Текст книги "Господь – мой брокер. Семь с половиной законов духовного и финансового роста"

А теперь задайте себе вопрос: сколько денег вы потеряли, отвечая на звонки Сатаны? Подумайте, насколько богаче вы стали бы, если бы отправили эти звонки в «черный список» или просто ответили: «Я вам перезвоню. Сейчас мы обедаем».

Итак, что удалось выяснить из этих подсчетов? Вы потеряли уйму денег, не так ли? Если здесь, на Земле, время – деньги, представьте, чего оно сто́ит на небесах! Подсказка: чтобы это подсчитать, вам понадобится о-очень большой калькулятор!

Не отчаивайтесь. Вы все же купили эту книгу, правда? Так почему бы не начать отвечать на звонки Господа прямо сейчас?

Молитва блудного абонента

Отче наш, Творец неба и проводов, опутывающих Землю, Верховный маршрутизатор всех звонков, даруй мне благо всегда быть на связи, чтобы отвечать на вызовы Твои, а если меня не окажется на месте, даруй мне мудрость немедленно перезванивать Тебе. Прошу Тебя, сделай так, чтобы нам не пришлось оставлять друг другу голосовые сообщения. Научи меня расставлять приоритеты всех моих контактов, деловых и личных, чтобы на исходе дня все срочные звонки были бы сделаны и ничего не оставалось бы несделанным. И пусть Твой личный номер всегда будет у меня в списке «быстрого набора».

Глава вторая
Первый класс всегда и везде. Необычный выговор. Второй звонок Брокера моего

Отче аббат уединился на целую неделю, изучая избранные труды Дипака Чопры.

Несмотря на столь необычное занятие настоятеля, братия пребывала в радужном настроении – впервые за долгие годы на банковском счете монастыря Каны имелись средства.

В перерывах между григорианскими песнопениями брат Боб шепнул мне: «А что аббат будет делать со всей этой кучей денег?»

Я призадумался. 27 000 долларов – целое состояние для небольшой группы монахов, привыкших перебиваться продовольственными талонами; однако для того, чтобы полностью обновить винодельню (в чем та отчаянно нуждалась), подобная сумма – капля в море.

Наконец аббат вернулся к своей пастве. Он выглядел отдохнувшим; казалось, что он оставил позади все тревоги – состояние, совершенно ему не свойственное. Он прямо-таки излучал уверенность в будущем.

Если раньше наш пастырь мужественно и стоически переносил все невзгоды, лишь сильнее сгибаясь, пока лавина бед не погребла его под своим грузом, то теперь было похоже, что он исполнен решимости встречать насущные проблемы лицом к лицу. Он радостно обнял каждого из нас, чем вверг брата Боба в непритворное смущение.

Усевшись с нами за ужин впервые после благочестивого затворничества, настоятель быстро поел и взошел на кафедру, чтобы, согласно традиции, что-нибудь прочесть. Я очень хотел услышать продолжение книги, которую он читал нам до своего «разрыва с реальностью». То была замечательная биография святого Фомы Аквинского – «Бессловесный вол», принадлежавшая перу Г. К. Честертона.

– Святой Фома учит нас: «Вера есть знание вещей невидимых и надежда на вещи недоступные». – Аббат замолчал, глубоко задумавшись. – «Надежда на вещи недоступные». Как верно сказано, не так ли, – и правоту этих слов мы все познали на прошлой неделе. Мы должны надеяться на то, что желаемые вещи придут к нам, где бы они ни находились в данный момент.

Услышав эту фразу, я так поразился, что чуть не позабыл, что сижу за трапезой.

Загадочно улыбаясь, аббат сунул руку в карман своей рясы и вытащил книжку с обгорелыми краями.

– Давайте сравним прозрения святого Фомы о надежде и вере с тем, что говорит доктор Чопра. Послушайте, что он пишет о вещах, которые еще не пришли, но уже на пути к нам.

Брат Боб выразительно глянул на меня: он, как и я, тоже позабыл о своей похлебке.

Аббат прочел:

«Л» – «лучше» и «лучшее». Эволюция требует от нас постоянного улучшения с течением времени во всех направлениях, чтобы таким образом мы получали для себя самое лучшее. Люди, обладающие сознанием благополучия, стремятся только к наилучшему. Это также называется принципом наивысших приоритетов. Старайтесь во всем стремиться к высотам, и Вселенная ответит, дав вам самое лучшее[12]12
  Creating Affluence, 1993. P. 28.


[Закрыть].

Аббат поднял глаза на своих монахов: к тому моменту все до единого перестали жевать.

– Давайте постоянно держать в уме эти слова, занимаясь повседневными делами.

Выходя из трапезной, брат Боб шепнул мне:

– Вот тебе и эволюция философии морали – от Фомы Аквинского к Дипаку Чопре!

На следующее утро аббат вызвал меня. Я занимался своими обязанностями в бочарне, стараясь отскрести чаны от скопившихся отложений.

Аббат сидел за столом, уставленным разными предметами, среди которых я увидел бутылки с чилийским «Каберне Совиньон», номера журнала Wine Spectator, бутылочку с салатной заправкой Newman’s Own, книги Дипака Чопры и других гуру личностного роста.

– Вы хотели видеть меня, отче?

– А, брат Тай! – Аббат обошел стол и сердечно обнял меня. – Как ваши дела?

– Мы трудимся, не жалея сил, чтобы последняя партия вина показалась дядюшке Лео по крайней мере приемлемой на вкус. Но из-за этих ржавых чанов оно все равно имеет резкий привкус. Может, мы сможем потратить часть 27 000 на…

– Не заботьтесь о чанах, – жизнерадостно сказал аббат. – Пока что даже Господу нашему не под силу придать вину Каны достойный вкус. Мы неправильно подошли к делу, брат. Зачем пытаться сделать прокисшее вино чуть менее кислым? Истинная эволюция означает стремление к наилучшему. – Он похлопал ладонью книжку Чопры. – Первый класс! Высший сорт!

– Ну, – ответил я, – а о какого рода эволюции вы говорите? Господь Всемогущий сотворил небеса и землю за семь дней, но, – я стряхнул с фартука кусочки ржавчины, – Ему не пришлось иметь дело с этими винными чанами.

Аббат протянул мне стаканчик с красным вином.

– Скажите мне свое мнение об этом вине, брат.

Я понюхал. Вино имело вызывающе отменный аромат.

– Замечательно! – заявил я. – Но лучше не стану его пробовать. Боюсь, оно мне слишком понравится. Конечно, оно не с нашего виноградника?

– Из долины Майпо, – объяснил аббат. – Прелестная местность в Чили. Много солнца, хорошая почва и превосходный дренаж. Земля там гораздо больше подходит для виноделия, чем на севере штата Нью-Йорк. Целые поля возможностей, брат мой!

– Не уверен, что понимаю вас. Вы предлагаете переместить Кану в долину Майпо? На 27 000 долларов?

– Нет, – ответил аббат с лукавым видом. – Мы перенесем долину Майпо в Кану.

Он протянул мне листок бумаги, который я вначале принял за скопированную страницу какого-то старинного иллюстрированного манускрипта. Это был замечательный образчик художественного мастерства – явно творение нашего брата Алджернона, богато изукрашенное золотой и бордовой красками. На рисунке было изображено старинное каменное здание, а перед ним – виноградник, на котором коренастые люди в рясах ухаживали за виноградными лозами. В верхнем углу я увидел веселое лицо, показавшееся мне смутно знакомым.

– Это Вакх? – задал я вопрос.

– Прочтите, что написано на этикетке, брат.

Рядом с изображением лица я разобрал надпись, стилизованную под средневековую каллиграфию:

АББАТСКОЕ

Селект Резерв Каберне Совиньон

Монастырь Каны

– О, – удивился я. – Так это вы, отец настоятель? Замечательное сходство. – Я взглянул на каменное здание с зубчатыми бойницами, изображенное на этикетке. – Но что-то не узнаю монастырь. Насколько мне известно, Кана строилась не в XIV веке. И потом, за все время пребывания не заметил, что здесь имеется ров.

– Это все детали, – отмел возражения аббат.

– Мис ван дер Роэ[13]13
  Мис ван дер Роэ, Людвиг (1886–1969). Настоящее имя – Мария Людвиг Михаэль Мис. Знаменитый немецкий архитектор, ведущий представитель «интернационального стиля», один из основателей стиля городской архитектуры XX века. Прим. пер.


[Закрыть] говорил, что Господь живет в деталях, – сказал я.

– «Вселенная позаботится о деталях», – это сказал Дипак Чопра! Всю последнюю неделю я внимательно изучал его труды, и теперь передо мной открылась вся полнота картины. Как глупо с моей стороны было посылать вас в город, чтобы купить пару бутылей чилийского вина! Так бездарно растрачивать ваши навыки, приобретенные на Уолл-стрит! То, что нам нужно, – это объем.

И с этими словами аббат вручил мне билет на самолет.

– На этот раз вы отправитесь туда, где действительно живет вино!

* * *

Женщина за стойкой авиакомпании LAN-Chile взглянула на меня с удивлением, и мой опытный взгляд уловил в выражении ее глаз что-то еще – возможно, легкое презрение. Только когда она вернула посадочный талон, я увидел, что аббат заказал билет до Сантьяго в первом классе.

– Должно быть, здесь какая-то ошибка, – сказал я. – Орден никогда не покупает билеты в первый класс.

– Никакой ошибки, – ответила служащая авиакомпании, щелкая по клавиатуре компьютера, – билет оплачен полностью – 5580 долларов.

– Но, конечно же… – забормотал я в полном ошеломлении. А потом осенило – я вспомнил фразу из Дипака Чопры. «Старайтесь во всем поступать первоклассно, и Вселенная ответит, дав вам самое лучшее».

Так, отлично, подумал я. Теперь придется провести следующие восемь часов в салоне первого класса, объясняя всем и каждому, что обет послушания стоит выше обета бедности. Ибо так повелел мне отец настоятель.

Проскользнув в зал ожидания первого класса, убедился: я здесь единственный монах (какая неожиданность, не правда ли?) – и уткнулся в свой требник – прочитать Часы. Это был текст из Песни песней Соломоновых, глава 2: «Что яблоня между лесными деревьями, то возлюбленный мой между юношами. В тени ее люблю я сидеть, и плоды ее сладки для гортани моей. Он ввел меня в дом пира, и знамя его надо мною – любовь. Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками…»[14]14
  Песнь песней Соломона, 2: 3–5.


[Закрыть]

Читая эти строки, услышал, как сидящий позади бизнесмен говорит своему спутнику:

– Сегодня сбросил все свои акции Apple.

– Я думал, акции компьютерных фирм стоят хорошо, – отвечал тот.

– Только не Apple. Завтра выходит их квартальный отчет. На бирже прошли слухи, что это будет подобно Хиросиме. Похоже, они потеряют все позиции на рынке.

Я еще раз перечитал слова из Песни песней: «Освежите меня яблоками…» Для меня это прозвучало четкой рекомендацией «покупать»[15]15
  Игра слов. Apple – яблоко (англ.). Прим. пер.


[Закрыть]. Господь, похоже, испытывал больше доверия к квартальной отчетности фирмы Apple Computer’s, чем этот бизнесмен.

Я бросился к ближайшему телефону, позвонил в Кану и сообщил аббату, что, кажется, наш Брокер настроен на «бычью» игру с Apple:

– Может, Он хочет, чтобы мы взяли на 27 000 кредитное плечо на опционы Apple?

– Возьмите книгу, – невозмутимо ответствовал аббат, – и откройте страницу 37.

Я покорно раскрыл требник. На странице 37 излагались подробные инструкции святого Фаддея о том, как нужно умерщвлять плоть.

– Хорошо, я открыл нужную страницу. Что мы ищем – слова святого Фаддея о холодных купаниях? О том, как ходить босыми ногами по раскаленным угольям?

– Не эту книгу. Возьмите ту, что я передал вам вместе с билетом.

Я снова покорно достал «Создание изобилия», открыл на странице 37 – и прошептал в трубку так тихо, чтобы никто меня не услышал:

«Н» – власть несгибаемого намерения. Умение принять неизменное решение, от которого невозможно отступить.

– Садитесь на самолет, – сказал аббат. – И выбросьте яблоки из головы. От яблок одни проблемы. «Не ешьте их и не прикасайтесь к ним». Бытие, глава 3, стих 3. Всего хорошего, брат Тай.

Я вернулся на место. Через несколько минут мы услышали объявление: «К сожалению, вынуждены сообщить пассажирам первого класса, следующим рейсом № 40, что вылет в 4:30 задерживается по техническим причинам. Новое приблизительное время отправления – 12:00».

Сидевший позади меня бизнесмен, сбросивший акции Apple, вскочил с места и испарился. Через мгновение я услышал, как он отчитывает служащих зала ожидания первого класса за недостатки чилийской технологии и чилийского характера.

– Если я не прибуду в отель «Хилтон» в Сантьяго к десяти утра – mañana[16]16
  Утро (исп.)


[Закрыть], понятно? – я потеряю больше денег, чем вы видели за всю жизнь! Тогда я засужу LAN-Chile и вас персонально! Comprende, señorita?[17]17
  Вам понятно, сеньорита? (исп.)


[Закрыть]

Резко повернувшись, чтобы вернуться на место, он сшиб кофейный столик. Решив принести попутчику утешение, как подобает лицу в моем звании, я сказал:

– Может, Господь таким образом хочет сообщить вам, что встреча в «Хилтоне» не столь уж важна и Он приготовил для вас что-то лучшее?

Бизнесмен недоверчиво взглянул на меня и, увидя монаха, тут же сразил наповал:

– Да пошли вы к черту, святой отец!

Столь непривычное обращение резануло мой благочестивый слух, и я решил, что зал ожидания – не самое подходящее место, где стоило бы провести следующие восемь часов. Так что я взял такси и поехал в город, решив нанести визит Слэттери.

Стоя перед своим прежним пристанищем, я вспоминал все те несчетные утренние часы, когда ни свет ни заря приходил сюда, чтобы взяться дрожащими руками за стакан и опрокинуть в себя первую за день выпивку.

Слэттери был на месте, и Билл тоже. Когда я вошел в бар, все головы повернулись на звук открывающейся двери, а Слэттери произнес:

– Глядите-ка, воистину второе пришествие!

Я уселся, заказал стакан сельтерской и спросил Билла, не слышно ли чего новенького.

– Все скидывают акции Apple, – сказал тот.

– Да, слышал, – подтвердил я.

Мы несколько минут поболтали о том о сем, а затем я заказал сэндвич и попросил у Слэттери разрешения оставить свой чемоданчик в кладовке.

Входя в комнатку, где два года назад началось мое приключение, не мог избавиться от ощущения дежавю. В кладовке еще стояло несколько ящиков «Каны 20–20». И тут меня осенило: вино… бутылки… Слэттери… дом пира… Я вынул требник и прочитал: «Он ввел меня в дом пира… подкрепите меня вином, освежите меня яблоками».

Бросившись обратно, я плюхнулся на свое место рядом с Биллом, вытащил банковский чек на 20 000 долларов, предназначавшийся для приобретения чилийского вина, и билет в первый класс в оба конца стоимостью в 5580 долларов.

– Билл, – сказал я, – мне нужен опцион-колл на акции Apple на 25 000 долларов[18]18
  Если вы покупаете опцион-колл, это означает, что вы ставите на рост стоимости акций.


[Закрыть].

Билл недоверчиво глянул на меня, недоумевая, почему это я ставлю на то, что акции Apple пойдут в гору, когда вся Уолл-стрит уверена в их падении?

– Даже не думай, – заявил он.

– Я сказал, что покупаю колл, – значит, так и будет.

– Пойми, прошел слух, что завтрашние квартальные показатели будут хуже некуда. Последнее, что тебе стоит делать, – это покупать коллы Apple!

Освежите меня яблоками.

Я твердо знал, что Господь велит мне покупать «Яблоко», хотя все и выглядело довольно-таки нервозно.

Я посмотрел Биллу прямо в глаза и заявил:

– Давай, покупай. Эта информация – из того же источника, что присоветовал насчет свинины.

Билл все еще колебался:

– Этот парень разбирается и в свинине, и в акциях хай-тек?

– Этот Парень знает все.

Билл придвинулся ко мне, шепнув:

– Как ты его обнаружил? Он живет на севере штата?

– Да, там его обитель, – ответил я.

Билл покачал головой:

– Похоже, у него много обителей. Ничего личного, но почему он делится всеми этими сведениями с тобой? Он что, ревностный католик?

– Очень ревностный. Скажем так – он приглядывает за нашим монастырем.

Я протянул Биллу чек на 20 000.

– Хочешь купить коллы Apple на все двадцать штук?

– Плюс вот это. – Я добавил билет авиакомпании LAN-Chile.

Билл уставился на протянутый ему листок:

– Ты собирался в Чили? Первым классом? – удивленно спросил он. – Что, у этого парня и там недвижимость?

* * *

Ночь я провел в старой доброй кладовке у Слэттери, среди ящиков «Каны» – «Освежите меня вином…», – а следующий день – в церкви. Я читал Часы, усердно выискивая любые намеки на гнилые плоды. В полдень я, исполненный горестных мыслей, уже собрался позвонить Биллу насчет квартального отчета Apple, потом решил предать все в руки Божьи и довериться Его рыночному чутью. Но все равно будто горел на медленном огне: верно ли я понял Его сообщение?

В четыре вечера я поднялся с колен и, чувствуя некоторую скованность, покинул церковь. Насколько же резок был контраст между суетой Уолл-стрит и тихим спокойствием храма! Добравшись до ближайшей телефонной будки, набрал номер Билла. Секретарша сообщила, что у него встреча, но, когда я назвался, поспешно сказала:

– А, брат Тай! Пожалуйста, подождите, сейчас соединю.

В животе у меня похолодело. Казалось, прошла вечность, прежде чем Билл взял трубку.

– Господь Всемогущий, – вскричал он, – кто этот парень? Квартальный отчет произвел революцию! Убытки Apple снизились, прибыль стабильна. Акции взлетели на шесть пунктов. Твои опционы сейчас сто́ят… – я услышал кликанье клавиш на компьютере, – 462 000 долларов.

Я позвонил аббату.

– Как, вы еще в Нью-Йорке? – спросил он.

– Да, – сказал я, – но думаю, вы меня простите. У нас на счете прибавилось немного денег – в точности это будет цифра 462 плюс римская М.

Вне себя от радости, аббат воскликнул:

– Мы купили билет первого класса, и Вселенная дала нам самое лучшее!

Позже я поведаю ему истину про источник Божьего благоволения и про то, откуда я узнал про курс акций. Теперь же не было никакого смысла возражать: отче настоятель был слишком взволнован, а кроме того, даже я не мог не признать, что Господь самолично направил меня в зал ожидания первого класса.

Так я узнал Второй закон духовного и финансового роста.

II

ГОСПОДЬ ЦЕНИТ БЛАГОДАТЬ БЕДНОСТИ, ОДНАКО ЭТО НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО ОН ТРЕБУЕТ ОТ ВАС ЛЕТАТЬ ЭКОНОМ-КЛАССОМ

Рыночная медитация № 2

Была ли у меня возможность получить чуть больше жизненного пространства?

Пытался ли я просить Бога дать мне билет в салон первого класса?

В первом классе нет мест? Как насчет бизнес-класса?

Тоже нет?

А Бог вообще хочет, чтобы я летел этим рейсом?

Может, стоит истолковывать слова «пункт назначения» как «предназначение»?

Нет ли у меня «проблем с оборудованием»?

Числится ли Господь в моей «технической команде»?

Ладно, хорошо – мест нет ни в первом классе, ни в бизнес-классе, ни в эконом-классе, но есть куча проблем с оборудованием. Алло!

Может, Бог пытается мне что-то сказать?

(Подсказка: помните Первый закон насчет того, что надо всегда снимать трубку?)

Отлично – это очень хорошие вопросы. Как сказал один мудрый человек, если рейс отложили, это необязательно повод для расстройства. Как насчет того раздувшегося от амбиций бедолаги в зале ожидания первого класса, который сначала сбросил все акции Apple, а потом еще переживал из-за того, что не успеет в отель «Хилтон» в Сантьяго к 10 утра? Вот так беда! Он весь изошел по́том, а брат Тай сохранил спокойствие – и заработал добрых полмиллиона. Если дорога жизни усыпана камнями, возможно, Бог хочет сказать тебе: а ну-ка, остынь!

Возьмите ручку и листок бумаги. Запишите вот это Важное следствие™ Второго закона™ и положите листок в свой бумажник:

ЕСЛИ ВЫ ИДЕТЕ НЕВЕРНЫМ ПУТЕМ – ПОВЕРНИТЕ НАЗАД!

Молитва обеспокоенного путника

Отче наш, Верховный турагент! Ты, Который направил Моисея в Чермное море и отыскал для Марии и Иосифа номер в гостинице в Рождественский сочельник, когда нигде не было мест! Сделай так, чтобы мне досталось свободное место высшей категории в Царствии Небесном, где напитки подают бесплатно, а стюардессы всегда отвечают на вызов.

Глава третья
Прибытие Филомены. Аббат обновляет интерьер. Монахи снимают рекламный ролик

– Так, – произнес брат Боб, – «Яблоко» мы уже отведали, а вот и Ева.

Со времени последних событий миновал месяц. Аббат еще глубже погрузился в труды Чопры, заставив братию изучать книги и других гуру самосовершенствования. Посылать меня в Чили за вином он передумал, сосредоточившись вместо этого на планах, которые он именовал «перепозиционированием» Каны. Провозгласив, что более не будет никакого «мелкого мышления», он уехал на курорт в Калифорнии – поприсутствовать на семинаре с участием самого Дипака Чопры. Узнав стоимость этого, как назвал его аббат, «выездного семинара», я был, мягко выражаясь, ошеломлен. Как гласила брошюра с именем Чопры на обложке, официальное название семинара – «Путешествие в Беспредельность». Только увидев счет, я понял, о чем идет речь: перелет первым классом (ну, еще бы!), плата за семинар и учебные пособия, четыре дня на спа-курорте «Экстраваганца» – «всего» 8324 доллара и 19 центов. Примерно столько мы тратили на еду за целый год. Но я был ошеломлен еще больше, когда аббат вернулся в длинном лимузине, да еще в компании весьма привлекательной особы.

Ее звали Филомена; лет около тридцати, с большими, полными очарования ореховыми глазами, короткой стрижкой а-ля «девчонка-сорванец» и фигурой, о которой мне, как монаху, лучше на страницах сего повествования умолчать. Как выяснилось, родом она была из Ричмонда в штате Виргиния, а стало быть, обладала и шармом, и мягким говором истинной южанки (правда, как слишком скоро стало очевидным, хватало в ней и доброй конфедератской стали).

Аббат познакомился с ней на семинаре Чопры. Филомена работала консультантом по менеджменту у Beal’s & Bubb – международной компании со штаб-квартирой в Нью-Йорке. Как оказалось, леди была весьма заинтригована, встретив настоящего аббата на семинаре Чопры, а аббат испытал те же чувства при встрече с последовательницей Чопры, отлично разбирающейся в маркетинге. Он тут же нанял ее (за сумму, вспоминая которую я краснею до сих пор), чтобы «добиться максимального признания торговых марок “Аббатское” и “Кана” с упором на потенциал роста». Я, правда, заметил, что в контракте ничего не говорилось о фактическом улучшении нашего вина как такового.

За полуденной трапезой аббат официально представил леди монастырскому сообществу. Монахи старшего возраста слегка поворчали насчет присутствия женщины в монастыре. Дама коротко (но, должен признать, убедительно) рассказала о своем опыте работы. Она была в составе финансовой группы, которая сумела утроить продажи автомобилей компании «Крайслер» в Японии.

– Японские дилеры «Крайслера» не сразу примирились с присутствием в команде женщины, – сказал Филомена. – Но их настрой резко изменился, когда они оценили влияние нашего маркетингового плана на уровень продаж.

Я восхитился ее ловкостью – ведь это было не что иное, как деликатный способ заявить: «Я знаю, что в монастырях не привыкли к виду юбок, но дайте мне шанс!»

Когда она закончила выступление, отец настоятель одобрительно закивал.

– Если эта леди смогла убедить японцев водить американские машины, – произнес он, – то сможет и убедить американцев, что вино Каны приятно на вкус.

Брат Боб поднял руку:

– Так план заключается в том, чтобы сделать наше вино приятным на вкус?

– Разумеется, мы подумаем и об этом, – сообщила Филомена.

– Хорошо, – сказал аббат, – давайте постараемся не увязнуть в деталях. Филомена, у нас есть традиция – во время еды кто-нибудь читает вслух. Не окажете ли нам честь? Может, что-нибудь из того, что мы изучали на семинаре? «Семь духовных законов успеха?»

– Если вы не против, – возразила Филомена с приличествующей скромностью, – я бы предпочла кое-что другое. Это книга, которая много для меня значит. – Филомена открыла свой портфель и извлекла потрепанное издание в мягкой обложке. – Вот она. «Поющие в терновнике».

Аббат слегка смутился.

– О… Вот как. Вам нравится эта книга?

– Я перечитывала ее восемь раз.

– О…

Монахи переглянулись.

Филомена выбрала главу, где рассказывалось о финансовой дилемме, вставшей перед главным героем романа – красивым священником: принять громадную сумму денег некой пожилой леди, завещанную Церкви в его лице, или отказаться от них в пользу родственников леди, заслуживших эти деньги тяжким трудом. Филомена читала о том, как священник принял мучительное решение принять деньги. Аббат был так захвачен моральным выводом из прочитанного отрывка, что попросил Филомену продолжить чтение. Та отказывалась, но аббат настоял, и мы слушали, как терзаемый страданиями священник скакал верхом с представительницей обездоленного семейства – прекрасной юной племянницей старой леди по имени Мэгги.

Нам всем было не слишком комфортно слушать, как девушка, почти еще подросток, подвергла испытанию священника, давшего обет целомудрия. Голос Филомены, ласкавший наш слух, зазвучал тише, когда она читала его отповедь девушке: «Только не привыкай к романтическим мечтам обо мне, это не годится. Я никогда не смогу относиться к тебе так, как будет относиться муж. Я совсем не думаю о тебе в этом смысле, Мэгги, понимаешь? Когда я говорю, что люблю тебя, это не значит – люблю как мужчина. Я не мужчина, я священник»[19]19
  Перевод Норы Галь. Прим. пер.


[Закрыть].

Филомена продолжала читать: теперь пастырь пытался утешить девушку, обняв ее:

«Он обнимал ее, но совсем не собирался целовать. Запрокинутого к нему лица было не разглядеть – луна уже зашла, стало совсем темно. Он почувствовал, как его груди внизу касаются острые маленькие груди… волнующее, удивительное ощущение. И еще удивительней – так естественно, словно давным-давно привыкла к мужским объятиям, она вскинула руки и крепко обвила его шею».

Аббат вежливо кашлянул и поднялся на ноги.

– Очень мило. Спасибо, Филомена. А теперь нас всех ожидают дела.

Филомена поселилась в мотеле неподалеку, но мы ежедневно встречались с ней для работы над маркетинговым планом. Встречи происходили в тесном и обветшалом кабинете аббата, который Филомена как-то в шутку окрестила «бизнес-люксом». Мне это показалось просто брошенным вскользь замечанием, не лишенным юмора, однако аббат воспринял его всерьез.

– А знаете, – сказал он мне чуть погодя, – Филомена права.

– Насчет чего?

– Нам действительно нужен бизнес-люкс. Только взгляните! – и он указал на потертую дверь, служившую столешницей, ветхие шкафчики, устаревшую пишущую машинку и отваливавшуюся кусками штукатурку. – Это совсем не первый класс, брат Тай.

– По-моему, все не так уж плохо, – ответил я. – Не думаю, что Филомена имела в виду что-то особенное.

– Я думаю, она предпочла бы более достойное место для работы.

– Не уверен, что понимаю вас, – осторожно отозвался я. – Так кому нужен кабинет побольше размером – вам или ей? Или вы хотите, чтобы у Филомены был большой кабинет?

– Вы слишком уходите в детали. – Аббат наставил на меня палец. – И как вы собираетесь открыть для себя Поле безграничных возможностей в этой… кладовке?

Я начал бояться, что аббат намерен пуститься во все тяжкие, чтобы произвести впечатление на Филомену, – занятие, которое в последние дни приобрело необычайную популярность в стенах Каны. С некоторых пор монахи стали уделять большее внимание своей внешности: гладили рясы, завязывали причудливыми узлами пояса. Даже брат Джером подбирал носки в пару. А однажды, когда братия в часовне распевала хвалебную песнь страданиям De Doloribus Extremis[20]20
  «О безмерных страданиях» (лат.). Прим. пер.


[Закрыть], сочиненную святым Фаддеем, брат Боб толкнул меня в бок, указав на стоявших перед нами монахов:

– Ничего не замечаешь?

Продолжая тянуть вирши святого Фаддея о колючих кустах куманики, я глянул, куда мне показали. Кажется, чего-то недоставало – но вот чего? И тут меня осенило: исчезли характерные выбритые места на головах монахов, именуемые тонзурами.

– Дивитесь все: зачес а-ля Кана, – прошептал брат Боб.

Филомена, похоже, смутилась, когда аббат сообщил, что хочет расширить свой кабинет, и попросил ее совета.

Она скромно сказала:

– Дизайн интерьера – совсем не мой профиль. Если бы вы видели мои апартаменты, – засмеялась она, – то сразу бы передумали со мной советоваться.

Аббат нежно коснулся ее руки:

– Мне ценен любой ваш совет. Благодаря вашим усилиям Кана расширит свою деятельность. Нам еще долго работать вместе. Я хочу, чтобы вы были довольны.

Филомена залилась румянцем, и мне пришлось нарушить выразительное молчание, начав напевать De Doloribus. Возможно, подумалось мне, именно сейчас бессмертной душе аббата было бы полезно поваляться в колючих кустах.

– Я подумаю, кого вам рекомендовать, – пообещала Филомена.

Вот так и получилось, что неделю спустя в нашу жизнь вошел Эллиот.

Точнее, он не вошел, а въехал – на черном седане, во всем черном с головы до ног, включая очки в тяжелой черной оправе (в которой, как я заметил, не было стекол).

– Будь у тебя такое лицо, – объяснил он потом, – ты бы тоже задумался о том, как его приукрасить.

Мне лично его лицо показалось совершенно нормальным. Впрочем, возможно, что мои эстетические стандарты не отличались такой изысканностью, как у Эллиота. Недавно его компания по дизайну интерьеров переехала из Сохо, квартала в Нижнем Манхэттене Нью-Йорка, где располагаются многочисленные художественные галереи и мастерские. Видимо, с точки зрения Эллиота, этот район больше не соответствовал понятию престижности. «Сохо, – сказал он, – больше не котируется».

Его новая штаб-квартира расположилась в бывшем здании бойни (район мясокомбинатов).

– Обожаю необычные места, – заявил Эллиот. – Когда Филомена сказала, что речь идет о монастыре, я тут же решил, что готов немедленно выезжать.

Правда, когда он оказался здесь, его энтузиазма, по всей видимости, поубавилось. Экскурсию по Кане совершил в полном молчании. Затем мы вернулись в кабинет аббата, чтобы выпить чаю.

– Ну что ж, – набрав полную грудь воздуху, сказал Эллиот, – здесь есть кое-что любопытное.

– Боюсь, вы заметили, – вставил аббат, – что мы не слишком заботились о поддержании Каны в лучшем виде.

– Ну, вы занимались другими вещами, – возразил Эллиот, изучая потрескавшийся линолеум.

– Раньше пол был мраморным, – сказал аббат.

– Люблю старый линолеум, – отозвался Эллиот. – Но в работе его не использую.

На секунду повисло молчание, потом аббат произнес:

– Понимаю.

– Итак, – заключил Эллиот, ставя чашку на картонную коробку, служившую кофейным столиком. – Сначала – хорошие новости.

Он глянул в окно.

– Здесь достаточно свободного места для реконструкции. Кое-кто из моих клиентов заложил бы душу за ваши владения. Можно снести стены – лучше всего отбойным молотком. Много места для… так о чем мы говорим? Начнем с основного – приемная, кабинет. Конференц-зал. Зал с экраном – для проведения совещаний. Атриум? Можно спроектировать атриум. При таком освещении без атриума не обойтись. Ничто так не успокаивает, как фонтан. Может, соорудить его там, где вы молитесь, или вы предпочитаете какое-нибудь другое место? Вообще-то, – сообщил он, не дожидаясь ответа, – фонтан в молельне – очень интересная идея.

– Полагаю, аббат имел в виду что-то менее грандиозное, – вставил я.

– Минутку, – сказал Эллиот. – Кажется, мы кое о чем забыли.

– Да, – заметил я, – о цене.

– О винном погребе! Вы же занимаетесь виноделием! Это же самое главное ваше занятие… то есть я, разумеется, имел в виду, что вино, конечно, еще не все. Но ведь вы именно этим занимаетесь. Так о чем я? Ах, да – как там говорится в Библии? Не прячут лампу под спудом?

– Под сосудом, – возразил я. – «Никто, зажегши свечу, не покрывает ее сосудом»[21]21
  Евангелие от Луки 8: 16.


[Закрыть].

– Прошу вас, брат мой, – сказал аббат и повернулся к Эллиоту. – И какого рода… общее впечатление вы имеете в виду?

– Удобство и аскетизм, – сообщил Эллиот. – Все должно вызывать в уме мысль об обете бедности, но не о дешевизне – мы ведь не этого хотим, не так ли?