Текст книги "Армейские истории"

Часть 2. Духи

Прокачка

После учебки привезли молодых духов в люберецкое подразделение ПВО. Место болотистое, рядом с лесом, воздух был сырой. Рота насчитывала 60 человек.

Духов собрали в спальном помещении. Положили в упор лежа. Слоны, так называли второй период, те, кто уже отслужил больше полугода, грозно и голодно смотрели на новичков.

– Делай раз.

– Полтора.

– Выше голову.

Жестко считал сержант. Молодежь прокачивали, одновременно оглашая правила роты, а правила или законы, по которым живут здесь все, от духов до дембелей были неуставными. Главное – то, что офицеров устраивало, солдаты подчиняются, а что у них происходит внутри казармы, это дело пятое уже.

Витька терпел. Здесь не учебка, здесь все серьезнее. Это в учебке на отряд духов – пару сержантов приходиться, а тут на горстку духов – аж полсотни солдатни, которые истосковались по воле, а духи ведь только что оттуда, от них еще и пахнет городом, да и мамкины пирожки еще в унитаз не провалились. Вот их то и будут прокачивать, делать, так сказать, натуральных духов.

– Что за смешки в строю? – сержант грозно зыркнул на солдат для профилактики. Это после ужина молодежь вывели на плац, разучивать строевую песню. – Что щенки? Смешно? После отбоя в сушилку. Слоны. Ваш косяк.

– Ну, всё вешайтесь, – зашикали слоны на духов, – в первый день попали. Все вешайтесь.

Витька не понял почему, только ночью он узнал, что оказывается кроме слонов – их, духов не может тронуть никто. Тут иерархия особая – деды учат черепов за косяк черепа, а те в свою очередь учат слонов – за любой свой косяк, и за косяк духов. Слоны были шикарно прокачаны после отбоя черепами, и на взвод молодых, накинулись всей сворой.

– Упор лежа принять!

– Отставить! Упор лежа принять!

– Делай раз!

– Два!

– Полтора!

Духи отжимаются. Руки дрожат, пот по лбу стекает на глаза. В сушилке-то еще и жарища. Так в течении часа. Слоны прокачивают и приговаривают. Руку в карман положишь – карман набивают песком и зашивают. Ремень не затянул – так отрегулируют по объему головы и носи себе на здоровье. На кителе верхние пуговицы не расстёгивать. Кирзачи должны блестеть как у кота, сами знаете что.

Воротничок белый, никакой еды или крошек в карманах. Порядок везде и во всем. Тумбочка без лишних вещей. И так далее по списку.

Перед отбоем распустили по одному из сушилки в расположении роты. В туалет успели сбегать и опять сбор на взлётке.

Дежурным по части заступил замполит. Он велел духам раздеться по пояс, прошел, посмотрел. Переписал фамилии те с синяками или подтеками. Не дай Бог кто-то уже попал под молотки. Довольно скомандовал «Отбой».

А вот воротнички пришлось стирать и подшивать уже после отбоя. От отжиманий воротник стал грязный. Витька быстренько простирал воротничок под водой с мылом. Насухо отжал и встряхнул. Заодно умылся, не забывая про подмышки и ноги, потом занял очередь в бытовку за утюгом. Все делалось тихо, без звука, но казарма не спала. Деды просочились в столовку есть «ништяки», дневальные готовились к мытью взлётки и коридора, и шикали на духов, которые бегали с воротничками.

Ну, вот и подшились. На обратном пути его зацепил дневальный и приказал наполнить ведра водой в сортире и принести. В спальном помещении не громко играло радио. Все уже угомонились. Витька притащил ведра с водой и быстро свалил, пока не припахали мыть полы.

Только здесь это не положено. Дежурный офицер зайдет, а дух в трусах моет взлётку. Вот и вздрючат весь наряд – от дежурного по роте до дневального. Особенно когда замполит дежурит, то он и наряд еще снимет. Легко местами поменяет, и сержант будет взлётку драить, а дневальный им командовать. Так что никто не рисковал.

В сортире часто припахивали. Особенно если на тумбочку залетит по залету череп или не дай Бог дедушка. Все делал за них второй дневальный, а тот припахивал в помощь и духов. Только что бы никто не видел.

Витька закрыл глаза, сквозь говор дедов в дальнем углу казармы, он засыпал.

Ни фига себе попали в часть…

Взвод охраны

Военная часть, куда попал Витек, состояла из одной роты. Рота делилась на три взвода. Два взвода ходили в подземный бункер на БД – боевое дежурство. Бункер носил кодовое название «Центр» и состоял из трех этажей под землю и лабиринт коридоров. Также на территории части, кроме казармы и ученического корпуса, находились несколько складов и хоз. постройки.

Молодых сразу отсеяли – шоферов в гараж, повара в столовую, электрика и котельщика в котельную. Всех на стажировку.

Остальных духов отправили на уроки азбуки Морзе, но прежде, все проходили через кабинет замполита. Витька зашел в кабинет, ответил на вопросы. Он имел гражданскую специальность электромонтера, и замполит его отправил к электрикам в котельную под командирование майора Майорова. У того с электриками был полный порядок, но на котельной оставил, и автоматически Витька попал во взвод охраны.

Те, пацаны, кто не имел слуха и не улавливал морзянку, косил от учебы и не прошел стажировку, те попали тоже во взвод охраны, а взвод охраны метался по нарядам и в пахоте.

Хлебозаводу нужны дополнительные руки. На теплицу требовались помощники. Пилорама ждала бойцов для разгрузки и погрузки досок. На продскладе перебирать овощи. На свинарнике ждали духов убирать за свиньями и глушить крыс. Пахоты всегда и для всех хватало. Кроме основных работ гоняли еще в командировки, дальние или ближние. Одни разгружали фуры на дальнобойных стоянках.

Распорядок дня для был простой. Дни ничем не отличались друг от друга, утром с развода на работу, после обеда в наряд, сутки в наряде и опять тоже самое. Тумбочка чередовалась со столовой. В патруль и на КПП пока не ставили. Молодой был. Не доверяли. Сдав наряд шли на ужин. После ужина духов гнали на чистку картошки до отбоя. Подшивка, прокачка, отбой. Подъем, пахота, наряд. Круговерть первого полугода.

Одна радость – письмо придет, или в воскресение не в наряд, то телик на пару часов.

Ну, и совсем уж фантастика, если дежурный офицер принесет видеоплеер с кассетами. Стоит Витька на тумбочке, а в «Ленинской комнате» вовсю грохочет боевик с Ван Дамом, «Смертельное оружие или «Полицейская академия». Ржут все довольные. А ночью сержанты смотрят запрещенку, один раз притащили кассету «Лики смерти». Потом ходили, рассказывали всем.

Кроме тумбочки разводили на столовку – а там ожидала дискотека. Тарелки, ложки, кружки и бачки. Полы и столы. Чистка картошки. Все уже знакомо. Патрульным Витьке нравилось ходить. Два часа ходишь – два отдыхаешь. Ну, как отдыхаешь, ночью спать дадут, а вечером припашут как обычно. Патруль не суточный, а по 12 часов. Так вот – два круга, каждый по часу. На всем маршруте стоят грибки, похожие на телефонные будки. под металлической крышей грибка находился телефонный аппарат. Только аппарат имел одну кнопку и телефонную трубку. Время от грибка до грибка зависело от расстояния. например до одного грибка 15 минут, а до следующего 7. Не нажмешь вовремя на кнопку – верещит сигнализация. В казарме, на стене, за спиной дневального, висит карта маршрута с местоположением грибков. Каждый обозначался лампочкой. Не нажал патрульный вовремя на кнопку – лампочка загорелась красным цветом. Дневальный набирал по телефону номер грибка и дозванивался на него. Патрульный отвечал на звонок и докладывал обстановку. Система была старая, еще советская, звенела и работала исправно.

Молодые по началу не успевали доходить до грибка за положенное время и сигналка звенела, поэтому звук просто отключали, а лампочка, да и фиг с ней горит и горит. Главное, что бы офицер не заметил.

Раздолбайство всюду и везде. Что делали на патруле – в следующей главе.

Нычки

Молодые бойцы всё теснее общались и всё больше узнавали друг друга, сплачивались в компашки по два – три человека, корешились. Витька со всеми был в нормальных отношениях. Вместе по нарядам летали и вместе на работы ходили. Пуд соли ели. Ну, и «ништяки» делали пополам. Никто друг от друга не крысил, не прятал по карманам.

Разные варианты могли быть, где держать нычку. «Центровые» – те, кто на Центре морзянку отстукивали у себя под землей и ныкали. У нас возможностей было больше – котельная, столовка, гаражи и художка.

В столовой на кухне в помощниках у главного повара метался земляк Витьки – Макс. Максим был паренек веселый, терпеливый, только доставалось ему по первое число за косяки на кухне. В столовке все было на виду, прапора постоянно шмонали и пересчитывали продукты. Сержанты хавали картофан по ночам и палили каждую конфетку. Дежурный по столовой и сам повар, старшего периода, тусовались там часто, но не всегда.

Костя служил штатным художником, и надо сказать художником он был от Бога, в последствии его талант ушел на набивании тату сослуживцам. В художке Костя числился пока еще стажёром, а заправлял крутой череп Песок. С ним, все знали, шутки были плохи. Поэтому художка – не правильная нычка для духов.

Еще был гараж, но это территория «карданов». Шофера служили обособленно от всех. Командирский водила Диман возил полкана на «Уазике» и потому постоянно бывал на гражданке. Часто привозил ништяки, кассеты для видео и аудио магнитофонов, покупал на деньги роты. Авторитетный парень, с которым лучше дружить, и за мелочь или услугу Диман мог с гражданки привезти что угодно. В наряды он не ходил и никто, никогда, его не трогал. Остальные «карданы» шоферили на «Зилах», иногда бегали в наряды, иногда были на работах, если не было выездов или накосячили, но… в гараже пахота была всегда. Даже если её нет – придумают сами себе, лишь бы в наряд не ходить.

Котельная самое подходящее местечко для нычек. Там у «Мазуты», так звали Вовку кочегара, всегда духи ныкали посылки, заначки и передачки.

Маршрут патрульного обязательно шел через котельную. Что бы перекусить достаточно было забежать к Мазуте, а как же сигнализация, спросите вы? Нужно было все лишь заранее договорится с дневальным, он отключит звук в роте. Как я уже говорил, будет гореть лампочка, и её можно прикрыть.

Солдаты одного периода помогали друг другу, рука руку моет и завтра тот, кто дневалит, отправиться в патруль и наоборот сегодняшний патрульный встанет на тумбу. Это все цветочки.

Витька пробовал и другой вариант, когда в нычках не было еды.

После отбоя, на маршруте нужно было всего лишь свернуть к столовой. У черного хода ему передавали или прятали котелок с картошкой, если еще и почистят, и нарежут, то вообще отлично, если нет, то Мазута справится.

Витька двигался по маршруту, и в котельной передавал котелок Мазуте, который вечно дежурил там и следил за печью. Тот кидал картошку на сковородку

Солдат через 60 минут забегал в котельную, быстро хавал с пылу, с жару картошечку и возвращался на маршрут. Второй патрульный, так же приходил в котельную и ел, когда проходил по маршруту. Мазута добрый. Он еще и чай вскипятит. Печенье и пряники были. Время от грибка до грибка же строго ограниченно. Поэтому надо было все быстро делать, и хавать и кнопки нажимать, и дневального не подставить. Лучше уж что бы лампочка все-таки не горела.

Как-то вот так.

Так что хорошая служба – армейская дружба.

Тренаж

Подъем прогремел в шесть ровно. Бойцы повскакивали с коек, стали бешено одеваться, выбегать на взлётку и строиться. У Витьки болело все тело, побои сказывались, руки ломило от напряженной прокачки каждой ночью.

«Служба есть служба» – как говорил их сержант. Сегодня он нам обещал день тренажей, а то дежурный по части жаловался, что духи не успевают отбиться. Ну что ж подъем, умылись, зарядка, прошли на корточках от плаца до бани, все насквозь сырые от пота. На улице уже не май месяц. Завтрак ничем особым не удивил. Каша как каша. Кусок хлеба, масло, бромовый чай. Может и не бромовый, кто его знает.

После завтрака началось, и потом после обеда, и еще раз после ужина. На сытый желудок особо не попрыгаешь.

Что такое тренаж – это «Отбой-Подъем». Сержант зажигает спичку и горит она у него в руке. Спичка гаснет. Что бы ни скрипа, ни звука в помещении.

Сержант стоит и слушает.

– Раз скрип.

– Два скрип.

– Три скрип. Рота подъем. 40 секунд.

Всё заново. Витька спрыгнул с кровати, ноги в штанины не попадают уже, сунул руки в рукава, ступню в портянку и в сапог. Бойцы в сотый раз выбегают на взлётку. Сержант ходит проверяет.

Все ли в комках и сапогах. Ремни не надо при подъеме брать.

Сержант достает снова спичку, чиркает по коробку.

– Рота отбой. Время пошло.

И все заново.

В 10 вечера на «Отбой» пришел дежурный по части проверять. Все парни отбились без скрипа. Молодцы, быстро учатся. Одно плохо, взлётка в черных полосах от армейских сапог. Кто будет стирать? Дневальный и будет. Кто у нас сегодня дневалит?

Ну давай, браток, надраивай.

Стоит на Витька на тумбочке, усталый, запарился. К стене прислонился, дремлет, а это строго запрещается. Службу блюсти надо, а не просто стоять на тумбе.

Надо помнить всегда кто в роте из офицеров и подавать команду: «Смирно», когда войдет старший по званию, тут же подбегает дежурный по роте и докладывает: «В роте без происшествий».

Приходит замполит или командир, то и офицер тут как тут, встречает.

Замок, зам. ком. взвода, в канцелярии сидит. Ротный идет. Подал команду. Так, Замок ушел. Ротный ушел, покурили, вернулись, подал команду. Заходит прапорщик с продсклада, а Витька, смотрит на «звездочки» на плече, да возьми и подай команду. Полковничьи погоны померещились.

– Рота смирно.

Из каптерки выламывается дежурный по роте, сержант Дворников. Из канцелярии ротный, капитан Марков. Стоит старший прапорщик перед ними, которому никто и никогда не подавал команды «Смирно».

Рукой махнул, да потопал в столовку пересчитывать продукты. Ротный что-то матюгнулся на сержанта, типа бойцы званий не знают. Дворников отвесил подзатыльник Витьке и отправил «на очки» после ужина.

Каждый день что-нибудь да случится.

Ну, не дня нет без приключений.

Залетчики

Сидит Толик на корточках перед писсуаром и лезвием бритвы скоблит по кафелю. Витька зашел в туалет. У него сегодня тоже залет. Ага, из-за прапора.

Взял Витька ведро, стал наполнять водой и хлорку сыплет. На Толика смотрит. Ну, парень попал – уже пару дней, каждый вечер, здесь до отбоя сидит. Учудил Толик на днях. Решил закосить и нажрался таблеток, где только взял, чудик. Горлом пена пошла, судороги, скорую вызвали, увезли в город желудок промывать. На следующий день пацана вернули в часть, а куда его девать? Замполит в штаб не докладывал, сор из избы не выносил.

– Пусть служит, может ума наберется, – сказал на разводе перед строем командир.

Толик из деревни, реально из деревни, даже говорит с акцентом. Вот он здесь и сторониться всех, ведет себя как отшельник в тайге или тундре. Где они там водятся.

Толика после такого косяка физически не трогали, но на очки развели. Да, да! и пальцем не трогали и в сушилку не водили отжиматься. Может он в петлю потом полезет, кто его знает, что у него на уме.

Витька промыл очки водой с хлоркой, взял лезвие и пристроился рядом с Толиком. Туда – сюда сослуживцы бегают, к отбою готовятся. Многие на картошке. Слоны курят и справляют естественные надобности. Те, писсуары что духи чистят не трогают.

Все понимают, что это такое.

Все, да не все.

Входит сержант Чича. Тот который вчера Костю чуть не покалечил. Отжимается Костян за то, что сигу не нашел дедушке, а совок уже получил за это кренделей. Вот и учит нашего художника уму-разуму. Чича шел по расположение спальни, видит Костян отжимается, разбежался вдоль взлётки и носком сапога вдарил под дых парню.

Слоны руки распускали, но замполит иногда делал телесный осмотр, поэтому духа лучше задрочить на плацу или в упоре, чем на дисбат уйти.

Чиче всё не почем. Вот и сейчас что-то задумал недоброе. Рядом человек пять его земляков стоят. Курят парни, юность вспоминают. Чича затягивается, жертву выбирает. Витьку выгнали из сортира. Отхлестал Чича Толика и мордой его в писсуар ткнул. Потом разошлись все.

Витька заходит в сортир, а Толик лежит в луже крови и лезвие из руки торчит, а из вены кровь хлещет. Солдаты прибежали, ремнем руку пережали, дневальный скорую вызвал. Ротного из общаги вызвали. Скорая приехала. Увезла парня.

Хотел бы наглушняк, то сделал бы, а так спектакль только разыграл, а может и нет, ну не хочет парень лямку армейскую тянуть.

Толика больше никто не видел. Говорили, в дурку увезли, а может всё-таки в деревню уехал?

Замполит допрашивает духов, ну, теперь Чича с Витьки не слезет. Вызвали сержанты Витьку в каптерку. Провели беседу.

– Понял?

– Да, понял, понял…

На следующий день приперся старшина. Старший прапорщик, контрактник, ушлый мужик. Замполит дал ротному задание – найти виновника, кто довел Толика до суицида. Капитан зарядил старшину на это дело. Старшине сразу слили что Витька был на очках. Зажал он Витьку в бытовке. Прописал под дых, а удар у старшины тяжелый.

Схватил за шею и говорит.

– Ты Толика и довел. Сержанты видели. Чича видел, как ты отмудохал пацана. Так что вариантов у тебя в принципе нет. К замполиту идем, признаваться будем.

Витька, испугался, старшина сказал, что в наряд его не поставят. Ночь не спал, ворочался, нервничал, сержанты передали что бы все на себя брал.

Утром, после завтрака, на разводе, набирали команду на картошку в один из подшефных колхозов в Московской области. Минимум на десять дней. Витька, не думал даже, вышел из строя. Тут же офицер скомандовал: «Налево! На КПП шагом марш!»

На кэпэшке «кардан» уже подогнал «Зилок». Пацаны залезли под тент, и машина выехала из ворот КПП в область. Вот так Витька избежал и старшины, и замполита и Чичи, а если ушел бы в наряд, то не избежал бы.

Когда вернется, забудут все. Толика жалко, конечно, ну, он хитрый блин, сам свалил, а Витьке досталось.

Бутер

Снова побег. На картошке убежал Ушастый. Вот так взял и свалил. Искали с пацанами, потом ментов подключили, а началось всё с того, что…

Вышли бойцы на уборку урожая, кидали то картошку, то капусту. Все на виду, все рядом. Ушастый говорит в туалет надо. Раз ушел, два, три. Всё дольше были походы. Привыкли, что парень отсутствовал много раз и вот он не вернулся из туалета. Не провалился же, в поле.

Сначала забыли, вечером спохватились, думали, может на «красный крестик» попал. Офицер не парился, говорит: «Да, куда тут бежать, одни поля да колхозы».

Ушастого не нашли не вечером, ни ночью, ни утром. Рядом проходила железная дорога. Вот и рванул на «железку» чудило.

Солдат сразу вернули в часть. Случай с Толиком уже забыли. Какой нафиг Толик, когда такое событие. Домой к Ушастому менты пришли, отзвонили командиру: «Не появлялся»

Стали ждать сводки из милиции. И что думаете?

Привезли парня.

– Куда бежал?

– Домой к маме.

– Служить не хочешь?

– Хочу, погостил бы денек и назад пришел.

Вернули парня в часть. Как командир договорился, никто не знал, но Ушастый остался в роте, работал на свинарнике и в наряды ходил. Духов прокачали в сушилке за залет сослуживца. После отбоя залетчика духи подняли и отвели в сортир. Витьку позвали тоже. Били не долго, но так, чтобы запомнил, что бегать нельзя.

Скоро Ушастый снова отличился.

На утреннем осмотре при команде «Вывернуть карманы!» из кителя посыпались хлебные крошки. «Это залет боец», и никого уже не гребет, где взял – в столовой или на свинарнике.

Это залет боец!

После ужина духов, центровых и ротных, согнали в сушилку. Что бы не запалили офицеры в сушилку приходили по два-три человека. Духи упор лежа приняли, ждут худшего.

Чича вошел, довольный, улыбается. Шоу начинается.

– Кто ж не наедается у нас? Ухо ты что ль? Шас покушаешь, а парни посмотрят? Да?

Достает из-за пазухи, завернутую в газету, буханку хлеба. В полутьме было не разобрать, но Чича показал и рассказал. Буханка черного хлеба разрезана пополам, мякиш удален, а внутри вместо него, наложена крупная соль, перец и горчица.

Офигеть!

Дали бутер Ушастому, а духи отжимались, пока пацан давился. Чича сжалился, что было редким явлением, велел принести кружку воды. Дневальный принес, но не помогло, пока не доел весь бутер, сушилка не опустела.

Ушастый на толчке блевал. После отбоя его снова подняли духи и отвели в сортир, и Витьку опять позвали. Били дольше. Жрать нельзя, а если жрешь, то делись и без палева.

Скоро Ушастый снова убежал.

Больше никто, ни его, ни Толика не видел. Ну, и зачем таких в армию берут? Остальные только страдают. Так пусть дома сидят у мамки и титьку сосут, а если б с автоматом убежал. Да не дай Бог пострелял бы кого.

Носит же земля таких.

Не за понюх табаку и Родину продадут.