Текст книги "Принца нет, я за него!"

Глава восьмая
Кошки-мышки

Я проснулась, сладко потягиваясь. После гнилой соломы проснуться на кровати – одно удовольствие. Тем более что перед сном я искупалась и наелась до отвала. Фей лежал рядом, обнимая меня. Я его принципиально не обнимала, но возмущаться после увиденного и пережитого не рисковала. Лучше спать с котом, чем со скотом. Нет, мне, с одной стороны, было немножко приятно, что меня обнимают, а с другой стороны, это как-то немного противоречило моей древней привычке спать в гордом одиночестве. Если я обниму его, он подумает, что он мне нравится. А мне бы не хотелось, чтобы он так думал.

– Скажи честно, – очень осторожно начала я, глядя, как его веки подрагивают. Нарочно прикинулся спящим. – А спать в обнимку обязательно? Нет, ну если тебе так больше нравится, то обнимай…

– Когда ты была маленькая, мы всегда так спали… В доме было очень холодно, поэтому ночью я залезал к тебе в кроватку, и мы с тобой грелись. Здесь тоже холодно. Ты не хочешь мерзнуть, я не хочу мерзнуть… Вот мы и спим в обнимку. Греем друг друга, как когда-то. Исключительно по необходимости, – пояснил Фей, чуть приоткрывая глаза, а потом добавил: – Утешай себя этой мыслью.

Я повернулась к нему спиной и перевернула продавленную головой подушку. Взгляд уперся в стену. Когтистая рука лежала на моей талии. Я закрыла глаза и уснула.

А проснулась только в полдень. Слегка дернулась, пытаясь избавиться от наваждения неприятного сна. Снилось мне детство.

Маленькая Настя упорно выдирает волосы моей кукле, а я сижу рядом, и мне так хочется ее ударить, но я лишь тоскливо смотрю, как любимая игрушка превращается в чудовище. Я дергаю маму за подол халата, показывая рукой на Настю. «Юля, возьми лучше книжку почитай!» – отмахивается мама, забираясь с ногами на диван. Но я-то знаю: стоит мне взять книжку, как маленькие ручки тут же потянутся за ней. Дверь открывается – пришел папа. Он берет Настю на руки, подбрасывает пару раз, опускает на пол. Достает из кармана большой леденец, разворачивает и дает Насте. Та показывает конфету мне, хвастаясь и дразнясь, а потом засовывает себе в рот…

Мне досталась тогда маленькая потертая барбариска, которую я молча положила на пол. Нет! Не хочу об этом вспоминать! Не хочу! В носу противно защекотало, а веки стали такими тяжелыми из-за набежавших внезапно слез. Я стала глубоко дышать, чтобы успокоиться. Не хватало еще плакать при коте! Поэтому я и предпочитаю спать одна, чтобы в случае чего нареветься в подушку всласть. Я стиснула зубы, стараясь снова задвинуть это воспоминание куда-нибудь на задворки подсознания. Нет, слеза все-таки скатилась. Надеюсь, никто не заметил.

– Мышка, – сладко и коварно прошептал Фей, чуть приоткрывая глаза и прижимая меня к себе, – по-моему, между нами что-то есть… И от этого твое сердце будет биться очень-очень часто…

Я замерла в напряжении. Слезы моментально высохли. При мысли об абстрактных, возвышенных и абсолютно неуместных понятиях я сглотнула. Нижнее веко левого глаза стало ритмично подергиваться.

– Надеюсь, что это твой хвост? – тихо предположила я самый безобидный вариант.

– Нет! Хвост там, дальше. Это «что-то» очень твердое и… я бы даже сказал, хм, волшебное… – продолжил крестный тем же сладким голосом, демонстрируя кончик хвоста, выглядывающий из-за спины.

Напряжение сменилось животным ужасом.

– А ты можешь заправить волшебную палочку обратно? – шепотом спросила я. У каждого мужчины должен быть стержень. Правда, у кого-то он внутренний, а у кого-то нефритовый.

– Увы, нет. Это – подарок… – продолжил Фей, наслаждаясь моим ужасом.

Ужас медленно перерастал в тихую панику, правда, уже совсем другого рода. Полудохлая мышь? Недобитый голубь? Снулая и дубовая крыса?

– Оно еще теплое? – Я скривилась, представляя, как котик воплощает свою мечту «спать вчетвером». Я, он, его будущий завтрак и мой вчерашний ужин. И все на одной подушке.

– А ты потрогай… – предложил крестный с коварной улыбкой.

Мля… Что бы это ни было, я не собираюсь это трогать, щупать и проверять.

– Давай трогай, не стесняйся!

Его голубые глаза смотрели на меня так, что стало понятно: пока не потрогаю, от меня не отстанут!

А руки с мылом после этого мыть не придется? А если я «случайно» это оторву, он не сильно обидится? А если оно еще тепленькое? Я вдохнула, выдохнула, чтобы успокоиться. Моя рука опасливо пошарила под совместным одеялом. Его рука вложила мне в ладонь что-то теплое и тяжелое. Я медленно достала «находку», которая на поверку оказалась невзрачным украшением с черным камнем. За ним тянулась массивная цепочка. И что это? Это мне?

– Спасибо! – с облегчением вздохнула я. – Спасибо, что это не то, о чем я подумала… Ни первое, ни второе, ни третье.

– Надень на шею, – зевнул Фей, отпуская меня.

– Давай потом, – кисло улыбнулась я, удивляясь тому факту, что мне подарили подарок. – Я потом обязательно-обязательно померяю…

Взгляд Фея стал очень тяжелым. Я села на кровати, сжимая в руке подарок.

– Ладно, я надеваю! – сдалась я, чтобы не обижать крестного, который вдруг ни с того ни с сего решил сделать мне подарок.

– А теперь представь, что ты мышка, – зевнул Фей, потянувшись и привставая на локте. – Представляй. Ты маленькая, беленькая, с длинным хвостиком… С маленькими розовыми ушками и черными бусинками-глазками.

Я зажмурилась и попыталась вообразить себя мышкой. Когда я открыла глаза, то поняла, что меня перенесло на заснеженные просторы. Я была одна посреди белоснежных холмов. Это шутка какая-то? Через секунду я увидела нечто большое и черное. Огромная кошачья морда, от которой у меня сердце ушло в пятки. Кот открыл пасть, и я лихорадочно попыталась бежать… Бежать, бежать, бежать… Куда-нибудь. Я хотела встать на ноги, но не смогла, поэтому бежала на четвереньках, скатываясь с белых сугробов одеяла.

– Итак, – облизнулся кот, гаденько улыбаясь. – Сейчас мы будем готовить мышку. Мышка, ты готова?

Я просто сжалась в комочек от страха. Вот зря я повелась… Подарок! Отлично, меня сейчас съедят!

– Готова! – заметил кот, подтягиваясь и зевая. – Прячься. Я буду тебя искать… Считаю до двадцати. Раз…

Я дернулась по белым волнам, спрыгнула на пол, бросилась к двери. Дверь была закрыта. Зато в углу я увидела щель, в которую едва пролезла.

– Двадцать! – услышала я. Сердце ушло в пятки. – И где же моя Мышка? Где она спряталась?

И тут я почувствовала, что меня вытягивают из убежища за хвост… Я пыталась бежать вперед, но мордой протормозила по полу и чуть не сломала длинные передние зубы.

– Мышка, если ты прячешься, то прячься целиком. Не забывай про хвост. Давай еще раз… Можно бегать по всему замку, – заметил кот, наступая на пресловутую часть тела. – Раз… Два… – начал отсчет, убирая лапу.

Я перевела дух и побежала под кровать, нашла трещину в стене, пролезла в нее и попала в соседнюю комнату. Заметалась в ее центре, пытаясь понять, куда бежать и куда прятаться, бросилась в сторону груды старой поломанной мебели. Там была еще одна щель, которая длинным переходом вела куда-то вверх. Я протиснулась в нее и замерла на месте. Я застряла. Застряла… Я пыталась выбраться, но поняла, что не могу… Щель слишком узкая…

Я попыталась успокоиться. Пока я старалась отвлечься от мыслей, что останусь здесь навсегда, в голову лезло все подряд.

– Мышка? – раздался знакомый голос. – Ты где? Я тебя чую, но не вижу. Отлично, просто отлично.

– Я застряла… – простонала я. – Я боюсь замкнутых пространств…

От ужаса я начала задыхаться. Дернулась вперед, потом назад. Нет, я действительно застряла!

– Ничего, мой маленький клаустрофоб, лазейка есть… – сообщил кот.

Отлично! Утешили. «Все будет на высоте!» – поддержите морально того, кто боится высоты. «Лазейка есть!» – успокойте того, кто боится замкнутых пространств. «Все будет в шоколаде!» – обнадежьте диабетика. И получите стопятьсот очков в карму. Боюсь, что их сразу занесут в табло.

– Сейчас попробую достать тебя лапой… – раздался голос кота. – Увы… Ты там глубоко?

– Глубже некуда!

Не знаю, кто до меня лазил в эти щели, но, кажется, исключительно тараканы. Натощак.

– Как ты себя чувствуешь? – с издевочкой спросил кот. – Как за каменной стеной?

– Как в каменной стене! – огрызнулась я, пытаясь максимально выдохнуть и попытаться выбраться самостоятельно. – Получила место в Кремлевской стене досрочно за особые заслуги перед отечеством.

По стене постучали.

– Кто-кто в теремочке живет? Кто-то в невысоком живет? – раздался голос, давясь от смеха.

– Мышка-норушка! – злобно рявкнула я, надрывая связки.

– «Наружкой» ты была бы, если бы сидела снаружи, – заметил ехидный голос, дальше простукивая стену, – а так ты – мышка-внутрянка.

– Ветрянка! – простонала я, снова дергаясь. – Вытащи меня!

– Вы позвонили в службу спасения. Переведите телефон в тональный режим. Для соединения с оператором нажмите один, – раздался саркастический голос.

– Один! – заорала я. И снова услышала стук.

– Сейчас все операторы заняты. Оставайтесь на линии. Ваш звонок очень важен для нас! – сообщил ехидный голос, простукивая стену.

Раздался оглушительный грохот, потом отвалился кирпич, и когтистая рука достала меня. Я чихнула от пыли, вцепившись в спасительный палец. «Шевабода! Шевабода!» – пронеслось в голове на радостях от условно-досрочного освобождения.

– Не переживай, если что – розетку сделаем. Электричества нет, зато будет розетка. Сможешь совать туда пальцы, сколько влезет. Исполним твою детскую меч… – начал крестный, а потом резко дернулся назад.

По стене шла глубокая трещина. Она расползалась, и…

Стена рухнула, поднимая облако пыли. Следом раздался страшный шум за окном. Вылетели стекла.

– У тебя что? – возмутилась я, снова чихая. – Башню снесло?

– Не у меня, а у нас… – со знанием дела возразил Фей, выглядывая в окно. – Несущая стена была… Левая башня… Капитально-косметический ремонт нам бы не помешал, а то у нас два с половиной королевства, а мы живем с тобой как-то чересчур скромно, если судить по королевским меркам. Ничего, деньги вчера поступили, смету на ремонт я составил, бюджет спланировал.

– Кхе… кхе… – прокашлялась я, вцепившись в его когтистый палец.

– Подумай о себе, как о человеке… – раздался голос крестного. Он взял меня за хвост и опустил на пол. Я легла, поджав под себя конечности.

– Не выходит… – простонала, пытаясь отойти от пережитого ужаса.

Фей превратился в кота, разинул пасть, и тут же я сразу представила себя человеком.

Кот сидел на мне.

– Я же говорил, что люблю быть сверху! – коварно заметил он, облизываясь. – Кстати, насчет ремонта…

– Ремонт? – возмутилась я, отряхиваясь от пыли. – Какой ремонт? Почему я узнаю об этом только сейчас?

– Ты умеешь штукатурить? – со знанием дела поинтересовался кот, отряхиваясь от пыли.

– Ну… Штукатурила один раз… – припомнила я, отряхивая футболку и громко чихая. – Правда, это было давно…

– А я умею стремянку качать и уворачиваться от летящего шпателя. А еще я люблю оставлять отпечатки лап на еще мокром цементе. Всегда мечтал иметь звезду на Аллее славы! Мы будем отличной командой, если решим сделать ремонт своими руками, тем более что обязанности уже распределили! – обрадовался кот. – Я пять лет жил на стройке! Когда я в первый раз потерся о стремянку, то понял, насколько скуп и убог мой словарный запас. Зато когда шел мимо строительного магазина, для меня стало невероятным открытием, что названия инструментов начинаются не на букву «х». Но мало того, они все называются по-разному! Так как? Как насчет ремонта своими руками?

– Насчет ремонта я согласна, моими руками – нет! – категорически возмутилась я. – Тем более что ты будешь исключительно руководить процессом! Помощи от тебя никакой!

– Ну кто-то же должен быть прорабом? Ты будешь работать, а я буду нести ответственность за готовый результат! – усмехнулся кот. – Знаешь, что в таком случае самое важное для меня?

– Качество и скорость? – саркастически заметила я, отряхивая пыльные волосы. Вот она – ранняя седина.

– Главное для прораба – не охрипнуть! – постановил кот. – Так как? Мышка готова постичь азы благородной древнейшей профессии под моим чутким руководством, а заодно пополнить словарный запас? Или доверим это профессионалам?

– Выбираю профессионалов. Нет, ну ремонт – это хорошо! У меня тогда будет своя комната! – обрадовалась я, предвкушая уютную красивую спаленку. – И мы будем спать отдельно!

Кот тут же принял человеческий облик.

– Мышка, ты опять за старое? – как-то не по-доброму заметил он, но тут же усмехнулся. – Знаешь, а давай поспорим. На желание. Если ты выиграешь, то будешь спать отдельно и я выполню любое твое желание. Но если проиграешь, то мы будем спать вместе и тебе придется выполнить любое мое желание. Итак, спорим, что ты сама придешь ко мне в постель? И не просто придешь… Ты прибежишь, залезешь под одеяло, прижмешься ко мне и будешь всю ночь обнимать меня?

– Хэ! Еще чего! Ага, сейчас! Разденься и жди! Прибегу я к тебе сломя голову! – криво улыбнулась я, глядя на него снисходительно, как на умалишенного. – А обниму я тебя только в том случае, если захочу придушить.

– Спорим? – Крестный коварно улыбнулся и протянул мне когтистую руку. – Мышка, на кону желание! Любое!

– Спорим! – усмехнулась я, пожимая ее. Желание – это хорошо!

– Отлично! Смотри внимательно! Я создаю тебе проблемы! – сладенько заявил крестный, доставая договор. – Давай, принц! Пора на работу! К вечеру мы должны быть на месте!

– Погоди, мы не договаривались ехать куда-то! – уперлась я, понимая, что он что-то задумал. А я-то думаю, откуда такая уверенность?

– Но и не уточняли, что речь идет о нашей постельке, не так ли? – Крестный положил руку мне на плечо и слегка сжал когтями, коварно глядя в глаза. – Давай, мой принц, целое королевство на дороге не валяется! Тем более что, если мы не приступим сегодня, придется ждать еще лет десять. Одевайся, поскакали!

* * *

– Скоро я с тебя деньги за проезд буду брать! – возмутилась я, когда кот опять расположился на моей шее.

Энцефалит медленно, но верно покидал мои внезапно расширившиеся владения.

– Мышка, не забывай, что у меня проездной! – напомнил кот, щекоча меня усищами.

– Послушай. Проездные ООО «Юлякототранспорт» не выдает. На мне могут кататься бесплатно только льготники! Инвалиды, пенсионеры и дети до шести! Ты у нас явно не ребенок и не пенсионер… Хм… На инвалида тоже не похож, – заметила я, скосившись на довольную кошачью моську.

– А если мне, например… эм… девяносто четыре года? – осведомился кот. – Мне уже пора на пенсию? Или я еще неплохо сохранился для столь почтенного возраста?

Н-да… Я и забыла, что имею дело с необычным котом.

– Ладно, если ты так хочешь… Но учти, будешь вредничать, к пенсии прибавятся льготы по инвалидности! – усмехнулась я.

– А ты знаешь, что я – очень злопамятный котик? – ехидно заметил мой мохнатый пассажир. – Поверь мне, когда ты будешь выполнять мое желание, я тоже уточню, передавала ли ты деньги за проезд? Боюсь, что в этот момент ты будешь меньше всего думать о финансовой стороне вопроса…

– Фу-у-у-у! – возмутилась я, скривившись. Энцефалит встал как вкопанный.

– Это я не тебе. Ты – хороший мальчик… – погладила я коня по гриве. – Давай, потихонечку…

– Значит, коня ты гладишь, а меня нет? – ревниво заметил кот, заерзав на шее.

– Он всегда загадочно молчит, – едко заметила я. – А у тебя рот не закрывается!

– Знаешь, какой у меня девиз? Не просить, не унижаться, просто молча обижаться! – ехидно произнес кот мне на ухо. – Может, мне на тебя обидеться как следует?

– Это я должна на тебя обижаться! А насчет твоего желания – мечтать не вредно. Этого никогда не будет! Никогда! Ты мне нравишься только тогда, когда спасаешь мне жизнь! В этот момент ты действительно мне нравишься. Ты становишься похожим на мужчину, – ядовито ответила я. – Если один глаз закрыть, другой прищурить и отойти подальше.

– Ну, значит, придется почаще спасать твою жизнь! – парировал кот. – А чтобы мне пришлось ее почаще спасать, тебе придется почаще ею рисковать! Тебя за язык никто не тянул! Главное, чтобы мне внезапно это не надоело и я не ушел в закат с бутылкой виски, оставив тебя наедине с оголодавшим драконом.

«Ваша киска купила бы виски! – мысленно усмехнулась я. – И неделю бухала б из миски!»

Мы ехали по какой-то пыльной дороге. Чем дальше ехали, тем становилось все мрачнее и мрачнее. И тут я увидела одинокий силуэт, сидящий возле дороги. Судя по виду, какая-то старуха.

– Кто здесь? Еще один принц, который скачет на выручку заколдованной принцессе? – прошамкала бабка, поднимая на меня глаза. Они были затянуты какой-то белесой пеленой. – Хочешь, погадаю? Всю правду расскажу!

О! Это интересно. Люблю гадания! Интересно, что будущее мне сулит?

– А сколько стоит гадание? – поинтересовалась я, заметно оживляясь и прикидывая, сколько денег я взяла с собой.

– Золотой, – прокряхтела старуха. – Слезь с коня и возьми меня за руку.

– Только не это! – возмутился кот, закатывая глаза. – Очередная шарлатанка. И ты в это веришь? Я был о тебе лучшего мнения!

Я быстро слезла с коня, протянула ей ладонь и сунула деньги. Старуха, опираясь одной рукой на витиеватую клюку, попыталась встать, но тут же села обратно на придорожный камень.

Она взяла меня за руку, и я заметно напряглась.

– Я вижу древнее проклятье. Несколько проклятий. Убийца проклят за свои злодеяния. Зло вернулось и жаждет мести. И ты потерпишь сокрушительное поражение. Оно поставит тебя на колени… А потом… Потом… – произнесла старуха и тут же закашлялась. – Не буду об этом говорить… Это действительно мерзко и ужасно… Аж мурашки по коже…

Я подняла брови, пытаясь понять, что все это значит, а потом вырвала свою руку. У меня самой по спине побежали мурашки от жуткого пророчества… Я отошла подальше от старухи, все еще находясь под впечатлением от услышанного.

Старуха поднялась с камня, тихо кряхтя на все лады:

– Все! Рабочий день у меня закончился. Итак, подведем итог. Сегодня я напророчила пять смертей, три изнасилования, шесть суицидов! Немного не дотягиваю до плана… Надо будет завтра побольше изнасилований пророчить.

Старуха нащупала какой-то узелок за камнем, пересчитала деньги и побрела по дороге.

– Мне вот интересно, – язвительно заметил кот, явно наслаждаясь моим замешательством. – Какой показатель ты сегодня подняла этой оптимистичной провидице?

– Не ерничай. Мне и так не по себе… – поежилась я, чувствуя неприятный осадок после услышанного. Еще бы! Я ожидала услышать что-нибудь про успех, про карьеру, а не про какое-то древнее зло и проклятие!

– Мышка, запомни одну вещь. Что бы ни случилось, разберемся, – усмехнулся кот, явно довольный услышанным.

– Ты, случайно, не вышеупомянутое вселенское зло? – подозрительно поинтересовалась я, взбираясь на коня.

– Ты льстишь вселенскому злу! Как говорят: «Страшнее кошки зверя нет!» – усмехнулся кот. – Надо было, чтобы и мне погадали. Будут ли у меня наследники? Для меня это очень важный и принципиальный вопрос.

– Пф-ф-ф! – прыснула я, наклоняясь вперед. – Наследники чего? Кошачьей миски и пакета сухого корма? Наследники подушки и коробочки?

– Я им оставлю в наследство свой характер! – язвительно заметил кот мне на ухо.

– Пощади мир! – взмолилась я. – Тебя одного ему вполне достаточно! Не ускоряй апокалипсис, пожалуйста… Бедная их мать, она же…

– Знаешь, жалеть себя – последнее дело! – ехидно ответил кот и показал хвостом направление. – Направо!

Я смотрела на две дороги. Одна выглядела достаточно живописно, зато другая сразу вызывала ассоциации с добротным фильмом ужасов.

– А может, налево? – Я уставилась на «жизнерадостную» дорогу. Энцефалит сразу взбодрился и потянул меня в сторону понравившегося нам направления.

– Для того чтобы сходить налево, нужно для начала выйти замуж! – усмехнулся кот. – Брак на пять минут не считается. Поэтому мы едем направо!

Энцефалит был категорически не согласен. Я, между прочим, тоже. Конь прижал уши и стал пятиться, показывая мордой налево.

– Двое против одного, – заметила я, разглядывая карту. Все дороги вели к замку. Какая разница, по какой ехать?

– Ну и отлично! Ты поедешь налево, я пойду направо. Встретимся у замка. Если тебе повезет! – усмехнулся кот, спрыгивая с меня. – Если что, кричи! Учти, я откликнусь только на «Любимый!».

Вот так и разошлись наши дороги. Мы с Энцефалитом отправились налево, котэ, гордо задрав хвост, пошел направо. С каждым шагом в глубь чащи дорога становилась все мрачнее и мрачнее. Где-то выл одинокий волк и слышался женский голос. Я вздрогнула и прислушалась.

– У-у-у-у-у! – раздавалось откуда-то из зарослей. На траве валялась перевернутая корзинка с пирожками.

– Ну давай, милый, давай… Хочешь – на полянке… Хочешь – в кустиках… Где хочешь… Да, милый, сделай это… Я прошу тебя… Еще немножечко… Еще чуть-чуть… – раздался умоляющий женский голос. Я мучительно покраснела.

Через пару минут на дороге появилась хрупкая девушка в красной шапочке и в красном плаще с большим и очень упитанным волком на поводке.

– Давай, как ты любишь, прямо на дороге… – предложила она, отпуская поводок. Волк страдальчески посмотрел на девушку и поджал хвост.

– Так, ты будешь это делать или нет? – возмутилась девушка, а потом увидела меня. – Простите, он сожрал что-то не то, а теперь… Присаживается, хвост поднимает и страдает… Уже два дня. Я его в лес вывела, чтобы он… Так! Куда к пирожкам тянешься! Неизвестно, кто их тут бросил! Фу! Нельзя! Приучила к пирожкам на свою голову! А ну плюнь!

Волк уже хомячил пирожок, с ужасом косясь на свою хозяйку. Мне было интересно, как такая хрупкая миловидная девушка сумела приручить волка. Мало того что приручить, так еще и заставить его себя бо…

– Ах, ты! – заорала она так, что птицы слетели с деревьев, и шлепнула волка по морде. – А ну быстро плюнул! Плюнь! Я кому сказала! А вдруг он отравлен?

Волк просел на лапах, раскрыл пасть, и оттуда вывалился жеваный пирожок. Шарахнулся даже Энцефалит. Я сама конвульсивно дернулась.

– Простите, – вежливо извинилась девушка, поправляя съехавшую шапочку. – Все! Ты наказан! С поводка больше не спущу! Ты меня понял? ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ?!!

Энцефалит посмотрел на меня искоса. Я немного пришла в себя после увиденного, и мы медленно тронулись дальше.

– Давайте я вас провожу, – заметила Красная Шапочка, догоняя нас. – Может быть, и этот надумает! Я уже его к лекарю возила. Хороший был лекарь, знающий… Когда я ему вернула его руку, он сказал, чтобы в следующий раз мы приезжали в наморднике. Волчок у меня почти не кусается… Хотите погладить?

Ага, всю жизнь мечтала!

– А у тебя есть домашние животные? – спросила разговорчивая Шапочка, идя рядом. Волк смотрел в сторону леса, прижимая уши и косясь на хозяйку.

– Кот, – брякнула я.

– А я-то думаю, что он тебя так нюхает? От тебя котом пахнет! – заметила Шапочка, дергая волка, когда тот попытался понюхать кусты. – Замужем?

– Уже нет, – вздохнула я, вспоминая недавний, недолгий и несчастливый брак.

– И я тоже. А на примете кто-нибудь есть? Мне просто любопытно? А то такое чувство, что перевелись нормальные мужики! – спросила не в меру разговорчивая «волчатница». Волк попытался сожрать какую-то дохлятину, но хозяйка его резко дернула, и бедняга тут же передумал.

– Эм… – многозначительно выдала я, намекая, что скорее «нет», чем «да».

– У меня так же. Вроде бы и симпатичная, неглупая, жильем обеспечена, готовить умею, а все с мужиками не везет, – вздохнула Шапочка, дергая волка за поводок, когда тот решил полизать травинку. – Нельзя! Я кому сказала? Рядом! Ря-дом! РЯДОМ!!! Приперся недавно пьяный дровосек. Настойчиво требовал любви и ласки. Топором угрожал. Потом захотел денег. Стал требовать, чтобы я ему деньги дала, а он меня за это… Бабушка на работе была, а я одна дома. Я ему попыталась объяснить, что в таком ключе знакомство ну никак не состоится… Знаешь, мужчины – очень тяжелые люди… Да, милый?

Я солидарно вздохнула. Волк посмотрел на свою хозяйку.

– И вообще здесь небезопасно. Особенно одинокой девушке… Считают, что, раз одна живу, так все можно! Ладно, пока! Было очень приятно с тобой познакомиться! – попрощалась Красная Шапочка, и я поехала дальше.

Энцефалит снова посмотрел на меня. Я потрепала его по гриве.

– Хороший мальчик… – вздохнула я ласково и нежно. – Замечательный лошадкин!

Перед нами из тумана вырастал черный мрачный замок. Возле закрытых ворот нас нетерпеливо ждал кот.

– Странно, что тебя не съели… – заметил он, стуча хвостом. – Очень странно. А то говорят, что на той дороге оборотень промышляет. Часто находят изувеченные мужские тела с ножевыми ранениями и следами волчьих зубов.

Я промолчала. Энцефалит посмотрел на меня и заржал. Мужчины – очень тяжелые люди… Теперь понятно, почему волк такой упитанный.

– Ладно, Мышка, – заметил кот, фыркая от досады, что меня не пришлось спасать. – Добро пожаловать в замок! Сейчас открою дверь.

Кот шмыгнул сквозь прутья, и через минуту дверь открылась. Весь парк представлял ужасное зрелище. Деревья черные, без листьев, на жухлой траве лежали старые ветки. Дорога к замку почти заросла, а прямо на ступенях, ведущих к основному входу, лежали пожелтевшие черепа. Огромная дверь с кованой ручкой-кольцом с протяжным скрипом отворилась, и мы вошли в пыльный и темный зал. Из высоких окон проникал тусклый свет, и пыль серебрилась в его лучах. Пыль была везде. На перилах, на портретах, подернутых серой паутиной. Дверь за нами с грохотом захлопнулась, отчего я вздрогнула и сжалась в комочек.

– У-у-у-у-у! – раздалось позади. Сердце ухнуло в пятки, а мочевой пузырь, который был напряжен как террорист, захвативший заложников, чуть не сдался и не выпустил всех…

– У-у-у-у! – услышала я снова, резко оборачиваясь и чувствуя, как по коже начался массовый забег мурашек. Кот шел следом, довольно улыбаясь.

– Это я так восхищаюсь! Не обращай внимания, – ядовито заметил кот, разглядывая сумрачные лица на потускневших портретах. – У-у-у-ух ты! Какая красота!

Я поднялась по лестнице, слушая свои одинокие шаги в гулкой тишине. Снова глянула назад, но кота не было. Так! Куда он делся? Я повернулась обратно и тут же увидела перед собой довольную кошачью морду, которая уставилась на меня. Кот сидел на пыльных перилах.

– Бу! Ты, главное, ничего не бойся… – сладко заметил он, потягиваясь и выгибаясь.

Я шла по коридору, чувствуя, что портреты следят за мной из потускневших от времени рам. В замке было прохладно, но воздух казался очень затхлым. Наконец я увидела большую тяжелую дверь, но стоило к ней притронуться, как меня тут же отбросило назад.

– Открой, – кивнула я коту.

– Увы, чтобы дверь открылась, нужно провести здесь три ночи. Я разве не говорил? Нет? Входная дверь закрылась, назад дороги нет! – зевнул кот. – А теперь выбираем, где будем спать. Я сплю в северном крыле. Ты – в южном. Все, как ты и хотела, Мышка.