Текст книги "Забвение"

Забвение
Крис Адамс

© Крис Адамс, 2024

ISBN 978-5-0064-4328-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Для каждой сломанной души в сильном теле,

найдется свой Андрас,

маркиз ада со сложным характером…»

© Крис Адамс

Предисловие

Данная книга не способна растопить ваше сердце. Она способна ворваться в каждый атом вашего тела, захватить душу и изменить мировоззрение.

Вы проснетесь ранним утром с мыслью о страстной и недосягаемой любви, заснете с выдуманными образами, желая хоть на секунду стать частью выдуманного мира.

Нашего мира. В котором нет правил и ограничений, есть горькие слезы и радостный смех, отчаянные поступки и важные решения, есть лучшие и отборные мужчины, ради которых мы укротим свой нрав и сожжем собственный мир до тла.

Я стану его частью. Я расскажу вам историю и с вашего позволения захвачу душу, чтобы вылечить ее. Чтобы ваша тьма отступила… А свет ярко озарил израненное сердце.

Я не хочу проходить этот путь без вас.

Плейлист

Глава 1

«Свет даруют тому, кто через тернии бежит вперед»

«Вы когда-нибудь стояли у совершенно незнакомого места, ощущая, что именно здесь положите незамысловатое начало концу? Что именно вы можете вершить чью-то судьбу, сделав шаг вперед…?

Я? Да, черт возьми, именно это сейчас и происходит… Как принято в человеческом мире: На бога надейся и сам не плошай…»

Солнце практически зашло за ту высокую, лесную гору. Я откидываю голову назад в надежде увидеть на небе хотя бы какой-то знак о принятом решении, а оно пустое. Ни облаков, ни маленькой звездочки, освещающей это полотно надо мной. Вновь опускаю взгляд на величественный готический замок впереди, пока сомнение глубоко таится в душе… Роскошный и многовековой. Серые и толстые стены, четыре башни, шпили которых уходят ввысь. Из углов прорастает темно-зеленое растение в виде паутины, обрамляющее старинную кладку. Массивный таежный лес, простирающийся на десятки километров дополняет его устрашающий вид, скрывая от чужих глаз. Кажется, тут даже боятся летать птицы из-за постепенно обволакивающей тьмы. Вроде крылья крепкие, а где поджидает широкая ветка, одному дереву известно. А раз ты не ожидаешь легкого полета, то смелости будь добр наберись, пока крылья сами не отпали.

И вот я делаю шаг вперед по вымощенной дорожке, затем второй, третий, а это проще чем казалось. Берусь за увесистую ручку в виде кольца и с опаской открываю тяжелую коричневую дверь. Она подается со скрипом и наконец мои глаза расслабляются от небольшого количества света. Лицо обдувает сухой теплый воздух и ладони перестают дрожать, ведь рукава тонкой изумрудной мантии, как и вся ткань в целом, не справились с задачей согревать мышцы и защищать кожу от порывов ветра.

Здешний климат оставляет желать менее суровых ночей, когда температура опускается до смешных двенадцати градусов и более прохладных дней, чтобы не потеть как при тренировке в невыносимых тридцать. К подобному извращению следует привыкать на протяжении нескольких месяцев, не говоря о неделе, которые я провела в пути на своих двух родных ногах.

Передо мной открылся перекресток огромного коридора, где от пола до потолка было приблизительно метров пять. На шершавых стенах, как и снаружи из серого камня, но уже хорошо обработанного, покоились картины, рамки с фотографиями и записями, а на полу расстилались бордовые длинные ковры по всем канонам высшего общества.

Антураж и первое впечатление были равносильны моему первому посещению склепа и подземных адских ходов, что вообще не подогревало оптимизм, напоминая о не очень приятных событиях прошлого.

Маленькие подвешенные электрические свечки, создавали полумрак, а идеальная тишина, помимо стука моих ботинок, напрягала до трусящихся конечностей. Я убедилась, что технологии двадцать первого века успешно нашли место в Сибирских краях, но не использовались по назначению, даруя повод смотреть в оба.

Пройдя наугад в ответвление налево и подметив, уходящий в никуда путь, меня привлекла особенная картина в золоченной рамке. На черном и плотном холсте расположился отрывок из адского рассказа известного писателя, проповедующего слово Гекаты об убийстве близкого. Основная концепция, сформировавшаяся после печальных событий и призывающая к искоренению насилия.

Искусство, тонко граничит с историей, что не банально привлекает внимание, а бьет в самую слабую часть моей души.

Не смея оставить пыль и грязь на мировом шедевре, я встала напротив, как столб, вкопанный в землю и отогревшими пальцами от нервов начала отбивать неизвестный ритм, держа руки за спиной.

Я не понимала, что делаю. Что делаю здесь.

В моей голове продолжали проносятся миллионы воспоминаний, связанные с одним самым дорогим мужчиной и возможностью банально прильнуть к нему в объятиях. И как ни странно он находился в этих стенах, но настолько далеко от меня, что горькая слеза одиноко скатилась по щеке. Это был один из дней, когда страх нашел во мне дружелюбного приятеля и встал вровень, плечом к плечу, усугубляя и без того разыгравшиеся нервы.

Приближающиеся тяжелые и уверенные шаги, точно направляющиеся в мою сторону, побудили рефлексы натянутся словно струны и перевести разум в режим ожидания. Тонкими пальцами я поправила объемный капюшон, скрыв лицо и боковым зрением проследила за огромным силуэтом, приближающимся ко мне.

Не отворачиваясь от картины, я замираю в надежде, что не привлеку излишнее внимание. Но как в самых ужасных комедиях, удача стремглав проносится по коридору куда подальше и высмеивает меня за наивность. Буду честной, у нас с ней чересчур натянутые отношения и может, безответная любовь.

Гость очевидно высокий, с широкими плечами, встает прямо за мной, практически дыша в затылок, а я не спускаю хватки с рукоятки клинка, покоящегося в прикрепленной к бедру ножнах.

Последнее, что проносится в моей голове, в качестве предупреждения о безопасности – прием, позволяющий атаковать противника, имеющего более выигрышное положение. Поэтому я жду удара или любой угрозы, чтобы поскорее закончить с этим дерьмом.

– Искусством можно наслаждаться и не в такое позднее время – раздается глубокий мужской голос с нотками упрека, совсем не взывающего к совести.

Я чуточку расслабляюсь, принимая к сведению, что перед дракой с незнакомцем не подразумевается повседневный диалог. И чтобы не показаться легкой добычей, хоть таковой себя не считаю, я на выдохе хладнокровно отвечаю на замечание.

– Ночами художники под светом одной лишь свечи, творили для нас историю. Я имею право отдать им честь за кропотливую работу в любое время суток.

От каждого моего слова веет уверенностью, на что прохожий явно не рассчитывал.

– И какой же смысл вы увидели в этой кропотливой работе?

Я отпустила сталь и сомкнула руки на груди, прибывая в недоумении. Много чего можно сказать о картине, художнике или авторе рассказа. А вот о смысле многословной работы… Есть две точки зрения. Моя, подкрепленная опытом и общепризнанная, которую чтит наравне и ад, и земля. О первой я не смею рассказать первому встречному, о второй долго рассуждать, оттого я вслух решаюсь прочитать из памяти наилучший отрывок.

– Мы все по-своему порочны, и таинств грешных не тая, мы встретим множество похожих, чьи души тяжелее раза в два. Без величин неизмеримых волей, тяжелой судьбоносной тьмы, вбиваем крест в останки горя, в стенах забитой наглухо тюрьмы.

Судя по звуку мужчина тяжело выдохнул и слегка пошевелился.

– Тебе пора спать, как и остальным ученикам.

Я не обратила внимание на навязанную роль ученицы и скорчила недовольную гримасу.

Извините, имею дело с занудой.

– Вы не любитель искусства и прозы?

Он ничего не ответил, и я задала вопрос иначе.

– Что вы находите в этой картине?

Он снова промолчал, и я оставив попытки, немного обозлившись сменила тему вспоминая об истинной цели.

– Мне нужен директор, как к нему пройти?

– Не уверен, что он готов к твоему визиту в столь поздний час.

От его тембра по коже пробегают мурашки, а ритм бьющегося органа в грудной клетке, ненароком утихает. Он разразился как вой в идеальной тишине глубокой ночью, чего я не предполагала, думая, что собеседник проигнорирует очередной вопрос.

Говорят, что голос в состоянии рассказать больше о прошлом, чем само существо, доверившее личную информацию. Избалованные существа имеют слегка писклявый голос, неуверенные – заискивающий и только подавленные, убитые жизнью – громоподобный, командирский.

Твердые нотки указывают на своеобразный и скверный характер, что всегда следует за личными бедами и катастрофами.

Я смею предположить, что у моего собеседника судьба не отличилась простотой.

Он сам не отличился чем-то подобным.

То ли из-за усталости, то ли из-за предстоящей встречи, я решила сократить бессмысленную нравоучительную часть и перейти к получению ответа, заставив себя переключится.

– Тайгер всегда готов к моему визиту, советую подсказать направление, иначе буду искать, пока не разбужу каждого, кто в состоянии указать путь.

Он задумался, скрестил руки на груди и уверенно приблизился, злостно шепча возле уха:

– Корпусом сейчас направо, по прямой до развилки, идешь налево, по лестнице 64 ступени и направо, затем по коридору прямо, до двери из древесного дуба с золоченой ручкой. Надеюсь ты не заблудишься, увижу этой ночью тебя еще раз, сверну шею и отнесу ночевать в подвал.

Я в оцепенении проводила удаляющийся силуэт и во второй раз оставила клинок в покое. За последний год я хваталась за него по назначению всего один раз, но пробыв меньше часа в Сибирской академии, лимит был превышен с рекордными показателями. Чертовщина. Либо я сошла с ума с предосторожностью, либо настолько у меня плохое представление о социуме. Второе, однозначно второе.

Я медленно шагнула следом, желая поскорее сократить шансы повидаться со здешними обитателями.

Тяжелая мужская энергия, тянувшаяся шлейфом до громадной лестницы, осела в моей, отчего я почувствовала странную дрожь и прилив эндорфина, нечастого гостя в мрачном мире. Собеседник определенно мог бы внушить страх любому, кто подобно мне, станет гулять в позднее время суток, но выдвину предположение, что не каждый второй ходит под ночным покровом в мантии и рассматривает картины. Может это звучит как отличная идея во времена бессонницы или приступов лунатизма, но будучи реалистом, я верю в волшебное лекарство под названием виски. И уж на крайний случай пуля в лоб, что заставит моментально погрузиться в глубокую фазу сна.

Он очевидно не ученик, возможно преподаватель или сотрудник в сфере обслуживания. Я склонялась к первому варианту, выделяя желание показать статусность и пресечь самодеятельность, нахальный тон и чрезмерную наглость.

Как ни странно, все это помогло мне перевести дух и собрать волю в кулак.

Поэтому, прибавив шагу, я взбираюсь по огромным каменным ступенькам, и прислушиваюсь к окружению, которое я уверенна имелось на освещенном люстрами втором этаже. Но никого нет. Подозрительная тишина.

Я плюю на инстинкт самосохранения и оглядываюсь по сторонам, но в отличие от леса, в котором я замечательно ориентируюсь, замок меня убивает.

Хоть сказанное не осталось в моей памяти полноценным маршрутом, наугад, перебежками от одной двери к другой, я достигла той самой двери, подходящей под описание кретина. Табличка-указатель не оставила сомнений в верном выборе, а дополнительная физическая нагрузка усилила желание надрать задницу представителю мужского пола. Я не чертова даша-путешественница, чтобы вымогать у карты направление и не стану переспрашивать по десять раз одно и тоже.

Поток не реализованных мечтаний прекратился, как только слух уловил движение за деревянной перегородкой. От нервов, в легких возросла потребность в кислороде, и я уже подумала убежать обратно в лес, оставить идею, но внутренняя тяга увидеть самого дорогого и близкого родственника перевесила страх на чаше весов.

Осталось только постучать.

– Селена, давай же – буркнула я себе под нос, закрыв глаза. Своим сжатым кулаком я ударила пару раз по поверхности, пытаясь справится с нахлынувшим адреналином.

– Войдите – послышалось отчетливое одобрение, бросающее меня в жар.

Я дернула вниз ручку и осторожно зашла в просторный и большой кабинет, рассматривая мебель лишь бы отсрочить неизбежное. Вот тогда-то мои зубы начали отбивать чечетку, а ноги подкашиваться.

Помещение было озарено такими же электрическими свечками и убывающей луной, без трудности, проглядывающей сквозь стекло панорамного окна. Справа и слева расположись стеллажи с книгами и аккуратно выстроенными в ряды папками во всю стену, а также две неприметных двери, ведущих в неизвестность. На полу по классике бордовые ковры и к удивлению темный паркет, замеченный по краям.

Я осмелилась поднять глаза и взглянуть прямо в центр, где стоял огромный стол, подходящий готической атмосфере на примерно пятнадцать посадочных мест, а вдали по центру мужчина средних лет в костюме, кропотливо вглядывался в разбросанные документы. Его освещали настольная лампа и включенный экран монитора, что дало некое чувство безопасности, ведь нашему мозгу при стрессе проще существовать в потемках.

Но время потеряло вес, считанные секунды текли словно года, разлучившие наши измученные души.

Он поднял взгляд и в его серых глазах явно отражалось самое сильное удивление, некая безмолвная радость, что запрещала сдвинуться с места.

Я уставилась в потолок и поджала губы, дрожа от тягостных эмоций. Отсутствие действий с его стороны усиливало небольшую панику, что все заметнее поселялась в моей и без того шаткой центральной нервной системе, но через несколько секунд, находясь в отцовских объятиях, она приняла поражение.

Впервые за десятилетия.

И тогда вторая слеза вырвалась из-под ресниц.

– Селена, – хрипло шепчет директор, стягивая с моих светлых волос капюшон, чтобы рассмотреть бледное лицо.

Я сомкнула руки на его талии еще сильнее в надежде успокоить энергию, вызвавшую сияние моих изумрудных радужек, как и дано мне с рождения в самые волнительные времена.

– Тайгер…

– Моя девочка…

Мы стерли понятие близости, вжимаясь в тела друг друга, так сильно, будто это действие способно утихомирить ноющий орган.

Глава 2

«Там где тебя больше всего ждут, непременно трава зеленее»

Мы смотрели друг на друга в полной тишине, оценивая изменения во внешности и поведении. Сколько я помню Тайгера он не менял цветовую гамму одежды, предпочитая серые костюмы, под стать его пепельным волосам и брутальному лицу, которое несмотря на невероятно долгую жизнь оставалось свежим.

Не сейчас… Возле глаз образовались еле заметные морщинки, идеальная осанка искривилась, а на костяшках рук покоились шрамы. Из-под ресниц я наблюдала за его поджатыми губами и кончиками волос, дрожащими из-за приоткрытого окна, откуда дул сильный ветерок порывами, совпадающими с биением моего сердца.

– Ты здесь.

Я отчаянно затрясла головой.

– Я здесь.

Мы разорвали объятия и присели на рядом стоящие стулья, хоть это было крайне сложно сделать из-за бушующего вихря энергии.

Стоило пропустить часть где мы не можем общаться как нормальные существа, но я впала в ступор, пока наставник держал мои дрожащие руки в своих крупных ладонях.

– Я скучал по тебе.

– Да… я… тоже.

– Давай вместе успокоимся…?

Я усмехнулась на это предложение и кивнула.

– Как ты?

Он настороженно посмотрел в мои зеленые радужки и с особым усердием продолжил гладить пальцы.

– Мне было плохо. Сейчас не так скверно. Надо поговорить.

Тайгер обхватил мои щеки теплыми ладонями и прилив крови усилился, подарив чувствительность лицу.

– Ты уверенна, что сможешь говорить об этом открыто?

Мне хотелось разреветься и прижаться к его груди, чтобы найти утешение. Я бы так и сделала, как в детстве, но ему самому требовалось утешение, которое никто кроме меня не в силах дать. Поэтому я поерзала на месте и взяла все под контроль.

– Нет сейчас того с чем я бы не справилась. Да и ты тоже.

– Тогда как ты себя чувствуешь?

– В полной боевой готовности? – и спустя еще несколько томительных секунд, окончательно протрезвев я озвучила крутящиеся мысли – Ты ожидаешь от меня самобичевания, понимаю… Но я прошла этот этап в гробнице. И сейчас приехала к тебе, чтобы начать новую историю. Мне не нужно сожаление, потому что я повзрослела и планирую посвятить жизнь долгу. То, что произошло до моего пробуждения, останется там.

Он устало протер рукой лицо, не веря моему присутствию. Кажется, до него вообще не дошло осознание, что я приехала и уж тем более, что я в полном здравии могу контролировать свою жизнь.

– Ты повзрослела.

Тайгер сказал это с такой долей грусти, что новый скачок адреналина не заставил себя ждать.

– Да. Я сильно изменилась. Но ты всегда будешь мне нужен. Наша команда… Вместе всегда и навечно, помнишь? Ты говорил этот девиз каждый раз, когда уезжал по делам. Ничего ведь… не изменилось?

Самые теплые фрагменты из детства пронеслись в отражении окна, в котором я наблюдала за мужской напряженной спиной.

– Я помню… конечно я помню. Для меня ничего не изменилось с тех пор – пару раз кашлянул в кулак – Для тебя? Ты чувствуешь себя хорошо?

Я тревожно уставилась в одну точку, снова переводя дыхание, пока разразившийся из ниоткуда голос кричал «НЕТ», а пространство вокруг заполняли тени. Я хотела закричать на всю академию, хотела броситься в окно, перевернуть стол и опрокинуть шкафы, чтобы донести о всей пережитой боли, навеки похороненной в женском теле. О кошмарах и тьме, что останутся моим опасным секретом, который он ни за что не узнает, ведь правда его уничтожит.

Я заткнула дьявольский шепот, рвущийся из души и натянула маску хладнокровия, но наставник конечно же все понял. Никто кроме него не знает меня вдоль и поперек и глупо предполагать, что вранье не раскроется.

– Да. Тебе не о чем беспокоится, больше нет вещей способных сломать меня. Могу заверить, повторись история вновь, если придется выбирать, я без колебания убью всех, кто будет стоять на пути к равновесию. Я первый и самый сильный трибрид, обязанный возлагать на плечи всю ответственность до последней капли и больше у меня нет права отходить от дел.

Крохотный намек на стыд кольнул мой язык. Ложь, осевшая в виде тяжелого булыжника в грудной клетке, нарушала работу всей системы, которая побуждала меня выплеснуть ее ради здравого рассудка.

Сильная вера в замок и возможность найти здесь свое место под крылом наставника должны были помочь сосредоточится на долге и обрести дом. Но все же не хватало единственного кусочка, разобранного пазла – отцовского крепкого плеча, способного облегчить мои терзания.

И чтобы вернуть в наши взаимоотношения легкость я продолжила.

– Я понимаю, что тебе сложно и больно, мы пережили гораздо больше чем войну, но, пожалуйста, прими меня в свою жизнь. Мне не хватало тебя. Я боялась приехать.

– Почему ты боялась?

Слезы хлынули по коже под горькие всхлипы.

– Ты мог бы не принять меня… Потому что я оказалась слабой. Я сбежала и оставила тебя с болью. Ты не меньше моего нуждался в поддержке.

– Я бы никогда ни за что не прогнал тебя. Ты все что у меня есть. И пока моя душа скорбела в муках, твоя в них же похоже возрождалась. Ты не при чем… Пожалуйста, прошу, не вини себя.

– Я должна была быть сильной. Ради нас.

– Прекрати. Я боялся этой встречи сам, думая, что ты будешь меня обвинять в том, что не научил тебя убивать. И не думал о том, что ты винишь себя в слабости. Довольно. Если кому нести вину и ответственность, то мне. Не отправили бы мы тебя на землю, не потеряли бы два века.

– Я ведь была для этого создана. Охранять баланс и наш мир.

– Я бы отдал все ради возможности уберечь тебя.

От этих слов на душе заскребли кошки.

Это я обрекла Тайгера на одиночество.

Я еще большая сволочь, чем считала себя до встречи. Мне хотелось вернуться назад с существующей на сегодняшний день хладнокровностью и стойкостью, чтобы кровавая война никак не изменила жизни многих существ. Не изменила нас. Но именно она стала начальной точкой, подарившей мне не прогибаемый характер и непреодолимую волю к победе, безвозвратно забрав часть души.

– Прости меня, пап… Я люблю тебя всем, что у меня есть. Я не должна была сдаваться – прошептала я срывающимся голосом, никогда не называя так наставника. Определенно он был отцом, подарившим мне замечательное детство, единственным примером для подражания, существом за которое я бы умерла при надобности.

– Я тебя тоже очень сильно люблю… Никакой вины… Ох… Долго ждал этого момента.

– Лучше поздно чем никогда, верно?

– Конечно, дочка. Ты лучшее, что могла преподнести мне судьба.

Я набросилась, обнимая его и чувствуя легкость от сброшенного груза.

– Начнем с этого нашу новую историю…?

– Начнем – эмоционально взвизгнула я и улыбнулась самой счастливой улыбкой.

– Ты наверняка устала и тайм-аут не помешает, пойдем, покажу тебе твою квартиру.

– Слишком насыщенный вечер, согласна… У нас все хорошо?

– Не сомневайся.

Он подгонял меня к выходу, и я вспомнила, как Тайгер неоднократно делал это раньше, провожая меня до уютной комнаты, дома, убеждая лечь спать пораньше.

Перед сном я всегда просила стакан апельсинового сока, моего любимого земного напитка и его компании до того, как не погружусь в забвение. В нем я видела яркие и красочные поля с цветущими ромашками, лошадок с вычесанными гривами и голубое небо с облачками. Даже жаль, что на сегодняшний день оно явит мне худшие кошмары, кровь и смерть.

Еще одна заметная разница в том, что сейчас, шагая по неизвестным мне коридорам, я не испытывала наивности и азарта, напротив, чувствовала себя вымотанной собакой, брошенную в новую подворотню.

Счастливой собакой, заново обрести близкого человека равносильно выигрышу в бесценной лотерее.

Ноги сами брели по катакомбам огромного сооружения, следуя за мужскими. Рукой я прикрывала очередной зевок, в надежде не свалится от отступившего адреналина, некой автономной и дополнительной батареи, сотрудничающей с бодростью.

Пониженный голос вернул меня в реальность, начиная емкий инструктаж и я постаралась сконцентрироваться на информации.

– Это твоя квартира, здесь присутствует не все для полноценной жизни, составь мне список, я закажу, что потребуется. Находится она в жилой восточной части замка для сотрудников. Мой кабинет в учебной западной части, там я и живу. Прямо от нас бассейн, библиотека, конференц-зал, оранжерея, общая зона отдыха, зона для отдыха преподавателей в конце комплекса и налево, ученики живут в корпусе западной башни, только для учеников. Запомни это, договорились?

Мое озадаченное лицо раскрыло ответ раньше, чем я его озвучила.

– Не думаю.

Тайгер, неодобрительно кивнул, решив перенести ознакомительную часть на завтра и наконец отворил дверь ключ картой. Я удивленно прошлась глазами по просторной гостиной, соответствующей всем стандартам, с зелеными тонами, присущими моему виду, Небольшая кухня, оборудованная посудой и техникой, разместилась слева, разделяя общую зону барной стойкой. Чуть дальше располагалась дверь, в спальню, а на противоположной стороне за другой дверью находилась ванная комната. Бонусом моего нового места проживания стали широкий диван посередине гостиной, обитый изумрудной тканью и панорамные окна, за которыми раскинулся таежный лес. Я представила, как у меня могла бы сидеть дружеская компания за просмотром фильма ужасов, который мы бы включили на телевизоре напротив или как я бы в одиночестве сидела у окна с бокалом красного вина, наслаждаясь дождливой погодой. В первом случае план провальный, во втором все куда проще, вино всегда найдется в отличие от единомышленников. Да и с целым книжным стеллажом справа, времени на скуку не будет.

– Ты все для меня подготовил. Я не передаем словами как ценю это.

Тайгер подошел ко мне, поглядывая на ночное небо.

– Давно подготовился. Иногда заходил и представлял, как когда-нибудь ты будешь здесь жить.

– Отныне именно так. Квартира полностью моя?

– Да, у каждого преподавателя по одной квартире.

Я не знала какую роль буду играть в Сибирской академии и задала один из важных вопросов.

– Если меня спросят кто я, что мне следует ответить?

– Что ты моя дочь… Есть одна мысль, но разговор долгий, завтра вернемся к обсуждению.

Я кивнула и прислонилась лбом к стеклу, устанавливая контакт с необъятным мрачным лесом, тянувшимся ко мне. Он покачивался от порывов ветра и зазывал присоединится к плавному танцу.

Весомыми отличиями человеческой территории от просторной нашей, стала чистота, нетронутость и разнообразие природы. В тайге ее никто не смел ограничивать или истреблять, стараясь сохранить баланс живого, проявить уважение к общему храму, в котором нам позволено жить.

– Мы чувствуем друг друга – шепотом озвучила я прилив энергии.

– Не могло быть по-другому, я специально оставил эту квартиру из-за восточной стороны.

Тайгер провел рукой по волосам, поцеловал меня в лоб и тихо отошел к двери, обернувшись напоследок.

– Я пойду, обустраивайся, завтра тяжелый день, и загляни ко мне в кабинет если получится… Я счастлив, моя девочка, что ты снова рядом, в безопасности, со мной.

– Я сделаю все что в моих силах, лишь бы быть рядом.

Мы улыбнулись на прощание и дверь хлопнула, что означало начало долгожданного отдыха.

Не теряя времени, я зашла в ванную комнату и обрадовалась не тропическому душу, а современному джакузи, наличие которого несвойственно готическому замку, но с чем черт не шутит, когда у хозяина бесконечное количество денег и он знает толк в комфорте.

Мантия, брюки и кофта пали к моим ногам, пока горячая вода наполняла ванну до краев. Не дожидаясь окончания, я легла в нее, позволяя скованным мышцам расслабиться, а мыслям угомонится.

Дорожная пыль и грязь окрасили прозрачную воду в серый цвет, но мне все равно. Не ограничивая себя временем, закрываю глаза и наслаждаюсь своим маленьким новым миром в надежде, что через время возможно все встанет на свои места, как много лет назад в Крауне, в аду.