое влияние и позиции в соседней стране.

Это не означает, что Румыния снимает с повестки дня вопрос об объединении с Молдавией (правильнее даже сказать, о поглощении Молдавии). Румын воодушевляет пример ФРГ, сумевшей реализовать, казалось, несбыточные надежды на объединение страны и в один момент поглотившей ГДР.

Одним словом, протест Владимира Воронина вызывает глубокие сомнения в его искренности. Просить Румынию о братской помощи в газовом транзите, энергетике, дипломатии, отдать ей своих граждан – и грубо одергивать ее именно за «братские чувства»... Это не только разрыв с мощным прорумынским лобби в самой Молдавии, благодаря союзу с которым Воронин, собственно, и пришел снова к власти, это просто грубая государственная неадекватность...

Ноябрь 2005 года

Николай Бабилунга
Если бы у нас перед глазами не было горького примера Гагаузии...

ПАРЛАМЕНТ МОЛДАВИИ принял закон «Об основных положениях особого правового статуса населенных пунктов Левобережья Днестра», на основании которого Приднестровью даруется статус автономии с особым языковым режимом. Предлагается ввести три официальных языка: молдавский, русский и украинский, причем молдавский должен функционировать на основе латинской графики. О перспективах принятия народом Приднестровья (и особенно живущими здесь этническими молдаванами) такого закона корреспондент ИА REGNUM беседовал с известным историком, профессором Приднестровского государственного университета, заведующим научной лабораторией истории Приднестровья, кандидатом исторических наук Николаем Вадимовичем Бабилунгой.

– Николай Вадимович, в Молдавии уже на протяжении почти 20 лет навязывается мнение, что молдавский язык во времена Российской империи и в сталинские времена подвергся искусственной славянизации...

– Это абсолютная чушь. Молдавская письменность на основе славянской графики появилась не потому, что так захотел Иосиф Сталин. Напротив – при Сталине молдавская письменность была как раз переведена на латиницу.

– Почему это было сделано?

– Скорее всего речь идет о стремлении большевиков к мировой революции. Мы можем вспомнить, что и Анатолий Луначарский хотел перевести русский язык на латинскую графику. Кириллица, которой исторически пользуется молдавский язык, – не следствие злой воли Николая II, Иосифа Сталина или Леонида Брежнева. Молдаване, а точнее даже их предки, волохи, приняли кириллицу вместе с принятием христианства в зоне влияния Византийской империи. Волохи переняли православное богослужение от южных славян, что повлекло за собой и восприятие славянской письменности. Молдаване пользовались славянской графикой вплоть до 1852 года. Более того, церковно-славянский язык просуществовал в Молдавии в качестве государственного вплоть до Дмитрия Кантемира. Первая книга на молдавском языке появилась в 1647 году. Таким образом, вся история молдаван как самобытного народа связана с православием и славянской письменностью. В Венском музее хранится знамя Стефана Великого, отправленное им туда после победы над турками. На знамени изображен святой Георгий Победоносец и сделана надпись на церковно-славянском языке. Если бы кто-нибудь предложил этому великому молдавскому господарю написать на том знамени хоть одно слово латинскими буквами – этот человек лишился бы головы. Любая попытка латинизации воспринималась в Молдавии как католическая ересь.

– Стефан Великий был ревностным православным?

– Еще каким! Он строил в Молдавии монастыри и храмы, при нем православие распространялось в стране интенсивнейшими темпами, переписывались Евангелия, жития святых, труды византийских богословов, поэтому, несмотря на всю его жестокость, на всю пролитую им кровь, Стефан Великий был причислен к лику святых. Все документы на молдавском языке – Анонимная летопись, Путнянская летопись, «Анналы двора Стефана Великого», летописи Макария, Евфимия и Азария (XIV–XVI века) – были написаны славянской графикой. В XVII–XVIII веках здесь усиливается влияние греков-фанариотов, и наряду с церковно-славянским распространяется греческий язык. Но латинской письменности молдавский язык (как, впрочем, и валашский) не знал вплоть до середины XIX века.

– Какова этимология терминов «румыны», «румынский»?

– Вообще-то румынами на территории средневековой Молдавии называли не «потомков римлян», а ромэнов, то есть цыган. В отличие от свободных молдавских крестьян, цыгане в Молдавии были крепостными – самыми бесправными и униженными. Обратите внимание, как меняется смысл слова при замене шляпки над буквой «а»: на румынском слово român читается как «ромэн», а слово roman – как «румын». «Все дело в шляпе», но в очень важной шляпе.

Так вот, в середине XIX века представители молдавско-валашского «образованного класса», начитавшись французских революционно-просветительских книг, решили: «Да здесь же была римская провинция – Дакия! Мы – потомки образованных римлян!». В поисках родства с французами и итальянцами они стали требовать перевода своей графики на латинскую. Впервые название Румыния появляется в 1859 году с образованием единого государства во главе с господарем Александром Кузой. В 1862 году министр внутренних дел Румынии Гика своим распоряжением запретил совершать церковные службы на славянском языке. Все церковнославянские книги изымались, уничтожались монастырские типографии с кириллическим оборудованием, было запрещено даже совершать службы в честь русских святых и вообще поминать их. В первую очередь это коснулось древнейшего Нямецкого монастыря.

– Это встретило какое-либо сопротивление среди молдавского православного духовенства?

– Конечно! Наш знаменитый Ново-Нямецкий монастырь в Кицканах был создан монахами – беглецами из Нямецкого монастыря во главе с архимандритом Андроником и иеромонахом Феофаном, не пожелавшими терпеть бесчинства румынских властей по отношению к православию и его святыням. И это только один из множества известных случаев! И народ, и духовенство всеми силами сопротивлялись лингвистическим нововведениям, поэтому властям приходилось насиловать, насиловать и еще раз насиловать.

– Насколько безболезненно с лингвистической точки зрения проходил процесс латинизации?

– А разве может безболезненно проходить процесс искусственного помещения чего-либо в чужеродные рамки? В первую очередь, латинская графика не передает многих звуков. Звук «ы» в молдавском языке есть, а буквы такой нет. Мягкий знак есть, а буквы нет. То же самое касается букв «т», «ц». Поэтому и пришлось выдумывать различные диакритические знаки над буквами – всякие шляпки, птички, хвостики и так далее. Вообще румыны за 150 лет провели 70 (!) реформ своего языка. Восточная музыка плохо ложится на семинотную гамму, и Дмитрию Кантемиру приходилось сочинять для этой музыки специальное нотное письмо. То же самое получилось и с языком.

– Следовательно, перевод письменности в Молдавии на латинскую графику в 1990 году не имел ничего общего с национально-духовным подъемом, со стремлением вернуться к корням, возродить свою утраченную исконную письменность и культуру?

– Безусловно. О каком «возвращении к корням» вы говорите? Все события конца 1980-х – начала 1990-х в Молдавии имели под собой четкую политическую подоплеку. Цель как раз была прямо противоположной – ликвидировать в молдавском народе его национальную самоидентификацию. В конце 1980-х годов представители молдавской «интеллигенции» всеми силами внушали, что никакого самобытного молдавского языка и молдавской письменности не существует в природе, что «молдаване – суть румыны». Каждый, кто с этим пытался спорить, причислялся к «манкуртам», «русофонам» и «коммунистам». Покажите мне еще какой-нибудь народ мира, чья интеллигенция отказывает себе в праве на существование!

– То есть стремление молдаван, живущих в Приднестровье, к сохранению кириллической письменности никак не связано с «испорченностью» и «столетиями русификации»?

– Совершенно верно! Просто молдаване в Приднестровье не захотели насиловать свой родной язык. Подавляющее число приднестровских молдаван ни при каких обстоятельствах не согласятся считать свой собственный самобытный язык «испорченным румынским». Исключение составляют лишь пара-тройка отщепенцев типа «террориста-правозащитника» Урыту или правобережного цыгана Илашку, родившегося в селе Таксобены под Флорештами. Мне довелось присутствовать на первом съезде Союза молдаван Приднестровья в 1991 году. Этот съезд проходил еще до развала СССР. Я помню настроение этих людей, выступления, которые звучали на съезде. Все как один не хотели румынизации, насилия над молдавской графикой, хотели жить в единой семье братских народов. И это были не пустые слова. Здесь никто не боялся референдума 17 марта 1991 года о сохранении СССР. В Правобережной Молдавии, как мы помним, этот референдум был запрещен президентом Мирчей Снегуром. Следовательно, ему было чего бояться. И здесь, в Приднестровье, национальное самосознание молдаван сохраняется, их самобытность не уничтожается, в отличие от правого берега.

– В чем же причина агрессивности, с которой представители молдавской «интеллигенции» добивались отказа от собственного языка и традиционной графики?

– Люди просто профессионально отрабатывали вложенные деньги. Проблема ведь не в языке. Вся затея с переводом письменности, как и в 1862 году, как и в 1989-м, имеет отчетливую геополитическую направленность. Все это делалось с целью переориентировать Молдавию (как когда-то Румынию) с Востока на Запад, создать новый санитарный кордон вокруг России, окружить ее железным кольцом и раздробить на целый ряд мелких «княжеств». Язык – это матрица, с помощью которой в сознание нации закладывается «культурный код», передающийся через поколения.

– Как сегодня молдавская школа в Правобережной Молдавии изменяет сознание людей, тот самый «культурный код» нации?

– Простой пример: возьмем смешанную семью, где отец – молдаванин, мать – русская. Их сын идет в обычную кишиневскую школу. Возвращается он из нее убежденным, что его мать – «оккупантка», а отец – человек «с искаженным Сталиным сознанием», словом, что родители его – «ущербные люди». И эти выпускники школ лет через 20–30 будут определять судьбу Молдавии, ее политику.

– Но ведь перевод письменности на латиницу был поддержан основной массой молдаван, не так ли?

– В том-то и дело, что нет! Народ просто никто не стал спрашивать, как и во время референдума 17 марта! Когда в 1968 году 99 рабочих завода «Авто-Прага» обратились с письмом к Леониду Брежневу с просьбой ввести в Чехословакию советские войска, весь мир возмущался, как эти 99 человек могут решать судьбу целого народа. Но никого не смущает тот факт, что судьбу молдавского народа решили 66 литераторов, написавших «коллективку» в 1988 году. Никто не проводил никакого референдума среди молдаван. Не обязательно ведь было опрашивать всех. Но хотя бы все те, у кого в паспорте стояла запись «молдаванин», должны были дать свой вердикт переводу письменности. В 1989 году приднестровские забастовщики отнеслись к проблеме максимально деликатно. Они не ставили вопроса о графике. Они не говорили свое решительное «нет!» статусу молдавского языка. Они только требовали поставить на референдум утверждение одного или двух языков в качестве государственных. Это требование Кишиневом было проигнорировано. В результате в Приднестровье, вне зависимости от желания Кишинева, был проведен референдум, где народ высказался за три государственных языка: молдавский (на основе кириллической графики), русский и украинский.

– Но разве не то же самое предлагает сегодня Приднестровью парламент Молдавии?

– Во-первых, о кириллической графике речь, насколько я понимаю, не шла. А во-вторых – слишком поздно! Если бы эти предложения прозвучали лет 15–16 назад, тогда, возможно, история пошла бы по иному пути, Приднестровье не отделилось бы от Молдавии. Но сегодня, после войны, после резни в Дубоссарах и Бендерах, после этого озера пролитой крови, после блокады – экономической, информационной, телефонной, – говорить об этом просто смешно. Кроме того, господин Воронин нам ничего нового не предлагает – три официальных языка для Приднестровья предусмотрены еще меморандумом 1997 года, под которым стоит подпись президента Молдавии Петра Лучинского. И ни слова о латинской графике там нет.

– Можно ли всерьез обсуждать проект предоставления Приднестровью автономии в составе Молдавии с существованием собственного представительного органа власти?

– Чем будет заниматься новый «Верховный совет»? Ремонтом канализации? Еще можно было бы клюнуть на эту удочку, если бы у нас перед глазами не было горького примера Гагаузии. Всего, что им обещали, – не дали и даже то, что дали, очень быстро отобрали. Мы неоднократно предлагали Молдавии создание единой федерации, в которую на правах субъектов вошли бы Правобережная Молдавия, Приднестровье и Гагаузия. Президент мог бы каждый год меняться. Если в Швейцарии президентом становится германоязычный протестант – это для франкоязычных католиков не имеет никакого значения: они защищены законодательством. Молдавия этого варианта не хочет.

– С чем связан тот факт, что многие родители сегодня предпочитают отправлять своих детей учиться в Молдавию?

– Это происходит не в связи с эффективной политикой румынистов. Просто люди пытаются приноровиться к меняющимся обстоятельствам. В Румынии, в отличие от России, обучение для выходцев из Приднестровья бесплатное, там даже будут платить стипендию. А если делать ставку на получение образования в Румынии – значит, надо учиться в школе на латинице. Ребенок будет учиться в Кишиневе или Бухаресте, следовательно, история России ему не нужна. Появляются желающие открыть здесь румынские школы. Но ведь государство и не запрещает это делать! Хотя официальный язык здесь – молдавский на основе кириллической графики, школу здесь можно открывать хоть румынскую, хоть китайскую. Главное требование – учиться по принятой здесь образовательной программе, чтобы объем знаний был не меньше и не хуже, чем у других приднестровских детей. Если программы обучения не будут соответствовать стандартам – это и будет ущемлением прав детей. Здесь на протяжении трех лет работала российско-молдавская комиссия по нострификации дипломов. И выяснилось, что украинские и молдавские стандарты высшего и среднего образования недотягивают до российских! Диплом о высшем образовании, полученный на Украине или в Молдавии, в России соответствует диплому о незаконченном высшем образовании. Это значит, что выпускник кишиневского вуза не может, к примеру, работать учителем в российской школе, а только ассистентом. Чтобы получить российский сертификат диплома о высшем образовании, он должен еще проучиться в российском вузе. Если в России проходят 300 часов математики, то в Молдавии – 100 часов, и так далее. Более того, есть предметы, которые Молдавия вообще не признает. Выпускник молдавской школы не может поступить в российский вуз. В то же время в Приднестровье принят российский стандарт образования, и дипломы, получаемые здесь, в России признаются.