Текст книги "Клуб Одиноких Сердец"

6

На обратном пути в Лондон девушки взялись за дело. Они начали с воскресного приложения к «Санди таймс». Под заголовком «Знакомства» шла нескончаемая вереница коротеньких, в три строчки, объявлений, каждое из которых казалось необычайно привлекательным. У Руби просто глаза разбегались, словно после долгой изнурительной диеты она открыла коробку шоколадных конфет и не знает, с какой начать.

– Как ты считаешь, – обратилась она к Лу, нацелившись фломастером на «истинного джентльмена с домами в Сити и в окрестностях Лондона», – это про меня сказано: «Выглядит королевой и в бальном платье, и в старых джинсах»?

– Ты, один к одному. Берем, – кивнула Лу. – А если брак окажется неудачным, он поедет жить в деревню, а ты останешься в городском доме.

– Однако резво вы начали, – обиженно сказал Мартин, который вел машину и чувствовал себя несколько вне игры.

– Марти, не будь занудой, лучше следи за дорогой, – велела Лу. – Руби, милочка, как тебе: «Бухгалтер с душой поэта»?

– Да-а, очень заманчиво, – согласилась Руби.

Вскоре подруги поняли: если брачная страница «Таймс» и похожа на коробку шоколада, то конфетки в ней какие-то сомнительные, с ядовито-оранжевой начинкой, такие даже собака есть не станет.

Необходимо было отделить зерна от плевел. Но как это сделать? Девушки отметили несколько более-менее приемлемых предложений для себя, парочку для Мартина и отправились домой к Лу.

Друзья расположились в гостиной и начали звонить по номерам, указанным в газете. У каждого претендента имелась своя телефонная линия, где он оставлял записанный на пленку рассказ о себе и своих достоинствах.

Объявления без телефонов девушки вычеркнули сразу, решив, что такой мужчина либо слишком скуп (если ему жалко потратить шестьдесят пенсов на запись, то навряд ли он будет щедр на подарки для своей долгожданной любимой), либо слишком робок («Скромен», – сказал Мартин. Но Лу была неумолима: «Нам не нужен тюфяк, которого придется водить за руку»), либо ему просто нечего сказать, либо у него ужасный дефект речи, что, по мнению Лу, тоже являлось роковым недостатком.

– Ты излишне строга, – сказал Мартин. – Человек же не виноват в том, что заикается или картавит.

– Неужели? Помнится, ты не был столь снисходителен к «квошке Вебекке».

Мартин побледнел и схватился за сердце.

– Начнем с этого, – сказала Лу, ткнув пальцем в объявление: «Будь моей музой. Писатель с нежной и трепетной душой, 32 года, ищет серьезную молодую леди, утонченную и чувствительную, для дружбы, возможно большее».

– Я чувствительная? – спросила Руби.

– Очень. Ты боишься щекотки.

– А-а, ну тогда…

– Руби, а ты леди? – спросил Мартин.

Руби набрала номер и нетерпеливо выслушала длинное вступительное сообщение агентства; автоответчик говорил нарочито медленно, томным голосом, и, прежде чем прозвучало: «Привет, меня зовут Дэвид», прошла целая минута стоимостью два с половиной фунта.

Он произнес свое имя на итальянский манер, растягивая гласные: «Дэвидо-о». Лу, слушавшая разговор по параллельной трубке, одобрительно кивнула. У Дэвида был глубокий приятный голос, он не шепелявил и не заикался, хотя и говорил несколько вычурно.

«Итак, ты прочитала мое объявление и тебе захотелось побольше узнать обо мне».

– Да, пожалуйста, – выдохнула Руби.

«С чего начать? – спросил Дэвидо. – Я поэт, мои книги издаются…»

– Поэт! – фыркнул Мартин.

Он слушал разговор по другому аппарату в спальне Лу. Как начинающий прозаик-романист, Мартин с пренебрежением относился ко всякому рифмованному тексту.

«…но я работаю редактором».

– Он редактор! – завопил Мартин.

– Мы ищем кавалера для Руби, – крикнула Лу, – а не издателя для твоего несуществующего романа!

– Редактор? – нервно переспросила Руби. – А вдруг он из твоего издательства? А что, если это Джон Симпсон?

Джон Симпсон бросил Руби после первого же свидания, обозвав закомплексованной дурой за то, что она отказалась трахнуть его фаллосом-вибратором.

– Этого зовут Дэвидо-о, – напомнила Лу.

– Вот именно! Псевдоним в духе Симпсона.

«Что еще сказать? Мой рост шесть футов».

– Уф, точно не он, – облегченно вздохнула Руби. – В Джоне всего пять футов восемь дюймов.

– Ага, – вставила Лу, – мужчины никогда не врут по поводу своих размеров.

«…у меня темные волосы и карие глаза, некоторые говорят, что я похож на Хью Гранта, если выключить свет».

Дэвид рассмеялся над собственной шуткой. Руби вежливо хихикнула. Из спальни донесся презрительный хохот Мартина.

«И в оставшиеся краткие мгновения я почитаю тебе стихи».

– Стихи? – У Руби похолодело в животе.

Дэвид откашлялся.

– О боже, – простонала Лу. – Он и впрямь…

«Кхе, вот они, – сказал Дэвидо и завыл: – О, женщина моей мечты, подобно мне, несла и ты терновый одиночества венец, но ожиданию конец; оставь лишь номер свой, и в наши души польется песнь любви под сенью райской кущи; я проведу тебя сквозь холода зимы, со мною в зелень лета вступишь ты; своим любимым избери меня, тебе другой не нужен – верю я; скажи заветных цифр ряд, и дни печали улетят; я жду тебя, до встречи, сладкий сон!»

На другом конце провода раздалось нежное «чмок», и Дэвид отключился.

Руби медленно положила трубку. Лу, схватившись за голову, рухнула в кресло. Из спальни, кровожадно потирая руки, появился Мартин.

– Кошмар, – сказала Лу.

– Козел, – прямо заявил Мартин.

– Шесть футов, – сказала Руби. – Высокий.

– Поэт! Рифмы идиотские, и размер хромает, – разразился критикой Мартин.

– С его стороны это был смелый поступок, – сказала Руби. – И оригинальный.

– «Мои книги издаются», – процитировал Мартин, вложив в последнее слово весь сарказм, на который только был способен.

– По крайней мере, они существуют, — бросила Руби.

– О да! Сам шлепает экологические брошюрки, коммунистические памфлеты, и сам же распространяет в Гайд-парке. Пари держу, он редактирует ежемесячник «Боулинг на траве», и голос у него дурацкий, – закончил Мартин свою тираду уже не так уверенно.

– У него красивый голос. Лу, как думаешь, может, стоит перезвонить и оставить мой телефон? Что ему сказать? И как? Тоже в рифму?

– Ну-ну, – вздохнул Мартин, – давай, что-нибудь вроде: «Милый Дэвид, это Руби. Приходи ко мне с утра, будем щупать буфера».

Мартин получил подушкой по голове, а Лу, поразмыслив секунду, сказала решительно:

– Нет, мы не будем перезванивать.

– Но почему, – взмолилась Руби, – он молод, высокого роста и…

– Напыщенный дурак, – закончила Лу.

– Слава тебе господи, – воскликнул Мартин, – здравый смысл восторжествовал.

– Мы не можем тратить время на кандидатов, вызывающих сомнения, – сурово сказала Лу, обращаясь к ним обоим.

– Но у меня нет сомнений, – возразила Руби.

– Мы уже приняли как факт: ты не в состоянии подобрать себе приличного мужчину, поэтому будем полагаться на мою интуицию. У меня от этого стихотворца мурашки по спине.

Лу продекламировала несколько строк из Дэвидо.

– Ужас, – согласилась Руби и зябко поежилась, – Вычеркиваем, – сказала Лу и поставила на поэте жирный крест.

Дальше – хуже. «Бизнесмен, 28 лет, „феррари“. Но когда подруги набрали номер, Тоби Джейкс, по его собственному утверждению, шутник, сообщил надтреснутым голоском: „Мне пятьдесят два года, вожу „мини-мэтро“. Девчонки, здорово я вас наколол?“ – и захлебнулся истеричным хохотом. Руби с омерзением бросила трубку.

– Вы понапрасну теряете время, – сказал Мартин. – Волшебные истории про миллионеров – это здорово, но что-то ни в одной из них не говорится о мужчине, который нашел красотку с ногами как у молодого жирафа и интеллектом космонавта.

Лу и Руби взялись за раздел женских объявлений. Однако соискательницы все как на подбор были дамы «немного за пятьдесят, с душевными ранами прошлого», ищущие мужчину, который станет восхищаться ими, холить и лелеять, словно антикварные вазы, каковыми они, по сути, и являлись.

Три часа спустя Руби положила трубку, выслушав рассказ человека, который начинался обнадеживающе: «Ищу преданную и верную жену», но завершился неожиданным пояснением: «…для заселения Марса новым поколением людей, поскольку ящерицы с планеты Уран плодятся с неимоверной скоростью и вот-вот окончательно поглотят Землю…»

– Не думаю, что смогу взять на себя столь ответственную миссию, – сказала Руби.

Огромное число мужчин искало развлечений на стороне, просто чтобы стряхнуть рутину семейной жизни. Руби заинтересовалась было одним парнем: «Я недавно расстался с женой, жду официального решения суда о разводе…» Но Лу и Мартин были непреклонны.

– Ты что, хочешь получить еще одного Флетта? Он попользуется тобой и бросит.

Воспоминания как ножом резанули по сердцу.

– Я безнадежна, да? – грустно спросила Руби. – Мне нравятся исключительно разведенные неудачники.

– Нет! – вскричала Лу. – Мы должны продолжать поиски. Все будет по-другому, когда мы дадим наши собственные объявления. Вот увидишь, нам станут звонить нормальные, разумные люди, такие же, как и мы.

– Не знаю. – Руби неуверенно пожала плечами. – Мне кажется, на сегодня хватит. Лично я отправляюсь домой. Я должна выспаться перед работой.

Лу закатила глаза.

– Эй, Руби, Мартин. Послушайте, нельзя же останавливаться на полпути. Пока у нас есть настрой, давайте хотя бы напишем текст. Мы еще даже не начинали, а вы рубите под корень мою гениальную идею.

– Кто это сказал? – усмехнулся Мартин. – Новый лидер лейбористов по поводу строительства Купола Миллениума?

Лу не могла понять, почему ее великолепный, безукоризненный план не находит поддержки у друзей.

Британское воспитание с его девизом «Скромность и сдержанность» приводит к тому, что если взрослого человека попросить составить список собственных положительных качеств, то он не сможет этого сделать. Вот почему вопрос на собеседовании: «Каковы сильные стороны вашей личности?» повергает в уныние любого благовоспитанного британца. Он в замешательстве будет грызть ногти и после долгих раздумий, возможно, скажет: «Ну-у, я не стану воровать казенные карандаши и бумагу», вместо того чтобы уверенно заявить: «Я – творческая натура с задатками лидера. Я могу вывести вашу полудохлую фирму в десятку лучших компаний страны!»

Расхвалить себя в объявлении так, что поклонники начнут трезвонить днем и ночью, нельзя – это нарушение строгих британских традиций. Но возьмем самый обычный повседневный разговор – и здесь британец останется британцем.

– Я слышал, вы написали отличный роман…

– Ну-у, знаете ли, я всегда хорошо печатал на машинке.

– Правда, что вы были голкипером в «Манчестер Юнайтед»?

– Э-э, как вам сказать, просто у меня довольно длинные руки.

Умалять свои достоинства и отмахиваться от комплиментов – вот истинно британский стиль!

Поэтому, если хотите узнать правду о британце, обратитесь к его друзьям. Негоже петь дифирамбы самому себе. Но любой житель этой благословенной зеленой страны исполнит целую ораторию в честь лучшего друга.

Именно такую хвалебную оду, посвященную Мартину, Лу и поместит на страницах «Санди тайме». В ее рассказе Мартин предстанет завидной добычей – почти Моби Дик, только, конечно, не такой толстый.

Понедельник. Свадебное похмелье все еще давало о себе знать, и Лу немного проспала. Она вошла в метро позже обычного, всего на пятнадцать минут, но, о счастье, утренняя толпа уже схлынула, и ей даже удалось найти место в уголке вагона. Лу уселась и принялась сочинять поэму о Мартине, делая пометки на полях «Гардиан».

«Темпераментный, остроумный, тонкий писатель». Мартину бы такие эпитеты понравились. «Крайне сексапильный менеджер по торговле». Если выкинуть «секс и крайности», то останутся голые факты. «Слегка туповатый, саркастически настроенный шарлатан». Пожалуй, Руби одобрила бы подобное определение. «Похож на Робби Уильямса». Не-ет. Мартин, конечно, поверил своей бабушке, когда она сравнила его с поп-звездой, но Лу и Руби знали, что на самом деле старушка имела в виду Робина Уильямса – придурковатого американского комика.

Размышляя о том, как бы поточнее описать охламона и лентяя тридцати с небольшим лет с прической в стиле «небрежный шарм», которая сводит с ума некоторых девчонок, Лу задумчиво поглядывала на своих попутчиков. Напротив сидела девушка в брючном костюме, на взгляд Лу, слишком плотно обтягивающем фигуру. На ногах у девушки были туфли на гигантской платформе с нелепой надписью «Мисс Лондон» по ободу. «Секретарша», – определила Лу. Рядом с девушкой притулился мужчина в засаленных джинсах и футболке с эмблемой «Арсенала». «Строитель, – решила Лу. – Утром заскочил на биржу труда, зарегистрировался, получил незаконное пособие и теперь едет на работу».

Чуть правее Лу заметила женщину, ту самую, которой на прошлой неделе уступила место, приняв за беременную. Женщина сидела с полуоткрытым ртом и застывшим взглядом смотрела прямо перед собой. Но вдруг, словно почувствовав, что на нее смотрят, резко повернулась. Лу успела прикрыться газетой и до конца пути так и не решилась выглянуть наружу.

Однако эта встреча странным образом порадовала ее: значит, молния ударяет два раза в одно и то же место! Если по прошествии нескольких дней Лу вновь встречает сердитую тетку, то, может быть, однажды, войдя в поезд, она увидит и своего прекрасного незнакомца.

Одно воспоминание о его улыбке заставило Лу вздрогнуть, сердце застучало как бешеное, и по телу пробежала горячая волна. Лу обмахнула газетой раскрасневшееся лицо. Ах, если бы она могла в коротком объявлении сформулировать свои ощущения и ожидания!

«Ищу мужчину, при виде которого у меня перехватит дыхание и ослабеют колени», – нацарапала Лу на полях газеты.

7

Уже больше полугода суперкомпьютер Мартина пылился на полке, а его гениальный роман так и зачах, не родившись. Но в понедельник утром после очередного совещания, на котором Барри Парсонс в пух и прах разнес всех сотрудников, обозвав их напоследок безмозглыми идиотами, Мартин понял: если он и дальше будет прозябать в «Сатире», то вскоре превратится в такого же лысого шизофреника. Нет, надо бежать отсюда, и как можно скорее.

Коллеги Мартина покинули кабинет шефа и разбрелись по своим рабочим местам. В офисе воцарилось всеобщее уныние, развеять которое не смогло даже традиционное чтение вслух анекдотов из настольного календаря Ли Дилберта – ритуал, с которого они, словно заключенные, делающие отметки на стене, обычно начинали день.

– Какая муха его укусила? – спросила Мел. В свое время Ли выбрал ее из дюжины кандидатов в надежде, что присутствие в офисе красавицы секретарши немного оживит парней. Но все давно привыкли к Мелани и перестали обращать внимание на ее длинные ноги.

– Хроническое сексуальное голодание портит характер, – предположил Ли Дилберт.

– Еще одно такое совещание, и я увольняюсь, – заявила Мел. – Честное слово, мне надоело терпеть это хамство.

– А как же я? – расстроился Ли. – Кто поддержит меня в трудную минуту?

– У тебя есть Мартин, – напомнила Мел.

– О, старина Мартин, ты не оставишь меня? Конечно нет. Марти вроде шкафа – всегда на месте, – пошутил Ли. – Сколько ты уже с нами? Пять, шесть лет?

– Семь, – со вздохом ответил Мартин.

– Приличный срок, – сказал Ли, – как за убийство. Эй, приятель, с тобой все в порядке? Какой-то ты сегодня тихий.

– Так, – махнул рукой Мартин, – тяжелые выходные.

– Надеюсь, ты не собираешься смыться после обеда? – грозно спросила Мелани. – Мне надоело прикрывать тебя, пока ты поправляешь свою больную голову в баре с какой-нибудь симпатичной клиенткой.

– Сегодня навряд ли, – сказал Мартин, вспомнив, что у него назначена встреча с владельцем брачного Интернет-агентства, специализирующегося на подборе гомосексуальных пар. Едва ли Микки, одетого в розовую футболку с надписью «Сладкий котеночек» и тугие джинсы, плотно обтягивающие соблазнительный зад, можно назвать девушкой во вкусе Мартина. Хотя разговаривать с ним было интересно.

Прежде чем стать «брачным олигархом», Микки работал на подпевке в нескольких довольно известных группах.

– Я исполнял партию львенка в рок-опере «Король-лев IV», – сообщил Микки.

– Потрясающее шоу, – сказал Мартин.

– Ты его видел? – искренне удивился Микки.

Потом они заговорили о литературе.

– У меня есть один знакомый писатель, – сказал Микки. – Прибыльное, между прочим, дельце. Однажды он написал сценарий, продал его «Уорнер бразерс» и срубил на этом четверть миллиона фунтов.

Мартин поперхнулся кофе.

– Серьезно?

– Абсолютно. Вчера он работал барменом в дрянной забегаловке, а сегодня – бац! – вас вызывает Голливуд. Он прилетает, в аэропорту его сажают в лимузин, привозят в шикарный отель. Ну, там еще снимались сцены из «Красотки». Знаешь, когда Ричард Гир встречается с Джулией Робертс. Селят нашего писателя в номер-люкс с бассейном. Ох, что он там вытворял…

– О чем был сценарий? – перебил Мартин.

– А-а, там что-то про муки любви, поиски счастья, – небрежно ответил Микки. – Нынче модная тема.

– Модная?

– Еще какая. Людям нравятся такие фильмы. Сознание того, что ты не одинок в своих переживаниях, утешает, а хеппи-энд внушает надежду. Главную роль, скорее всего, будет играть Мег Райан или Гвинет Пэлтроу.

– Обалдеть! – сказал потрясенный Мартин. – И как же ему это удалось? Как он начал писать?

– Понятия не имею. Я даже не знал, что он умеет читать. Думаю, парень просто отменный врун, – Микки улыбнулся, – вот и сбежал с моим бывшим любовником. А что, Марти, ты тоже пишешь книги?

– Так, пописываю кое-что, – сознался Мартин.

– У писателя должен быть широкий кругозор и большой опыт, – заметил Микки и, придвинувшись поближе, серьезно добавил: – Изучай жизнь.

Мартин вжался в спинку стула.

– M-м, да, наверное. Поиски любви, говоришь, горячая тема?

– Обжигающая, – прошептал Микки, склоняясь еще ближе.

Мартин решил, что заказывать вторую бутылку вина, пожалуй, не стоит, и попросил принести счет.

После встречи с Микки Мартин вернулся в офис в приподнятом настроении. Сегодня же вечером он достанет свой компьютер и вновь примется за роман. Если уж малограмотный бармен написал нечто путное, то Мартин и подавно сможет, а дурацкая затея Лу даст ему пищу для сюжета.

В тот день, проверяя почту, Руби с удивлением обнаружила два послания от Джона Флетта. Одно было озаглавлено «Комментарии». Что ж, работа есть работа. Руби давно ждала отклика на свой пресс-релиз с бесподобным рекламным слоганом «Баррингтоновские шарикоподшипники – новое слово в науке и технике XXI века». Но гораздо более интригующим было второе сообщение под названием «Ужин».

Ужин? Руби еще не успела открыть файл, а в голове уже стучало: «Идти – не идти? Идти – не идти?»

После пережитого позора Руби поклялась Лу, что будет с Флеттом холодна и непреклонна – исключительно деловые отношения, а на малейшие поползновения с его стороны – дескать, давай останемся друзьями – Руби ответит гордым презрением.

– Нельзя дружить с человеком, который предал тебя, – убежденно сказала Лу.

– Но почему ты так уверена, что он захочет помириться? – спросила Руби.

– Знаю, – отрезала Лу. – Всегда одно и то же: сначала он ведет себя как последний негодяй, а потом начинает подкрадываться с ласковыми словами и улыбочками. Но не потому, что одумался или раскаялся, отнюдь, – просто не хочет выглядеть подонком в собственных глазах. Вполне вероятно, Флетт пригласит тебя в ресторан, и довольно скоро. Но учти, если пойдешь, это будет означать, что ты прощаешь его гнусный поступок. Он окончательно успокоится, отбросит все угрызения совести и решит: «Не такой уж я и мерзавец». Так что не обольщайся и не иди на поводу у этого паразита.

Курсор замер на отметке «Открыть». Слова Лу навязчивой мелодией звучали в ушах; клик! – Руби открыла письмо. Что в этом такого? Подумаешь, ужин, а что, если…

Кому: Руби Тейлор, «Холлингворт»

От: Джона Флетта, Баррингтон

Тема: Ужин

Дорогая Имоджен! В «Плюще», в 21.00 ровно. Уверена, что не сможешь улизнуть из «Маскарада» пораньше? Целую. Дж.

Имоджен?! Придурок, он перепутал адрес. У Руби все поплыло перед глазами. Она уставилась на экран невидящим взглядом. «Кто, черт возьми, эта Имоджен?»

«Маскарад». Название медленно всплыло в памяти, и вдруг Руби осенило: «Имоджен Мосс, новенькая, та самая вертихвостка, которой достался контракт с косметической фирмой. О боже!»

Полгода назад она пришла в «Холлингворт» и увела контракт буквально из-под носа у Руби. «Извини, – сказал ей шеф, – но они считают, что Имоджен больше подходит для этой работы». Что ж, винить некого. Кажется, в то утро Руби даже забыла причесаться, а Имоджен выглядела так, будто сошла с обложки «Вог».

На глаза Руби навернулись слезы. Снова она получает от Флетта оскорбительную записку. Но на этот раз горечь и обида были гораздо сильнее. Конечно, Руби догадывалась – Флетт неспроста выпихнул ее из своей постели, уж, наверное, не для того, чтобы улечься поудобнее и спать в одиночестве. Но пока Руби не знала имени соперницы, она, по крайней мере, была избавлена от мук ревности. Теперь же ее страдания удвоились.

Руби подняла затуманенный слезами взгляд и посмотрела сквозь прозрачную перегородку своего отсека. Вон она, ненавистная разлучница, сидит в дальнем углу офиса, болтает с кем-то и беззаботно смеется, откидывая голову и потряхивая светлыми волосами, точь-в-точь девушка из рекламы шампуня «Тимотей».

«О не-ет, только не она», – мысленно простонала Руби и сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони.

Руби вдруг показалось, что она превращается в маленького уродца-тролля: все ее тело скрючивается, на спине вырастает горб, шея втягивается в плечи, а подбородок выдвигается вперед и тяжело падает на грудь. Она сморщилась и скукожилась, как воздушный шарик, забытый после веселого праздника. Все ее бросили, никому она не нужна!

Вслед за жалостью к самой себе в душе вспыхнула безумная ненависть и покалывающей болью сосредоточилась на кончиках пальцев. Руби пробежала дрожащей рукой по клавиатуре компьютера, добавила к записке Флетта язвительное примечание и переадресовала ее Имоджен.

Кому: Имоджен Мосс, «Холлингворт»

От: Руби Тейлор, «Холлингворт»

Тема: Ужин

Как ты могла??? Вы оба??? Кстати, передай нашему общему другу, пускай засунет свои чертовы подшипники себе в…

Не успела Руби закончить фразу, как у нее появилась возможность лично сообщить адресату, куда ему следует засунуть баррингтоновскую продукцию.

На столе у Руби зазвонил телефон, и раздался голос секретарши: «Джон Флетт, к тебе». Карина быстро отключилась, но, как показалось Руби, в ее голосе с противным австралийским акцентом прозвучала подозрительная усмешка.

Руби впилась глазами в экран монитора, решив не замечать Флетта до тех пор, пока он сам не окликнет ее. Но не удержалась и все же бросила взгляд в его сторону. И, конечно же, в тот самый момент, когда он, проходя мимо Имоджен, едва заметно кивнул – мол, привет, увидимся позже.

– Привет, Руби, – весело поздоровался Флетт и расплылся лучезарной улыбкой.

– Добрый день, – сухо ответила Руби.

– О, к чему такие формальности. – Он протиснулся в отсек к Руби и склонился, намереваясь чмокнуть ее в щеку.

Руби отшатнулась и окинула Флетта гневно-удивленным взглядом.

– Что, много работы? – ничуть не смутившись, спросил Флетт.

– Да, – процедила Руби, перебирая какие-то бумаги на столе.

Наглец, вырядился в розовую рубашку-поло, когда-то подаренную ему Руби. Она прикрыла глаза, с болью вспомнив совместные походы по магазинам. Вскоре после их знакомства Руби поняла, что Флетт совершенно не умеет одеваться и тот итальянский костюм, в котором он предстал перед ней в первый раз, был единственной достойной вещью в его гардеробе. Сколько времени и сил было потрачено на то, чтобы привить ему вкус и убедить, что черные джинсы выглядят гораздо приличнее мешковатых вельветовых штанов. Конечно, розовая рубашка была своего рода компромиссом, достигнутым в тяжелой борьбе с консервативными флеттовскими пристрастиями, но этот цвет так красиво сочетался с его смуглой кожей и темными волосами.

– Я подарила тебе эту рубашку, – не удержавшись, заметила Руби.

– Я помню, – сказал Флетт. – Извини, наверное, мне не стоило приходить в ней, но все остальное в стирке.

Флетт пристроил свой зад на краешке стола и посмотрел на Руби честным открытым взглядом.

– Послушай, я знаю, тебе трудно… э-э… Поверь, и мне не просто…

– Сожалею, но твоя физиономия не вызывает во мне теплых воспоминаний, – буркнула Руби.

– Однако, – продолжил Флетт, пропустив ее замечание мимо ушей, – мы цивилизованные люди, и профессиональный долг обязывает… Надеюсь, ты будешь вести рекламную кампанию нашего завода с прежним энтузиазмом, как и…

– …раньше, до того, как ты начал спать с Имоджен, – прошипела Руби.

Флетт запнулся и кашлянул.

– Какая Имоджен? Не понимаю, о чем ты говоришь?

– Имоджен Мосс! Во-он та блондинка, узнаешь?

– У меня с ней ничего не… – начал Флетт.

– О, пожалуйста, не стоит тратиться на объяснения. Ты в курсе, что в электронной почте есть две функции – «ответ» и «ответ на все адреса»?

Флетт бессмысленно захлопал глазами.

– Ты ни черта не смыслишь в компьютерах, – криво ухмыльнулась Руби, – иначе ты не оповестил бы всех и каждого в «Холлингворте» о нашем разрыве и не сообщил бы мне, что ждешь «дорогую Имоджен» в «Плюще» в 21.00 ровно».

Флетт нервно потер глаз.

– Ты получила мое приглашение?

– Да, я получила твое приглашение, – отчеканила Руби. – Но ты не волнуйся, я переправила его дорогой Имоджен, так что свидание состоится.

– Черт, Руби, я… я не знаю, что и сказать.

– И не надо ничего говорить, с меня достаточно. – Руби сделала нетерпеливый жест рукой. – Что касается замечаний к пресс-релизу, я посмотрю их позже.

Руби подцепила двумя пальцами первую страницу документа и потрясла ею перед носом своего бывшего любовника.

– Да-да, очень хорошо, договорились, – забормотал Флетт и попятился к выходу.

Когда дверь за ним захлопнулась, у Руби вырвался тяжелый вздох, больше похожий на всхлипывание, а стоявшие в глазах слезы хлынули через край и закапали на бумагу, прямо на гордый баррингтоновский девиз: «Вы можете нам доверять!»

«Чего не скажешь о вашем исполнительном директоре», – печально добавила Руби.

Лиз Хейл видела, как Флетт пулей выскочил из офиса, и поспешила к Руби. Они уже не первый год работали вместе и неплохо ладили, но близкими друзьями никогда не были. Лиз Хейл, как однажды заметила Лу, принадлежала к тем женщинам, которые, даже улыбаясь, сохраняют презрительно-надменное выражение лица. Однако сегодня Руби готова была рыдать на чьем угодно плече.

– А-ах, – задохнулась Лиз, когда Руби поведала ей историю с приглашением на ужин. – Флетт встречается с Имоджен! А она-то, надо же, вот гадюка!

– Я покончу с собой, – всхлипнула Руби почти серьезно.

– Не болтай глупостей, ты должна быть выше этого!

– Ка-ак? – простонала Руби. – Мне хочется убежать и спрятаться, а я вынуждена работать со своим бывшим любовником. Нет, единственный выход – уволиться.

– Руби, это просто трусость. Ты ведешь себя как раненое животное. Лучше вдохни поглубже, сосчитай до десяти, успокойся и подумай, что можно сделать в данной ситуации.

Лиз Хейл была убежденной поклонницей чудодейственной методики счета до десяти.

– Боюсь, твоя йога здесь бессильна, – отмахнулась Руби. – Как тут успокоишься, если она каждый день маячит у меня перед глазами.

– Прекрати хныкать, – твердо сказала Лиз. – Возьми себя в руки и продолжай спокойно работать, докажи им всем, что ты сильная личность и умеешь с достоинством держать удар. Уверяю тебя, очень скоро все позабудут об этой истории. А там, глядишь, подойдет время нашей летней вечеринки, народ начнет готовиться и…

– Вечеринка?! – Руби в ужасе замерла, как человек, которого только что сняли с «Титаника», посадили в надувной плот, а спасатель, неосторожно закурив, прожег в нем дырку.

– Да, – радостно закивала Лиз.

– Я… я совсем забыла. О нет, я не… – Руби с трудом проглотила комок в горле. – Он явится с ней, а я при… – Руби снова подавилась рыданиями, – …приду одна!

– Ну-ну, что ты, не надо, – Лиз похлопала ее по плечу, – никто и не заметит.

– Как же, не заметит! Все станут глазеть на меня – Флетт танцует с Имоджен, а я сижу в углу и… Я даже не смогу уйти, потому что проклятая вечеринка будет на корабле, – если только вплавь. И кому пришла в голову такая дурацкая идея?

– Извини, Руби, но именно ты предложила устроить путешествие по реке. Помнишь, еще в феврале, на общем собрании.

– О-о-о-о, – завыла Руби и ткнулась головой в сложенные на столе руки, оросив флеттовский пресс-релиз новой порцией слез и соплей. Тогда, в самый разгар их романа, круиз по Темзе казался Руби необыкновенно романтичным: вот они стоят на палубе, рука любимого обвивает ее плечи, они любуются закатом над рекой; корабль медленно проходит под мостом Альберта – они целуются долго и страстно… – Боже, неужели это была моя идея?

– Угу, – подтвердила Лиз.

– Следовательно, не пойти я не могу?

– Боюсь, что да.

– Это конец! Я удавлюсь!

– Брось, Руби, все не так уж и страшно. – Лиз, точно целитель, возложила руки на плечи страдалице. – Я вот тоже одна. Будем держаться вместе, да?

Руби подняла заплаканное лицо и взглянула на Лиз со смешанным чувством благодарности и недоверия.

– О, Лиз, спасибо, – сказала она, шмыгая носом. – Но это несколько не то. Мне надо поразить Флетта.

– Что ты имеешь в виду – поразить?

– Ну как же ты не понимаешь. Я не могу прийти под руку с подругой, словно какая-нибудь старая дева. Я должна быть с мужчиной!

– Ах, вот оно что, – обиженно засопела Лиз. – Не знаю, Руби, мне не хочется тебя разочаровывать, но маловероятно, что за оставшиеся полтора месяца ты успеешь найти что-нибудь подходящее. Ладно, пойду, пожалуй.

– Да, спасибо за поддержку, – сказала ей вслед Руби. Но когда за Лиз захлопнулась дверь, она скроила постную физиономию. – Благодарю, старая корова, обойдемся без тебя.

Лиз не только не верила в то, что Руби сможет отыскать себе пару, но и не хотела этого. Лучше бы Руби оставалась такой же одинокой, как и сама Лиз; они бы могли сплетничать по углам, жаловаться друг другу на жизнь, и так до самой пенсии; а потом вместе с оравой своих любимых кошек поселиться где-нибудь в тиши Бэттерси.

Однако и Руби понимала: увы, Лиз абсолютно права. Откуда взять мужчину, чтобы утереть нос бывшему любовнику и этой ведьме Имоджен? Разве что нанять эскорт в агентстве сопровождения.

Кэтрин, помощница Руби, просунула голову в дверь.

– Кофе будешь? – Она осеклась, увидев заплаканное лицо Руби. – С тобой все в порядке?

Руби, как граблями, провела пятерней по волосам.

– Все о'кей, лучше не бывает. Кофе? Нет, спасибо.

– Ну, тогда пойду предложу кофейку Эмлину, – кокетливо хихикнула Кэтрин и, покачивая бедрами, направилась в логово Черной Пантеры.