Текст книги "Нокаут Амура"

Потерев место ушиба, я медленно, покачиваясь из стороны в сторону, скромно улыбнулась и постаралась бочком улизнуть в оставшееся пространство между чужим телом и стеной. Кажется, меня собирались убивать прямо на месте. Когда лицо парня перекосилось от ярости, все заготовленные заранее ругательства просто вылетели из моей головы, вытесненные желанием испариться. Ибо то, какие кары небесные были прописаны в зеленых глазах напротив, можно было сравнить только с восемью кругами ада, или сколько их там. Ну вот что-то примерное меня ждало.

Прямо передо мной стоял Антон с двумя своими подпевалами. Он смотрел на меня, как на врага народа. Хотя в данной ситуации я вполне могла его понять. Окажись я на его месте, уже бы прибила дуру, осмелившуюся вылить на меня кофе. Его белоснежная рубашка и черные брюки были мокрыми, с коричневыми липкими пятнами от сладкой жижи, которую еще и молоком разбавили. Картина так себе, на самом деле. Кулаки парня были сжаты, а рот слегка приоткрыт в изумлении и желании высказать мне все, что думал в эту минуту. Да уж, не самое радужное завершение первого учебного дня…

Судорожно всхлипнув, я постаралась взять себя в руки. Дальнейшее развитие событий могло пойти по двум сценариям. Либо мы подеремся, либо разнесем школу. И то и другое не входило в мои планы. Как послушная дочь я лишний раз старалась не раздражать мать больше положенного. Пусть дальше радуется жизни и расцветает. После того, как отец для нас сдох, прошло не так много времени. Травмы, нанесенные ей этим уродом, еще свежи. А я обязана поддерживать ее во всем. Даже во вред себе…

Парень, слегка придя в себя, тряхнул головой и посмотрел на меня более решительно. В его изумрудных гляделках заплясали такие черти, что мне захотелось сбежать и больше никогда не появляться перед ним. Я непроизвольно сжалась в комочек, предчувствуя пятой точкой беду, которая грозила перерасти в локальную борьбу за лидерство в классе. Всматриваясь в нехорошо прищуренные, пылающие яростью глаза, я как никогда ясно и четко понимала, что мой личный Апокалипсис будет носить имя – Антон Нестеренко.

Наши взаимные переглядывания напоминали сражение голодных шакалов, которые пытались делить власть. Тряхнув головой, я отогнала от себя наваждение и сделала несколько шагов назад. Если летом я ему беззастенчиво сломала нос в темном переулке, на своем же районе, то повторять подобный фокус в школе я бы не рискнула. Черт его знает, какие тараканы скрывались в рыжеволосой голове. То ли он меня просто не признал, то ли забыл, то ли выжидал для мести. Но мы явно не понравились друг другу с первого взгляда.

Глава 2

Возвращаясь домой из школы, я пребывала в полном шоке, чуть не до потери сознания. Нет, ноги-то в правильном направлении меня несли, но на внешние раздражители я предпочитала не отвлекаться. Все произошедшее выходило за рамки нормального и адекватного. Антон не сделал мне ничего. Просто обошел по кривой дуге и что-то прошептал своим прихвостням, которые таскались за ним, как телята на привязи. Мне же было лучше. Но все же, как завсегдатая неприятностей и проблем, меня немного волновало странное поведение этого индюка самовлюбленного, еще и коронованного.

– Мамуль, а можешь дать мне денег? – зайдя вечером в гостиную, осведомилась я.

– Доченька, тебе чего-то не хватает для школы? – отчим, выпустив мамину ладошку, посмотрел на меня. – Ты не стесняйся и говори открыто. Никто в моей семье не должен страдать от недостатка финансирования.

– Нет, мне всего хватает, – потрясла я головой. – Просто произошел один неприятный инцидент. Мне бы надо за него расплатиться.

– Мила! – грозно протянула матушка.

– Мамуль, не переживай. Я никого не побила, никого не оскорбила и так далее по списку, – вскинула я руки в защитном жесте. – Просто споткнулась и пролила термос с кофе. Реально, по чистой случайности. Там пол, как после бомбежки. Каблуки то и дело застревали, вот и сложились обстоятельства не лучшим образом. А не заплатить за испорченную рубашку и штаны как-то невежливо. Вот и прошу денег, сверх моих карманных.

– Ты себе ничего не повредила? – тут же подался вперед мужчина.

– Нет, все хорошо. Немного тянет голеностоп, но так все отлично, – я старалась держать себя в руках и не выказывать раздражения от общения с ним.

– Может, вызвать врача? – обеспокоился тот.

– Милый, если Милочка сказала, что у нее все хорошо, значит так и есть. Она никогда не будет держать боль в себе, – мама опустила ладонь ему на руку. – Итак, кому же ты умудрилась испортить первое сентября?

– Нестеренко, – я исподлобья посмотрела на мать и отчима.

– Так он же на год старше тебя. Уже должен был учиться в университете, – озадаченно проговорил олигарх.

– Нет, он со мной в одном классе, – отрицательно покачала я головой.

– Скорее всего, от армии пытается косить, – вздохнула мать. – Когда закончит одиннадцатый, ему будет девятнадцать. А там шесть лет высшего учебного образования, туда-сюда – и двадцать восемь. Не бери в голову, лучше скажи, для Милы это станет проблемой?

– Не переживайте, мои куколки. Я поговорю с его отцом, и все решим полюбовно, – засмеялся мужчина. – Денег я тебе на карту перевел. Станет что-то еще требовать – не соглашайся и бей в наглую рожу. Он последний человек на земле, с которым нашей красавице следовало бы общаться. Бабник, каких еще белый свет не видывал.

– Боже, доченька, даже не смей к нему приближаться. Этот парень тебе не ровня, – прижала матушка руки к губам.

– Я КМС по самбо. Думаете, он мне хоть что-то сможет сделать? – вопросительно вскинула я бровь. – Урою на месте, и мокрого места от него не останется. Не переживай, мам, все со мной будет хорошо.

– Вот из-за этого я и тревожусь, – вздохнула родительница. – Ты слишком самоуверенная и не понимаешь, как опасен взрослый мир.

– Если я выжила в Бутово, то на Рублевке со мной точно ничего не произойдет, – звонко фыркнула я. – Мам, ты просто себя накручиваешь. Меньше нервов и больше дела. Так что я удаляюсь и оставляю вас наедине. Не буду мешать приятному вечеру.

– Мила, может быть, останешься с нами? Мы вместе посмотрим фильм, – отчим взглянул на меня. – Хочешь, закажем пиццу или суши? А может, доставку из какого ресторана? Что бы ты хотела?

– Нет, я пойду в комнату. Мне еще надо разобраться с уроками, – отрицательно покачала я головой. – Сейчас у меня на первом месте стоит учеба. А фильмы можно и потом посмотреть.

– Стремление к знаниям – это хорошо, но не переусердствуй. Отдых – тоже часть процесса обучения, – пожурил меня мужчина. – Как доделаешь, приходи.

– Хорошо, – мне пришлось сдаться на волю победителя.

Как бы ни желала сбежать от отчима, выбора у меня не осталось. Быстро расправившись с несложной домашкой на завтра, я спустилась вниз. Как раз приехали два средних брата с женами, и атмосфера стала чуть теплее. Когда позвонила бывшая жена отчима и потребовала себе новую шубу, очередной покоритель женских сердец пообещал благоверной с приставкой «экс» все, что ее душенька захочет. Почему-то от такого отношения меня пробирал озноб. Я не понимала, как реагировать и что думать.

Этот мужчина оставался для меня загадкой, но тратить время на ее решение было лень. Махнув рукой, я предприняла попытку погрузиться в фильм. Обстановка в комнате была домашней и уютной. Я с двумя невестками сидела на полу в окружении подушек. Мы пялились на огромный экран, смотря блокбастер со взрывающимися космическими кораблями и световыми палками, от которых толку было немного. В рукопашку против подобной штуки можно идти легко. Это не стреляло и не искрило. А с мечом еще надо уметь обращаться.

Вечер закончился вполне сносно, я бы даже осмелилась предположить, что продуктивно. Мне понравилось такое времяпрепровождение. Да и на завтраке, сидя за одним столом, никто не пытался укусить другого. Простое и непринужденное общение сводилось к тому, что я последняя из Ожиговых, кто еще учился в школе. На это высказывание я не обиделась, но злющий взгляд зеленых глаз встал перед внутренним взором, как заколдованный. Я неосознанно согласилась, чтобы Лара меня довезла до школы, коли ее благоверный собрался с отцом в офис. И отказываться было поздно…

– Мил, не переживай ты так, – уже около ворот сказала мне женщина. – Отец нам всем хороший достался, заботливый и любящий. Не знаю, что у вас там за трагедия с настоящим приключилась. Мой отмалчивается и говорит, что не его это дело. Но ты всех под одну гребенку не ровняй. Станислав Игоревич – мужик отличный. Такого каждому пожелать хочется. Если тебе что-нибудь понадобится, ты ему сразу говори, он все сделает. Он реально дочку хотел все эти годы, а у него от обеих жен пацаны.

– Вот именно в том и проблема, – тихо сказала я. – Мать у него третья уже.

– И ей несказанно повезло, – хлопнула она меня по плечу. – Анна Петровна ни в чем себе не отказывает. И всех детей, как своих, любит. А его первая жена… Ну, о мертвых либо хорошо, либо никак. Не дури себе голову. Мужик он что надо. Ты привыкнешь со временем, только спрячь колючки и подпусти его чуть ближе. Не пожалеешь о своем выборе. Он каждого из детей любит до безумия.

– Учту, – фыркнула я и хлопнула дверью машины, кивнув на прощание.

Тоже мне, советчица нашлась, лучше бы со своими тараканами разобралась. Но в чем-то она все же права. Злиться на тех, кто ничего тебе не сделал, было верхом идиотизма. Пришло время отпустить ситуацию с отцом и похоронить ее под толщей бытовой рутины. Я перешла в одиннадцатый класс. Должна думать в первую очередь об учебе, а уже потом обо всем остальном. Даже если очень сильно не хотелось, следовало усмирить своих демонов и начать жить с чистого листа, точно так же, как мама.

Но стоило мне повернуться к дверям школы, как все мое бахвальство в мгновение ока слетело с меня и рассыпалось на осколки. В сердце поселилась не то что тревога, а самая настоящая паника. Вчера, после того как облила Антона кофе, у меня совершенно отнялась та часть мозга, которая должна отвечать за извинения. Минут пять я тупо пялилась на то, как парень, не проронив ни слова, взирал на меня с диким видом. Вот он набрал в легкие воздуха для душещипательной тирады, но в результате лишь махнул рукой. Озноб пробирал меня. Я начинала мелко дрожать, судорожно пытаясь заставить тело реагировать на все происходящее.

Но смысла говорить уже не было. Я потеряла единственный шанс разобраться во всем прямо там, на месте. И теперь тихо ненавидела себя за нерешительность. Как бы смешно ни звучало, но я искренне недоумевала, по какой причине он оставил подобный инцидент без внимания. Ну, не готова я была поверить в то, что парень не разузнал за два месяца, какая девица сломала ему нос и заставила униженно убираться прочь. Я-то не знала, что пострадавший нахал – король моей новой школы. Только потом, когда услышала от братьев, ужаснулась открывшимся передо мной перспективам.

Обняв себя руками покрепче, я несмело прошла через ворота школы и постаралась слиться с толпой учащихся. Моя многострадальная жопонька уже предвкушала то, какими проблемами для нас обернется знакомство с одним многоуважаемым господином, чей папаня – нефтяной магнат. Еще ближе знакомится с нахалом не хотелось. К тому же я обещала мамочке вести себя прилично и не влезать ни в какие разборки. Не хотелось бы ее сильно огорчать своим безнравственным поведением. Я предпочла усмирить гордость и поплелась в школу.

– Милочка, ты чего здесь стоишь в одной кофточке? Быстрее заходи, – послышался за спиной голос, от которого я взвизгнула и подпрыгнула почти на метр.

– Марья Алексеевна, добрый день, – растянув губы в улыбке, я развернулась к директрисе, которая подкралась ко мне, как бесшумный призрак.

– Мила, что с тобой? – заботливо спросила учительница, удивленно глядя на меня. – Ты заболела, или растяжение все же имело последствия? Почему ты сразу не сказала, что тебе некомфортно? Я бы постаралась найти варианты. А на полы и я жаловалась много раз, но совет попечителей не собирался тратить деньги на их реконструкцию. Зато теперь Станислав с них три шкуры сдерет. Эх, золотые времена, когда его сыновья тут учились. Вот внуков ждала, а пожаловала дочка, и на том спасибо. Так что, если вдруг что-то случится, обращайся сразу ко мне. В нашей работе мелочей не бывает.

– Не переживайте, со мной все хорошо, – я снова натянуто улыбнулась и постаралась отделаться от женщины как можно скорее. – Просто волнуюсь перед контрольной. Все же до этого мне не приходилось учиться по столь завышенным стандартам. Обычная государственная школа явно не может сравниться с вашей.

– Не переживай, Миленочка, у тебя великолепные оценки. Ты лучше многих наших учащихся. И я верю, что ты принесешь нам не одну победу на международном уровне, – директриса добродушно улыбнулась. – К тому же, если ты смогла так далеко пробиться с простой поддержкой от государства, то с нами и вовсе получишь первоклассное образование. Жаль, что Станислав не стал переводить тебя в середине прошлого года. Мы бы успели на отбор в международный турнир математиков… Доброе утро, Нестеренко. Где объяснительная от родителей? Я же сказала, чтобы у тебя забрали ключи и ты перестал мозолить глаза всем присутствующим. Тот факт, что тебе восемнадцать, не должен всплыть и поставить репутацию школы под угрозу.

Услышав последнюю фразу директрисы, я замерла и, как в замедленной съемке, обернулась, чтобы понять, что за моей спиной стоял рыжий наглец собственной персоной. При взгляде на меня на дне его зеленющих глаз вспыхнули недобрые огоньки. Кажется, я была совершенно права. Он не собирался так просто спускать мне все с рук. Теперь оставалось лишь понять, как мне пережить год. Не нарушить данное матери обещание и просто выжить…

– Я, пожалуй, пойду, – прошептала я, закусив губу и бочком отходя в сторону.

– Доброе утро, Марья Алексеевна. Отец сказал, это ваши трудности, я из-за них страдать не должен, – послышался нахальный голос самонадеянного одноклассника. – Такая устная объяснительная должна вас устроить. Я тоже пойду, меня еще уроки ждут в вашей допотопной школе. Лучше бы в Англию улетел, чем тут штаны целыми днями просиживаю.

Я слегка заторможено повернулась ко входу в школу и приоткрыла рот от удивления. У них это фамильное? Хамить людям, которые требовали элементарного соблюдения субординации и правил приличного тона. Но стоило мне моргнуть, как он скрылся за дверями. Мы с женщиной, отойдя от шока, лишь переглянулись и потопали каждая по своим делам. Комментарии тут, как говорится, излишни. То, что он неадекват, я убедилась на собственной шкуре. Таких надо сразу же отлавливать и заставлять писать повинную с чистосердечным. Маньяки в безлунную ночь, и те отдыхали рядом с ним.

И когда я уже почувствовала, что волнение отступило и все наладилось, передо мной встала дилемма, как пройти в школу. Медленно проползая, как ниндзя, между школьниками, я шла и всматривалась в лица, попадающиеся на пути. Недалеко от класса, опираясь спиной на школьную доску почета, стоял Антон и внимательно наблюдал за моими действиями. Выглядел он, как и полагалось королю, обескураживающе величественно. Зауженные штаны, облегающие стройные и накаченные ноги, черная рубашка, расстегнутая до второй пуговицы, волосы в художественном беспорядке, на лице улыбка соблазнителя. Все, как и полагалось идолу.

У меня перехватило дыхание от ужаса, когда этот олень человеческого розлива медленно отлип от стены и, рисуясь не хуже столичной инстаграмщицы, поплыл в мою сторону. Отступать было некуда. За моей спиной находилась раздевалка, а впереди собралась кучка любопытных зевак, которые приготовились к бесплатному представлению, что собирался разыграть Антон. Поставив руку над моей головой и фактически прижав меня к металлической решетке, парень улыбнулся во все тридцать два зуба. Глаз у меня нервно дернулся. Я судорожно икнула, понимая, что сейчас начнется кровавое месиво. Умирать без боя не собиралась…

– Рад, что ты так быстро влилась в наш дружный коллектив! – Антон подмигнул мне, а потом, резко развернувшись, бросил уже через плечо. – Добейся победы для нашего класса и сделай наш выпуск самым звездным из всех. Я полагаюсь на твои мозги, Ожигова.

Открыв и закрыв рот, я в полном шоке уставилась на его удаляющуюся в закат спину. Я вот сейчас вообще не поняла прикола. Что это было? И почему остальные смотрят на меня, как на восьмое чудо света, которое только что достали из пекла ада? Я выпучила глаза, глядя вслед нахалу. Не могла отыскать подходящих слов, чтобы описать все произошедшее без нецензурной лексики. И на этом все? Реально… Вот просто взял, погладил по головке и сказал, умничка, паши на благо класса. Сделай меня еще более невероятным, чем я есть сейчас… Он что, надо мной стебется?

Первый шок никак не желал меня отпускать. Я тут, видите ли, полночи уснуть не могла, думала, какой мне гробик заказывать и какую эпитафию на памятнике писать, а он со мной вот так? Это беспредел. А где презренный взгляд, обещание отвернуть мне голову и прикопать в ближайшем лесу? Нет… Ну, на крайний случай, хотя бы попытка любя придушить, чтобы неповадно было. Да я же его в бетон закатаю, а потом на этом месте воздвигну психбольницу, чтобы ему покоя и на том свете не было! Ибо я ждала, как во всех подростковых сериалах, войны до гробовой доски, а не вот этого всего… Обидно… Досадно… Ну ладно… С такими размышлениями я отправилась на урок.

Целый день я метала возмущенные и ненавидящие взгляды на этого придурка, ожидая кары небесной за испорченную рубашку и штаны. Ну, в самом же деле, не мог он так легко простить мне кофе и унижение его царской персоны. Как он еще не держал себя в руках, я не представляла. Давно бы затеяла драку с такой полудурошной, которой жизнь не мила. Однако кое-что оставалось в рамках разумной логики. Стоило ему словно невзначай скользнуть по мне взглядом, как на его губах расцветала довольная ухмылка голодного хищника. Которую в одночасье хотелось поправить чем-нибудь тяжелым.

В страданиях и мучениях я продержалась шесть уроков до большой обеденной перемены. Благо я вместе с матерью настояла на том, что есть в условиях антисанитарии не буду. И как бы отчим ни пытался доказать обратное, мы не сдались. Еще были свежи мои воспоминания о стоящей колом сизой картошке и сосиске, умершей страшной смертью. Не выдержав психологического и эмоционального давления, умчалась в туалет. Запершись в самой дальней кабинке, я положила сумку на колени и несильно приложилась головой о пластиковую дверь.

– Под моими руками медленно зарождается единица стабильности и баланса, – я еще раз стукнулась об дверь и затянула мантру. – Пока я спокойна, мой гнев не выходит из-под моего контроля. Я ощущаю, как вселенная раскрывается передо мной и становится совершенной. Я маленькая песчинка, которая плавает в океане безмятежности и полного нуля. Никто не сможет сдвинуть ее с правильного течения времени. Никакой самовлюбленный придурок с зелеными глазами не сможет разрушить максимум, который я заточила в ледяной гроб. Он не в состоянии пробиться до чертогов моего разума и заполучить власть над эмоциями и пограничным состоянием дремы. Если он попытается сунуться под горячую руку, его нельзя бить, надо только улыбнуться и пожелать всего хорошего, на крайний случай обматерить. Распускание рук не приведет к добру. Надо оставаться в когнитивном состоянии покоя и расслабленности. Даже если очень хочется еще раз сломать ему перекошенный нос, и теперь с полным смещением, а не легкой горбинкой, которая придает ему шарма и сексуальности. Черт! А вот этого в моей вселенной вообще не должно быть… Какой из него мачо? Я простая песчинка, которая плывет по бескрайнему синему морю и никому не желает расквасить нос в кровищу…

Еще раз приложившись головой об дверь, я тихо взвыла и попыталась взять себя в руки. Выходило на удивление плохо, хотя обычно мантра помогала, не зря же отчим по пять тысяч отдавал за курсы моего психоанализа. От всех моих завываний по ту сторону перегородки кто-то испуганно заорал и бросился на выход. Я с тяжелым стоном еще раз приложилась лбом, после чего поправила волосы и пошла на урок русского языка, чтобы выполнить данное маменьке обещание. К директрисе опаздывать было бы невежливо. К тому же я едва сюда поступила.

Когда до намеченной цели оставался всего один лестничный пролет, я наткнулась на парочку подпевал. С некоторым осязаемым напряжением парни посмотрели на меня, переглянулись и о чем-то тихо зашептались. В груди мгновенно вспыхнул азарт и надежда на то, что это оно самое. Чувство противостояния, которого я так жаждала. Но самым обидным оказалось даже не то, что мои мечты развалились тут же, а слегка снисходительная усмешка и поспешно отвернутые морды двух кретинов. Я окончательно перестала понимать что-либо в этой ситуации.

Не стерпев их наглости и пренебрежительного отношения к своей персоне, я, гордо подняв голову, проплыла мимо них. Уже готовилась покинуть лестничную площадку, как едва не оступилась. Позади меня раздались радостные голоса двух остолопов, приветствующих Нестеренко. Нахмурившись и сжав руки в кулаки, я лихорадочно соображала, как потянуть время, чтобы они успели до меня подняться. Для начала нужно было успокоиться, а то я уже чувствовала, как во мне закипал азарт состязания. Стоило только кому-либо что-то мне вякнуть…

Боже, как же давно я не ощущала себя настолько живой. Мне хотелось раздавить этого красавчика и втоптать его в грязь. Показать, кто главный в школе и в классе. Побороться за лидерство… Но начинать первой я не могла, ибо обещала маменьке быть паинькой, хотя бы первую неделю. Едва переставляя ноги, я стояла за две ступеньки до конца лестницы и рылась в рюкзаке, имитируя приступ бурной деятельности. В тот момент я почувствовала движение за спиной, а затем – легкое, почти невесомое касание чьих-то прохладных пальцев к обнаженному бедру.

В ту же секунду плиссированная юбка, которую я надела по причине жары, взметнулась вверх, демонстрируя стоявшим позади белое кружево. Счастливо и довольно улыбнувшись во все тридцать два, я с наслаждением выдохнула и трепетно подумала о том, что теперь даже матушка не найдет, к чему придраться в непростой ситуации. Мое терпение благополучно лопнуло, и наружу полезло все то темное и страшное, что таилось в груди. Если Антону было одного раза недостаточно, чтобы понять, что я за словом в карман не полезу, то я ему еще раз доступно объясню все и по полочкам разложу. С превеликим удовольствием, чтоб его!

Молниеносно развернувшись, я оценила ситуацию и наши позиции на лестнице. Даже если упадет вниз, ничего себе не переломает, его рост компенсирует разницу в шесть ступеней. Подняв согнутую в колене ногу, я одним быстрым движением сцапала его за короткостриженные рыжие кудри и приложила носом прямо о собственное колено. Послышался болезненный вскрик, а после него громкий мат. Но надо отдать парню должное, он смог удержаться на ногах, даже не пошатнулся. Два его прихвостня тут же рванули ко мне, но были остановлены повелительным взмахом руки.

Скривив губы, я пренебрежительно передернула плечами и демонстративно отряхнула юбку. Так мы и стояли друг напротив друга, буравя противника взглядом. Все еще пылая яростью, я посмотрела на него и решительно сделала шаг наверх. Вступать в открытый конфликт пока было рано. Школа должна взорваться от новости, что новенькая посмела сломать нос всеобщему любимчику и кумиру. Ничего… Переживет, а я наконец-то пойму, чем же славилась эта замечательная и безумно дорогая школа для элиты.

Антон стоял на лестнице, одной рукой опираясь на перила, а второй прикрывая пострадавший нос, из которого на белую рубашку капали алые капли крови. Его дружки испуганно зашептались, но вмешиваться не стали, все еще помня о том, что предводитель запретил. Но, словно не замечая моих попыток слинять, он в несколько стремительных шагов сравнялся со мной и, ухватив за хвост, заставил тихо зашипеть. Я откинула голову, повинуясь его руке, и наши лица оказались совсем близко. Я всмотрелась в глубины его изумрудных глаз и прочла там: изумление, легкую обиду, бешенство и уважение. Последнее было необычно, но приятно.

– Думаешь, тебе это так сойдет с рук? – вопросительно вздернул он бровь.

– Слушай сюда, маньяк-извращенец, то, что я тебе разбила нос за домогательства, даже рассматривать не станут, – взбешенно зарычала я, стиснув в кулаке ворот его идеально выглаженной черной рубашки. – Еще раз ты сунешься ко мне своими грязными ручонками – я тебе их переломаю. Одно раза, видимо, тебе было мало. Решил нарваться на добавку? Я твою тупую рожу хорошо запомнила.

– Вот и призналась, что это твоих рук дело, – фыркнул он. – Не боишься, что я с твоими показаниями в полицию пойду.

– Это тебе надо бояться, как бы Настасья заяву не накатала, – хмыкнула я и притянула его еще ближе к себе. – Мы всем районом подтвердим, что ты до нее домогался. Размахивал своим достоинством и пугал детей. Это тебе не Рублевка. Кстати, а что ты вообще у нас в Бутово забыл?

– Не твоего ума дело, – тут же пошел он на попятную. – Ладно, сделаю вид, что на этом мы квиты. Тоха, передай классухе, что я поехал к хирургу. Начнет верещать, скажите, чтобы спросила у своей новой подхалимки, куда я делся. Бывай, куколка, еще посмотрим, кто кого.

И больше не обращая на меня никакого внимания, он пошел вниз по лестнице, насвистывая себе под нос какую-то мелодию. Меня же едва не передернуло. Я не могла понять, что творилось у него в голове. Какими демонами управлялись тараканы в его черепной коробке? И почему я никак не могла просчитать, что делать и как себя вести. Словно он всегда был на пару шагов впереди меня. И данный факт был обусловлен двумя совершенно противоречивыми ощущениями: горючей обидой и яростным интересом. Кажется, я только что нашла врага по статусу.

Удовлетворенно хмыкнув, я показала онемевшим парням язык и потопала на урок. Это обещало быть очень интересным времяпрепровождением. Кажется, теперь я могла отвлечься от семейных проблем и отдаться чувствам и эмоциям. В груди все клокотало и требовало выхода. Но я лишь мило улыбалась директрисе и рассуждала на философскую тему: что делать и как быть. Все закручивалось в тугой узел нереализованных возможностей и грозило перерасти в настоящий конфликт интересов и войну за лидерство.

Настроение медленно ползло вверх, и до конца занятия я саму себя боялась. Казалось, что я возлюбила весь мир, открыла ему душу и почувствовала, как божья благодать сходит на меня. И все это без мантр, самовнушения и попыток держать эмоции в узде. Оказалось, чтобы стать счастливым человеком, достаточно было врезать по одной наглой роже и увидеть, как в глазах напротив загорелся опасный огонек упрямого соперничества. Ну все, Милочка, дожила. Крыша у тебя съехала окончательно и бесповоротно, можно вставать и сдаваться в дурку. Отчим будет несказанно рад, утирая глазки пятитысячными купюрами, которые он отдавал за труды моего психолога, которые только что рухнули в бездну к демонам. Я – свободна!

Глава 3

После того, как поставила одного мелкого придурка на место, я в азартном предвкушении начала ждать, когда же начнется наше с ним противостояние. Вот только ничего не начиналось. Он словно исчез из моей жизни и не собирался в ней больше объявляться. Тоска, тлен и разочарование накатили на меня с утроенной силой. Ну, не могла моя деятельная натура просто сидеть и ничем не заниматься. Мне обязательно требовалось давать выход энергии, иначе все это грозило превратиться в нудную и затянувшуюся депрессию.

– Я не могу позволить тебе деградировать под одеялом. Вытаскивай свою задницу на белый свет и собирайся в школу, – в сотый раз за утро повторила мама. – Мила, не смей меня игнорировать. Я с кем разговариваю, по-твоему?

– Мам, – протянула я из плюшевого плена, – ты не понимаешь, он просто меня проигнорировал? Вот как так?

– Тот факт, что ты на второй день сломала нос тому, кого в первый облила кофе, меня, конечно же, сильно удручает, – она присела на постель и запустила руку в мой кокон. – Но если он облапал тебя, то ты поступила верно. Я никогда не буду ругать тебя просто так. Если ты не сделала ничего плохого… Да, даже если сделала! Мама всегда будет на твоей стороне. Никому не позволено обижать мою девочку. А если он никак на это не отреагировал, то, может быть, влюбился? Не зря же еще на Руси говори: бьет – значит любит.

– Мамуль, оставь эти патриархальные пережитки в прошлом, – протяжно застонала я. – Если человек бьет, то он не любит. Это либо проявление агрессии, либо борьба интересов. В крайнем случае – психологическая разрядка. Потому-то психолог и посоветовала отдать меня не в школу, а обратно в зал.

– Доченька, мы это уже обсуждали, – тихо сказала мать и прижала меня к груди. – Ты не можешь продолжать заниматься самбо. Еще один удар по голове – и тебя могут не успеть спасти. Я не могу подвергать тебя такой опасности. Я плохая и бестолковая мать, которая замкнулась в себе и не обращала на тебя никакого внимания, думая лишь о себе. Когда ты два дня не приходила в сознание, я прокляла все. И твоего папашу, отдавшего тебя на борьбу, и свою мягкотелость, и твоего тренера, который согласился на этот бой с китаянкой. Господи, я в тот момент готова была хоть демону, хоть кому душу продать, лишь бы ты была в порядке. Второй такой ночи под дверями реанимации мое сердце не выдержит.

– Не начинай, – меня немного затрясло от ее слов, – со мной ничего не произошло. Я жива, в порядке, и ручки-ножки двигаются. Все хорошо. Отец для нас давно сдох, о нем вообще не вспоминай. У тебя теперь личный плюшевый медведь-копилка есть. Так зачем ты снова об этом придурке?

– Милочка, нельзя так говорить о родном отце, – мама с тяжелым вздохом поднялась с моей постели, – даже если он конченный мерзавец, он все еще твой отец.

– Для меня он сдох в тот момент, как бросил нас без копейки помирать в безликом сером мире, – фыркнула я. – Даже если он приползет на коленях вымаливать прощение, для меня он мертв. Слышать ничего о нем не хочу. Так что да, он мертв!

– Мил, – протянула мама.

– И не продолжай, я лучше в школу буду собираться, – я поняла, что она добилась своего и заставила меня покинуть уютный кокон. – Там хоть какой-то шанс есть получить заряд бодрости, не то что тут…

– Не забывай о том, что мы со Стасом тебя во всем поддержим, – сказала она мне перед тем, как вышла из комнаты.

– Лучше бы дали мне свободу и позволили заниматься тем, чем сама хочу, а не кудахтали, как несушки над цыпленком, – сказала я закрывшейся двери.