Текст книги "Мушкетер поневоле"

– Вкус есть?

– Нет, вода, похоже.

– Вот именно, вода. Самая, что ни на есть святая. Она только-только родилась, и еще не успела согрешить. В вашей «святой» воде полным-полно микробов, хотите покажу? Вы кропильницу не моете.

– У нас нет кропильниц, мы не католики.

– Я – тоже. Все поняли? Выключаю, и возвращаемся за стол. – я установил на место катализатор.

Но и после этого поп продолжал бубнить, что ему непонятно откуда: взялся газ.

– Учиться надо было, святой отец, а не водить пальцем по сказке.

– Да ты еретик!

– Терпеть не могу дураков и неучей. Закончим обед, я тебе покажу, как и что делается. Все это сделано из тех вещей, которые используются каждый день людьми, но в других областях. Ездил я в город не один, а с мадам д'Этьен, и покупали мы все это у добропорядочных людей, занимающихся каждый своим делом. Так ведь, Марго?

– Да, святой отец, мы все купили в городе. – она не ожидала атаки с этой стороны и была несколько растеряна. – Это я просила мсье Андре сделать такую же зажигалку, какой он пользуется сам. Только она у него совсем маленькая. Но ему не хватает инструментов, чтобы сделать точно такую же. Сделал другую, и она работает. И не нарушает законов божьих! Свой труд он в нее вложил, чем облегчил труд остальным. Мы утром договорились о том, что будем изготавливать и продавать такие. Вместе. Он – мой компаньон. Я подала заявку в мэрии о том, что мы создаем предприятие по производству таких зажигалок. У нас будет патент. Я постараюсь, чтобы он был королевским. – гордо сказала Марго. Её тоже задело, что капеллан вмешивается в ее «бизнес». – Лютер и Кальвин говорили, святой отец, что церковь не должна вмешиваться в дела людские.

– Только, если это не колдовство и не мракобесие.

Обед был напрочь испорчен, даже без послеобеденного аперитива, мы вчетвером, Эмилия увязалась за нами, пошли в мастерскую. Я вытащил мешок с железным купоросом.

– Ваш плащ, отец Эмиль, покрашен в черный цвет вот этим веществом. Как видите, оно зеленоватого цвета. Есть на востоке такой краситель: хна, в нем много железного купороса, женщины им подкрашивают волосы и брови. Несколько дней ходят с зелеными волосами, затем смывают и волосы становятся похожи на воронье крыло. Делает это вот этот порошок, который мы купили… Маргарита, скажите, где мы его купили?

– У Анри Сутулого, за два су, полный мешок. Вы у него этот плащ покупали.

– Не покупал, он мне его подарил. – буркнул отец Эмиль.

– А это – соль, которой овец подкармливают. В ней есть что-нибудь бесовское? Идем за водичкой. Наберем ее вот в эту баночку. Проверьте, а вдруг там какой-нибудь бесёнок спрятался. Святым крестом его оттуда. Набирайте! Да, осторожнее, вдруг там водяной окажется!

– Кто-кто?

– Водяной, нечистая сила из наших сказок, который, якобы, в воде живет, за ноги хватает и топит. Так судороги от переохлаждения объясняют. Отпейте чуть-чуть. Чистая? Пресная? Ставьте сюда. И вот эту трубочку туда опустите. Теперь берем немного железного купороса, и добавляем туда соль в равных количествах, перемешиваем. Понюхайте! Серой не пахнет? Нет? Замечательно! Засыпаем вот сюда и ставим на огонь, начинаем прокаливать. Впервые этот опыт провел монах-бенедиктинец Басилиус Валентинус. Видите, из трубки начал выходить газ, но пока это просто нагретый воздух. А вот пошла реакция! Видите, цвет начал меняться. Так-так-так, вот сюда вот переткнем, временно. Берем в пипеточку. – Я чуть капнул себе на палец, попробовал, уже немного кислит, ну, так чтобы этому самому Эмилю желудок не сжечь. – Попробуйте! Пока это можно сделать, у вас в желудке находится точно такая жидкость, она сейчас занята тем, что переваривает того ягненка, которого вы только съели. Вкус изменился?

– Вода стала кислой.

– Вот именно! Перетыкаем, и чуть приподнимем реторту над плитой. Слишком сильно нагревать не стоит. Пусть еще побулькает. А этой жидкостью польем вот этот металл. Кто его нам сделал, Марго?

– Себастьян, из-за него три четверти часа сидели в коляске и смотрели на ратушу.

– Что-нибудь происходит, падре?

– Нет.

– Это потому, что концентрация у этой жидкости слабенькая. Да и того количества соли и купороса недостаточно, чтобы получить крепкий раствор этой кислоты. Но все равно, дождемся, чтобы все прореагировало.

Мы дождались того момента, когда газ перестал булькать. Я взял пробирку и небольшой кусочек цинка, пробку с трубкой для нее. Положил туда цинк, и долил той кислоты, что получилась в результате опыта. Концентрация была небольшой, но пузырьки газа появились. Подносить огонь туда было опасно. Поэтому я взял немного медного купороса, я, пока делал утром предыдущие опыты, его получил, сунув медную пластинку в железный купорос и чуть нагрел.

– Видите, реакция идет, но слабо, подносить огонь сейчас туда опасно, добавим вот этой соли. – я соскреб купорос прямо с медной пластины. Кислота окрасилась в зеленоватый цвет, и реакция ускорилась. Гремучий газ вытиснился водородом, и я поджег его. Поднес пластинку из стекла, и там появилась вода. Дал попробовать монаху.

– Вода?

– Вода.

– Этот газ называется «гидрогениум», рождающий воду, благодаря тому, что вулканы на земле давали и дают водород, образовались моря и океаны, и в них появилась жизнь. Без воды никто жить не может. Ваше тело состоит на 70–72 % из воды. Мы с вами ее только что получили. Ну, и где тут дьявол закопался? – капеллан что-то буркнул и вышел из мастерской, и тут произошло то, чего я совершенно не ожидал. Меня обняли и поцеловали в губы.

– Эмилия, не смотри на меня так! Он только что спас наше предприятие, наше будущее! Ну не вечно же мы должны жить в этом лесу! Идет война, налоги выросли, процентов, которые платит мне банк начинает не хватать, солнце мое. Твой капитал не настолько велик, чтобы ты смогла восстановить то, что разрушено и дальше жить на проценты и доходы с имения. Бесприданнице выйти удачно замуж весьма сложно! А изобретение Андре даст нам возможность заработать деньги, большие деньги. Надо только сделать несколько таких штучек, красиво их украсить и подарить нужным людям, для начала. Получить королевский патент, и уехать отсюда в Париж. Хватит жить в этой глуши! Ты со мной согласен, дорогой?

– У меня не настолько много денег, чтобы сделать дорогую вещь.

– Но мы же – компаньоны… Это будет мой, нет, наш с Эмилией вклад в общее дело! – она второй рукой дотянулась до девочки и притянула ее к себе, обхватив и ее за талию. – Что скажешь, дорогая?

Та, сильно смущаясь, что-то прошептала, и была тоже удостоена поцелуя хозяйки.

– Ты – умница, а он – наш ангел-хранитель. Его ум и знания помогут нам вырваться из этого леса. Жан – неплохой управляющий и давно ведет здесь дела. Он – справится.

– Марго, это пока только лаборатория, требуется создать производство. Производить будем кислоту и цинк. Сосуды и все металлические части будут производиться в городе. Да, и еще, я бы хотел вот в той комнате сделать баню.

– Что-что?

– Баню, дорогая.

– Что это такое?

– Место, где люди моются. Здесь в Европе этого не делают, а у меня на родине моются часто, минимум раз в неделю. Мне надоело мыться под водопадом, да и скоро погода изменится. Вода здесь рядом. Место довольно удобное. Вот здесь отгорожу место для раздевалки, а там поставлю печь и полати. Здесь будет мыльня. Кстати, мыло, мыло тоже можно делать.

– Что это?

– Потом расскажу. Сделаю, дам попробовать.

– Ну делай, конечно, если ты привык так жить. Слушай, какой ты огромный! У него такие мышцы, Эмилия, как у Геракла! Да-да, помнишь скульптуру во дворце в Бьярице? Один в один!

– Я на нее не сильно и смотрела, срам там одним листочком прикрыт. – ответила покрасневшая девочка, и побежала наверх, к дому. Воспользовавшись случаем я поцеловал сам Марго. Она ответила на поцелуй. Но потом одернула платье и предложила вернуться в дом и составить договор. Дела превыше всего! Все правильно! Между нами – пропасть! Мы – разной веры. Это не поощряется. А имея, заверенный нотариусом, договор о предприятии, можно не опасаться и закрывать глаза на остальные вещи, в том числе, и на то: кто с кем спит. Маргарита, про себя, уже просчитала такой вариант, вот и выдала его на-гора. И волки сыты, и овцы целы. В этом отношении протестантская религия гораздо гибче, чем остальные. Договорные браки есть пошли отсюда.

Глава 5. Создание акционерного общества в средние века

Она вытащила из бюро в кабинете, я впервые в него попал, какой-то документ, довольно старинного вида, на свитке, и стала быстро его переписывать.

– Это договор между моим отцом и его компаньоном, у них было предприятие по производству «арманьяка». Он – действующий, хотя его участники давно на небесах, но их наследники обязаны его соблюдать. Так что, пока стоит Франция и Наварра, это надежная основа любых отношений. Кстати, моя мать – дочь папиного компаньона. Вместе с ней он передал и ее долю в этом предприятии. И у папы с мамой был брачный контракт, а не только поцелуй креста в церкви. Так надежнее, и позволяет в случае смерти одного из супругов избавиться от некоторых налогов.

В душе я немного посмеивался над ее попытками покрепче меня привязать к себе, но прекрасно понимал, что без ее участия мой путь на этой земле будет очень коротким. Моя «легенда» шита белыми нитками, и, если сильные мира сего плотно заинтересуются мной, они раскопают все, что я сочинил. Эта девушка в дебри не лезет, ей требуются не только и не столько деньги, сколько возможность продолжить род и преумножить состояние, она не так бедна, коль живет на проценты и немного подрабатывает на коньяке. Кстати, посмотрел я и на винокурню, там море работы, потому, что все сделано настолько убого, что диву даешься. У нас самогонные аппараты имеют более длинный змеевик конденсатора и принудительное охлаждение, здесь змеевик охлаждается тем самым вином, которое перегоняют. Соответственно, большая часть спирта не успевает сконденсироваться. Но, в первую очередь, требуется получить губчатую платину, для этого требуется аммоний. Так что, повозиться придется, ведь азотную кислоту здесь еще не «открыли». В общем, она писала, я тоже писал, но совершенно на другую тему. Пока в виде формул я нащупывал тот путь, по которому предстояло пройти. В первую очередь требовалась концентрированная соляная кислота, концентрированная серная и такая же азотная. Благо, что рядом полным-полно «селитряниц»: регион, в основном, занимался разведением крупного рогатого скота и выпасал овец, кроме того, хорошо развито виноградарство, а виноград без калийной селитры быстро гибнет от мучной плесени. Так что, мою «любимую» азотную кислоту я скоро буду иметь. Но требуется вначале как следует подготовиться. Часа через два, никак не привыкну к тому, что нет возможности глянуть на часы, Маргарита закончила писать и завалила меня юридическими терминами, в которых я плавал, как лягушка в крынке с молоком. Но, запрошенные ею проценты были неожиданно низкими, а вступительный взнос – довольно высоким. Оказалось, что существует гендерная поправка, подписанная королем, что если предприятие создается мужчиной и женщиной, то их доли минимум на 25 процентов должны различаться. Ничего себе! Так как их, по договору, двое, то каждая из них уступила мне 12,5 %, и это максимально выгодно для них. А так как, и Марго, и, через нее, Эмилия вносят 4 тысячи экю каждая, то это будет крупная компания.

– Ты не беспокойся, это – не такая уж и значительная сумма, рисковать полностью капиталом я не собираюсь, а 4 000 из капиталов Эмилии я свободно могу внести, не согласовывая это с мэрией и попечительским советом, это меньше того, что она заработала за счет того, что я не использовала ее капитал почти восемь лет. За использованием ее средств следят, так чтобы к совершеннолетию малышка не осталась «на бобах». Но, эти деньги помогут нам быстрее добиться результата. А теперь, дорогой Андре, мне бы хотелось, чтобы ты изобразил главные детали «зажигалки», то, без чего она работать не сможет. А я попробую это все «одеть», создать форму, чтобы это выглядело красиво. Ты сделал все очень рационально, но выглядит это просто «кастрюлей с трубочкой». Ты меня понимаешь? Она должна радовать глаз. Согласен?

– В общем и целом, да, это необходимо.

– Ты вчера сказал, что мне идет то платье, в котором я была вчера. Я сама его придумала! Сшила его Рози, но по моим рисункам. Я с детства люблю рисовать женские фигуры, впрочем, мужские тоже. Можешь взглянуть, это – ты, на берегу реки.

Да, не ожидал! Рисунки были очень неплохо выполнены. Часть из них была просто набросками, а некоторые уже были достаточно законченными. Я прикоснулся губами к пальчикам ее руки, и решительно подвинул к себе лист не слишком хорошо отбеленной бумаги.

– Вот эта воронка – обязательный элемент конструкции. Это – газоотвод и герметичный клапан. Малейшая утечка газа отсюда приведет к тому, что под воронку войдет жидкость. Начнется реакция, но это вызовет понижение уровня жидкости, вот здесь, реакция остановится. Эта часть конструкции может иметь любую форму, но жидкость должна иметь свободную поверхность и не переливаться через край. Давление, здесь и здесь, должно быть чуть выше нормали. Это – сообщающиеся сосуды. Ты меня понимаешь? Газ не должен быть под большим давлением. Вот это клапан это регулирует.

– Да, Андре. Я – понимаю. А если это будет в форме вазы? Или танцующей нимфы? Из гипса?

– Нимфа должна быть полой внутри, тогда в нее возможно будет поместить стеклянные сосуды. А так, не забывай, что кислота разъест гипс, и превратит его в порошок. Для этого годится китайский порцелен, но, сама понимаешь, что из Китая не навозишься. В принципе, можно попытаться сделать так, чтобы даже пары кислоты наружу не прорывались, но есть технические сложности. Это мы оставим на потом, хотя идея – замечательная. Здесь еще одна проблема, дорогая. Вот этот кусочек металла. Без него газ автоматически зажигаться не будет. Угол, под которым он стоит, и вот эта вот ломаная линия, это монета, сломанная пополам, наш самый большой секрет, если честно. Мне требуется его спрятать, как можно глубже. Мне необходимо перевести этот металл в другое состояние, сделать это можно, но при отсутствии отца Эмиля в доме. Причина вот в чем: соль и эта кислота образованы за счет газа, зеленого цвета, очень тяжелого и ядовитого. Этот газ при определенных условиях, может реагировать с этим металлом и создавать его соли. Сама кислота на него не действует, она гораздо слабее, чем этот газ. Получив строго определенную соль этого металла, я смогу восстановить его обратно. Но в этом случае, он осядет на металлическом кольце в виде такого «ежика» черного цвета. Никто, без специального опыта, не сможет установить из чего сделан этот элемент конструкции. Этот металл практически ни с чем не реагирует. Эмиля требуется куда-нибудь услать на недельку.

– Я его могу услать даже на более долгий срок. Он повезет письмо в Париж сыну друга моего отца.

– О чем будет письмо?

– Как раз о твоем изобретении.

– Ты не поняла, это нужно сделать до того, как о нем станет известно кому бы то ни было.

– Да, это сложнее, но я попробую. Он просился у меня отпустить его в Тулузу, там собираются создать какое-то озеро, чтобы покончить с засухами. Он входит в какую-то комиссию там, но возвращается оттуда весь в расстроенных чувствах, измотанным и нервным. В этом году я не хотела отпускать его, можно будет попробовать этот вариант. Я, правда, не уверена в том, что он сейчас поддастся на это.

– А что, если сказать, что мне требуется срочно выехать в другую сторону, допустим, в Бордо.

– Я не хочу, чтобы ты куда-нибудь уезжал.

– Правда?

– Именно так. И я не хочу его обманывать. Все должно быть честно. Он должен понять, что это – голос судьбы. Как она протрубила, так и будет. Скоро ужин, я схожу к нему. Его должность – выборная. Я ведь могу и изменить это решение.

– Как знаешь.

– Препятствовать тому, что может принести доход? Зачем мне такой пастырь? Я пошла. Кстати, тебе нравится этот кабинет?

– Очень даже ничего.

– Ты можешь работать здесь, это удобнее, чем писать на столе в мастерской.

– В лаборатории. – поправил ее я и немного улыбнулся. Мне улыбнулись в ответ, и Марго вышла.

Вернулась она с опозданием на сорок минут, без капеллана. Эмилия и Рози задали вопрос: «А где патер Эмиль, и почему он не пришел ужинать!».

– Он собрался и уехал в Тулузу, у него там какие-то дела.

Все состроили понимающие мордашки, и мы сели ужинать. Ужин прошел спокойно, Рози убрала посуду и ее отпустили кормить своих мужиков. Эмилия показала какие-то кружева, которые она плела, мы тихо и мирно беседовали на отвлеченные темы, затем девочка ушла к себе.

– Фу! – выдохнула Марго, – Был очень тяжелый разговор, ты ему сильно не понравился сегодня, сплошные обвинения тебя в неуважении к богу и еретизме. Но, под давлением отзыва моего согласия под его выборами, он согласился уехать на несколько месяцев.

– У меня один вопрос: ты забрала у него ключи от нижней калитки? Я как-то видел, что они у него есть.

– Не-ет. – чуть растянуто произнесла Маргарита.

– Придется идти его встречать. Кстати, он – дворянин?

– Да, он был дворянином до того, как принял сан.

– Тогда придется взять с собой две пары факелов. Если он вернется, я его проткну шпагой, так как он хочет оскорбить мою даму сердца.

– Я не ослышалась?

– Не думаю, что у тебя плохо со слухом.

– Поговаривали, что он – сильный фехтовальщик, и в монахи пошел из-за дуэлей.

– Тем хуже для него. Ваши пресвитеры жен иметь могут?

– Это не запрещено.

– Теперь все понятно! Он это местечко приглядывал для себя.

– Я его иначе, чем святым отцом, и не представляла. И уж тем более ни как мужа!

– Времена меняются, женский век короток, а женское «я» у тебя присутствует.

– Да, есть такой грех, особенно, если я смотрю на тебя. Раз уж ты сказал, что я – твоя дама сердца, то позволь и мне признаться, что я испытываю к тебе такие же чувства.

– Марго, нам не позволят быть мужем и женой, мы – разной веры.

– Я – знаю. Как и вижу то, что ты не готов изменить самому себе, своему роду и своей вере. Я согласна перейти в православие.

– Осталось где-нибудь найти захудалого попа. Я, честно говоря, даже не представляю: где его можно найти. Разве что в Париже? Но туда еще надо попасть и не влететь под наши российские «разборки». Все, Марго, время, пора идти встречать нашего капеллана. Накинь плащ, уже прохладно, ветер сегодня с гор. На улицу не выходи, мне требуется пройти к себе, я же не ношу шпагу в доме, и нужно набросить на себя что-нибудь. Мышцы должны быть теплыми.

– О, господи! Я очень хочу, чтобы ты ошибался в своих предположениях. Я не люблю крови, я ее боюсь.

Я улыбнулся и вышел переодеваться. Костюм испанца был мне несколько маловат, и ему сегодня предстояло принять последний бой. Он его не выдержит, это точно. На всякий случай я надел и плечевую кобуру. В добрые намерения «пастора» я не верил, как и в его благородство. Мне это может здорово навредить, придется побеспокоить Жана и его парней, чтобы иметь свидетелей. Итак, шпага, кинжал, перчатки, шляпа, похожая на шляпу Боярского, и я спускаюсь вниз, где меня поджидает «мадам Бонасье» в светлом плаще с капюшоном. Вышли из дома, спускаемся вниз по тропе, я приложил палец к губам и жестом попросил ее не болтать. Спустились вниз, калитка оказалась не закрыта на замок.

– Я закрывала ее, входя сюда.

– Пойдем обратно, к дому Жана. Он – там. И тихо!

Ну, тихо ходить «дама моего сердца» не умела, зато собаки ее знали, поэтому мы подошли к приоткрытому окну, и Марго услышала все о себе, да и обо мне, тоже. Я рукой попросил ее постучать в дверь, а сам остался у окна. Марго так и сделала, когда ее пустили в дом, из окна выскочил пастор, и оказался у меня в руках, был обезоружен и немного «шокирован» несколькими ударами. Я втащил его обратно в дом Жана.

– Стоять! Шелохнешься или попытаешься удрать, ты – покойник. Ну ка, повтори, что ты только что говорил!

– Можете меня убить, но повторять я не буду.

– Насколько я в курсе, некогда ты был дворянином. Умри по-человечески, подонок. Даниэль! Сбегай в дом, попроси Эмилию дать тебе шпагу мсье д'Этьена.

– У нас есть испанская шпага, доктор Андре. Папа с войны ее привез.

– Неси сюда.

Даниэль куда-то убежал, затем вернулся с оружием.

– Жан, Даниель, Рози, Вам придется побыть немного секундантами. Требуется подсветить во дворе. Выходите. А теперь ты, святоша.

Там уже воткнули горящие факела, разметив площадку, Жан подал нам оружие, капеллан неплохо умел им владеть, это чувствовалось по всему. Он даже приободрился, и, по команде Марго, бросился в атаку, но шпагу я отбил, с веерной защитой он оказался не знаком, а ему самому врезал от всей души шита-цуки, левой в печень. Выполнил «наори» и укол в горло, снизу-вверх. Он был еще на ногах в момент удара. Все по правилам и слитно, как один прием защиты.

– Рози! Уведите госпожу д'Этьен и подождите меня там. Жан, обыщи его! Бумаги – все мне.

Да, он еще подлее, чем я думал! Письмишко заготовил, еще до разговора с Марго. А сюда заглянул, чтобы подговорить слуг и оговорить хозяйку, ну и меня, заодно. Насколько я понял из письма, он предлагал кому-то помочь ему убрать меня куда подалее, разделить капитал Эмилии и отправить ее в приют, если Марго не согласится стать его женой и передать управление имением ему, то упрятать ее в монастырь. Имея такое письмишко – можно не беспокоиться о своей дальнейшей судьбе.

– Закопайте его!

– Ну, как же, отпеть же надо.

– Жан, ты читать умеешь?

Жан тяжело вздохнул, кивнул головой.

– Прочти вот это. Руку узнаешь?

– Это писал отец Эмиль.

– Прочел?

– Прочел.

– Похорони собаку, чтобы не вонял, и не на кладбище.

Что касается моего костюма, то он просто распался на мне. Выдержал нагрузку жилет, без проблем, и рукава рубашки. Все остальное восстановлению не подлежало. Рози, которая профессионально это заметила первой, сказала: «Боже мой, как предусмотрительно Вы, мадам, закупили материю! Мне интересно, доктор Андре, каким образом у Вас так получилось все это порвать?». Я оторвал окончательно рукав от рубашки, дал ей возможность замерить охват руки в свободном состоянии, затем согнул руку и напряг мышцу, и вновь провели обмер.

– О господи! Вы будете самым интересным моим клиентом. Припуски на вас придется замерять дополнительно.

– Наверное. А в Париже сейчас модно носить все в обтяжку, вот я и остался без одежды, стоило чуть-чуть подвигаться.

Рози вышла.

– Сколько я Вам должен, Марго. Почему Вы мне не сказали, что купили материал для меня?

– Я хотела сделать тебе приятное, и придумала фасон костюма, в котором хотела бы тебя видеть. Ты, конечно, лучше всего выглядишь у реки, когда выполняешь свои упражнения. Я нашла место, откуда я могу это видеть, так чтобы не мешать тебе и не привлекать к этому внимания. Даже пытаюсь повторить за тобой твои движения. Это похоже на танец.

– Это и есть танец, только назначение у него своеобразное. Этот танец помогает отводить чужие удары и наносить свои. Это – танец боя.

– Я догадывалась об этом его назначении. Вообще-то меня уже просто неудержимо тянет к тебе.

– Не сегодня, дорогая. Завтра, точнее, сегодня утром тебе предстоит одно неприятное дело.

– Ты о чем?

– Прочти. Это письмо мы нашли в карманах у Эмиля. В его сумке есть еще письма, я их еще не читал. Тебе собирались сделать предложение, отказаться от которого ты бы не смогла. Читай!

– Господи, какая мерзость и низость, и этот человек был пастырем, и пользовался моим полным доверием!

– Это должно стать известно в Байоне. Но, в узком кругу. У тебя есть адвокат?

– Да, конечно.

– Завтра навести его вместе с Жаном и Эмилией. Я, по понятным причинам, поехать просто не могу. Не в чем. Там придется отвечать на некоторые щепетильные вопросы, касающиеся наших личных отношений. Говорить неправду ты не умеешь, поэтому выдашь себя с головой, если у нас что-либо произойдет сегодня. Ты согласна? Плюс, я не знаю, как отнесется общество к скорости событий. Мы ведь знакомы всего несколько дней. Они, конечно, были насыщенными, но договор между нами еще не подписан. Его подписание могут отложить до конца разбирательств. А я не хочу преждевременно показывать «зажигалку». Мне требуется несколько дней, свободных от посетителей. Иначе скажут, что один любовник убил другого. А задуманное преступление предполагало гораздо более серьезные намерения и действия.

Марго платком протерла уголки глаз, сжала губы, тихо произнесла:

– Хорошо, я так и сделаю. Спокойной ночи. – и тихо вышла из кабинета. Я спустился вниз, снял с себя все «испанское», проверил карманы и положил все рядом с дверью в коридоре. Задул подсвечник, с которым пришел сюда. Сон не шел, убийство священника могут не простить, хотя все доказательства у нас в руках, единственное, кто те люди, которым он писал? Вполне вероятно, что подобные операции проводятся этими людьми и в других местах. В коридоре послышались почти неслышные шаги, в щелочках двери проблеснули лучики неяркого света. Кто-то приоткрыл дверь, это была Марго:

– Андре, мне страшно, я пришла к тебе. – более уважительной причины она придумать не могла!

– Встать я не могу, так что, ложись рядышком, справа.

– Можно?

– Можно.

Она поставила подсвечник на прикроватную тумбочку. Вид у нее в этом чепце был довольно смешной, халат она повесила на вешалку, но сама осталась в ночной рубашке с довольно большим декольте. Увы, она не совсем понимает, что происходит. Завтра ее «юрист» может свободно отправить ее на экспертизу: имела или не имела «соучастница» половой контакт с мужчиной? А если мы уснем, то Рози сообщит об этом всем. Но, как и какими словами ей все это объяснить, если первое, что она сделала сейчас, это стала целовать мою грудь. Слава богу до сосков еще не добралась! Здесь семь трупов за две недели и единственный подозреваемый, не решить эту задачку самый тупой полицейский не сможет. Ах, да, четырех еще не нашли, но, кои наши годы! Так, все, заканчиваем, ручки шаловливые куда-то не туда полезли!

– Ритуля, ты что творишь?

– Тебе не нравится?

– Мне нравится. Но тебе сегодня нельзя, считай, что у тебя немочь. Тебя завтра могут отправить на осмотр врачом. Это практикуется.

– Я зна-а-а-ю. Поэтому и не сняла с себя ничего. Я просто хочу побыть с тобой рядом. Немного тебя поддразнить, полюбоваться твоим телом, ощутить твои желания. Мне этого хватит! Ведь у меня этого не было почти шесть лет, даже чуть больше. Муж ушел воевать и через 11 месяцев погиб. Я, конечно веду себя, как влюбленная кошка, но как я ее сейчас понимаю. Это зов природы. Я хочу ребенка, быть матерью и женой. Верной женой, и утром я сделаю все, что надо для этого. Но мне хочется ощутить, что я желанна и любима.

Я перевернулся и чуть ее прижал своей грудью, в том числе, чтобы прекратить эти издевательства над моим телом. Долгий поцелуй с ласками языком оказался более чем достаточным, чтобы она получила то, что хотела. Марго прикрыла глаза, и вся вытянулась в струнку, я через тонкий батист, ощутил, как у нее несколько раз напряглись и расплылись соски.

– Тебе понравилось?

– У меня стучат зубы, что это было?

– То, зачем ты пришла. Всё, разбегаемся, свечки почти догорели. Сейчас или утром обязательно помойся, вся.

– Сил нет идти, у меня ноги подкашиваются.

– Арманьяк будешь?

– Буду. – я открыл, наконец, «Людовика», рюмок здесь не было, сделали по глоточку и у Марго появились силы.

– Я же тебе говорила, что у тебя сплошные достоинства, а ты не верил! У нас все будет хорошо, даже лучше, я их утром в бараний рог скручу! Вот увидишь! Я же бывшая жена прокурора, а его здесь все боялись!

Блин! Проклятое Средневековье! То одна проблема, то другая! Перестелил простынь, сунув эту на дно корзинки для грязного белья. Проснулся рано, сам пошел пить кофе в столовую, чтобы обговорить с Рози сроки изготовления для меня какой-либо одежды. Вместе с ней подобрали кое-что из довольно большого гардероба бывшего хозяина, он был мелкий, но толстый, и мода была немного другая, так что пара рубашек и брюки-капри, по-моему, они так назывались, с чулками мне подошли. Жилет был цел, кожа выдержала, поэтому я взялся, в первую очередь, за печь для бани. Даниэль, если на него постоянно не кричать, то понятливый и хороший помощник. Цемента здесь еще нет. Поэтому, известь, песок и чаичьи яйца с добавкой глины заменяют его вполне нормально, только тухлых яиц много. До обеда Марго, Эмилия и Жан не вернулись. Плохой признак! Я уже начал продумывать куда и как прорываться, когда они подъехали к дому, но с ними прибыли еще две кареты. В одной сидел полицай с двумя, не знаю пока как они называются, нижними чинами. Ажанами, что ли. Из второй никто не вышел.

– Королевский дознаватель Анри Пуасон. Вы называете себя доктором Андре?

– Не совсем так, одну минуту. – Я вошел в дом за документами и переглянулся с Марго, она улыбнулась и прикрыла глаза, давая понять, что все нормально. Я вернулся к дознавателю, и передал ему подорожную и письмо из Испании.

– Прекрасно, мсье Андре, что вас привело в эти места – понятно. А почему здесь остановились?

– На меня было совершено покушение. – я назвал место, где это произошло, и то, что отпели и похоронили Хосе здесь на местном кладбище.

– Я собирался ехать дальше, в сторону границы, в направлении города Бера, чтобы попасть через Сарагосу в Барселону, но был остановлен мадам д’Этьен, которая выразила сомнение в том, что меня пропустят через границу. Человек, который стрелял по мне, был испанцем. Я, хоть и ношу испанское имя, лишь наполовину испанец, я сам из Московии, и мать у меня – русская.

– Да, я тоже хотел сказать, что вы не похожи на испанца.

– Я еще и испанского языка не знаю. Понимать – понимаю, но не говорю. Госпожу д'Этьен заинтересовала моя зажигалка, вот эта. Она сделана в Московии. И я получил предложение наладить выпуск таких зажигалок здесь. Но для этого требуются инструменты и кое-какие материалы. Пройдемте в мастерскую, там будет легче объяснить. – (а заодно избавиться от ушей Рози и Жана.)

– В общем, я сделал вот такую установку, с помощью которой вот, запаиваю швы. Это прибор для получения водорода. Это – водородная горелка, это медь, это флюс, это шов. Вмешался местный капеллан: булькает, дьявольщина. Я ему показал весь процесс, и мы не нашли ничего, чтобы не использовалось другими людьми в других профессиях. Он был очень недоволен, и ушел к себе, он живет где-то за забором, я у него никогда не был. А с госпожой д'Этьен мы уже договорились и составили договор о создании акционерного общества, с уставным капиталом 24 000 ливров. И сегодня должны были ехать заверять его в Байон. Перед ужином мадам д'Этьен ушла вниз к святому отцу, чтобы уговорить его прекратить оказывать давление на её дело. Вернулась она без него, он питается в доме у госпожи. Сообщила, что он уехал по делам в, не помню, как город называется, что-то на «Т», Тулуза. Через некоторое время мне показалось, что хлопнула калитка там внизу, оттуда ветер дул, и мы с госпожой, хозяйкой дома, спустились вниз, посмотреть, кто открыл калитку. Ключи от нее были у капеллана. После этого мы поднялись к дому управляющего и услышали через раскрытое окно низкие мерзости и обо мне, и о хозяйке. Когда мадам постучала в дверь и ее впустили, то из окна выскочил человек, которого я сбил с ног, и это оказался капеллан! Я попросил его при всех повторить то, что мы слышали, он отказался, я выяснил, что до пострига он был дворянином, но он оскорбил меня и свою госпожу. Получив оружие, он бросился в атаку, я отбил его выпад и нанес один укол, к сожалению, в шею и позвоночник. Его хотели обмыть и оставить в капелле, но во внутреннем кармане сутаны обнаружили письмо, которое госпожа д’Этьен сегодня утром отвезла в город.