Текст книги "Владыка Нила"

– Я… нет. Я никогда об этом не думала! – Она была потрясена. – Я всегда считала и тебя, и Урию своей семьей.

Минух знала, что ее госпожу ограждал от жестоких реальностей рабства ее отец, относившийся к своим рабам с необычайной добротой.

– И тем не менее мы остаемся рабами.

– Значит, этот дом…

– Принадлежит нашему хозяину, твоему отцу. – Утверждение прозвучало без горечи или сожаления: для Минух это была всего лишь констатация факта.

Даная печально опустила голову.

– По правде говоря, Минух, я ведь тоже одна из рабынь отца.

Минух не могла этого отрицать.

Глава 6

Даная сразу отправилась в постель, отказавшись даже от восхитительных лакомств, которыми Минух пыталась ее привлечь. Комнаты Данаи были очень удобны: полы были выложены белым мрамором, таким гладким, что можно было смотреться в них как в зеркало; застеленная льняным полотном постель своей мягкостью могла бы соперничать с облаком. Очевидно, Урия постарался, чтобы все кругом проявляли заботу и попытались отвлечь госпожу от ее тяжелого горя.

Даная беспокойно металась и ворочалась в постели – ей никак не удавалось заснуть. Она дотронулась до своих губ, вспоминая ощущение от прикосновения к ним губ римского офицера. Даже теперь незнакомая слабость разливалась по всему телу при одной только мысли о нем. Его лицо постоянно стояло у нее перед глазами, и ей никак не удавалось отделаться от воспоминаний о нем. И только когда первый утренний ветерок пошевелил полог кровати, Даная наконец погрузилась в глубокий сон без сновидений.

Была уже середина утра, когда она проснулась от звуков голоса Минух, распоряжавшейся, чтобы приготовили для госпожи ванну и одежду. Немного позже Даная приняла ванну и оделась, размышляя о том, чем будет она заполнять долгие часы, которые ждут ее впереди.

Она привыкла к активной жизни, но теперь, похоже, лишилась воли.

Когда девушка плотно позавтракала медовыми лепешками с охлажденным манго и кусочком козьего сыра, Минух заговорила:

– Урия спрашивал, может ли он поговорить с тобой сегодня. Он ждет во внутреннем дворе.

Первое, что заметила Даная, ступив в красивейший внутренний двор, – среди зелени яркие пятна от цветущих растений всевозможных цветов и оттенков. Урия беспокойно расхаживал взад и вперед по дорожке, выложенной плитняком, и поспешил навстречу девушке, как только ее увидел.

– Спасибо тебе, госпожа Даная, что так быстро откликнулась на мою просьбу.

Даная настороженно встретила такое официальное обращение к ней Урии и задалась вопросом: чем оно вызвано? После того как она закончила образование и Урию послали в Александрию, она сильно скучала по нему и с нетерпением ждала его приездов, случавшихся раз в три месяца.

Когда Урия подошел к ней, она увидела, что он заметно сдал: спина его уже не была такой прямой, как когда-то. Он был невысок ростом, и его седая борода была одного цвета с изрядно поредевшими волосами. Но в темных глазах учителя по-прежнему светилась нежность, когда он, улыбаясь, отвесил ей поклон.

– Пожалуйста, устраивайся поудобнее, госпожа. – Он указал ей на мраморную скамейку.

– Мои кошки не доставляют тебе хлопот, милый Урия?

– Ни капельки, госпожа! По указанию твоего отца я построил для них загон с высокой оградой. И у Тия есть собственная просторная клетка. Кошек кормят только вареным мясом, и у них достаточно места, чтобы побродить. – Он улыбнулся. – Должен признать, что все остальные обитатели дома избегают заходить в дальний конец сада, где находится загон для животных.

Даная сказала, что Обсидиана постарается напасть на гепарда, если представится возможность.

– Ты держишь их раздельно?

Он поклонился.

– Как мне было приказано, госпожа.

Даная впервые заметила, каким усталым он выглядит.

– Ты не присядешь рядом со мной, Урия?

– Если позволишь, госпожа, я лучше постою. Мне нужно многое тебе сказать.

– Тогда говори, сидя возле меня, – настойчиво сказала она.

С тяжелым вздохом он опустился на скамью рядом с ней.

– У меня печальные известия.

Даная опустила голову.

– Это касается отца, верно?

– Посыльный прибыл всего за час до рассвета. Твой отец не прожил и дня после того, как ты уехала.

Горючие слезы хлынули у нее из глаз, рыдания сотрясли тело.

– Мой дорогой отец! Во что превратится для меня мир, если тебя в нем больше нет?

Урия не пытался ее утешить, потому что знал, как сильно любила она его хозяина. Но он был ошеломлен, когда она уронила голову ему на плечо. Загрубевшей рукой он отер набежавшие на глаза слезы, затем обнял девушку, ласково похлопывая по спине. Шло время, и солнце уже высоко поднялось в небе, прежде чем рыдания ее утихли и Даная немного успокоилась.

Наконец она подняла голову и взглянула на Урию все еще полными слез глазами.

– Мне так хотелось остаться с отцом, но он отослал меня прочь. Как горько думать, что он покинул этот мир, а меня не было рядом, чтобы утешить его! Так не должно было случиться!

Старик, не стесняясь, вытирал слезы.

– И в самом деле это горько для вас обоих.

Даная взяла себя в руки, зная, что позже будет горевать в одиночестве.

– Приняты меры для мумификации отца?

– Мне сказали, что Харик прибыл в день твоего отъезда к вечеру и взял это дело в свои руки. Посыльный уверил меня, что готовятся достойные похороны. Харик это делает только для того, чтобы завоевать расположение соседей.

Острая боль пронзила сердце девушки.

– Нужно, чтобы любящие руки готовили моего отца в последний путь, а племянник его не любит! – воскликнула она с горечью. Немного успокоившись, она спросила: – Есть еще какие-нибудь новости?

– Только это. – Старик протянул ей свиток пергамента.

Она посмотрела с интересом.

– Ты знаешь, что это?

– Как видишь, печать твоего отца не сломана. Это предназначалось только для твоих глаз. Однако у меня хранятся официальные документы, которые он поручил моим заботам. Я расскажу тебе о них, как только ты прочтешь письмо.

Даная с трудом разбирала неровные строчки знаков, начертанных нетвердой рукой умирающего отца. Слезы снова хлынули из ее глаз, когда она начала читать.

Дорогая дочь! Трудно было отослать тебя из дома, но ты ведь понимаешь сама, что у меня не было другого выхода. Я передал Урии официальные документы, которые на законном основании делают тебя моей дочерью. Однако это не означает, что ты можешь вернуться сюда, на виллу. Я оставляю тебе мои земли и имущество в Александрии и солидные средства, которые позволят тебе стать самой уважаемой женщиной. Обращайся за советом к Урии. Знай, что ни один отец в мире не любил свою дочь так, как я любил тебя. Не горюй о моем уходе, но благословляй время, которое мы провели вместе.

Твой счастливый и любящий отец.

Прежде чем заговорить, Данае пришлось сглотнуть комок, застрявший в горле. Никакие законные документы не могли ничего изменить в ее отношении к отцу – и до этого она не меньше чувствовала себя дочерью своего отца, чем сейчас.

С печалью в глазах Урия дожидался, пока она возьмет себя в руки. Девушка протянула ему пергамент и подождала, пока он прочтет его.

Чуть погодя он поднял голову и кивнул:

– Этот дом и имущество оформлены на тебя по закону. Еще имеется текстильная мастерская здесь же, в городе, которая приносит хороший доход.

Даная покачала головой и попыталась сдержать слезы.

– Ты ведь знаешь, что все это не имеет для меня никакого значения.

– Будет иметь, когда ты перестанешь горевать. Однажды ты поймешь, что твой отец хорошо позаботился о твоем будущем.

– Мы оба знаем, что Харик в любом случае будет оспаривать права на собственность, которую отец передал мне. Он захочет все забрать себе.

– Чтобы это сделать, он должен сначала обратиться с прошением к молодому царю. – Урия улыбнулся, и вокруг его губ разбежались морщинки. – Думаю, у тебя имеется прекрасный подарок для царя Птолемея, который смягчит его сердце, и он с сочувствием отнесется к твоему положению. – Его улыбка стала шире. – Твой отец был мудрым человеком. Харику далеко до него.

Даная начала лучше понимать причины, по которым отец настаивал на том, чтобы она подарила царю гепарда, и почему он отправил шкуру белого тигра верховному жрецу богини Исиды.

– Будем надеяться, что эти дары принесут нам тот результат, на который рассчитывал отец. – Она нахмурилась. – Но что случится, если царица Клеопатра опять захватит трон?

Урия пожал плечами.

– Можно лишиться жизни за такие слова, но у Клеопатры нет войска, чтобы победить армию царя Птолемея. Однако теперь в этой неразберихе появился еще один игрок – кто знает, чью сторону примет могучий Цезарь?

– Если Цезарь вмешается в схватку и решит снова посадить на трон Египта царицу, соотношение сил изменится, – сказала Даная.

– Кто может знать, что у римлянина на уме? А сейчас будем надеяться, что царь Птолемей поступит так, как предполагал твой отец. Но с этим царем трудно иметь дело: никогда не знаешь, как он поступит, – во всяком случае, мне так говорили. Будем надеяться, что верховный жрец Исиды поможет нам удостоверить твою личность. Я уже испросил от твоего имени аудиенцию у царя Птолемея. Я сообщил, что госпожа Даная из рода Сахур имеет для него бесценный подарок.

Девушка положила ладонь на его узловатую, перевитую синими венами руку.

– Как мне благодарить тебя, Урия?

Он поднялся, но она успела заметить, как он доволен.

– Всегда почитал честью служить благородному роду Сахур. – Он склонил перед девушкой голову. – И мне очень приятно, что теперь я служу тебе.

– Разве ты никогда не тосковал по свободе? Я спрашиваю об этом потому, что недавно и сама начала думать о себе как о рабыне.

Старик улыбнулся.

– Твой отец никогда не давал мне почувствовать, что я раб. Он всегда относился ко мне как к дорогому другу и позволил мне распоряжаться его домом и землями. С таким хозяином, как господин Мицерин, я имел лучшую жизнь, чем ждала бы меня где бы то ни было при других обстоятельствах.

– Теперь ты свободен, раз мой отец… ушел в царство мертвых.

– Нет, госпожа. Теперь я служу тебе. – Он улыбнулся, глядя на Данаю с большой любовью. – Я уверен, что ты будешь обращаться со мной не слишком жестоко. – Он взглянул ей в глаза и увидел, что она смущена. – Все так, как и должно быть, – напомнил он ей.

– Если я дарую тебе свободу, ты примешь ее?

– Да, госпожа, приму.

– Тогда ты покинешь меня?

Он нахмурился, а потом рассмеялся.

– Нет, госпожа. Где еще я найду такую легкую жизнь и смогу чувствовать себя членом семьи?

Прошло всего шесть дней с тех пор, как Даная прибыла в Александрию, а из дворца уже пришло известие, что царь Птолемей требует ее к себе. В назначенный день девушку тщательно готовили к визиту, уделив ее внешнему виду особое внимание. Ее омыли в душистой воде, а затем умастили ей кожу маслом мирриса. В ее темные волосы вплели золотые бусины, и каждый раз, как девушка поворачивала голову, они мелодично позвякивали.

Даная стояла перед зеркалом из полированной бронзы, одетая в белое шелковое платье, собранное под грудью, спускавшееся до самых щиколоток над золотыми сандалиями. Убедившись, что подвеска матери надежно опустилась ниже выреза платья, так что ее нельзя увидеть, Даная подала знак Минух, и служанка застегнула у нее на шее золотое с бирюзой ожерелье.

– Я сильно волнуюсь, – призналась Даная. – Эта новая обувь очень жестка и неудобна. Если бы можно было надеть мои мягкие кожаные сандалии!

– Ты идешь во дворец и должна быть достойно одета, – возмущенно сказала Минух. – Ты ведь не хочешь опозорить род Сахур?

Даная отрицательно покачала головой и критически оглядела свое отражение.

– Я выгляжу бледной. Как ты думаешь, царь это заметит?

Минух улыбнулась про себя, думая о том, как прекрасна ее госпожа.

– Не думаю, чтобы кто-нибудь это заметил.

Глава 7

Урия помог Данае усесться в паланкин, а сам вскарабкался на запряженную быками повозку, где помещалась клетка с гепардом. Из предосторожности, а также чтобы помешать любопытным зевакам тревожить кошку, клетку накрыли большим куском полотна. Когда они наконец достигли наружной стены дворца, стражник у ворот остановил их. Урия предъявил ему необходимые документы, скрепленные царской печатью. Осмотрев клетку с животным, стражник подал им знак проследовать в ворота.

Данаю ошеломил величественный вид фонтанов и садов, встретивших их за стеной. Когда они миновали вторые ворота, у девушки захватило дух от красоты увиденного. Журчание бесконечных фонтанов сливалось в божественную мелодию, а яркие, разных оттенков цветы каскадом спускались со стен и окаймляли мраморные дорожки.

У Данаи замерло сердце, когда она вышла из паланкина и очутилась перед широкой лестницей, ведущей в главную часть дворца. Она так волновалась, что ее слегка затошнило, и она прижала руку к животу. Урия, должно быть, понимал, что она чувствует, потому что успокаивающе похлопал ее по плечу.

– Наберись храбрости, дитя! Хотя я не могу дальше пойти с тобой, я буду ждать твоего возвращения прямо здесь. Царь уже знает, кто ты такая, и примет тебя радушно.

Урия объяснил девушке, что дворец выстроен в греческом стиле, и она увидела гигантскую колоннаду, простиравшуюся ввысь до самого неба. Ей встретилось множество помещений, которые, по ее предположениям, служили комнатами, банкетными залами и гостиными. Она в жизни не видела более прекрасного места. Еще издали она услышала нежные звуки флейт и арф, сливающиеся в восхитительную мелодию.

Трепеща от страха, Даная поднялась по черным мраморным ступеням, надеясь, что никто не заметит, как сильно дрожат ее руки. Ей казалось, что звук ее шагов, эхом отражаясь от мраморных стен, громко разносится по коридору. Когда она наконец достигла места назначения, впереди нее оказалась длинная шеренга людей, ожидающих своей очереди повидать царя.

На время позабыв свой страх, Даная принялась разглядывать высокие колонны, поддерживающие потолок помещения. Они были покрыты высеченными в золоте иероглифами. Потолки были так высоки, что трудно было различить все фигуры мозаичного панно. Даная смотрела на высокие бронзовые двери, ведущие в тронный зал, разбирая написанную иероглифами фразу, провозглашавшую Птолемеев избранниками богов и…

– Госпожа Даная из рода Сахур, о высокородная госпожа, – выкликнул человек в синем с золотом одеянии, жестом приглашая ее войти.

Чувствуя себя так, словно сотня бабочек била своими крыльями у нее в желудке, Даная прошла вперед и, спустившись на шесть ступенек, очутилась в тронном зале, молясь про себя, чтобы не споткнуться по пути и не опозориться.

У подножия лестницы она задержалась, пока человек, ожидавший там, не подал ей знак следовать за ним и не препоручил придворному писцу. У этого старика были густые кустистые брови, и девушка почему-то не могла оторвать глаз от его испачканных чернилами пальцев.

В зале было много людей – придворных и других посетителей, пришедших искать царской милости. Даная заметила, что привлекает всеобщее внимание. Девушка слышала, как шепотом высказываются догадки, кто она такая.

Яркие одеяния придворных мелькали вокруг Данаи, как картинки в калейдоскопе. Одни были одеты в традиционную льняную одежду египтян, тогда как другие выбрали греческие костюмы, которым Птолемеи оказывали предпочтение. Вдруг внимание девушки привлекла огромная золотая голова кобры, вздымавшаяся ввысь, осеняя тенью золотой трон.

Хотя Даная знала, что царю Птолемею всего лишь четырнадцать лет, она все же оказалась не готова увидеть столь юного мальчика, восседавшего на троне, явно предназначенном для более солидной и более представительной персоны. Непонятно почему, но ее поразила странная трагичность его облика, и девушку захлестнула волна острой жалости к этому ребенку. Одетый во все белое, он был увешан золотом и драгоценностями, которых хватило бы на десятерых. Подведенные краской глаза делали его похожим на маленького мальчика, играющего роль взрослого. Даная видела, как он, повернув голову, разговаривал с кем-то, стоявшим справа от него.

– Изложи причину, по которой желаешь увидеться с царем Птолемеем, госпожа Даная, – потребовал пышно одетый очень полный мужчина. По описанию Урии девушка поняла, что это, должно быть, первый министр, евнух Парфянис. На нем был длинный завитой парик, лоснившийся маслом, и роскошные, отделанные драгоценными камнями одежды, по богатству превосходившие даже те, что были на царе. Ходили слухи, будто первый министр и есть истинный правитель Египта. Нетрудно было заметить, что он любитель хорошо поесть. Как евнух он имел очень высокий голос и старался компенсировать это тем, что говорил громко. Выглядел он несколько нелепо, потому что чрезмерно потел, и капли пота размывали краску вокруг глаз.

Снова припомнив наставления Урии, Даная определила, что другой человек, крутившийся возле царя, не кто иной, как Теодот, царский наставник. Хитрые глаза учителя смотрели настороженно когда он по-хозяйски склонялся к царю.

– Царь не говорит по-египетски, юная госпожа, – объявил Теодот. – Ты собираешься запросить переводчика?

– Нет, господин. Я говорю по-гречески – сказала Даная с низким поклоном.

– Тогда изложи свое дело.

Даная опустилась на колени и преклонила голову.

– Милосердный владыка, отец просил меня преподнести тебе самый дивный дар.

– Ты можешь подняться, молодая женщина, и приблизиться ко мне, – сказал Птолемей с неподдельным интересом. – Ты дочь моего придворного дрессировщика животных, разве не так?

Даная старалась не смотреть царю в глаза, считая, что это запрещено.

– Да, великий царь. К сожалению, мой отец покинул наш мир и пребывает в царстве мертвых. – Произнеся эти слова вслух, она почувствовала тупую боль в сердце.

– Что такое! – гневно воскликнул царь, бросив укоризненный взгляд на Парфяниса. – Мой дрессировщик животных умер, а мне ничего не сказали. Почему?!

Глубоко вздохнув и еще больше волнуясь, Даная приблизилась к молодому царю, подозвавшему ее жестом. Подняв на него глаза, она увидела, что он обиженно надул губы.

– Объясни, почему мне не сообщили об этом, – спросил он, поворачиваясь к учителю.

Теодот только пожал плечами, словно это дело не заслуживало внимания царя.

– Я ничего не знал о его смерти, великий царь.

– Это твоя обязанность – узнавать о таких вещах, – заявил евнух Парфянис, и в этот момент Даная поняла, что между этими двумя людьми, самыми близкими к трону, существует тайная вражда. У девушки возникло чувство, что они сражаются за молодого царя, как две собаки из-за кости.

Юный царь с силой ударил кулаком по подлокотнику трона:

– Я хочу иметь дрессировщика животных! Сегодня же начните искать кого-нибудь, кто сможет заменить Мицерина!

Похоже, царя обеспокоила не смерть отца Данаи, а то, что он не сможет найти ему достойной замены. Юноша выражал недовольство так громко, что Даная пришла в смятение.

Она почувствовала внезапно, что стены словно надвигаются на нее, и в горле у нее пересохло.

Слева от царя она наткнулась на пару жгучих пытливых глаз и вдруг поняла, что значит испытать истинный ужас – потому что мужчина, стоявший там, оказался тем самым римским офицером, который поднялся на борт «Синего скарабея» на острове Фарос! Тем властным мужчиной, который поцеловал ее! Но это было еще не самое страшное – во взгляде его явно читалось безмолвное послание, без сомнения, означавшее угрозу. Девушка опустила взгляд, мучаясь вопросом, каким образом он оказался рядом с царем.

Даная пребывала в смятении, потому что римлянин был одет в роскошное платье из тонкой ткани, с широким золотым ожерельем вокруг шеи и золотыми обручами на верхней части рук. Больше всего ее поразило, что глаза незнакомца были по египетскому обычаю подведены краской, а на голове его красовался предписанный этикетом парик высокопоставленного вельможи. Гнев закипел в ее груди, когда она сообразила, что он скорее всего шпион Цезаря.

– Ты сказала, что принесла мне подарок! – капризно воскликнул Птолемей. – Что это такое? Я не вижу никакого подарка!

– О, великий царь! Отец перед смертью просил меня поднести тебе в дар редкостного и удивительного зверя. Это Джабат, ручной гепард.

Царь наклонился вперед, глаза его внезапно загорелись от возбуждения, и он стал больше похож на маленького мальчика, каковым, впрочем, и являлся.

– Я хочу сейчас же его увидеть! Ты принесла его с собой?

– Да, великий царь. Он в клетке, в наружном дворе.

Царь обернулся к страже.

– Немедленно принесите клетку сюда! – Он подал знак Данае. – Подойди ко мне и расскажи об этом удивительном звере!

Девушка сделала несколько шагов и остановилась перед возвышением.

– Гепарда вырастили из крошечного детеныша, и он очень ласковый. Как тебе известно, великий царь, нет зверя, который бегал бы быстрее гепарда, так что он сможет сопровождать тебя, даже когда ты будешь скакать верхом.

Глаза юного царя заблестели.

– А он опасен?

– Нет, великий царь. Если ты знал моего отца, ты должен помнить, что он никогда не посылал тебе животных, которые могли бы причинить тебе вред.

Первый министр спустился к подножию трона и остановился перед Данаей:

– Не смей так фамильярно разговаривать с царем, госпожа Даная! Помни, где ты находишься и к кому обращаешься!

Царь поднял руку, призывая царедворца замолчать.

– Ты нравишься мне, госпожа Даная! Вокруг меня слишком много людей, старающихся мне угодить. Обещай, что всегда будешь говорить мне правду!

– Это обещание легко дать и легко исполнить, великий царь! – Ее взгляд скользнул в сторону мужчины, которого она посчитала римлянином, и замер на его руке, сжимавшей золотую рукоять кинжала. Знал ли царь, что это римский офицер?

– Удалить всех из зала! Я хочу увидеть своего гепарда, – распорядился царственный мальчик. – Парфянис, Теодот, вы свободны! И все остальные с вами.

– Но, великий царь, – запротестовал Теодот. – Я никогда не оставляю тебя одного!

– А теперь оставь! – жестко приказал царь. – Владыка Рамтат, ты можешь остаться, – продолжал царь, прервав Теодота. – Я полагаюсь на твое знание животных. Всем остальным, кроме тебя и госпожи Данаи выйти вон!

– Рад тебе служить, великий царь, – ответил Рамтат, подходя ближе к царю и положив руку на спинку изысканно украшенного трона. Он пристально смотрел на Данаю, словно вынуждая ее рассказать все, что она знает.

Гнев и смущение боролись в душе девушки. Почему этот человек так приближен к трону, если он один из людей Цезаря? Даная настолько погрузилась в свои тревожные мысли, что не заметила, как опустел зал. Она обернулась только тогда, когда массивная бронзовая дверь звякнула, открываясь, и в помещение вошли четверо стражников, внося клетку с гепардом. Она смутно услышала, как царь приказал стражникам поставить клетку на пол и выйти.

– Скорее покажи его мне! – приказал царь Данае прерывающимся от возбуждения голосом.

Даная отперла клетку, взяла с крючка, приделанного внутри, золотую цепь-поводок и пристегнула ее к украшенному драгоценными камнями ошейнику. Гепард зевнул, потянулся и потерся всем телом о ногу Данаи, как ласковая домашняя кошка.

Птолемей, радостно улыбаясь, приподнялся с сиденья.

– А он подойдет ко мне?

– Его обучили подчиняться определенным командам, великий царь. Ты должен хлопнуть один раз в ладоши и сказать: «Ко мне», – и он подойдет.

Птолемей сделал, как она сказала, и гепард двинулся к нему, а Даная крепко держала цепь.

– Если ты хочешь, чтобы он положил голову к тебе на колени, скажи твердым голосом: «Клади».

Мальчик снова уселся на троне и сделал, что ему сказали. В тот же момент огромная кошка опустила голову царю на колени и лизнула его руку.

И снова острый приступ жалости охватил Данаю, когда она увидела, как вспыхнуло от счастья лицо одинокого мальчика.

– Если я возьму его с собой, когда отправлюсь на верховую прогулку, он будет нападать на других людей или животных?

– Нет, великий царь. Джабат никогда не пробовал сырого мяса, поэтому не стремится к нему.

Лицо Птолемея просияло, и он зарылся пальцами в густой мех зверя.

– Это и в самом деле замечательный зверь. Можно ли доверять ему настолько, чтобы он спал у меня в комнате?

– Он никогда не причинит тебе вреда, великий царь. Я только должна отдать ему команду, чтобы дать знать, что он принадлежит тебе, и тогда он будет охранять и защищать только тебя и подчиняться твоим приказам. Но будь осторожен, – предостерегла она. – Потому что, если ты отдашь приказ ему атаковать кого-либо, он растерзает того насмерть.

– Скажи те слова, которые дадут ему знать, что он принадлежит мне! – нетерпеливо воскликнул мальчик.

Даная опустилась на колени и обхватила ладонями морду гепарда.

– Джабат! Это твой новый хозяин. – Она жестом подозвала царя. – Делай, как я, великий царь. Возьми его голову в ладони и дай ему почуять твой запах.

Подойдя к ступеням, Птолемей бесстрашно опустился на колени, в точности так, как сказала Даная.

– Джабат, это твой хозяин – ты должен слушать только его слова. Он твой господин! – Она кивнула царю. – Скажи ему, что ты его хозяин.

Птолемей взял голову огромной кошки в свои ладони и улыбнулся.

– Я твой хозяин!

Кошка только моргнула.

– Ничего не вышло, – сказал Птолемей, взглянув зелеными глазами на Данаю. – Он как будто не понимает меня.

– Он понял тебя, великий царь, – заверила Даная Птолемея. – Если ты дашь ему команду, он подчинится тебе.

– Не тебе?

Даная слегка заколебалась, прежде чем ответить.

– Он всегда будет меня помнить, но он знает, кто его хозяин.

Гепард повернул огромную голову и уставился на царя. Затем он лизнул царя в щеку и улегся у его ног.

– С этого момента и навсегда он будет принадлежать только тебе!

Лицо Птолемея просияло, и он рассмеялся, как маленький мальчик.

– Теперь у меня есть кто-то, кому могу приказывать только я!

Рамтат, молча наблюдавший всю эту сцену, теперь заговорил:

– Но ты, конечно же, можешь приказывать всем, кому захочешь, великий царь.

– Да, да, но это не имеет значения. Совсем неинтересно, когда люди лебезят, чтобы угодить мне. – Он посмотрел в глаза Данае. – Мне очень жаль твоего отца. Он хорошо выдрессировал этого зверя.

– Благодарю тебя, великий царь, за то, что почтил память моего отца. Но этого гепарда обучила я.

– Я могу рассмотреть возможность передать тебе титул твоего отца, – рассеянно сказал он. Затем взгляд его наткнулся на человека, стоявшего рядом. – Я рад, что ты вернулся ко двору, владыка Рамтат. Мне нужны все мои верные друзья рядом, когда вокруг рыскают римляне. – Затем царь снова посмотрел на Данаю. – Ты свободна, юная женщина. Я пошлю за тобой, если захочу тебя снова увидеть.

Даная низко склонила голову, но прежде успела заметить угрозу во взгляде темных глаз Рамтата. Что-то было не так, но пока она не поймет, в чем дело, она будет молчать. В Египте было неспокойно, и высказывания против столь могущественного вельможи, как владыка Рамтат, могли стать для нее смертельно опасными.

Сначала нужно обсудить это дело с Урией – уж он-то знает, что ей посоветовать. Прежде чем с поклоном удалиться, девушка еще раз заглянула в глаза Рамтата, надеясь, что ошиблась насчет него. Но взгляд его темных глаз обжег ее, и она поняла, что он опасен.

Даная поспешно отступала назад, торопясь покинуть тронный зал. Когда она стремительно шла вдоль длинного мраморного коридора, сердце ее билось так сильно, что она чувствовала, как кровь стучит в висках. Два стражника стояли возле двойной двери прямо перед ней, и она видела, как отражается солнце в черном мраморе пола. Если бы только она сумела выбраться наружу, возможно, ей удалось бы перевести дух.

– Остановись, госпожа Даная! Мне нужно поговорить с тобой.

С ужасом узнала она голос владыки Рамтата и поняла, что он шел за ней следом. Внутренний голос предупреждал ее об опасности. Было только два способа избежать нежелательной встречи: подойти к двум стражам у двери и попросить одного из них немедленно отвести ее к царю или быстро убежать.

Она не воспользовалась ни одним из них – просто повернулась к преследователю лицом и спросила:

– Да?

Рамтат слегка кивнул стражам, отдавшим ему честь, и небрежно взял Данаю за руку, но сжал ее крепко.

– Я хотел бы поговорить с тобой наедине.

Даная хотела вырвать руку из его захвата и поспешить наружу, чтобы отыскать Урию, но вместо этого подняла голову и смело встретила его взгляд. Вглядевшись в его карие глаза, она заметила, что они испещрены золотистыми крапинками.

– Мне нужно… спешить, иначе мой слуга начнет обо мне беспокоиться.

Губы Рамтата тронула слабая улыбка.

– Хозяйку волнуют чувства ее слуги – опасные представления, если дать им укорениться и распространиться по всему Египту, – насмешливо сказал он, но выражение его лица сразу же стало серьезным. Он крепче сжал ее руку, так что ей стало больно. – Я настаиваю на том, чтобы поговорить с тобой.

Данае не оставалось ничего другого, кроме как позволить ему отвести себя назад по коридору в одну из пустых комнат. Рамтат не отпускал ее руки, пока не убедился, что никто не сможет подслушать их разговор.

– Даная! Я заметил твое… замешательство, когда ты увидела меня сегодня возле царя.

Девушка с вызовом посмотрела на него, испытывая в этот момент скорее гнев, чем страх.

– Но я не смутилась, когда увидела тебя на корабле римлян в одежде римского военачальника! – выпалила она в ответ.

Он притянул ее к себе, и девушка поняла, что ей грозит серьезная опасность.

– Ты должна забыть, что видела меня прежде, – настойчиво потребовал Рамтат тихим голосом, в котором ясно слышалась угроза. – Тебе понятно?

– Мне понятно, что ты хочешь убедить царя в том, что ты ему друг!

– Ты ступаешь на опасную почву! – предостерег он.

– А ты ступил на путь предательства!

Он слегка встряхнул ее.

– Я не предатель!

– И тем не менее хочешь заставить меня забыть, что я видела тебя в тот день на палубе «Синего скарабея».

– Боги свидетели, что я не сумел забыть тебя!

Рамтат прижал ее к себе, и она ощутила твердые мускулы под его одеждой. Она прикрыла глаза, когда он приподнял ей подбородок и взглянул в лицо. Затем он склонил к ней голову и прошептал:

– Ты вспоминала обо мне?

Даная почувствовала его дыхание на своих губах, и у нее подогнулись колени, но уже не от страха. Ей хотелось очутиться в его объятиях и еще раз ощутить, как его губы прижимаются к ее губам. Но этому мужчине нельзя было доверять. Он представлял угрозу для царя и еще большую для нее. Отшатнувшись, она покачала головой:

– Как я могла бы забыть тебя, если ты уверяешь, что до сегодняшнего дня я никогда тебя не видела?

Прищурив глаза, Рамтат пытался решить, собирается ли она выдать его царю и разрушить планы Цезаря.

– Не вмешивайся в дела, которые тебя не касаются! – предостерег он, затем вежливо поклонился на случай, если кто-нибудь мог их заметить.