Текст книги "Чекист: В небе только девушки! И… я. Мы взлетали, как утки… Чекист"

Глава 4
Марина Раскова и другие феминистки

Из-за этого «скандальчика» в Воронеже появилась Марина Раскова, она прилетела из Энгельса с целым выводком своих «курочек». Два Си-47-х плюхнулось на аэродром в Придачах, и оттуда вывалила целая толпа девиц в летной форме. Я сидел на фюзеляже «птички» и осматривал установленный фонарь от Пе-3 с поднимающимся обтекателем из бронестекла, когда эта толпа остановилась у машины. Спустился вниз по трапу. На борту возле кабины «рой» белых звезд, целых две штуки. А девчонки еще не воевали, для них это «ух, как круто!». В общем, у главнокомандующего женскими частями ВВС родилась идея экспроприировать образовавшееся, как она считала, женское звено. С собой она привезла девиц из 586-го истребительного и 587-го бомбардировочного полков. Она уже проработала этот проект в Москве и в штабе ВВС, и у «Самого», и имела карт-бланш от него. А мне нравились мальчишки, которые пришли в команду. За несколько дней их удалось и обломать, и обучить немного. Полетали вокруг аэродрома, подействовали в паре. Андрей, пилот «пешки», хорошо держится в строю, в учебном бою не отстал и не оторвался. А сегодня уже шестнадцатое! А мне подсовывают необстрелянную молодежь. Да еще и баб. Северный полярный зверек. Я отвел в сторону Марину Михайловну и сказал ей:

– Ни одна из них никогда не ходила выше семи тысяч метров. Формально я могу, имею полное право, вам отказать и не принять такое пополнение.

– Да, товарищ капитан, формально вы имеете полное право на это. У вас боевое подразделение с очень специфическими задачами. Но вы опытный боевой летчик, у вас почти восемьдесят боевых вылетов, кто, как не вы, сможет грамотно ввести в строй этих замечательных девушек. Мы привезли к вам лучших. Так как звено ночное, то четверо летчиков имеют допуск к ночным полетам. Двое из них истребители, двое – пилоты Пе-2. Две машины УПе-2 мы готовим, и новую модификацию Пе-2УТВ учебно-тренировочный – высотный. Дело только в вашем согласии или несогласии. Товарищ Сталин, а я с ним говорила вчера, очень высоко отозвался о ваших успехах, Александра Петровна. Он же дал указание отказать в удовлетворении надзорной жалобы одного из осужденных после драки с вами.

Беседовали с ней мы довольно долго, девочки успели заскучать. Дело решилось в пользу Расковой, под обещание довести численность самолетов Пе-3 или Пе-2 в исполнении ВИ до девяти штук боевых и трех учебно-боевых машин до конца месяца. То есть до полнокровной отдельной разведывательно-бомбардировочной эскадрильи. Желательно, чтобы все машины имели центральный бомболюк, с возможностью подвешивания туда топлива в протектированном танке.

– Александра Петровна, пожалуйста, познакомьте девочек с их будущей машиной, а я схожу и перезвоню в Москву и Казань. Самолеты будут, и будут немедленно.

Я пожал плечами и подал команду «становись». Девчонки одеты в юбки, женскую форму. Мы ходим в мужской, у них гимнастерки с вытачками под грудь, у нас с Настей – обычные.

– Равняйсь, смирно! Вольно. Зовут меня капитан Метлицкая, Александра Петровна. Я – командир звена ночных высотных истребителей-разведчиков. Звено выполняет задачи по противовоздушной обороне города Воронеж и промышленных объектов Волжского промрайона. Кроме того, ведем высотную воздушную разведку в интересах Юго-Западного фронта. Данная модификация самолета появилась недавно и существует в двух вариантах – Пе-2ВИР и Пе-3ВИ. Внешне они мало различаются, только коком кабины. Как видите, остекление носовой части Пе-3ВИ значительно меньше. Но первой появилась вот эта машина, она ручной модернизации, второй самолет выполнен полностью на заводе и пока не дорабатывался. В боях он еще не был.

Вооружение самолета: до 600 килограммов бомб во внутренних отсеках, с возможностью сброса бомб на любых углах атаки, четыре пушки ВЯ-23, как видите, на первой машине они еще без дульного тормоза, на второй имеются дульные тормоза на всех пушках. Имеет значение при прицеливании и при пилотировании, в дальнейшем – заменим, пока они не пришли. И три оборонительных пулемета УБ, калибром 12,7 мм один, неподвижный в носу, с боезапасом 500 выстрелов, и у штурмана есть возможность его перезарядить. На левом борту есть дополнительный патронный ящик и рукав для ленты. Так что, с перезарядкой – тысяча. Кормовая турель с дистанционным приводом у штурмана и нижняя кормовая турель стрелка-радиста. У радиста 500 патронов, у штурмана 250. Двигатели М-105ПФК с воздушным компрессором и двухскоростным нагнетателем, мощностью 1230 лошадиных сил. Конструкция самолета Пе-3 позволяет управлять нижней кормовой установкой штурману самолета, но есть большие мертвые зоны, поэтому от третьего человека в экипаже мы не отказываемся, но в некоторых случаях стрелок может оставаться на земле. Поэтому к штурманам у нас отдельные требования, как по использованию радиостанций, в том числе и на ключе, так и средств радионавигации. Самолет оборудован всем необходимым для слепого полета, за исключением бомбометания. Этот вопрос пока обстоит так же, как и на других машинах такого типа.

Пока я говорил, появилась майор Раскова. В руках у нее была правительственная телеграмма, которую она зачитала:

– «Поздравляю личный состав 589-й отдельной разведывательно-бомбардировочной авиаэскадрильи с созданием новой женской воинской части. Ожидаем от личного состава мужества, героизма и скорейшего ввода в строй действующей армии. Народный комиссар обороны Союза ССР И. Сталин».

Итак, товарищи, командиром эскадрильи назначена капитан Метлицкая, заместителем командира по политической части лейтенант Кравченко. Так как мы не рассчитывали на укрупнение соединения, и сюда пока прибыла только половина личного состава, мною отдан приказ на передислокацию сюда дополнительно штурманов, вооруженцев и техников. Личный состав звена высотных истребителей приказом командующего ВВС Юго-Западного фронта переведен в полном составе в 589-ю ОРБАЭ.

Тут же Раскова построила командира БАО, который кинулся организовывать классы, помещения для личного состава. Раскова развила бурную деятельность, но я уже в середине дня отключился от этого шума и гама, мы с Настей ушли спать к себе, так же, как и наш новый стрелок, младший сержант Андрейченко. Она, правда, на казарменном положении и живет отдельно от нас.

Как обычно, подъем перед ужином, и тут бац! Оказывается, у нас теперь новая столовая! Пришлось тащиться через три квартала, чтобы поесть. Там меня еще раз отловили Раскова и мой новый заместитель Богданова. Богданова просится на вылет, стрелком. Послушать, почувствовать разницу. По документам – годна, допуск к высотным полетам имеется. Юра уже в другой части, он в состав звена не входил. Девица-стрелок имеет гораздо меньше опыта, чем Богданова. Соглашаюсь взять, переписываю заявку.

Идем в штаб ПВО района получать задачу. За нами тащится и Раскова, видать, не все мне сказала в открытую. Байбородько проникся приходом к нему известной летчицы, отвлекся и стал показывать ей, как у него все хорошо организовано. Пришлось постучать карандашиком по столу, чтобы он вспомнил, что два борта ждут постановки задачи. У Андрея Дементьева сегодня первый боевой вылет на новой машине, и около шестидесяти боевых всего, достаточно опытен. Выполнили постановку, вышли из штаба. Уже тепло. Погода стоит по-настоящему весенняя, степь быстро просыхает. Дошли до стоянок и разделились. Пока шли, я напоминал ребятам порядок взаимодействия. Мы взлетаем первыми, затем Андрей должен пристроиться ко мне, доходим до района патрулирования и расходимся, описывая восьмерку вправо и влево, охватывая в два раза больший район.

Принял машину, запускаемся и выруливаем. Я взлетел и пока иду с работающими бортовыми. Сзади пристраивается Андрей.

– Первый второму, на месте.

– Первый, понял. – Я качнул крыльями, погасил АНО и пошел в набор.

– Второй, оттянись, пробиваем облака.

– Принял, исполняю.

Нижний покров довольно толстый, вот и тепло стоит. К дождям, здесь их много. Вся степь в оврагах. Поднялись на шесть тысяч, мигнул Андрею кормовым и выключил его. Дальше идем в полной тишине и темноте. Наверху света маловато, вместо луны – узкий серпик. Набрали 10 500 – практически потолок, дошли до точки, пара разделилась. Теперь как и кому повезет. Мы пошли вправо, а Андрей ходит по «бывшему нашему» району. Наша задача сегодня пресечь попытки бомбить Ливны и Елец. В районе Сосны облака внизу кончились, стало еще более темно. Вдруг Анастасия на связи: «Смотри, что это?»

Слева по курсу висел «фотаб». Жиденькие разрывы зенитной артиллерии, запросил штаб, у них данных нет, дали канал местного штаба, связались с ними. «Фотаб» погас, самолет визуально не наблюдается. Чуть снизились. Смотрю: чуть дальше, оставляя еле заметный след, летит вниз еще один «фотаб». Противник чуть выше нас. Лезу наверх, прибавил полторы тысячи и увидел слабые вспышки его выхлопов. Их было четыре. Нет, через некоторое время различил и пятый выхлоп. Шел на десяти тысячах в сторону Ельца. Пять двигателей было у «Цвиллинга», смотрю, он прибавляет, видимо, нас заметил. Пошел вниз, я за ним. Доклад стрелка: «У нас сзади – гости! Распознать не могу». Стало понятно, что нас ловили на «живца». Скрываться уже незачем, теперь выиграет тот, у кого больше скорость. Заднему немцу требуется вверх. И я принял решение атаковать «Цвиллинг». Ручки вперед, появилось легкое свечение у выхлопных, прибавляю скорость, и опускаю нос. «Атака!!!» Короткая из УБ, и довольно длинная из пушек. В середине, между фюзеляжами, появилось пламя. Попал. И наверх, не забываем о гостях сзади.

– Стрелок! Классифицировал? – начисто вылетело из головы ее имя.

– Я его больше не вижу, он выше.

– Настя?

– Цели не вижу.

– Стрелок! Что с «Цвиллингом»?

– Похоже, ему удалось сбить пламя.

Чертова темнота! Когда локатор поставят? Осторожно даю ногу и кручусь влево, чуть помогая моторами, которые убавил для маскировки. Вдруг очередь из УБ Насти.

– «Мессер» сзади, справа, выше тридцать, пятьсот.

Правый на полный, кручу от немца, он за мной, «сто десятый». Успевает вписаться в мой вираж, переваливаю машину, обороты и нисходящий крутой вираж вправо, Настя едва успела крутнуться в кресле, перегрузка, под 6–7 g. А немец такого крючка не ожидал, я ниже. Задираю нос, поймал, очередь, из УБ и центропланных. Зацепил.

– Стрелок, сзади?

– Чисто! Вижу взрыв и большое пламя внизу.

От «месса» навстречу мне летит белесая полоса, форсирую двигатели до взлетной, тот пытается уйти вниз, его стрелок ведет огонь, раскрывая его позицию. У меня 580, сближаемся, очередь, вторая, слышу «чпоки» по машине, третья, попал, отвалилось что-то довольно крупное, машина крутнулась в бочке и пошла вниз. Резко кручу влево, разворачиваясь на прежний курс.

– Стрелок! Сзади?

Молчание. Вдруг очередь из нижнекормовой установки. Жива, стреляет только для того, чтобы сигнал подать, очередь в два патрона, но связи со стрелком нет, связь с землей прервана. Есть командная связь с Андреем. Через Андрея получил разрешение возвращаться домой.

«Мы летим, ковыляя во тьме!» Через тридцать пять минут приземлились в Придачах. Шесть пробоин и разворочена станция, причем стрелком. Она отцепилась от подвески, и на вираже ей пришлось ухватиться за станцию и провода под ней. Провода ее не выдержали. Дарью Михайловну положили в госпиталь. Ушибы, изодранные об оплетку руки и небольшая контузия от удара головой о борт. Ведь специально снял бортовые пулеметы, чтобы не отстегивались!

Разругался с Расковой из-за травмированной Богдановой. А заодно напер на то, что как слепые котята в ночи шаримся. Взяли утром у БАОшников «газик» и сгоняли к месту падения «мессера». Ме-110G с радиолокатором. «Цвиллинг» я нормально зацепил, он не упал, а сел на вынужденную и разбился при посадке. В результате приехали непринятые на вооружение «Гнейсы», для испытаний. Беды было две: клистроны, на которых работала РЛС, были – немецкими. Их у Тихомирова оставалось семь штук. Второе, они прилетели на Пе-2, у которого не было штурмана. Но до этого еще три дня!

А сегодня утром строю эскадрилью, будущую эскадрилью, экипаж Дементьева отсутствовал. Отдыхал после трех полетов в зону патрулирования. Пустых, кстати. Немцы в этот район больше не ходят. Вместо госпитализированной Богдановой докладывает политрук лейтенант Валентина Кравченко. Совершенно обалдело смотрю на нее: это же Валентина Флегонтовна Савицкая, мать нашей космонавтки и жена маршала Савицкого, знаменитого «Дракона», это был его позывной. Она умерла восемь лет назад, а наш полк принимал участие в ее похоронах. Ее черные брови вразлет очень трудно не узнать! Приняв доклад и отдав команду вольно, спросил, чтобы удостовериться:

– Валентина Флегонтовна, кажется?

– Да, товарищ капитан.

– Спасибо, товарищ лейтенант. Эскадрилья с сегодняшнего дня приступает к тренировкам и освоению новой техники.

Надо было видеть скривившиеся мордашки будущих асов и героинь Советского Союза, когда они услышали слово «тренировки». Я криво ухмыльнулся и продолжил:

– Каждая из вас уже считает себя непревзойденным бойцом, потому, ну, что мне может сказать начальство: «Смирно, вольно», а наше дело бить фашистов. А бить их надо вот так!

Я подошел к березке, на которой была закреплена 19-миллиметровая дощечка от снарядного ящика, и пробил его «ой дзуки» насквозь.

– Но если вы попытаетесь так сделать, то произойдет то же, что произошло сегодня ночью: эскадрилья понесла первую потерю. Пока, слава богу, возвратную. Зам командира эскадрильи Богданова, вылетев стрелком-радистом на патрулирование района, из-за личной недисциплинированности, повредила один из двух боеготовных самолетов эскадрильи и вынудила меня прекратить выполнение задания. Ее личного опыта не хватило справиться с задачами, возникшими в полете. Она решила действовать так, как подсказывал ей ее опыт, в том числе и как командира самолета Пе-2. В результате самолет находится на ремонте, а старший лейтенант Богданова в госпитале. И все потому, что она не выполнила инструкцию по поведению стрелка-радиста на боевом посту и отстегнулась от подвески. Самолет вел бой, поэтому старший лейтенант Богданова не сумела устоять на месте и была вынуждена, спасая свою жизнь, повредить важную аппаратуру в отсеке стрелка. Самолет остался без связи и был вынужден вернуться с задания раньше времени. Поэтому не стоит кривить ваши очаровательные лица при слове «тренировка». Она требуется всем и постоянно. Поэтому летный состав будет заниматься непосредственно со мной, штурманский состав будет тренировать младший лейтенант Афанасьева. К сожалению, практические занятия для стрелков вести некому. Вероятно, во второй половине дня подключится сержант Томин, он отдыхает после полетов. Занятия с техниками и остальным техническим составом проведет старший техник-лейтенант Песков, после того как закончит монтаж новой радиостанции и заменит вырванные провода в моем самолете.

Девочки погрустнели. Но после этого из тени тополей вышла пользующаяся у них непререкаемым авторитетом Раскова.

– Ну, что разнюнились, девочки? Капитан Метлицкая сказала все правильно, хотя и жестко. Только она забыла упомянуть, что боевой счет эскадрильи сегодня ночью увеличился на сбитый «Хейнкель-111 Z», который упал в районе деревни Хухлово, и специальный высотный истребитель-перехватчик «Мессершмитт-110 G», у которого был радиолокатор, чтобы сбить нашу «пешку». Фашистам этого не удалось.

Вместо того чтобы закричать «Ура» по уставу, девочки принялись бурно аплодировать, как завзятые театралки! Ну что с них взять? Кроме анализов! Две полоски и в тыл! Я злобно смотрел на них и их радость, но только потом понял, что их забыли научить учиться. Они воспринимали только успех. А то, что успех дается кровью, потом и тренировками, им сказать забыли. Или не захотели. А придется плакать на снарядах, заставляя себя подтягиваться, когда мышца уже готова разорваться от усталости. Экономить кислород, дыша через раз и подолгу задерживая дыхание. Через все это придется пройти, хоронить близких тебе людей, прежде чем ты увидишь взрывающийся «месс» в коллиматорном прицеле.

Для летчиц занятия начались не в классе, не на аэродроме, а на спортплощадке. Проверил их физическую подготовку, которая у них была чуть ниже плинтуса. Лишь две из них выполнили норму по подтягиванию и отжиманиям от земли, и у всех было плохо с прессом. Рассказал Сашину историю, с превышением скорости выше 730, но не в целях установления причин «тяжелого носа», а о том, что у двух человек не хватило сил вытащить на себя ручку, а тянут ее спиной и животом, а лишь потом руками. Показал «свой» пресс, подтягивание: двенадцать раз на одной руке, отрыв штанги весом 2М, где М – это масса тела. Девочки посмотрели на мои руки, которые я успел немного привести в норму, и мысленно содрогнулись от мысли об этом. Пришлось их успокоить, что это – необязательно, просто это мое хобби. Они облегченно вздохнули. Они – женщины, хотя и на тяжелой мужской работе, и хотят ими оставаться, выполняя эту работу. Отзанимались два часа, затем душ и в класс, на теорию и изучение матчасти, особенно тех изменений, которые внесены в модификацию. Лиля, довольно высокая белокурая летчица-истребитель, из 586-го полка, ей пришлось читать описание полностью, обнаружила запись на последних страницах, что изменения в конструкцию внесены и расчеты выполнены старшим лейтенантом Метлицкой А. П. и старшим техником-лейтенантом Песковым В. И. Тут же показала запись остальным, и у меня за спиной возник шум. Я что-то рисовал на доске, объясняя, как и что. Обернулся, шум стих, на лицах остатки удивления.

– Можно продолжать? Что случилось? Или вы это знаете, а я время напрасно теряю? – спросил я у них.

– Лейтенант Литвяк! Здесь написано, что авторами модификации являетесь вы и какой-то Песков.

– Да, я, а Василий Иванович – техник моей «птички». Еще вопросы? Я могу продолжать?

После занятий новость расползлась по эскадрилье. Раскова еще раз появилась уже вечером, она улетала в Энгельс.

– Проводите меня, Александра Петровна! – И мы пошли навстречу садящемуся солнцу к стоянкам Си-47-х.

– Очень жаль, что мы раньше с вами не встретились, у нас огромный дефицит подготовленных командиров эскадрилий.

– Мы не могли встретиться, я с октября находилась в госпитале после вынужденной посадки, и для меня было важно вернуться в строй, а не создавать эскадрильи.

– А почему занялись доводкой машины?

– Мы упали из-за ее технического несовершенства, вот и пришлось доводить ее до ума. Но главная причина моей катастрофы еще не устранена. С этим работают, вероятно, скоро мы получим машины с новым профилем крыла.

– Я побывала на занятиях, все хорошо организовано, и я уже не жалею, что пришлось отдать вам лучших своих людей, которых я собирала по крохам по всему Союзу. Девочкам вы очень понравились. У них появился живой пример для подражания, это важно. Я доложила обо всем товарищу Сталину. Через день придут недостающие машины, а эти обратным рейсом привезут пополнение. Так держать, товарищ капитан.

Мы пожали друг другу руки, она влезла на левое сиденье, и из форточки еще раз помахала мне рукой. А утром на построении я заметил, что большая часть девиц расстались с остатками некогда шикарных волос и сделали такую же стрижку, как у меня! Это, несомненно, им здорово поможет! О чем я не замедлил сказать личному составу. Читать надо, девочки, читать! Техническую литературу, а не по парикмахерским бегать, образовывая плотные очереди. Две летчицы имели допуск к самостоятельным на Пе-2, с утра сдали зачет по модернизациям, и мы вылетели на «птичке», я был за штурмана. Полетное задание отработано на земле. Требовалось прийти в зону, открутить пять фигур, обстрелять стоящий на земле самолет с пикирования и вернуться на посадку. Первый же полет пришлось прервать. Пилотажем на тяжелых истребителях никто из них не владел. Они – больше транспортники, чем все остальное. Максимум сложности: это пологое пикирование. Остальное они никогда не выполняли. Кстати, это не их вина, так было построено обучение почти во всех полках. Учили – простейшему, дескать, освоит это – и начнет сам совершенствоваться. Погибнуть может? Ну, конечно, но это произойдет не в моем полку, а там спишут на воздушное хулиганство. Пересели на УПе-2. Еще раз в зону. Показал вход в пикирование с виража. Немцы так прицеливаются предварительно и без отрицательной перегрузки входят в пике. Плюс, зенитчикам приходится пересчитывать поправки, так как меняется курс, скорость, курсовой угол и высота. Сбить сложнее. Десять заходов на цель выполнено. Два раза Надежда смогла поразить самолет противника. Остальное ушло за молоком. Расстроенная и усталая, еще и здорово «скозлила» на посадке. «Пешка», вообще, поскакать любит. Следом за ней пошла Тамара, у нее результат еще хуже. И слабо пользуется оборотами, и разностью оборотов. Подходит Лиля, у нее самостоятельных на «пешке» нет, первый вылет. И она – истребитель. Чтобы им стать, она приписала себе сто летных часов и стала лучшей женщиной-асом Второй мировой. Она не в курсе, что я знаю об этой ее хитрости, поэтому держится уверенно. Стричься «под меня» она не стала, так что есть надежда, что у нее все получится. Взлетаем, прошли по коробочке, посадка. Чуть запаздывает с выравниванием, «попрыгали» прилично, с разворотом уходим еще раз на взлет. Теперь в зону. Все маневры выполняла на ровном газе, и даже блокировку-дубляж с РУДа не убрала. Левый вираж перекручивает, остатки с «истребителя», он на истребителе хуже выполняется, из-за направления вращения винта. Разобрали все на земле со всеми. Устал! Требуется еще пара-тройка инструкторов, а где их взять? И тут из Москвы прилетает целое звено испытателей, которые гоняли «птичку» в Чкаловском. Причем на новых машинах нам и с заданием переучить личный состав. Две машины с двойным управлением Пе-3УТВ. Гора с плеч! Двадцать шестого произвели первый в истории эскадрильи вылет всей девяткой и отработали дневное бомбометание с перестроением по «вертушке», которое применяли немцы при уничтожении наших наземных войск в обороне. Теперь мы владеем этим приемом. До начала наступления девять дней. Успели. Но безжалостный Арес уже начал питаться за наш счет: семь летных происшествий, одна из них катастрофа, спаслась только стрелок. Три из-за отказа техники по причине заводского брака, три сломанных шасси при посадке, и, кажется, девочки решили повторить Сашин опыт и разогнаться посильнее. Уж больно похоже. Самолет на полной скорости зацепил землю, подскочил. Стрелка выбросило из ремней, но не успевший наполниться купол зацепился за березы, и стрелок жива. А две могилки пополнили заводское кладбище. «Испытательный уголок» на нем довольно большой.