Текст книги "В ожидании дождя"

В ожидании дождя
Кристина Райс

© Кристина Райс, 2024

ISBN 978-5-0065-0783-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

– Свободная касса! – всего пять минут продержаться и домой. Устала. Глаза еле открываются, словно не отдыхала лет сто. Выработалась. Вторая неделя без выходных. Сменщица ушла в декрет, а молодежь работать не хочет. И вроде я и сама не так и далека, от этой молодежи – всего-то тридцать лет, но чувствую разницу. Между теми, кто родился в девяностых, и теми, кто после двухтысячных: иные запросы, иные взгляды, совершенно другие потребности.

– Извините, касса закрыта. – Все, хватит. Я и так, уже задержалась, а ведь еще сдавать наличность, готовить отчет и добираться домой, к черту на кулички. Надоело перерабатывать!

– Но я такую очередь простояла! – Поднимаю голову, передо мной парень лет двадцати и девушка, моложе его с надутыми губами и ресницами, как у кукол. Агнец Божий, сама невинность.

– Отпусти нас, потом закроешь! – пролепетал этот хмырь.

– Сожалею. Моя смена закончилась пятнадцать минут назад. Над головой висит табло с предупреждением, что касса работает до двадцати трёх, ноль-ноль. Перейдите в другую очередь.

– Слышь, я сказал… – Я не стала его слушать и перебила.

– Что бы вы здесь ни наговорили, я уже нажала на волшебную кнопочку. Программа не пропустит. Если что-то не нравится, – указала на стену с информацией, – там висит «книга отзывов и предложений». Можете высказаться в нее. Хорошего вечера.

Достали. В мое время, всех воспитывали с уважением к людям всех профессий. Какое-то иное измерение, ей Богу. И так каждый день: то не улыбнулась, то посмотрела не так, то поздно открылась, то рано закрылась. Замкнутый круг, повторяющийся день за днем.

Сдав смену, я переоделась и уверенно направилась к выходу. Пройдя несколько улиц и свернув в парк, где освещение было тусклым, я наткнулась на прежнюю парочку с компанией, стояли и преграждали мне дорогу. Ну что за дела, начинается спектакль. Что может быть захватывающе, чем толпой запугать работницу общепита? Они словно ждали этого момента, и тут же последовал удар по полной урне, а ее содержимое разлетелось по тротуару.

Когда все это происходит, чувствуется горечь происходящего. А ведь каждый из нас имеет право на уважение – даже в нашем, порой, глухом мире.

– Слушай, овца. Мы ведь просили по-хорошему, чтобы ты нам пробила эти гребаные гамбургеры, а ты ведёшь себя как скотина. – Ну вот и приплыли, это я веду себя по-скотски. Отлично.

– Ребята, поняла. Приняла к сведению. Больше так не буду. Ну что, давайте представим, будто вы молодцы. Мне всё сказали, я всё выслушала, поплакала от обиды, и вы, пожалев меня, отпустили домой. Как вам такое?

– Ты, похоже, совсем коньки попутала. Что ты несёшь? – И правда, что я несу?

– Ясно. Тогда давайте побыстрее. У меня дома голодный кот, а я уже четырнадцать часов на смене. Есть кнопка ускоренной перемотки?

– Братух, да она вообще не в себе. Мы ей слово, она десять. Может, и не стоит? – вмешался третий.

– Какой «может и не стоит». Она Катюху обидела. – Да, было бы чем, всего-то, закрылась по часам.

– Ну решайте сами, кого я обидела, и чем. А я пойду. Это бред какой-то. Неудачный наезд. – Я обошла нескольких, но не успела уйти от толпы, как почувствовала толчок в спину. Не удержав равновесия, упала, больно ударившись головой. Кажется, бордюр зацепила.

– Э, Катюха, ты что делаешь? Зачем ты ее толкнула?

– Она просто меня бесит – а у нее противный, писклявый голос.

Меня начинает просто отключать. Великое благо, потерять сознание прямо на улице.

В голове пронеслась целая буря мыслей: голодный кот, деньги в кошельке, которые, без сомнения, отнимут эти мелкие твари, и пронизывающий осенний холод – заболею ведь еще…

И вдруг тишина. Я просто отключилась.

Приходила в себя, ощущая явный дискомфорт, пронизывающий все тело. Промерзла, лежа на холодном асфальте? Кости ломят, голова раскалывается, а во рту пустыня. Пить охота, но глаза словно приросли к векам. И этот странный, отвратительный запах. Тухлятина. Вонь давно не мытого тела. И отдаленно, запах сырой земли. Меня что, за мусорные баки выбросили? Совсем озверели?

С трудом, сквозь слёзы, я приоткрыла глаза. Не баки. Просто свалка мусора. Какое-то безумие! О-о, новые запахи начали наседать на уже ощутимые. Зловоние разложения и гниения. Повернув голову, я поняла, в чем дело. Жалко котика.

Собравшись с силами, на четвереньках, терпя жуткое головокружение, я начала выползать из этой кучи. Я оказалась в яме. Меня вывезли за город? Зачем? Лучше бы оставили там, зачем так утруждаться?

Яма оказалась незначительной глубины, и, вытащив свое бренное тело на поверхность, я опустилась на колени. Вся в грязи, вроде дождя не было, а земля сырая. Подняв голову, я не удержалась и рухнула на задницу.

Перед глазами предстала картина, напоминающая город из интернет-галерей. Домики, замок на горизонте и красная луна, парящая над всем этим. Где же я, черт побери?

С трудом встала на ноги, покачиваясь. Попыталась отряхнуться, но тщетно; пока не высохнет, эм, платье? Что за тряпка на мне надета? Вдруг на грудь упала растрепанная коса, темного цвета. Это не мое. Дернула – ай, больно! Не понимая, как оказалась здесь, я отошла от мусорной ямы и споткнулась о брусчатку.

Кирпичик к кирпичику, так дороги уже не делают. Асфальт дешевле и практичнее – но обо всем этом позже. Нужно добраться до ближайшего магазина и попросить позвонить. Мысли, настырно вламывающиеся в голову, прогоняю пыльной метлой. Не хочу верить в то, что вижу. Не хочу, говорю.

Идти пришлось долго, ноги путались, а в висках, казалось, забивают гвозди. Но едва я сделала тридцать шагов в сторону города, как воздушная волна сбила меня с ног. Что здесь, черт возьми, происходит? Обернувшись, я увидела приземляющегося дракона. ДРАКОНА, МАТЬ! Живого, словно сошедшего со страниц фэнтезийных романчиков, но уменьшенного в размерах, по сравнению с их описаниями. Лап передних у него нет – вернее, они превращаются в крылья. А, точно, виверна.

– Ты кто такая и что тут делаешь? – раздался строгий голос. Я подняла голову и осознала, что на спине этого мини-дракона сидит человек. Конечно, я бы и не заметила его, как не заметила бы человека на крыше КамАЗа – пропорции здесь схожи.

– Э-э… Я не знаю? Не помню. Очнулась в канаве, вот иду.

– И куда же ты идешь, нищенка? В городе вас не жалуют.

– Да хрен его знает, теперь. А где вообще жалуют?

– Можешь дойти до распределителя. Там скажут, где нужны работники, и постарайся больше не попадаться в таком виде – произнес мужчина в кожаной броне с металлическими вставками и мечом на поясе.

Я в полной заднице. Я в гребаном, средневековом фэнтези. Никогда не верила в чепуху о переселениях душ и диковинных попаданок. Но, черт возьми, сейчас я здесь. Мой разум все еще в норме, я легко различаю сон и реальность. И это – явная реальность. Запахи, боль, ясные мысли – все здесь. В общем, кажется я попала в серьезные неприятности.

Не знаю, почему оставила в тайне свое попаданство. Наверное, даже под пытками не смогла бы найти на это разумный ответ. Местный вояка указал направление, но предупредив, что мне придется ждать до утра – сейчас все закрыто, и я вынуждена ночевать на улице. Поблагодарив его за помощь, я направилась к указанному месту.

Свернув на первой улице направо и пройдя до конца, я наткнулась на двухэтажное здание – местный распределитель. Звучит не слишком многообещающе. Боюсь, как бы не отправили меня в шахты, махать киркой за крошку хлеба. А еще, от всей души надеюсь, что в этом мире нет рабства.

Подойдя к закрытой двери, заметила девчушку лет десяти. Ее внешний вид не намного лучше моего.

Кстати о моем виде. Я не в своей одежде. А в платье местного времени. Оно все в заплатках, грязное, и даже сквозь разводы пятен понятно, что носили его не снимая, пару десятков лет. Тело тоже, судя по обветренным рукам и отсутствию груди, не мое. Мои, лишь мысли, память… и душа? В любом случае, картина невеселая. Я оставила свою жизнь позади, скорее всего, умерла и оказалась в этой мертвой оболочке, которую, похоже, просто выбросили на свалку. Что делать с этим? Придут ли за моей душой, или за этим телом – неизвестно.

Пока я варилась в собственных размышлениях, девочка, что до этого сидела на корточках, вдруг подскочила и кинулся ко мне.

– Марика! Ты жива! – между нами повисло молчание, наполненное эмоциями. А мое новое имя, достаточно красивое.

– Прости, малышка, ты меня знаешь? – я опустилась на корточки, чтобы встретиться с её взглядом.

– Марика, что с тобой? – бедная девочка разрыдалась. – Я, я тебя так долго ждала! Тебя не было три дня. Я, я очень хотела поесть и пришла сюда. Вдруг мне предложат какую-нибудь работу за хлеб. Помню, ты запрещала сюда приходить, но я уже не надеялась, что ты вернешься.

– Прости, малышка, не плачь. Всё хорошо, я вернулась, и мы что-нибудь придумаем. Где мы раньше жили? – в душе всё обрывалось, и я ещё жаловалась на свою жизнь, не осознавая, каково бывает по-другому. Голод, бедность, можно сказать, нищета.

– Ты забыла? – протирает маленьким кулачком слёзы, бедное дитя.

– Совсем-совсем ничего не помню. Как хорошо, что ты меня нашла! Значит, ты поможешь мне, и память вернется, договорились? – я стараюсь сменить тему, улыбнувшись ей. – Так что, у нас есть где переночевать?

– Есть. Мы живем в сарае у тётки Веды.

– Тогда веди меня. Там ты мне всё расскажешь.

Глава 2

Она привела меня в сараюшку, расположенную через стенку от свинарника. Запах такой, что глаза слезятся. Условия для жизни нельзя назвать даже убогими. Мы спим на соломе, укрываемся тряпками, едим лишь то, что подаст судьба. В общем, таков наш быт. Это если говорить кратко. В более точном описании, то её история поразила меня до глубины души.

Она мне никто, то есть не родственница по крови. Это дочь моего покойного мужа. Зовут ее Рада – так ее назвала мать. Радость. Но та ушла из жизни, когда девочке исполнилось три года. Спустя год пришла другая жена, но и она не прожила долго, оставив мир прежде, чем успела понять суровую действительность. Теперь я. Но что-то пошло не по замыслу, и муж покинул этот мир до меня, оставив нас с огромными долгами и нищетой. Мы были изгнаны из дома, забрали все, что можно было забрать, и еще должны остались. Прежняя хозяйка тела, как могла, искала работу, но ей везде отказывали или платили такие гроши, что на еду не хватало. Веда, дальняя родственница, разрешила нам жить в этих «хоромах», за которые надо платить, только вот откуда взять денег на оплату, если банально, жрать нечего? От чего умерла бывшая Марика, история умалчивает. Пошла искать работу и не вернулась. А если сложить два и два, то ее скорее всего убили, а труп выкинули. Не радостная картина вырисовывается.

Рада, уставшая от слез и свернувшись в калачик, уснула, невзирая на гулкое рычание голодного живота, который не успокаивался ни на минуту. Я укрыла её старыми тряпками, что удалось найти, и вышла на улицу. Свежий воздух обжег лёгкие, но запах свиного говна будто намертво ко мне приклеился, а в сарае он был особенно удушающим.

Я направилась к краю города, в бешеном танце мыслей, увлекающих меня к идеям выживания. Паника стучала в моей голове, но я научилась подавлять её, как в прошлой жизни. Драматические порывы эмоций, всегда лишены смысла и никогда не приносят какую-либо пользу.

С глотком очередного комка горечи в горле, я пыталась разогнать свой разум до немыслимых высот, однако никакие плоды вдохновения не приходили ко мне. В этот момент жизнь казалась бесконечным лабиринтом, в котором мысль о будущем терялась среди теней насущного, оставляя лишь глухое эхо безысходности.

Я слышала много историй о попаданцах – в прошлое, в миры фэнтези, в игры или книги, но сама так и не прочитала ни одной. Это чтение представлялось мне непонятным и чуждым. В игровых мирах еще можно найти смысл: возможность прокачки предлагает шанс на выживание, но все остальное казалось несуразным. Однажды я скачала одну книгу на пробу, но после третьей главы, где героиня вдруг решает заняться производством антибиотиков, закрыла её и удалила. Ну не бывает такого. Какой антибиотик, если ты в прошлом – учитель детского сада? Это же абсурд! Конечно, наш мозг переполнен разной ерундой, но кто в здравом уме изучает, как добывать пенициллин подручными средствами, когда в аптеке можно купить хороший, чистый, протестированный? Или, как построить кузницу для плавки стекла. Конечно, есть редкие индивидуумы, которые жаждут возврата к древности и порой уходят в отшельничество. Но, это сотни из миллионов и я не из их числа. У меня диплом, учителя физкультуры. Вот чему могу научить местных, так нормативам по отжиманию. В здоровом теле– здоровый дух! Подумаешь, анорексия лезет от голодания, ты главное приседай. Так, ладно. Шутки в сторону.

Я сужу по собственному опыту: я умею сажать и выращивать овощи. Однако, чтобы добиться хоть каких-то результатов, мне пришлось усердно изучать множество обучающих роликов, провести анализ почвы и, узнав, что моя земля кислая, применять специализированные препараты – и всё это ради простого салата. Пара кустов одного сорта, пара другого. Теперь, перенесемся здесь: какая земля, какие культуры – всё это остаётся под знаком вопроса. Безусловно, метод проб и ошибок способен принести результаты, но на это может уйти не один год и не два. А что насчет полива? Судя по тому, что мне довелось увидеть в городе, здесь не изобрели резиновые шланги. Значит, как в средневековье, я буду зависеть от капризов погоды или придется трудиться с ведрами. Я даже боюсь представить, какие трудности поджидают меня в этом.

Дальше – я умею шить, вышивать, готовить, но! Я не смогу сшить платье для бала или простое нарядное одеяние. Мои навыки ограничены, для создания наволочки я пользовалась готовыми выкройками. Вышивала крестиком только для мамы в пятом классе, что тоже вряд ли считается настоящим мастерством. Что касается кулинарии, готовила я лишь из уже подготовленных, купленных продуктов. Понятия не имею, как сделать майонез, потрошить курицу или взбивать масло. Я не знаю что такое сода, уксус, сахар. Точнее, знаю, но о том, как и из чего они изготавливаются, понятия не имею. Так можно продолжать бесконечно. Какое, к черту, прогрессорство? Из всего перечисленного, мои варианты профессий ограничиваются лишь уборщицей, официанткой или посудомойкой. И вот главный вопрос, почему же не смогла устроиться на работу, бывшая хозяйка тела? Не нашла ничего, из перечисленных вариантов?

Могу предположить, опираясь на знания прошлого и то, что вижу. Это средневековье. Процент богатых составляет лишь двадцать-тридцать, остальные находятся за чертой бедности. Соответственно, получить место слуги в богатом доме весьма непросто: нужны связи или рекомендательные письма. Прачки и мастерские – это семейные дела, и третьи лица не допускаются. История жестока, но логика ее неоспорима. А таверны этого времени – не место для молодой девушки. В первый же день там, пустят по кругу.

Я бродила по безлюдным ночным улицам, запирая на дне груди нарастающие слезы отчаяния. Слезы не помогут, как и истерика. А, да, уже говорила об этом. Ночь, окутанная полутенью, словно шептала свои тайны, но я оставалась глуха к ее призывам. В каждом шаге ощущалась безысходность, но в том же мгновении возникал свет надежды. Что-то внутри продолжало бороться, стремясь вырваться из этой бездны, где мечты угасают, а жизнь движется в бесконечном круговороте.

Утро, нехотя, но наступило, и настало время узнать о распределительном центре. Я оказалась права в своих ночных размышлениях.

По-простому, работный дом, был двухэтажным, но по всей видимости, второй этаж, это жилая часть, где обитают местные работники. На первом этаже располагались приемная и два кабинета, в одном заседало начальство, в другом трудился его секретарь. Убранство дома было натуральной классикой, однако, безвременно устаревшей. Здесь не было резьбы на дереве, занавески и текстиль выглядели просто, без вышивки, из грубых материалов. Вместо шкафов – полки, вместо стульев – табуретки. Всё было просто, слишком просто. Это внушало тревогу, чем хуже развитие, тем уже шансы на достойное существование.

К секретарю я попала почти сразу после открытия. Не найдя других желающих, я терпела на себе его недовольный взгляд и выслушала предлагаемые варианты: в богатые дома я не годилась, прачек своих было предостаточно, а для полей было еще слишком рано.

С полями здесь дела обстоят следующим образом. Вся земля в округе, принадлежит местному барону. Он сажает и собирает урожай – точнее, это делают его работники. Весной нанимает людей для посадки, а осенью – для сбора плодов труда. В промежутках все надеются на благосклонность дождя и солнца.

Мне предложили несколько вариантов: шахту, придорожную таверну или скотный двор. Я выбрала последнее. Уборка навоза трудна, но не требует особых умений. И, к тому же, грязная работа отвлекает от ненужных взглядов. Я все еще лелеяла опасения насчет отношения к переселенцам. Мне предстояло узнать, каковы правила жизни здесь, что можно и чего нельзя делать в роли женщины. Но это – вопросы будущего. Сейчас главное – заработать на кусок хлеба.

Кстати, пока я находилась в кабинете, мое внимание привлекли светильники. Это точно не свечи и не электричество, но шарик, словно по волшебству, парит над подставками, нежно светясь. Магия? Волшебные камни? Как же недостаточно я знаю! Почему не оставили мне память от прошлой души?

Более того, я приняла важное решение. Если, если! Мне удастся найти работу, я не оставлю Раду. Ничего, как-нибудь выкручусь. Главное – чтобы была еда.

С такими светлыми, или не совсем, мыслями я направилась на другой конец города, чтобы узнать о вакансии подробнее. По пути я рассматривала улицы в свете дня. Что сказать? Грязь, бедность, отсталость…

Зато над головой, время от времени, проносились всадники на вивернах. Если вчера меня это поразило, но я не отреагировала на это чудо человеческой фантазии, из-за эмоционального перенапряжения. То сейчас, немного успокоившись, пялилась, с раскрытым ртом и задранной головой, в небеса. В голове не укладывалось, что происходит. Я попаданка. Я в мире фэнтези. И я, боюсь всего, до усрачки.

Глава 3

Скотный двор, в своем облике, едва напоминал привычный свинарник или коровник. Здесь не было загонов и пастбищ, это был словно город в городе. Высокий деревянный забор с воротами обрамлял длинные одноэтажные строения – три в ряд, к ним примыкало двухэтажное здание и несколько сараев, напоминающих с торцов «вагоны». Однако особенно настораживало полное отсутствие звуков. Ти-ши-на. Тишина такая, что вот-вот из темноты выползут зомби.

Предположив, что мне надо к самому большому дому, направилась туда, и не прогадала. Снова приемная, снова кабинет секретаря, снова «фи» на мой вид. Ну негде мне помыться. Самой тошно.

– Ты по какому вопросу? – сидит толстая тетка, лет сорока, «тыкает», уже раздражает.

– Меня направили к Вам из работного дома. Как Вы уже догадались, мне нужна работа, желательно с проживанием. Какие у Вас есть варианты.

– Эк, говорливая какая. Если б, еще работала так же, как говорила. Но предложить могу только уборку загонов. Других мест нет.

– Мне сказали. Я согласна на уборку.

– Ну пойдем, покажу.

Она тяжело поднялась, и с одышкой вышла на улицу, а оттуда к месту моей работы.

Я угадала. Это три длинных загона, вот только не с коровами. Далеко не коровами.

– В первом ангаре, у нас волки и лисы. Во втором медведи. В третьем кошачьи. – Мы зашли к кошкам. Там было два ряда клеток, с проходом посередине. Вольеров было много, но занят только один, тигром. Раза в два больше нашего. – Все проклятые прикованы дополнительно цепью, чтобы не вырвались. Так что, если забудешь закрыть клетку, не беда. Но постарайся так не делать. Лис сейчас вообще нет, осталось три волка. Волчица родила недавно. Ну и один медведь. Пока работы мало, но нужно убрать все пустующие, после изъятия, клетки. Тут давно работников не было.

– Стоп, подождите. То есть, мне к ним внутрь заходить? Да я им на один зубок. Если тигр таких размеров, то что про мишку говорить? Да от меня даже костей не останется.

– ХА-ха-ХА, ой не могу. Рассмешила. Ты откуда такая взялась? Они же не трогают людей. Вообще. Запрет для них наложен, пару веков назад.

– Кем? – у меня челюсть, где-то внизу болтается.

– Магистром нашим, пусть огонь греет его душу. Во время войны с ними, мы смогли их поработить. А когда магия ушла, стали доить как скот. Ты откуда, раз элементарных вещей не знаешь? А я еще удивилась, девушка и согласна убирать говно проклятых. Как не противно еще.

– Человеческое, попротивнее будет. – промямлила я, но меня не услышали. Вот и хорошо. И так, что-то слишком накосячила своим не знанием, да кто б подсказал.

После клеток она провела меня к сараю, расположенном рядом с волками. Внутри было две комнаты, условные. В одной – печка и стол с табуреткой, в другой – односпальная кровать и сундук. Скворечник или будка, конечно, побольше этого сарая, но это всё равно лучше, чем-то место, где мы сейчас. Как минимум, запахом, а как максимум – печкой.

– Дрова выделяются на каждый дом. Другие пустуют, так что можешь брать больше, – объяснила она. – Через месяц должны привезти новую партию скота, работы прибавится. Колодец с водой рядом с медведями. Лопаты в пристройке у дома. Вроде всё.

– А какая оплата?

– А, да. Оплата. Сорок медных в месяц, включая аренду дома. Согласна?

– Выбора всё равно нет. Но у меня ребенок. Можно ей со мной?

– Ой, совсем бедовая. Надо у начальства спросить. Пошли.

Я сама не ела два дня, а сколько не получало еды это тело, вообще не известно. Ребенок тоже голодный. Больше трех дней. Поэтому, пока мы шли к кабинету местного начальства, я попросила аванс у секретаря. Поохав, она пообещала уточнить этот вопрос у руководства.

Ожидание в коридоре затягивалось, и когда дверь резко открылась, я подскочила от неожиданности, ведь до этого сидела на лавке.

– С тобой хочет поговорить мистер Дартон. Заходи.

Мысленно перекрестившись, ведь от этого вопроса многое зависело – и взятие под опеку Рады, и мое нахождение здесь. Всего один человек мог решить судьбы двух. Жестоко.

Кабинет был небольшим и ничем не отличался от соседнего. Даже сидящий за столом, хотя нет, он потолще. Видимо, оба питаются от души, когда другие крохи собирают. Вот она, реальность средневековья. Наглядная пропасть между мной и ними.

– Проходи, давай, не стесняйся. Давненько к нам бабы на работу не просились. Что, муж выгнал из дому? – произнес он, с явным презрением. Мерзкий свин, с брызжущей во все стороны слюной.

– Муж умер. Я осталась с падчерицей на руках.

– Постой, у тебя больно знакомое лицо. Как твоего мужа звали?

– Я не говорила, – ответила я, чувствуя, как он пробегает сальным взглядом по моему телу. И как хлопнет по столешнице.

– А, всё. Вспомнил. Генри. Твой муж. Убили его месяцев шесть назад, проигрался идиот. И дом, и деньги, и тебя. Причем скверным людям проигрался. Слыхал, расплатилась ты на днях, но странно, что жива. Они обычно не останавливаются, забирают всё до последнего.

– Вы сейчас о чем? Я пришла в сознание в мусорной яме на окраине. Вчера только. И ничего не помню. Просветите, пожалуйста, что со мной сделали.

– Да ничего такого, о чем ты подумала. Те крупицы, что еще теплятся в нас, вот их и забрали. А вместе с ними и душа уходит. В этих тварях магии хоть и больше, но она не переходит к нам. Только в камни запихнуть можно. А вот от человека к человеку хорошо переходит и увеличивается. Вот ты кое-кому и пополнила резерв.

– И кому же?

– А этого я не знаю. Кто больше заплатил, тот и получил. Радуйся, что жива осталась, хоть и пустая. И долги все списались. Новая жизнь, как говорится. Ты бы еще дочку Генрину в приют сдала – вообще бы горя не знала.

– А тут есть приюты для сирот? Там хорошо к ним относятся?

– Ну, как тебе сказать. Покидают приют меньше половины. Одни на корм уходят, другие сами помирают, но тебе-то какая разница? Она ж тебе никто. Посмотри на себя. Ну какая из тебя сейчас мать? Встань на ноги, а там глядишь, и заново замуж выскочишь, и своих детей родишь.

– Посмотрим. В любом случае, огромное спасибо, что рассказали. Но давайте вернемся к насущному. Я могу жить с девочкой здесь? И аванс бы. Хоть немного, на еду.

– Беда, ты бедовая. Дам тебе денег. И мелкую приводи. Но должна будешь. Доброта сейчас не ценится, так что, сама понимаешь.

– Конечно. Всё отработаю. – А в душе птички пели. Мы сможем поесть.

Он отошел к полке за спиной, на которой стоял маленький сундучок, и отсчитав монеты, положил передо мной на стол.

– Вот, оплата на неделю вперед. Значит, следующая часть будет через две недели.

– То есть, мне эти монеты надо растянуть на целых четырнадцать дней?

– Почему четырнадцать? Двадцать. В неделе же десять дней. Что, с счетом плохо? Но тебе и не надо считать. Чисти клетки да и всё. Ладно. Иди. Дел много, и обед скоро.

– Спасибо. Я тогда заселяюсь и завтра приступлю к работе?

– Да, да. Этот вопрос, обсуди с моей помощницей.

Выйдя из кабинета, столкнулась нос к носу, с подслушивающей нас секретаршей.

– Закончили, пошли бумаги подпишем. – и посеменила к себе.

Бумага толстая, и на ней писали мелким почерком, стараясь сэкономить место. Чернила и пишущая палочка напоминают отголоски нашего прошлого, хотя, как мне кажется, состав здесь слишком густой. Радует, что текст читаем – хоть в этом не оплошаю.

Сегодня мне позволили заселиться, выдав ключи. На работу я иду завтра, но, в принципе, за мной сильно приглядывать не будут, пока. Однако когда начнется завоз, и все помещения заполнятся животными, тогда станет непросто. Но ничего, справлюсь.

Сжимая в руке десять медных монет, я побежала к Раде, чтобы вместе с ней зайти на рынок за продуктами для нашего нового дома. Наконец-то не на сене спать.

Словно подгоняемая ветром, я бежала к малышке. Как-то совершенно вылетело из головы, что я ушла ночью и ничего ей не сказала. Да и что было говорить, если я сама не была до конца уверена в себе и в том, стоит ли возлагать на свои плечи такой груз? Не зная законов, не имея средств и будучи абсолютно чужой в этом мире, я сама в себя не верила.

В голове стучали мысли, одна страшнее другой. Я представляла, как она проснулась и не нашла никого рядом, как могла бы плакать и звать в пустоту, одна в холодном сарае. Эти мысли были невыносимы, и я бежала все быстрее, словно пытаясь убежать от собственной совести.