Текст книги "Цена наслаждения"

В четверг Уинфилд снова пришел в Белмонт-Корт, как и обещал, но когда заговорил о планах на следующий день, Кэмми поспешно перебила его:

– Я бы очень хотела увидеться с вами завтра, но сейчас в Корте весьма деликатные обстоятельства.

– То есть?

– Леди Виктория пребывает в состоянии неимоверного напряжения. Я не уверена, что это не прибавит ей тревоги.

– Но разве она не порадуется, что хороший и, смею добавить, достойный человек опьянен вами?

Кэмми подумала, что он нарочно поддразнивает ее.

– Неужели вы опьянены? – шутливо спросила она.

Его лицо приняло серьезное выражение.

– Клянусь, с того самого момента, когда я впервые увидел вас.

Кэмми хотела скрыть свое изумление, сказать что-то умное, но Уинфилд накрыл губами ее рот и тем избавил ее от затруднения. Поцелуй его был медленным, нежным, так что в одно короткое мгновение между ними установилась еще большая духовная связь, чем та, о которой она когда-либо мечтала.

Уинфилд откинулся назад и поймал ее взгляд.

– Скажите мне, что вы чувствуете то же...

– Да, – прошептала она и приблизила свои губы, мягко обнимая его лицо, чтобы достойно ответить ему.

Глава 29

Хотя пейзаж атлантического побережья был необыкновенно красив, Гранта это не радовало. Тем не менее он с удовольствием смотрел на солнце, садящееся в лазурное море, и на облака, разметавшиеся вокруг яркого пурпура. Он пустил свою лошадь медленным шагом, испытывая хорошо знакомое пронзительное чувство, которое возникало всякий раз, когда он видел что-то весьма замечательное. Виктория тоже должна это видеть...

Перед тем как отбыть домой, Дерек сказал, что ему остро не хватает Николь. Сейчас Грант ощутил это в полной мере. Виктория должна быть там же, где он. Должна, и точка.

«Откуда мне было знать, что я ее люблю, если я никогда этого не чувствовал?»

Когда солнце встретилось с морем, казалось, от воды с шипением поднялся пар, а в небе вспыхнуло зарево. Черт побери! Грант поморщился.

– А может быть, я все-таки люблю ее? – пробормотал он. Затем, взглянув на небо, он произнес более четко: – Я люблю Викторию!

Сделанное им открытие довело его почти до безумия. Ему захотелось сейчас же оказаться дома и сказать ей эти слова.

И все же, будучи человеком ответственным, Грант заставил себя довести начатое дело до конца. Лишь убедившись, что все средства исчерпаны а ничто уже не поможет ему найти Йена, он позволил себе отправиться обратно в Англию. День и ночь он мчался до Ла-Манша, потом на полных парусах – через пролив, и с каждой милей, приближающей его к дому, все острее чувствовал свою вину перед родными. Мысль о том, что ему не удалось вернуть кузена, становилась все непереносимее, но он в самом деле не знал, в каком направлении вести дальнейшие поиски.

Сразу по прибытии в Уайтстоун Грант отвел на конюшню свою взмыленную лошадь, потом помчался в дом. Пробегая мимо Аманды, он на ходу поприветствовал ее.

– А, это ты, Грант, – коротко сказала она.

Озадаченный не слишком радушным приемом, Грант прошел в дом – голодный, покрытый дорожной пылью и нетерпеливый, как никогда. Он схватил два яблока, чтобы съесть их вместо обеда, и едва не сбил с ног Дерека.

Заметив напряженное лицо брата, Грант прищурился.

– Ты сообщил новости Серене?

Дерек рассеянно кивнул.

– Тетя уверена, что она умирает от тропической лихорадки, о которой прочитала в «Таймс», и теперь созывает дочерей сопровождать ее в Бат.

– Несчастные девочки.

– А я тем временем бросил в бой сыщиков, – добавил Дерек. – Они пообещали, что новости скоро будут.

– Это хорошо, потому что в Париже я не обнаружил ничего нового. – Грант махнул яблоком в направлении Аманды. – Почему она не разговаривает со мной?

– Боюсь, что не только она, – признался Дерек. Словно в подтверждение его слов, Николь, войдя и заметив Гранта, немедленно покинула комнату.

– Послушай, что все это значит? – недоуменно спросил Грант.

– Это... это из-за Виктории...

Грант выронил яблоки, ухватившись за рубашку Дерека, зажал ее в кулаке.

– Что-нибудь со здоровьем? У нее какие-то неприятности?

– Нет, она здорова, – поспешно заверил Дерек. – А вот старый граф скончался...

– Неужели граф умер?

– Да, умер. – Дерек опустил голову. – И оставил ее ни с чем.

– Не просто ни с чем, – подхватила Аманда, вошедшая в комнату. – Виктория работает в поле, как батрачка, и продает все, что только возможно, лишь бы не дать кредиторам забрать Корт...

Внезапная слабость в ногах заставила Гранта опуститься в кресло.

– Она была вынуждена продать даже обручальное кольцо матери, – продолжала Аманда, сверкнув глазами на Гранта. – А ведь это ты привез Викторию сюда и потом ее бросил...

Уже в следующий миг Грант был на ногах.

– Ты же знаешь, что я должен был уехать, и знаешь почему...

– Но разве, прежде чем уехать, тебе не следовало убедиться, что у нее достаточно денег? Почему ты не поручил кому-нибудь присмотреть за ней? Никто из нас и представления не имел, как обнищал Белмонт. Ты один знал действительное положение дел, ты видел, что поместье не оправдывает ожиданий и вот-вот уплывет от них.

– Кажется, вы еще не упомянули, что я не лучшим образом проникся ее заботами! Интересно, как я мог предположить, что граф умрет так скоро?

– И тем не менее он умер, а ты оставил ее в бедственном положении. Из-за тебя Виктория оказалась выброшенной на берег дважды, и теперь точно так же, как тогда, на острове, делает все возможное, чтобы выжить. Веришь ты или не веришь, но она добивается успеха. Но если на острове она была вынуждена...

Грант был уже за дверью, так что Аманда не успела закончить.

Он появился в Корте задолго до середины дня. Вокруг поместья кипела работа, так что перемены нельзя было не заметить. Но он не стал разбираться в частностях и не мешкая устремился к парадному подъезду. Кольцо на двери отсутствовало. Не могла же Виктория продать и его тоже!

В странном волнении Грант дубасил кулаком в дверь, но никто ему так и не ответил. Однако он не унимался до тех пор, пока не обнаружил, что дверь не заперта. Войдя без приглашения, он принялся обследовать дом... и неожиданно в рабочем кабинете набрел на Викторию.

Гранту казалось, что он хорошо подготовился к этой встрече, но у него защемило сердце, когда он ее увидел.

Виктория, изучая лежащую перед ней бухгалтерскую книгу, задумчиво потирала лоб, и это ему не понравилось. Грант не хотел видеть ее задумчивой, а тем более корпящей над бухгалтерской книгой. Если и было что-то, в чем он мог ей помочь, так это именно финансы.

И тут же он напомнил себе, что ей не нужна его забота. Черт побери, как видно, это ему нужно было заботиться о ней!

Столь неожиданно пришедшая ему в голову мысль вновь заставила его заволноваться. У него появился шанс, пусть даже слабый, залатать пробой в их отношениях и через какой-нибудь час держать ее в объятиях.

Так много работы еще предстояло сделать, а голова Виктории уже сейчас болела так, словно виски ее сдавило тисками. Даже птицы, для которых она выставила корм на окне, теперь раздражали ее своим пением.

Тори вытянула руки над головой и потянулась, пытаясь снять напряжение, прокрадывающееся по спине к шее. Внезапно дыхание ее остановилось.

Неужели это Грант стоял в дверях, пристально глядя на нее?

Тори нахмурилась. Как долго он находится здесь? Худшего дня он просто выбрать не мог! И кто он такой, чтобы вот так входить в ее дом? Можно подумать, он им уже владеет!

Не дожидаясь приглашения, Грант вошел в ее кабинет, лишь на мгновение задержавшись у письменного стола, без сомнения, огорченный ее усталым видом... и свирепым выражением лица, которым она приветствовала его. Но если Виктория выглядела усталой, то Грант просто осунулся от переживаний. Одежда его была покрыта пылью, кожа сапог стерта. Он так спешил сюда, что даже не нашел времени побриться.

Сдвинув брови, Тори с любопытством наблюдала за ним. Между тем Грант небрежно положил свою шляпу на письменный стол и занял место в кресле. Это взбесило ее, вызвав к жизни жесткое, сильное чувство – собственнический инстинкт обладания Кортом.

– Нам пора поговорить, – без предисловий начал Грант. «Только не о Корте. Не надо. Ну пожалуйста. Никто не любит его так, как я...»

– Сперва я должен тебе объяснить, что произошло за последние несколько недель...

– Ты нашел Йена? – перебила его Тори.

Лицо Сазерленда окаменело.

– Нет, не нашел.

Тори опустила глаза, не желая разделять с ним свое горе. Она-то думала, что он разыщет Йена точно так же, как когда-то разыскал ее.

– И зачем же тогда ты пришел сюда? – Она снова посмотрела на него. – Сказать мне, что ты не нашел его?

– Ну нет... Не совсем.

– А что еще ты хотел обсудить? – поинтересовалась Тори. – Боюсь, что в данный момент у меня нет ни времени, ни желания для светских сплетен. – Она произнесла это с холодным вежливым спокойствием.

– Ты не можешь уделить мне времени? И это после того, как мы не виделись несколько недель!

– Зачем же было ехать с визитом – мог бы оставить карточку...

– Ты прекрасно понимаешь, что я мчался сюда не ради простого визита.

– Да откуда мне знать, что тебе могло здесь понадобиться! – Тори с неподдельной досадой всплеснула руками. – Последний раз, уходя, ты клялся, что никогда не вернешься...

– Верно, я вел себя как осел и сожалею об этом.

Он сожалеет? Не просит у нее извинения? «Ну скажи, что ты просишь прощения!» – мысленно взывала она.

Опоясывающая боль сдавила голову Тори тугим обручем, она вспомнила, как обещала себе, что никогда не примет его обратно, даже если он будет просить прощения и клясться в вечной любви. Но его теперешние слова не имели с этим ничего общего.

Тори сложила бумаги и щелчком захлопнула папку.

– У меня просто нет свободного времени, – небрежно сказала она. – Ты должен уйти.

– Но я не хочу уходить. – Грант раздраженно пожал плечами. – К тому же мне нужно поговорить с тобой.

– А мне не нужно. – Тори встала. – Прежде у тебя не раз была такая возможность, но мы никогда не понимали друг друга. Полагаю, нам больше не о чем говорить. До свидания, Грант.

В отчаянии он окинул ее недоверчивым взглядом.

– Я сказала – до свидания. Это все. – Виктория прошла к двери, всем своим видом показывая, что аудиенция окончена.

Когда она открыла дверь, Грант, опустив голову, прошел мимо нее. Разумеется, она была разочарована, так как втайне надеялась, что он униженно попросит прощения... И тут Грант без предупреждения выбросил вперед руку и притянул Тори к себе. В следующий миг его рот накрыл ее губы. Простое прикосновение было подобно взрыву. Она не дала ему пощечину и не пыталась бороться. Мгновение спустя у Тори уже не было сил ни на что, кроме как слабо подвинуть к нему свои губы.

Грант застонал, и она судорожно вздохнула. Их руки столкнулись, когда оба потянулись, чтобы обнять...

Неожиданно поцелуй прервался, и Тори услышала собственный голос, напоминавший слабый ноющий протест. Она открыла глаза...

Грант удовлетворенно потирал лицо.

– Черт побери, это еще далеко не все.

– Верно. Это просто ничего не значит! – негодующе возразила она. – В этом мы всегда преуспевали. Но если ты когда-нибудь прислушивался к тому, что я говорила раньше, то должен был понять, что я хочу большего.

– Я и готов дать тебе больше. – Слова Гранта звучали так многообещающе...

Тори разгневанно затрясла головой.

– Не смей играть со мной! Я надеюсь, ты достаточно хорошо себя изучил и прекрасно знаешь, что не отступишься от своих убеждений. Ты собирался жениться на мне только в угоду собственной похоти, и вряд ли что-то изменилось за эти несколько недель, когда мы не были вместе и ничего не обсуждали. – Она прижала пальцы к виску. – Когда мы виделись в последний раз, ты все прояснил, а я, хоть и не соглашалась с тобой, позже пришла к выводу, что ты во всем прав.

– Нет же, это вовсе не так. Я был таким...

– Не важно, кем ты был, – холодно прервала его Тори. – Я желаю тебе всяческого счастья. – Она закрыла дверь прямо перед его носом.

Однако эта победа дала ей выигрыш только в один день, потому что назавтра Грант явился снова, как собака за костью, и продолжил свои домогательства. Тори решила избегать его любой ценой, так как теперь оставались считанные недели до того дня, когда Корт будет принадлежать ей.

Ускользнуть от Гранта для нее было так же легко, как и тогда, на острове. Как только собаки поднимали лай, она покидала дом или скрывалась в чулане, читая там при свече. Один раз, когда они с миссис Хакаби находились на кухне, в коридоре послышались его шаги. Миссис Хакаби толкнула Тори своим упитанным бедром, и та, подобно выпущенной стреле, влетела в кладовку буквально за секунду до того, как Грант появился на пороге. В другой раз Хак спрятал ее на сеновале, где она потихоньку играла с выводком очаровательных котят, только что появившихся на свет.

Проходили дни, а она по-прежнему избегала Гранта и была вполне этим довольна.

Будь он неладен!

Но если такая жизнь устраивала Викторию, то для Гранта жизнь без нее стала совершенно невыносимой.

Он в сотый раз барабанил в двери Корта и снова воображал ее недрогнувший взгляд, которым она его наградила в первый день, когда он вернулся. К ее гневу Грант был уже достаточно подготовлен, ее смирение было бы гораздо хуже. Но Виктория вела упорное сопротивление – и он проявлял не меньшее упорство.

План – победа был его девиз. Во всяком случае, в бизнесе эта схема работала.

После долгих уговоров Грант заручился поддержкой матери и Николь. Теперь ему нужно было добиться содействия Камиллы.

Но Камилла, похоже, вовсе не обрадовалась его появлению – открывая ему дверь, она сухо произнесла:

– Не могу сказать, что мне приятно вас видеть.

Однако в конце концов она все же позволила гостю войти.

Грант был потрясен разительными переменами в ее внешности. Когда он уезжал, это была худосочная болезненная женщина, теперь же Камилла Скотт имела вполне подобающий вид и, казалось, излучала энергию.

– Вы хорошо выглядите, мисс Скотт.

Грант думал, что она улыбнется или поблагодарит его, но вместо этого Камилла сердито сверкнула на него глазами.

– Сама не понимаю, зачем я вообще разговариваю с вами! Вы ужасно обидели Тори, и...

– Знаю, но... я хочу объяснить. Мне пришлось уехать за Йеном...

– Виктория знает, почему вы сбежали. Но почему вы не написали ей ни слова, даже не поинтересовались, как она себя чувствует?

– Я думал, что у нее все идет хорошо после того, как она избавилась от меня.

– У нас и сейчас все хорошо, – буркнула Камилла.

– Черт побери, я думал, разлука остудит ее гнев, и это так и было бы, если бы старый граф не умер, прежде чем я вернулся...

– Единственное, почему я с вами говорю, – перебила Камилла, ведя его в гостиную, – так это потому, что мне написали ваша мать и невестка. Они просили, чтобы я выслушала вас. Ваше счастье, что Тори сегодня не будет весь день.

Когда Камилла заняла место в одном из немногих оставшихся кресел, Грант уселся напротив нее.

– Для меня совсем не так легко просить вас о помощи.

– В честь чего я должна вам помогать? Вы разбили ей сердце.

Грант нахмурился, вспоминая резкие слова Виктории.

– По ее поведению не скажешь, что у нее разбито сердце.

– Но вы ведь на это надеялись?

Он опустил глаза и кивнул, зная, что скрыть что-либо ему все равно не удастся.

– Боже мой, Камилла! Когда там, на острове, у вас плохо соображала голова, вы мне нравились больше. Действительно, я хочу жениться на Виктории, баловать ее...

– Любить ее... – продолжила Камилла. На этот раз он не отвел глаз.

– Больше всего на свете!

– Так вот почему Аманда и Николь были так настойчивы! Я удивлена, что вы им об этом сказали.

Грант скрестил руки на груди.

– Я говорю об этом всем, кто готов меня слушать. Даже этот чертов мальчик с конюшни – и тот знает!

– Хорошо. И что вы предлагаете?

– Еще до всей этой истории Виктория говорила, что нам не хватает непринужденности в отношениях, и упрекала меня в отсутствии эмоций. Я хочу доказать ей, что это не так. Но как я могу это сделать? Ее калачом не заманишь на встречу со мной, и мне приходится охотиться за ней. С тех пор как я вернулся, у нас состоялся только один разговор – и тот неудачный.

– Вы, конечно, волновались, – съехидничала Камилла.

– Я не волновался, – проворчал Грант. – Я ей нахамил. А теперь я хочу, чтобы мы с Викторией могли снова обрести друг друга.

Камилла в сомнении покачала головой:

– Тори не уедет отсюда. Но если она и сделает это, то не сможет отвлечься. Она будет думать о той работе, которую ей надо сделать. Тогда какой смысл уезжать, если мыслями она по-прежнему будет в Корте?

– В таком случае я должен остаться с ней.

– И погубить ее репутацию? Вы не можете так вот просто жить вместе...

Но у Гранта уже был готов ответ:

– Корт находится в изоляции от других поместий. Насколько мне известно, вы не принимаете посетителей, а деревенские и чета Хакаби преданы своим хозяевам – в противном случае, как вы понимаете, здесь давно бы уже побывали газетчики, которые интересуются историей с кораблекрушением. Вашего ближайшего соседа я хорошо знаю – он порядочный человек и никогда не станет сплетничать.

Некоторое время Камилла молчала, и тогда, видя ее колебания, Грант усилил нажим.

– На худой конец на все это время моя мать может побыть здесь при нас дуэньей. Она согласна.

Поразмыслив еще немного, Камилла, видимо, пришла к определенному решению.

– Хорошо. Тори тут собрала кое-какие бумаги и хочет, чтобы вы подписали их и поклялись, что откажетесь от притязаний на Корт. – Она внимательно изучала лицо Гранта. – Я могла бы вам помочь, если вы их подпишете и передадите мне.

– Договорились.

Камилла нахмурилась.

– Но если вы не заставите ее влюбиться в вас в течение двух недель, вы потеряете и ее, и Корт. Вы хотите это сделать?

– Я хочу только ее. – Грант крепко сцепил руки. – Все остальное не имеет значения.

Камилла деликатно кашлянула, потом снова внимательно посмотрела на него:

– Я вам верю только потому, что знаю – Тори любит вас. Но если вы ее обидите...

– Не бойтесь, не обижу.

– И не вздумайте предлагать ей деньги или пытаться подкупить рабочих. Тори хочет все сделать сама – она нуждается в этом.

Грант быстро кивнул:

– Согласен.

– Значит, вдвоем, говорите?

– Если можно. Камилла снова задумалась.

– Хакаби недавно уехали обратно в свой коттедж – они оставались в хозяйском доме, только чтобы заботиться о графе. Что касается меня...

– Может, вы могли бы пока посетить Уайтстоун?

– О, я просто скажу Тори, что у нас с бароном страстная любовь и я собираюсь к нему в охотничий домик на пару недель.

Грант энергично замотал головой:

– Я не прошу вас лгать.

И тут Камилла лукаво посмотрела на него и подмигнула:

– А кто сказал, что это ложь?

Глава 30

– Крыша в овчарне? – Тори попыталась подвести итог их совещания с Хакаби. Эти встречи они устраивали три раза в неделю.

– Пока еще готовим смету на материалы.

– Стрижка?

– Мы заказали бригаду на конец весны, но они хотят аванс за половину работы...

Тори шумно вздохнула.

– Я найду где-нибудь. Затопленные акры?

– Контракт на дренаж заключен. Луга будут осушены к концу месяца.

Она прищурила глаза.

– К началу сева?

– Так точно, мисс. – Хакаби с трудом сдерживал улыбку.

– Давайте встретимся завтра на скотном дворе и закончим с починкой.

– Видимо, сразу после завтрака?

Тори кивнула, поражаясь его неиссякаемому энтузиазму. Хакаби почему-то всегда восхищался тем, как она все это делала. Он рассказывал миссис Хакаби, что никогда не видел, чтобы кто-то работал с таким увлечением.

Она снова погрузилась в свои мысли, прикидывая, что ей еще нужно сделать в этот день, – и тут вошла Кэмми.

– Как прошел день? – спросила она, усаживаясь в кресло напротив письменного стола.

– Достаточно удачно, я полагаю.

– Хакаби, кажется, очень доволен достигнутым прогрессом.

Тори рассеянно кивнула. «Эта овчарня определенно станет для нас погибелью. И пиломатериалы сейчас такие дорогие...»

– Мне кое-что хотелось тебе сказать... – Кэмми запнулась. – Видишь ли, я собираюсь отъехать на какое-то время.

Ее слова сразу же привлекли внимание Тори.

– Куда это?

– Ну, я собиралась рассказать тебе раньше, да все никак не получалось. Понимаешь, мы с Уинфилдом очень часто встречались в последнее время.

– Я это знаю. И если твое невнятное мычание и красные щеки являются верным указанием, то это больше, нежели страстное увлечение.

Кэмми потупилась.

– Он хочет, чтобы я поехала с ним в его охотничий домик в Девоншире на оставшуюся половину месяца. Там, должно быть, очень неплохо...

Тори была слишком ошеломлена, чтобы что-нибудь сказать, и тем не менее она радовалась за подругу. Провести две недели с любимым мужчиной в очаровательном уголке Англии, ничего не делая, – о таком можно было только мечтать. Ей даже стало немного завидно, но Кэмми заслуживала счастья больше, чем кто-либо...

– Я уверена, ты замечательно проведешь время. Внезапно Кэмми наклонилась и шепнула:

– Тори, я ему все рассказала. Все, что произошло на острове. И он сказал, что гордится мной.

– Он и должен гордиться! – с жаром подтвердила Тори. – Ты спасла мне жизнь.

– Но сначала ты встала на защиту моей. Когда Тори невольно улыбнулась, она спросила:

– Я надеюсь, у тебя все будет хорошо за эти две недели? Две недели в одиночестве? Тори никогда не задумывалась над этим.

– Я прекрасно справлюсь.

– Тогда – решено. Завтра днем он заберет меня.

– Завтра? – Тори непроизвольно сглотнула.

– Что-то не так? – спросила Кэмми.

– Нет-нет, все хорошо.

Однако на следующий день, провожая Камиллу, она подумала, не попросить ли супругов Хакаби вернуться назад, но потом решила, что это было бы весьма глупо. В конце концов, она хозяйка дома, взрослая женщина, одолевшая даже проклятые джунгли, и вполне способна обойтись без присмотра и без слуг. Однако ближе к полуночи ее обуял смертельный страх оттого, что ей предстояло провести ночь в одиночестве, в большом пустом доме.

– Грант, где тебя нелегкая носит? – вскричала Аманда, когда ее сын вбежал в гостиную после трех дней отсутствия. – Ты ведь должен быть в Корте!

– Я знаю. – Грант едва не застонал, увидев входящую в комнату Николь. Только этого ему и не хватало! Он и без того был расстроен из-за своего путешествия и позднего возвращения. – Но у меня сейчас нет времени.

Грант попытался поскорее проскользнуть в дверь, но Николь, скрестив руки на груди, преградила ему дорогу.

– Грант, почему бы тебе не сказать нам, где ты был? Мы здесь места себе не находим...

Грант сделал обманное движение, пытаясь ускользнуть, но Николь не выпускала его.

Он пробежал рукой по своим растрепанным волосам.

– Черт побери, право же, я много потерял в жизни без сестры...

Хотя его слова, похоже, пришлись Николь по вкусу, она по-прежнему не собиралась двигаться с места.

– Если тебе непременно нужно знать, то я объезжал графство... – Грант сделал паузу, а затем озабоченно прибавил: – Пытался выкупить все, что Виктория успела продать.

Николь тут же наградила его улыбкой, и он, воспользовавшись моментом, наконец оставил женщин одних и поспешил сменить рубашку, а затем, взяв свежую лошадь, отправился в Корт.

С головой уйдя в свои мысли, Виктория едва не столкнулась с незнакомым ей мужчиной, вносившим в дом часть разобранной кровати.

– Что это? – резко спросила она, нисколько не обрадовавшись сюрпризу. Слишком много самых неожиданных вещей встречало ее в Корте каждый день.

– Да вот, завозим мебель.

Тут Тори заметила еще одного мужчину, прошедшего мимо них со спинкой кровати.

– Откуда вы это взяли?

Мужчина указал локтем в сторону подъездной аллеи, по которой двигался груженый фургон, и коротко сказал:

– Прислано мистером Сазерлендом.

Итак, теперь он покупает ей мебель! Заметил ее нищету и решил использовать это как зацепку. Как-то нескладно все получается... хотя туалетный столик, который она заметила на заднем плане, смотрелся бы отлично.

– Увезите немедленно назад, – приказала Тори. – И передайте, пожалуйста, мистеру Сазерленду, что мы не принимаем подарки.

– При чем тут подарки? Он въезжает в этот дом. Пощечина не сравнилась бы с таким ударом.

– Остановитесь! Что вы делаете? Немедленно остановитесь! Везите всю эту вашу дребедень туда, откуда ее привезли.

Услышав за спиной язвительное хмыканье, Тори оцепенела.

– Дребедень, говоришь...

Даже не оглядываясь, она догадалась, что это был Грант.

Виктория круто повернулась, словно собиралась испепелить его своим взглядом.

– Ты хоть соображаешь, что делаешь?

– Да, я въезжаю в этот дом.

– Это мое поместье. – Тори ткнула его пальцем в грудь. – Мое, и ты не можешь распоряжаться в нем.

– По документам поместье – мое, – произнес Грант бесстрастным тоном.

– Но ты же сказал, что не будешь заявлять на него права...

Грант поднял брови.

– Ты тоже сказала, что не нуждаешься в нем.

– Но я же передумала, – возмутилась Тори.

– Я тоже.

Он направился к своей новой комнате, и Тори засеменила рядом с ним.

– Нет, ты не сделаешь этого. Ты знаешь хотя бы, сколько труда я сюда вложила? Я работала до полного изнеможения. Я так боролась за это поместье!

Грант замедлил шаги. Он вовсе не собирался ее обижать. И в то же время ему так хотелось быть рядом с ней!

– Я тоже боролся и отдал за него больше года моей жизни. Я остаюсь.

– Так ты выбрасываешь нас отсюда? – Голос Тори стал каким-то поблекшим.

От такого предположения Грант чуть не потерял дар речи и тут же принялся ее успокаивать:

– Разве кто-нибудь сказал, что вас выбрасывают? Вы с Камиллой всегда будете здесь желанными гостями и сможете жить так долго, как вам того захочется.

– Кто тебе сказал, что я буду жить здесь с тобой? – выкрикнула Тори. Она задыхалась, слова, казалось, сдавливали ей горло.

– Насколько я понимаю, поместье нуждается в ком-то, кто будет за ним надзирать и развивать овцеводство, – примирительно произнес Грант. – Так вот, я нанимаюсь на эту работу.

Тори ощетинилась. Хорошо. Пусть даже она заплачет, пусть даже у нее затрясется нижняя губа, но у него ничего с этим не выйдет.

– Ты еще горько пожалеешь о том дне, когда состряпал этот план! – не скрывая ненависти, произнесла она. – Я тебя выживу отсюда в течение недели.

Не обращая внимания на ее слова, Грант повернулся к рабочему.

– Несите это на второй этаж, пятая дверь направо, – скомандовал он.

– Это же комната, смежная с моей! – в отчаянии воскликнула Тори.

– Разве? – Грант наградил ее таким взглядом, что она невольно потупилась.

Виктория изо всех сил боролась со слезами. Пока она мерила шагами свою комнату, внутренняя борьба привела к тому, что душа ее ожесточилась еще больше. Как он мог так поступить с ней? Слыша через дверь, как Грант за стеной расхаживает в «своей» комнате, Тори подумала, что большего гнева, чем тот, который зрел внутри ее, испытывать просто невозможно.

Если она и сомневалась когда-либо, стоит ли ей здесь оставаться, то сейчас ее сердце наполнилось новой решимостью. От применяемого к ней давления ее охранительные рефлексы только укрепились. Итак, он может вмешаться в ее дела? Заявить свои права на поместье? Ни за что!

О Боже, она слышала, как он умывается. Вот этого ей не следовало бы делать. Если она будет воображать его без рубашки, мокрого...

Тори покачала головой. Разумеется, она переедет от него в другую комнату!

Однако позже ей пришлось оставить эту мысль. Сначала комната – следующим будет Корт. Нужно быть последовательной. К тому же ничто не помешает ему переехать вслед за ней на новое место, где они опять будут рядом...

Внезапно в дверь постучали. Звук исходил из соседней комнаты.

Какое нахальство!

Тори распахнула дверь, мобилизуя каждую крупицу воли, чтобы не пнуть его ногой.

Прислонившись к косяку, Грант пробежал взглядом по ее лицу и груди, потом снова окинул всю ее снизу доверху. Как видно, его хваленое самообладание ему больше не помогало. Глаза его потемнели, как это бывало всегда, когда он хотел ее.

Подобный взгляд мог заставить любую женщину забыть, что она сердилась только что...

– Итак, что мы имеем здесь для поддержания жизни? Мы?

– Неужели ты и впрямь думаешь, что я стану тебя кормить или хотя бы просто разговаривать с тобой на эту тему?

– А ты – неужели ты откажешь умирающему от голода? – Грант осклабился.

– Тебе? С радостью. – Тори собралась захлопнуть дверь, но он успел подставить сапог.

– Послушай, Виктория. Ты правда хочешь изыскать способ, который заставит меня уйти?

Она подняла подбородок.

– Смотря как ты будешь себя вести.

– Тогда почему бы тебе не использовать меня, раз уж я здесь? Я сильный и могу тебе помочь. Поверь, я умею хорошо работать.

Но Тори знала, к чему это приведет.

– Если ты будешь работать здесь, у тебя будет больше прав претендовать на поместье.

– А что, если я поклянусь никогда не использовать это против твоих интересов?

– Точно также ты говорил, что тебе не нужно это поместье. Странно. Разве ты здесь не потому, что передумал?

– Я даю тебе слово. – Для убедительности Грант даже ударил себя кулаком в грудь.

Тори нахмурилась. Она была сбита с толку, так как не знала, можно ли верить его слову. А с другой стороны, сейчас его помощь была бы так кстати!

Она медленно провела рукой по волосам.

– Мы здесь, в Корте, ложимся рано. Ужин был некоторое время назад, так что дергать за колокольчик бесполезно.

– Конечно, я понимаю. – Грант быстро кивнул. – Означает ли это, что сегодня ты вообще меня не покормишь?

– Ладно уж, так и быть, – сжалилась Тори. – Но за это я обязательно вычту из твоего заработка!

Когда он улыбался, у нее замирало сердце: улыбка Гранта была самоуверенной и могущественной, как смертельное оружие. Тори тотчас отвела глаза и поспешила на кухню, решив покормить его тушеным мясом и хлебом, которые он нашел восхитительными.

– Так что за работа у нас на завтра?

Она замешкалась, чувствуя, что готова уступить больше, чем следовало, а затем с неудовольствием в голосе ответила:

– Насчет работы узнаешь на месте. Жди меня утром возле ограды, на северной стороне.

Хотя после восхода солнца прошло совсем немного времени, Грант явился в назначенное место вовремя. Виктория, Хакаби и пожилой фермер были уже там; Виктория в рабочих сапогах и соломенной шляпе выглядела донельзя очаровательной, даже несмотря на то что руки ее целиком утонули в грубых парусиновых рукавицах.

Когда Грант, взглянув на нее, ухмыльнулся, она сердито сверкнула глазами, и он сразу же отвернулся, пытаясь прикинуть объем предстоящей работы. Перед ним простиралась покосившаяся изгородь, которой, казалось, не было конца. Он покрутил головой во все стороны, пытаясь определить, нет ли поблизости еще какой-нибудь рабочей силы, и внезапное раздражение разом охватило его.

Неудивительно, что Виктория работала, как батрачка, – собственно, она и была ею, впрочем, без всякой надобности. После всего, что ей довелось перенести за последние несколько месяцев, такое самопожертвование показалось ему просто чудовищным.