Текст книги "Люциус Адлер. Тайна золотого кристалла"

Глава 3
Чаепитие со змеёй

– «Вороново гнездо»? – недоверчиво повторил Люциус. – Это ещё что такое?

– Ты что, воронов никогда не видел? – вопросом на вопрос ответила Теодосия. «Тео», – мысленно поправил себя Люциус. – Здесь, наверху, повсюду их гнёзда. Иногда мне кажется, что это они истинные жители Лондона, а мы, люди, всего лишь гости, которых терпят.

Люциус понял. Ему уже тоже бросились в глаза чёрные пернатые – в большом городе на Темзе в них не было недостатка. Не их ли называют хранителями Британской империи? Он где-то читал, что, пока в Лондоне не перевелись во́роны, империя в безопасности. Это, конечно, суеверие, но Люциусу оно нравилось.

– Я бы назвал нашу штаб-квартиру «Пороховой бочкой» или «Львиным логовом», – пожал плечами Себастиан, – но Тео оказалась здесь первой и решила, что мы сидим в «Вороновом гнезде». Но я совсем позабыл хорошие манеры. Хочешь чаю?

Люциус невольно вспомнил безвкусное пойло, которое подавали на Бейкер-стрит, и скривился:

– Э-э-э, не знаю. Спасибо.

– У нас есть чай из Индии, – сообщила ему Тео. – Лучший, какой только можно раздобыть. Мой папа привёз.

– И чай ройбуш из Африки, – добавил Себастиан. – А ещё Харольд изобрёл несколько специальных смесей, которые обязательно нужно попробовать. – Он бросил дружески-насмешливый взгляд на щуплого мальчика в очках.

– Да, нужно! – подтвердил тот. – Например, мою яблочно-одуванчиковую смесь. Или терпкий корабельный речной.

– Терпкий корабельный речной? – переспросил Люциус.

– Чай с добавлением воды из Темзы, – пояснил Себастиан. – Если насыпать туда побольше сахару, на вкус напоминает грязь с сахаром. – Его передёрнуло.

– Невежда, – проворчал Харольд.

– Я пью только индийский чай, – сообщила Тео.

– А я останусь верен ройбушу, – сказал Себастиан.

Харольд с надеждой посмотрел на Люциуса. Он напоминал щенка, который только-только научился приносить палочку и непременно хочет поиграть. Внутренний голос подсказывал Люциусу последовать примеру Тео и Себастиана и выбрать какой-нибудь сорт чая, который пьют и за пределами этих четырёх стен. Но он понимал, что, если хочет здесь и сейчас обрести друга, ему придётся, так сказать, проглотить горькую пилюлю.

– Яблоко с одуванчиком здо́рово звучит, – соврал Люциус, улыбаясь своей лучшей сценической улыбкой.

– Классно! – воскликнул Харольд. – Сейчас сделаю. Разумеется, свежезаваренный в моей специальной чаеварке! – Он указал на беспорядочное сооружение из колб и проводов на верстаке. – Джеймс, а ты пока принеси чашки, – велел он автомату-дворецкому.

– С величайшим удовольствием, мастер Харольд, – жестяным голосом отозвался тот и повернулся к Люциусу: – Кстати, я тоже хотел бы выразить свою радость по поводу знакомства с вами, мастер Люциус.

– Э, спасибо, – пробормотал Люциус. Ему ещё не приходилось иметь дела с автоматами-дворецкими, поэтому он не знал, как обращаться с Джеймсом. «Наверное, так же, как со слугами-людьми», – подумал он.

Джеймс со стуком поковылял за чашками, а Харольд удалился в свой экспериментальный уголок и начал хлопотать. Он зажёг маленькую горелку и нагрел воду в колбе. Потом открыл кран, и вода через стеклянную трубку полилась в мешалку. Видимо, пар из колбы одновременно нагревал другие сосуды с жидкостями красно– и золотисто-коричневого цвета. Харольд взял первую чашку и подставил её под носик мешалки, куда он залил всего глоток золотисто-коричневой жидкости.

– Так, индийский чай готов. – Он посмотрел на Тео. – С молоком или сахаром?

– И с тем и с другим.

Харольд, открыв ещё один кран, залил в мешалку молоко, потом, дважды дёрнув за рычажок на ящике, добавил две чайные ложки сахара. Наконец он трижды повернул ручку мешалки и наполнил первую чашку. Таким же образом он приготовил остальные напитки.

Люциус считал, что мальчик слишком усложняет такое повседневное действие, как заваривание чая. Но у него хватило ума промолчать.

– Надеюсь, я не испорчу себе желудок, – пробормотал он, разглядывая издали зелёно-коричневую бурду под названием «яблоко с одуванчиком». – Миссис Хадсон расстроится, если за ужином я не смогу проглотить ни кусочка.

– Миссис Хадсон? – переспросила Тео.

– Она сдаёт квартиру мистеру Холмсу и доктору Ватсону, – ответил Люциус.

– Ты живёшь у Шерлока Холмса, сыщика?! – с восторгом воскликнул Харольд, стоящий у чаеварки. – Обалдеть!

– Там довольно скучно, – заметил Люциус. – Шуметь нельзя, трогать ничего нельзя, и участвовать в расследованиях мне тоже не разрешают. Хорошо, что брат мистера Холмса взял меня сюда. Здесь мне нравится. – Улыбаясь, он опустился в одно из больших мягких кресел, на которое было наброшено пёстрое шерстяное покрывало. Под ним, кажется, лежало что-то вроде подушки.

Себастиан со свистом втянул воздух и состроил гримасу:

– Я бы не стал туда садиться.

– Что? Почему? – растерялся Люциус.

Подушка под Люциусом зашевелилась.

– Потому что это кресло мисс Софи, – разъяснила Тео. – Неужели не видно?

«Мисс Софи?» – хотел было переспросить Люциус, но успел произнести лишь «Мисс Со…». Рядом с ним из-под покрывала вдруг вынырнула змеиная голова величиной с ладонь.

– О-о-о! – испуганно протянул Люциус, и глаза его округлились.

Змея уставилась на него.

Мальчик, вскрикнув, вскочил с кресла:

– Это ещё что такое?! – Собственный голос показался ему слишком визгливым.

Себастиан засмеялся:

– Я же говорил: я бы не стал туда садиться.

– Это, – сказала Тео, – мисс Софи, мой тигровый питон. – Она подошла и стянула шерстяное покрывало. Под ним оказалось сильное блестящее чёрно-коричневое чешуйчатое тело настоящей змеи-констриктора, уютно свернувшейся в кресле. Змея подняла голову и посмотрела на девочку, шевеля раздвоенным языком.

– Разве она не красавица? – Бесстрашно улыбаясь, девочка подняла змею не меньше семи футов длиной и положила себе на плечи. Голова мисс Софи покоилась на её правой руке. Тео, похоже, даже не приходило в голову, что питон может без труда её задушить. Хотя в данный момент вид у змеи был скорее сонным и она без сопротивления позволяла делать с собой что угодно.

Люциус сглотнул, поняв, что в корне поменял своё мнение о Теодосии Паддингтон. До этого она казалась ему странноватой из-за пёстрых развевающихся одежд. Но, по-видимому, она была ещё и чертовски смелой – или совершенно чокнутой.

– Юные господа, леди Теодосия, чай подан, – возвестил автомат-дворецкий Джеймс, держа в металлических руках поднос с тремя чашками. Четвёртая чашка уже была у Харольда в руке.

Люциус, Себастиан и Тео взяли чашки, и все сели. На этот раз Люциус внимательно смотрел, куда садится. Кто знает, какие экзотические домашние животные есть у сына исследователя Африки Квотермейна! Люциусу пришли на ум жирные пустынные пауки и готовые в любой момент ужалить скорпионы.

– Не волнуйся, – ухмыльнулся Себастиан над чайной чашкой, будто прочёл мысли Люциуса. – Мисс Софи – единственная звериная обитательница «Воронова гнезда», у которой нет перьев.

– Не считая пары жуков, которых ты притащил из Африки, – вмешалась Тео. – И этого кузнечика, который постоянно громко стрекочет. Наверняка выполз из твоего чемодана.

– Буду знать, – ответил Люциус. Значит, он не ошибся: это действительно стрекотал сверчок.

– Итак, ребята, давайте поднимем чашки! – воскликнул Харольд. – За нашего нового друга Люциуса!

– За Люциуса! – чокнулся с ним Себастиан.

– За вас, – сказал Люциус.

– Гип-гип… – громко начал было Джеймс, но сбился, провожая растерянным взглядом облачко пара, вырвавшееся из его головы. – И… э-э-э… ура!

Сделав глоток, Люциус обнаружил, что вкус у его яблочно-одуванчикового чая – каким-то невероятным образом одновременно фруктовый и горький – просто отвратительный. Тем не менее он выдавил улыбку и кивнул Харольду:

– Очень… необычно.

– Хорош, правда? – спросил Харольд, который, видимо, пил то же самое.

– Необычен, – настаивал Люциус.

Себастиан едва заметно улыбнулся и поставил чашку:

– А что ты делаешь в Лондоне?

– Ничего особенного, – пожал плечами Люциус, в который раз за этот день подумав о маме. Его снова охватила тоска по ней, но он не хотел показывать этого остальным. – Я живу у мистера Холмса, пока моя мама в отъезде, – пришлось ему соврать. – Она иллюзионистка и путешествует сейчас с варьете по Европе. Обычно она берёт меня с собой, но в этот раз не получилось, и она оставила меня у своих давних знакомых Холмса и Ватсона. Полный отстой, – поморщился он, но глаза Харольда заблестели от возбуждения:

– Странствующая иллюзионистка? Просто фантастика! Ты наверняка много где побывал.

– Это да. В Нью-Йорке, Риме, Париже. Везде, где ценят шоу иллюзионистов. На ярмарках мама не выступает – только на крупнейших сценах мира. – На самом деле им уже приходилось зарабатывать себе на хлеб в довольно убогих заведениях, но об этом Люциус предпочёл умолчать.

– Как увлекательно! – восхитился Харольд.

– Значит, ты идеально вписываешься в нашу компанию, – заключил Себастиан. – Мы все уже повидали мир. Ну, кроме Харольда – он никуда не выезжал из Лондона, насколько я знаю.

– А вот и нет, – возразил Харольд. – Два года назад я ездил на морской курорт Милфорд-он-Си на южном побережье Англии.

Люциус вскинул брови, и Себастиан тоже вопросительно посмотрел на Харольда:

– Морской что?

– Курорт, – пробормотал Харольд. – Мама отправила меня туда. Из-за всех этих аллергий. Там было довольно скучно… – Он смущённо помешал ложечкой чай, но потом лицо его прояснилось: – Но кое-что хорошее там всё-таки было. В одном антикварном магазинчике я наткнулся на ржавые детали автомата-дворецкого. Чтобы не скучать, я купил их и начал мастерить. После возвращения я в папиной лаборатории ещё кое-что улучшил. Так появился Джеймс – ходячий лексикон, который помогает мне в исследованиях и экспериментах. Я внёс в него всю информацию из папиной научной библиотеки. Теперь он всё знает и просто незаменим. Кроме того, он не просто машина. Полтора года назад во время прогулки в него ударила молния, и с тех пор он ведёт себя не как автомат. Папа считает это неисправностью ядра управления, но я вам клянусь – это нечто большее. Он почти как живой. Мой самый верный спутник.

– Благодарю вас, мастер Харольд, – продребезжал Джеймс. Из его головы вырвался пар, от которого запотели щёки – похоже было, будто он покраснел. – Очень мило с вашей стороны.

Люциус остолбенело переводил взгляд с бледного мальчика на машину и обратно:

– И ты один его смастерил?!

– Ну, почти, – кивнул Харольд. – Папа немного помог мне запрограммировать его ядро управления. Он довольно известный разработчик автоматов. Но в целом…

– Харольд – наш маленький гений, – пояснил Себастиан. – Уверен, что в Лондоне никого умнее не найдётся. Он считает в уме лучше, чем ты на бумаге. И постоянно изобретает какие-нибудь штуки – как, например, эту специальную чаеварку.

– Кстати, скоро она будет работать полностью автоматически, – похвастался Харольд. Когда речь шла о технике, он чувствовал себя в своей стихии и буквально расцветал. – Я уже начертил все чертежи. Надо только раздобыть пару шестерённых гидромоторов и старое ядро управления. Потом я пробью несколько перфокарт, и нам будет достаточно лишь вставить нужную – и из другого конца машины польётся чай. Сам собой.

– Кого-кого ты пробьёшь? – растерянно переспросил Люциус.

– Перфокарты, – повторил Харольд. – Это носители данных на специальной бумаге. В них пробивают отверстия, вставляют в машину с ядром управления, и она распознаёт эту комбинацию отверстий как команду и выполняет её – например, заваривает чай.

– Я, правда, мало что понял, но звучит заманчиво, – признал Люциус.

– У него вся семья такая, – сказал Себастиан. – Все гениальные учёные. Или чокнутые учёные – это как посмотреть. Дядя Харольда сейчас работает над прибором, который должен летать. Причём не как дирижабль, нет – он должен преодолеть земное притяжение. Хочет полететь на нём на Луну. – По тону Себастиана было понятно, что этот план он относит скорее к категории безумных.

– Его летучий шар функционирует! – Харольд большим пальцем указал через плечо на парящий в двух футах над верстаком шар, который Люциус заметил ещё когда вошёл.

– Ты прав: вверх на нём подняться можно, – сухо заметил Себастиан. – Только вот вниз уже не спустишься. Замечательный летательный аппарат.

– А твои родители чем занимаются? – обратился Люциус к Тео. Он хотел перевести разговор в другое русло, пока двое его новых друзей не поссорились.

– Мой отец – полковник Британской армии, – ответила девочка, гладя внушительных размеров тигрового питона будто котёнка. – До недавних пор мы жили в Индии, но полгода назад переехали в Лондон. Отец не объяснил почему. Это связано с его работой. Он говорит, мы пробудем здесь не больше года. Оно и к лучшему, я считаю. Погода в Лондоне просто отвратительная. В Индии намного лучше.

В этом Люциус не сомневался, хотя в Индии ещё ни разу не бывал. В мире не много найдётся мест, которые выглядели бы уродливее, чем Лондон в дождь – а дождь здесь шёл постоянно.

– А твоя мама? – спросил он. – Она тоже здесь или осталась в Индии?

– Моя мама умерла, – ответила Тео.

– О, – Люциус сделал сочувственное лицо. – Мне жаль.

– Ничего. Она умерла при родах. Я её не знала. Для меня всегда существовали только отец и мои няни, Прия и Малати. Прия приехала с нами. Малати присматривает за нашей усадьбой в Джайпуре. Я по ней скучаю. Её мать подарила мне мисс Софи. Мисс Софи была тогда ещё совсем маленькой – меньше двадцати дюймов[2]2
  1 дюйм равен 2,54 см. (Прим. ред.)


[Закрыть].

Люциус улыбнулся:

– Твой папа наверняка был в восторге.

Тео пожала плечами:

– Он научился ладить с мисс Софи. Теперь он её даже любит. Её просто нельзя не любить. Она такая милая. Правда, мисс Софи? – Девочка подняла руку, на которой лежала змея, и потёрлась щекой о голову питона. Мисс Софи несколько неохотно пошевелила языком.

– Ну, а чем занимается мой отец, ты уже знаешь, – вмешался Себастиан. – Он объездил всю Африку в поисках затерянных городов и исчезнувших племён – так же, как раньше его отец. Мы охотники на крупного зверя и исследователи. Очень неспокойная жизнь, должен сказать. Тебе доводилось проснуться утром – а вокруг тебя лежат тигры? Или удирать от диких аборигенов, жаждущих отрубить тебе голову и сварить из неё суп?

Харольда чуть не стошнило:

– Какая гадость, Себастиан!

– Ничего не поделаешь, – пожал плечами тот. – Всё так и было.

– Нет, – покачал головой Люциус. – Такого мне и в самом деле переживать не доводилось. «Зато кое-что другое», – подумал он, вспомнив их бегство из Парижа.

– А вот мне доводилось. К счастью, ничего не случилось. Бессчётные замечательные открытия стоили всех этих хлопот. – В глазах белокурого мальчика читалась жажда приключений. – Обнаружить забытый город посреди пустыни или древний храм в густых джунглях очень увлекательно. Никогда не знаешь, что тебя ждёт: смертельные ловушки или чудесные сокровища – а может, лишь куча пыли и заброшенные руины? Отец рад и руинам, но, как по мне, экспедиция окупается лишь тогда, когда в конце отыщешь сокровище. Как, например, во время нашего последнего путешествия. Конгарама… Это просто фантастика! Знаешь, что мы нашли там многочисленные скелеты с копьями и щитами?

– О, Себастиан! – простонала Тео. – Ты всё это рассказывал нам ещё две недели назад, когда вы вернулись в Лондон. Мисс Софи не хочется слушать эту историю ещё раз.

– Тогда пусть обмотает голову хвос-том, – огрызнулся Себастиан, недовольный, что его перебили. – Люциус эту историю ещё не слышал. Он наверняка хочет узнать о моих приключениях. Разве нет?

– Когда-нибудь ты непременно должен мне о них рассказать, – ответил Люциус. Он не хотел обижать Себастиана, но считал, что тот слишком уж задаётся. – Но не сейчас. Должен признаться: города, где кипит жизнь, мне намного интереснее, чем города мертвецов. – Увидев разочарование на лице нового друга, Люциус щёлкнул пальцами. – Знаешь что? Вот те вещи, которые вы обнаружили в Конгараме, я бы с удовольствием посмотрел. Как ты считаешь, мы сможем увидеть их в музее ещё до открытия выставки?

Себастиан восторженно закивал, перестав обижаться:

– Конечно, почему нет? Я их вам покажу. Вообще-то посторонним вход в подвальные архивы музея воспрещён, но я знаю, как нам пробраться туда незамеченными.

– А твой отец и другие участники экспедиции нас не застукают? – усомнился Харольд. – Ведь они сейчас готовят находки к выставке.

– Нет, если мы выберем подходящий момент, – торжествующе объявил Себастиан. – Сегодня, например, мой отец и все остальные участвуют в пресс-конференции для лондонских газет. Который сейчас час?

– Джеймс? – обратился Харольд к автомату-дворецкому.

– Чем я могу вам помочь, мастер Харольд? – вежливо спросил тот.

– Время скажи, пожалуйста.

– Четырнадцать минут одиннадцатого, мастер Харольд.

Себастиан стукнул себя кулаком по ладони:

– Замечательно. Конференция продлится до двенадцати часов. Если отправимся туда прямо сейчас, у нас будет не меньше часа, чтобы без помех осмотреть находки.

– Нам надо вернуться не позже половины первого, – напомнил Харольд. – Мой отец заберёт меня на обед. И лучше ему не знать о нашей вылазке, а то будет ругать нас, что мы одни шатаемся по Лондону.

– Успеем. – Себастиан вскочил и обвёл друзей взглядом. – Идёте?

– Конечно, – кивнул Люциус и тоже встал. Наполовину полную чашку с яблочно-одуванчиковой смесью он незаметно поставил на столик.

– Мисс Софи не интересуется древними статуями, – сказала Тео. – Но у меня такое чувство, будто я должна пойти. – Она грациозно поднялась, сняла с плеч змею и положила её обратно в кресло. – Отдохни ещё немного, – сказала девочка питону. – Тебе это пойдёт на пользу.

– Ну хорошо, раз все идут, то и я с вами, – сказал Харольд. Он всё ещё колебался. Мысль забраться в музей ему, похоже, не очень нравилась. Но в то же время не хотелось показаться занудой или трусом.

– Тогда идём! – Охваченный жаждой деятельности, Себастиан поспешил к выходу из башни. – За мной.

– Минутку! – крикнул Харольд и помчался к верстаку. Там лежал набитый до отказа коричневый кожаный рюкзак, из которого торчала ручка какого-то металлического предмета. – Моя экипировка на все случаи жизни, – пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Люциуса. – Инструменты, фонарь, несколько моих мелких изобретений. Я никогда не выхожу без этого из дома. Кто знает – вдруг понадобится разводной ключ?

Люциус еле удержался от смеха.

– Ты прав, – согласился он с серьёзным выражением лица. – Вдруг понадобится.

Харольд надел рюкзак и поспешил за остальными.

– Юные господа, леди Теодосия! – крикнул им вслед Джеймс, размахивая руками. – Если кто-нибудь заглянет и спросит, где вы, что мне ответить?

– Выдумай что-нибудь, – предложил Себастиан.

– Выдумать?! – В голосе автомата-дворецкого звучал ужас. – Но что?

Люциус положил руку ему на латунное плечо и лукаво посмотрел на него:

– Скажи, что мы взяли летучий шар мистера Кейвора и полетели на нём на Луну.

Вскоре они уже сидели в одном из паровых кебов, которые постоянно стояли перед клубом, чтобы гости заведения при необходимости могли ими воспользоваться. Пока кеб вёз их по оживлённым улицам Лондона к музею, Люциус не упустил случая расспросить Харольда.

– Объясни-ка поподробнее, что это за рюкзак, – попросил он, указывая на багаж, который держал на коленях сидящий напротив него Харольд.

– А что тут объяснять? – отозвался Харольд, поправляя очки. – Отец научил меня, что умные люди не выходят из дома без тщательной подготовки. Поэтому я, как следует поразмыслив, собрал идеальное снаряжение для выживания и сложил его в этот рюкзак.

– Но почему у тебя там инструмент? – недоумевал Люциус. – Я мог бы навскидку назвать десяток других, более жизненно необходимых, вещей, чем этот… как его… заводной ключ.

– Разводной ключ, – серьёзно поправил его Харольд. – Он просто незаменим, когда нужно затянуть гайки на теле Джеймса. – Он вопросительно посмотрел на Люциуса. – А ты бы какое снаряжение для выживания взял с собой?

Люциус пожал плечами:

– Неприкосновенный запас.

Харольд улыбнулся, открыл рюкзак и вытащил завёрнутый в фольгу батончик:

– Есть.

– И воду – нет, лучше газировку!

– Воды в Лондоне предостаточно. А газировка… – Харольд достал пару бумажных пакетиков. – Есть.

– Оружие, – добавил Себастиан с соседнего сиденья. – На случай нападения аборигенов.

– Ты имеешь в виду стариков в клубе? – усмехнулась Тео.

– Скорее тех мрачных типов в Лаймхаусе.

Тео наморщила лоб:

– Что Харольду делать в таком неблагополучном районе Лондона?

– Ха, смотрите и дивитесь! – усмехнулся Харольд. – Оружие у меня тоже с собой. – Он достал из рюкзака какую-то странную штуку, отдалённо напоминающую револьвер. Вместо барабана и ствола аппарат представлял собой необычную конструкцию из стекла и фольги с металлическим остриём на конце. Деревянная рукоятка была оснащена поворотным механизмом. – Это мой блицшокер. Им можно кого-нибудь вырубить.

– Блиц что? – Люциус скептически разглядывал аппарат.

– Блицшокер, – с готовностью повторил Харольд. – С помощью динамо-машины на рукоятке можно зарядить вот эти конденсаторы. При нажатии на этот рычаг образуется молния, которая может запросто вырубить взрослого мужчину.

– О боже! А твой отец знает, что ты мастеришь такие вещи?

Харольд стыдливо улыбнулся:

– Надеюсь, что нет.

В Себастиане пробудилось любопытство.

– Тебе бы обратиться к военным, – заметил он. – Они наверняка тебе хорошо заплатят за такой блицшокер.

– Вряд ли, – возразил Харольд. – Эту штуку ещё надо усовершенствовать. Радиус её действия – не больше шага. И динамо-машины хватает только на один заряд. Потом снова нужно крутить, а это требует времени. – Он пожал плечами. – Но мне он всё равно нравится. Особенно название: блицшокер. – Он бережно спрятал оружие.

Люциус наблюдал за ним, и вдруг его осенило. Он сунул руку в карман куртки и вытащил свёрток, который мама дала ему в день своего отъезда в коридоре Бейкер-стрит, 221-б.

– Смотри, – сказал он, показав серебристые шарики. – У меня есть кое-что, чего не хватает в твоём рюкзаке для выживания. – Он взял один из шариков и протянул Харольду.

– Что это? – спросил мальчик.

– Мама называет их «исчезательными трюками», – ответил Люциус. – Что-то химическое – понятия не имею. Когда бросаешь их на пол, раздаётся оглушительный хлопок, всё вокруг озаряется яркой вспышкой, а потом всё окутывает облако дыма. У зрителей создаётся впечатление, будто ты растворился в воздухе, а на самом деле, пока публика ослеплена, ты опускаешься в люк.

– О, круто! – Харольд протянул руку. – Можно?

– Конечно. Дарю, – сказал Люциус.

Мальчик взволнованно заморгал, рассматривая шарик со всех сторон:

– Слушай, а ты не можешь дать мне ещё один? Я бы сунул один в рюкзак, а второй подверг бы анализу в лаборатории. Может, я смогу скопировать эти исчезательные трюки.

– Хм, было бы неплохо, – согласился Люциус. Хоть ему и жалко было расставаться со вторым шариком – ведь у него у самого тогда останется всего два, – он признал, что дело того стоит.

– Спасибо, – поблагодарил Харольд, убирая оба серебристых шарика в рюкзак. – Сегодня же вечером примусь за работу.

Себастиан с улыбкой покачал головой:

– Харольд в своём репертуаре… Ему только дай научную загадку – он не успокоится, пока не разгадает её.