Текст книги "Летний сон в алых тонах"

Глава девятая

– Алло?

Голос прозвучал глухо, как из бочки. Ина едва его узнала. Какое-то время она просто молча сидит, не зная, что сказать. Голос в трубке настойчиво повторяет:

– Алло? Есть там кто-нибудь?

Ина сглатывает.

– Здравствуй, Эбба. Это… Ина.

Теперь приходит черед Эббы замолчать.

– Ина?

– Да, я. Привет. Я помешала?

– Нет, ничего страшного. Совершенно. Я просто немного удивлена.

– Понимаю. Извини. Просто я почувствовала, что должна поговорить. Или если не поговорить, то хотя бы просто сказать… привет.

Ина бросает взгляд в окно. Грозовой фронт надвигается прямо на остров. Зигзаги молний освещают море там, где темные волны бьются о берег.

– Ты ведь уже слышала, да? – спрашивает Ина.

– Да. Слышала. В голове не укладывается. Это так нелепо и… страшно.

– Знаю. Об этом пишут все вечерние газеты.

– Подумать только – Каролина. И вроде как подозревают Бенжи. Его ведь забрала полиция? Так написано на страничке нашей гимназии в «Фейсбуке». А ты сейчас там? В смысле, на Буллхольмене?

– Да, я в доме моих родителей. Это на другом конце острова, ты знаешь.

– Да, точно. Одна?

– Угу.

Тишина. Никаких всхлипываний. Лишь тихое дыхание Эббы в трубке. Она не плачет. К счастью. Не в стиле Эббы плакать, и Ина не может припомнить ни одного случая, чтобы ей приходилось утешать ее. При этом сама Ина из тех, кого требуется утешать постоянно. Она не такая сильная, как Эбба. Не такая толстокожая.

– Когда ты разговаривала с ней в последний раз? – спрашивает Ина.

– С Каролиной? Вроде как на выпускных экзаменах. Поболтали несколько минут. После этого я ее почти не видела. А ты?

– То же самое.

Ина чувствует, как ложь соскальзывает с ее языка. На вкус она как горячий чай. Ваниль с карамелью.

– Так ты тоже здесь, на острове? – спрашивает Ина.

– Да, мы приехали вчера вечером, довольно поздно. На самом деле, мы тоже собирались отпраздновать здесь день летнего солнцестояния, но чего-то припозднились и поэтому остались на яхте и просто поужинали. Я даже еще на берег ни разу не сходила с тех пор, как мы причалили. Особенно после того, что случилось с… Карро. Но, может, нам встретиться завтра? Ненадолго. Просто поговорить?

– Прекрасно. Давай.

– Отлично. Тогда на связи!

Клик – и Ина откладывает телефон в сторону. Вот, значит, как оно бывает. Только что она разговаривала с одной подругой о смерти другой подруги, и все это звучало так, как будто это самая естественная вещь на свете. Словно им всем по восемьдесят лет и Каролина Аксен умерла от старости. Или от инсульта.

Новый удар грома. И тут же следом прямо за окном сверкнула молния, осветив кухонный стол и лежащий перед Иной открытый фотоальбом. Ина пристально смотрит на его страницы. Разглядывает снимок четырех девочек, которые стоят, положив друг другу руки на плечи. Почти как футбольная команда. Четыре радостные десятилетние девчушки на летних каникулах на Буллхольмене. Они так крепко дружили, что все вокруг думали, что это навсегда, а теперь они едва разговаривают друг с другом.

Ина не в силах подолгу смотреть на снимок. В голову сразу лезут воспоминания. А это тяжело.

Ина, Эбба, Каролина и Юсси.

Юсси.

И пусть даже сегодняшний день кажется немного сюрреалистичным, Ина не чувствует глубокого шока. Потому что это уже не первый раз, когда ее подруга уходит из жизни.

Такое уже случалось раньше.

Глава десятая

Проснулась я от писка мобильного.

Эсэмэска от папы:

Позвони мне, Силла! О Буллхольмене пишут во всех газетах – убита молоденькая девушка. УБИТА! Что за остров ты себе выбрала? С тобой все в порядке? Какой у тебя дверной замок в садовом домике? Не висячий же, правда? Ты осторожна? У нас в Эльвшё замок марки YALE Doorman, работает как часы. Ты ведь правда осторожна? Пожалуйста, позвони мне, как только сможешь. Сусси передает тебе привет! Целую, обнимаю, ПАПА.

Я тут же набрала ответ:

Привет! Со мной все хорошо! Позвоню чуть позже. Случившееся, конечно, напоминает кошмар, но у меня хороший замок, и я, как обычно, кропаю свои любовные истории. Ничто не ново под луной, так ведь говорят. Но зато здесь очень красиво! Приезжай ко мне как-нибудь вместе с Сусси – сам все увидишь! Целую, обнимаю, Силла.

Случившееся в самом деле похоже на кошмар. Я еще никогда не оказывалась поблизости от места, где убили человека. Такое чувство, словно я очутилась на съемках телевизионного сериала. «C.S.I.: Буллхольмен»[7]7
  По аналогии с «C.S.I.: Место преступления» – американский телесериал о работе сотрудников криминалистической лаборатории Лас-Вегаса.


[Закрыть]. Если это действительно было убийство. Но с какой стати Каролине привязывать к своей ноге канистру, а потом идти топиться? Из-за ссоры с парнем? Неправдоподобно как-то.

Какое-то время я ничего не делаю и просто валяюсь в постели. Ничего предосудительного – просто так чудесно нежиться под пуховым одеялком, зная, что тебе не нужно спешить на работу. Вчера я успела написать бо́льшую часть статьи, а остальное смогу закончить сегодня в саду.

О ночной непогоде остались одни лишь воспоминания. Сквозь узкое оконце на чердаке светит солнце, и слышно, как снаружи щебечут птицы. Я бездумно разглядываю белые доски над головой, исследуя взглядом трещинки и кусочки отслоившейся краски. Кушать хочется… Что бы такое съесть на завтрак? Может, испечь булочки сконы?[8]8
  Традиционные английские булочки.


[Закрыть] Кажется, в кладовке завалялось несколько пакетов муки, оставшихся еще от предыдущей владелицы. Интересно, годится ли она еще для выпечки? Надо бы мне навести в кладовке порядок. А потом сходить за покупками в магазин. Но тут я вспоминаю, что мою зарплату на лето урезали вдвое из-за того, что теперь я работаю на полставки, и решаю, что, пожалуй, будет лучше поискать рецепты в поваренной книге.

Надо позвонить Закке – он готовит вкуснейший в мире соус «Болоньезе». Один из тех шедевров, что часами томятся на плите. А еще я видела как-то раз по телевизору, как Лейла Линдхольм готовила индийское блюдо «Палак Панир». Нечто вроде карри со шпинатом и сыром. И небольшим количеством риса басмати. Боже, до чего же вкусно. И надолго хватает. Причем этот самый басмати не варят как обычный рис, а поджаривают с луком, изюмом и семечками, добавив немного кумина для цвета. Мммм, вкуснятина! Я чувствую, как мой рот наполняется слюной, и довольно потягиваюсь, чтобы размять тело перед предстоящим кулинарным фестивалем.

И в этот момент раздается стук в дверь. Бум, бум, бум. Должно быть, снова Рози. Я сажусь на постели, стараясь на этот раз не стукнуться головой о скат крыши. Но стоит мне начать спускаться по лестнице, как к горлу подкатывает тошнотворный комок.

Неужели снова что-то случилось? Еще одно убийство? На острове объявился серийный убийца? Как бы кошмарно это ни звучало.

Я натягиваю халат и, протерев заспанные глаза, распахиваю входную дверь.

– Доброе утро!

Снаружи стоит Рози в широкой тунике. На этот раз из джинсовой ткани. Должно быть, она уже была давно на ногах, потому что успела накраситься. На губах блестит малиновая губная помада.

– Здравствуйте, – говорю я. – Кажется, это уже начинает входить в привычку.

– Я знаю! Простите. Не волнуйтесь, никто не умер, ничего такого, и КЛЯНУСЬ вам, я не бужу своих соседей таким манером каждое утро. Я не какая-нибудь там сумасшедшая старуха, честное слово.

– Я вам верю.

– Я только хочу, чтобы вы знали, что сегодня воскресная ярмарка. Я как раз туда собиралась, но подумала, что надо информировать всех вновь прибывших о традициях острова!

Позади Рози за оградой сада видно, как народ снует туда-сюда по проселочной дороге. День уже в самом разгаре, и все мои соседи высыпали наружу и наслаждаются жизнью. Очевидно, я одна во всей округе люблю подольше поспать.

– Воскресная ярмарка – звучит многообещающе, – говорю я.

– Это чудесно! Она проходит на небольшом лугу возле гостиницы. Огородники из дачного кооператива продают то, что вырастили на своих участках, а еще можно купить мяса у местных фермеров. А также напиток из черной бузины.

Я прямо-таки попала в книгу Астрид Линдгрен.

– Звучит просто здорово, – говорю я.

– Вот и славно! Тогда идем.

Я наморщиваю лоб.

– Что, прямо сейчас?

– Да, следует поторопиться, пока все не закончилось. Ингрид из Спаржевого переулка продает потрясающе вкусную морковку – она невероятно сладкая и чудесно готовится с эстрагоном на гриле. Но, к сожалению, ее всегда успевают разобрать к моему приходу. Ну, так я иду к себе – сварю нам по чашке кофе на дорогу. Вам хватит три минуты на сборы?

– А у меня есть выбор?

– Нет.

– Ну, тогда я буду готова через три минуты.

* * *

Мы взбираемся по склону холма, на котором расположена гостиница, и у каждой из нас в руке резиновая кружка с обжигающим кофе. На первый взгляд не слишком-то заметно, что Буллхольмен потрясен вчерашней трагедией. Играют и со смехом носятся на своих самокатах дети, прогуливаются под ручку пары, довольно поворачивая свои украшенные темными очками лица к солнцу, и время от времени доносятся гудки парома «Серебряная стрела», который швартуется в гавани.

– Я видела их сегодня утром, – говорит Рози, когда мы добираемся до вершины холма.

– Кого их?

– Родителей Каролины. Во время моей пешеходной прогулки.

– Пешеходной прогулки?

– Ну да, пять раз в неделю по утрам я совершаю моцион. В спортивном костюме, все как полагается.

– Вы полны сюрпризов, Рози. Расскажите же, что они, эти родители.

– О, это было печальное зрелище. Я проходила мимо гавани и видела их сидящих на причале. Отец рыдал, а мачеха Каролины его утешала.

– Женщина с короткими черными волосами? Так это мачеха Каролины?

– Да, Лена. Насколько я знаю, настоящая мать Каролины скончалась от рака. Отец Людвиг однажды рассказал мне об этом. Как же он безутешно плакал. Тяжело было смотреть. А чуть в стороне сидела дочь мачехи и читала книгу. Взаправду убитая горем семья.

Я притормаживаю, чтобы достать из кармана тоненькой летней курточки, висящей у меня на плече, темные очки. Солнце светит ослепительно ярко.

– А вы много общались с семьей Аксен?

– Не слишком. Но я купила свой участок десять лет назад, и все эти годы они каждое лето приезжают сюда. Матери уже тогда не было, она ушла из жизни совсем рано. Очень печально. Мы с Людвигом в основном поздравляли друг друга с летним праздником, ну и так, по мелочи. Дальше этого мы не заходили. Сказать по правде, он никогда мне особо не нравился. И кроме того, ты должна понимать, Силла: яхтовладельцы предпочитают держаться людей своего круга. А мы, дачники, в основном общаемся между собой. Мы находимся с ними, так сказать, на разных социальных уровнях.

Рози закатывает глаза, а я смеюсь.

– Они смакуют устриц, а вы выращиваете морковку? – поддеваю ее я.

– Точно!

– А та вторая девушка, которая читала, она сестра Каролины?

– Ага. Сводная. Они ровесницы, но она дочь только Лены, то есть мачехи. Не помню, как ее имя. Йесс… ика? Или Йенни? На первый взгляд она ничего особенного из себя не представляет.

– А вам, случайно, не известно, сколько времени они уже вместе?

– Людвиг и Лена? Черт побери, ну и любопытная же ты, Силла!

– Ваш сын сказал то же самое. Простите. Профессиональный навык.

– Ничего страшного. Я сама такая же. Мой сын частенько говорит мне, что если бы Соединенные Штаты доверили мне поиски бен Ладена, то его поимка состоялась бы 12 сентября. Что же касается твоего вопроса… Насколько мне известно, их отношения длятся совсем недолго. Думаю, впервые я увидела их вместе только прошлым летом. Потому что до этого Людвиг постоянно приезжал сюда на яхте один с Каролиной, и окажись рядом с ним кто-то еще, сама понимаешь, это вызвало бы множество слухов. На маленьких островках любят посплетничать. И между нами говоря…

Тут Рози наклоняется к моему уху.

– …Лена выглядела ужасно довольной тем, что захомутала Людвига. Я хочу сказать, что одна только яхта стоит десять миллионов крон или около того.

Я едва не поперхнулась кофе. Ну вот как люди умудряются иметь такие деньги? Они что, все выиграли в лотерею? Сидели в «Утренних новостях», утопая в конфетти? Или все дело в наследстве?

Мне еще раз, пусть и невольно, напомнили о том внезапном повороте, который случился в моей жизни. Я больше не одна из двух. Всю мою стабильность – как личную, так и финансовую – словно ветром сдуло. Теперь я могу рассчитывать только на саму себя. А с покупкой собственности на Редисовой улице, 14 ушли все мои сбережения. Осталось только усердно кропать статьи о том, как фермер ищет себе жену. И слушать «На собственных ногах».

Рози качает головой, словно угадала мои мысли.

– Хотя я не понимаю, зачем людям столько денег. Лично для меня главное – чтобы хватало на хорошее вино и качественное постельное белье.

Я улыбаюсь.

– Но знаешь, что странно? – говорит она.

– Нет. А что?

– Разумеется, Лена здесь ни при чем, совершенно. Но когда я увидела ее в первый раз, прошлым летом, то ее лицо показалось мне знакомым. Уж не знаю где, но… я видела его раньше.

* * *

Рози оказалась права. В смысле, что за морковкой надо приходить пораньше. Когда мы пришли на ярмарку, то здесь уже было не протолкнуться. Куда бы я ни поворачивалась, повсюду пестрели овощи, цветы и фрукты. В воздухе витали сладкие свежие ароматы, и от всей этой красоты вокруг мое сердце забилось сильнее. Какая роскошь оказаться в центре этого крошечного оазиса именно сегодня.

– Скорее, начнем с морковки!

Рози подхватила меня под локоть и потащила к небольшому прилавку, застеленному красно-белой клетчатой скатертью, на которой громоздились корзины с ярко-рыжей морковкой.

– Кстати, что ты делаешь сегодня вечером? – поинтересовалась Рози. – Есть какие-нибудь планы?

Думала я недолго. Срок сдачи статьи на носу, но скорее всего я закончу ее еще днем, если меня, конечно, совсем не одолеет творческий кризис. В остальном же я очутилась в мире, где у меня нет никаких планов. Никаких обязательств и принуждений.

– Я свободна словно птица.

– Тогда вот что. Предлагаю купить тут чего-нибудь вкусненького, а потом устроить посиделки у меня в саду. Приготовим овощи на гриле. А еще у меня есть бутылка красного, каберне-совиньона. Как тебе такое?

– Просто чудесно!

Мы принялись выбирать длинные тонкие морковины. Они выглядели совсем не такими, какие продаются в супермаркете. Здешняя морковь куда ярче и вся в земле. В сельской местности такие вещи приходится счищать самим.

– Здравствуй, Рози.

По другую сторону прилавка возникла кругленькая женщина в соломенной шляпе. Выглядела она несколько старше Рози, светлые морщинки украшали ее щеки и шею.

– Ингрид! Здравствуй! Мы так рады, что у тебя еще осталось немного моркови. А то мы боялись, что она уже закончилась. А теперь позволь мне представить тебе нашу новую соседку – Силла.

Ингрид протянула руку и энергично потрясла мою ладонь.

– Очень приятно, – сказала я.

– Она только что переехала в домик рядом с моим на Редисовой улице. В тот, зеленый.

– Красивый домик, – одобрила Ингрид. – Это ваше первое лето здесь, Силла?

– Да, верно. Я еще ни разу здесь не была, мне просто повезло найти участок по объявлению в Интернете.

– В Интернете можно найти все, – заметила Ингрид. – Кроме мужчин. К сожалению, их здесь на острове крайне мало. Вы привезли с собой на остров какого-нибудь мужчину, Силла? Или женщину, если вы из тех самых?

– Нет. Я здесь одна. Пытаюсь прийти в себя после разрыва с любимым человеком.

Рози с любопытством уставилась на меня, и тут до меня дошло, что только что я проговорилась о довольно личных вещах. Я быстро опустила голову и принялась старательно разглядывать собственное отражение в остатках кофе на дне моей кружки.

– Вот оно что. Ну, тогда вам стоит начать выращивать овощи. Это здорово отвлекает.

Мы еще немного поболтали с Ингрид и купили у нее моркови. Я купила один пакет, Рози – два.

Я вот думаю, захочу ли я заниматься огородом в одиночку. Мой прошлый опыт по общению с растениями едва ли можно назвать удачным. В моей квартире есть два маленьких кактуса из «Икеи» в пластиковых кашпо, которые висят у окна в гостиной, и еще один горшочек с базиликом на подоконнике на кухне, который погиб в марте. У меня, как это говорят садоводы, пальцы не зеленые (кроме тех дней, когда я крашу ногти именно в этот цвет), и все-таки я приехала сюда. Скорее меня привлекло здешнее окружение. Дикое очарование этих мест. Не потому, что с районом Сёдермальм, где я живу, или со Стокгольмом, где я выросла, что-то не так, но во мне всегда жило стремление. Стремление оказаться в мире, не пропахшем китайскими ресторанчиками и отхожими местами. Хотя бы на время. Тяга к красочному раю, где люди запросто общаются с соседями, где растут цветы, а на заднем плане шумит море. Спокойный уголок. Если бы у меня были средства, я бы наверняка переехала в Вермдё или Даларё. Я слышала, там красиво, но дома стоят двадцать миллионов крон. Моя халупа на Редисовой улице обошлась мне куда дешевле.

Мы двинулись дальше по кишащей народом ярмарке. В глаза бросилась одна парочка моего возраста, торгующая различными сортами лука и горчицей собственного изготовления. Рози шепотом сообщила мне на ухо, что это хипстеры, они пытаются продвигать в Стокгольме экологически чистый кофе, а в летние месяцы выращивают здесь овощи. За соседним прилавком одна женщина по имени тетя Фрида продавала вышитые наволочки для подушек, а рядом целая семья с детьми торговала бузинным напитком домашнего приготовления. Мы с Рози купили себе по бутылке.

Наконец мы добрались до конца ярмарочных рядов и тут услышали, как кто-то окликнул Рози по имени. За последним прилавком стоял рослый мужчина, настоящий великан, и махал нам рукой.

– Идите сюда! – крикнул он.

Рози радостно засеменила вперед и обняла незнакомца. На нем была цветастая гавайская рубашка. На большинстве мужчин эти рубашки смотрятся нелепо. Но этому здоровенному медведю она шла как нельзя лучше. На заросшем темной бородой лице ослепительно блеснули белые зубы, когда мужчина улыбнулся нам и протянул руку для приветствия.

– Хай! Меня зовут Пол.

Его акцент позволил мне предположить, что он прибыл сюда из Соединенных Штатов. Или из Англии.

– Здравствуйте. Силла, – представилась я и пожала широкую ладонь великана.

– Пол – хозяин портового ресторанчика, – объяснила Рози. – Ну, ты знаешь, тот, что напротив магазина «ИКА», там еще летняя терраса есть.

– Да, точно, – сказала я. – «У Пола», верно?

– Верно, – кивнул Пол. – Он носит мое имя.

– Надо же, какое совпадение!

Пол, кажется, немного удивился.

– В смысле, что вы и ресторан носите одно имя «Пол»…

Не договорив, я поняла, какая же я тупица. Захотелось даже вытащить морковку из пакета и начать ее грызть прямо так, грязной и нечищенной, настолько примитивной я себя почувствовала.

– Впрочем, это понятно, ведь это же вы открыли его.

– О, йес.

– Простите за то, что ляпнула глупость. Должно быть, это жара на меня сегодня так действует.

Здоровенный плюшевый медведь разразился теплым дружелюбным смехом.

– Пустяки. Вы лучше как-нибудь загляните в мой ресторанчик и попробуйте мои блюда. Некоторые считают, что это немного дерзко – называть заведение своим именем. Но клянусь вам, я умею угодить вкусам самой взыскательной публики!

– Он прав, – вмешалась Рози. – У них там подают бесподобные гамбургеры с жареным луком и майонезом с трюфелями. Просто божественно. Словно Иисуса кусаешь. Ой, кажется, кощунственно получилось…

– Вовсе нет, – возразила я. – Напротив, я думаю, что ваши гамбургеры выглядят еще чудеснее, чем Иисус, Пол.

– Скорее они напоминают о дьяволе, – со смехом ответил он. – Настолько они коварны. Хочешь откусить кусочек – и уже не можешь остановиться.

И он громко захохотал, хлопая себя по животу.

– Звучит заманчиво, – улыбнулась я.

– Кстати, Пол, – опять встряла Рози. – Ты слышал какие-нибудь новости об убийстве?

– Ага, значит это все-таки убийство?

– Либо это, либо самое вычурное самоубийство, о каком мне доводилось слышать.

Пол внезапно поменялся в лице и горестно покачал головой.

– Это ужасно, просто ужасно. То, что такая жуть приключилась с совсем юной девушкой. Это total madness[9]9
  Чистое безумие (англ.).


[Закрыть].

Мы с Рози дружно кивнули, словно это единственное, что можно сделать, когда речь заходит о Каролине Аксен. Я здесь всего несколько дней, но у меня уже такое чувство, словно я застряла в мерзкой паучьей сети, которая любую идиллию способна опутать своими невидимыми нитями, когда кто-то расстается с жизнью.

– И все же…

Пол наклонил к нам голову, его взгляд переместился с меня на Рози и обратно.

– Я думаю, что они схватили не того парня.

Рози тут же оживилась просто до неприличия.

– Да что ты говоришь?! Почему же это?

– Интуиция подсказывает. Знаю, звучит coo coo crazy. Словно я какой-нибудь медиум. Но я был знаком с Бенжамином. Прошлым летом он тоже сюда приезжал, со своими родителями. Заходил ко мне, спрашивал, нельзя ли ему мыть посуду у меня в ресторане, ему нужны были pocket money[10]10
  Карманные деньги (англ.).


[Закрыть].

– И вы ему дали работу?

– О, йес. И он оказался прилежным мальчиком. Пунктуальным, вежливым и веселым. He made me laugh, that kid[11]11
  Он меня смешил, этот мальчуган.


[Закрыть].

– Но… никогда ведь не знаешь точно, что на самом деле у человека на душе, – заметила я. – Особенно в отношениях с девушками.

Надеюсь, я не выгляжу как законченный циник. Но когда ты несколько лет работаешь репортером газеты желтой прессы, то тебе становится знакома изнанка многих вещей. Я уже много раз убеждалась в том, что красивый фасад – это одно, а действительность – совсем другое. Чужая душа – потемки, и порой мы сталкиваемся с такими темными тайнами, что даже думать страшно. Избиение, акты мести и – да чего уж там! – нам приходилось иметь дело даже с заказными убийствами.

– Разумеется, вы правы, – кивнул Пол. – Я бы и сам так подумал: Ничего себе, вот уж от него я точно такого не ожидал. Но Бенжамин особенный. У него добрые глаза. Он любит девушек, that’s for sure[12]12
  Это точно.


[Закрыть]. Но я не верю, что он мог такое сделать. Он не из тех, кто способен на подобное.

Между нами ненадолго повисла тишина. Думаю, все мы в этот момент подумали о нем. О Бенжамине. О молодом парне, который прямо сейчас сидит арестованный за убийство, которого он, возможно, даже не совершал. Или все же совершал. Может, это он привязал канистру к ноге Каролины и утопил ее в море. Может, он вовсе не такой добрый и честный парень, каким считает его Пол.

Тут же я подумала о том, что видела позавчера. В ночь праздника летнего солнцестояния. Как рассерженная Каролина уносится прочь. И как расстроенный Бенжамин отправляется совсем в другую сторону – вверх по склону холма. К гостинице. Конечно, он вполне мог передумать и вернуться обратно или же выбрать обходный путь, о котором я не знаю.

Но мне не давала покоя одна мысль. Почему он сразу не последовал за ней в тот момент? Если все-таки собирался ее убить. И почему канистра?

– К тому же я видел его в тот вечер, – добавил вдруг Пол.

Мы с Рози одновременно подались вперед.

– В самом деле?

– Йес, на холме у гостиницы.

– Когда же?

– Поздно вечером – у задней части дома, в кустах.

– Ты сообщил об этом полиции? – спросила Рози.

– О боже, йес! Are you crazy? Они же допросили почти всех, кто был на острове. Я рассказал, что видел его с девушкой, примерно того же возраста, что и он сам.

– Но это была не Каролина?

– Нет. Я, конечно, порядочно выпил, я всегда напиваюсь в этот праздник. У шведов принято так много запасать спиртного к этому дню, что в нем можно плавать. Crazy Swedes![13]13
  Сумасшедшие шведы!


[Закрыть]

– Значит, ты видел его с девушкой и это была не Каролина?

– Угу.

– И что они делали?

– Я видел только, как они разговаривали. Я вышел покурить и заметил их. I promise you – я курю, только когда intoxicated![14]14
  Честное слово, я курю, только когда напьюсь!


[Закрыть]

– У меня то же самое, – кивнула я.

Рози повела подбородком и с интересом уставилась на Пола.

– И что, как полиция отреагировала на твои показания?

– Они их записали, и все. Но что-то подсказывает мне, что они уверены, что схватили кого надо. Хотя я и рассказал им, что я видел. Чтобы это не выглядело, словно я что-то утаиваю. А видел я Бенжамина с совершенно другой девушкой.

– Но как ты узнал, что это была не Каролина? – спросила Рози.

– Потому что у той девушки были рыжие волосы.