Текст книги "Пират"

3

Остров Гаспарилла, 1811

Пират по имени Охотник спокойно покачивался в кресле-качалке, ожидая появления Гаспариллы, который находился в спальне с очередной женщиной. Своим единственным глазом Охотник осматривал жилище хозяина, мысленно сравнивая его со своим собственным домом на Сосновом острове. Что и говорить, дом у Гаспариллы был обставлен роскошно. Почти все, что находилось здесь – ковры, посуда, серебро, – Гаспарилла награбил на испанских галеонах, имевших неосторожность повстречаться с ним на морских просторах.

Несколько лет тому назад Гаспарилла захватил несколько островков в заливе Шарлотт-Харбор, неподалеку от Флориды, и поселился на самом большом из них, назвав его, разумеется, собственным именем. Примерно в то же время Гаспарилла, который выделялся среди других морских разбойников манерами, роскошной одеждой и неукротимым нравом, был провозглашен Лафиттскими Братьями Королем Пиратов. В схватках Гаспарилла всегда был бесстрашен и жесток, а в повседневной жизни слыл неутомимым любовником и содержал целый гарем из захваченных на море женщин. Свой гарем он регулярно обновлял, заменяя надоевших любовниц новыми молодыми и привлекательными пленницами. Его ласк удавалось избежать только тем женщинам, за которых родственники готовы были заплатить хороший выкуп. Этих Гаспарилла не трогал никогда.

Охотник прикрыл свой единственный глаз, слегка отсвечивающий серебром, и мысленно перенесся на шесть лет назад. Именно тогда и началась его новая, вторая жизнь – началась с того дня, когда он впервые встретился на Баратарии с Гаспариллой. С тех пор они почти не расставались, и их тесное сотрудничество было одинаково выгодно для обоих. Но прежде чем познакомиться с Гаспариллой, Охотник долго боролся за свою жизнь. Ему стоило огромных трудов израненным бежать из тюрьмы Калабосо и добраться до Братьев. Они дали ему приют, помогли встать на ноги, когда он окончательно поправился, доставили в Гранд-Тьерр. Правда, правый глаз ему спасти не удалось, и теперь пустую глазницу всегда прикрывала черная повязка.

Среди пиратов было принято обходиться кличками, не открывая своих настоящих имен, и он назвал себя Охотником. Назвал неспроста, поскольку смыслом его новой жизни стала именно охота – он без устали выслеживал и истреблял суда, принадлежавшие Джеральду Фолку. Что же касается своего настоящего имени, то он забыл его легко и быстро. Ему самому казалось, что Гай Янг умер в тюрьме Калабосо, и Охотнику вовсе не хотелось когда-либо впредь снова называться этим именем.

Раздумья Охотника прервало появление в комнате хозяина дома. Гаспарилла вышел из своей спальни в роскошном халате – небольшого роста, мускулистый, смуглый, он очень походил на испанца. Среди пиратов ходили слухи, что этот человек и в самом деле был испанцем по имени Хосе Гаспар. Более того, поговаривали также, что когда-то Гаспарилла был адмиралом в испанским флоте, но ему пришлось покинуть родину после того, как его обвинили в краже королевских драгоценностей. Гаспарилла обладал приятной внешностью – такие мужчины, как правило, нравятся женщинам, – но была эта внешность обманчивой. Как уже говорилось Гаспарилла имел жестокий и неукротимый прав.

– Прости, что заставил тебя ждать. Охотник, – сказал Гаспарилла, вытаскивая из кармана кружевной батистовый платок и картинно вытирая лоб. – Дело в том, что несколько дней назад я прихватил на одном суденышке красотку, и сегодня выдалась возможность испытать ее в деле.

Семь лет тому назад Гай Янг непременно ощутил бы жалость к несчастной женщине, но нынешний Охот-пик забыл не только это чувство, но и само слово, которым оно обозначалось. Ему давно уже не было дела ни до кого, кроме себя.

– И как она тебе? – равнодушно поинтересовался Охотник.

Гаспарилла вздохнул в ответ.

– Мне кажется, что я в нее влюбился. Но представь себе, она меня отвергла! А ведь я ей подарил и золотые кольца с камнями, и браслеты, и еще какие-то безделушки, от которых любая женщина должна была бы растаять. Конечно, я все равно своего добьюсь, и все-таки не понимаю я этих баб, приятель!

– Не переживай, не только ты один не понимаешь их, – хмуро усмехнулся Охотник. – Мне, например, женщины когда-то казались добрыми, нежными, верными, но было это в другой жизни. Шесть лет тому назад я начал новую жизнь, и в ней уже нет места прежним чувствам.

– Ты поступил мудро, – заметил Гаспарилла.

– Я привез для тебя кое-что от нашего агента из Гаваны, – перешел к делу Охотник. – Вот, я доставил это сюда со своего судна.

Он указал рукой на небольшую шкатулку, стоящую на столе.

Гаспарилла подошел ближе, придвинул шкатулку к себе и поднял крышку. Ярко блеснули плотно сложенные в шкатулке золотые монеты.

– А, выкуп, – спокойно сказал Гаспарилла. – Ну, и кто же та счастливица, о которой так трогательно позаботились ее родные?

Охотник вынул конверт из кармана своей черной блузы и протянул его хозяину.

– Там все написано.

Гаспарилла распечатал конверт и быстро пробежал глазами по строчкам.

– А, это та, рыжая из Нового Орлеана. Ну, наконец-то ее женишок проявил благоразумие. Он ждет ее в Гаване. Я-то, честно говоря, надеялся, что он не сумеет собрать нужную сумму: я сам был не прочь позабавиться с его невестой. Но ты же знаешь мой принцип: женщина, за которую готовы заплатить выкуп, – неприкосновенна. Я гарантирую это при сделке и никогда не нарушаю своего слова.

– Жаль только, что остальные члены Братства ничего не знают о твоем принципе, – хохотнул Охотник. – Они считают пленниц своей безраздельной собственностью, пока доставляют их на остров Каптива. Такие сложные понятия, как заложник или выкуп, им недоступны.

– М-да, дельное замечание, спасибо. Я учту его. Но вернемся к делу – к этой женщине по фамилии Гренвиль. У меня сейчас совершенно нет времени, чтобы везти ее в Гавану. К сожалению, заняты и все мои капитаны. А мне очень не хотелось бы, чтобы кто-то смог сказать, будто Гаспарилла не хозяин своему слову. Может быть, ты будешь так любезен и отвезешь эту красотку ее жениху? Тебе я доверяю и знаю; что ты доставишь ее в лучшем виде.

Охотник перестал слушать Гаспариллу с той секунды, когда прозвучала фамилия женщины.

Гренвиль...

Конечно, фамилия довольно распространенная. Вряд ли это может быть та самая Блисс Гренвиль, чье имя он избегал даже в мыслях произносить вот уже столько лет. Той Блисс Гренвиль не было никакой нужды пускаться в плавание, да еще в одиночестве. И фамилия у нее давным-давно должна была смениться: очевидно, та Блисс Гренвиль уже несколько лет как замужем за Фолком.

– Так ты возьмешься сделать это для меня, Охотник? – переспросил Гаспарилла.

Охотник сделал над собой усилие, чтобы вернуться к реальности. Гаспарилла о чем-то говорил... О чем? Охотник мысленно выругал себя за свою рассеянность.

– Так что ты от меня хочешь? – спросил он хозяина.

– Ты что, оглох, что ли? – удивился Гаспарилла. – Я битый час уже толкую о том, чтобы ты доставил эту Гренвиль в Гавану. За это я поделюсь с тобой ее выкупом. Заберешь ее из-под охраны с острова Каптива. Так ты берешься за это дело?

– Отчего бы и нет? – пожал плечами Охотник. – Все равно ничем особенным я сейчас не занят.

– Отлично. А я тем временем встречусь на острове Санбей с Жаном Лафиттом и передам ему рабов, захваченных с одного судна. Он нашел на них покупателей в Новом Орлеане. Надеюсь, и мне с этой сделки что-нибудь перепадет.

– Я заночую у себя на судне, а утром отправлюсь на Каптиву, – сказал Охотник.

Колокольчик судьбы, который обычно возвещает, что жизнь стоит на пороге больших перемен, прозвенел негромко. И Охотник не услышал его.

На следующий день Охотник причалил к берегу Каптивы на небольшом ялике, спущенном с его судна. Он побрел по раскаленному песку пляжа, слушая, как хрустят под сапогами высохшие створки раковин. Поднявшись по берегу выше, он миновал негустой лесок и вышел на поляну, где стоял сложенный из пальмовых бревен дом, в котором содержались пленницы Гаспариллы.

Двое пожилых пиратов, стоявших в карауле, сразу подобрались, завидев гостя, но вскоре рассмотрели, что это не Гаспарилла, а всего лишь Охотник, и вновь расслабились.

– Каким ветром занесло тебя к нам на Каптиву, Охотник? – благодушно спросил один из них.

– Выполняю поручение Гаспариллы, – откликнулся он. – Пришел выкуп за женщину по фамилии Гренвиль. Я взялся отвезти ее в Гавану. Можете мне показать, где она тут у вас?

Второй пират – седой, молчаливый, – распахнул перед Охотником ворота и вместе с ним прошел в глубь двора. Здесь охранник обратился к одной из женщин с вопросом, где ему найти Гренвиль. Охотник огляделся по сторонам. Женщин здесь было не меньше дюжины. Одни что-то готовили на разведенном посреди двора костре, другие стирали в деревянных лоханях, третьи еще что-то делали по хозяйству. Жалкие остатки некогда роскошных модных платьев превратились на пленницах в лохмотья и не спасали от палящего солнца и от укусов москитов. Некогда белокожие красотки все как одна были бронзовыми от загара.

– Вон она, – буркнул неразговорчивый седой пират и ткнул пальцем в сторону женщины, которая стояла к ним спиной, склонившись над бельевой лоханью.

Охотник невольно затаил дыхание и замедлил шаги, приближаясь к женщине. Он не обратил внимания на то, что во дворе вдруг стало тихо, смолкли нескончаемые женские разговоры и воцарилось напряженное молчание.

Между тем примолкшие женщины с нескрываемым интересом провожали взглядами проходившего мимо них пирата. Охотник был одет во все черное – начиная от рубашки и заканчивая брюками, заправленными в начищенные сапоги; единственным ярким пятном в его одежде был красный шейный платок. Длинные волосы цвета воронова крыла были собраны на затылке и перевязаны шнурком. Охотник был прекрасно сложен, и вид его ловкого, мускулистого тела не мог не привлечь внимания обитательниц Каптивы, как, впрочем, и лицо – красивое, мужественное, с яркими дугами бровей. Даже черная повязка на месте правого глаза не делала Охотника менее привлекательным, напротив, придавала ему еще больше загадочности.

Женщины, что посмелее, откровенно любовались пиратом, другие, позастенчивее, осторожно следили за ним, прикрыв от солнца глаза ладонью. Однако Охотнику было не до них. Его собственный единственный глаз был прикован к женской фигуре, склонившейся над деревянной лоханью.

Блисс отметила про себя неожиданно наступившую тишину, но ей было вовсе не интересно, почему вдруг стихли все разговоры. Мысли ее, как всегда, были далеко. Она думала о том, за что злой рок обрушивает на нее один за другим свои беспощадные удары. Сначала он лишил ее любимого мужчины. Затем – ребенка... Впрочем, ребенка Блисс, слава богу, не потеряла, но она столько лет думала, что он умер! А когда наконец узнала о том, что мальчик жив, бросилась на поиски, : все тот же рок остановил ее своей железной рукой и швырнул на этот остров, в пиратский плен. И вот она сидит здесь, и неизвестно, сколько еще просидит, теряя драгоценное время, которое могла бы уже безраздельно посвятить своему сыну. Проклятье! Ведь она даже не знает до сих пор имени собственного ребенка!

Жара, вездесущие москиты, жалкая пища, нагнетающие тоску штормы – все это делало жизнь на острове совершенно невыносимой. Блисс слышала, что за нее собираются заплатить выкуп, но не могла всерьез поверить в то, что отец или Джеральд Фолк решатся на такой поступок. Здесь, на острове, незаметно настал и канул в вечность ее двадцать пятый день рождения – Блисс совсем забыла о нем, занятая другими проблемами. Итак, ей уже должно идти ежемесячное жалованье. А если бы она была замужем, то могла бы распоряжаться и всеми деньгами... Впрочем, о замужестве не может быть и речи. Она ни за что не выйдет за Джеральда Фолка после того, что он сделал с нею!

Охотник неслышно приблизился и остановился в нескольких шагах позади Блисс. Сердце его вдруг бешено забилось, а на лбу выступили капельки пота. Он молча, напряженно смотрел в спину женщине, склонившейся над лоханью. Платье ее, как и у всех обитательниц острова, давно пришло в негодность и расползлось, обнажая одно плечо, а внизу обтрепалось настолько, что ноги женщины были открыты почти до колен.

Охотник все стоял и никак не мог заставить себя преодолеть несколько оставшихся шагов – никогда прежде с ним не происходило ничего подобного. Ему почему-то казалось, что он стоит сейчас на развилке своей судьбы...

Блисс внезапно почувствовала, что за спиной у нее кто-то стоит, и обернулась. Перед нею был высокий пират, одетый во все черное. Блисс ощутила мгновенный и безотчетный страх, когда он пристально взглянул на нее своим единственным глазом – блестящим, серебристо-серым. Второй глаз прикрывала черная лента, из-под которой виднелись белые полоски шрамов.

«Какая страшная рана, – подумала Блисс. – Интересно, где он ее получил? Очевидно, в бою...»

Она еще раз окинула взглядом фигуру пирата, и ей стало не по себе: он был буквально обвешан оружием. Сабля на боку, пара пистолетов за поясом, длинный тяжелый нож, заткнутый за голенище сапога... Пират выглядел так воинственно и сурово, что Блисс невольно отступила назад.

А Охотник тем временем разглядывал стоящую перед ним женщину – ту самую, которую клялся забыть навсегда, – и думал о том, что люди не властны над своей памятью. Ему так живо вспомнился запах волос Блисс, ее невинная, чистая страсть, нежность кожи, жар ее тела, распаленного любовью...

Проклятье! Ведь он запретил себе думать об этой женщине в тот самый день, когда стал Охотником! Но вот она снова стоит перед ним – и оказывается, что сердце ничего не сумело забыть за все эти долгие годы, что память его по-прежнему цепко хранит каждую мелочь. А ведь он похоронил свою любовь в тот миг, когда увидел, как Блисс склонилась над упавшим после его выстрела Фолком, когда услышал ее крик: «Не умирай, Джеральд!»

Охотник не удивился тому, что Блисс не узнает его: он, сильно изменился за эти годы. Впрочем, и в ней можно было заметить перемены. Слегка потемнели ее волосы, хотя при этом не потеряли своего блеска и прежней пышности. Изменилась, налилась женской спелостью фигура. Сейчас Блисс выглядела, пожалуй, соблазнительнее, чем в свои восемнадцать. А вот бирюзовые глаза остались прежними – такими же глубокими и волнующими, как и семь лет тому назад.

– Что вам угодно?

Ее голос... Все тот же незабываемый голос! Низкий, с едва уловимой хрипотцой, он словно молотом ударил по напряженным нервам Охотника. Стоило ему услышать этот голос, в его памяти мгновенно ожили жаркие, безумные ночи любви, когда Блисс шептала ему страстные признания.

«Но ведь это была ложь, обман, такой же, как мое нынешнее имя! – подумал он. – И я теперь не такой дурак, чтобы снова попасться на эту удочку».

За последние годы душа его очерствела, забыла, что такое сострадание и доброта. Став пиратом, Охотник успел совершить столько зла, что его хватило бы с лихвой для того, чтобы погубить душу. У него больше не было ни сердца, ни души. Сочувствие, жалость? Таких слов просто не существовало в том мире, к которому он теперь принадлежал. Уже много лет ему было знакомо лишь одно чувство, одна страсть – месть.

И, надо сказать, Охотнику порой удавалось утолить эту страсть. Когда-то он решил, что Джеральд Фолк и Клод Гренвиль должны будут заплатить ему за потерянный глаз. «Око за око», – говорится в Библии. Вот и Охотник жил теперь по принципу – око за око.

Охота за судами Фолка стала для него главным делом в жизни. И Охотник прекрасно справлялся с ним: немногим из этих судов удалось избежать встречи со мстителем на морских просторах. Недавно Лафиттские Братья рассказали ему, что Фолк и Гренвиль стоят на грани разорения, и лучшей новости для Охотника быть не могло.

– Ваши родственники прислали за вас выкуп, – сказал Охотник, отвечая на вопрос, который задала ему Блисс. – Ваш жених ждет вас в Гаване.

Блисс вздрогнула и уставилась на него во все глаза. Голос! Этот голос! Где, когда она слышала его? Но она наверняка слышала этот голос прежде! Низкий, страстный, опьяняющий, словно глоток старого вина...

Блисс невольно сделала еще один шаг назад. Она вспомнила! Но это было невозможно: ведь человек с точно таким же голосом уже много лет лежал в безымянной могиле на кладбище для бедняков.

Блисс тряхнула головой, отгоняя наваждение.

– Я не хочу в Гавану, – сказала она, не сводя завороженного взгляда с единственного глаза пирата.

Охотник слегка приподнял темную бровь.

– Хотите остаться здесь, строптивая невеста? – усмехнулся он. – На вашем месте я бы не стал рисковать. Кроме всего прочего, в таком возрасте женщине пора уже иметь мужа.

Слова пирата прозвучали оскорбительно, но Блисс понимала, что не может позволить себе ссориться с ним.

– Вы же ничего не знаете обо мне, – сказала она, отведя взгляд. – Я не могу выйти за Джеральда Фолка. Сначала я должна сделать кое-что другое – гораздо более важное. Гаспарилла получил за меня выкуп – что же вам еще? Разве я не свободна теперь и не могу отправиться туда, куда сама пожелаю?

Лицо Охотника осталось непроницаемым, ни один мускул не дрогнул на нем.

– Гаспарилла по праву гордится тем, что всегда соблюдает все условия договора с родственниками пленниц. Он обещал доставить вас на Кубу в целости и сохранности, и это должно быть сделано неукоснительно.

– Кто вы? – неожиданно спросила Блисс.

Она больше не сомневалась в том, что встречала этого мужчину прежде. Но когда, где? Этого она вспомнить не могла.

– Зовите меня Охотником.

– Мистер Охотник, я...

– Просто Охотник.

– Вы кажетесь гораздо более воспитанным, чем большинство окружающих вас головорезов. Я верю, что у вас доброе сердце. Прошу, умоляю, отвезите меня в Мобиль вместо Гаваны! У меня есть немного денег, я отдам их вам...

Охотник удивленно посмотрел на нее и снова усмехнулся.

– Вы напрасно принимаете меня за джентльмена. Я точно такой же пират, как и любой член Братства. А насчет того, что у меня доброе сердце... Вы ошиблись, леди: у меня вовсе нет сердца. Так что не ждите от меня ни сочувствия, ни понимания. Все это я давно успел забыть.

– Но я думала... – Блисс покачала головой и отвернулась.

– А, кстати, зачем вам нужно попасть в Мобиль? – спросил Охотник. – Может быть, вас ждет там очередной любовник? Вы что, сбежали от своего жениха? Если нет, то как вы оказались на судне одна, без сопровождения?

– Этого я вам объяснять не обязана, – дрогнувшим голосом ответила Блисс.

Она знала только, что не может вернуться к Джеральду, это просто невозможно. После того, что он с нею сделал, она видеть не желает этого подонка!

– Тогда собирайте свои вещи, – сказал Охотник. – И пойдем. Мы и так уже много времени потеряли.

– Хорошо, – вздохнула Блисс. – Если не хотите отвезти меня в Мобиль, отвезите в Новый Орлеан.

– Не теряйте время попусту, Блисс. Я обещал Гаспарилле отвезти вас в Гавану, и я вас туда отвезу.

Блисс настороженно посмотрела на пирата.

– Откуда вам известно мое имя?

– Ваше имя сообщил Гаспарилле его агент в Гаване, – не моргнув глазом ответил Охотник. – Откуда его узнал агент? Очевидно, от вашего жениха.

Блисс на секунду задумалась. В конце концов, сейчас для нее самое главное – покинуть этот остров. Даже если ей придется вернуться к Джеральду, она снова сможет сбежать от него: опыт у нее уже есть. Но можно поступить и иначе. Вступить в открытую борьбу с ним и с отцом. Рассказать им, что она все теперь знает о своем сыне. Заставить их самих отвезти ее в Мобиль! Да, так, пожалуй, она и поступит.

– Я готова, – вскинула голову Блисс. – С собой мне брать нечего. – Она осмотрела свое платье и добавила: – Надеюсь, у меня будет возможность купить новое платье? – Она прикоснулась рукой к своим спутанным волосам. – Кроме того, мне нужны гребень и щетка...

Блисс произнесла это так робко, что сердце Охотника дрогнуло. Он подумал, что она еще никогда не была так хороша, как в эту минуту, а вслух сказал:

– На борту «Ястреба» вы найдете все необходимое. До Гаваны у вас будет достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. А теперь пойдемте, ялик ждет нас у берега.

Блисс с трудом поспевала за длинноногим пиратом. Точно так же ей было непросто в свое время поспевать за другим длинноногим мужчиной – тем, которого она любила больше самой себя... Правда, Гай не был таким мускулистым, как Охотник. Пожалуй, единственное, что абсолютно совпадает у этого пирата и ее покойного мужа – редкостный оттенок глаз. А во всем остальном, кажется, между ними нет ничего общего. Впрочем, и глаза у них похожи только цветом. У Гая во взгляде всегда читалась доброта и любовь, у этого же в единственном глазе светится злоба, жестокость и что-то еще, чему Блисс не могла найти определения.

Солнце нещадно палило с небес, обжигая своими лучами непокрытую голову Блисс. Струйки пота катились по ее лицу и шее к ложбинке между грудями. Девушка сосредоточила все свое внимание на маячившей перед нею спине пирата, стараясь не отставать, и думала теперь только о том, как бы добраться до берега.

Ялик, как и сказал Охотник, ждал их у самой кромки воды. Пират помог Блисс забраться внутрь, мощным движением столкнул ялик в полосу прибоя и ловко вскочил в него. Как только Блисс уселась на скамью, Охотник принялся грести к судну, стоявшему на якоре в горловине гавани. Блисс присмотрелась и поняла, что это бригантина – двухмачтовая, с квадратными белыми парусами. Охотник назвал свое судно «Ястребом», и Блисс подумала, что это имя очень подходит бригантине – такой же сильной, стремительной и опасной, как и ее капитан...

– Вам придется подниматься на борт по веревочной лестнице, – сказал Охотник, когда их ялик подо-. шел к борту бригантины. – Я буду подниматься позади вас, так что не бойтесь, я не дам вам упасть.

Он привязал ялик к борту, легко приподнял Блисс за талию и помог ей взобраться на нижнюю ступеньку лестницы.

Подъем показался Блисс страшно долгим и тяжелым. Она старалась не смотреть вниз, чтобы не потерять равновесия и не упасть. Охотник поднимался следом за нею – так близко, что она ощущала на своих обнаженных ногах его горячее дыхание. Наконец Блисс нащупала планширы, и тут же несколько сильных мужских рук подхватили ее и поставили на палубу. Следом за нею на палубу легко спрыгнул и сам Охотник.

Блисс с удивлением рассматривала стоящих вокруг людей, одетых в некогда роскошные костюмы, а пираты пожирали ее жадными взглядами.

– Спокойно, парни, – сказал Охотник, становясь между Блисс и своим экипажем. – Мы выполняем приказ Гаспариллы. Рулевой, курс на Гавану!

Блисс облегченно вздохнула, когда матросы беспрекословно разбежались по местам по приказу Охотника. Печально запел кабестан, наматывая якорную цепь; еще минута – и ветер наполнил паруса «Ястреба». Бригантина плавно двинулась в путь.

– Пойдемте, – поторопил Блисс Охотник. – Люди у меня в экипаже умелые, но никаких моральных принципов у них нет. Вам безопаснее всего будет расположиться в моей каюте.

– В вашей каюте? – с подозрением переспросила Блисс.

– Капитанская каюта – единственная на «Ястребе». Я думаю, вам там будет удобно.

– А где вы сами будете спать?

– В своей постели, разумеется, – криво усмехнулся Охотник. – Я же сказал, что это – единственная каюта на судне. Экипаж в хорошую погоду спит прямо на палубе, а в плохую – спускается в трюм. Есть еще вопросы?

– Есть просьба, вернее, требование.

– Вы не в том положении, чтобы чего-то требовать. Но, впрочем, говорите. Это может меня позабавить.

Лицо Блисс вспыхнуло от гнева и обиды. Так говорить мог только действительно бессердечный человек.

– Не отвозите меня на Кубу! – взмолилась она. – Если не можете доставить меня в Мобиль, тогда в Новый Орлеан. Куда угодно, только не на Кубу!

Вместо ответа Охотник распахнул перед Блисс дверь своей каюты и жестом предложил ей войти. Сам он вошел следом, плотно притворил за собою дверь и только теперь, внимательнее присмотревшись к Блисс, понял, как она должна выглядеть в глазах его экипажа. Одно загорелое плечо совершенно обнажено, сквозь прорехи платья просвечивает тело – почти вся грудь на виду: крепкая, белая, полная. Подол платья обтрепался настолько, что открывает ноги до самых коленей, и можно без труда обнаружить, что стройные икры девушки загорели так же сильно, как и ее плечи. Картина, что и говорить, восхитительная, но и достаточно опасная. Особенно на пиратском судне.

Блисс, должно быть, догадалась о мыслях Охотника, потому что немедленно предприняла безуспешную попытку прикрыть руками свою наготу. Увидев это, Охотник усмехнулся.

– Скажите, почему вы сбежали от своего жениха? И зачем вам так необходимо попасть в Мобиль?

– Это длинная история, и вряд ли она может заинтересовать вас. Меня захватили в плен несколько недель тому назад. Время мчится, уходит, а для меня жизненно важно как можно скорее попасть в Мобиль! Вот и все, что я могу вам сказать.

Охотник задумался над ее словами. Все-таки интересно, кто ждет ее в Мобиле? Любовник? Внезапно он почувствовал, как желчь подступила к гортани. Он не мог представить себе, что кто-то другой обнимает Блисс, целует ее, ложится с нею в постель...

«Прекрати! – приказал себе Охотник. – Шесть лет – немалый срок. Она за это время наверняка принадлежала Фолку, а может быть, и не только ему одному». Он прекрасно понимал все это, но гнев все равно продолжал душить его.

Фолк! Фолк и Гренвиль – вот виновники его несчастий. Если бы не подосланный ими убийца, у него были бы целы сейчас оба глаза. Интересно, знала ли об их намерениях сама Блисс? Наверное. А может быть, не только знала обо всем, но и участвовала в этом гнусном заговоре...

До сегодняшнего дня Охотник истреблял суда, принадлежавшие Фолку, и тем удовлетворял свою потребность мстить. Теперь одного этого ему уже казалось мало. Он понял, что все эти годы ничуть не успокоили его мятущуюся душу. Охота на суда Фолка даже сослужила ему дурную службу, затмив все на свете и заставив его забыть о других способах мести. И вот сегодня сама судьба дала ему в руки новое оружие против заклятых врагов – Фолка и Гренвиля. Инструмент по имени Блисс Гренвиль! Немного усилий, немного фантазии – и с ее помощью он сумеет растоптать своих противников.

Нет, что ни говори, прекрасная штука —жизнь!

– А вы ведь не слишком юная женщина, – насмешливо заметил Охотник. – Скажите, почему вы до сих пор не вышли замуж?

Блисс гордо вскинула голову.

– Не была к этому готова, – с вызовом ответила она, вовсе не желая делиться с каким-то пиратом своими сокровенными тайнами. И вообще, кто он такой, чтобы спрашивать ее о таких вещах!

– Меня удивляет ваш жених. Отнюдь не все мужчины бывают такими настойчивыми и терпеливыми.

– Да, Джеральд Фолк не похож на остальных мужчин, – сухо сказала Блисс.

Охотник нахмурился, по-своему истолковав ее слова.

– Не понимаю, какое вам до всего этого дело, – продолжила Блисс. – Свою просьбу я высказала. Каков будет ваш ответ?

– Я должен подумать. – Охотник повернулся к двери и добавил, уже выходя из каюты: – Между прочим, вам нужно подыскать что-нибудь из одежды. Я не хочу, чтобы вы в таком виде сошли на берег. Ваши родственники могут бог знает что про нас подумать, а для Гаспариллы его доброе имя дороже всего на свете. Он приходит в ярость, если хоть что-то бросает на него тень.

Охотник прикрыл за собою дверь каюты, легко взлетел по полудюжине ступенек на палубу и глубоко вдохнул соленый морской воздух. Он хотел освободиться от запаха оставленной в каюте женщины. От запаха Блисс... его жены.

Интересно, она до сих пор считается его женой – вернее, вдовой? Или их брак был расторгнут сразу же после того, как его бросили в тюрьму? Да, скорее всего, так оно и было. Папаша Клод, уж конечно, позаботился о том, чтобы как можно скорее уничтожить любую память о браке его дочери с ненавистным ему Гаем Янгом. Странно только, что он тут же не выдал ее замуж за Джеральда Фолка...

Еще в тюрьме Охотник узнал о том, что Фолк выжил и оправился после той дуэли, но больше он не знал о нем ничего. Несколько раз, еще до того, как стать членом Братства, он порывался отправиться в Новый Орлеан, но так и не решился на это: слишком многие там помнили его. В результате теперь он довольно смутно представлял себе человека, отомстить которому стало делом его жизни...

Ах, месть, месть, какой же ты бываешь сладкой! Охотник улыбнулся. В голове его начал быстро складываться новый план мести. Когда-то он был красивым парнем и нравился женщинам. А что, если попытаться использовать свои старые чары? Заставить Блисс заново влюбиться в него! Пусть когда-то ее любовь наполовину состояла из лжи, что-то она все-таки чувствовала. Ни одна женщина не смогла бы так притворяться! Охотник почти не сомневался, что сумеет соблазнить Блисс, а затем вернет ее женишку – но не одну, а с зачатым от пирата ребенком, который уже будет у нее под сердцем.

Охотник весело рассмеялся. Отличный план! Единственная помеха – Гаспарилла. Если он узнает, что Охотник не выполнил его поручения и вернул пленницу с запозданием, будет буря... Но любую бурю можно предотвратить, если действовать умеючи. Надо только сделать так, чтобы Гаспарилле не к чему было придраться.

– Переложи курс на Сосновый остров, Грин, – скомандовал Охотник своему рулевому.

Грин бросил на него удивленный взгляд.

– На Сосновый остров, Охотник, я не ослышался? Ты правда хочешь направиться именно гуда? Но Гаспарилле это вряд ли понравится.

– Экипаж устал и заслуживает короткого отдыха на берегу с женами и детьми. А «Ястреб» срочно нуждается в ремонте. Нужно очистить днище от раковин и наростов – у нас плохой ход.

– Но пленница...

– За нее теперь отвечаю только я. И я отвезу ее родственникам – когда буду готов сделать это.

Грин понимающе усмехнулся.

– Вот оно что! Красивая девка, согласен. Завидую вам, капитан.

Блисс смахнула кончиком пальца слезинку со щеки. Тяжелее всего было ощущать собственное бессилие. Похоже, Охотник все-таки отвезет ее на Кубу. О боже! Как же это далеко от ее сына!

Блисс отворила раздвижные двери в задней стене каюты и вышла на открытую площадку. День стоял чудесный – солнечный и тихий. Легкий ветерок шелестел в вантах. Блисс посмотрела на ровную, спокойную синеву у себя под ногами.

«А что, если прыгнуть сейчас за борт и попытаться доплыть до ближайшего острова? – подумала она. – Островов здесь тьма-тьмущая: ведь мы проплываем вдоль побережья Флориды. У меня есть все шансы доплыть. Правда, что делать дальше? Сбежать от одних пиратов только для того, чтобы попасть в руки другим?»

Она тяжело вздохнула и снова принялась размышлять о человеке по имени Охотник. Кто он на самом деле? Непонятно. Весь в черном, с повязкой на глазу... Прямо какой-то дьявол во плоти! А единственный его глаз такого серебристого цвета...