Текст книги "Русская эмиграция и гражданская война в Испании 1936–1939 гг."

Представитель РОВСа на переговорах в Испании – генерал П.Н. Шатилов

В 1933 г. обстановка в РОВСе стала еще более взрывоопасной. Наметился разрыв между начальником I отдела союза генерал-лейтенантом Павлом Николаевичем Шатиловым и генералом Миллером. Причиной для этого стало близкое сотрудничество Шатилова с «Внутренней линией» и сбор компромата последней на всех руководителей РОВСа. Кроме того, многие подозревали генерала Шатилова в желании лично занять пост руководителя союза. Он считал, что руководство союза состарилось и его новаторским идеям противостоит ряд консервативных генералов: «Во многом виноват возрастной состав участников центрального аппарата»[149]149
  Голдин В.И. Солдаты на чужбине. С. 241.


[Закрыть].

6 июня 1934 г. генерал Миллер в приказе по РОВСу объявил о своем уходе в трехмесячный отпуск. На время отсутствия руководителя союза его полномочия передавались начальнику III отдела генерал-лейтенанту Федору Федоровичу Абрамову. Однако 15 июня 1934 г. французские власти потребовали от генералов Абрамова и Шатилова немедленно покинуть территорию Франции; в случае отказа им пригрозили высылкой. Решение французских властей было принято под давлением советского посла, всерьез опасавшегося усиления антисоветской деятельности РОВСа при Абрамове.

Устав от нападок в прессе, 27 июня 1934 г. Шатилов подал ходатайство об освобождении его от должности начальника I отдела. Через два дня приказом по РОВСу генерал Шатилов был освобожден от занимаемой должности, а на его место был назначен генерал от кавалерии Иван Георгиевич Эрдели. Тем временем в эмигрантской среде начали распространяться слухи о глубоких противоречиях, царящих в руководстве РОВСа. Эмигрантские газеты пестрели заголовками «В Русском Обще-Воинском Союзе», «Кризис в Обще-Воинском Союзе». Масла в огонь подлили и публикации в близком к РОВСу «Часовом». Начальник канцелярии РОВСа генерал-лейтенант Павел Алексеевич Кусонский видел причины для газетных публикаций в слабости главы РОВСа, в отсутствии его заместителя, в персоне Шатилова и в претензиях вице-адмирала М.А. Кедрова на руководство РОВСом[150]150
  ГАРФ. Ф. Р-5853. Оп. 1. Д. 55. Л. 35 об.


[Закрыть].

Советские спецслужбы в это время не сидели сложа руки. 1 июля 1934 г. ими был организован налет на квартиру председателя союза в Париже. Выманив дежурного офицера из квартиры, неизвестные взломали дверь и вынесли письма и документы. Спустя несколько месяцев, 30 сентября 1934 г., в здании управления РОВСа была взорвана бомба.

Тем временем внутренняя борьба в руководстве РОВСа продолжалась. Генерал Шатилов начал интриговать против руководства союза, а некоторые генералы из окружения генерала Миллера стали вести работу по замене доверенных лиц Шатилова на ответственных постах в I отделе РОВСа. Кроме того пристальное внимание стало уделяться работе «Внутренней линии» во Франции. Многие из недоброжелателей Шатилова напрямую связывали деятельность «Внутренней линии» с именем генерала. Назначенный вместо Шатилова Эрдели не смог наладить контакт с «Внутренней линией» и обратился к генералу Миллеру с предложением о прекращении работы этой организации. Однако Миллер отказал Эрдели. Для осуществления контроля за «Внутренней линией» в качестве докладчика был привлечен генерал-майор Николай Владимирович Скоблин. Парадокс этой ситуации заключался в том, что уже с 1930 г. этот генерал и его супруга – известная эмигрантская певица Надежда Васильевна Плевицкая – были агентами советских спецслужб. Таким образом, вся тайная антисоветская работа РОВСа становилась известна НКВД[151]151
  Альтернативная версия истории с Н.В. Скоблиным была изложена российским журналистом А.С. Гаспаряном. См.: Гаспарян А.С. ОГПУ против РОВС. Тайная война в Париже. 1924–1939 гг. М., 2008.


[Закрыть].

Генерал Н.В. Скоблин

23 февраля 1935 г.[152]152
  В документах РОВСа есть упоминание, что демарш произошел 23 апреля 1935 г.


[Закрыть] к генералу Миллеру явилась делегация из 14 генералов и старших офицеров, занимавших ключевые посты в организациях 1‑го армейского корпуса. Среди прибывших были командир корпуса генерал-лейтенант Владимир Константинович Витковский, командир Корниловского полка генерал-майор Н.В. Скоблин, командир Марковского полка генерал-майор Михаил Алексеевич Пешня, командир Дроздовского полка генерал-майор Антон Васильевич Туркул, командир артиллерийской бригады 1‑го корпуса генерал-майор Анатолий Владимирович Фок, командир железнодорожной роты капитан Василий Васильевич Орехов и другие. Прибывшие подали генералу Миллеру записку «с пожеланиями, граничащими с требованиями», а также высказали обеспокоенность возможным уходом генерала Миллера и заменой его генералом Деникиным[153]153
  Голдин В.И. Солдаты на чужбине. С. 268.


[Закрыть].

Результатом этого демарша, получившего название «дворцового переворота», стало образование особой комиссии из актива 1‑го корпуса для рассмотрения предложенных реформ.[154]154
  ГАРФ. Ф. Р-9116. Оп. 1. Д. 6. Л. 3.


[Закрыть] Основными причинами, спровоцировавшими выступление реформаторов были: отсутствие сведений о финансовом положении РОВСа, отсутствие видимой работы против коммунистов, резкое понижение сборов в «Фонд Спасения Родины», пассивность руководства союза при прекращении расследования исчезновения генерала Кутепова[155]155
  Голдин В.И. Указ. соч. С. 270.


[Закрыть]. Наиболее заметную роль в выступлении реформаторов играли генералы Скоблин, Туркул и Фок.

Письмо Русского национального союза в Америке русским добровольцам в Испании

Деятельность комиссии генерал Миллер называл «болтовней». Несмотря на грандиозные планы реформаторов, в структуре РОВСа не произошло существенных изменений. Не было и громких отставок, лишь генерал Эрдели был освобожден от должности начальника I отдела, а его обязанности стал исполнять генерал Миллер.

Начался 1936 год. Он не принес успокоения в ряды РОВСа. Противоречия, существовавшие в организации до этого, устранены не были, и потому вскоре в союзе разразился новый кризис. Весной 1936 г. генерал Туркул заявил об образовании новой организации – Русского национального союза участников войны (РНСУВ). Основой туркуловской организации стали кадры объединения Дроздовского стрелкового полка. Изначально Туркул планировал, что новая организация станет частью РОВСа, но генерал Миллер выступил против этого[156]156
  Назаров М.В. Миссия русской эмиграции. М., 1994. С. 258.


[Закрыть]. Свою позицию он мотивировал приказом Главнокомандующего Русской армией № 82 от 8 сентября 1923 г. о недопущении членства чинов армии в политических организациях. Этот приказ был подписан генералом Врангелем с целью ликвидации политических раздоров в союзе. Но именно отсутствие твердой политической платформы и обусловило образование РНСУВа.

Лидер новой организации считал, что необходимо «не только отрицать коммунизм, но и, главное, утверждать свое», т. е. активно бороться с коммунизмом[157]157
  Там же. С. 259.


[Закрыть]. Устав новой организации был принят в день начала Национального восстания в Испании – 17 июля 1936 г. в Париже. В конце июля 1936 г. состоялась встреча Миллера и Туркула, на которой были обсуждены возможные пути выхода из сложившейся ситуации. Однако компромисса достичь не удалось, и 27 июля 1936 г. генерал Туркул вышел из РОВСа. Вслед за ним союз покинули А.В. Фок и большинство дроздовцев, проживавших во Франции.

Дорога к Мадриду полита теперь и русской кровью: русские эмигранты в армии Франко

 
Не словами, а выстрелами.
Сейчас, – в Испании.
Блажен, кто поймет.
 

Н. Белогорский

Национальное восстание в Испании всколыхнуло русскую военную эмиграцию. Почти сразу руководство РНСУВа выступило с призывом организовать Русский добровольческий отряд в армии Франко[158]158
  Свириденко Ю.П., Ершов В.Ф. Указ. соч. С. 154.


[Закрыть]. Однако чуть позже Туркул несколько изменил свое мнение. В одном из интервью он заявил: «Мы приветствуем добровольцев, борющихся в армии Франко, но ни один член Союза не имеет права выезжать туда без моего ведома и разрешения»[159]159
  Гаспарян А.С. Указ. соч. С. 164.


[Закрыть]. Вскоре о своем отношении к испанской войне высказался и руководитель РОВСа генерал Миллер.

Русские добровольцы в армии Франко: в первом ряду (слева направо) А.Е. Ергин, Н.В. Шинкаренко, во втором ряду (слева направо) А. Есаулов, Н.Н. Болтин

Начальник канцелярии Председателя РОВСа генерал-лейтенант П.А. Кусонский в своем циркулярном отношении № 680 от 15 августа 1936 г.[160]160
  См.: Приложение 3. Документ 5.


[Закрыть] сообщил начальникам отделов и подотделов: «Ввиду неоднократных обращений отдельных лиц в эмиграции к начальникам и председателям воинских организаций с вопросами, как рассматривать ныне происходящую гражданскую войну в Испании, – как явление местное, чисто испанское, или как борьбу, исход которой интересует весь мир, представляется своевременным разъяснить, что в Испании ныне происходит буквальное повторение нашей белой борьбы: патриотически настроенные военные элементы не хотят примириться с кровожадной безбожной диктатурой интернационального коммунизма, питаемого материально и поддерживаемого морально Москвой, и стремятся с оружием в руках свергнуть недостойную правительственную власть, губящую народ и государство»[161]161
  ГАРФ. Ф. Р-5796. Оп. 1. Д. 6. Л. 25.


[Закрыть].

Позже руководство РОВСа в своем циркулярном отношении № 40 от 4 февраля 1937 г. снова подтвердило, что рассматривает войну в Испании «как борьбу с интернациональным коммунизмом во имя спасения мировой многовековой культуры и всех нравственных основ, на которых держится современный Христианский мир. От исхода ее зависит усиление или ослабление коммунизма во всем мире и приближение или отдаление сроков освобождения и нашей Родины»[162]162
  ГАРФ. Ф. Р-9116. Оп. 1. Д. 6. Л. 69.


[Закрыть].

Журнал «Часовой» как рупор военной эмиграции уделял большое внимание испанским событиям и идейному обоснованию участия русских белоэмигрантов в войне. Первым идеологическую базу для участия стал подводить главный редактор журнала В.В. Орехов в статье «Два фронта»[163]163
  См.: Приложение 3. Документ 4.


[Закрыть]: «Мы – русские белые, – волей судьбы поставленные в безвыходное положение, живущие в своеобразной черте оседлости, можем пока только морально сочувствовать героической борьбе испанской белой армии. Но в ней есть наши товарищи. Сколько их, мы не знаем, но пусть те, кто имеет возможность хотя бы на чужой земле принять участие в борьбе с нашим общим врагом, примут наш горячий привет. И пусть они передадут его тем испанским патриотам, которые подняли новое “корниловское” восстание во имя чести и правды»[164]164
  Орехов В. Два фронта // Часовой. 1 сентября 1936. № 173. С. 4.


[Закрыть].

Капитан В.В. Орехов, редактор журнала «Часовой»

Полтора месяца спустя Орехов продолжил обострение испанской темы в журнале: «Испания силою вещей сделалась театром борьбы белых и красных сил. Победа первых будет жестоким ударом по мировому коммунизму, красная власть в Испании – это огромный шаг к большевизации Европы. <…>

Вот почему, наконец, все наши чувства сейчас с войсками генерала Франко, сражающимися не только за СВОЮ Испанию, но и за НАШЕ дело – борьбы с большевиками до полного уничтожения коммунистической заразы. Да дарует им Господь победу»[165]165
  Орехов В. Еще об Испании // Часовой. 15 октября 1936. № 176. С. 2.


[Закрыть]. Обращает внимание, что от отождествления борьбы с красными в России и Испании журналист переходит к восприятию борьбы в Испании как к первому этапу в деле освобождения России от коммунизма.

Главный журнал военной эмиграции не остался в стороне и от полемики с А.А. Керсновским. Именно о нем В.В. Орехов написал следующие строки: «Если в нашей среде еще находятся лица, которые считают, что происходящее в Испании нас не касается, то это крайне недалекие и непрозорливые люди»[166]166
  Орехов В. Общее дело // Часовой. 1 ноября 1936. № 177. С. 2.


[Закрыть].

В дальнейшем, в редакционных статьях, В.В. Орехов нередко затрагивал испанскую тему. Кульминацией же анализа испанского опыта стали следующие строки: «Наш долг – долг русской эмиграции – принять посильное участие в борьбе с большевизмом, всегда, везде и при всяких обстоятельствах.

Не надо преувеличивать свои силы: никаких армий и никаких корпусов мы выставить не можем, единственно, что можно сделать, – это создать значительный русский отряд под нашим флагом, который привлечет к себе русских людей, ненавидящих советскую власть»[167]167
  Орехов В. Мысли белогвардейца // Часовой. 1 января 1940. № 247. С. 3.


[Закрыть]. Понимание этого пришло к Орехову уже в разгар Второй мировой войны и, можно сказать, исключительно благодаря испанскому эксперименту.

После начала восстания в Испанию стали прибывать иностранные добровольцы из разных европейских стран. И если об интернациональных бригадах в армии республиканцев известно давно, то об иностранных добровольцах в армии националистов даже на Западе знают далеко не все. В годы войны в армии Франко служили представители всех европейских стран. Их основная масса была сосредоточена как раз в рядах Испанского иностранного легиона. Наиболее значительные контингенты прибыли в армию националистов из Ирландии и Франции. В легионе 670 ирландцев вошли в XV бандеру (батальон), а сотня французов стала ротой «Жанна Д’Арк» в XVII бандере. Некоторое время все эмигранты-добровольцы зачислялись в состав французской роты как знавшие французский язык. Русские добровольцы были очень расстроены таким решением испанцев, так как считали всех французов республиканцами. Именно нежеланием служить во французской роте можно объяснить присутствие русских эмигрантов во всех бандерах Иностранного легиона. По самым приблизительным подсчетам, более 30 эмигрантов вступило в ряды легиона после начала восстания.

Одними из первых в рядах Испанского иностранного легиона оказались граф Г.П. Ламсдорф и барон Б.С. Люденсгаузен-Вольф. Молодым аристократам удалось перейти границу лишь со второй попытки. Испанцы, узнав, что молодые люди – русские, сразу же их арестовали со словами «Двое русских здесь? Без сомненья – они коммунисты»[168]168
  Against Stalin and Stalinism, Count Grigori von Lambsdorff, 1936–1945 // Axis Europa. 1998. Issue 14. P. 10.


[Закрыть]. С большим трудом эмигрантам удалось убедить испанцев, что не все русские – коммунисты. Затем добровольцы добрались до Сарагосы и вступили в формировавшуюся там бандеру Санхуро (позже – XV бандера Иностранного легиона).

Граф Григорий Ламсдорф и его сослуживцы по Испанскому иностранному легиону

Уже 1 сентября 1936 г. в «Часовом» появилось первое письмо русского добровольца в армии Франко: «Вот уже четырнадцатый день, как я сражаюсь за наше общее дело на стороне испанской белой гвардии. Спешу поделиться с вами и читателями “Часового” моими впечатлениями. <…>

Я, бывший русский офицер, горд и счастлив тем, что выполняю свой долг. Здесь борьба с большевиками не словами, а оружием. <…> Мы же здесь в белом лагере – все, от генерала и до последнего солдата, – испанцы и немногие иностранцы – выполняем свой долг – защиты веры, культуры и всей Европы от нового натиска красного зверя…»[169]169
  Н. Русский доброволец в Испании (из письма) // Часовой. 1 сентября 1936. № 173. С. 6.


[Закрыть] Через некоторое время это же письмо было опубликовано в газете «Возрождение», а затем стало причиной уже упоминаемой ожесточенной полемики в среде военной эмиграции.

Для большинства русских франкистов участие в испанском конфликте стало продолжением Гражданской войны в России и шагом к освобождению Родины от власти большевиков. Эпистолярное наследие добровольцев это хорошо подтверждает: «Итак, я солдат испанской армии, белой и христианской. Солдат этой армии, потому что верю, что ее победа нанесет жестокий удар большевизму и в конце концов создаст условия для продолжения нашей борьбы за Россию…

Испанцы с большим вниманием, симпатией и чисто братскими чувствами отнеслись ко мне и тем офицерам, которые в свое время к ним прибыли.

Скажите всем читателям “Часового”, что мы здесь счастливы и удовлетворены. Счастливы уже потому, что перестали быть шоферами, рабочими – перестали быть в том состоянии, в которое нас поставила русская трагедия. Военные и добровольцы, мы нашли свое призвание опять. Сколько лет ждали этого момента, сосчитайте сами…»[170]170
  Белогорский Н. Письма из Испании // Часовой. 1 мая 1937. № 189. С. 5.


[Закрыть]

Другим важным моментом в размышлениях добровольцев было постоянное сопоставление Белой борьбы в России и Испании: «…Мы знаем, что, правда, совсем еще небольшое число русских белых офицеров и юношей уже принимают участие на стороне войск ген. Франко. Их свидетельства необычайно ценны в том отношении, что все они отмечают, что они чувствуют, что там, в Испании, продолжается наша борьба с большевизмом. Мне пришлось читать письмо прославившегося в белой испанской авиации русского офицера, который пишет, что он сознает, что он участвует в продолжении дела наших Белых вождей, что ему приходилось сталкиваться с тем же самым противником, с которым он боролся на Юге России. Другое свидетельство нам указывает, что и внешняя обстановка борьбы в Испании напоминает во многом то, что мы видели на Юге России»[171]171
  Белый Гражданская война в Испании // Часовой. 20 февраля 1937. № 185. С. 10.


[Закрыть].

Территориальная близость Испании и Франции дала повод руководству РОВСа надеяться на массовое участие русских эмигрантов в испанских событиях, так как во Франции располагался самый многочисленный I отдел союза. Генерал Миллер неоднократно проводил общие собрания начальников частей 1‑го корпуса с целью организации русского подразделения в армии Франко.

Руководство РОВСа планировало организовать Русский добровольческий отряд с русским командованием, однако после установления связи с представителями генерала Франко в начале осени 1936 г. выяснилось, что это предприятие трудно осуществимо. Тем не менее, 24 ноября 1936 г. генерал Миллер лично обратился к одному из ближайших помощников Франко – генералу Фиделю Давиле. В своем письме он сообщал испанцам о людских ресурсах, находившихся в распоряжении РОВСа. По словам Миллера, союз располагал 6000 человек во Франции, 4000 человек в Югославии, 3000 человек в Болгарии, 3000 в Маньчжурии, 2000 в Китае, 1000 в Германии и 2000 человек в других странах[172]172
  AGMAV, С. 2555, 24 / 3.


[Закрыть]. Генерал Давила передал письмо Миллера Франко.

Эхо бурной деятельности РОВСа докатилось и до Москвы. В разведсводке ИНО ГУГБ от 16 ноября 1936 г. отмечалось: «Председатель РОВС’а ген. МИЛЛЕР активно содействует переброске белогвардейцев в Испанию, выдавая едущим для борьбы на стороне мятежников особые сертификаты (послужные списки)[173]173
  Автор донесения путает сертификат политической благонадежности и послужной список. О сертификатах см. ниже.


[Закрыть] за своей подписью и сообщая особый пароль, о чем у него имеется договоренность с представителем ген. Молла.

Район перехода границы – испанская провинция Наварра. Направление на г. Пумпелунг[174]174
  Правильно – Памплона – столица Наварры.


[Закрыть]. В этом районе организован беспрепятственный пропуск лиц, на основании пароля и послужного списка, подписанного ген. Миллером»[175]175
  РГВА. Ф. 33897. Оп. 3. Д. 870. Л. 29.


[Закрыть]. Содержание этой сводки наглядно свидетельствует о том, что НКВД было хорошо осведомлено о действиях руководства РОВСа, но вместе с тем существенно преувеличивало возможности эмигрантов в части переход границы.

Рапорт ИНО ГУГБ об активности РОВСа в Испании

Однако на самом деле переписка эмигрантов с франкистами не приносила желаемых результатов, поэтому в конце ноября 1936 г. один из активистов союза, подполковник Сергей Николаевич Благовещенский, работавший директором парижской страховой компании «Стандарт-Юнион», вступил в непосредственный контакт с секретарем посольства Франко в Италии Феррари Форнсом. Дипломат сообщил в штаб Франко о заинтересованности русских белогвардейцев в участии в борьбе с левыми. Вскоре из Испании пришел ответ: в штабе Франко ждали представителей РОВСа.

8 декабря 1936 г. Франко направил телеграмму командиру легиона полковнику Ягуэ. В ней он официально разрешал принимать белых русских в состав легиона при наличии у них рекомендательных писем от главы РОВСа. В конце декабря 1936 г. на переговорах между представителями Франко и РОВСа была достигнута договоренность о создании в составе легиона полностью русского подразделения – бандеры «Святого Георгия» при наличии требуемого количества русских в рядах легиона. Однако из-за потерь и переводов в другие части, русского отряда в легионе создано не было, несмотря на проводимую РОВСом работу в этом направлении.

Тем временем Форнс начал подготавливать визы для представителей союза. Документы были оформлены на Н.В. Скоблина, С.Н. Благовещенского и на капитана Петра Пантелеймоновича Савина, бывшего членом «Внутренней линии» и одним из ближайших сотрудников Скоблина. Вскоре, однако, выяснилось, что генерал Скоблин отказывается ехать в Испанию. Он сослался на болезнь своей жены и предложил вместо себя кандидатуру генерала П.Н. Шатилова[176]176
  Прянишников Б.В. Незримая паутина. С. 405.


[Закрыть].

Для генерала Шатилова участие в этой поездке было как нельзя кстати: с ее помощью он мог вернуться к активной деятельности в РОВСе. Согласовав с испанцами изменения в составе делегации, эмигранты стали собираться в путь. 26 декабря 1936 г. делегация РОВСа отправилась в Ниццу, а затем в Рим. После непродолжительного отдыха в Риме делегация вылетела самолетом в Саламанку, где в то время находилась штаб-квартира Франко (Cuartel General del Generalisimo). Основными вопросами, стоящими перед делегацией, было определение маршрутов для отправки добровольцев и принятие испанской стороной на себя путевых расходов добровольцев. В Саламанке эмигранты имели продолжительный разговор с полковником Барросо из штаба Франко. На ряд вопросов были получены положительные ответы.

По возвращении делегации из Испании генерал Шатилов представил генералу Миллеру письменный отчет о поездке, а также потребовал возместить затраты на командировку. При этом, еще перед отъездом Миллер передал Шатилову на дорожные расходы 3000 франков, но по возвращении тот потребовал дополнительно возместить перерасход в 700 франков. Требования Шатилова были более чем возмутительны: дорога из Парижа в Рим и обратно была оплачена С.Н. Благовещенским, за пребывание в Риме и перелет в Саламанку платило испанское посольство.

У генерала Миллера сложилось впечатление, что вернувшийся в «большую политику» Шатилов решил заработать на испанском конфликте. Свои опасения Миллер изложил в письме к Ф.Ф. Абрамову: «…П.Н. Шатилов заявил мне, что не будет безвозмездно заниматься этими делами, т. е. организацией отрядов для посылки туда. Тем не менее продолжает интересоваться этим вопросом и старается добыть под него деньги. Все эти проекты, по крайней мере сейчас, я отношу к области фантазии. Ибо весь его план зависит от субсидии, которая должна быть получена от лиц, которые, по его словам, готовы дать из принципа на противокоммунистическую работу… Во всей этой комбинации меня беспокоит та тайна, которою окружаются лица, желающие дать 10–15 тысяч франков в месяц, и желание П.Н. оставить за собою право распоряжаться этими деньгами… Опыт его путешествия в Испанию с тем лицом, которое ему, как и мне, открыло путь туда, уже показал, увы, что П.Н. неисправим во всём, что касается денег. Он мне представил такой счет своих расходов! Тогда как от его спутника знаю, что они всё это путешествие сделали за счет лиц, которые их пригласили туда. У меня не хватило мужества устроить очную ставку между Шатиловым и его спутником… Я не могу, да и не хочу заниматься вопросом, как он будет давать отчет в своих расходах тем, которые ему дадут деньги… Но поскольку этот вопрос своей финансовой стороной связан с П.Н.Ш., моя душа не может быть спокойной»[177]177
  Прянишников Б.В. Незримая паутина. С. 406.


[Закрыть].

Между тем замена Скоблина Шатиловым не принесла пользы. По испанским сведениям, Шатилов запросил с испанцев за переброску 1000 русских добровольцев в армию Франко 290 750 французских франков[178]178
  Mesa de J.L. Op. cit. S. 81.; о непомерных требованиях Шатилова сообщает в своих воспоминаниях и Шинкаренко Н.В., узнавший об этом от испанского штабного офицера.


[Закрыть].

Затем было собрано общее собрание всех групп 1‑го армейского корпуса, на котором выступил генерал Шатилов. Генерал рассказал о возможных перспективах участия русских эмигрантов в войне на стороне Франко. Было также объявлено о создании в составе Испанского иностранного легиона полностью русского подразделения с русским же командованием, при накоплении достаточного числа добровольцев[179]179
  ГАРФ. Ф. Р-9116 Оп. 1. Д. 6. Л. 69 об.


[Закрыть].

После выступления Шатилова генералы Скоблин и Пешня предоставили своих подчиненных (корниловцев и марковцев соответственно) для формирования русского отряда. Была проведена предварительная запись добровольцев. Из Корниловского полка добровольцами записалось 53 человека[180]180
  Яремчук А.П. Русские добровольцы в Испании. С. 2.


[Закрыть]. На основании доклада Шатилова было подготовлено подробное циркулярное отношение по РОВСу № 40 от 4 февраля 1937 г.[181]181
  См.: Приложение 3. Документ 7.


[Закрыть]

Руководством Союза было решено отправлять добровольцев в Испанию группами до 10 человек. Организация и комплектование групп I отдела происходили в Париже, в помещении Союза галлиполийцев. Из Парижа группы отправлялись поездом в Биарриц, а затем в Сен-Жан-де-Луц. Местом назначения на испанской территории был городок Ирун.

Непременным условием для отправки добровольцев из Франции было наличие Нансеновского паспорта (эти паспорта начали изготовляться Комитетом Нансена после признания европейскими странами Советского государства и потому получили такое название). Паспорт Нансена стал для русских эмигрантов удостоверением личности владельца, подтверждающим отсутствие гражданства[182]182
  Раев М. Россия за рубежом. С. 53.


[Закрыть]. Кроме того, добровольцу требовался сертификат, подписанный генералом Миллером. Нансеновский паспорт требовался для оформления виз, а сертификат, выдаваемый руководителем РОВСа по рекомендации Начальника отдела РОВСа или председателя организации, входящей в РОВС, был свидетельством благонадежности[183]183
  ГАРФ. Ф. Р-9116. Оп. 1. Д. 6. Л. 74.


[Закрыть].

Костяк русских добровольцев в Испании должны были составить военнослужащие элитных цветных частей Русской армии. Первыми в Испанию должны были переброшены корниловцы. При накоплении их в количестве 150–200 человек, в Испанию со знаменем Корниловского полка должен был выехать генерал Скоблин. Его заместителем должен был быть генерал Пешня. Марковцев планировалось перебросить в Испанию, как туристов на грузовиках, при этом не исключался прорыв через границу и арест-похищение пограничников, в случае их сопротивления. С алексеевцами и дроздовцами ситуация была сложнее: «“Вождя” генерала А.В. Туркула, отделившегося от Р.О.В.С.-а в то время предполагалось привлечь позже. Алексеевцы, неудачно возглавлявшиеся “лукавым царедворцем” полковником Сергеем Мацылевым временно оставлялись в тени»[184]184
  “Gibel’ Generala Millera”, p. 5, Petr Panteleimonovich Savin Papers, Box 1, Hoover Institution Archives. Документ предоставил О.И. Бэйда.


[Закрыть].

Тем временем, в начале марта 1937 г. в Испанию отправилась 1-я организованная группа русских добровольцев из Франции (9 человек, преимущественно марковцы-артиллеристы), в середине марта – вторая[185]185
  Яремчук А.П. Русские добровольцы. С. 3.


[Закрыть]. Затем в марте-апреле 1937 г. в Испанию прибыли еще две группы русских добровольцев. По мнению П.П. Савина генерал Шатилов специально задерживал отправку организованных групп в Испанию[186]186
  “Gibel’ Generala Millera”, p. 8.


[Закрыть], хотя мне данное утверждение видится ложным: в иерархии РОВСа он уже не играл никакой роли, а значит препятствовать отправке просто не мог.

В официозе русской военной эмиграции – журнале «Часовой» – стали появляться статьи, написанные русскими добровольцами в армии Франко: «Вот уже несколько дней, как я на фронте со своими товарищами в N роте Терции Зумалокарреги (имя известного испанского генерала) Рекеты…

Нам разрешили на форме носить русские национальные цвета и награды… Сражаясь теперь “por Dios, por Patria y el Rey”, мы ясно понимаем, что эти лозунги вполне сейчас отождествляются с борьбой против большевиков, не на митингах и банкетах, как в Париже, но в деле правом, чистом и общем. Пусть наше участие пока и незначительно, но один факт присутствия несколько русских офицеров на участке нашего фронта доказывает, что в эмиграции не все говоруны и господа, активные только за рюмкой водки, но и люди, жаждущие свою ненависть к большевикам воплотить в деле»[187]187
  Н.В. Письмо из Испании // Часовой. 20 марта 1937. № 187. С. 13.


[Закрыть].

Французское правительство, уже в январе 1937 г. предлагавшее запретить отправку иностранных добровольцев в Испанию, пристально следило за своей границей. Особую тревогу правительства вызывали добровольцы, отправлявшиеся в армию националистов из числа французских праворадикальных организаций. Им, в отличие от добровольцев-республиканцев, чинили всевозможные препятствия.

Сложившаяся на границе ситуация беспокоила и руководство РОВСа[188]188
  ГАРФ. Ф. Р-9116. Оп. 1. Д. 6. Л. 71.


[Закрыть]. Кроме того, 16 февраля 1937 г. Комитет по невмешательству запретил отправку добровольцев в Испанию. Это обстоятельство, а также публикация писем русских добровольцев в «Часовом» привели к ужесточению мер по охране границы. По сведениям «Последних новостей», французы планировали осуществить целый комплекс мер: «Прежде всего, будет усилена охрана испанской границы. Паспортный контроль будет столь суров, что всякие злоупотребления станут невозможными. Численность пограничной стражи будет значительно увеличена. Аналогичные меры будут приняты в портах и на аэродромах. Все бюро по вербовке добровольцев будут закрыты. Лица, замеченные в нарушении постановлений правительства, будут подвергнуты наказанию»[189]189
  Комитет о невмешательстве: Запрещение отправки добровольцев в Испанию и установление контроля приняты единогласно // Последние новости. 17 февраля 1937. № 5808. С. 1.


[Закрыть].

В результате этих мероприятий 16 апреля 1937 г. в Сен-Жан-де-Луце была арестована 5-я группа РОВСа во главе с капитаном-корниловцем А. Максимовичем[190]190
  Яремчук А.П. Указ. соч. С. 18.


[Закрыть]. Арестованные были отправлены в тюрьму города Байонна. Для юридической помощи арестованным в кругах РОВСа начался сбор денежных средств.

С этого момента организованный переход русских групп из Франции был прекращен. Таким образом, к 16 апреля 1937 г. в Испанию в составе групп РОВСа смогло пробраться 34 человека из I отдела союза.

При этом необходимо заметить, что генерал Шинкаренко видел причину закрытия испано-французской границы в действиях генерала А.В. Туркула. Шинкаренко считал, что Туркул был платным осведомителем Второго бюро французского Генерального штаба (военная разведка) и, когда началось восстание в Испании, якобы захотел сформировать и возглавить подразделение из чинов дроздовских частей, получив взамен от испанцев звание генерала испанской армии и соответствующее содержание, включая личный автомобиль. Этой затее не суждено было осуществиться, и Туркул отказался от участия в испанских событиях, но при этом он доложил о переходе границы эмигрантами французам, и те закрыли границу. Выдвинув довольно серьезные обвинения против своего товарища по белой армии, Шинкаренко оговаривается: «…я не имею возможности доказать, что это было именно по его доносу, но внутреннее ощущение говорит мне, что это правда»[191]191
  ЦМВС. ДФ. Д. 4/47. 300/3. Л. 222.


[Закрыть]. Другой участник испанских событий П.П. Савин утверждал, что граница была закрыта из-за интриг П.Н. Шатилова.

Другие отделы Русского Обще-Воинского союза тоже не остались в стороне от испанских событий. В Германии (II отдел РОВСа) в октябре 1936 г. были образованы два русских добровольческих отряда для отправки в Испанию, чины этих отрядов беспрепятственно перешли франко-испанскую границу[192]192
  Рыбалкин Ю. Операция «Х». Советская военная помощь республиканской Испании (1936–1939). М., 2000. С. 18.


[Закрыть]. Командирами отрядов были хорунжий Панасенко и бывший главный редактор софийской газеты «Русское дело» Г.А. Кочубей[193]193
  РГВА. Ф. 33897. Оп. 3. Д. 870. Л. 29.


[Закрыть]. 10 марта 1937 г. ТАСС сообщило, что по информации из Берлина «Наряду с отправкой регулярных воинских частей на днях в Испанию был послан сводный отряд в 97 человек, сформированный из проживающих в Германии белоэмигрантов, принадлежащих к “союзу русских офицеров”»[194]194
  Белобандиты и каторжники – подкрепления для Франко // Правда. 12 марта 1937. № 70 (7036). С. 5.


[Закрыть]. Попытка генерала Миллера привлечь начальника II отдела генерала фон Лампе к переговорам с немецкими властями о содействии в переброске добровольцев-эмигрантов не увенчалась успехом: осторожный фон Лампе поспешно отказался.

На территории III отдела РОВСа была произведена запись добровольцев для отправки в Испанию. Транспортировку туда планировалось осуществлять тремя маршрутами:

1. Через Дубровник – дорога София – Дубровник оценивалась в 670 болгарских левов, далее из Дубровника в Геную, а затем в Испанию;

2. София – Варна – Испания – цена не была просчитана, а потому, вероятно, этот маршрут не использовался;

3. София – Германия – Испания – этот маршрут предлагалось использовать при согласии немцев спонсировать переброску русских эмигрантов из Германии в Испанию. При этом стоимость проезда по железной дороги из Болгарии до Чехословакии оценивалась в 1655 болгарских левов[195]195
  ГАРФ. Р-9116. Оп. 1. Д. 6. Л. 77.


[Закрыть].