Текст книги "Институт равновесия"

Институт равновесия
Коля Квест

© Коля Квест, 2016

© Игорь Фазя (Щербина), иллюстрации, 2016

Редактор Аля Дадаева

ISBN 978-5-4483-1695-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бенедикт

Бенедикт бежал с максимальной скоростью, на которую был способен. Особняки, деревья, фонари пролетали мимо, сливаясь в полосы. Он молниеносно огибал все преграды и слышал, как в небе почти бесшумно хлопают крылья одного из его преследователей. Запахи двоих других он чувствовал. Они приближались. А Бенедикт уже едва держался на ногах. Потраченные силы уже приближали его к этому противному чувству всепоглощающего голода, когда все мысли только об одном – как его утолить. Бенедикт совершенно не хотел превращаться в тупоголовое голодное животное. Но преследователи именно этого и ждали. Когда его способность думать отключится, он ошибётся. Тогда они нагонят его и… «А может и хватит?» – вдруг подумал Бенедикт. «Может и достаточно уже?» Инстинкты его сантиментов не одобряли. Организм умирать не собирался. Наверное, в этом и есть основное сходство человека и вампира. Еды и потребителя.

Запах правого преследователя отклонился от прямого курса погони. Бенедикт решил, что это может сыграть ему на руку. Он взял правее, чтобы проскочить в открытую брешь. И да, это было ошибкой. Он чётко отслеживал запахи своих сородичей, совершенно не обращая внимания на запахи людей. Их было много. В это время и в этом городе у людей не было другого развлечения, как прохаживаться по улице под фонарями и обмениваться любезностями. Слишком поздно он сообразил, что пятеро молодцев на его пути пахнут страхом и отчаянной решительностью одновременно. Он влетел в сеть, разметав смертных. Сеть впилась в него редкими, но от этого не менее болезненными серебряными звеньями, замедляя его движения. Под ноги полетели бочки и ящики. Он споткнулся. Но не упал, просто замедлился на долю секунды, чтобы не грохнуться в грязь лицом. Этого было достаточно. Сверху спикировал преследователь, размахивая серебряной цепочкой с грузилом на конце. Резко выкинув руку вперёд, он послал свой снаряд к Бенедикту. Цепь обмоталась всего в полтора оборота. Бенедикт резко выдохнул от боли. И тут его нагнали. «Ну, вот и всё. Живым не оставят», – подумал Бенедикт и криво усмехнулся каламбуру. В известном смысле живым он не был уже давно.

Резко пахнуло зловонным человеческим перегаром, потом и всё той же решительностью вперемешку со страхом. «Держи его, братцы!» – раздался пронзительно высокий голос. – «Счас я его и упокою!» Бенедикт увидел приближающегося обладателя визгливого голоса с колом в одной руке и деревянным молотком в другой. «Таким не то, что кол, сваю в порту забить можно», – с ясностью подумал он. Остриё уже маячило прямо перед ним. Рука с молотком медленно рванулась вверх в замахе. «Гляди-тко! Его уж и церковники пометили! Смотри, на правом бельме крест отжёгся!» Со всех сторон посыпалось: «А, курва – мать! Бей его, Додо! Давай! В глаза не смотри!» Бенедикт напрягся и пропел вслух тягуче и ласково: «Сейчас ты меня отпустишь». Рука с колом приближалась. «Чёрт, уши заткнул. Предусмотрительный». И вдруг всё стало расплывчатым, как в тумане. Почувствовав лёгкость и освобождение от боли серебра, Бенедикт потерял сознание, успев напоследок подумать: «Вампиры ведь в обмороки не падают».

Ощущение реальности приходило быстро. На всякий случай Бенедикт решил не открывать глаза сразу. Он аккуратно принюхался, уловил запах свежего луга – множество трав и полевых цветов. Лёгкий аромат белого вина из завяленного винограда, явно познавшего не только бочку, но и весьма знающего винодела. Запахов вампиров или людей не было. Хотя чьё-то присутствие явно ощущалось. Скорее по лёгкому мановению ветерка, который трепал ткань рукава и полы одежды.

– Господин герцог Бенедикт Ойген Теофраст Альберт фон Бругенгейм, соблаговолите открыть глаза, – послышался мягкий бархатный тихий, но очень мелодичный голос. – Я чуть было не сказал «вы среди своих». Однако не стану кривить душой. Мы с вами совершенно не «свои», к сожалению, или к счастью. Да вы это и сами понимаете по запахам. Сказать, что вы «среди друзей» я тоже не могу. Мы с вами не знакомы. Поэтому просто скажу, что вы вне опасности. Так что открывайте глаза и занимайте более удобное положение для беседы.

Бенедикт открыл глаза и огляделся. У него возникло странное чувство. С одной стороны, он понимал, что находится в замкнутом пространстве, с другой – пол был мягкой поляной из нетронутой травы и цветов, которые причудливо возвышались то тут, то там всевозможными пригорками и камнями, как бывает только в дикой природе. «Будь у меня богатая фантазия, я бы представил, что здесь должны петь птицы», – подумал он. Хозяин голоса сидел, вытянув ноги и откинувшись назад, в импровизированном кресле из пригорков: один служил ему седалищем, второй – спинкой, а третий подлокотником. Фигура была закутана в лёгкий чёрный, по ощущениям, шёлковый плащ. Низко надвинутый капюшон совершенно скрывал лицо и выглядел странно непропорционально – создавалось впечатление, что лицо собеседника было раза в два шире – как будто кто-то приплюснул его голову. Бенедикт сел, скрестив ноги. В этот же момент под спиной вырос бугорок, на который можно было опереться. Второй возник явно для того, чтобы играть роль подлокотника. Бенедикт устроился поудобнее и продолжал молчать.

– Кстати, герцог, какое из ваших фамильных имён вы предпочитаете в обращении в душевной беседе с хорошими знакомыми? Видите ли, именно такая нам и предстоит.

– Бенедикт.

– О, я сражён вашим самообладанием! – незнакомец громко и открыто рассмеялся, слегка откинув голову назад. Но Бенедикт так и не смог ничего разглядеть под капюшоном.

– Ваше любопытство сейчас будет удовлетворено, Бенедикт. Я предпочитаю, чтобы меня называли Саганом. Это мои апартаменты. И вы совершенно правы – это просто отдельные покои, хотя создаётся иллюзия открытого пространства. Дикой природы, так сказать. Я к ней неравнодушен.

– Вы читаете мысли?

– Конечно, нет! В данный момент. Хотя мне это и не сложно. Просто я люблю угадывать. Я предположил, что будь на вашем месте и в вашем положении (сейчас я имею в виду вашу сущность) я бы первым делом подумал именно об этом. Видите? Угадал! Это нас несколько сближает.

– Не вижу чем, сударь, – Бенедикт избегал называть хозяина по имени.

– Хотя бы тем, что я могу мыслить как вы, дорогой герцог, – вернул безыменную любезность странный господин. – Сейчас я открою вам внешность, а уж потом и свою сущность. До сих пор я этого не сделал лишь из любезности к вам. К неожиданностям лучше привыкать постепенно.

Хозяин откинул капюшон. А затем и вовсе откинул плащ в сторону. Бенедикт несколько удивился. Лицо Сагана было чётко очерченным, несколько узковатым. Все черты выделялись: крылья носа, складка на подбородке под живыми и ироничными губами, изогнутые прямым углом густые брови над зелёными глазами. А из лба, почти незаметно переходя из кожи в твёрдое состояние, росли крутые, красиво изогнутые рога. Уши были чуть заострённой формы. На лице растительности почти не присутствовало. А вот мускулистый жилистый торс довольно густо зарос курчавой коричневой растительностью, переходящей в сплошной покров от линии бёдер и ниже. Ноги заканчивались копытами. Ухоженными и полированными.

– Вы фавн? – спросил Бенедикт.

– Скажем так, я предпочитаю этот облик, когда занимаюсь обыденными делами. Этот облик в наибольшей степени отражает мой внутренний мир, как мне кажется. Я – элементаль.

– Это что-то связанное со стихиями?

– Совершенно верно, герцог. Я ими повелеваю. А также создаю, защищаю, воспитываю и даже контролирую, если нужно.

– Поэтому у вас нет запаха… И часто возникает необходимость контролировать стихию? – спросил Бенедикт.

– Знаете ли, да. Я расскажу вам подробнее. Но не раньше, чем вы позволите себе выпить со мной, и мы, наконец, отбросим условности. Поверьте, я готов общаться в дворцовой манере любой эпохи и любой вселенной часами. Однако сейчас это меня тяготит. Цели нашей встречи довольно обширны, а вот временем я располагаю минимальным.

Фавн вытянул руку на своём зелёном подлокотнике, изящно прищёлкнул пальцами с длинными ногтями, по воздуху проплыл графин с бордовой до черноты густой жидкостью и бокал тонкого хрусталя. Графин накренился, наполняя бокал, затем встал рядом с Бенедиктом, а бокал немедленно подплыл к руке.

– Первый бокал – неполный. Попробуйте. Это ваш напиток. Я предпочитаю другие. – Он подхватил с земли свой с янтарно-жёлтым вином. – Пробуйте же!

Бенедикт сделал неуверенный глоток. Это была кровь. Совершенно обезличенная. Бенедикт не мог представить себе её хозяина. Но довольно питательная. Он допил бокал залпом и наполнил вновь. Как-никак голод подступал.

– Вот и отлично, – сказал Саган. – У герцогов не принято пить на брудершафт, чтобы перейти на «ты». Но раз уж я вас не отравил, думаю, это основание для доверия. Итак, о деле. Задавайте ваши вопросы, я отвечу со всей полнотой. И даже дополню, чтобы картина для вас стала абсолютно ясной.

– Где мы? – спросил Бенедикт.

– Это сфера. Или пузырь, если угодно. Небольшое образование вне пространства и времени. Здесь располагается ведомство, призванное блюсти равновесие миров и вселенных, чтобы хранить жизнь. Его также принято называть институтом.

– Зачем вы меня спасли?

– Безусловно, затем, чтобы вы присоединились ко мне в моих хлопотах в этом самом институте.

– А если я откажусь, вы меня вернёте моим преследователям?

– И не подумаю. Я прекрасно знаю, за что вы убили своего создателя. И прекрасно понимаю, что его многочисленные отпрыски помимо вас будут мстить до победного конца. Я просто отправлю вас в другой мир, где у вас будет возможность начать всё сначала.

– Значит, опасность и риски в вашем предложении несколько выше, чем моя нынешняя ситуация.

– Вы не глупы, Бенедикт. Безусловно, цена выше. Но и возможностей больше. И одна из них – ваша личная свобода. Вам никто не будет приказывать. Ваши действия всегда будут продиктованы только вашим личным решением.

– Поясните, Саган, – Бенедикт пожевал на языке это имя, чтобы привыкнуть. – Вы элементаль, значит, управляете какой-либо стихией. Судя по тому, как вы обращаетесь с посудой, это ветер. Чем же вам может помочь вампир?

– Позвольте прояснить, Бенедикт. Я управляю ВСЕМИ стихиями. И я один из двух элементалей, достигших этого уровня. В определённой степени этот институт держится на мне. В буквальном смысле этого слова. Во вселенной есть множество движущих сил – магия, наука, религия с верой, в конце концов. Но все они рождаются и умирают. Стихии не умирают никогда. Если вам так проще понять, стихии – это тот изначальный материал, который и питает все остальные фундаментальные понятия. Магия – это ничто иное, как объединение и взаимодействие стихий. Наука – это то, что изучает и использует стихии. Вера – это вообще нематериальный объект, довольно непрочный, скажу я вам. А вот религия – это тот самый объект, который эксплуатирует веру. А стихии играют тут не последнюю роль. Ударила молния при свидетелях, так можно этим самым свидетелям заявить о проявлении гнева богов, а затем потребовать ровно то, что нужно «богослужителям». Ну, вы понимаете?

– Вы утверждаете, что богов и вовсе нет?

– Почему же? Есть. Это и есть некоторые элементали. Но довольно низкого происхождения. Им достаточно наладить свой культ для подпитки и поддержания жизни, чтобы до конца своих дней оставаться довольными. Некоторые жиреют до такой степени, что и вовсе забывают заботиться о верующих. Тогда и исчезают. Фигурально, конечно. Просто встают в ряд с остальными элементалями и вынуждены вновь начинать работать. Но, вернёмся к вашему вопросу. Вампиры – это довольно интересные сущности. С одной стороны, они обладают массой чисто физических свойств, полезных для нашей работы – скорость, обоняние, бессмертие, в конце концов. С другой стороны, они несколько из иного мира, что делает их неподвластными некоторым законам жизни, пространства и даже времени. Это ценные качества для десантника института равновесия.

– Десантник?

– В одном мире одной вселенной так называются войска быстрого реагирования в чрезвычайных ситуациях. Мне нравится это название…

– И в чём моя основная обязанность?

– Только при условии, что вы согласитесь, Бенедикт. Всё просто – работа в команде.

– Что ж… Я не вижу причин для отказа. Пока не вижу… Ещё один вопрос.

– Слушаю вас?

– Когда и при каких условиях… ммм… я смогу отойти от дел?

– При успешном окончании очередной миссии по вашему желанию. Или при неудачном окончании очередной миссии по нашему желанию.

– Командуете вы?

– Да.

– Что ж, я готов познакомиться с командой.

– Я рад. Но несколько преждевременно. Следующая воительница прибывает через сутки. А последнего члена команды мне ещё только предстоит вытащить из его мира. Также, как и вас.

– Ещё один вопрос, простите.

– Кровь?

– Да.

– Зная ваш характер… Это искусственно созданная субстанция. Ради вас мы убивать не будем…

Стель

Белегестель ушла в себя. Она читала по памяти баллады из двенадцатого цикла Дома Чёрного Лебедя. Они ей нравились. Во время операции шрамирования нужно соблюдать полную отчуждённость, иначе тебя могут и не счесть воином. Точнее, ей хотелось так думать и именно такой видеть себя со стороны. На самом деле её бесило надменное лицо Старшего Магистра, который отрешенно проводил операцию. Тонкое золотое лезвие быстро взрезало кожу на лице, закладывая боевые заклинания, которыми можно было воспользоваться, только прикоснувшись к нужному шраму пальцами. Она легко могла бы снять боль после нанесения каждого. Но этот напыщенный старик мог почувствовать и счесть это за трусость. Поэтому она терпела. Терпела и даже радовалась. Рун с заклинаниями на её лице прибавлялось куда больше, чем она рассчитывала. Почти столько же, сколько и у мужчин-воинов. Впрочем, надрезы быстро заживали, оставляя на лице тонкие золотые нити каллиграфического исполнения.

Белегестель понимала, что места на её щеках, переносице и лбу остаётся всё меньше, а боль усиливается так, будто руны покрывают всё её тело целиком. Старый подонок решил испытать её! Она по привычке чуть растянула губы в тонкую нить, но тут же спохватилась. Она не должна показывать вида. Старик остановился, внимательно и медленно осмотрел каждую руну. Боль стала нестерпимой. Стель готова была уже воспользоваться своим исцеляющим заклинанием, когда магистр произнёс:

– Встань, Воин! Ты готов к целям твоего народа.

Боль сразу исчезла. Высокие в три эльфийских роста узкие двери отворились. Она встала на ноги и двинулась через них в Высокий Зал Приёмов. Предстояло ещё выслушать официальную часть приказа. Свою миссию она уже знала. Но церемония – есть церемония. Если уж её – первую женщину – посвящают в Воины, она готова пройти все церемонии с должным тщанием. Пусть все утрутся своими рукавами, а кое-кто и своими волосами. Она хотела, и она достигла!

Невесомые и высокие двери с ажурным рисунком причудливо переплетающихся листьев открылись перед ней, но она не вошла. Ждала приглашения. Серебряным звучанием грянул церемониальный колокольчик. Стель знала, что сейчас его слышат в каждом уголке колонии – высокий Совет призывает Воина. Она вошла в зал. Восемь Высоких Советников восседали в своих парящих над полом креслах. Стель опустилась на одно колено, как требовал обычай.

– Белегестель – Великая Надежда, готова ли ты принять свой долг и выполнить его во имя светлого будущего твоего народа?

– Готова.

– Готова ли ты умереть во имя своего народа, если потребуется?

– Готова.

– Не отнимает ли твой долг твоей жизни?

– Моя жизнь – мой долг!

– Высокий Совет поручает тебе найти мир для процветания твоего народа! Иди и выполни свою цель!

– Да пребудет свет и благодать с моим народом! Я выполню свой долг или умру!

Стель произнесла положенные церемонией слова. Она пыталась уловить у себя в душе отголоски ответственности за высокий долг. Но чувствовала только торжество. Торжество от того, что её детская мечта сбывалась в этот самый миг. Она, женщина, стояла в Зале Высоких Приёмов. А Высокий Совет возлагал на неё миссию. Хотела бы сейчас она видеть лица тех высокорожденных отпрысков семей, которые присматривались к ней как к будущей самке – конвейеру по рождению их не менее высокорожденных потомков. Гордость неуёмной волной топила все её эмоции с головой.

Маленькая эльфийка преподнесла ей лук из тиса с инкрустацией из метрофиналлума – почти магического металла, придающего невероятную крепость и гибкость любому предмету. Затем подала колчан стрел. Мальчик подал ей лёгкое и длинное копьё, а затем тонкий и изогнутый меч. Стель приняла дары и пристроила на своём лёгком походном костюме. Она даже с некоторым превосходством посмотрела на детей. Понимаете, кто я? Так-то! Помните эти минуты, рано или поздно будете рассказывать своим детям и внукам о первой великой воительнице – эльфийке!

Неожиданно в зале послышались лёгкие, чуть шаркающие шаги. Высокий Совет замер в растерянности. В зал вошла старейшая эльфийская женщина – Уинитхинд. Стель не помнила, чтобы она выходила из своей крошечной, но самой высокой башни в колонии. Её фактически никто не помнил. И уж точно никто не понимал, как она до сих пор жива. Тоска по старым временам, когда эльфы занимали целые планеты, а не жили в маленькой колонии враждебного мира, должна была свести её с ума. Против своей воли Стель вытаращила глаза и замерла. Уинитхинд – Вечно Юная Душа – протянула ей щит. Такой же тисовый, с теми же прожилками метрофиналлума. Стель посмотрела ей в глаза и увидела лёгкий огонёк вызова. Повинуясь своему внутреннему голосу, Стель подняла меч и рубанула поперёк щита. Уинитхинд не дрогнула. Дрогнул меч. Тонко и жалобно зазвенев, он сломался у самой рукояти. Уинитхинд в полной тишине разжала руки и две половинки щита гулко упали на пол. Она улыбнулась Стель и пошла прочь прямо к выходу, всё также еле слышно шаркая ногами. Установившуюся тишину нарушил шум сминаемой ткани – Высокий Совет переглядывался между собой в полном молчании. Волнение выдавало только суетливое движение рук в широких рукавах. Стель склонила голову и улыбнулась себе. Она не единственная женщина, бросающая вызов устоям. Совет пришёл в себя тем временем и провозгласил:

– Ступай, Воин. Твой проводник найдёт тебя в твоих покоях.

Стель выпрямилась, молча крутанулась на пятках и быстрым шагом пошла к выходу. Душа ликовала. Мало того, что церемония свершилась, так ещё и такая неожиданность в виде Уинитхинд! Пройдя уже половину пути до своих покоев, Стель вдруг вспомнила про меч. Он же сломался! По сути, меча у неё нет! Можно, конечно, взять и свой. Тем более, она привыкла к нему – тренировок было неисчислимое количество. Но будет ли это правильно с точки зрения церемонии? Она круто развернулась и легко побежала в обратном направлении. Не мешало бы спросить.

Закрытые двери Зала Высоких Приёмов заставили её задуматься – стоит ли беспокоить? Может, просто взять свой меч и всё? Голоса за дверью привлекли её внимание. Прекрасно понимая, что подслушивать нельзя, она также подумала о том, что защиты от подслушивания скорее и нет. Кому придёт в голову слушать Высокий Совет? Это же смерть! Сразу и на месте! Но искушение взяло своё. Она чуть усилила свои слуховые каналы. Фразы доносились тихо, но отчётливо.

– Так долго она не продержится. Нам нужно подготовить резерв. Может кого-то ещё из женщин?

– Нецелесообразно. Так слишком многие самки начнут думать о том, что недозволенно. Её пример должен стать обратным – быстрая смерть отпугнёт всех от подобных мыслей. Предназначение женщины – рожать. В конце концов, кем мы будем населять новые пространства? Численность колонии катастрофически мала.

– Значит, мужчины? Сословие воинов?

– Мне пришла в голову мысль, что таким же примером должен стать хотя бы один мужчина не из сословия Воинов, понимаете? Со всеми церемониями отправили женщину – не справилась. С теми же церемониями отправили мужчину низкой касты – не справился. А далее подходящий юноша из сословия Воинов достигает цели. Все поставлены на место. Наше благополучие и законы будут в сохранности ещё какое-то время.

– Мысль отличная. Но что, если Воин тоже не справится?

– Справится. Мы же получим информацию. После фиаско Белегестель мы сможем отправлять ровно столько мужчин из низшего сословия, пока не поймём, что задача точно выполнима. И тут любого Воина неизбежно будет ждать триумф.

– Давайте подумаем, кто выполнит эту миссию. Надеюсь, мы все понимаем, что кандидат должна быть правдоподобной, но в то же время послушной?

– Мне не даёт покоя визит старухи Уинитхинд. Что она хотела сказать своими действиями?

Стель душила ярость. Слёзы кипели в уголках глаз. Девушка сжимала руки в кулаки до тех пор, пока ногти не впились в ладони до крови. Она прекрасно понимала, что не сможет сейчас ворваться в зал и уличить всех этих закатных душ. И это удручало больше всего – невозможность изменить несправедливость. И было тем больнее, что она всё же испытала чувство триумфа некоторое время назад. Всё не правда! Вопрос про старуху Уинитхинд немного отрезвил ход её мыслей. Вечно Юная Душа что-то подозревала! Она знала, что Стель вернётся сюда с вопросом о мече! О, Пленяющий Души во тьме! Она бесшумно развернулась и словно ветер понеслась в сторону своих покоев. Никто не должен знать, что она слышала!

Влетев в свою комнатушку, больше похожую на казарменную клеть, Стель затопала ногами. Злые слёзы всё же хлынули у неё из глаз. Она раскрыла сундук, вытащила тренировочный меч и принялась рубить кровать. Куски шёлка и дерева полетели в разные стороны. Саган, сидя на подоконнике, не мешал. Стель методично рубила.

– Нам пора, Белегестель, – сказал через какое-то время Саган.

– А смысл? Какой в этом смысл?! – закричала Стель и осеклась. Её могли услышать.

– Нас не слышат, Великая Надежда. Я позаботился. Смысл? Разве ты уже мертва? Твоя миссия не выполнена?

– Что? – Стель остановилась, механически вытерла меч о специальную нашивку на рукаве.

– Эти болваны сказали, что твоя смерть помешает тебе выполнить твою миссию.

– Да. Но я пока жива!

– И кто знает, сколько ещё проживёшь…

– Если я вскорости не подохну, они могут отправить кого-то ещё! Это же ясно!

– Ясно, – спокойно ответил Саган. – Но вот вопрос, а где и с помощью чего они будут искать новые миры, пригодные для жизни эльфов?

– Откуда я знаю! – возмутилась Стель.

– А ты успокойся и подумай. Если я задаю вопрос, в его ответе точно есть смысл.

– Этот ваш институт…

– Продолжай, – усмехнулся Саган.

– Они не смогут искать миры без вас! У них нет инструментов!

– Именно, Белегестель. В точку.

– А ты не возьмёшь другого вместо меня?

– Нет. Могу поклясться душой. Видишь ли, таков был наш уговор с этими прохвостами. Я не обещал конкретно ИМ предоставить такую возможность. Я сказал, что предоставлю её тому, кого выберу. И отнюдь не бесплатно. От тебя тоже кое-что требуется. Ты получаешь возможность решить свою миссию только в том случае, если будешь выполнять и мои цели. Понимаешь?

– И что я должна буду делать?

– Работать в команде.