Текст книги "Пропащие люди"

Выпрямился.

Жутко хотелось закурить.

Коля понятия не имел, что произойдет с Надей, когда он уйдет. Она может пролежать так до самого закрытия, пока не очнется, либо пока кто-то сердобольный не вызовет охрану и скорую, а может… удача отвернется от нее снова, и тогда сам черт не будет знать, что произойдет здесь.

Перед тем, как уйти, он бросил:

– Посмотрим, насколько ты фартовая.

И вышел, не прикрывая до конца дверь.

Накинул на себя оставленный на стуле бомбер, расплатился наличкой и пошел к выходу. Любопытство настигло его, когда он почти вышел.

Коля позволил себе обернуться – какой-то покачивающийся от выпивки, низкорослый мужик заглянул в крайнюю дверь. Постоял так секунды две, тоже осмотрелся и вошел, наглухо закрывая комнату.

Не в силах сдерживаться, молодой человек рассмеялся, изрядно насторожив подвыпивших вышибал у гардеробной:

– Какие-то проблемы?

– А? Да не, простите, я так. Сам над собой, – отмахнулся Коля, поднимаясь по неудобным ступенькам. В спину прилетело: «Шизик». Но это только сильнее раззадорило его.

Смех раздирал легкие еще пару минут, пока он брел по опустевшим в рассветные часы тротуарам. Желанная сигарета медленно смаковалась им, а дым уносил прошедшую неделю прочь.

Коля решил больше так не рисковать, все-таки Надя – не совсем привычный случай. Лишь знание дела позволит молодому человеку выйти сухим из воды.

Дома царила тишина. Стараясь не шуметь, Коля осторожно снял ботинки, грязью, подтаявшей в лифте слякотью замарав недавно вымытый пол. На кухне одиноко стояла недопитая кружка с еще не остывшим чаем и переведенный в спящий режим ноутбук. Ему стало интересно – Яра ждала его, или работа так сильно увлекла девушку, что та просидела с ней всю ночь?

Отдаваясь равномерным стуком в ушах, ходили настенные часы. В доме напротив – таком же человеческом муравейнике, как и его собственный дом – горела лишь пара окон, а у соседей сверху кто-то гневно ступал по кухне, разбуженный плачем маленького ребенка. Небо еще и не думало рассветать, а потому Коля был всецело упрятан в темноте помещения, наслаждался отблеском небольшого светильника над столом.

Рубашка сдавливала шею, и он позволил себе расстегнуть пару-тройку верхних пуговиц, пропуская в легкие кислород. На полочке возле пакетиков с чаем лежала оставленная Ярой электронная сигарета, которую молодой человек взял в руки. И, выпустив в потолок пару дымовых колец, откинулся на стуле, прикладываясь спиной к стене.

Усталость резко окатила его с головой, утянула, и он прикрыл глаза, наконец, полностью расслабляясь. Конечно, навязчивые мысли о просчете все еще копошились роем личинок, но это происходило где-то очень глубоко внутри него. И потому Коля позволил себе выдохнуть.

Никакого удовлетворения он в этот раз не получил. По крайней мере – пока. Нужно дождаться новостей или чего-то такого, а дальше видно будет.

Его посетила мысль о том, что, возможно, зря он так беспокоится. Что, даже если бы он бросил ее прямо в центре танцпола, всем этим людям было бы глубоко все равно, они бы и не заметили, что что-то не так, затоптали бы девчушку своими башмаками и убитыми в дорожной соли кроссовками. Что на самом деле он – единственный, кто позаботился о ней.

Хотя, говоря по правде, так ли ему важна чужая беспечность, равнодушие, отвращение или безучастность? Пока другие позволяют себе развешивать ярлыки, Коля думал о том, что не станет опускаться до их уровня. Что люди до тех пор безразличны ему, пока очередная заблудшая душа не найдет его в качестве утешения.

Шум из спальни выдернул Колю из состояния задумчивости. Он спешно сорвался, бросая на стол электронку.

Ярослава каталась по кровати, пребывая в бреду, ворочала головой, а налипшие от пота волосы расчертили лицо на неровные куски. Коля опустился рядом, пытаясь разбудить девушку.

– Просыпайся!

Быстрые и шумные вздохи наполнили комнату.

– Яра, просыпайся, ну! Давай же!

Молодой человек схватил в руки ее голову и легонько встряхнул, удерживая в одном положении. В очередном ужасе распахнув веки, девушка открыла глаза, не в силах сфокусировать взгляд первые секунды. Затем он прояснился по мере того, как успокаивалось и замедлялось ее сердцебиение и дыхание.

– Опять кошмар, – констатировал Коля. И прижал Яру к груди.

Она не обняла в ответ, но и не вырывалась. Лишь дышала попеременно то ртом, то носом. Вся липкая от пота; юноша поглаживал сгорбленную спину. Что девушка видела на этот раз?

– Сколько… – она немного задыхалась, ее голос не сразу смог окрепнуть. – Сколько сейчас времени?

– Половина шестого утра.

– Ты только пришел?

– Нет, сидел на кухне – не спалось.

Еще какое-то время она позволяла удерживать себя в объятиях, затем напрягла ослабшие руки и оттолкнула Колю, села, уставившись на недавно купленные тапочки. Запустила пальцы в волосы, встряхнула их, будто это помогло бы упорядочить безумие в голове.

Потом встала.

Он схватил ее рефлекторно, продолжая сидеть на краю кровати. Ярослава, нахмурившись, обернулась, поглядывая на сцепленное его рукой запястье:

– Что?

– Ты снова уйдешь?

Память о прошлом случае оставила слишком глубокую рану в его сердце, и вторую такую обиду за недоверие к себе он не в силах испытать.

Девушка помолчала.

– Нет. Пойду, чайник поставлю.

И тогда он выпустил чужую руку, в тишине приглушенной занавесками спальни провожая ее фигуру взглядом. На какое-то мгновение его обуяло сомнение, а потом с кухни раздались звуки включенного электрического чайника.

Коля успокоился.

Ярослава отказалась от чая, отдавая предпочтение кофе, и сейчас понемногу засыпала в турку перемолотые кофейные зерна. Коля переоделся в домашнюю одежду, вот только это не спасало от ощущения запахов того подвального помещения, а вместе с ним и впечатления ночи.

– Что тебе снилось? – спросил он, раз уж девушка не спешила завести разговор первая.

– Кошмар. Ничего нового, – ушла она от ответа.

– Ты никогда не рассказываешь, что тебя мучает.

Поставив турку на плиту, Яра повернулась и невыспавшимся, уставшим взглядом окинула молодого человека.

– Кошмары они и есть кошмары, что тут расскажешь? Монстры, от которых ты убегаешь, стоя на месте, и паника, захлестывающая с головой. Сколько лет мучаюсь, а все не могу осознать, что это не по-настоящему. Аж бесит.

– От кого ты убегаешь?

– Не знаю. За все время я ни разу не видела его. Только гнетущее чувство опасности, из-за которого пускаешься наутек. И дыхание в спину.

Девушка потерла лицо, растирая щеки и глаза до красноты. Словно пыталась содрать с себя кожу. Короткие ногти оставляли белые следы.

– Если тебя это беспокоит…

– Меня это беспокоит постольку, поскольку это мешает тебе жить, – закончил за нее Коля.

– Все это время я как-то справлялась и сейчас справлюсь. Не строй из себя героя, – резко отвернувшись обратно к гарнитуру, девушка грузно выдохнула, опираясь на панель электрической плиты. – Извини. Я всегда на нервах после… ну, ты понял.

Коля решил ничего не говорить в ответ. Казалось, это лишнее.

– Как прошла встреча? – сменила тему Ярослава. В попытке улыбнуться, уголок ее губ дрогнул.

– Неплохо. Я выпил немного.

– Да, я почувствовала. Как тебе спикер? Думаешь, сработаетесь?

Кофе начинало шипеть.

– Все зависит от него, – ответил молодой человек, уклончиво спрятав ухмылку в сжатом возле рта кулаке. – Впечатление произвел неоднозначное.

Судя по всему, ей было достаточно такого объяснения, поскольку дальнейших вопросов не последовало.

– Как ты работаешь с людьми, которые тебе не нравятся? – поинтересовался Коля.

– Так же, как и с другими. Клиенты несут нам деньги, а потому мне без разницы на то, кто они, как выглядят и чем занимаются. Впрочем, я поняла, к чему ты клонишь, но мы стараемся подстроиться под каждого. И найти общий язык.

Коля задумался, вспоминая увлечения девушки в области взаимоотношений людей.

– Спустись на землю, кофе готов.

Пряный напиток, отдавая корицей и гвоздикой, дымил, остывая в кружке. Солнце и не думало показываться.

Глава 3

Это случилось на следующий день. Новость о Наде появилась в местных газетах через сутки.

Они ужинали, когда Яра внезапно начала читать вслух пост, ловко, выверенным и привычным движением поправив на носу вечно спадающие очки.

– Ты знаешь про клуб «Парус»? Гадюшник неподалеку от железнодорожных путей.

– Да, слышал о нем. Та еще дыра, – спокойно отреагировал Коля.

– Согласна. Тут пишут, там какую-то девку изнасиловали и убили. Жуть, конечно.

– Правда? Когда?

– Буквально вчера ночью. Пишут, ей было девятнадцать на момент смерти. Если честно, я нисколько не удивлена. Сколько живу в этом городе, а только такие новости здесь слышу.

– А полиция что? – он повернул голову, чтобы видеть Яру и ее реакцию. Девушка сидела, подогнув под себя ноги, и увлеченно читала с экрана монитора.

– А нихуя, – крайне агрессивно выругалась она. – Там камеры не работают с момента открытия, а вся охрана – накуренная бутафория. Но пишут, что по показаниям очевидцев ищут, кто это сделал. Чувствую, ничерта не найдут. Как и всегда.

Молодой человек довольно улыбнулся, буквально снимая с языка девушки то, что она сказала минуту назад. Конечно, камеры не работают, в ином случае он бы не повел Надю туда.

Присаживаясь напротив, он подметил одну вещь в девушке:

– Что-то я не вижу выражения сочувствия на твоем лице.

– Потому что его нет. Сама виновата – нечего было бухать черт знает где и с кем.

– А как же ваша хваленая женская солидарность?

– Это жизнь. Головой думать надо.

– Может, ее напоили насильно?

– И что? – по всей видимости, Ярославу ничуть не заботили приводимые Колей аргументы. Она хлопала глазами, не проявляя ни капли сострадания.

– Неужели тебе совсем ее не жаль? Это чья-то дочь.

– Значит, воспитывать и следить лучше надо было. И не пытайся достучаться до моей совести – в данной ситуации это бесполезно.

– То есть девочка виновата?

Ярослава показательно закатила глаза.

– Нет. Виноваты родители, девочка и, естественно, подонок, который это сделал. Надеюсь, его поймают.

В такие моменты Коля мог с уверенностью сказать, что Ярослава его… пугала. Казалось, даже в нем самом не было столько хладнокровия и отрешенности, как в ней. «Откуда в человеке столько критики и агрессии к другим?», – думал он.

Пока девушка переключилась на салат, молодой человек снова и снова вспоминал одну и ту же поговорку, гадая – друг он Ярославе или враг? Он понятия не имел, кто ее придумал, но сейчас был согласен с каждым словом.

А потому сказал, предвидя все вытекающие последствия:

– Слушай, давай съедемся.

Она не согласилась.

– Должно быть, ты забыл, о чем я тебе говорила, – отвернувшись от него, Яра перестала ковыряться в тарелке и отложила вилку.

– Да, но я думаю, в наших отношениях произошли достаточные изменения, чтобы пересмотреть свою позицию.

– Я в этом не уверена.

Девушка инстинктивно сжалась на стуле, охладела и визуально закрылась от собеседника. Коля предполагал, что будет сложно, однако не представлял, что настолько.

– Не хочу видеть, как после очередного кошмара ты пропадаешь на несколько дней без объяснения причин.

Собираясь выудить главный козырь против девушек – заботу – молодой человек уже ощущал на языке вкус маленькой победы:

– Я беспокоюсь.

Вопреки ожиданиям, Ярослава все равно ему отказала.

Коля никогда не встречал подобных ему.

Причин было несколько. Во-первых, такие люди не привлекают к себе внимание, а, следовательно, выделить их в толпе весьма проблематично. Во-вторых, банальная вероятность такого знакомства также играет важную роль. А в-третьих, ему было все равно, и потому раньше он попросту не хотел их видеть.

Они вызвали такси, и через семь минут к подъезду панельной пятиэтажки на окраине города подъехала машина. Мужчина высунулся из приоткрытого окна, помахав рукой:

– Такси!

Ярослава глянула в телефон, а затем на машину – не сходились ни номера, ни марка, ни цвет автомобиля. Даже лицо водителя было другим. Она пихнула Колю вбок, откровенно паникуя.

– У нас должна быть белая «Шкода», – Коля не спешил садиться.

– Да, такое бывает. Вам ведь в первый микрорайон?

Яра кивнула.

– Садитесь, а то ожидание накапает.

В машине ярко пахло цитрусами. Улыбчивый водитель что-то нажал на телефоне, выруливая с забитой парковки.

– Подскажите, а почему другая машина приехала? – поинтересовалась девушка. Она вцепилась в ладонь Коли, а во вторую руку вложила ключи, самый длинный из связки был наготове.

– Ой, да, знаете, бывают такие ситуации. Прям смех, честное слово.

Никто, кроме водителя, в салоне не смеялся.

– Еду я к вам на заказ, и тут машина – бамц! – и глохнет. Масло у нее потекло или чего – не стал разбираться.

Коля не понимал устройство автомобиля, но в кратком описании ситуации его настораживало совершенно другое. Пятидесятилетний мужчина временами поглядывал в окно заднего вида, встречаясь с ним взглядом. И молодому человеку не нравились эти глаза.

– Но на карте не показывалось, что вы останавливались, – продолжала Ярослава. Она будто специально закидывала таксиста неудобными вопросами.

– Ну-у! А вы чего хотите от приложения-то? – он засмеялся, оголяя коронки на зубах. – Программа она и есть программа.

– Тогда нужно было снять заказ.

– Зачем? Я же приехал по итогу.

– Вы Алексей?

– Конечно! А кто ж еще? – очередная мерзкая улыбка. – Что, не похож?

Ни один из ответов девушку не удовлетворил. Она пригляделась к фото на смартфоне, с сомнением принимая сходство и ничего не отвечая.

– Думал, леди поедет одна.

Сказал водитель, вновь всматриваясь в зеркало. Они встретились с Колей взглядами, после чего не осталось никаких сомнений. Он такой же, как Коля. Возможно, даже хуже.

– С чего бы вам так думать? – спросил парень. – Поздний вечер. Мало ли чего… может случиться.

Необычная ситуация. Воздух между ними тремя хоть ножом режь. Коля не понимал, насколько проницательна в этот раз девушка, а любопытство относительно своей догадки съедало его.

– Вы правильно переживаете, – продолжал таксист ровным голосом. – Время нынче совсем неспокойное, нужно постоянно начеку быть, да, молодой человек?

Коля задумался, прищуриваясь:

– Ага.

– И оставлять таких красавиц без присмотра тоже нельзя. Уведут, и не заметишь.

Ярослава повернула голову на Колю.

– Я и не оставляю.

Коля перехватил ладонь девушки, сильнее прижимая к себе.

«Занято, – говорило поведение. – Извини, мужик, но сегодня тебе ничего не перепадет».

– Мне больно! – Яра дернула его за рукав. – Куда схватил-то?

Музыка в машине не играла.

– Вам второй подъезд? – уточнил водитель.

Объезжая мартовские проталины с видными ямами в асфальте, они завернули во двор дома Ярославы.

– Хорошо вам вечера, молодые люди! Берегите себя!

Таксист попрощался все той же улыбкой, от которой передергивало и потряхивало. Чрезмерная вежливость всегда вызывала ощущение тревоги и настороженности, но сейчас особенно.

– До свидания, – небрежно бросила девушка и, словно назло, громко хлопнула дверью. Коле показалось, что она напугана. Однако это был явно не страх. Скорее злость.

Машина завернула за соседний корпус и скрылась. Коля тут же закурил, выдыхая напряжение, преследовавшее его на протяжении всей поездки.

– Твою мать, что это было?

Ярослава на выдохе прислонилась к облупившимся блевотно-желтым перилам, достала свою электронку и глубоко затянулась. Похоже, дерьмово было им обоим. Стянув капюшон пальто, она мотнула головой, зарываясь разгоряченными пальцами в волосы.

– Не знаю, – честно ответил молодой человек. – Он ведь как-то привез нас на нужный адрес.

– Это было жутко.

Он хотел спросить ее, о чем она думала, пока была заперта в салоне в объятиях ситуации. Какие мысли проносились в голове. Заметила ли она сходство. Или Коля все себе выдумал…

Поднимая глаза от земли, Яра посмотрела на него – тот самый взгляд, напоминающий рентгеновский луч.

– Что-то не так?

– Ты чего такой задумчивый? – спросила она.

– Ничего. Радуюсь, что мы спокойно доехали.

Из ее рта поднималась к небу струйка плотного дыма, перекрывая часть лица девушки.

– Твое предложение еще в силе? По поводу съехаться.

Коля удивленно приподнял брови.

Что-то глубоко в душе дрогнуло в ликовании.

Погода весной везде одинаково отвратительна.

Он сделал такой вывод, когда приезжал к родителям на выходные, а следом отправился в командировку в один из южных регионов страны. Не имело значения, где ты находишься, всюду поганая апрельская слякоть, сырость, грязь, непрекращающийся дождь со снегом. Угрюмое небо придавливает тебя, желая расплющить. Ему плевать на высотки бизнес-центров, на кроны деревьев, царапающих брюхо облаков. Все готово увязнуть в трясине безысходности и тоски.

По крайней мере, Коля думал именно так. Так называемое весеннее обострение, о котором он неоднократно слышал, похоже, обошло его стороной.

Не хотелось ничего.

Парк через дорогу от дома, подсвечиваемый вывеской торговой марки продуктового, опустел, и сейчас в нем остались лишь редкие виды неугомонных детей, копошащихся в лужах, собачников, чьи ноги еле волочились от усталости в конце рабочего дня, да пара зевак – таких же, как он сам, почему-то предпочитающих торчать на улице, чем идти в тепло. Новый вид мазохизма.

Коля повернул в ту сторону, решая проветрить голову и спустить в помойку двадцать минут своей жизни.

Тусклые фонари едва горели, парочка периодически мигала, напоминая кадры из фильма ужасов, а небольшой пруд смахивал на воронку в ад, нежели на благоустроенный водоем. Проталины возле берегов приманивали ребятню, чудом не провалившуюся под хлипкий лед. Силуэт школы, затерявшейся во дворах, только добавлял уныния этому месту.

Может, еще не поздно повернуть обратно?

Какая-то женщина с третьего этажа вышла на балкон, чтобы позвать ребенка домой. Это случилось слишком неожиданно, хотя и ожидаемо, – с двух из четырех сторон на тропинки выходили окна жилых многоэтажек.

Он выбрал одну из дальних лавочек, не затоптанную грязными ботинками и спрятанную от моросящего дождя под ветками тополя. Присел, не в силах оторвать глаз от трясины маленького озера. И просидел так, не считая времени.

Пока рядом не заговорили:

– У вас нет ощущения, что на вас смотрят?

Коля встрепенулся от внезапно ворвавшегося в его голову чужого голоса. Осмотрелся.

– Или я одна такой параноик?

Слева от него на соседней лавочке, забравшись вместе с ногами, сидела девушка. Или девочка. Так сразу и не скажешь – вязаная, надвинутая на лоб шапка и пальто не позволяли сказать точно.

Незнакомка рассмеялась сама себе.

– Хотя чего я жду? Тут же повсюду окна.

Все еще не понимая, ждут ли от него ответа, Коля продолжал хранить молчание.

– Я нарушила ваше уединение? Простите, – снова заговорила она. Теперь хотя бы стало ясно, что девушка и правда разговаривала с Колей. – Просто мысли вслух.

– Да ничего, – сказал он негромко.

– Вы выглядели как человек, с которым можно поговорить о чем угодно. Поэтому я решила рискнуть.

Он хлопал глазами, совершенно не понимая, что происходит.

– Я Катя. Во-он из того дома, – незнакомка вытянула руку в сторону одной из бело-кирпичных многоэтажек; Коля не мог увидеть, куда именно она показывает, а потому кивнул наугад. – А вы?

Он повернулся назад и махнул рукой в сторону новостройки, чья крыша перекрывала днем солнце другим домам.

– А, ясно, – лаконично отреагировала девушка.

Шапка на ее голове слегка съехала, оголив левую часть лица. Приглядываясь, он все-таки решил, что это девушка, а не девочка.

– И часто вы заговариваете с незнакомцами? – спросил Коля, помня, что не представился в ответ.

– Вообще-то, нет, но мой врач говорил, что общение – это важно. Так что я вот, сижу тут, общаюсь.

– И как успехи? – усмехнулся он.

– Пока не очень.

Девушка захихикала, пряча лицо в коленях.

– Знаете, люди с моим диагнозом обычно лежат овощем и пену изо рта пускают, а я смеюсь. Как-то оно не сходится, вам не кажется? Ощущаю себя самозванцем.

– А какой у вас диагноз? – вопрос напрашивался автоматически.

– Затяжная депрессия.

Ответила девушка, не глядя на собеседника. И снова уголок ее рта дрогнул в сдерживаемом смехе.

– Я просто устала ничего не чувствовать. Наверное, лучше будет, если я буду хотя бы смеяться.

– Что ваш врач говорит по этому поводу? – вновь спросил Коля.

– Не знаю. Он переехал в другой город.

– А новый врач?

– А нового у меня нет.

Дети кричали где-то рядом, матерясь уже в таком возрасте. Какая-то бабка обругала их, назвав «оборванцами» несмотря на то, что на оборванку больше походила она сама.

Коля достал сигарету.

– Вы не представились, – напомнила девушка.

Когда молодой человек поднял глаза, она вовсю рассматривала его, впиваясь взглядом.

– Коля.

– Катя, – повторила девушка. – Присаживайтесь на мою скамейку. Я устала громко разговаривать.

Секунду помешкав, он пересел к ней. Подумав еще немного, протянул пачку.

– Не, спасибо, – смеясь, отказалась Катя. – Я только бросила.

– Сколько тебе?

Она снова засмеялась. Коля ни разу не улыбнулся.

– Не похожа на взрослую, да? Мама говорит, это из-за одежды, которую я ношу. Мол, она слишком детская.

Коля терял терпение от ее путаных мыслей.

Словно прочитав недовольство в его глазах, она спохватилась.

– Двадцать два. А мы уже на «ты»?

Молодой человек затянулся, привалившись к спинке скамьи.

– Ты против?

Катя пожала плечами, отворачиваясь от него. Больше они не разговаривали.

Молча докуривая сигарету, Коля метко кинул ту в наполовину заполненный талой водой мусорный бак и поднялся на ноги. Странная беседа вывела его из равновесия, и он все никак не мог решить: была ли она забавной или скорее нелепой?

Ясно только одно – мысли, прочно засевшие в его голове до этой встречи, напрочь испарились. Осталась легкость, словно кто-то счистил ластиком карандашные наброски.

Он сделал пару шагов в сторону дома.

– Ты завтра придешь? – спросила Катя, оборачиваясь к нему. Ветер усиливался, но девушка будто вросла в деревянные панели, не шевелясь и не дрогнув под ним.

Коля думал.

– У тебя наверняка дела. Но если нет, то я буду ждать. Я «гуляю», – она сложила руки в соответствующем жесте. – каждый день. Спокойной ночи.

Никак не ответив на ее слова, он вышел из парка, приподнимая выше воротник пальто, который продувался насквозь. Приближающимся летним теплом даже не пахло. Не решив, что делать дальше, Коля однозначно знал, что вернется.

Дома пахло чем-то печеным.

Стоя босиком на кухне и подняв одну ногу, как фламинго, Ярослава что-то увлеченно поедала с ложки. Перед ней на плите стоял противень, накрытый фольгой.

– Чего так поздно? – спросила она.

– В соседнем дворе живет странная девочка, – ответил Коля.

Выхватывая из женских рук прибор, он жадно набросился на уже остывшую на нем картошку. Голод охватил его.

Не комментируя сказанное, Яра молча смотрела на Колю.

Это был тот самый взгляд.

Когда-нибудь она должна начать задавать вопросы. И чем больше проходило времени с момента знакомства, тем меньше ему хотелось прятаться. Цирк с замалчиванием очевидных вещей одновременно забавлял и утомлял молодого человека. Вот и сейчас, чувствуя, как горит прожженный затылок, Коля замечал, насколько быстрым становится пульс.

Не будь он собой, девушка бы обязательно отреагировала – вопросами, замечаниями. Ярослава же молчала партизаном, проглотив язык.

Но быстро собралась, проморгалась и двинула Колю бедром в сторону, уводя разговор в другую сторону.

– Руки кто мыть будет? Отошел от плиты!

За ужином они сидели друг напротив друга.

Такое бывало редко.

Уплетая курицу, Коля вгрызался в нее со всей силы, будто от того, с каким остервенением он будет ее есть, будет зависеть его жизнь. Ярослава же предпочла использовать вилку и нож даже в разделке мяса, боясь испачкать руки.

– Дорогая, – позвал Коля, улыбаясь. – У меня что-то на лице?

Девушка замерла, так и не проглотив кусок.

– Просто ты так на меня смотришь.

Она слегка приподняла подбородок, отложила нож и провела ладонью возле губ.

– Да, вот тут немного.

– Убери, пожалуйста, а то у меня руки грязные.

Он перегнулся через стол поближе к ней, поворачивая голову под нужным ракурсом. И ждал.

Яра дотронулась до его щеки большим пальцем и провела по сухой коже до уголка губ. Его язык задел палец, обхватил губами и полностью облизал.

– Это были остатки специй? – улыбнулся молодой человек, начав медленно жевать. – Не чувствую мяса.

– Кажется, да.

Девушка не сводила с него глаз.

Ночь была длинной.

Он вышел из-за стола и, обойдя его, помыл руки в раковине. Затем подошел к Ярославе и повел в спальню, где, стоило им переступить порог, он прижал девушку к стене, придавливая собственной грудью, а одну руку положил ей на лопатки, чтобы та не ударилась.

Настроение у Коли было отличное.

Стянув футболку через голову, то же самое он сделал с ее вещами, небрежно раскидывая их по полу. Яра кинула пару недовольных взглядов на образовавшуюся кучу, но долго пребывать в раздражении ей не дали.

Коля перевернул ее спиной к себе, обхватывая ладонью подбородок, и приспустил нижнее белье. Оно было белым в горошек. И грубо вошел, наскоро проверив готовность девушки. Тоненькой струйки смазки, налипшей на пальцах, ему показалось достаточным.

Ярослава гортанно выдохнула и пару секунд не издавала никаких звуков. Комната погрузилась в чавкающие звуки равномерных толчков и поцелуев, которые Коля дарил ее шее и плечам. Заставив девушку запрокинуть назад голову, он жадно поцеловал ее в губы. И не давал разомкнуть поцелуй, даже когда она забилась в его руках от возрастающего в теле напряжения.

Она дышала, как животное, загнанное в угол, – очень часто и прерывисто. Ее глаза закатывались от переизбытка и одновременной нехватки кислорода. Коле хотелось что-то сказать ей, найти подходящие слова, описывающие его чувства к ней. Но уши закладывало от оглушающе тяжелого дыхания рядом, оно сбивало с толку.

Любовь? Желание? Интерес?

Он знал, что она умрет – рано или поздно. Как только в ее теле погаснут огоньки, ослепляющие Колины глаза. До тех пор эта девушка будет единственной, чье существование имеет для него хоть какое-то значение.

Он не щадил ее.

Он всего лишь поставил таймер. И когда закончится время – не знал никто.

Ночь была светлой.

Но это не помешало кошмару добраться до Ярославы.

Коля нашел ее утром в набранной ванне без пены и бомбочек. Она сидела в прозрачной воде, не шевелясь, откинув назад голову и подложив под шею валик из полотенца. В таких случаях говорят ободряющие слова, кладут на плечо руки и утешают. Коля не стал делать ничего из перечисленного.

Опустился на пол, подперев спиной бортик ванны, вытянул ноги в домашних спортивках, одну согнув в колене.

Девушка по-прежнему не двигалась. Он мог сказать, что даже не слышит ее дыхания, и только периодически поднимающаяся грудь и потревоженная водная гладь могли сказать, что она дышит.

Он задал вопрос, давно мучавший его.

– Что ты видишь в своих кошмарах?

Протяжный вздох.

Коля не станет извиняться за сказанное. Наоборот, он готов надавить на больное, расковырять только что зажившую рану, потыкать туда пальцем или палкой, лишь бы снова пошла кровь.

– По-всякому бывает, – наконец, сказала Яра.

Одна из ее рук теперь лежала на лице, скрывая глаза. Голос звучал вымученно, как если бы девушка не спала неделями. А, может, годами?

– Иногда тетушки – они кричат и обзывают меня. Запирают в комнате, морят голодом.

– Они морили тебя голодом?

– Это не важно. Голод – это символ свободы. Мне не хватало воздуха, и я голодала.

Ярослава сглотнула.

– Иногда это родители. Я вижу их, словно они живые, разговариваю с ними, они спрашивают, как мои дела. Это они рассказывают мне, что мертвы, и что я сумасшедшая, раз вижу мертвых людей. Они повторяют это бесконечное число раз. Что я сошла с ума. И что мне пора умереть. «Сумасшедшим здесь не место», – говорит папа. Они доводят меня.

– Ты же понимаешь, что это не твои родители? Они любили тебя, и…

– Да знаю я! – крикнула девушка, закрывая лицо красными от горячей воды ладонями. – Думаешь, ты первый, кто говорит мне об этом? «Ярослава, поймите, что ваши кошмары – это отражение вашей реальности!»

– Это твой врач?

– Да, это мой врач.

Коля ничего не ответил.

– Принеси мне воды, – просит девушка.

Коля нехотя поднимается и уточняет, оборачиваясь:

– Тебе холодную или комнатной температуры?

– Ледяную.

Коля выходит из ванной. Он помнит, что где-то в морозильнике завалялся припасенный лед. С верхней полки достает бокал, немного подумав, ставит его на место и берет обычный стакан для сока. Наливает в него воду, бросает туда четыре кубика льда. Когда вода выливается через грани, отливает лишнее в раковину и возвращается в ванну. Отдает в руки Ярославы стакан. Уже за пару секунд, проведенных в душной комнате, стекло успело покрыться конденсатом на внешней стенке.

Девушка сделала два глубоких глотка, оторвавшись от стакана всего на секунду, чтобы вдохнуть, а затем осушила его целиком. И снова легла.

Понимая, что помощь больше не требуется, молодой человек сел в свою изначальную позу, но сейчас его голова была слегка повернута в сторону девушки, потому что он не хотел пропускать ни единого слова – ее рассказ ещё не был закончен.

– А иногда мне снится чернота. И, как бы странно это не звучало, она страшнее любых других кошмаров. Я словно проваливаюсь в бездну, которой нет ни конца, ни края. И в этой бездне кто-то есть. Он преследует меня, дышит в спину, оставляет свои следы. Но из-за отсутствия света я не могу разобрать, кто это был. В этой черноте нет чудовищ, нет монстров, нет страшных злодеев. Нет моих одноклассников или тетушек, или родителей. Мне кажется, что там что-то пострашнее. И когда мой врач говорит, что мои кошмары – это моя реальность, самое ужасное, о чем я могу подумать, это бездна.

Ярослава выдохнула. Вода вокруг неё фактически не двигалась.

– У меня ощущение, что когда мне снится бездна, я могу вовсе не проснуться. Словно я умираю – снова и снова – и все никак не могу умереть. Как будто кто-то готовит меня к этому, так и не сумев довести дело до конца. При всей осознанности сна, я не могу прекратить это.

Коле страшно.

Страшно, что, отвлекаясь от своих рассказов, девушка решит обратить на него свое внимание и увидит, как он улыбается. Спрятав приподнятые уголки губ за ладонью, будто зевая, молодой человек сгорбился, низко опустив подбородок.

Он хотел попросить, чтобы она продолжала, чтобы ее речь не заканчивалась, чтобы она рассказала ему, как можно больше о том, что чувствует. Но смех – этот мерзкий, тошнотворный, неуместный паразит – обязательно бы дал о себе знать. В его голове проносилась одна и та же фраза: «Словно я умираю снова и снова».

Девушка, чья жизнь остается на поверхности, чье тело отчаянно пытается удержаться здесь, однако душа, истерзанная временем и событиями, уже давно просится в другой мир.