Текст книги "World of Warcraft: Тралл. Сумерки Аспектов"

Глава третья

Хотя Алекстраза хотела вовсе не этого, неожиданное появление сумеречных драконов, похоже, все-таки побудило остальных ее сородичей к совместным действиям. Не тратя больше ни секунды на пустые споры между собой, драконы поднялись в небеса, чтобы напасть на своего врага и защитить этот священный храм от опасности.

Бой был одновременно ужасающим и прекрасным. Несколько могучих фигур рубиновых, изумрудных и сапфировых оттенков кружились и поворачивались в воздухе. Их противник был окрашен во все тона закатного неба: пурпурные, лиловые, темно-синие. Изящество и жестокость слились в этой кровавой битве воедино.

Когда драконы схлестнулись с противником, в их ушах раздалось эхо чьего-то голоса:

– Как мило с вашей стороны собраться такой толпой в одном месте, чтобы я мог с легкостью уничтожить вас, слабые создания.

Алекстраза полетела прямо к скоплению трех драконов, уворачиваясь от их смертоносного дыхания, окрашенного, как и они сами, в багровые цвета. Краем зрения она заметила, как один из синих драконов на секунду завис в воздухе, произнес заклинание, а затем сложил крылья и нырнул прямо вниз. Она быстро вильнула в сторону и увернулась от внезапно начавшегося вихря, разметавшего что-то, похожее на сосульки. Один из сумеречных драконов успел принять бестелесную форму, но другие два оказались не такими проворными. Воспользовавшись случаем, Алекстраза метнулась вверх и вцепилась своими массивными челюстями в змеиное горло одного из них. Пойманный в своей материальной форме, не имея достаточно сил, чтобы перевоплотиться, сумеречный дракон издал сдавленный вопль и бешено захлопал темно-синими крыльями, пытаясь вырваться. Его черные когти царапали ее брюхо. Чешуя Алекстразы немного снизила урон, но она все равно почувствовала жгучую боль по всему животу. Драконица сильнее прикусила шею врага, и боль прекратилась. Она разжала челюсти и отпустила обмякшее тело, даже не посмотрев, как оно кувырком полетело вниз.

– Кто ты такой? – прокричала Алекстраза. Ее собственный голос усилился и разнесся по холодному, чистому воздуху. – Покажи себя, назовись, или все узнают, что ты на самом деле трус и болтун!

– Я не хвастаюсь и не трушу, – снова послышался голос. – Мои последователи называют меня Сумеречным Отцом. Они – мои дети, и я их люблю.

Великую Хранительницу Жизни пробила дрожь, хотя она и не понимала, почему. Если его имя было настоящим, и он являлся патриархом этих существ…

– Тогда перестань прятаться и защити своих детей, Сумеречный Отец. Или же продолжай сидеть, ничего не делая, и наблюдай за тем, как мы перебьем их одного за другим!

Два сумеречных дракона налетели на Алекстразу с разных сторон. Она настолько увлеклась поисками источника голоса, что едва успела вовремя почувствовать их приближение. Почти столкнувшись с ними, драконица сложила крылья и камнем рухнула вниз, переворачиваясь в воздухе. Прямо над ней за секунду до столкновения два сумеречных дракона приняли бестелесную форму и прошли сквозь друг друга, не причинив себе никакого вреда.

Вокруг Алекстразы разлился резкий и самодовольных смех.

– Ты похожа на глупенькую маленькую девочку, о великая Хранительница Жизни. Я с удовольствием буду наблюдать за тем, как тяжесть грядущих событий раздавит тебя.

Чей-то рев оглушил ее, и Алекстраза с болью в сердце увидела, как дракон из ее рода пал в битве. Его огромные красные крылья все еще пытались удержать тело в воздухе, но одно из них было разорвано в клочья. Алекстраза нырнула в сторону убийц своего товарища, рыча и изрыгая пламя. Один из сумеречных драконов сразу же стал бесплотным и бросился прочь с линии огня. Другой оказался не то храбрее, не то глупее: повернувшись, он метнул в сторону Алекстразы острые кинжалы темной магии и лишь затем попытался перевоплотиться. Самоуверенность стоила ему жизни. Прежде, чем дракон успел целиком стать бесплотным, Алекстраза открыла пасть и выдохнула столб огня длиной во все его тело. Ее пламя, более горячее, чем дыхание обыкновенного красного дракона, практически расплавило синюшные чешуйки, и они свернулись, когда плоть под ними сгорела до костей. Часть тела врага обуглилась до неузнаваемости, и дракон, наполовину бесплотный, а наполовину реальный, упал вниз в агонии.

Краем зрения Алекстраза увидела, как яростно сражается ее обыкновенно добродушная сестра, Изера. Пробудившаяся раскрывала челюсти, и ее дыхание, которое могло благоухать, словно летние цветы, становилось ядовито-зеленым и токсичным. Два сумеречных дракона отпрянули, задыхаясь. Крылья подвели их, и они отвлеклись ровно настолько, чтобы позволить Изере протянуть когти, распахнуть огромную пасть и быстро произнести заклинание. Драконы в ужасе взвыли и начали нападать друг на друга. Каждый был уверен, что его соратник оказался врагом. Через несколько секунд они сами расправятся друг с другом вместо Изеры.

Алекстраза отбила еще одну атаку, нырнув вниз, обойдя своего противника сзади и сломав ему шею могучим ударом сильного хвоста. Когда безжизненное тело полетело к земле, она вдруг одновременно осознала сразу две вещи.

Во-первых, здесь присутствовали два Аспекта, и они обе находились в отличной боевой форме. Сумеречных драконов было явно недостаточно, чтобы у них появился хоть какой-то шанс расправиться с врагом. Особенно теперь, когда элитные дракониды, обычно стоявшие на страже у входов в святилища, временно покинули свои посты и присоединились к битве. Несмотря на то что они не могли летать, любой раненый сумеречный дракон, которому не посчастливилось приземлиться, быстро погибал. Все шло слишком просто.

И, во-вторых, все сражение сосредоточилось в одной точке.

Почему?

Их врагам следовало бы выбрать другую тактику: отделять драконов друг от друга, окружать их, уводить подальше от любых защитников и использовать архитектуру самого храма в качестве оружия. Но сумеречные драконы сбились в плотную группу, подобно колонии муравьев. Они держались прямо над вершиной храма, где становились прекрасными мишенями для Изеры и Алекстразы.

Хранительницу Жизни пронзил беспричинный, почти парализующий страх, и она почувствовала тошноту. Должно было произойти что-то ужасное.

– Оторвитесь от противника! – закричала она чистым, громким голосом, в котором совершенно не слышался ее ужас. – Уведите их от храма и нападайте на них поодиночке!

Оборонявшиеся драконы услышали ее и тут же разлетелись во все стороны. Но плотное скопление сумеречных драконов не рассыпалось. Лишь несколько из них последовали за своей добычей и нарушили то, что теперь казалось Алекстразе похожим на боевое построение.

И лишь тогда она поняла, что происходит. Враги не пришли, чтобы напасть. Они пришли, чтобы отвлечь…

Прогремел взрыв, одновременно материальный и метафизический. Он оказался достаточно мощным, чтобы заставить Алекстразу закувыркаться в воздухе, беспомощно болтаясь, подобно только что вылупившемуся детенышу, попавшему в шторм. Драконица раскрыла крылья и резко заревела от боли и удивления, когда их чуть не оторвало ветром, но у нее получилось остановиться. Алекстразе казалось, будто ее только что ударила живая гора, и на несколько секунд она потеряла слух.

Но она могла видеть. Ее пронзила жуткая боль, и Алекстраза подумала, что лучше бы ослепла.

Храм Драконьего Покоя все еще стоял. Едва. Несколько великолепных, изящных арок оказались разрушены, а то, что от них осталось, было похоже на растаявший лед. Красная магическая энергия вырывалась из-под храма вверх.

А под храмом находились…

– Святилища! – завопил кто-то. – Наши дети!

Многие из драконов отделились и нырнули вниз, и на какое-то ужасное мгновение, которое, казалось, длилось целую вечность, Алекстраза потеряла дар речи.

Рубиновое святилище… их дети… Кориалстраз!..

Когда она наконец снова смогла говорить, то сама не поверила собственным словам.

– Держать оборону! – крикнула Алекстраза. – Мы не можем потерять кого-либо еще! Мой род, изгоним этого врага! Не позволим им навредить нам еще больше!

На ее пламенный призыв откликнулись далеко не одни красные драконы. В ужасе от того, что произошло у них на глазах, соплеменники других родов направили всю свою ярость и скорбь на нападавших. Сумеречные драконы, казалось, дрогнули от их свирепого натиска, и вскоре ретировались.

Алекстраза не отправилась в погоню. Она сложила крылья и спикировала к земле. Ее сердце бешено колотилось от страха, и Алекстраза трепетала вместе с ним, до смертельного ужаса боясь того, что обнаружит внизу.

Сумеречный Отец стоял на вершине одной из множества гор, возвышающихся на фоне неба Драконьего Погоста. Казалось, что он совершенно не чувствует холода. Ветер трепал его плащ с капюшоном, но человек твердо придерживал ткань на голове одной рукой. Другой он крепко ухватился за небольшую серебряную цепочку, сделанную из крошечных звеньев тонкой работы.

В тени, отбрасываемой капюшоном, виднелись его глаза, глубоко посаженные на грубом лице с седой бородой. Он с удовольствием наблюдал за битвой и с почти детской радостью изредка издавал раскатистые смешки, пытаясь вывести из себя Хранительницу Жизни.

Но тот взрыв, который так сильно ошеломил всех драконов, удивил и обескуражил и его тоже.

Рядом с высоким, крепко сложенным мужчиной стояла красивая молодая женщина. Длинные сине-черные волосы развевались на ветру, который заставлял ее бледные щеки розоветь. Тонкая цепочка, которую Сумеречный Отец держал в своей руке, заканчивалась на ее тонкой шее петлей, напоминавшей изящное ожерелье. Похоже, женщину холод тоже не беспокоил, хотя слезы замерзли у нее на лице. Впрочем, теперь она заулыбалась. Слезы треснули и упали на холодный камень под ее ногами.

Силуэт в капюшоне медленно повернулся к девушке.

– Как у тебя получилось с ними связаться? Как ты это сделала? Кто тебе помог?

Улыбка девушки стала еще шире.

– Твои последователи слишком преданны, чтобы помочь мне. Я не связывалась с ними. Но, похоже, что кто-то оказался умнее тебя… Сумеречный Отец, – она произнесла его титул не с уважением, как это делали его последователи, а с вызовом и презрением. – Твой план провалился.

Он сделал шаг в ее сторону, а затем неожиданно усмехнулся.

– Как же ты глупа. Всегда найдутся и другие пути. Мудрый человек никогда не ограничивается только одним планом.

Сумеречный Отец как бы невзначай покрепче сжал цепочку. Девушка ахнула, схватившись руками за горло. Цепочка извернулась, вспыхнула белым светом и начала обжигать ее. Почувствовав запах паленой плоти, человек улыбнулся, а затем так же буднично освободил ее от чар.

К сожалению, девушка не упала на колени, но она задыхалась и дрожала, и этого хватило, чтобы умилостивить его.

Они действительно потерпели неудачу. Причем огромную. Но то, что он сказал своей пленнице, было правдой. Мудрый человек никогда не ограничивается только одним планом. А Сумеречный Отец был очень мудрым.

Он еще не потерпел поражение.

Они были уничтожены.

Святилища. Вообще все. Уничтожены, словно их никогда и не было. Пять крошечных измерений, священные обители каждого рода, исчезли. А вместе со святилищами навсегда пропали бесценные сокровища, которые в них хранились: их дети. Тысячи жизней оказались загублены еще до того, как они смогли хотя бы вдохнуть воздух или размять свои крылья.

Алекстраза пошла вместе со стражами, но там не осталось ничего, что можно было бы исследовать. Каким-то образом сумеречные драконы смогли взорвать каждое святилище, не оставив после себя ничего, кроме следов той энергии, которую использовали для уничтожения. Драконы выяснят, как враги это сделали и даже зачем, но они займутся этим в другой день, когда их разум прояснится, а сердца немного успокоятся. А пока общая боль и утрата действительно объединила всех драконов.

Надежды не было, но в Алекстразе она все еще теплилась. Она всем сердцем, всей своей магией Хранительницы Жизни, всей своей безграничной любовью потянулась к тому, кто был для нее дороже всех. Она пыталась найти хотя бы его след. Связь между ними была настолько крепкой, что даже если бы его каким-то образом похитили, если бы он все еще был жив, она смогла бы его почувствовать. Раньше у нее всегда это получалось.

Кориалстраз?

Тишина.

Любимый мой?

Ничего.

Кориалстраз погиб, исчез вместе со святилищами, их яйцами и надеждой драконов на будущее.

Алекстраза, потрясенная до глубины души, присела на заснеженную землю. Рядом с ней стояла Торастраза, сенешаль правящего совета Драконьего союза. Она пыталась хоть как-то смягчить боль своей королевы, но произошло нечто настолько ужасное, настолько чудовищное, что ни о каком утешении не могло быть и речи. Причем долго. Возможно, навсегда.

Тариолстраз приблизился к Торастразе.

– Я могу с тобой поговорить?

Торастраза мягко уткнулась носом в Алекстразу.

– Я вернусь через минуту, – проговорила она.

Алекстраза посмотрела на нее пустыми глазами, несколько секунд не понимая, что та сказала. Затем кивнула.

– О, да… конечно.

«Возлюбленный мой, сердце мое, жизнь моя… Зачем я попросила тебя остаться? Если бы ты пошел со мной, то, возможно, смог бы выжить…»

Вокруг нее звучали гневные голоса. Раздавались крики ярости, боли, страха и гнева. Единственное, что не давало Алекстразе забыть себя, было блаженное оцепенение. Но чем дольше продолжался этот кошмар, который никак не мог быть реальностью, тем меньше ее это спасало. Она почувствовала ласковое прикосновение к своей шее, повернулась и увидела, как Изера смотрит на нее с состраданием в своих радужных глазах. Аспект зеленых драконов молчала. Она понимала, что ничего не может сказать, и просто растянулась рядом со своей сестрой, прижавшись к ней боком.

– Хранительница Жизни, – через некоторое время произнес голос Торастразы. Алекстраза с трудом подняла голову и посмотрела на драконицу.

– Кориалстраз… – начала Торастраза, но не смогла продолжить.

– Я знаю, – кивнула Алекстраза. Признав это, она почувствовала, что ее сердце разрывается на части, словно, произнеся слова, она сделала произошедшее более реальным. – Он… был здесь. В святилище. Мой возлюбленный погиб.

Но Торастраза, к ее удивлению, замотала головой. Внезапная, необоснованная надежда заполнила Алекстразу.

– Он выжил?

– Нет, нет, я… Похоже, это было актом самоубийства.

Алекстраза уставилась на Торастразу так, словно сенешаль несла какой-то вздор.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь! – воскликнула она, хлопнув по земле передней лапой.

– Он… Это совершил он. То немногое, что осталось, несет на себе его энергетический след. Зеленый и… и живой след.

– Ты хочешь сказать, что любимый супруг моей сестры уничтожил святилища? А вместе с ними яйца и самого себя? – спросила Изера по-прежнему спокойным и отрешенным голосом.

– Я… У нас нет другого объяснения.

Алекстраза в упор посмотрела на Торастразу.

– Это невозможно, – отчеканила она. Ее голос был тверже гранита. – Ты знаешь Кориалстраза. Ты знаешь, что он на это не способен.

– Способен, если он сотрудничал с Сумеречным Молотом! – Голос Аригоса был полон ярости. – Все это время он призывал тебя сразить моего отца. Напасть на Нексус. И все это время коварно планировал истребить всю нашу расу!

Кровь Алекстразы вскипела пламенным гневом. Она вскочила, вперив взгляд в синего дракона, и медленно двинулась на него.

– Пока твой безумный отец пускал слюни, Кориалстраз и я сражались за Азерот. Мы объединились со всеми союзниками, каких только смогли найти. Мы изменили само время. Мы рисковали жизнями, причем не только ради этого мира. Он всегда находился рядом со мной, и его сердце было верным и сильным. Он любил даже тебя, Аригос. Он спас тебя, Кири и жизни многих других. Он снова и снова спасал наш мир и нашу расу. А теперь ты стоишь здесь и ждешь, что мы поверим, будто он заодно со Смертокрылом? И с сектантами, которые хотят лишь конца всего сущего?

– Аригос, – обратился к нему Кейлек, – возможно, есть и другое объяснение.

Объяснение могло быть… было… должно было найтись… Алекстраза это точно знала. Но все же…

– Сумеречные драконы в бою вели себя так, чтобы заставить нас сражаться в воздухе, высоко над храмом, – продолжала Торастраза. Голос драконицы звучал ласково, но ее слова были безжалостны. – Это был отвлекающий маневр, чтобы занять наше внимание… чтобы выманить защитников Драконьего союза и… – голос Торастразы надломился, и она опустила взгляд. Драконица не могла смотреть в глаза своей обожаемой Хранительнице Жизни и произносить слова, которые, она знала, разрывали сердце королевы драконов.

– Алекстраза, – ласково обратился к ней Кейлек, – скажи нам, почему Крас решил сегодня не приходить? Наверняка он… Я не уверен, но ведь это ты попросила его остаться, разве нет? – Его вопрос звучал умоляюще.

Алекстраза смотрела на Кейлека. С невыносимой болью в душе она вспомнила свой последний – самый последний в жизни – разговор с любимым.

«Иди на собрание без меня, мое сердце. Ты – наш Аспект. Они прислушаются только к твоему голосу. Я же буду всего лишь маленьким камешком, застрявшим между чешуек – пораздражаю их, да и только».

Он сам предложил остаться в святилище.

– Нет, – выдохнула она, одновременно и отвечая на вопрос Кейлека, и отчаянно отрицая то, что теперь казалось правдой: похоже, Кориалстраз действительно собирался так поступить.

Кейлек с болью посмотрел на нее:

– Я… Даже учитывая все улики, даже видя, на что это похоже… я не могу поверить, кто Крас мог попытаться уничтожить наш народ! Это не тот Крас, которого я знал.

– Может быть, не только Аспекты могут потерять рассудок, – глумливо пошутил Аригос.

Внутри Алекстразы что-то надломилось.

Она запрокинула голову и взвыла от боли. Пронзительный вопль прорезал воздух и сотряс замерзшую землю. Она метнулась в воздух, взмахивая крыльями в такт своему бешено колотившемуся сердцу. Ее глаза, не отрываясь, смотрели на прекрасный Шар Единства.

Она направлялась прямо к нему.

В последнюю секунду Алекстраза опустила голову, подобно барану, таранящему своего врага. Ее огромные рога ударились о хрупкую оболочку. Шар Единства с веселым звоном, явно неуместным в эту трагическую минуту, разлетелся на тысячи блестящих осколков, которые, подобно сверкающему дождю, упали на собравшихся внизу драконов.

Она должна была убраться отсюда. Прочь от этих драконов, которые так быстро поверили в худшее о том, кто всегда был лучшим из них. И не только синие или зеленые драконы, но и ее собственный род. Уж они-то должны были понимать…

А может, это она не понимает? Что, если все это правда?

Нет. Нет, ее сердце не могло этого вынести. Алекстраза не могла даже предположить, что все это так, ведь одной лишь мыслью она предала бы того, кто больше других был достоин доверия.

Торастраза, Изера и Калесгос летели рядом с ней. Они что-то говорили, но она не могла их понять. В полете Алекстраза развернулась и напала на них.

От неожиданности они разлетелись в стороны. Она не стала преследовать их. Ей вовсе не хотелось убивать. Алекстраза всего лишь хотела, чтобы ее оставили в покое, чтобы она могла сбежать отсюда, из этого ужасного места, которое вдруг стало связано с неописуемым, почти невообразимым кошмаром. Теперь она даже не могла просто посмотреть на храм, не пережив при этом заново ту чудовищную секунду. Пока что это было невыносимо.

Вообще все стало невыносимо.

Сломленная, Алекстраза держалась за одну только мысль: она надеялась, что если улетит достаточно далеко и достаточно быстро, то сможет убежать от этого воспоминания.

Атака Алекстразы была вызвана гневом и страхом, а не серьезным намерением убить, поэтому Изера, Торастраза и Кейлек легко увернулись от нее. Изера ощущала и собственную боль – многие из погибших во взрыве яиц принадлежали ее роду, хотя и не ей самой, – но понимала, что ее страдания были ничтожны по сравнению с тем, что чувствовала ее сестра.

В один миг Алекстраза потеряла возлюбленного, детей и надежду. Опечаленная, с тяжелым сердцем, Изера полетела обратно к храму. Ее разум усерднее обычного пытался сложить кусочки мозаики и разгадать загадку.

Драконы, подавленные и разозленные, группами улетали прочь от храма. Казалось, никто не хотел оставаться здесь среди обломков того, что некогда было им так дорого.

Драконий союз раскололся, как и его символ, и храм теперь не имел для них никакого значения.

Но Изера осталась. Она медленно облетела храм, почти беспристрастно разглядывая его. Затем приземлилась, приняла облик ночного эльфа и обошла строение на двух ногах. Повсюду валялись трупы: красные, и синие, и зеленые, и сумеречные. Жизненные силы и магическая энергия, которые Кориалстраз каким-то невообразимым образом использовал, чтобы уничтожить святилища, просачивались на поверхность. Из-под белого снега уже пробивались живые растения.

Изера печально покачала головой. Столь бурная жизнь стала причиной стольких смертей. Она склонилась, чтобы погладить один длинный зеленый листочек, а затем продолжила свое бесцельное блуждание.

Ее глаза были открыты, но драконица не обращала внимание на то, что они видели. Изера изо всех сил старалась передать другим драконам свое неполное видение. Это было почти невозможно сделать. Существовал лишь один способ кому-то по-настоящему понять ее, но для этого им тоже нужно было уснуть, проспать десятки тысяч лет, и лишь недавно проснуться, пытаясь осознать все увиденное. Изера знала, что не сошла с ума. Она чувствовала, что и другие это понимали, но теперь она отчасти сочувствовала безумцам.

Время Сумерек. Изера говорила о нем на встрече, пытаясь предупредить остальных. Но ее предупреждение забылось, подобно небольшому, яркому осколку… чего-то… что быстро смели метлой чьи-то трудолюбивые руки, словно разбитую чашку. Их ожидало…

Она прикусила нижнюю губу, размышляя.

Их ожидало величайшее испытание, с которым когда-либо сталкивались драконы. Но Изера не знала, против кого они будут сражаться. Все могло начаться очень скоро… или через несколько веков. Могло ли это быть как-то связано с возвращением Смертокрыла? Наверняка так и есть… разве нет? Произошедший раскол мира стал одним из худших происшествий, которые когда-либо приключались с Азеротом.

Но как Изера могла убедить других, в каком тяжелом положении оказался мир, когда она сама не могла это сформулировать? Чувствуя досаду и бессилие, она негромко буркнула что-то под нос.

Одно Изера знала точно. В этой мозаике недоставало многих деталей, но существовал один центральный элемент, без которого все остальные не могли оказаться на своем месте. Этот элемент был очень странным, даже неожиданным, и Изера не понимала, как он впишется в эту историю. Она только знала, что без него у них не было будущего.

Изера видела, как он то появлялся, то исчезал из ее сновидений. Она думала, что поняла, какую роль он играет в истории. Однако теперь ей почему-то казалось, что она так и не смогла осознать всего масштаба его вклада в судьбу Азерота.

Он не был драконом. Но, знал он об этом или нет, всем сердцем желал блага для всех драконьих родов. Он стоял на границах нескольких миров, но вовсе не желал ни править ими, ни уничтожить их. Он был уникален.

Изера наклонила голову и позволила ветру играть ее длинными волосами. Возможно, именно поэтому он подходил на эту роль. Даже Аспекты существовали не в единственном числе, хотя каждый из них обладал уникальными способностями. В самом начале, когда титаны пришли и ради блага Азерота поделились с ними своим могуществом, Аспектов было пятеро. Теперь их оставалось четверо. Но скоро, когда синие драконы наконец решат, как выбрать себе нового вожака, снова появится пятый.

А вот создание из ее снов было только одно.

Существовал лишь один Тралл.