Текст книги "Пригоршня вечности"

Шайар извлёк кинжал из складок плаща и поднёс светящееся лезвие к затылку. Его оппонент наблюдал за этим, сохраняя на лице усмешку.

Шайар отрезал все свои косицы и швырнул их на пол между собой и противником. Со вспышкой они исчезли и стены комнаты со скрежетом покачнулись. Не изменившись в лице, Шайар переломил свой меч и презрительно выбросил его обломки за спину.

– Теперь только один из нас покинет эту комнату, Ливайер, – проговорил он безразличным тоном и противник его вздрогнул. – Позаботься об обороне, если только ты не решил положиться на милость моего повелителя.

Не обращая никакого внимания на своего оппонента, Шайар принял ритуальную позу и начал исполнять сложные фигуры танца. Свет в комнате померк и по мере того, как движения его ускорялись, зловещее синее сияние начало разливаться по клинку кинжала. Не дождавшись конца танца, противник его что-то прорычал и взмахнул своим жезлом. И исчез.

Шайар завершил свой танец и свечение кинжала поблекло.

– Не надеешься же ты вечно играть со мной в прятки, – крикнул он в дальний конец комнаты, где что-то тяжело шевелилось и грохотало. – Иди сюда, пора уже закончить наш спор!

Грохот, тяжёлый топот и рычание были ему ответом. Судя по звукам, что-то очень большое мчалось ему навстречу. Дымка, повисшая в комнате и слабое свечение стен не позволяли пока увидеть приближающуюся махину.

Улыбаясь, Шайар стоял на том же месте.

Он не пошевелился, когда очертания дракона, нёсшегося на полной скорости, не появились из дымки. Видимо, на сей раз противник его решил не тратить попусту силы. Что может сделать человек против мчащейся лавины, хрупкий мотылёк против ревущего смерча?

За несколько шагов до жертвы дракон подпрыгнул, выставив когти и разинув пасть, из которой выбивались отдельные огненные струйки.

Не переставая улыбаться, Шайар поднял руку, защищая лицо.

Дракон словно налетел на несокрушимую скалу. Движение ладони отбросило бронированного хищника на десяток шагов и дракон распростёрся на полу, оглушённый.

С обезьяньей ловкостью Шайар вскочил на голову дракона и извлёк полыхавший синим кинжал.

– Твой бог бессилен против справедливой мести, – объявил он и струйки жидкого огня падали с клинка, стекая по шкуре дракона дымящимися ручейками. – Пусть попытается наказать меня.

Он с силой опустил кинжал и ослепительная вспышка опалила искрящиеся стены.

* * *

С тяжело бьющимся сердцем Нламинер поднял голову и встретился глазами с Риссой. Непроизвольно облизнул губы. Как хочется пить! Что же значили эти видения, настолько подлинные и правдоподобные?

– Ты что-то видел? – спросила она и искорка удивления блеснула в её глазах. – Впрочем, позже. Пойдём-ка, повидаем хозяина этого водоёма. Он ждёт нас.

Нламинер осознал, что все ящеры выстроились в две шеренги, не оставляя им другой дороги. Их немигающие глаза вселяли в Нламинера тревогу, а «улыбающиеся» морды не придавали бодрости.

Несколько минут – и они, сопровождаемые эскортом, вошли в небольшую нишу.

Там, поддерживая на кончике носа прозрачный светящийся шар стояла статуя диковинной ящерицы, возвышаясь над их головами. Нламинеру казалось, что она постоянно пребывает в движении. Стоило отвести глаза хотя бы на миг, и поза каменного существа, казалось, менялась. Не отрываясь от своего пьедестала, оно исполняло плавный непрекращающийся танец.

– Он что-то хочет сказать, – шепнула Рисса. – Жаль, что я его не слышу. Придётся ждать.

Они стояли и смотрели на переливающуюся из формы в форму фигуру, пока вдруг отдалённый гул не проник откуда-то сверху. К их ужасу, статуя потекла струями густого светящегося тумана и испарилась.

Словно тяжёлый вздох послышался позади. Рисса обернулась. Никого. Пустой зал, ни ящеров, ни воды в бассейне. Тёмные стены сдвинулись, угрожая поглотить их в любой момент.

Нламинер не слышал её удивлённого возгласа. Перед его глазами всё ещё светилась надпись, что зажглась в глубинах прозрачного шара. Он прилагал все усилия, чтобы не забыть ни единого штриха.

– Пойдём, – потянула она его за руку. Голос её был почти умоляющим. – Уйдём отсюда. Здесь теперь небезопасно.

Прежде чем уйти, Нламинер наклонился и подобрал оставшийся от статуи шар. Он лежал в груде щебня, оставшегося от пьедестала и стал совсем крохотным, не больше фаланги пальца.

Воды в водоёме больше не было.

V

Утро выдалось дождливым.

В их крохотной пещерке царил теперь такой же разгром, что и на маяке. Хорошо, что ничего не оставили здесь, подумал Нламинер. Несокрушимые, казалось, поленья каменного дуба множеством ароматных щепок устилали пол. Четыре рыбины, оставшиеся со вчерашнего дня смердели так, словно пролежали неделю под солнцем. Чьи-то когти оставили многочисленные отметины на стенах – словом, надеяться на безопасность этого убежища теперь не имело смысла.

Нламинер изучал взглядом спину Риссы, сидевшей перед ним и гадал, о чём она размышляет. Пытаться прервать её в такие моменты – совершенно безнадёжная затея. Её концентрации могли позавидовать многие. Судя по всему, её раса действительно живёт в обеих плоскостях, подумал Нламинер, заметив, как размываются порой очертания её тела. До того привычны к таким путешествиям, что совершают их чуть ли не непроизвольно.

Он встал, с хрустом потянулся и выглянул наружу. Ему делалось не по себе при одном виде косых струй, хлещущих по песку. Мех тут же промокнет и придётся потом расчёсывать его битых полчаса, чтобы не выглядеть пугалом. Он принюхался. Ну разумеется, зарядило на весь день. Впрочем, не сидеть же здесь безвылазно только потому, что нечем привести себя в порядок…

Сегодня придётся обосноваться на маяке, подумал он. Кто бы там ни обитал, ночевать больше негде. Только что новую пещеру вырыть. Так что развлечений им хватит на весь день: привести в порядок хотя бы одну комнату и исследовать, наконец, подвал.

Он сделал несколько шагов вперёд и наткнулся на Риссу, сидевшую всё в той же позе, но на первой выступающей из воды ступени Лестницы. От неожиданности он даже потерял дар речи.

– Тренируюсь, – обыденным тоном ответила она и чуть прищурила глаза, что означало улыбку. – Ну что, пойдём осматривать наш новый дом?

И она ещё шутит, мрачно подумал Нламинер, вздрагивая, когда струйки дождя стекали ему за шиворот.

* * *

– Учитель Инлеир, – обратился юноша в потёртом дорожном плаще, выходя прямо из стены комнаты. – Мне нужна ваша помощь. Срочно.

Маг обернулся, откинув капюшон и некоторое время изучал посетителя. Тот сел, словно был с магом на короткой ноге и, улыбаясь, продолжал смотреть на него.

– Мы незнакомы, – ответил ему маг.

– Незнакомы, – кивнул посетитель и превратился в точное подобие Инлеира. Превращение было на редкость плавным и, на взгляд Инлеира, знакомая ему магия была тут ни при чём. Странное ощущение охватило его – словно что-то, давно позабытое, вертится на языке и никак не может оформиться в слова.

Два одинаковых мага бесстрастно разглядывали друг друга.

– «Ты спрашиваешь меня, где положена грань между добром и злом?» – вырвалось у мага как-то само по себе. – «Сами боги не могут сказать нам об этом. Одно и то же деяние предстаёт перед нами в разных тонах, и не хватило бы ничьей жизни, чтобы постигнуть его во всех оттенках.»

Посетитель кивнул и подхватил текст.

– «Но говорим мы о человеке – великий праведник, и говорим о другом – великий злодей. Разве можно представить себе праведника, хоть раз отступавшего от тропы добра? Разве можно представить себе злодея, совершившего благой поступок?»

Инлеир сглотнул. Неприятное теперь ощущение усиливалось. Он видел раньше этого странного гостя, но когда и где это было?

– Ты ищешь мне имя, маг Инлеир, – нарушил молчание посетитель. – Не торопись искать его, поскольку у меня множество имён. Ты ответил на первый мой вопрос, и я вскоре покину тебя.

– Вопрос?

– Вопрос. Иногда на вопрос можно ответить, не зная, что он задан. Ты думаешь, что я морочу тебе голову, маг, но ты, по крайней мере, знаешь, кто ты и что делаешь. Я – не знаю.

Инлеир пошевелил пальцами руки и сидящий перед ним его двойник исчез, чтобы через миг появиться вновь.

– Я не иллюзия, – ответствовал двойник с укоризной. – Последняя просьба, маг. Сейчас ты увидишь несколько лиц. Скажи, кто их них тебе знаком, и я перестану докучать тебе.

Потекли вереницы лиц. Одно плавно «перетекало» в другое; некоторые из них казались смутно знакомыми, остальные Инлеир видел впервые. Остальные части тела двойника не подвергались превращению. Только голова непрерывно меняла форму, вид, выражение. У славящегося своей выдержкой мага по спине поползли мурашки.

Наконец, среди потока лиц мелькнуло одно, весьма знакомое и пальцы Инлеира дрогнули.

– Благодарю, маг Инлеир, – поклонился ему тот самый юноша, который недавно вышел из стены. – На прощание скажу: готовьтесь к неприятностям.

Гость кивнул и шагнул к окну. Его силуэт размылся и разошёлся туманными струями.

С гулко бьющимся сердцем Инлеир нащупал в кармане устройство экстренной связи. Обыденно сказанные прощальные слова испугали его впервые за двести двадцать последних лет. Неплохо было бы спросить своих коллег о новостях. Было бы обидно последним узнать о конце света.

* * *

Напротив «библиотеки» нашлась сравнительно целая комната. Если не считать выбитых стёкол, её обстановка вполне годилась для использования. Дверь можно было запереть, а из окна – либо спрыгнуть на крепостную стену, либо взобраться на крышу.

К полудню они закончили наводить порядок и разделились. Нламинер отправился в библиотеку и сел, размышляя над увиденным в шаре начертанием. Он перенёс его на бумагу, попытался перевести его с шести известных ему языков, применял для этого магию – бесполезно. Либо не было никого, кто говорил бы на этом языке, либо это – шифр, знак смысла, ключ к замку, который ему неизвестен.

Рисса отправилась в подвал. Крыс и прочих обитателей заброшенного строения она не боялась, а ничего более существенного просто не ощущалось. Проходя мимо фонтана, она очистила источник, и мерзкая слизь исчезла. Правда, у воды был по-прежнему неприятный запах и странный вкус, но ядовитой она больше не была, и ладно.

За прошедшее время трещина в таваи вроде бы исчезла, но основания для тревоги остались. Как и Нламинер, она ощущала смутно чьё-то неусыпное внимание, чей-то разум, стремящийся подслушать мысли, чьи-то глаза, постоянно сверлящие спину.

Ни ей, ни Нламинеру не снились сны в эту ночь. Ничего странного, не каждый раз доводится их видеть. К тому же, каменная лестница – не самое удобное места для отдыха. Размышляя, она спустилась по ненадёжной, рассыпающейся лестнице в сырой мрак подвала и осмотрелась.

Ближайшая дверь, судя по запаху, вела в кладовую с запасами пищи. Заглянув внутрь, она увидала то, чего следовало ожидать. После взмаха рукой заросшие плесенью сундуки, коробки и мешки осыпались прахом, перестав источать немыслимое зловоние. Крысы попрятались кто куда, хотя она и не входила. Чего они боятся? Осторожность – одно дело, а панический страх – совсем другое. Что их так напугало?

Вторая дверь вела к водоёму, из которого, вероятно, питался и фонтан. В нём тоже завелась живность, но не опасная и Рисса не стала задерживаться здесь надолго.

Третья дверь, массивная, окованная медью, отказалась поначалу открываться, несмотря на все её усилия. Рисса произнесла несколько слов, отдававшихся эхом в низком помещении, и хлопнула по двери. С грохотом та отворилась, ударившись о стену и осыпая зелёными хлопьями всё вокруг.

За ней лежал длинный проход, оканчивавшийся оружейным складом. Ни мечи, ни алебарды, ни доспехи, ни порох уже не заслуживали никакого внимания. Как и наверху, запустение было полным. Но этого просто не должно быть! Исчезновения искателей приключений, что привыкли лезть в разверстую пасть по доброй воле, происходят часто, но происшествие подобного рода не мог пройти незамеченным!

Неужели никто до сих пор не отваживался заглянуть сюда?

Рептилия постояла среди едкого воздуха хранилища, в окружении груды ржавого железа, в попытках понять, что за несчастье постигло маяк. Память подсказала ей: пятьдесят лет назад остров покинут, оставлено только селение для добытчиков обсидиана. И всё. Оборудование и вещи были вывезены с острова. Да, но откуда тогда огромное количество сгнившей провизии? Откуда книги, каменный дуб, останки, что валялись в пещерке? И где все те люди, чьи вещи разбросаны повсюду? Ни одной косточки им не попалось ни в одном из помещений.

По возвращении на материк надо организовать следствие, подумала Рисса, двигаясь наверх, к дождю и свежему воздуху. Что-то здесь нечисто. И, как назло, только голые руки. Впрочем, нет: голова и руки. Даже две головы.

Она вышла за внешние ворота маяка и направилась к Лестнице.

* * *

Нламинер сидел и перелистывал обширные журналы смотрителей маяка. Помимо пяти потрёпанных тетрадей, остальные книги были набиты какими-то неизвестными символами, загадочными рецептами, неизвестными заклинаниями. Подборка была на редкость странной. Предположим, что журналы подлинные – их состояние и содержание вроде бы похожи на правду. Уход за светильником – огромным шаром, который поглощал солнечный свет, а по ночам щедро выплёскивал его обратно – был весьма условным, и магов среди смотрителей не было. Пока маяк действовал, на острове оставалось постоянно ещё двое: помощник смотрителя и слуга. Судя по содержанию записей, служащие здесь были довольны своими постами, и ничего примечательного за все сто двадцать лет работы маяка не происходило. Правда, было слабое землетрясение девяносто семь лет назад. Ничего не было разрушено, никто не пострадал.

Записи обрывались датой пятидесятитрёхлетней давности и припиской: «всё имущество и ценное оборудование вывезено». Шар, конечно же, оставили. Интересно, почему он раскололся? Нламинер уже поднимался на крышу: в гнезде лежало четыре осколка, на которые распалась некогда идеальная сфера пяти с половиной метров диаметром. Молнии били в неё и раньше, на это он был рассчитан. Так что же случилось? Ещё одна загадка.

Итак, пятьдесят лет назад кто-то возвращается на остров, приносит с собой груду магической литературы, обосновывается здесь и никому об этом не сообщает. Затем, в один прекрасный день что-то происходит, все в ужасе покидают остров, ломая по пути всё подряд, и опять-таки никого это не настораживает! Спина его похолодела. Неожиданно Нламинер перестал ощущать себя в безопасности. Какие-то странные действа происходили и продолжают происходить здесь по ночам, уже много лет подряд, и никому нет до этого дела! Божества Хаоса? Вряд ли, их культы вне закона – да и Рисса почуяла бы неладное. Уже более двух сотен лет прекратились войны между различными расами Ралиона. Но можно ли назвать миром то, что происходит здесь?

Он рассеянно листал книги, поражаясь обширной коллекции заклинаний, в них заключённой, когда дверь позади скрипнула. Он обернулся. Рисса прошла мимо него и опустилась на скамью. Чешуя её была мокрой от дождя.

– Я нашла кладбище, – сообщила она безразличным голосом.

* * *

Вход на кладбище был скрыт в туннеле. Один из камней легко подавался и уходил внутрь. Просторный коридор вёл вниз, постепенно поворачиваясь по часовой стрелке. Повсюду в стенах проходы сверкали драгоценные камни. Неясно, кто и зачем украшал таким образом проход, но вид у него, даже под слабым освещением магического «фонарика» поражал воображение. Миллионы огоньков загорались и гасли в стенах, сверкающей паутиной окружали смотрящего, затуманивали разум. Не раз и не два Нламинер, засмотревшись на огоньки, ушибался о стену.

После десятка оборотов проход завершился массивной двустворчатой дверью. Сложный барельеф был выбит на ней – двуногие хвостатые фигуры танцевали, сражались, склонялись перед кем-то; надписи на неизвестном Нламинеру языке были выбиты под каждой сценой. Как и коридор, дверь прекрасно сохранилась. Рисса остановилась и указала на щель между створками.

– Кто-то там был. Несколько лет назад, по меньшей мере.

Нламинер осторожно прикоснулся к одной из створок. Ничего особенного. Прохладный камень, отполированный ветром и временем… или сотнями прикосновений.

Ничто, кроме их дыхания, не нарушало тишины.

– Ты там была?

Рисса покачала головой.

– Одной там небезопасно.

– Тогда почему ты решила, что это кладбище?

– Так здесь написано.

– Но откуда… – Нламинер осёкся. – Ты что, уже видела надписи на этом языке?

Рептилия кивнула.

– Сто пятьдесят лет назад. У нас на острове нашли похожее кладбище. Этим могилам не менее тысячи лет.

– Значит… – мысли обгоняли одна другую. – Значит, это кладбище было здесь задолго до маяка и до извержения вулкана… Но, погоди-ка, как же тогда оно сохранилось? Считается, что весь город затонул при извержении!

– Как-то сохранилось. Мне интереснее было бы узнать, кто и когда здесь побывал. Ну что, заходим?

– Погоди, – Нламинер указал на вьющиеся змейками буквы. – Что здесь написано?

Рисса прикрыла на миг глаза и прочла:

– «Кто страж твоей тени? Тот, кто предостерегает. Кто встретит тебя после смерти? Тот, кто не видит теней…»

Она замолчала.

– Мне кажется, я понял, – произнёс Нламинер наконец. – У этого священного текста, надо полагать, было несколько употреблений?

– Несомненно, – рептилия кивнула. – Грабители, что увидели бы его, не смогли бы проникнуть в гробницы.

Нламинер кивнул и медленно распахнул двери. Его «фонарик» скользнул внутрь, осветив обширный зал, у стен которого располагались могилы. Не менее сотни, подумал поражённый Нламинер. Они сделали несколько шагов внутрь и чудовищная картина открылась их взгляду.

Все могилы были вскрыты. Все до одной.

Создатели гробницы не предполагали, что когда-нибудь появятся неграмотные грабители, – пришла в голову странная мысль.

Груды сокровищ – монеты, драгоценности, оружие, непонятные предметы – лежали перед каждой могилой. Лежали как попало, словно те, кто выбрасывал всё это из захоронений, ни в коей мере не интересовались этим богатством.

Там и сям лежали осколки костей, истлевших кусочков ткани, металла, дерева.

И непонятный двойной крест был начертан на каждой надгробной плите.

– Никогда бы не подумал, что когда-нибудь увижу столько сокровищ разом, – произнёс Нламинер и сразу же пожалел об этом. Взгляд, который бросила на него Рисса, мог бы обратить его в камень. – Что за странные грабители! Ничего не взяли. Что же тогда они искали?

Он сделал несколько шагов к ближайшей могиле и двойной крест на ней слабо замерцал. Рисса поймала его за руку.

– Здесь и так хватает покойников, – заметила она холодно. – Мне сейчас потребуется твоя помощь. Посмотри, нет ли здесь чего-нибудь скрытого.

Зеленоватое свечение коснулось стен зала и стал виден тёмно-пурпурный ореол, окружавший каждую могилу. У дальнего конца зала многие надгробия были окружены непроницаемо-чёрными пятнами.

– Не подходи близко к могилам, – велела Рисса и осторожно двинулась к центру зала. Пятна зашевелились, словно чуяли присутствие кого-то чужого, враждебного. Под потолком что-то слабо зашелестело и стихло. Нламинер осторожно шагал следом, стараясь не терять концентрации. Пятна гипнотически шевелились, разум готов был поверить в стон и шорох, исходящий из тёмных провалов. Когда они остановились, Нламинер оглянулся и не увидел выхода из зала. Ужас едва не сковал его по рукам и ногам.

– Дай мне руку, – донёсся до него голос откуда-то с другого конца вселенной. Руку? Бежать отсюда! Бежать, пока изо всех могил не появились их рассерженные обитатели. Что может сделать смертный против того, что уже мертво?..

Словно порыв прохладного ветра пронёсся под сводами его черепа, изгнав страх и беспомощность. Рисса встряхнула его и наваждение рассеялось.

– Будь готов бежать отсюда в любой момент, – приказала она твёрдо. – И не отпускай моей руки.

Свободной рукой она начертала в воздухе знак, и двойные кресты на надгробиях зашипели, испуская чёрный густой дым. Невидимый прежде амулет со светящимся именем Нааты вспыхнул на её шее.

Рисса что-то добавила на незнакомом Нламинеру языке и пламя охватило надгробия, заставляя пятна пурпурного и чёрного извиваться и сокращаться. Вопль, слышимый не слухом, но сознанием, донёсся отовсюду. Пол мелко задрожал и камешки посыпались с невидимого потолка.

Рептилия начертала один из знаков своего божества, символ Моста, соединяющего мир живых и умерших. Надгробия взорвались бесшумными вспышками; рассыпаясь на миллионы сверкающих частиц, распались груды сокровищ. Нламинер почувствовал, как чудовищный водоворот забирает его жизненную силу, отнимает бодрость, энергию, ясность мысли. И «фонарик», и «глаз», выявлявший скрытое, сразу же исчезли; взамен зал озарился неровным зловещим синеватым свечением, что сочилось отовсюду.

– Бежим! – крикнула Рисса и потянула его за руку с такой силой, что едва не оторвала её. Потолок и пол тряслись, камни с голову величиной сыпались дождём. Им едва хватило времени, чтобы юркнуть назад в тоннель, где тряска практически не ощущалась. Впрочем, спешка не помешала Нламинеру подхватить с пола переживший катаклизм меч в богато украшенных ножнах.

Он захлопнул дверь и последний, самый сильный толчок сбросил их обоих наземь. Двери сорвались с петель и только чудом никого не придавили. За проёмом теперь находилась пропасть; пыль густым туманом висела в разрушенном погребальном зале. Однако, ничто теперь не давило на разум, не повергало в панику, не парализовало ужасом. Нламинер посмотрел на густо запорошенную пылью подругу и рассмеялся. Она засмеялась в ответ. Смех этот, хоть и был не очень-то весёлым, всё же снял остатки напряжения.

– Анс-Шаар, – Рисса, отряхнулась, поднимаясь с пола. – Тебе всегда требуется встряска, чтобы прийти в форму. Спасибо, одна бы я не справилась.

Пока Нламинер с проклятиями вычищал из меха осколки камня, Рисса рассматривала меч. По клинку бежали сложные геометрические узоры, и изящные тонкие буквы были сплетены в одно и то же слово – оно повторялось на каждой из сторон клинка и на рукояти.

– Ну что же, – ответила она наконец, – хотя его сила практически иссякла, ты теперь вооружён. Кстати, тебе, возможно будет интересно узнать, что меч называется «Покровитель».

«Покровитель»! Так назывался меч, с которым он тогда спускался по безжизненным улицы Сингары.

Рисса вернулась к проёму и принюхалась.

– Так, здесь всё кончено. Надеюсь, что, кроме нас, теперь некому бродить по ночам. Пойдём обратно, я хочу поскорее смыть эту пыль.

– Что теперь ты намерена предпринять? – спросил Нламинер, пока они взбирались по спиральному коридору.

– Решить, каким образом мы можем убраться отсюда и пригласить сюда тех, кому полагается решать подобные проблемы. Я Наблюдатель, не более. К тому же у нас нет ни сил, ни средств далее ворошить это гнездо.

Нламинер уловил ударение на слово «мы».

– Ты хочешь сказать, что могла уйти отсюда в любой момент?

Рептилия кивнула.

– Но мне показалось, что тебе не хотелось бы заканчивать эту жизнь до срока, да ещё в пасти у нежити. Анс-Шаар, – повторила она и медальон на её шее на миг засверкал маленьким солнцем.

* * *

Прежде красивые деревянные скамьи и столы теперь годились разве что на растопку. К вечеру погода совсем испортилась; шторм бушевал вокруг острова, молнии то и дело озаряли его безжизненные скалы. Впрочем, за закрытыми ставнями и возле растопленного камина было гораздо уютнее. В одной из ниш на здешней кухне нашлись масляные лампы и масло для их заправки – так что Нламинер читал со всеми удобствами. На ужин у них была всё та же рыба, что, впрочем, доставляло беспокойство одному только Нламинеру.

Они смотрели на надпись, которую Нламинер безуспешно пытался прочесть.

– Загадка достаточно трудная, – признался Нламинер. – Кроме того, если её показало божество, вряд ли имелась в виду какая-нибудь мелочь. Всякий раз, как я пытаюсь её прочесть… Впрочем, нужно показать. Напиши рядом что-нибудь на языке, который я не знаю.

Рисса задумалась и набросала несколько слов, начертанием похожих на переплетение ветвей.

Нламинер кивнул и пошевелил пальцами. «Ветви» на листе бумаги ожили и сползлись во фразу на Тален: «должен быть ответ». Надпись же, которую он перенёс из глубин хрустального шара, попросту растаяла.

Воцарилось молчание.

– А если надпись нарушить?

– Как это? – не понял Нламинер.

– Нарисовать с дефектом. Опустить какую-нибудь линию.

– А что, это мысль! – обрадовался Нламинер. – Сейчас попробуем.

В слове было тринадцать букв. Нламинер набросал с десяток версий слова, опуская разные части букв и прочёл заклинание. Линии начали вновь тускнеть, как вдруг на бумаге проступили слова Тален – обрывочные, с пропусками. Рисса склонилась над листком, захваченная происходящим, когда Нламинер ощутил резкий запах озона. Говорить было некогда и он прыгнул, увлекая Риссу за собой на пол.

Контуры букв на листке вспыхнули, накалились добела и листок испарился с громким хлопком.

Поражённые путешественники выбрались из-под перевёрнутой скамьи и вернулись к столу. В некогда полированном мраморе его крышки теперь виднелись проплавленные углубления. Семь незавершённых слов:

«По…л тре… кни. а с… вв… с. ве… ап..»

Они помолчали несколько секунд.

– Ну что ж, повторим опыт, – предложила Рисса. – Рано или поздно что-нибудь да увидим.

Нламинер кивнул, извлёк новый лист и замер с пером в руке.

– Я его забыл, – произнёс он гробовым тоном.

Рисса присвистнула.

– А на других листках?

Нламинер принялся рыться в кармашках пояса и обрывках бумаг на столе и под столом, но все они были совершенно пусты.

– А я ведь специально записал его несколько раз, – сообщил он совсем упавшим голосом. Покопавшись в кармане, он извлёк уменьшившийся шарик и некоторое время изучал его, прислушивался, вглядывался в глубины. Ничего.

Рисса положила руку ему на плечо.

– Пора отдыхать. Думать будем завтра, раз уж так получилось. Ложись спать, я постою на страже. Тем более, что мне пока не спится.

Нламинер хотел было возразить, но затем кивнул и свернулся по-кошачьи у камина. Рисса задула лампу и села за стол. Надпись, проплавленная в камне, светилась оранжевым светом, постепенно остывая и сливаясь с фоном.

Что-то стонало и гремело под крышей. Хорошо, если просто ветер.