Текст книги "По следам «Мангуста»"

– У меня вопрос, доктор, кроме должности коменданта Гаваны и председателя апелляционного трибунала, у вас в Правительстве Кубы есть какие-нибудь должности?

– Пока нет, но подписан декрет о назначении меня исполняющим обязанности министра иностранных дел.

– Ну, тогда и я покажу свои настоящие документы: Андреев, Владимир Иванович, первый секретарь посольства СССР в Аргентине. Прибыл сюда установить неофициальные отношения между Республикой Кубой и СССР. В настоящее время руководство СССР считает, что необходимости открыто демонстрировать наши связи нет, до того момента, пока армия Кубы находится в таком состоянии, как сейчас. Отсутствует современное вооружение, связь, штабы, береговая оборона. А противник у вас серьезнейший, и возможность высадить на Кубу десант как с воздуха, так и с моря у него неограниченная. И противопоставить вы ему ничего не сможете. Я как мог помогал вашей борьбе, но был вынужден скрывать происхождение этой помощи, чтобы за вас не взялись по-серьезному. Без нашей помощи революция на Кубе обречена. Я думаю, что ты не забыл избиения в Гватемале.

– Такое забудешь, дон Пабло! Что вы хотите?

– Мне требуется заключить секретное соглашение с вашим правительством, чтобы запустить программу срочного перевооружения вашей армии. И на нем должна стоять подпись вашего лидера. Иначе я не смогу вам помочь. И еще, если Фиделя охраняют так же, как тебя, то вы живые покойники. Пока живые. Здесь почти вся моя группа. А если бы такую операцию провело ЦРУ? Они – мастера своего дела.

– Фидель ходит без охраны, у него под рукой только его адъютант Фабиан Эскаланте. Он стесняется ходить с охраной.

– Мы уходим, твои охранники просто спят, через два часа проснутся. У меня крайне мало времени, а у вас его вообще нет. При сержанте Вилабиа была рация, по ней со мной можно связаться на одиннадцатом канале. Ты все понял? Срочно, времени у нас нет, доктор.

Через два часа пятьдесят минут Степан доложил, что «Додж ¾» без грузовика пролетел, не останавливаясь, напрямую по шоссе на Гавану. В машине два человека. Ну, да, после такого наркоза требуется несколько часов отходить! В Санта-Марту не заезжал, хотя донна Алейда могла бы здесь всех на уши поставить в один момент. В Санта-Марте у нее авторитет непререкаемый.

Владимир Иванович еще час назад сказал Кончите, что она может идти домой, переговоры прошли успешно, а остальное зависит уже не от них, а от состояния мозгов у руководства Кубы. А чужие мозги – потемки! И что сейчас находиться на базе для нее смертельно опасно. Глупая девица никуда не ушла. Попросила оружие и начала чистить старенькую М1, готовясь принять бой вместе со всеми. Владимир Иванович попытался еще раз убедить ее пойти домой.

– Кончита, ты понимаешь, что придется стрелять по своим?

– Понимаю, дон Пабло, хорошо понимаю, поэтому не уговаривайте, я останусь здесь. Ведь их пошлют вперед гусанос, которые хотят проигрыша нашей революции. Меня в батальоне знают, мне было пятнадцать лет, когда я пришла в отряд и стала работать связником и радистом. Доне Паро, который командовал тогда отрядом, на самые опасные задания посылал меня. Меня послушают! Батальон перейдет на нашу сторону.

– Блаженная ты. Никто ничего слушать не будет.

– Неправда, дон Пабло. У нас очень хорошие люди!

Генерал в уме разыграл ситуацию, что под прикрытием переговоров Кончиты ребята, может быть, успеют выкатиться с аэродрома и уйти по воде в сторону для взлета и посадки возле лодки. Ему самому ничего не угрожало, у него дипломатический паспорт, и сюда он попал «случайно»: авария самолета, катера или яхты. Зондаж настроений руководства революционеров? Не более чем профессиональный интерес. А вот у группы никаких документов не было. «Дикие гуси»! Ребят требовалось вытащить, тем более сына. Сам генерал уже давно смерти не боялся и считал ее естественным переходом из одного состояния тела к другому. Это приходит со временем, особенно когда отправляешь восемьдесят групп в Восточную Пруссию, из которых вернулось только три. Орден Кутузова I степени, полученный за эту операцию, генерал носил только на колодке. Считал, что его заслуг в этой операции не было. Был героизм подчиненных. Там командиром группы пропал без вести старшенький, средний отвоевал полвойны и погиб уже командиром авиаполка. А младшенький здесь, группой командует. Хулиган, конечно, но задание выполнил. А если что случится, то Нелли, супруга, его не поймет. Совсем. Она так и сказала: «Угробишь сына – домой не возвращайся». Это же третий сын, пошедший по его стопам. Остались только две девчонки и он. Так и стоят перед глазами: Петя – двадцать первого года рождения, Васька – двадцать пятого. А этот – тридцать третьего, последыш.

– Твое место на башне, вторым номером у пулеметчика, дочка. Степан подскажет, что делать. Голову пулям не подставляй. Каску надень. – Он повернулся и пошел к себе. Больше сил разговаривать с ребенком не было.

В «Додже», летящем по шоссе в сторону Гаваны, продолжался спор двух участников. Донна Алейда была унижена! Мало того что ее грубо выдернули в неподобающем виде на обозрение четырех мужчин, так с ней даже не разговаривали! А ведь это она получала и распределяла все, что присылал этот человек! И это она напомнила Че, что этот коносамент она уже видела и тоже подписывала его в качестве получателя. Суда и шхуны, приходящие от этого человека, всегда имели на борту грузовые документы, и капитаны требовали ее подписи, что груз доставлен и принят по количеству грузовых мест согласно коносаменту. А ее исключили из этого разговора! А она и до революции была «хозяйкой Карденаса». Единственная наследница огромной латифундии, принадлежащей ее семье уже более четырехсот пятидесяти лет! Ее предок прибыл сюда с третьей экспедицией Колумба. Он отделился от основного состава экспедиции у пролива Богас дел Драгон, после обследования залива Golfo de la Ballena, залива Китов, который теперь носит название Париа. Созданную в прошлые путешествия Колумба колонию он нашел в запустении и составил письмо об этом королю и королеве Испании. Под этим доносом подписалось большое количество капитанов и владельцев кораблей. Благодаря этому Колумба и его братьев лишили прав на эти земли. Сам же Марч приступил к исследованию побережья северного берега Кубы, большая часть которого была еще не изучена. В отличие от первых экспедиций, эта привезла на берега Хуаны, так тогда называлась Куба, семена европейских сельскохозяйственных культур, лошадей, ослов, виноград, сахарный тростник. На берегу залива Карденас (Сердечный) появилось поселение испанцев, и капитан Марч стал одним из крупнейших землевладельцев острова. И хотя «завоевателем Кубы» числится совсем другой человек – Диего Веласкес Консуэло де Куэльяр, но в истории содержится маленький нюанс: во время своего путешествия этот знаменитый конкистадор «с боем взял Гавану». Индейцы Кубы городов не строили! Это первооткрыватели этих земель не считали себя подданными королей и королев Испании. Они считали, что власть короля досюда не дотянется. Они пытались создать собственное государство, но ошибались. Их силой вернули под королевские знамена.

Если будете на Кубе и увидите «настоящих индейцев и их деревни», то не верьте глазам своим. Это мистификация. Оспа и сальмонелла, вместе с конкистадорами привезенные на остров из Испании, расправились с местным населением, численный состав которого был более двух миллионов человек и превышал численность завоевателей. Сам Колумб сказал, что для завоевания этих земель требуется не более пятидесяти рыцарей. В настоящее время из двух больших и одного малого племен индейцев на территории Кубы нет ни одного чистокровного представителя этих народов. Они вымерли.

Говорят, что в четырех странах Карибского бассейна проживают 2450 чистокровных араваков. Куба в число этих стран не входит. Когда-то основным населением Карибского бассейна были араваки. Карибов завезли испанцы, но и они не прижились и вымерли, так же, как и их предшественники. Чуть позже карибов стали замещать неграми из Африки. Их потомки, в том числе достаточно многочисленные мулаты, и составляют большую часть населения Кубы. Кроме них завозили рабов из Южной Америки.

Отдельно стоят испанцы. Те испанцы, которые переселились сюда давно, сразу, как королева Изабелла и «сумасшедшая» Хуана разрешили переселяться в Новый Свет подданным Кастилии, занимали самый верх колониального общества, им принадлежала вся власть на острове и большая часть его земель и природных ресурсов. Второе поколение переселенцев из Испании, так называемые гальерос, были из бедняков – так метрополия избавлялась от перенаселения в XVII–XVIII веках. По иерархии они занимали вторую строчку – управляющих и мелкого чиновничества.

Рабство на Кубе было отменено в 1820 году, но латифундисты, составлявшие большинство в кортесах, блокировали исполнение этого закона. Окончательно рабство прекратило существование через двадцать четыре года. Примерно тогда же началась и освободительная война против Испании, которая завершилась перед началом ХХ века. В 1898 году на Кубу высадились американские морские пехотинцы и оккупировали формально принадлежащий Испании остров, «принеся свободу на своих штыках» и поддерживая устремления народа Кубы освободиться от зависимости от метрополии. Десятого декабря 1898 года в Париже был подписан договор, по которому Испания отказывалась от Кубы в пользу… Как вы думаете, кого? Соединенных Штатов! Экономика Кубы уже тогда была накрепко привязана к ним, 98 % производимого сахара и табака отправлялось в США. Сельское хозяйство давно стало бикультурным. Остальные товары завозились из Штатов. Три года длились оккупация и военное управление островом, в 1901 году Сенат США принимает поправку Платта, которая превратила «молодую республику» в сырьевой придаток США, лишив ее большей части суверенитета. Кубе запретили брать займы в неамериканских банках, сдавать земли под использование иным государствам кроме США, и поправка закрепляла право США на интервенцию в любое время! Так Куба, без пересадки, из колонии Испании превратилась в колонию США. Дальше больше! Через тринадцать лет началась Великая война, и в США потоком хлынули денежки из разоренной Европы. Вначале военные заказы, а потом Европа восстанавливалась. Еще в 1918–1919 годах многие штаты начали ограничивать производство спиртов и пива на территории США. Зерно требовалось на рынке, и переводить его в спирт стало не выгодно. Дороже было продать как зерно или муку. Начали поговаривать о сухом законе. Дескать, заботимся о здоровье нации! В 1920-м сухой закон был принят и подписан президентом США Вудро Вильсоном. И куда деваться бедным алкоголикам? На Кубу и в Канаду! Теперь только они могли спасти Америку! Торговлю алкоголем взяла на себя мафия во главе с Аль-Капоне, а производство «зеленого змия» переместили на остров и в канадские степи. Сказочно обогатились многие! В Штатах возросла коррупция. Мафия превратилась в отдельного и серьезного игрока на политической сцене. Кока тогда не считалась наркотиком и свободно поставлялась в США для производства «энергетических напитков», первым из которых стал знаменитый «Кока-Кола». А выработать кокаин из имеющихся листьев – плевое дело для химика средней руки. Отсюда кокаин поплыл в Европу, обогащая продавцов и вгоняя в нищету целые народы.

Монокультурное производство ведет к зависимости от поставок продовольственных товаров. Что и было заметно в 1959 году: даже в полностью сельскохозяйственной провинции Карденас продовольствия отчаянно не хватало!

Так как основной продукт для мафии вырабатывался здесь, на острове, то она пришла за ним. Выяснилось, что чиновники Кубы за зеленую бумажку готовы удавиться, и под шумок через кортесы протащили небольшую поправку о разрешении игрового бизнеса. Затем к этому процессу подключили женскую часть населения острова. Надо же успокоить разгулявшиеся нервы после выигрыша или проигрыша в казино. Куба постепенно становилась самой посещаемой колонией США, где можно было неплохо отдохнуть, спустить или поправить финансовое состояние, воспользоваться дешевой бабой из борделя и полюбоваться на тропическое море, ощущая себя Рокфеллером по сравнению с царящей вокруг нищетой. Приятно, понимаете ли!

В 1934 году поправка была отменена, как и сухой закон, но отношение к населению острова осталось прежним. Давление со стороны американцев сказывалось не только на беднейших слоях населения острова. Чуть меньшая, но весомая часть этой нагрузки легла и на верхи. Не случайно как минимум трое из лидеров повстанцев происходили из староиспанского населения острова. Это были два брата Кастро и Алейда Марч.

Сейчас она выговаривала Че все, что думает о нем, его странном знакомом, о том положении, в которое он ее поставил, ведь она не жена, а любовница, поэтому с ней не стали даже говорить!

– Я для него выглядела просто девкой, которую ты затащил к себе в постель!

– Дон Пабло шел на встречу со мной. Ты же с ним не знакома лично. Алейда, я непременно сообщу ему, что ты и Джино Донне Паро организовывали прием его грузов. Это необходимо сказать ему, и я уверен, что он не думает о тебе так, как ты говоришь. Просто ему было некогда. Он изложил свое видение вопроса, и он никогда не занимается болтовней. Милая, свою первую жизнь я израсходовал под его руководством. Тех, кого не успели или не смогли вывезти из Гватемалы тем поездом, больше нет. Я обязан ему очень многим.

– Он нехороший человек, и его гориллы – тоже! Ты видел их безжалостные глаза? Это не люди!

– Да, это машины, такие же, как и он. Помнишь, я тебе рассказывал о доне Гусмане Вилланова, тесте президента Арбенса?

– Да, помню.

– В 1936 году он воевал в 3-й интербригаде в Испании против Франко. Командиром разведки в ней был дон Пабло. Дон Гусман просто восхищался этим человеком. А я сам видел, как дон Пабло руками разогнул прутья ворот, которые не давали пройти людям к поезду. Он опасный человек, но свой. Он может одним ударом положить торо де лидео (боевого быка), но никогда не тронет своего!

– Но он же старый!

– Это просто ты слишком молода для него.

– Ты ушел от вопроса! Ты когда разведешься? Чтобы мы смогли пожениться до того, как все увидят…

– Ты же знаешь, что адвокат обещает в конце недели прислать бумаги.

– То же самое я слышала на прошлой неделе!

Разговор переключился на «ты меня не любишь», чем Алейда сильно отвлекала Че от грядущего разговора с Фиделем. Требовалось все продумать, так как команданте эн Хефе недолюбливал коммунистов и «диктаторские режимы» в соцстранах. Он искренне верил в миллионы погибших от рук диктатора Сталина и словам Хрущева, растиражированным во всех газетах мира. Ложь бывшего второго секретаря МГК ВКП(б) была манной небесной для идеологических противников СССР. Они подняли на щит и потащили по мировой прессе эту дохлую кошку. Удар по коммунистической идее был нанесен страшный!

Команданте Че гнал машину по Виа Бланка, заняв центр дороги. Шоссе было пустынным – ночь на воскресенье. В стране действует комендантский час. При выезде на приморскую часть дороги его попытались остановить, но опознав, замахали светящимися красно-белыми кружочками на конце жезла, давая возможность свободно проехать.

Наконец, Ротонда де Кохимар, и Че свернул на узкую улочку, ведущую к крепости. Форт де лос Трэш. Машина пошла в гору по извилистой старинной дороге и загудела клаксоном перед главными воротами. Команданте не ждали и чуть замешкались, открывая ворота.

– Дон команданте, во время моего дежурства происшествий не случилось… – доклад дежурного был прерван вопросом:

– Где Фидель?

– В крепость не возвращался. Уехал вечером в Гавану на двух машинах.

«Додж» рванулся с места, весь трясясь на булыжнике старинной мостовой.

– Дорогая, переоденься, приведи себя в порядок и готовь завтрак на девятерых. Я в комендатуру.

Сложенный из желтоватого известняка домик со старинными украшениями служил им квартирой, а комендатура находилась в каземате напротив. Приняв доклад от дежурного, команданте приказал связаться с лейтенантом Эскаланте, который всегда сопровождал Фиделя, даже если тот ехал просто отдохнуть или развеяться. Судя по всему, на этот раз главнокомандующий прихватил с собой Гусмана и Рауля, так что поехали куда-то на деловую встречу. Через пять минут дежурный по связи доложил, что лейтенанту передан сигнал «Аллегро». Сам команданте в эту минуту разговаривал по телефону с команданте Камило, которого просил немедленно прибыть в крепость. Спросонья Сьенфуэгос долго не мог ничего понять, но партизанская дисциплина еще не растворилась окончательно в наступившей мирной жизни. Так ничего и не поняв, команданте сказал, что скоро будет. Трубку у Рауля сняла Дебора:

– Слушаю, Дебора. – Жена Рауля по-прежнему больше отзывалась на свой партийный псевдоним.

– Салудо, Вильма! Это Че, где Рауль?

– Спит, приехал поздно, только что уснул.

– У нас ЧП, требуется всем собраться у меня в Кабанье. Так что буди!

Вильма повесила трубку. Она давно привыкла к таким подъемам. ЧП происходили чуть ли не каждый день. Рауль немного помычал, попытался натянуть на голову покрывало, потом неохотно сбросил ноги на пол, помотал головой, потер уши и пошел в ванную.

Через полтора часа пятеро высших руководителей страны собрались в столовой коменданта крепости Ла Кабанья и вдыхали запах крепчайшего бразильского кофе, приготовленного Алейдой Марч для них. Последним прибыл Фидель, посмотрел на часы и спросил у Гевары, который чуть в стороне беседовал с прибывшим первым Раулем Кастро, в чем дело. Ответил не Че, а Рауль:

– Он правильно поступил, что собрал всех. У нас новости, а вот хорошие или плохие, это и будем выяснять. Че встретился с Санта-Пе, помнишь такого?

– Ну, да, личность известная: мафиози и контрабандист. Но товарищ ценный. А зачем ты с ним встречался? Мы же договорились, что никаких контактов с мафией!

– Так вот, Фидель, он из России и никакой не мафиози. Это просто легенда и крыша, – ответил Че.

– Я не понял, а зачем ты согласился с ним встретиться? – спросил у Че Сьенфуэгос. – И почему с остальными это не согласовал?

Обычно улыбчивый команданте на этот раз злобно прищурил глаза. Вопрос понравился всем, налицо было нарушение взаимных договоренностей, что все решается коллегиально.

– Вообще-то он не спрашивал моего согласия. Меня и Алейду разбудили шесть часов назад в Шанаду, предварительно разоружив.

– С ним было три «гориллы», и все были вооружены! – сказала Алейда.

– А где была твоя охрана? Ты же без нее шага не делаешь! – задал вопрос Хуан Альмейда.

– Они все спали. Разбудить я их не смог, а когда начали просыпаться, увидел, что они еще долго будут приходить в себя, поэтому срочно выехал в Гавану и сразу собрал вас всех. Прошу к столу! Разговор будет долгим. Он предъявил свои документы. Он – первый секретарь посольства СССР в Буэнос-Айресе и прибыл с конкретным предложением: срочно и тайно перевооружить нас. И, товарищи, это первое серьезное предложение от великих держав. Это признание нашей революции!

– Это попытка подмять нас под себя! И столкнуть лбом с США, – ответил Камило Сьенфуэгос и плеснул хорошую порцию рома себе в кофе.

Зазвенели ложечки в чашках остальных команданте. Фидель смочил в кофе кончик сигары и раскурил ее. Все молчали. Оба команданте были правы по-своему.

– Камило, все правильно, но Санта-Пе переправил нам базуки, зенитные орудия 40 и 57 мм, радиостанции, эскадрилью «Фурий» с летчиками, во главе с Блас Домингесом – то, что мы не смогли достать по другим каналам. И одного продовольствия четыре парохода. И боеприпасы. Ты об этом забыл? – спросил бородатого весельчака Че.

Тот не ответил, хотя хорошо помнил, что переломить успехи бронетанковых частей Батисты и успешные действия его авиации удалось только после этих поставок. Авиация пришла чуть позже и была попросту украдена у Батисты. «Фурии» купил в Англии он, а дон Пабло предоставил фрахт и подменил летный состав сочувствовавшими Фиделю людьми. В результате целая эскадрилья отличных истребителей оказалось в Гаване в первых числах января пятьдесят девятого, с пятью летчиками. Их никому не показывали, собрали и хранили в ангарах в Суидаде, где строили по присланным чертежам бетонированные укрытия для них. Блас Домингес был проинструктирован доном Пабло, который приказал ему держать этот козырь в рукаве. Поставки запчастей к этим машинам организовать не удалось, поэтому их держали в резерве на случай вторжения.

– Что молчишь, Камило? Я этого человека знаю со времен революции в Гватемале. И его помощь нам была решающим фактором, наравне с поддержкой народа.

– Я ему не верю! Он может быть и хороший человек, но всегда действовал через Родригеса, а тот был подручным у Батисты.

– Он и сейчас действовал через Родригеса, но не знал, что тот арестован. Убитый сержант Вилабиа был его человеком. Он его послал на встречу со мной, но тот не доехал.

– Приведите Родригеса, – подал, наконец, голос Фидель и попросил Алейду сделать еще кофе. Та ушла на кухню.

Доставили задержанного – официально его не арестовали, а задержали до выяснения обстоятельств его сотрудничества с диктатором. Фидель схитрил и пригласил товарища Карлоса к столу позавтракать.

– Карлос, ты в курсе, что на Кубу прибыл дон Пабло?

– Нет, но он должен был прибыть. Надеюсь, что с ним не произошло того, что со мной?

– Нет, он пока на свободе. И мы решаем сейчас его судьбу.

– Фидель, скажу откровенно, так как понимаю, что может быть, это последняя чашка кофе в моей жизни. Вы сейчас решаете не этот вопрос. Вы сейчас решаете вопрос о жизни или смерти этой революции. В одиночку нам не выстоять. На той стороне – Соединенные Штаты. Ты знаешь, кто такой дон Пабло.

– Да, это мы уже знаем.

– Это – оружие для революционной армии. Мы с ним готовили этот визит. Мне должны были передать сообщение, что он прибыл, но я был задержан.

– Сержант Вилабия убит в поезде из Камагуэйя в Гавану.

– Ваша работа?

– Нет, его убили гусанос.

– Именно он должен был передать мне время встречи. Я должен был собрать вас в этом составе и организовать встречу в Вилла Дюпонт. Место выбирал сам дон Пабло. Чем оно ему понравилось, я не знаю.

– Да, он там встретился со мной, – ответил Че.

– Насколько серьезный человек этот дон Пабло? – спросил Сьенфуэгос.

– Насколько я в курсе, он воевал еще в Испании в тридцать шестом, командовал там разведкой в 3-й интернациональной бригаде, – ответил Че.

– Откуда сведения? – переспросил Камило. Его больше всех не устраивал неожиданно появившийся помощник. Анархист по натуре и убеждениям, он был антикоммунистом. Он боролся с диктатурой Батисты и мечтал уничтожить государство как средство эксплуатации трудящихся.

– Тесть товарища Арбенса воевал в этой бригаде и знает его с тех времен.

– Что конкретно предложил Санта-Пе? – спросил у Че Фидель.

– Организовать встречу с тобой для заключения тайного соглашения между нашими странами. Он действует от имени Советского Союза.

– Фидель, ты же летал в Вашингтон в марте. Тебя, кроме сенатора Уиллауэра, кто-нибудь принял? Дон Пабло передавал мне, что этот человек отвечает в Государственном департаменте за процесс твоего свержения. Кстати, раз уже все раскрылось, это дон Пабло рекомендовал мне не прекращать контакты с Батистой и его окружением. Все полученные сведения я передавал в Центр, в Буэнос-Айрес. Оттуда по каналам дона Пабло это становилось известно вам, – заметил несколько осмелевший секретарь НСПК (Народно-социалистической партии Кубы).

Фидель почесал костяшками левой кисти лоб, несколько раз крепко затянулся «короной».

– В принципе я готов выслушать его. От этого мы ничего не теряем. Но в прессу это просочиться не должно, уважаемые команданте. Обсуждать открыто это не требуется. Это тебя касается, Камило.

– Ехать надо всем! Ведь Родригес должен был собрать нас всех, – ответил Сьенфуэгос.

– Родригес вас не собирает! Я сижу в тюрьме! Че, что сказал дон Пабло?

– Организовать встречу с Фиделем. Никого больше он не упоминал.

– Значит, и действовать надо так, как говорит он. Но требовать приезда полномочного представителя СССР и признания нашей революции Советским Союзом и странами социалистического блока, – сказал Родригес и пальцем показал на лежащую напротив Хуана Альмейды упаковку с сигарами. Хуан протянул одну Карлосу. Давно не куривший Родригес прикурил с помощью Алейды. Арестованному спички были не положены.

– Ну что, голосуем? Кто за то, чтобы мне встретиться с представителем СССР?

Один против, один воздержался, трое за. Предложение прошло, Родригес, естественно, не принимал участия. Когда его увели, Фидель сказал Че, чтобы сменил Карлосу режим содержания.

– В камере не держи, пусть гуляет по крепости, верни личные вещи. Но из крепости не выпускать.

Че передал помощнику коменданта распоряжение Фиделя, а сам уселся в автомобиль и выехал в сторону Санта-Марты. Горушка у Санта Круз позволила ему связаться с доном Пабло, и оттуда же, по другой станции, он передал содержание переговоров Фиделю.

– Давай туда, я захвачу Блас Домингеса, тот тоже знаком с Санта-Пе, и прилечу в Санта-Марту через час. На встречу идем не вдвоем, а втроем. Домингес, если что, опознает его, ведь не так давно с ним встречался.

Опасения, что это игра, у Фиделя оставались. Революция победила, но выбрать свой путь молодой революционер еще не успел. Сказывалось то обстоятельство, что в рядах повстанцев было множество революционеров различного направления. Единство, которое сплачивало ряды, после свержения Батисты начало таять. Даже среди небольшого числа проявивших себя командиров, восьмерых человек, получивших звание команданте, сегодня троих не смогли найти, и они отсутствовали на совещании. Данных, где они находятся, они не оставили. Печально, что все они из восточных провинций. А там находится американская база. Куда-то исчез и Хосе Миро Кордона. Не появлялся еще в Штатах, но и в Гаване его давно не видели. Границу базы Гуантанамо охраняют участники «М.26.7», да и у самих американцев усилена охрана, но все может быть. Ежедневно в Карибское и Багамское моря уходят тысячи мелких рыболовецких судов, не говоря уж о Флоридском проливе, основной житнице этих мест.

Остров только кажется изолированным. После Декрета о земле медовый месяц с Америкой закончился. Госдеп ударил по самому больному месту Кубы – туризму, и пригрозил полной блокадой всей продукции из Гаваны. А через месяц – сафра. Практически весь этот сахар направлялся в США, которые могут его не купить, и тогда большая часть крестьян просто разорится. И это будет взрыв! Революцию снесут руками тех, кто ее осуществлял.

Вот такие думы посетили голову Фиделя, пока он крутил баранку маленького верткого армейского «Форда Джи-Пи-Ви». Сзади на пассажирском сиденье расположился неизменный Фабиан. У него на голове были наушники – он прослушивал сообщения из штаба ФАР. Новых не поступало, но это входило в его обязанности – находиться всегда на связи со штабом.

У построенного Батистой мемориала Хосе Марти в машину сел личный пилот и командующий ВВС Кубы лейтенант Домингес. Наверное, это был единственный лейтенант в мире, который командовал военно-воздушными силами целой страны. Остальные летчики элитных войск Батисты либо эмигрировали, либо уволились из армии и служить повстанцам не захотели. Под началом у этого командующего находилось чуть больше двадцати человек летного состава. Чуть лучше обстояли дела у ВМФ Кубы. Из трех фрегатов на ходу один, подводные лодки стоят у причалов без офицеров в составе экипажей. Да и среди тех, кто остался служить, довольно много гусанос.

Обменявшись быстрым рукопожатием с командующим, команданте надавил на газ и свернул на улицу Запата с целью выехать к мосту через реку Альмендарес, по кратчайшему пути к аэродрому Суидад.

– Куда летим, Фидель?

– В Санта-Марту, Блас. Ты хорошо помнишь человека, который предложил тебе поехать сюда?

– Дона Пабло? Конечно! Он отправил меня, Абуэло, Мале, Улло и Бурзаса на курсы в Англию, переучиваться на «Фурию», а затем перебросил нас на Исла дас Флорес, где мы сели на судно, которое шло сюда. Мы, правда, не успели до падения Гаваны, зато эскадрилья самолетов у нас есть. Правда, пилотов только пять, Фидель.

– А куда делись те летчики, которые сопровождали эти самолеты?

– Их на борту не было, когда мы сели на него. Но в Саутгемптоне они садились на судно, шестнадцать человек.

– Дон Пабло был на борту?

– Нет, он летел с нами в Санта Круз дас Флорес, мы догоняли пароход, вышедший на восемь суток ранее. И остался там, на борт он не садился. Судно было под аргентинским флагом.

– Вы учились вместе с этими пилотами?

– Нет, у нас была группа для ВВС Панамы. Батистовцы учились в параллельной.

– Летим на встречу с доном Пабло. Ты поможешь опознать его. Хорошо?

– Все хорошо, Фидель!

Старый, довоенной постройки С-47, с многочисленными заплатками в местах пулевых и осколочных пробоин, довольно долго чихал двигателями, не желающими запускаться после небольшого дождя, украсившего небо светящейся радугой, а крылья самолета – многочисленными сверкающими каплями. Наконец поток ветра от винтов снес слякоть с плоскостей, техники вытащили упоры из-под колес, и, покачиваясь на неровностях, самолет побежал в сторону старта. Постоял немного там, разбежался и взлетел в сторону Гаваны, на восток. Дождь задержал вылет минут на пятнадцать, поэтому Фидель сразу стал вызывать Гевару, переключившись на его канал.

В Санта-Марте некоторые сложности. Штаб ФАР передал сигнал большого сбора для 7-го батальона. Беготню на плацу и выход нескольких рот на исходные заметили «гости», передали своё «фэ» и развели мост через Пасо Мало – судоходный канал, отделявший Варадеро и американские поселки от основного острова. Сам Че находится на аэродроме западнее Санта-Марты. Генерал Андреев тоже не был уверен в дружественном приеме незваных гостей и хорошо подготовился к обороне.

Кончита, почти запаниковавшая при виде того, что батальон подняли по тревоге, с изумлением увидела, что подъемные мосты теперь управляются со стартовой башни аэродрома. Вторая рота, позиции которой были оборудованы на полуострове, дошла до мостов и остановилась. Затем появился джип Гевары. Он выскочил из машины, и через десяток минут его бурного объяснения с командиром роты та двинулась обратно в казармы.

– Доктор – Пабло!

– На приеме, дон Пабло!

– Мосты мы подержим в таком состоянии. Так надежнее. Место встречи укажу позднее. – Владимир Иванович опасался, что тот, кто поднял батальон, не ограничится этим и может атаковать Вилла Дюпонт с воздуха, чтобы свалить на него гибель Фиделя.