Текст книги "Пёс. Боец"

Глава 3
Визит в Памфию

– Ну и что ты об этом думаешь? – отправив восвояси закончившего доклад десятника, обратился Георг к помощнику.

– Не нравится мне это, – почесывая нос, ответил Дэн, не скрывая растерянности. – Конечно, сотня солдат в фуражирском отряде – это серьезно, но памфийцы уже давно не ведут себя так вольно.

Что и говорить, он прав. За прошедшие три недели наемники заставили зауважать себя, и теперь фуражиры выходили отрядами не менее двух сотен. Причем половину отряда составляли лучники с длинными луками, по дальности мало чем уступавшими арбалетам. Открыто нападать на такой отряд себе дороже, поэтому Георг предпочитал обходиться обстрелом из засады, с немедленным отходом.

Уничтожить обоз подобным образом невозможно – только лишь нанести кое-какие потери, но атаковать… Он не сомневался, что им по силам перебить всех, однако за это пришлось бы заплатить большими потерями, которые никак не входили в его планы.

И вот когда такие усиленные отряды стали вполне привычным явлением, памфийцы отправляют сотню солдат без прикрытия лучников. Что это? Излишняя самоуверенность? Вряд ли. Король Джеф Первый сейчас, должно быть, в бешенстве. Взять с ходу замки, где укрепились остатки несвижской армии, не получилось. Мало того, при штурме войска заметно поредели и пришлось перейти к планомерной осаде. К тому же армия несла постоянные потери от кружащейся вокруг нее сотни наемников.

Немалый урон был причинен и подходящим подкреплениям, пока еще не знакомым с новой тактикой наемников. На сегодняшний день основная часть погибших приходилась именно на новые части, в особенности на солдат ополчения, у которых с выучкой и вовсе было плохо. Ополченцы слишком суетились и метались. Может, на тренировках они и могли что-то показать, но вот когда рядом хрипит умирающий, когда тебя забрызгивает чужой кровью, когда визжит, как свинья на забое, твой товарищ, с которым ты только что вел беседу, – сохранять спокойствие и выполнять то, что в тебя вдалбливали на тренировках, не так-то просто. Как-то раз выметнувшаяся после залпа из засады сотня порубала практически весь двухсотенный отряд ополченцев.

И вот в этой ситуации король Джеф преподносит такой подарок. Ох, что-то тут не так. Но что именно? Засада? Может, разведчики не сумели рассмотреть дополнительные силы? А почему бы и нет. Кто сказал, что только его люди умеют хорошо прятаться?

– Знаешь, Дэн, по-моему, за нас решили взяться всерьез.

– Думаешь, засада?

– Уверен. Короля Джефа окружают отнюдь не дураки, а тут такая глупость.

– И что будем делать?

– Мы уже почти месяц кружим над памфийцами, а добычи, кроме как после первого дня, никакой. Полагаю, это неправильно.

Вообще-то это неправда, трофеи у них имелись, однако назвать их достойными несколько сложно. Парни полностью уничтожили два отряда, сотню фуражиров и две сотни ополченцев. Но что можно взять с простых солдат и тем более ополченцев, вчерашних крестьян и ремесленников? Так, одни слезы. Даже их оружие было настолько дешевым, что поневоле задумаешься, стоит ли овчинка выделки.

Георг совсем не просто так завел речь о добыче. Одно дело – выполнять приказ короля за оговоренную плату, будучи простым наемником, и совсем другое – когда ты теперь стал бароном и владетелем. Необходимо подумать о будущем, о том, что после войны придется восстанавливать пришедшие в упадок земли. Чтобы это сделать, понадобятся большие средства. Ну и откуда они возьмутся, если он только и будет кружиться над вторгшейся армией, нанося ей потери, да еще не имея возможности воспользоваться трофеями с поля боя?

– Чтобы взять добычу, нужно как минимум перебить серьезный отряд, а мы такие лишь обстреливаем, после чего убегаем, – с долей осуждения произнес Дэн.

– Значит, возьмем какой-нибудь замок.

– Шутишь? Замки сейчас либо пустые стоят, либо разрушены, либо с таким гарнизоном, что лучше и не соваться. К тому же ни о какой казне говорить не приходится, прежние хозяева все вывезли.

– Это если не высовывать свой нос за пределы Несвижа. Но ведь сейчас война или я что-то неверно понимаю?

– Думаешь навестить Памфию?

– Ну, в Кармеле нам это неплохо удавалось. А потом, не думаю, что это поднимет настроение его величеству, а тем более приграничным баронам, которые отчего-то решили, что их дома находятся глубоко в тылу. Гийому это тоже пойдет на пользу. Ведь на нас начнут охоту и в Памфии, а значит, куда меньше войск проследует сюда. Так что выгода со всех сторон.

– Хм… Ребятам это понравится в особенности.

– Дурные настроения?

– Ничего такого, о чем ты не знаешь.

– Значит, все в порядке?

– Да нормально все, Георг. Просто кто же откажется от дополнительной прибыли?

– Это точно.

– Так что будем делать с теми фуражирами? – все же решил уточнить старший десятник насущный вопрос.

– Ничего не будем делать. Поднимай людей. Уходим. Да, нужно присмотреть за тылами. Мало ли, вдруг наших разведчиков обнаружили и решили пройти по следам.

– Ясно.

Понимая, что привлек к себе слишком пристальное внимание, Георг был крайне осторожен и старался не выводить своих людей на открытое место. А чтобы использовать эффект внезапности, он вообще старался избегать любых контактов. Появление его сотни на территории Памфии должно было оказаться громом среди ясного неба.

– Хм…

– Что кряхтишь, как старый дед?

– Крепкий орешек, – покачав головой, изрек Дэн. – Нам такие пока еще брать не приходилось.

– Это точно. Но, думаю, справимся.

– Сомневаюсь. В такой твердыне гарнизон наверняка очень серьезный, никак не меньше сотни, а то и полутора. Серьезный владетель.

– А главное, богатый.

– Как бы это богатство нам поперек горла не встало. Может, поищем кого помельче?

– Вряд ли там сейчас много солдат. Сам посуди, может ли местный барон отсиживаться в укромном уголке, когда идет такая война? Уверен, там сейчас нет и половины дружины.

– На этих стенах и двумя десятками можно отбивать атаки сотен. Ну ладно, поменьше. Но на нас их хватит с лихвой.

Что и говорить, замок, к которому они вышли на четвертый день пути, производил впечатление. Он имел форму неправильного многоугольника с высокими башнями по углам. Сами стены тоже не перешагнешь – высота никак не меньше двадцати пяти футов. Перед ними ров, ни ширина, ни глубина которого не известны. Судя по всему, он не заполнен водой, но к добру это или к худу, пока не ясно, все зависит от того, что придумал новоявленный барон.

Дэн был просто убежден, что в своем желании как можно серьезнее пополнить мошну, сотник решил откусить слишком большой кусок пирога. Замок имел весьма внушительные размеры. Такие зачастую служили опорными пунктами целых областей, и нередко вокруг них возникали целые города. В твердынях, подобных этой, сейчас находились осажденные остатки несвижской армии.

– Сэр, нам удалось захватить троих крестьян, – подошел с докладом десятник Виктор.

Несмотря на свою слабость к женскому полу, парень оказался достоин звания десятника. Мало того, он сумел сделать свой десяток одним из лучших. А во всем, что касалось разведки, его парням не было равных. Впрочем, в немалой степени этому способствовало то обстоятельство, что к нему определили двоих бывших охотников, а скорее браконьеров, уж больно ловки. Подготовка у этих парней была весьма специфичной. Кроме того, в десяток Виктора вошли самые перспективные бойцы, и их Георг натаскивал лично. С легкой руки Сэма этот десяток называли «спецназом» – десятком специального назначения.

Вот уже несколько лет этот странный, не отличающийся смелостью (а точнее, откровенный трус) мужчина находится при сотне. Просто удивительно, сколько всего он знал. Он сумел наладить изготовление арбалетов буквально на коленке, имея в своем распоряжении лишь малую походную кузню и всего пятерых обозников, никогда не отличавшихся мастеровитостью. Он вел все хозяйственные дела сотни, даже порой приторговывал. Для этой цели Георгу пришлось озаботиться еще одной повозкой, и теперь его обоз включал в себя четыре больших фургона. От него же исходило и множество подсказок, которые сотня сейчас с успехом применяла в бою. Новоявленный барон уже давно порывался прижать одноногого калеку и вытрясти из него всю его историю, но все время было как-то не до того.

– Допрашивали?

– Только выяснили, что они из замковых. Отец с сыновьями, бортники, обихаживали дупла, теперь возвращались, – доложил Виктор.

Все верно. Замысел барона Авене парням неизвестен, так что могут и подпортить дело. Выяснили, что пленники вполне хорошо знакомы с замком, и ладно, остальное в руках сотника.

– Ясно. Бортники – это хорошо, этих хватиться не должны. Давай сюда старшего.

Папаша оказался мужичком лет пятидесяти. Правильный такой, сразу видно – глава семейства. Это на руку, с таким договориться будет куда проще. Конечно, может статься, папаша нипочем не захочет предать своего владетеля, такие верные работники попадались не так уж редко. Правда, те в основном относились к челяди – ну там дворецкие, повара, конюхи, иные замковые слуги. Этот же больше по лесам шляется, потому как пользу своему сюзерену может приносить лишь вне стен. Люди вроде него, как и те, что были задействованы в полях или занимались ремеслами, уже не так сильно проявляли свою преданность.

– Как зовут? – доброжелательно глядя на пленника, поинтересовался Георг.

– Дык Паттол, ваша милость.

– Бортник?

– Так.

– А проживаешь в замке?

– В замке, ваша милость.

– Слушай меня внимательно, Паттол. Я намерен захватить замок, уж больно мне не дает покоя богатство твоего господина. Что так смотришь, словно тебе нет до этого дела? Есть, и мы оба это знаем. Как знаем и то, что я все равно выясню нужное…

Только очень неумный человек считает, будто простолюдины представляют собой сплошь тупую скотину. На деле это ой как неверно. Да, они порой не могут связать и двух слов, не умеют читать, не обладают манерами, но они не тупы. Во всех жизненных вопросах, и уж тем более касающихся непосредственно их, они разбираются очень даже хорошо, а их хитрости и изворотливости можно позавидовать.

Большинство баронов, даже самых кичливых, и представить себе не могут, что ими манипулирует их скот – крестьяне и ремесленники, в особенности первые. Ему лишь кажется, что это он решил поставить на место соседа и оттяпал у него приглянувшийся луг. Как бы не так. Ему задуматься, откуда вообще у него в голове взялась мысль об этом луге и с чего он вообще решил, что там выпас или сенокос лучше. Владетель и не подозревал, что это результат деятельности его крестьян. Они намеренно сетовали на это в его присутствии, вроде и не обращаясь к нему, но чтобы это достигло его слуха.

Георг ничуть не сомневался в благоразумии пленника, и, как оказалось, не зря. Бортник справедливо рассудил, что эти все одно нападут на замок и захватят его, а вот удержать не смогут. Значит, им нужна только казна господина, ну, может, захватят кого, чтобы заполучить выкуп. Но грабить чернь и устраивать бесчинства никто не станет. С добычей им не уйти, слишком уж она сковывает, по той же причине никто не станет угонять людей в полон. Надолго задерживаться в замке никак нельзя, ведь могут подойти войска, которые сейчас с завидным упорством движутся в сторону Несвижа.

Все складывалось таким образом, что Паттолу следовало думать о своей шкуре, так как для остальных угроза была минимальной. Безусловно, он думал лишь о своих близких и соседях. Бароны пускай сами разбираются в своих делах. Их дружинники за это серебро получают и пуза вволю набивают, чтобы в случае чего заплатить своей кровью. С ним же все было просто. Если он прибудет на сутки позже, это не вызовет никаких подозрений. Но если вернется со следами пыток, то господину не понравится, что нападавшие получили сведения от него. Плевать, по доброй воле или под пытками, он предал своего господина, а потому его, скорее всего, казнят в назидание другим. Так что старик говорил вполне охотно и настолько подробно, насколько мог.

Предположения Георга оказались верными. Этот большой замок имел все шансы в скором времени превратиться в город: он, по сути, уже был небольшим городком. За стенами располагалось около трех десятков домов ремесленников и до двух сотен человек. Там обитали кузнецы, скорняки, ткачи, замковая челядь, другие мастеровые. Имелся даже трактир. Бортничество – довольно редкий, специфический и прибыльный промысел, поэтому семью Паттола держали поближе к господину.

Имелся и свой посад, где тоже обретались ценные для барона люди: просто места за стенами уже не было, но зато он мог быстро упрятать их за укреплениями. В округе было разбросано несколько деревенек с крестьянами и ферм арендаторов. Пройдет пара десятков лет, и замковая стена разрастется, увеличивая площадь, охваченную стенами, и, соответственно, население за ними.

Замок не только выглядел твердыней, но таковой и являлся. Помимо стен, его опоясывал ров шириной более двадцати футов и до краев заполненный водой. В настоящий момент там находилось три десятка воинов и госпожа баронесса с детьми. Сам барон с дружиной был в походе. Примерно неделю назад к ним в гости пожаловала какая-то молодая баронесса с десятком воинов. Вот, пожалуй, и все воинство. Служивые располагались либо на постах, либо в центральном замке, где находились и казармы, и конюшни, и жилой дом барона. Как и следовало ожидать, все наиболее ценное укрывалось в донжоне, самой высокой и наиболее укрепленной центральной башне.

К сожалению, несмотря на относительную отдаленность от границы, барон серьезно подходил к вопросу безопасности, а потому все укрепления содержались в исправности. Никакой иной возможности попасть в замок нет, кроме как через ворота или штурмуя стены. Правда, охрана довольно немудреная. На стенах круглосуточно находятся четверо караульных, по количеству сторон света. На каждого из стражей приходится по два участка стены для обхода, в общей сложности около ста семидесяти шагов, если считать вместе с башней, разделявшей эти участки. На верхней площадке донжона еще один караульный. У главных ворот – караулка, в которой находится еще шесть человек, десятник и смена.

Самое неприятное обстоятельство бортник приберег напоследок. В замке проживал мастер со своим учеником. Радовало одно: несмотря на то что лаборатория располагалась в донжоне, эти двое проживали в жилом доме барона. Это в значительной мере уменьшало добычу, так как о захвате пленников и, соответственно, выкупе за них можно позабыть. Штурмовать здание, где находится мастер, очень опасно. Можно не потерять ни одного человека при захвате замка и положить многих, если сунуться в этот дом. Так что самое лучшее – это изолировать его. Не дай господь, колдун решит в эту ночь поработать в лаборатории. От захвата донжона парни не откажутся, но тогда все может оказаться куда сложнее.

Конечно, крепкий орешек, но тем не менее ничего сверхсложного в предстоящем захвате Георг не видел. Если удастся проделать все скрытно, а главное, быстро, ни один умник и ухом не успеет повести. А когда они нейтрализуют гарнизон, никто из черни даже не подумает оказать сопротивление, что было бы неизбежно при взятии замка штурмом. На этот случай в арсенале имелось достаточное количество оружия, да и какие-никакие тренировки с людьми наверняка проводились. Мастер тоже не будет представлять опасности, если не жадничать. А Георг жадничать не собирался. Пусть их. Все золото мира никогда не заработать.

Бортников связали и оставили в лесу под присмотром двоих наемников. Зачем лишний раз забирать жизнь, если можно обойтись без этого? Кроме того, для старика это лишний повод хорошенько подумать. Если он хоть в чем-то обманул, его ждет неминуемая расправа. А если нет, то и убивать нет никакого смысла, отпустят с миром. Судя по спокойствию, с которым глава семейства воспринял тот факт, что его и сыновей привязали к дереву, он ничего не опасался. Значит, наверняка сказал правду.

Виктор замер возле уреза рва, изображая из себя несуразный холмик неправильной формы. Все же эти накидки куда лучше маскируют, чем даже те странные чехлы с нашитыми лоскутками. Рассмотреть его сейчас было мудрено даже с близкого расстояния, несмотря на свет, испускаемый луной. Говорить о стене, по которой проходил караульный, и вовсе не приходилось. Вот в просветах между зубцами опять замаячила фигура солдата, на доспехах которого играли лунные блики. Двигался он совершенно спокойно, время от времени останавливался, всматриваясь в пространство, залитое серебряным светом, а затем продолжал движение.

Наемник медленно, чтобы не выдать себя резким движением, перевел взгляд на небо. Вот уже час он прикидывается бесформенной кучкой, как и остальные парни, распределившиеся вокруг него. Похоже, тучка наползет на луну раньше, чем памфиец дойдет до башни. Скорее бы. Мочи уже нет вот так неподвижно лежать. То, что ночь лунная, – это хорошо, а в особенности радует наличие на небосводе облаков. Иной возможности добраться до караульного на донжоне, кроме как подстрелить его из арбалета, попросту нет. А поди сделай это, когда вокруг кромешная мгла.

Наконец караульный достиг башни и скрылся в ее чреве. Сейчас он пройдет сквозь нее и окажется на другом участке стены. Дойдет до следующей башни и двинется в обратный путь. Действовать нужно быстро, а главное, тихо. Виктор встает на ноги и раскручивает над головой веревку с «кошкой» на конце, благо его сейчас никто не заметит, даже при свете луны. Караульный уже прошел на другую сторону, а от того, который находится на донжоне, его скрывает стена.

Тройной крюк взмывает ввысь и, описав дугу, с глухим, едва различимым стуком падает за зубцами. Услышать этот звук можно, только если тщательно вслушиваться и ждать чего-то подобного. Нет никаких сомнений – никто из караульных ничего не заметил, ведь металл хорошо упакован в мягкие кроличьи шкурки. Потянуть конец на себя, выбрать слабину, помолиться, чтобы хотя бы один крюк зацепился за стену. Есть! Теперь тихонько спуститься в воду и ни в коем случае не потерять бурдюк, надутый воздухом, иначе камнем на дно. Плавать в доспехах никак не получится. Максимум, что удастся, – какое-то время побарахтаться, и то без гарантии.

Лучше бы, ясное дело, без доспехов, но кто знает, как все обернется. К тому же передвигаться практически бесшумно и с подлинной легкостью для них уже давно не проблема. Да и чехол достаточно хорошо маскирует легкое позвякивание кольчужных колец, а то еще и препятствует звону. Хорошо подогнанную кольчугу при определенных навыках использования можно носить достаточно тихо и без посторонней помощи. Немаловажно и то, что для осуществления задуманного доспех просто необходим.

Держась за веревку, Виктор подтянул себя к стене и пополз вверх, упираясь ногами в малейшую неровность. С него побежали струйки воды, и ему показалось, что этот шум просто оглушителен, сродни водопаду в горах. Напряженный, как арбалетная тетива, он замер и вслушался в окружающую ночь. Никто не поднимает тревогу, не слышно спешного топота ног, никакого окрика. Внизу видны темные пятна на поверхности воды: он умудрился добраться до стены гораздо быстрее товарищей благодаря веревке, остальные движутся куда медленнее аккуратными гребками.

Вверх. Перевалиться через стену. Взгляд на небосвод. Луна вот-вот появится из-за тучи, но время еще есть. Бегом к башне, кинжал уже в руке. Вот чернеющий провал арки, и он внутри. Прижаться к стене, слившись с ней воедино. Взгляд на проем, ведущий на противоположную сторону. Превратиться в слух.

Легкое позвякивание кольчуги и неторопливые шаги человека, исполняющего опостылевшую повинность. Все же с достатком у местного барона очень прилично, если даже оставшиеся в замке воины облачены в кольчужный доспех. Вот дверной проем стал виден отчетливо – это луна вновь засияла на небосводе, заливая землю бледным светом. В проеме появляется тень, караульный уже внутри. Пора!

Виктор подшагивает за спину воину, левой рукой перехватывает голову, зажав рот, гася в зародыше готовый сорваться вскрик, бьет под колено и полосует кинжалом по горлу. В башне слышится стук упавшего копья, хрип и бульканье. От этих звуков кровь стынет в жилах. Но только не у Виктора. За годы практики успела выработаться привычка к убийству. В конце концов, это его работа.

Опустить тело на каменный пол. Сорвать с себя и со шлема чехлы. Подобрать копье и щит. Унять дрожь, охватившую все тело из-за бушующего в жилах огня. Сделать несколько шагов и появиться с другой стороны башни, изображая из себя караульного.

Едва он оказывается на стене, как его заливает лунный свет, и кольчуга на плечах отвечает на это тусклым блеском. Взгляд на площадку донжона. Прав был командир. Тысячу раз прав. Все же повезло им с Георгом. Хм… Сэром Георгом, бароном Авене. Караульный на самой высокой точке глянул на мерно шагающего по стене товарища и спокойно направился в другую сторону башни. Взгляд под стену. Крыши каких-то построек. Судя по всему, это конюшни, но не суть важно, главное – внутри никого не видно.

Он приблизился к свисающей со стены веревке и дернул, подавая сигнал. Совсем скоро между зубцами проскользнула тень еще одного наемника, который недолго думая столь же бесшумно, как и Виктор, устремляется к другой башне. Вскоре место еще одного часового должен будет занять их товарищ. Пока все идет именно так, как и задумывалось, хоть бы не сглазить. Вот еще один. Он устремляется в ту же сторону. Вскоре на стене оказывается весь десяток. Дело Виктора – усиленно играть роль караульного, пока все посты не будут сменены. Только после этого из арбалета будет снят тот солдат, что находится на донжоне.

Хлопок прозвучал приглушенно и едва различимо, как и стон на самой высокой точке замка. Звук падающего тела. Значит, с караульными разобрались и теперь пора двигать к караулке. Нужно кончать с остатками охраны и растворить ворота. Пока все идет просто замечательно. Виктор издал крик филина. Это сигнал парням.

У ворот никого нет, да это и не нужно. Вход в замок наглухо закрыт, мост поднят, часовые на своих постах. Держать людей еще и здесь – лишнее. Правда, в караулке никто не спит. Из окошка, забранного слюдой, пробивается свет. Нападающие собрались у узкой двери. Десятник осматривает парней, убеждается, что все готовы, знаками в последний раз показывает, как именно они будут действовать. Виктор легонько тянет дверь на себя, чтобы раньше времени не поднимать тревогу. Нормально, не заперта.

Все происходит настолько же неожиданно, насколько и быстро. Коротая ночь, воины сидят за столом и играют в кости. Внезапно дверь распахивается, и в проеме тут же появляются четверо. Они не вламываются внутрь. Двое стоят на колене, еще двое возвышаются над ними. Резкие хлопки – и четверо отваливаются от стола или падают, пронзенные болтами, которые с такого близкого расстояния не удержит никакой щит. Десятник с ужасом понимает, что случилось что-то невозможное и страшное. Он еще успевает схватить рожок, но больше сделать ничего не получается, ему попросту не дают на это времени.

Мгновение – и вся четверка исчезает из поля зрения. Стоявшие на колене просто уходят в перекат, а на их место тут же встает другая пара. Сдвоенный хлопок – и они отваливают в сторону, а их сменяют другие, с вскинутыми арбалетами, водя ими из стороны в сторону и выискивая тех, кто мог уцелеть. Караулка небольшая, состоит из одного помещения, так что вся на виду. Не просматриваются только небольшие участки с боков от двери. Стрелки все еще стоят с готовыми к бою арбалетами, а вовнутрь перекатом влетают еще двое, с короткими клинками наготове. Но это уже лишнее. Караул прекратил свое существование.

Грохот цепей опускающегося моста. Скрежет распахивающихся створок ворот. Приглушенный топот обернутых шкурами копыт множества лошадей. Эти звуки, распространяющиеся в ночной тишине, казалось, способны разбудить всех обитателей замка. Но ничего подобного не происходит. Может, кто и услышал все это, и даже проснулся, но уж точно не придал происходящему особого значения. Вот если бы зазвучал сигнал тревоги, тогда совсем иное, а так… Мало ли за какой надобностью открывают ворота.

Десяток диверсантов не задержался у ворот ни на мгновение. Их есть кому заменить. Вместо этого они уже во внутреннем дворе. Двое держат под контролем ворота, которые оставались приоткрытыми, опасности ведь никакой. Двое врываются в донжон, доступ в который тоже свободный, часового ведь нужно как-то менять. Вот остальные помещения заперты. Но с этим потом. Главное – убедиться, что все в порядке, и не допустить, чтобы здесь кто-либо заперся, ведь именно эта башня и является их целью. Остальные спецназовцы уже взяли под контроль помещение казармы, но ждут снаружи. Штурм – это уже не их забота. Их задача – создать максимально благоприятные условия для остальных, и они с ней справились блестяще.

Сотня врывается в замок единым порывом. Два десятка распределяются по улицам, их задача – присмотреть за тем, чтобы среди черни не нашлось особых храбрецов, решивших изображать из себя героев. Особое внимание к трактиру, где, несмотря на позднее время, в окна, забранные бычьими пузырями, пробивается свет. Вот дверь распахивается, а затем резко закрывается, как только выходящий замечает незнакомых всадников.

Проходит совсем немного времени, и на улицу вываливаются четверо воинов, облаченных в кольчуги. По всему видать, товарищи засиделись за кружкой доброго пива. Лучше бы они этого не делали. Но похоже, выпитое туманит рассудок. Из оружия при них – обнаженные мечи и кинжалы. Едва дружинники оказываются на пыльной улице, тут же раздаются хлопки арбалетов. Затем четверо соскальзывают с лошадей, проводят контроль и вламываются в трактир. Появляются они столь же быстро, знаками давая понять десятнику, что опасности нет.

Только через несколько минут один из испуганных посетителей трактира, внезапно протрезвевший, отваживается приоткрыть дверь и выглянуть наружу, где гарцуют всадники, разбившиеся на пары. Никого в трактире больше не трогали. Воинов там нет, а остальные нападавших совершенно не волнуют.

Тем временем остальной отряд проследовал во внутренний двор. От него отделился еще десяток. Им предстоит окружить жилой дом парными постами, но ни в коем случае не входить в него. Георг ни на мгновение не забывал о том, что в замке проживает мастер. Жадность, как известно, порождает бедность. Он уже принял решение обойтись без пленников. Вообще-то все зависит от сокровищницы замка. Если там будет пусто, то, пожалуй, придется рисковать.

Основная часть устремляется к казармам. Здесь должно быть еще порядка трех десятков солдат. Если они успеют прийти в себя, схватка может оказаться весьма жаркой. Не успели. Внутри уже царила суета, большинство схватились за оружие, но им не дали времени организоваться. В распахнутые двери начали вбегать вооруженные люди, вовнутрь полетели горящие факелы. Серьезно загореться и перерасти в пожар не успеет, зато даст хоть какое-то освещение.

Зазвучали резкие хлопки арбалетов, послышались первые крики и стоны, полные боли и страданий. Звон клинков, брань, хрипы, рычание… Нападающие действуют слаженно, разбившись на тройки. Двое орудуют клинками, третий находится за их спинами, перезаряжая арбалет и пуская болты в тех, кто пытается противостоять его товарищам. Схватка длится не больше минуты. Потом контроль. И тишина. Слышны лишь стоны, шаги, бряцание железа и негромкие голоса переговаривающихся между собой захватчиков. Все кончено.

– Дэн, доклад. – Георг находится посреди двора, восседая на коне. Нет необходимости самому махать мечом, когда все работает, как отлично отлаженный механизм.

– Сэр, в десятках с пятого по десятый убитых нет. Четверо легко ранены.

– Виктор?

– Сэр, в спецназе убитых нет, раненых нет. Доступ в донжон контролируем, дальше пока не продвигались.

В этот момент в ворота влетел всадник и, вздыбив лошадь, остановился перед командиром.

– Сэр, третий, четвертый десяток – потерь нет, раненых нет, поселок и ворота контролируем полностью.

– Принял. Возвращайся обратно.

– Слушаюсь, сэр!

– Дэн, выясни, что там с домом, и усиль оцепление.

– Слушаюсь, сэр! Шестой десяток, за мной!

Выкрикнув приказ и не дожидаясь реакции подчиненных, старший десятник скорым шагом двинулся в направлении двухэтажного дома. Десяток быстренько собрался и дружной гурьбой пристроился за начальником. Однако практически сразу они перешли на бег. Уже понятно, что возле дома что-то не так. С противоположной стороны, где должен находиться садик, слышится девичий крик. Георг тут же направляет к дому еще один десяток с тем же приказом: в дом не соваться. Мастер – это дело такое… Все может оказаться очень и очень нехорошо.

Возле дома разберутся и без него. Дэн отнюдь не мальчик, да и остальные обладают достаточным опытом, новичков в отряде нет. Нужно заняться донжоном. А вот туда надо бы идти с десятком Виктора. Спецназовцы куда лучше подходят для этой роли. В центральной башне находится лаборатория мастера, и если сам он там… Действовать нужно будет молниеносно, а у этих парней полный порядок как с реакцией, так и с опытом действия в помещениях.

…Барон Гатине не раз сокрушался по поводу дурной привычки Георга время от времени брать его замок штурмом. Захватом же помещений спецназовцы занимались чуть ли не каждый день. Все пошло на пользу. Его личная дружина успела поднатореть в деле охраны и обороны замка, отработать навыки обращения с врагом, когда тот ворвался в помещение. Эта наука впечатывалась в них множеством синяков и ссадин, оставляемых учебным оружием. Но барон жаловался, что совершенно невозможно работать, когда твои раздумья того и гляди прервет внезапное нападение. Да и Волан всякий раз после неурочной побудки ворчал похлеще древнего старца. И что за привычка почти каждый раз затевать штурм столь внезапно! Можно же предупреждать хотя бы хозяина.

Даже дневные тренировки, когда по нескольку раз отрабатывались действия в помещениях, доставляли массу неудобств. Ну вот как прикажете реагировать, когда вам нужно куда-то отправиться, а в коридоре вовсю рубятся наемники с вашими дружинниками? К тому же Георг сразу оговорил, что во время схваток барон не будет ни во что вмешиваться, разве только захочет взять командование дружиной в свои руки. Было дело, взял. Получил в грудь несколько болтов вместе с синяками и позабыл об этой блажи. А что тут удивительного, если тупые болты пускаются в упор очень даже нормальными арбалетами? Нет, для этих игр он уже несколько староват. А вот его капитану, похоже, нравится…