Текст книги "Пророк смерти"

Хартман посмотрел на часы на панели приборов и шумно выдохнул, чтобы освободить место для своего негодования.

– Но возможно, Вайднер просто не переносит вида крови, – добавил он затем. Сара поняла, что партнер невысокого мнения о ее анализе. – Господи, Сара, подумай сама. Вероятно, все очень просто, как это обычно и бывает. Мужчина с психологической травмой, которого бросила жена, находит труп разведенной женщины, в чьей ванной комнате на стене намалеваны дата и время, которые тот же самый мужчина указал в своей недавно вышедшей статье. Но он утверждает, что не имеет к убийству никакого отношения. А ясновидящий, от которого якобы и была получена эта информация, лежит в больнице и ничегошеньки не знает. Поверь мне, Вайднер не в себе и отлично вписывается в составленный тобой психологический профиль преступника. Потому что кто бы ни совершил убийство, это определенно психопат.

Сара вздохнула и смерила Хартмана неодобрительным взглядом. На этот раз, в порядке исключения, последнее слово осталось за ним, потому что сейчас дискуссии с ним не получалось.

В следующий момент из подъезда вышел мужчина и быстро зашагал по плохо освещенному тротуару в сторону станции метро «Зюдштерн».

– Думаю, это он, – сказала Сара. – Фигура и рост совпадают. И я вполне уверена, что это та же куртка, в какой он входил в дом.

Под курткой на мужчине был надет темный пуловер с капюшоном, который он натянул на голову так, что лица было не разглядеть.

– Я за ним, – решительно заявил Хартман и с ловкостью, какой Сара от него не ожидала, выскочил из БМВ. При этом тихо выругался. Вайднер, очевидно, решил идти пешком. Сара знала, что Лу в тысячу раз милее было бы другое развитие событий: он предпочел бы преследовать «фольксваген-гольф» Вайднера, под кузовом которого их коллеги предварительно установили магнитный пеленгатор.

Когда Сара в свою очередь открыла пассажирскую дверцу, чтобы пойти с Хартманом, тот просунул голову в еще незакрытую дверцу со стороны водителя:

– Ты лучше здесь подожди. На случай, если мы обознались. Продолжай следить за входом, пока я не вернусь или не дам знать.

Затем Хартман захлопнул дверцу водителя и поспешил вслед за своим объектом, стараясь не привлекать к себе внимания.

Глава 12

Жирный боров не упускал его из виду и тащился по пятам. А зачем еще толстяку и его коллеге следить за входной дверью, если не для того, чтобы последовать за ним, как только он выйдет из дома? Но все это превосходно вписывалось в его план. Не спеша он шел по тротуару в сторону метро. Одновременно незаметно натянул на руки латексные перчатки. Он не хотел оставлять отпечатков.

Ночь была ясная. Теплый южный ветер шелестел листвой деревьев, мимо которых он проходил, стараясь не оборачиваться.

Спустя пять минут достиг пересечения дорог рядом с Зюдштерн. Сначала держался левее, а потом свернул направо в сторону Лилиентальштрассе. Справа возвышалась церковь на Зюдштерн. Он бросил быстрый взгляд на здание и одновременно краем глаза покосился назад. Толстого не было видно. Как бы полицейский не отстал. Всего в нескольких метрах за перекрестком на Лилиентальштрассе находилась базилика Святого Иоанна, чью величественную колокольню по бокам украшали две башни пониже. Большой золотой циферблат церковных башенных часов показывал 12 часов 25 минут. У него еще достаточно времени.

Церковь на Зюдштерн, мимо которой он только что прошел, была протестантской, а базилика Святого Иоанна принадлежала католической епархии Берлина. Убедившись, что толстяк снова показался на тротуаре, он открыл кованые ворота и направился через небольшую площадь к входному порталу.

Довольный собой, подождал немного, чтобы полицейский мог его нагнать. В это время восхищенно рассматривал декор фронтона над входом. В тимпане был изображен Иоанн Креститель, в честь которого и была назвала базилика.

Он закрыл глаза, сделал глубокий вдох, задержал воздух и попытался проникнуться внутренним покоем, который, как ему всегда казалось, исходил от церквей и усыпальниц. И именно здесь, в базилике Святого Иоанна, близость Отца ощущалась особенно сильно.

«Мой конец близок, и все равно я чувствую себя сильным, как никогда прежде», – подумал он и наконец выдохнул. Шум близлежащей автомагистрали был заглушен голосом в голове.

«Я не смог бы найти для этого никого лучше тебя», – шептал ему голос.

– Я знаю, – тихо ответил он.

Конечно, храм в это время был закрыт. Поэтому уже несколько недель назад он сделал дубликаты ключей, которые могли понадобиться. Сейчас он достал связку с обоими ключами, отпер дверь и вошел в переднее помещение базилики. Несколько настенных светильников и слабый свет уличных фонарей придавали находящимся перед ним сводам что-то мистическое. Он часто бывал один в этой и других церквях. Но сейчас это было что-то особенное. Чувство превосходства охватило его.

Вначале, когда Отец обратился к нему через голос, он ощущал раздражение. Лишь со временем ему стало ясно, что он Избранный и что вся его жизнь, все, что с ним случилось, непременно должно было произойти, чтобы подготовить его к миссии. Он был идеальным инструментом для этого важного задания. Как одно из тех растений, которые цветут лишь раз в жизни, а потом умирают. И подобно такому растению он знал, что цель его жизни будет выполнена, лишь когда смерть настигнет его.

Перекрестившись, он с благоговением направился по центральному проходу мимо расположенных по бокам колонн и нефов, пока не дошел до апсиды – полукруглой ниши, где находился алтарь. Быстро взглянул наверх, на великолепную роспись высокого купольного свода.

Положил на алтарь Библию, которую принес с собой. Затем пролистал до заранее выбранного места, которое выделил ярким фломастером. Найдя нужную страницу, он поднял взгляд на массивное распятие за алтарем с деревянной фигурой Иисуса Христа. Рассматривал кровоточащие раны Иисуса. Сам он умрет без каких-то видимых телесных повреждений. Но и ему придется испытать невыносимую боль, чтобы, как Иисус, сказать в конце своему Отцу: «Свершилось». На его губах появилась блаженная улыбка.

С правой стороны за помостом с алтарем висел красный занавес. За ним находился узкий проход, ведущий в сакристию. В конце прохода он спустился по узкой лестнице в нижний склеп базилики, освещенный тусклой аварийной лампой. Вымощенный грубым камнем узкий коридор вел к мощной металлической двери. Он вытащил второй ключ для этого выхода из подвала, отпер замок и поспешил вверх по ступеням. На расстоянии метров десяти по правой стороне почти до самой улицы тянулась ограждающая стена. Прячась за самшитами, он перебежал к стене, открыл деревянные ворота и вышел на газон, заросший кустарниками и деревьями. Он мог бы просто исчезнуть, но должен был знать, удался ли его план, поэтому пошел вдоль стены назад в направлении улицы. В одном месте, с которого была видна вся площадь перед входным порталом, которую он пересек несколько минут назад, он, спрятавшись в тени старого дуба, привстал и осторожно заглянул через стену.

Он не смог сдержать улыбку. Сотрудник уголовной полиции стоял в стороне рядом с церковью и разговаривал по телефону. Выглядел растерянно. Конечно, он не знал, что ему делать, когда его объект наблюдения вошел в церковь. «Что ты решишь, полицейская ищейка: войти или остаться снаружи?»

Со своего места толстяк мог видеть только главный и боковой входы в церковь и, конечно, ничего не знал о находящемся сзади проходе через подвал. Наконец он закончил говорить и побежал вверх по ступеням к главному входу.

Ему было любопытно, смогут ли они сразу правильно истолковать его подсказку. Так у них хотя бы появится шанс понять, почему все это происходит: смысл не в том, чтобы убить людей, а прежде всего в послании, которое за всем этим скрывается.

Он выучился у своего мастера и собирался превзойти его. В отличие от мастера, который совершал свои добрые дела тихо и незаметно для других, он хотел, чтобы его труд увидели и оценили. Но его также научили, что необходимо однозначное поручение Отца, чтобы иметь право лишить человека жизни. Хотя речь шла о смертном грехе, который совершали женщины, он все равно хотел быть абсолютно уверен, что они должны умереть по воле Господа, вот почему доверялся знакам. Только следуя по правильному пути, он может рассчитывать на защиту Отца, который поможет ему завершить труд своей жизни.

Он удовлетворенно вздохнул и вышел из-за деревьев и кустарников на Лилиентальштрассе. Прошел немного по направлению движения и свернул на Цюллихауэрштрассе. Там по Ютеборгерштрассе и Федициништрассе добрался до станции метро на Мерингдамм. И через несколько минут сел в электричку, следующую в западном направлении.

Глава 13

Сара получила звонок от Хартмана спустя четверть часа после того, как он отправился вслед за Беном Вайднером. Он объяснил ей, что объект вошел в базилику Святого Иоанна, что сам он подождет немного и тоже последует за ним. Через пять минут Хартман в ярости сообщил ей, что Вайднера уже нет в церкви и, вероятно, тот вышел через подвальную дверь с другой стороны здания.

– Возможно, мы ошиблись и преследовали не того, а Вайднер по-прежнему в своей квартире, – сказала Сара. – Я проверю, прежде чем поеду к тебе.

– Ладно, только быстро, – ответил Хартман и положил трубку.

Сара вышла из машины и побежала через дорогу к подъезду дома. Быстро просмотрела табличку с несметным количеством кнопок-звонков и стоящими рядом фамилиями, пока не наткнулась на звонок Вайднера. Нажала несколько раз. Как и ожидалось, никто не ответил. И все равно Сара жала второй раз, третий. Ничего. Когда дверь подъезда неожиданно открылась, Сара испугалась. Перед ней стоял коренастый мужчина лет тридцати. На поводке он держал маленькую собачку неопределенной породы. Он на мгновение замер и подозрительно посмотрел на Сару. Та воспользовалась случаем и проскользнула мимо него в переднюю.

– Эй, вы куда? – крикнул ей вслед мужчина.

Сара вытащила свое удостоверение из кармана джинсовой куртки и сунула ему под нос:

– Уголовная полиция Берлина. А сейчас позвольте мне сделать свою работу!

Мужчина удивленно поднял брови, но, не сказав ни слова, вышел со своей собачкой на улицу. Сара услышала щелчок дверного замка, когда была уже на лестничной площадке второго этажа. Через несколько секунд она добралась до пятого этажа и завернула направо, в коридор. Перед дверью с фамилией Вайднер остановилась и нажала на звонок. Когда никто не открыл, она постучала.

– Господин Вайднер, это Сара Винтер из Управления уголовной полиции. Если вы там, пожалуйста, откройте дверь. Я хочу просто поговорить с вами. – Сара старалась не кричать. В конце концов, соседям не нужно ничего знать. Но она была уверена, что Вайднер услышал бы ее, будь он дома. Она подождала еще минуту, но за дверью все было тихо. Значит, Хартман действительно преследовал Вайднера.

Погруженная в мысли, Сара вышла на улицу, села в БМВ и поехала к своему коллеге на Лилиентальштрассе. Ранее из дома вышел кто-то, похожий на Бена Вайднера. Сейчас Вайднера не оказалось в квартире. То есть вполне вероятно, тот мужчина, которого преследовал Хартман, и есть Вайднер. Сара задумалась. Большинство психопатов никак не проявляют себя в обыденной жизни, даже скорее производят самое безобидное впечатление. После их ареста соседи и знакомые почти всегда говорят: «Мы и подумать про него такое не могли». С Беном Вайднером будет так же? Стрессовая ситуация, которую Вайднеру пришлось пережить во время похищения, и расставание с женой и ребенком могли повлечь за собой экстремальные психические изменения.

Добравшись до церкви, Сара вместе с Лу еще раз обыскали здание, включая и подсобные помещения. Безуспешно. Разбитые, уселись на скамью для молитвы перед алтарем. Хартман яростно сопел.

– У него должны быть ключи от входных ворот и подвальной двери. Я спрашиваю себя, как он их достал.

– Полагаю, нам в любом случае придется вытащить священника из постели. Кто-то ведь должен запереть ворота. Вот мы его и спросим, – сказала Сара.

Она достала сотовый телефон, позвонила Андрэ Слибову, старшему комиссару из следственного отдела, который работал над этим делом, и попросила его разыскать священника базилики Святого Иоанна и вызвать сюда.

– Вайднер, видимо, знал, что мы за ним следим, – сказала Сара, положив трубку.

– Конечно, знал. А я попался на его крючок. Вот дерьмо. Если он убьет еще одну женщину, это моя вина. – Хартман провел рукой по лысине и потом сжал руку в кулак.

– Вайднера нельзя было выпускать из тюрьмы, – сказала Сара.

– Чепуха. – Хартман уныло покачал головой и фыркнул. – Так у нас хотя бы был шанс выследить его и, возможно, поймать на месте следующего преступления и уличить.

– Но что ты мог еще сделать?

Хартман с горечью посмотрел на нее:

– Я должен был сразу войти внутрь вслед за Вайднером. Пусть даже слежка провалилась бы в этом случае, но мне, возможно, удалось бы предотвратить следующее убийство.

Сара не могла отрицать, что в каком-то смысле Хартман прав. И хотя у нее появились серьезные сомнения относительно ее первого впечатления о Вайднере, она попыталась успокоить коллегу:

– Это еще не точно. – Она задавалась вопросом, может ли Вайднер на самом деле оказаться хладнокровным убийцей.

Через полчаса подошел священник. Высокий, около шестидесяти лет, с короткой стрижкой и в очках без оправы.

– Ради всего святого, что здесь произошло? – спросил он и продолжил говорить, не дождавшись ответа. Голос его срывался от волнения. – Простите, что не смог приехать раньше. Но пока я оделся, а потом еще дорога сюда… Дом священника, в котором я проживаю, находится рядом с другой церковью, в которой я тоже служу, а это в нескольких километрах отсюда. – Он боязливо озирался, подавая руку Хартману и Саре, и представился Маттиасом Вейландом.

Мы не думаем, что что-либо было украдено или повреждено, – сказала Сара. – Мы преследовали одного подозреваемого. У того, видимо, был ключ от церковных ворот и от двери в подвал. То есть он попал внутрь через главный вход, а выбрался через заднюю дверь. Так он от нас и сбежал.

Священник сосредоточенно кивал. Сара заметила на его лице выражение облегчения. Он был рад, что его церковь не пострадала.

– Кроме главных ворот, бокового входа справа и подвальной двери сзади есть еще возможность покинуть здание? – спросил Хартман.

– Нет, – ответил Вейланд.

– А у кого есть ключи от этих дверей? – спросила Сара.

– У меня, обеих уборщиц, органиста и руководителя церковного хора.

– Имя Бен Вайднер вам что-нибудь говорит? – с надеждой спросил Хартман.

Вейланд взялся за подбородок и задумался.

– Нет, возможно, я уже слышал это имя, но он точно не член этой церковной общины.

Завтра первым делом нужно опросить всех владельцев ключей. Как-то ведь Вайднер раздобыл их, подумала Сара. И если им удастся установить связь одного из этих людей с Вайднером, то это важная улика. Хартман вздохнул рядом:

– Хорошо. Я предлагаю осмотреть все еще раз вместе. Вы лучше всех ориентируетесь здесь. Больше мы ничего не можем сделать в настоящий момент.

Разве только надеяться, что он не повторит преступление, подумала Сара.

В конце нового безуспешного обыска священник подошел к алтарю.

– Странно, – произнес он, и его громкий голос эхом отозвался от стен церкви.

Священник уставился на нечто, лежащее на алтаре. Когда Сара и Хартман подошли и встали рядом, они увидели, что так удивило священника.

– Ее положил сюда кто-то чужой, – сказал он.

На алтаре лежала раскрытая Библия. Когда Сара прочитала выделенный маркером текст, по спине у нее пробежал мороз.

Глава 14

Катрин Торнау раздосадованно вздохнула и повернулась в кровати на другой бок. Посмотрела на будильник – стрелки показывали 1 час 40 минут. Сна ни в одном глазу. Сердце колотилось. Охвативший ее страх усилился: ей казалось, что она слышала какие-то странные звуки и шорохи. Темнота в спальне вдруг стала угрожающей. Катрин включила ночник и приглушила свет до минимума. Она представила себе преступника, который хочет взломать дверь ее квартиры. Попыталась убедить себя, что это всего лишь ее разбушевавшаяся фантазия.

Катрин были знакомы эти приступы страха. Они начались год назад, незадолго до расставания с мужем. С тех пор неприятные и внушающие ужас бессонные ночи стали обычным явлением. Особенно когда – как этой ночью – на небе не было ни облачка, зато светила почти полная луна, и короткие фазы сна сопровождались ночными кошмарами.

«Нет, пожалуйста, только не это!» – подумала она, когда через потолок донесся шум из квартиры сверху. Был субботний вечер, а новые жильцы над ней завели привычку до утра веселиться с гостями под оглушительную музыку. Катрин считала за счастье, что, по крайней мере, ее шестилетний сын обладал крепким сном. Хоть какое-то хорошее качество, которое он унаследовал от отца. Катрин накрыла голову подушкой. Наверняка вскоре кто-нибудь из соседей не выдержит и попросит этих идиотов выключить музыку или вызовет полицию. Тянулись минуты, казавшиеся ей часами. Но музыка не становилась тише. У Катрин даже появилось ощущение, что громкость, наоборот, усиливается.

Катрин почувствовала, что про сон теперь можно окончательно забыть. А ведь было всего около двух ночи. Вот проклятье. Она подумала, чем бы заняться – почитать или посмотреть телевизор, – но настроения не было ни для того, ни для другого. Ее мысли крутились вокруг Сэмми. Только бы он не проснулся. Ее сын ожидал, что в воскресенье она будет в хорошем настроении и проведет с ним время. Интересно, как это сделать после бессонной ночи.

Она выбралась из постели, открыла балконную дверь в своей спальне и вышла наружу. Весь район словно погрузился в глубокий непробудный сон. Только в квартире этажом выше творилось какое-то светопреставление. Может, и правда стоит подумать над предложением родителей и переехать к ним. В конце концов, у них на вилле в Лихтерфельде достаточно места. По крайней мере, там можно будет спокойно подумать, как жить дальше. Воодушевленная этой мыслью, она вернулась в спальню и закрыла за собой балконную дверь. Прежде чем снова лечь в постель и проворочаться всю оставшуюся ночь с берушами в ушах, которые вряд ли спасут от назойливых доносящихся сверху басов, она решила быстро заглянуть в комнату Сэмми. Как всегда по ночам, коридор освещали два маленьких ночника в розетках: тусклого света было достаточно, чтобы мальчик смог дойти до спальни матери, если ему приснится что-то плохое и он захочет спать в ее постели.

Едва Катрин вышла в прихожую, у нее перехватило дыхание. Страх душил ее. Все вокруг потеряло значение, кроме странно мерцающего в комнате Сэмми света, который она увидела через приоткрытую дверь. Шум на верхнем этаже не утих, но она его почти не воспринимала. Что происходило там, в комнате сына? От страха Катрин утратила способность ясно мыслить. Когда первый парализующий шок прошел, она бросилась к детской и распахнула дверь.

В тот же самый момент ею овладела паника. Она различила очертания большой фигуры и нажала на выключатель. От пронзившего ее ужаса она не могла пошевелиться несколько мгновений. Потом до нее дошло, что музыка наверху не самое худшее этой ночью. В комнате ее ребенка стоял чужой мужчина с налобным фонарем на голове. Совершенно спокойно он посмотрел на Катрин. У нее вырвался тонкий пронзительный крик. Но его никто не услышит: музыка у соседей играла слишком громко. А если бы и услышали, то решили, что это кто-то из ненормальных гостей.

Мужчина приложил палец к губам, и она тут же замолкла. Почему она послушалась этого немого приказа, как дрессированная обезьянка? «Потому что ты боишься за свою жизнь и жизнь своего ребенка», – ответила она сама себе. Катрин лихорадочно искала выход. Повернуться, выбежать на балкон и позвать на помощь? Но что тогда будет с Сэмми? Мужчина стоял прямо перед кроватью ее сына.

Было еще кое-что, стягивающее ей горло незримой веревкой. В первый момент она приняла мужчину за вора, которого интересовали деньги и ценные вещи. Но после того как ее глаза привыкли к неожиданному свету в комнате, она узнала этого мужчину. Прошло уже несколько недель. Она совсем забыла о нем и не сразу узнала, тем более с лампой на голове. Но сейчас не сомневалась. Перед ней стоял парень, чьи действия были неуправляемы и непредсказуемы. Катрин почувствовала, как ее бросило в холод и по коже побежали мурашки.

Она встретилась с ним в кафе один-единственный раз две недели назад. Чуть раньше списались на сайте знакомств и оживленно флиртовали в чате. Но в том маленьком кафе парень сразу показался ей странным и жутким, одновременно сумасшедшим и непредсказуемым. Она была рада, когда через полчаса их свидание закончилось. После этого она больше не думала о том мужчине и исключила Интернет из вариантов поиска партнера в будущем. Слишком много вокруг безумных типов, а Интернет – идеальная площадка для психопатов. Одним из них был Бен Вайднер – мужчина, который стоял сейчас перед кроваткой Сэмми и улыбался ей. Сумасшедший. Катрин лишь сейчас заметила, что дрожит всем телом, лихорадочно дышит и в то же время словно парализована и не может пошевелиться.

«Чего вы от меня хотите? Оставьте моего сына в покое! Убирайтесь из его комнаты и из моей квартиры, или я позову полицию!»

Катрин мысленно складывала беспомощные предложения. Но не издала ни звука. Слишком велик был страх перед ответом. Что ей теперь делать? Он стоял между нею и ее ребенком. Наброситься на него – но у нее нет шансов справиться с ним. Выбежать из комнаты, чтобы позвать на помощь, – в этом случае она бросит своего мальчика на произвол судьбы.

– Отойдите, оставьте моего сына в покое и убирайтесь. Я обещаю, что не сообщу в полицию. – Катрин Торнау сама заметила, как неуверенно и от этого абсолютно неубедительно прозвучали ее слова. Конечно, она тут же позвонит в полицию, как только сможет. Возможно ли, что этот псих проследил за ней после встречи, чтобы выяснить, где она живет? Неужели ощущение, что за ней наблюдают, и подсознательный дискомфорт были предчувствием приближающейся опасности? Что ей сейчас делать? Незваный гость стоял спиной к кроватке ее сына, который не проснулся, несмотря на яркий свет в комнате и оглушительный крик своей матери. И при этой мысли ей стало ясно, что такое невозможно. Сэмми должен был проснуться! Лишь теперь она решилась отвести взгляд от мужчины и внимательнее посмотреть на сына. Он дышит? Что этот ненормальный сделал с ним? Катрин снова закричала. На этот раз по щекам у нее катились слезы.

Отвратительный едкий запах, стоявший в комнате, наконец-то пробился к ее абсолютно отключившемуся от взрыва адреналина мозгу. И она заметила белую тряпку, которая лежала на подушке Сэмми. Перед внутренним взором Катрин точно закрутился фильм, и она почувствовала, как еще сильнее задрожала от нового толчка паники. Сумасшедший усыпил Сэмми. В ее голове вертелись вопросы «почему?» и «зачем?», а мужчина, замерший на своем месте, продолжал ей улыбаться. И именно тот факт, что он не пытался бежать и не проявлял беспокойства, еще сильнее тревожил Катрин.

Наконец она приняла решение. Существовал только один выход. Она собрала все свое мужество. Осторожно сделала шаг в сторону прихожей. Ноги казались тяжелыми, словно из свинца. Но она должна выбраться из квартиры, только так сможет помочь Сэмми. Напряжение между нею и мужчиной, который, вероятно, понял, что она задумала, и теперь настороженно следил за ней, как тигр за добычей, выросло до неизмеримых масштабов. Потом все произошло очень быстро. Катрин захлопнула дверь комнаты Сэмми и в один прыжок оказалась у входной двери.

Проклятье, проклятье, проклятье! Парень запер дверь и накинул дверную цепочку. Цепочку, которую Катрин никогда не использовала, считая, что в этом районе нечего бояться. Потому что всегда гордилась тем, что страх не управляет ее жизнью.

Внезапно Катрин осознала, что это само по себе хорошее намерение дорого обойдется ей и Сэмми. Она сняла цепочку и рванула дверь. Но замок не дал ей открыться, а затем было уже поздно. Рука обхватила ее сзади и прижала ко рту и носу влажную тряпку с неимоверной силой, и Катрин показалось, что ее носовая кость вот-вот сломается. Инстинктивно она задержала дыхание. Правда, долго ей не выдержать. Нужно как-то освободиться. Смертельный страх мобилизовал все ее силы. Катрин поняла, что сможет сдерживать дыхание еще несколько секунд, прежде чем сработает дыхательный рефлекс. За это время она испробовала все, чтобы вырваться из крепкой хватки Бена Вайднера. Она оттолкнулась от стены и, шатаясь, сделала несколько шагов вместе с атаковавшим ее мужчиной. Но тот продолжал крепко ее держать. Она махала руками назад, но не попадала. В какой-то момент мужчина схватил ее руку и под неестественным углом заломил за спину, так что Катрин закричала от боли, а затем против воли сделала глубокий вдох. Через несколько секунд перед глазами у нее потемнело. Ее накрыла внезапная усталость. Ноги стали ватными, и Катрин осела на пол.