Текст книги "Железный Шакал"

Глава 7
Спрятанная награда – Путь Сило – Фрей раздражен – Укус

Несмотря на ранение, Пинн совершенно не желал заткнуться.

– У меня все серое перед глазами! – орал он. – Док! Где ты?

– Да здесь я. Волоку твою толстую тушу, – проворчал Малвери. Он, на пару с Крейком, нес Арриса в грязный лазарет «Кэтти Джей».

– Кто это? – крикнул Пинн, вращая смотрящими в разные стороны глазами. – Док? Ты говоришь откуда-то издалека. Я ничего не слы… Ой! – негодующе вскрикнул он, когда его бесцеремонно кинули на хирургический стол. – Осторожней!

– Может, дать ему наркоз? – пропыхтел уставший Крейк.

– По-моему, стоит сразу положить конец его страданиям, – заявил Малвери, окинув взглядом окровавленную руку Пинна. Взявшись обеими руками за манжет, он моментально разорвал рукав до самого плеча.

– Разве доктор не должен быть деликатным? – жалобно осведомился Пинн.

Малвери громко фыркнул и начал перебирать хирургические инструменты. Он хранил их в привинченном к стене шкафу, в котором некогда держали посуду.

Крейк с трудом сдерживал улыбку, наблюдая за суетившимся доктором. Малвери был в дурном настроении, поскольку переживал из-за Арриса. Он относился к Пинну очень тепло. А Крейк считал его никчемным, безнравственным болваном без мозгов, но, как бы там ни было, пилот принадлежал к команде корабля.

В крошечной каюте, приспособленной под лазарет, царила жара. Минувшей ночью Джез спрятала «Кэтти Джей» под сводчатым выступом одного из скальных массивов, тут и там возвышавшихся над пустыней. Хотя корабль находился в тени, температура в нем медленно, но верно повышалась. И избавиться от духоты, не запустив двигатели, было невозможно. Крейк с нетерпением ждал сумерек – тогда они смогут выбраться отсюда и долететь до Шасиита.

Постепенно на борт возвращались остальные члены экипажа, тащившие с собой и найденную в поезде реликвию, и много других вещей. Бесс несла сундук, набитый разным добром. Странно было бы разгромить поезд только ради местной диковины, и поэтому победители немного порылись в добыче. Кроме реликвии, они обнаружили и обыкновенный груз, в основном зерно и почту. Его не имело смысла забирать. Но Сило и Джез нашли ценные запчасти для механизмов и какие-то загадочные устройства. Фрей позарился на несколько ювелирных украшений и забрал с трупа самми пару изящных ножей. А Крейк первым увидел книгу в красивом переплете, которую капитан почему-то пожелал забрать себе. Странное рвение, ведь капитан не имел привычки читать даже на родном языке, не говоря уже о незнакомом ему самарланском.

«Надо бы проверить Бесс», – подумал Крейк. И попросить Сило помочь с ремонтом брони, хотя заметных повреждений Грайзер не обнаружил. От этого на душе у Крейка полегчало. И налет удался. Единственным пострадавшим оказался Аррис, и, честно говоря, если кого-нибудь следовало подстрелить, так именно его.

– Послушай, старина, дай мне карболки, – попросил Малвери. Он продолжал выкладывать инструменты, несомненно, для того, чтобы нагнать страху на Пинна перед тем, как дать ему газовый наркоз. – Она в комоде.

Крейк начал выдвигать ящики.

– Где именно?

– Третий внизу, справа. Нет, подожди. Второй.

Но Грайзер уже открыл третий ящик. Там не имелось медикаментов – только небольшая коллекция сувениров и личных вещей. Альбом ферротипий и различные документы, в том числе старое свидетельство гильдии хирургов. А сбоку лежала коробочка, обтянутая бархатом.

Крейк не позволял себе рыться в чужих пожитках. Но он узнал размер и форму коробки и догадывался, что внутри. Любопытство взяло верх над деликатностью.

И действительно, внутри находилась медаль размером с монету, под которой лежала тщательно сложенная лента. Металлический кружок вокруг буквы «X». Простой с виду, но с тщательно проработанными деталями и покрытый лаком.

– «Крест Герцога», – изумленно произнес Крейк.

Малвери поднял голову.

– А я-то гадал: куда он делся? В наших занюханных каютках негде даже лишний стакан спрятать, вот я и перетащил сюда всякую ерунду.

– Ерунду? – повторил Крейк и поднял медаль. – Она твоя?

– Угу, – буркнул Малвери. – Да, была моя. То есть и сейчас моя.

– И ты никому не сказал ни слова?

– Сдается мне, у нас в команде есть много секретов, которыми мы не делимся друг с другом, – проворчал Малвери. – Но я о ней забыл.

– Как ты ее получил?

– В Первую аэрумную войну я служил полевым хирургом на фронте. Однажды спас нескольких ребят. Вытащил их из-под огня. Вот мне и дали медаль.

– Но почему ты держишь ее так далеко? Разве ты не гордишься наградой?

– Как же, горжусь. Сильнее всего на свете. Только мне кажется, что она принадлежит не мне, а какому-то малознакомому молодому пареньку, который ее заслужил.

– Эй! – негодующе воскликнул Пинн. – Кому какое дело до твоей дурацкой медали? Я, между прочим, умираю!

– Верно, – заявил Малвери и безучастно посмотрел на Крейка. – Может, ты уже достанешь карболку?

Машинный отсек «Кэтти Джей» превратился в духовку.

Это не испугало Сило. Он родился и вырос в таких условиях. Жара была везде: в тюремных камерах, в загонах для невольников, в лагерях, на заводах и в джунглях после того, как сбежал от своих поработителей. Она совсем не походила на лето в Вардии. Она иссушала и пахла раскаленной землей и пылью. Она выжимала пот из кожи и строго наказывала излишне энергичных. Жестокая и бесчеловечная.

Раскинувшаяся снаружи Самарла пыталась дотянуться до него. Ему не следовало возвращаться.

Он суетился, как беспокойная оса над сочным яблоком, лазил по тесному лабиринту металлических мостков, окружавших двигательный агрегат «Кэтти Джей». В конце концов он добрался до электромагнитов, которые превращали очищенный аэрум в сверхлегкий газ. Как обычно, занятие оказалось совершенно ненужным. Все было в порядке. Несколько месяцев назад лучшие инженеры Йортланда полностью перебрали корабль. Теперь Сило стал практически ненужным. Дни, когда двигатели «Кэтти Джей» барахлили и работали только благодаря неусыпным стараниям Сило, ушли в прошлое.

Он тосковал по тем временам.

На трубе инжектора[4]4
  Инжектор – струйный насос.


[Закрыть] спал Слаг, старый корабельный кот. Окружающая обстановка его не тревожила. Обычно Сило нравилось видеть Слага возле себя. Его привлекало молчаливое общество кота и его независимость. Слаг не навязывался, не требовал, чтобы его баловали. Но внезапно Сило почувствовал раздражение против кота. И против отлаженного двигателя. Его взбесило все.

«Надо было поговорить с капитаном», – пронеслось у него в голове. Сило уже давно думал по-вардийски, на том грубом пограничном диалекте, на котором общался с остальными. Он не слышал родного муртианского языка почти десять лет.

Но что бы он сообщил Фрею? Я не хочу лететь и буду в Вардии? А в одиночку муртианину не выжить. Его могли растерзать местные жители, стремящиеся свести счеты с противниками или похитить, чтобы вернуть в Самарлу. Прежние хозяева предлагали крупную награду за беглых рабов.

В Вардии он был лишь чуть более свободным. А в Самарле видел свои кандалы.

«Хватит дурить, – недовольно одернул он себя. – Я пока еще человек, верно? И в команде считаются со мной. Говорю я мало, ну и что с того? Я сам выбрал такой путь. Сам решил, что буду молчать. Но если у человека есть мнение, он должен его высказать. А то кого же ему потом винить, когда станет совсем худо?»

Недавно он встретился с самарланцем. Это случилось впервые за много лет после того, как Фрей вывез его из джунглей. Самми напомнил ему о том, что Сило пытался забыть все эти годы. Он был рабом. И остался им навсегда, как бы далеко ни убежал.

Самарланца он убил. Сбросил с высокой крыши завода. На некоторое время он почувствовал что-то вроде освобождения. Но ненадолго. Он продолжал прятаться от всех и не высовывался из машинного отделения. Делал лишь то, что ему говорили, и отмалчивался.

В нем закипала ярость. Внезапная и неуправляемая. Он попытался остановить приступ. Стиснул зубы, зажмурился и напряг свою волю. Пальцы железной хваткой стиснули гаечный ключ, который бортинженер держал в руке. Это ощущение походило на вскипевшую обжигающую волну потребности убить всех, разрушить все, уничтожить самого себя в великолепном взрыве, а затем…

Он ударил ключом по боковине агрегата. Раз, другой, третий. Кот проснулся и в испуге умчался, громко царапая когтями по металлу.

Кратковременная вспышка притупила гнев Сило. Она стала потихоньку спадать. Бортинженер начал задыхаться, бритый череп покрылся обильным потом, капли даже закапали с носа.

Проклятье. Так плохо еще не было.

Ярость была пагубным свойством его семьи. Из-за нее погибли его отец и брат. И еще в молодости Сило принял решение, что никогда не позволит этому безумному состоянию овладеть собой. Но иногда приступ оказывался столь сильным, что он не мог сдержаться.

Самарла. Одно только пребывание здесь пробудило в нем мысли о прошлом. Избиения. Принудительный непосильный труд. Соотечественники, которых убивали у него на глазах. Но самое главное – оскорбления.

Но у него сохранились и иные воспоминания. Месть. Сражаясь с даками на пескоходах, он почувствовал себя всемогущим. Давненько он не испытывал такого! А во время гонки с поездом его озарило: раньше он представлял из себя нечто большее, чем теперь. Вдобавок легкость, с которой взбудоражилась его кровь, не на шутку напугала Сило.

Зачем ты прилетел сюда?

Он был предан капитану и гордился им. Настолько верен, что однажды заслонил его от пули. Но когда верность превращается в подчиненность, а потом в рабство? Нет, Сило не винил Фрея в том, что тот не посоветовался с ним по поводу Самарлы. Он подчинился приказу без единого возражения.

Не забывай – ты сам выбрал свой путь. После того, что случилось. Ты сказал: хватит.

А Самарла лежала совсем рядом – за стенами «Кэтти Джей». Ненавистная земля. И внезапно он понял – все, чего он достиг после побега, рассыпалось в прах.

На самом деле он так и не покинул этих мест. Он только мечтал о свободе. И просто сменил одного угнетателя на другого, которого не мог покинуть.

«Ты раб, – подумал Сило. – Но именно ты сделал себя таким».

– Вот оно, – произнес Дариан.

– Да, – согласилась Воде.

Фрей и Ашуа стояли в трюме в одинаковых позах, скрестив руки на груди.

– И что же это? – осведомилась девушка после непродолжительной паузы.

– По-моему, защитный футляр.

– А еще?

– Понятия не имею, – ответил капитан.

Они недоуменно рассматривали странный предмет. Это был продолговатый прямоугольный брусок длиной примерно в руку взрослого человека. Толщина достигала восьми дюймов, а ширина – двадцати. Без каких-либо особых примет. Он лежал на плоской крышке ящика, в котором находилась остальная добыча.

Футляр, содержавший реликвию, хранил какую-то тайну.

В трюме они были вдвоем, если не считать Бесс, которая уже погрузилась в дремоту и без признаков жизни замерла в душном мраке. Крейк и Малвери унесли Пинна в лазарет. Сило, как обычно, засел в машинном отсеке. Джез и Харкинс помогли закрепить драндулеты и забрались в кабину, чтобы провести диагностику систем корабля. Вообще-то, с подобной работой прекрасно бы справился один человек, но Харкинс поспешил вслед за Джез.

У Фрея мелькнула мысль: думал ли Харкинс о возможных последствиях своего увлечения штурманом. У Джез не билось сердце, и она не дышала. Если бы ему удалось осуществить свое желание, то, вероятно, это можно рассматривать как некрофилию. Впрочем, Фрей сомневался, что Харкинс когда-нибудь занимался этим с живой женщиной. Поэтому решил оставить пилота в покое.

– Надо заглянуть внутрь, – заявила Ашуа.

– Уверена?

– Кончай болтать. Попробуй открыть коробку.

– Нам, вообще-то, не следует…

– Почему? Это чучело тебе велело? А ты всегда ее слушаешься?

Дариан фыркнул.

– Вот и сделай сама, если тебе невтерпеж.

Ашуа издала странный звук – словно цыпленок закудахтал.

Капитан в отчаянии покачал головой.

– Ты еще ребенок!

Ашуа промолчала, лишь выжидающе поглядывала на него.

– Впрочем, ты меня заинтриговала, – продолжал Фрей. – Я не люблю возить неизвестные грузы.

– Это опасно для всех, – поддакнула Ашуа.

– Твои пальцы тоньше моих. У тебя лучше получится.

– Ты ведь не попробовал. Может, у тебя получится.

Оба опять замолчали.

– Так ты будешь его открывать? – вдруг рявкнула Ашуа.

– Ладно! – в тон ей воскликнул Фрей. Он осторожно провел по бруску пальцами, пытаясь обнаружить, где тот раскрывается. Предмет казался литым и был сделан из неизвестного Фрею материала.

Ему пришло в голову, что лучше бы он не связываться с этой штукой. Но он терпеть не мог проявлять слабость или нерешительность перед женщиной. Пусть даже эта девица была нахальной татуированной уличной крысой лет на десять моложе, чем он.

– Попробуй с другой стороны, – подсказала Ашуа.

– Как раз собирался, – раздраженно огрызнулся он. Перевернув брусок, он провел пальцами вдоль края и нащупал ряд еле-еле ощутимых углублений. – Ого! Есть.

– Что?

– Трудно сказ… – он осекся, поскольку футляр открылся – лениво, медленно, как пасть крокодила. Фрей отступил на шаг. – А я угадал.

Крышка откинулась в сторону, словно на невидимых петлях. Внутри в изящном металлическом ложе покоилась реликвия. Точнее, оружие.

Оно напоминало огромный меч с двумя клинками. Длинную рукоять создали из резной кости. От обоих ее концов отходили длинные узкие лезвия, слегка изгибавшиеся в противоположных направлениях. Сделаны они были из какого-то похожего на камень вещества, лишенного блеска. Выглядело оружие красиво, но в украшавших поверхность изящных дугах и завитушках чувствовалась тревожная чуждость. Фрей сразу обратил внимание на узоры из круглых углублений и крошечные группы непостижимых символов.

На внутренней стороне крышки оказалась эмблема. Выпуклый каплевидный барельеф из блестящего серого металла изображал не то стилизованного волка, не то собаку. Фрей бросил на него внимательный взгляд и вновь вернулся к изучению оружия.

– А за эту вещицу вполне могут дать несколько дукатов, – прокомментировал он. – Сколько ей лет, как считаешь?

Ашуа приблизилась к капитану. Она была грязная и пыльная. Столь привлекательный для Фрея запах свежего пота девушки стал весьма затхлым. Однако это ничуть не помешало Дариану внезапно остро ощутить, что расстояние между ними сильно сократилось.

«Мне необходим душ, – подумал он. – Холодный и длительный».

– Самми жили в этих краях дольше всех остальных, – протянула Ашуа. – Первая цивилизация и так далее. Если они считают это исторической реликвией… – Она пожала плечами. – Чего гадать-то? Может, ей несколько тысяч лет, но выглядит она так, будто ее сделали вчера.

– Они умели мастерить долговечные вещи. А из чего, по-твоему, сделаны клинки?

– Потрогай и узнаешь.

– Эй, я его открывал. Теперь твоя очередь.

– Фрей… – произнесла она. Он повернулся и взглянул ей в глаза. А она очень медленно надула щеки и снова закудахтала, как курица.

– Ты на меня плохо влияешь, – заявил он.

Она лишь усмехнулась в ответ. Дариан протянул руку и положил ладонь на плоскость клинка. Поверхность на ощупь оказалась совершенно гладкой, как зеркальное стекло.

– Наверное, керамика, – пробормотал он. – Никогда не видел ничего подобного ни в Самарле, ни где-нибудь еще. Даже в Йортланде, а они изготовляют оружие из самого разного старого хлама. Из моржовых клыков, медвежьих зубов и тому подобного.

– Достань его, – предложила Ашуа.

– Что?

– Вынь и размахнись. – Фрей вытаращился на нее, но девушка вскинула голову и усмехнулась. – Не упрямься. Тебе же этого хочется.

– Вообще-то, не стоило бы, – пробурчал он, взявшись за рукоять и поднимая поразительно легкий меч.

– Аккуратней, – предупредила Ашуа. – Не…

Внезапно правую руку Фрея пронзила острая боль. Он вскрикнул и выпустил оружие, которое с грохотом упало на пол.

– …урони его, – вяло закончила Ашуа.

– Эта пакость меня укусила, – пожаловался Дариан. Хотя боль оказалась мимолетной, но ладонь почему-то жгло, как огнем. На коже выступила одна-единственная капля крови. Он показал ее Ашуа. – Вот, видишь?!

– Бедный малыш, – произнесла она. – Какая ужасная рана.

– Пошла бы ты…

Ашуа присела на корточки рядом с мечом – взглянуть, нет ли сколов или царапин.

– Надеюсь, ты его не повредил.

– Убери его в коробку, – буркнул Фрей. – Он опасен.

– Думаешь, я теперь до него дотронусь? Нет, спасибо. Убирай сам.

– Нет, я к нему не прикоснусь!

– Тогда оставим на полу. Мне все равно. Не надо было тебе ее вынимать.

Дариан злобно скрипнул зубами.

– Знаешь, я могу вышвырнуть тебя пинками через грузовой люк обратно в пустыню, – напомнил он ей. – Налет-то был успешным. Дело сделано.

– Вряд ли ты так поступишь, – уверенно фыркнула она.

– Почему же? – разозлился Дариан.

– А ты – не тот человек. У тебя слабость к женщинам.

– Ничего подобного! – с негодованием возразил он.

– А вот и да, – улыбнувшись, возразила она. – Ты же красивый парень – под всей своей грязью. Поспорить готова, что ты меняешь девчонок, как носки. Значит, ты самовлюбленный тип, и тебе необходимо наше внимание, чтобы тешить свое эго. А может, тайный женоненавистник, который стремится отомстить женщинам через своеобразное подчинение-завоевание.

Фрей был весьма доволен тем, что она признала его красивым. Но заключительной фразы он не понял и, чтобы скрыть это, устроил небольшое представление, якобы обдумывая услышанное.

– Мне нравится твое мнение, – сознался он.

– Еще бы.

– Где ты научилась так разговаривать? Иногда ты выражаешься точь-в-точь как Крейк.

Она не ответила.

– Ты когда-нибудь поднимешь эту штуку?

Фрею очень не хотелось прикасаться к оружию, но было ясно, что на помощь Ашуа рассчитывать бесполезно. А оставлять меч на виду как свидетельство своего проступка – крайне неразумно. Как он объяснит такое своей команде? Или Тринике?

– Ладно, – вздохнул он.

Дариан наклонился, осторожно поднял оружие, взявшись за клинки кончиками пальцев, чтобы не коснуться острия, и, хотя держать его оказалось неудобно, повертел перед собой. Все вроде бы в целости и сохранности. Да что там переживать: если покупатель и заметит маленькую щербинку, Фрей скажет, что так и было.

– Постарайся не слишком сильно его теребить, – предупредила Ашуа.

Он на мгновение напрягся, пытаясь сообразить, не стоит ли передумать и все-таки вышвырнуть нахалку с корабля. Потом решил проявить великодушие.

– И мы не открывали коробку, верно? – подытожил он.

– Ты ее не открывал, – поправила Ашуа.

Фрей положил меч на место и закрыл крышку. Футляр превратился в простой черный брусок без малейших признаков щели.

– Чем скорее мы выберемся из этой проклятой страны, тем лучше, – пробурчал капитан и зашагал к своей кабине, на ходу сгибая и разгибая ноющую руку.

Глава 8
«Тихий поток» – Предложение Триники – Приманка для «ночных бабочек» – Признание

Фрей никак не мог найти удобную позу. Он уже долго ерзал и устраивался на стуле, но чувствовал себя очень неловко и неуютно. Он не знал, куда девать локти. В камзоле, который он надел, было слишком жарко. Он теребил манжеты и поглядывал по сторонам, чувствуя себя зверем в облаве.

Ресторан был не просто фешенебельным, а роскошным. Стены и колонны отделаны розовым мрамором. Столы – в островках мягкого света, льющегося от позолоченных люстр и подсвечников. На скатертях – сверкающие столовые приборы и идеально чистый хрусталь. Вокруг неслышно скользят официанты-даккадийцы с подносами.

Присутствовали здесь в основном эмигранты из Вардии, но имелось и несколько самарланцев. У самми были собственные рестораны и клубы, куда иностранцев не допускали, но обратного ограничения не существовало. Здесь, в Зоне свободной торговли, представители разных рас свободно общались между собой. Фрей краем уха слышал, что именно этот ресторан посещают состоятельные вардийцы, живущие в Шасиите. И он тоже решил пойти сюда, хотя, конечно, не являлся богачом.

Ему досталось одно из лучших мест. Он сидел возле перил веранды, которая нависала над берегом протекавшей внизу реки. В отдалении сияли, удваиваясь отражениями в ленивой черной воде, огни города. Ночной ветерок, пусть слабый и теплый, как свежая кровь, все же был милосерден к Дариану.

Фрей порадовался, что сидел в отдалении от других посетителей. Он неохотно участвовал во всяких светских мероприятиях и всегда ненавидел их. Культурные люди каким-то образом заставляли его ощущать себя чужаком. Как бы старательно он ни прикидывался, они безошибочно распознавали необразованного сироту. А сам Дариан? Он не имел соответствующих манер, однако старался вскарабкаться выше отведенной ему ступеньки. Сейчас он был в опасности. Одно неправильное движение, и они набросятся на него, как волки, и растерзают на мелкие части.

Капитан «Кэтти Джей» изредка прихлебывал мелкими глотками воду из стакана и пожалел, что там не плещется более крепкий напиток. Он вновь поправлял одежду. Костюм, который он позаимствовал у Крейка (они были примерно одного роста и телосложения), казался на теле почти невесомым. Фрей чувствовал себя незащищенным и уязвимым. Кроме того, несмотря на заверения демониста, он считал, что выглядит в этом наряде малость глуповато.

Чтобы занять себя, он взял со стола меню и в десятый раз прочитал его. Оно было написано на двух языках, самарланском и вардийском, но Фрей толком не понял, что за блюда здесь предлагают. Потом бросил взгляд на карту вин. Когда он увидел цены, его сфинктер непроизвольно напрягся. Разве можно требовать такие бешеные деньги за обычную выпивку?

Брось, Дариан. Ты попал в их мир.

Проклятье, почему он волнуется?

А потом он увидел ее. Триника вошла на веранду в сопровождении официанта. Фрей поднял руку в робком приветственном жесте, осознавая, что на его лице отразилось такое нетерпение, что он наверняка кажется смешным для окружающих. Ожидание закончилось так же, как и мучительная неловкость одинокого посетителя, сидящего за столиком. Все это время он гадал, придет ли она вообще и сколько времени он сможет выдержать, если она опоздает. Но Триника явилась, и он моментально успокоился.

Ему уже доводилось наблюдать за ее преображениями, но лишь изредка. Поэтому они всякий раз ошарашивали его, как удар дубиной по голове. По большей части она выглядела так, что к ее одеянию можно было бы смело добавить смирительную рубашку, но иногда она меняла облик ради него.

Триника смыла с лица белый грим и красную помаду, сняла черные контактные линзы. Она уложила неровно обрезанные, неухоженные волосы в украсившую ее прическу. Надела темно-синее платье, облегавшее узкие бедра. Она стала той женщиной, которую он знал прежде. Он любил ту Тринику, но отверг ее, будучи безмозглым мальчишкой, не готовым к браку и детям.

Увы, прошлого не вернешь. А он хотел бы сказать тому мальчишке несколько важных вещей. Объяснить, что он полностью погубит жизнь себе и любимой и никогда не сможет исправить разрушенное. Вероятно, тогда прежний Фрей хорошенько подумал бы, прежде чем сбежать от невесты в день их свадьбы.

Но Дариан с грустью признался самому себе, что толку от его советов, скорее всего, не было бы. Он не послушался бы. И они опять оказались бы на том же самом месте. Два человека на противоположных сторонах бесплодной пустоши, пытающиеся отыскать путь навстречу друг другу через ямы и горы камней.

Когда она приблизилась, он встал и отодвинул для нее стул. Он почувствовал себя дураком, однако решил последовать рекомендациям Крейка. Необычная для Фрея любезность должна была удивить Тринику, но, к ее чести, она ничем не выдала себя и сохранила невозмутимость. Дариан был немного смущен, но ему полегчало, поскольку никакого бедствия не случилось.

Триника посмотрела на вид, открывающийся с веранды.

– Я поражена, – произнесла она. – Ты вынудил меня к личной встрече, но выбрал прекрасное место.

– «Вынудил», – это, пожалуй, чересчур, – возразил Фрей. Ему никак не удавалось согнать с лица усмешку. – Я просто умею мягко убеждать.

– Надеюсь, твое приглашение означает, что я, как было обещано, получу реликвию? Ты ведь не собираешься сбегать и продавать ее самостоятельно?

– Я доставлю ее на «Делириум Триггер», – сообщил он. – Если ты будешь хорошо себя вести.

– Дариан, я всегда такая, – наставительно заметила Триника.

– О, чуть не забыл. У меня для тебя есть подарок. – Он вынул из-под стола книгу и протянул Тринике. Она искренне удивилась.

– Надеюсь, тебе понравится, – продолжал он. – А я даже названия не могу прочесть. Я подумал, что у тебя в каюте много книг, вот и прихватил ее из поезда.

– Она называется «Тихий поток», – ответила Триника и провела ладонью по обложке. – Чудесное издание. Спасибо.

– О чем она?

– Классический роман.

– А конец счастливый?

– Нет. Главные герои умрут. Произведение трагическое.

– О! – Фрей не мог понять значения последнего слова Триники, и недоумевал – достоинство ли это подарка или недостаток. Но она, похоже, была восхищена, и он решил, что угодил ей.

Официант, который деликатно держался поодаль, подошел к ним и осведомился, не желают ли они выпить вина.

Фрей растерялся. Он пришел в такой ужас от цен, что совершенно забыл выбрать что-нибудь. Сперва он молча смотрел перед собой, но потом нашелся:

– Предоставим выбор даме. Ты, конечно, разбираешься в винах. Выбирай любое, которое захочешь.

– Любое? – переспросила она тоном, от которого Фрей сразу насторожился. – Ну-ну…

Она придвинула к себе меню и довольно долго рассматривала, чуть заметно улыбаясь уголками губ. Потом, не раскрывая карту вин, что-то быстро произнесла по-самарлански. Официант взял картонную книжечку, почтительно кивнул и удалился.

Фрей уставился на нее как загипнотизированный. Будучи в хорошем настроении, он постоянно обнаруживал в ней множество мелких чудес. А то, как она без всяких затруднений справлялась с любыми препонами, заставляло его таять от восхищения.

Триника поймала его взгляд.

– Дариан, – строго произнесла.

Но он не мог ничего поделать и таращился на нее. В конце концов она опустила голову и покраснела. Это зрелище потрясло Фрея. Ведь он больше десяти лет не видел румянца на ее щеках.

Потом они легко поймали свой прежний, непринужденный стиль общения. При каждой следующей встрече им требовалось для этого все меньше времени. Подали вино, и начался разговор. Фрею хотелось добиться того, чтобы слова не мешали им обоим. Он жаждал насладиться ее обществом. Впрочем, он желал, чтобы и она испытала то же самое.

Заказ сделала Триника, потому что он не имел ни малейшего представления о ресторанных блюдах. Оказалось, что еда восхитительна – Триника знала его вкусы, – хотя он так и не понял, что же лежит на тарелках. Триника ела очень изящно, мастерски орудуя столовыми приборами и кладя в рот крошечные кусочки пищи. Фрей к этому не привык. Обычно он быстро и жадно, по-волчьи, пожирал какую-нибудь снедь, но сегодня строго следовал инструкциям Крейка. Вдобавок он болтал с таким энтузиазмом, что Триника покончила с трапезой раньше, чем он.

– Ну и как тебе? – осведомился он, когда официант убрал тарелки и оставил меню десерта.

– Замечательно, – произнесла она, и у Фрея стало теплее на сердце. Ее глаза сияли. Можно было предположить, что во время ужина она оживала, постепенно набираясь сил.

– Я подумал, что тебе будет приятно. Все это. – Он обвел рукой веранду.

На ее лице мелькнуло выражение нежной благодарности и быстро исчезло. Для женщины, сидевшей за столом с Фреем, подобные деликатесы были самым обычным делом. Тринике доводилось посещать и более роскошные места. Она привыкла к роскоши, а в пиратском быту ее не хватало. Нынешнее состояние было для нее вполне естественным, но все же редким.

– Люблю быть незаметной, – заявила она. – Никто не смотрит косо, не нужно тревожиться о том, где черный вход или кто может потихоньку удрать, чтобы получить награду за мою голову.

– А я не могу так поступать, – сказал Фрей. – Снять маску и перестать быть капитаном хотя бы на одну ночь.

– Уверен?

– Не совсем, – произнес он. – Вообще-то, дело в тебе. Твое обличие пиратской королевы сгодится для твоей команды, но меня ты не одурачишь.

Его реплика, казалась, доставила ей удовольствие.

– Ну, маска или нет, но я ведь все равно капитан.

Фрей помрачнел. Она нахмурилась и спросила:

– Дариан, тебя что-то тревожит?

– Да так, приключилась одна ерунда… – Он не хотел говорить ей о даккадийце со штыком, решил сменить тему и застопорился.

– Ты знаешь, что произошло с моей предыдущей командой, – пробормотал он, немного помолчав.

– Да, – кивнула она. – «Шакльмор» сообщил мне.

– А как ты справляешься? – вдруг вырвалось у него. – Я имею в виду: твои люди просто молятся на тебя. Но если ты допустишь промашку? Например, ты ошибешься, и они погибнут?

– Полагаю, тогда я умру вместе с ними.

– Верно… – протянул он. – Ты из тех, кто будет вместе со своим кораблем до последнего.

– Не с «Делириум». С экипажем. – Она наклонилась вперед. – Дариан, твои люди не рабы и не наемные работники. Они сами выбрали себе занятие. Они делят с тобой и опасность, и прибыль. Если они верны, то лишь потому, что ты достоин такого отношения. И они пойдут за тобой куда угодно.

– Ты права. Этого-то я и боюсь. – И он резко перешел к сути тревожившей его проблемы. – Понимаешь, прежде мои неудачи не имели никакого значения. Все даже ожидали, что я в очередной раз дам маху. Но после Саккана я утратил право на оплошность. И теперь, когда я что-то проворачиваю, вроде того же налета на поезд, становится только хуже.

Триника с сочувствием посмотрела на него.

– Дела изменяются к лучшему, и голова кругом идет, да?

– Точно, – подытожил Дариан. Он откинулся на спинку стула и с кислой миной пригубил вина. – Но, откровенно говоря, мне все это кажется незаслуженным.

В ее зеленых глазах застыло изумление, словно она в жизни не слышала более странных слов. Она пожала плечами.

– Я бы тебя чем-нибудь подбодрила, только нечем. Вот что значит – быть капитаном. Рано или поздно ты промахнешься. А с такими мыслями ты лишишься команды. Кстати, мы оба играем в опасную игру. Человек неготовый к ней, не может быть командиром.

Фрей заметно расстроился.

– Ты с этим уже сталкивалась. И тебе такой расклад небезразличен. Что ты обычно говоришь себе?

– Несколько человек я потеряла из-за тебя, – напомнила Триника. – И не стану тебе лгать: я испытала боль. Но делала все, что было в моих силах. Я объясняю себе, что потери в нашей профессии неизбежны, ну и тому подобное. Пока я не злоупотребляю их преданностью, я могу смело смотреть на свое отражение в зеркале. Иначе я утрачу право возглавлять их. То же самое относится и к тебе.

Фрей принужденно улыбнулся и побарабанил пальцами по столу.

– Я надеялся услышать что-нибудь утешительное, а ты меня еще сильнее расстроила.