Текст книги "Сквозь века"

– Софи, – мягко прервала я ее, хорошо зная, что если моя ученица увлечется, то мы прослушаем полную историю возникновения всех имеющихся на земле справочников, – милая, мы ничуть не сомневаемся в твоих глубоких познаниях, но ты не могла бы перейти к сути?

– Ой! – Девушка тут же залилась краской. – Простите. Конечно, мисс Хоггарт. Как раз в этом справочнике говорилось, что самые древние драконы – первородные – помимо известного всем пламени, обладали огромными силами, и потому древние маги желали найти хоть одного и завладеть его мощью. Один из таких магов описал встречу с драконом и его магию. И вот, по словам колдуна, магия драконов выглядела именно так.

В комнате воцарилась оглушающая тишина, я читала на лицах присутствующих то же недоумение, что наверняка они видели и на моем. Инспектор совсем затих, пораженно наблюдая за всем происходящим. Нужно будет сказать миссис Элмерз, чтобы принесла ему шерри, которое для миссис Баррингтон присылают ее сестры из столицы. Наша кухарка бережет этот напиток для особых случаев, поскольку любителей выпить в пансионе нет. Надеюсь, глоток крепкого вина вернет лицу мистера Аддерли прежние краски.

– И как же выглядит магия драконов? – спросила Уиннифред нетерпеливо.

– Именно так, как мы и видели с мисс Хоггарт. Поскольку у драконов нет рук, – это я дословно пересказываю то, что написал маг, видевший древних существ, – они используют магическую длань, которая переливается разными цветами. По его предположению, магия самых сильных драконов имела темные цвета: синий, пурпурный, темно-зеленый или черный. А вот у тех, что были слабее, отливала желтым, розовым, нежно-голубым. – Софи обвела нас взглядом и перешла на шепот: – Мне кажется, мы видели, как Окарт дарует тому человеку драконье пламя. Именно так для простоты называли любую магию драконов.

– Но это не более чем миф! – растерянно сказал мистер Оглси. – Драконов нет несколько сотен лет, и никому и никогда не удавалось завладеть их магией. Я тоже слышал об этом и читал тот самый справочник, о котором рассказывает мисс Форстер.

– Но разве не вся магия произошла от драконов? – спросила Софи.

– Это тоже легенда, – пояснил учитель. – Одна из версий, не более.

– И что это за версия, позвольте спросить? – включился в разговор инспектор, и мы все разом повернулись к нему.

Казалось, у него голова идет кругом от всего, что он здесь услышал, но природное любопытство и пытливый ум брали свое.

– Есть поверье, что за спасение своей жизни один из драконов даровал нескольким людям магию. За долгие годы она делилась, передаваясь от отцов к детям, источалась и на сегодняшний день стала гораздо слабее, чем та – самая первая искра.

– Так, – сказал инспектор, прохаживаясь по комнате и мотая головой, – опустим пока древние легенды. Важно то, что вы, оказывается, знаете того, кому принадлежит кулон!

Я скривилась, не желая расстраивать внезапно воодушевившегося инспектора. В эту минуту он был похож на мальчишку с сияющими глазами.

– Что? – спросил он, заметив мое кислое лицо.

– Дело в том, что мы видели предполагаемого, – последнее слово я специально выделила, – хозяина кулона в прошлом. С тех пор прошло довольно много времени, и найти его будет непросто.

– То есть как в прошлом?

– Я как-нибудь объясню вам, сейчас не время, – сказала я и задумалась, пытаясь воскресить в памяти лицо того мага, который был с Окартом. – Странно, я совсем не помню его лица.

– Вы знаете, мисс Хоггарт, я тоже, – пораженно сказала Софи. – Как ни пытаюсь, но вспомнить, как он выглядел, не могу.

Очень странно все это. Вообще, с того самого путешествия в магистиум началась вся та круговерть, которая кардинально изменила мою жизнь. С того самого дня я больше не чувствую себя прежней Аделаидой Хоггарт и уже не уверена, хочу ли к ней возвращаться.

– Так! – воскликнула миссис Баррингтон, разводя руки в стороны. – Давайте немного приостановимся и переведем дух. Инспектор Аддерли, дайте нам немного времени, чтобы изучить этот вопрос, покопаться в древних писаниях и осмыслить то, что выяснится. У вас есть такая возможность?

– Точнее будет сказать: у меня нет выбора, ведь самостоятельно я уж точно не разберусь с тем, что происходит, – сказал мужчина.

– Вы сказали, будто слышите шепот, – напомнила я ему.

– Да, именно тот, что прозвучал здесь несколько минут назад, – подтвердил инспектор.

– Это неудивительно, – заметил мистер Оглси, – такая мощная магия ищет выход. Если бы вы были личностью внушаемой или падкой до блестяшек, то кулон мог бы свести вас с ума и заставить искать его хозяина до самой смерти.

– Чьей? – непонимающе мотнул головой Аддерли.

– Вашей, естественно. Такие случаи бывали в истории. Люди босиком по снегу шли на поиски, ведомые чудовищной силой таких вот украшений. Но это грозит лишь слабым и безвольным. Вы правильно сделали, что принесли кулон сюда.

– Как мне оградить себя от его воздействия? – спросил инспектор.

– Вам следует оставить его здесь, пока мы не решим, что с ним делать, – ответила миссис Баррингтон. – У нас есть место, где он не доставит никому беспокойства.

– Кстати, а почему он все еще у вас, инспектор? – спросила я. – Мне казалось, вы должны были уже отдать сапфир мистеру Хардману.

– В связи с убийством мистера Оддеркота, – пояснил Аддерли. – Мне пришлось настаивать на том, чтобы кулон задержался в участке.

– Понимаю, – сказала я твердо. – Тогда вам ничего другого не остается, кроме как настаивать, чтобы сапфир некоторое время провел у нас!

Глаза инспектора вспыхнули, и в эту минуту я многое бы отдала, чтобы понять, что творилось в его голове. Мне нравилось смотреть в лицо этого мужчины. Он пробуждал во мне невероятные чувства, и эти чувства почему-то перестали меня пугать. Мужчина рассматривал мое лицо, а я позволяла ему это, делая то же самое в ответ.

– Мне пора, – тихо сказал мистер Аддерли и едва заметно улыбнулся каким-то своим мыслям.

– Я вас провожу, – так же негромко ответила я.

– Я не знаю, как долго кулон сможет оставаться у вас, но я попробую выбить больше времени, под свою ответственность, – сказал инспектор хозяйке пансиона, она лишь кивнула в ответ, мысленно уже покинув эту комнату.

После того как инспектор поблагодарил нас и попрощался, я попросила его подождать меня несколько минут у входа и обратилась к миссис Баррингтон:

– Как Каролина?

– Я осмотрела ее и не нашла ничего страшного. Она полностью здорова и физически, и душевно. Эта девушка немного чувствительна, и мы понаблюдаем за ней, но главный вопрос не в этом, мисс Хоггарт. Меня волнует, каким образом эти чертовы птицы преодолели нашу защиту?

Моя подруга даже тихо присвистнула, услышав ругательство из уст хозяйки пансиона, а для меня это значило лишь одно – миссис Баррингтон напугана. Действительно, очень напугана. Она сжимала кулаки и глубоко дышала, но скрыть переполняющих ее чувств не смогла. По крайней мере, от меня.

– Я займусь изучением этого вопроса, миссис Баррингтон, – успокоил ее мистер Оглси. – Не волнуйтесь, я восстановлю барьеры над пансионом и выясню, как чужая магия проникла сюда.

– Я не сомневаюсь. – Женщина похлопала его по плечу. – Спасибо. Я призываю всех, будьте бдительны и предельно внимательны к ученицам. Что-то недоброе творится в последнее время, и нам просто необходимо выяснить, что именно! Я должна знать, кто посягнул на нашу безопасность и зачем!

– Не думаю, что посягали на нашу безопасность, – вмешалась Фредди, – ведь никакого вреда не нанесли! Здесь дело в чем-то другом.

– Неизвестность – самая большая опасность, мисс Чапман! – задрав подбородок, ответила миссис Баррингтон, а потом недовольно поджала губы. Она быстро пожалела о резкости своего тона и, уже смягчившись, повернулась ко мне. – Мисс Хоггарт, проводите инспектора, его присутствие волнует обитателей пансиона.

Я поняла смысл ее слов, только когда вышла на улицу. Инспектор Аддерли терпеливо ждал, раскуривая сигарету и вытаптывая лишнюю тропинку на газоне недалеко от входа. Почти из всех окон первого этажа на него смотрели обитательницы пансиона. Девушки перешептывались, хихикали и мечтательно закатывали глаза. Мне стало немного неловко, но мистер Аддерли будто и не замечал, погрузившись в размышления. Его до крайности серьезное лицо выглядело хмурым, между бровей залегла глубокая складка, напряженный рот то и дело жевал сигарету. Мужчина довольно часто растирал пальцами виски, едва не опаляя волосы тлеющим табаком. Глядя на него, я поняла, что не хочу, чтобы он уходил. Не сейчас, не сразу. Само собой, я хотела спросить о расследовании, но дело было не только в этом. Мысли об этом мужчине рождали трепет и легкое волнение, где-то в животе распускались шелковые бутоны, которые заставляли меня дрожать изнутри.

– Не хотите прогуляться, инспектор? – спросила я.

Мистер Аддерли поднял голову, заметил меня и отчего-то смутился. Попытался спрятать сигарету, но, осознав, что это глупо, перестал метаться. Его движения показались мне забавными, и я улыбнулась. Искренне, от души. Инспектор криво усмехнулся и кивнул, дожидаясь, пока я поравняюсь с ним, чтобы идти рядом.

Весеннее солнце улыбалось нам с неба, подмигивая то одним, то другим лучиком. Щебет птиц стал громче, стоило войти в лес. Кеб инспектор отпустил, поэтому мы остались совсем одни. Молчание рядом с мистером Аддерли не тяготило и было даже приятным. Мне нравилось ощущать присутствие этого мужчины, нравилось видеть на его лице робкую улыбку, нравились его неловкость и смятение. Все это не лишало инспектора мужественности, и я все еще чувствовала его внутреннюю мощь, волю и уверенность в себе.

– Как продвигается расследование? – осторожно задала я волнующий меня вопрос.

– Медленно, – вздохнул инспектор. – Мы все еще не поняли, как убийца проник в магазин ювелира, а потом вышел, не оставив следов.

– А если мистер Оддеркот сам впустил его? Если он его знал и не ждал нападения?

– Но это не объясняет, как убийца вышел, оставив все двери закрытыми изнутри, – ответил Аддерли. – Те портреты, что мы с вами нарисовали, были показаны всем констеблям, которые патрулируют город, но только один из них смог сказать хоть что-то более или менее полезное. Одноглазый довольно приметный, поэтому не высовывается, но все же человека, очень похожего на него, видели раз или два в одном из… – Инспектор бросил на меня быстрый взгляд. – Как бы это выразиться… в одном из злачных мест в районе каменщиков.

Так называли рабочий район, где жили в основном каменщики. Несколько лет назад там обосновались и железнодорожники. Не самый бедный район, но и не престижный, мягко говоря. Я слышала об этом месте и о его пабах, и о притонах с девицами, и об игровых домах.

– В пабе? В игровом доме? – спросила я, чем вызвала удивление мистера Аддерли. – Мне приходилось… доводилось… ну, в общем, это не важно.

Впервые я подумала о том, что, наверное, некоторые вещи из скитаний моего прошлого я бы не хотела рассказывать этому человеку. Не только сейчас, никогда.

– Вы не перестаете меня удивлять, – улыбнулся инспектор без тени упрека или намека на какие-либо домыслы с его стороны. – В вас есть что-то… загадочное, что-то… таинственно-привлекательное.

Я подняла на мужчину взгляд и вдруг оказалась в плену его выразительных глаз. Сердце подпрыгнуло, разогнав ворох приятных мурашек по всему телу. На миг мне стало страшно даже дышать. Эти серые глаза согревали душу и давно уже одинокое сердце. Я ощутила неудержимое желание коснуться его лица и почувствовать тепло гладко выбритой щеки. Взгляд инспектора медленно спустился к моим губам, а я выдохнула и застыла, боясь спугнуть очарование момента. Буря внутри меня нарастала, клокотала и будоражила, пробуждая ото сна все самые нежные чувства. С ветки вспорхнула птица, и мистер Аддерли моргнул, а потом чуть отступил.

– Так о чем мы? – Он прошелся ладонью по волосам и кашлянул. – Да, о пабе. Поговаривают, что этот самый одноглазый бывает там изредка по вечерам. Я наведывался туда уже дважды, сегодня снова пойду.

– Вы? – удивилась я. – Так вас наверняка уже давно приметили. Ваши манеры и щегольская стрижка, этот костюм…

Я обрисовала рукой его фигуру в воздухе, чтобы он обратил внимание на свой внешний вид. Мне действительно приходилось бывать в пабах, и одетых с иголочки господ я там никогда не видела. Хотя, конечно, пабы бывают разными, но что-то мне подсказывало – в том, куда захаживает одноглазый, господ не увидишь.

– Мне хватило ума сменить костюм на одежду каменщика, мисс Хоггарт!

– А манеру говорить, походку, взгляд? Вы тоже сменили?

Инспектор Аддерли смерил меня таким взглядом, что я подняла руки кверху, будто сдаваясь, и улыбнулась. Странно, что он сегодня так спокойно говорил со мной о деле, и не отмахивался от меня, и не насмехался. Возможно, поверил мне? Я тут же себя одернула, не стоило забегать вперед с выводами. А вдруг он все еще считает меня причастной и поэтому так ведет себя, чтобы усыпить мою бдительность, если я преступница? Эта мысль заставила меня тряхнуть головой.

– Что такое? – заметив это, спросил инспектор.

– Нет-нет, ничего. Значит, одноглазый периодически появляется там? Это хорошо. Требует терпения, но если иного выхода нет…

– Да, – не сразу понял мой настрой инспектор, – он не просто грабитель, ему хватает мозгов не светиться и не мозолить глаза горлопанам из пабов и игорных домов… Ой, простите, иногда я выношу жаргон из здания полицейского участка.

Жаргон не резал мне слух, и, насколько я могла судить, у инспектора неплохо и довольно естественно получалось выражаться, как принято на не самых благополучных улицах Вичпорта.

– Хорошо, – улыбнулась я. – А выяснить, где он живет, не удалось?

– Нет, как я понял, он неразговорчив.

– Ясно, – протянула я задумчиво.

– О, нет-нет-нет! – замотал головой инспектор и остановился. – Знаю я этот ваш взгляд. И думать не смейте!

– Что такое? – изобразила я невинность.

– Даже не думайте идти в этот паб! Я вам категорически запрещаю! – Он прикрыл глаза и сделался совершенно несчастным. – И кто меня за язык тянул?

– Не беспокойтесь, инспектор, я не создам вам проблем!

– Это означает, что вы не пойдете в паб?

– Не пойду, – улыбнулась я, понимая, что вступать с ним в неравный бой нет смысла. Ответ инспектора очевиден. Он точно не поддастся на уговоры, поэтому действовать придется по-своему.

Глава 8
Одноглазый Гарри и сутулый Мо

– Ты уверена?

Уиннифред сидела на моей кровати и с любопытством наблюдала за тем, как я готовлюсь к чистой воды авантюре. Подруга не отговаривала меня, но и не сказать, чтобы поддерживала. Я открыла створки шкафа и залезла в него с головой. Нужный мне сверток лежал у дальней стенки. Я так и не решилась выбросить одежду, в которой пришла в пансион более двадцати лет назад. Даже старенькие прохудившиеся ботинки приберегла. Не знаю почему. Возможно, мне хотелось сохранить хоть какую-то связь с прошлым. Поскольку я не ответила Фредди, она задала новый вопрос:

– Почему ты считаешь, что справишься лучше, чем этот твой инспектор?

– Во-первых, он не мой! – ответила я и бросила на подругу выразительный взгляд, на что она скептически скривилась. – Во-вторых, на нем слишком много лоска и это не скроешь, а я не просто видела, как живут бедные люди, я некоторое время жила среди них.

– Звучит немного самоуверенно, тебе не кажется? Я не думаю, что мистер Аддерли настолько глуп, да и ты так не считаешь.

Я нахмурилась, обдумывая ее слова. Я действительно не считала себя умнее инспектора, но очень хотела воспользоваться собственным опытом. С каждой минутой идея, посетившая меня при разговоре с мистером Аддерли, нравилась мне все больше.

– Как любая женщина, я чуть более внимательна к определенным деталям, чем мужчина, и, на мой взгляд, нужно говорить как раз таки с женщинами!

– Что ты хочешь этим сказать? – насторожилась Фредди.

– Этот человек не настолько богат, чтобы позволить себе жилье с собственной прачечной! Я хочу пройтись по прачечным в районе каменщиков. Внешность у него приметная, кто-то из прачек, может, и подскажет, – рассуждала я, спрятавшись за ширмой и стягивая юбку.

– Ну а если у него есть семья? А если его жена стирает одежду?

– Ну… – Я высунула голову и посмотрела на подругу, – тогда я не угадала и прогулка будет напрасной. Но попытаться-то стоит?

– Хорошо, – согласилась Уиннифред, – предположим, ты права, но с чего бы прачкам рассказывать тебе о своих клиентах? Да, и что ты скажешь? Зачем ищешь одноглазого?

Я облачилась в старое платье, как в другую кожу, и почти сразу почувствовала себя напуганной и незащищенной, как в то время, когда носила его. Неприятно, но эти чувства могут оказаться полезными.

– Буду импровизировать! – Я вышла из-за ширмы и покрутилась, давая подруге возможность рассмотреть меня хорошенько.

– Знаешь, – начав с носков туфель и закончив осмотр на моем лице, сказала Фредди, – ты меняешься прямо на глазах. Я прежде никогда не видела тебя такой увлеченной, сияющей, такой деятельной. Твои глаза горят и передо мной будто совсем другой человек! Девушка, которая больше не боится, которая открылась этому миру и смело шагает навстречу судьбе! Такая ты нравишься мне даже больше!

– Правда? – спросила я совершенно искренне и присела рядом с подругой. – Ты правда так считаешь?

– Мне кажется, что ты и была как раз такой, как сейчас! Ну, тогда, еще до того, как оказалась во льдах. Я думаю, что вот эта новая ты и есть настоящая!

– Да. – Я улыбнулась, отводя глаза. – И чувствую себя иначе! У меня в душе будто кто-то расправил крылья! Захотелось жить по-другому. Нет-нет, я все еще люблю свою работу и девочек… но этого стало мало, понимаешь? Я больше не хочу быть затворницей. Мне все еще страшно, и я все еще злюсь, что прошлое скрыто, но мне надоело жить, повинуясь этому страху, давая ему власть надо мной и моим будущим! Я хочу просто жить, Фредди! Понимаешь?

– Понимаю, – улыбнулась подруга, – и полностью тебя поддерживаю!

Я поблагодарила ее и попросила помочь завязать ленты передника. На мне было простенькое, видавшее виды платьице из грубой, немного колючей материи грязно-серого цвета. Я неоднократно штопала его, а некоторые пятна уже не отстирывались. Передник почти ничем не отличался от платья, поэтому образ получился очень убедительным.

– Скажи-ка мне, Ада, – попросила Фредди, когда мы обе взглянули на меня в зеркало, – а вот эти вот чудесные перемены, что случились с тобой, никак не связаны с неким инспектором полиции?

Мое лицо тут же вспыхнуло, что не укрылось от внимания Фредди. Она улыбнулась и обняла меня.

– Не знаю, – сказала я, глядя на подругу в зеркало, – я не очень хорошо понимаю, что со мной происходит. Мне нравится его общество, и я порой теряюсь в его глазах, но не слишком ли это скоро? Мы ведь едва знакомы! И не кажусь ли я тебе легкомысленной?

– Я видела, как ты смотришь на него! И как он смотрит на тебя.

Уиннифред мягко взяла меня за плечи и развернула к себе. Она поправила выбившуюся из небрежной прически прядку, ласково коснулась моей щеки и снова улыбнулась:

– Милая, ты так долго была совсем одна. Мы, то есть я, миссис Баррингтон и прочие обитатели пансиона, безусловно, чудесная компания и всегда будем близкими тебе людьми. Даже миссис Элмерз!..

После этих слов мы обе рассмеялись, а потом подруга снова стала серьезной.

– Мы есть и всегда будем твоей семьей, но мужчина – это совсем другое! Если этот мистер Аддерли нравится тебе, в этом нет ничего плохого и уж тем более удивительного. Я не говорю, что нужно мгновенно поддаваться чувствам, но и отмахиваться от них не стоит. Пусть все идет своим чередом, жизнь сама расставит все по местам!

Я приобняла подругу в ответ на ее теплые слова и снова посмотрела на себя в зеркало. Очевидно, что я еще не совсем похожу на работающую женщину, ведь мои руки и лицо, а также волосы были слишком чистыми и ухоженными. Очень медленно, постоянно озираясь по сторонам, будто заговорщики, мы с Фредди добрались до спален учениц и постучались в нужную дверь. В этой комнате жили Инди Крамер, Каролина Кэри и маленькая Молли. Инди немного удивилась, но уже через секунду шире распахнула дверь, впуская нас.

– Молли, – позвала я тихонько девочку.

Моя самая маленькая ученица сидела возле кровати Каролины и будто проверяла, дышит ли она. Я немного встревожилась, но Инди успокоила меня:

– С Каролиной все хорошо, она задремала перед ужином, просто мы… переживаем немного…

– Молли, милая, ты не могла бы мне помочь? – спросила я девочку, после того как проверила Каролину, та спала мирным сном и выглядела прекрасно.

– Конечно, мисс Хоггарт, – с готовностью отозвалась юная мисс Пейдж.

Я склонилась к девочке и прошептала несколько слов. Она сначала немного удивилась, а потом осторожно кивнула. Молли обладала интересным даром – менять внешний вид вещей. До этого момента многие девочки считали его бесполезным, но я никогда так не думала, а сейчас и вовсе убедилась в своей правоте.

Молли нахмурила бровки, сосредотачиваясь, и закусила нижнюю губу. Она очень волновалась, но в ее способностях я ни на минуту не усомнилась. Мне стоило лишь вытянуть руки вперед, как кожу закололо и стянуло, будто я намочила ладони, а потом подставила ветру. Руки покраснели, потрескались и тут же зачесались. Неприятное дополнение к натуральности вида. Я заметила, как Фредди восторженно посмотрела на мои волосы. Это заставило меня повернуться к зеркалу. Теперь я выглядела как надо: чуть раскрасневшееся лицо, тусклые, взлохмаченные волосы и руки как у истинной кухарки или прачки.

– То, что нужно, Молли! – воскликнула Уиннифред. – А теперь со мной!

– Это еще зачем? – развернулась я к подруге.

– А ты думала, я тебя одну отпущу? Ты же не станешь спорить, что мне не нужна специальная подготовка, чтобы научиться говорить как надо? – С этим я и правда спорить не стала. – Только вот зачем ты платье меняла, не пойму? Можно было и его заколдовать.

Я неопределенно кивнула, не желая объяснять, что, надев именно это платье, я и ощущения нужные получила. Оно лучше всякого колдовства могло вернуть меня в то время и к тем людям. Еще через несколько минут Фредди и я были полностью готовы.

– Как только понадобится, – сказала Молли, – произнесите обратное заклинание и колдовство рассеется. Оно несильное, но надежное.

– Спасибо, Молли. – Я потрепала девочку по голове и благодарно улыбнулась.

– Мисс Хоггарт, это как-то связано с камнем, который принес инспектор? – тихо спросила Инди. – Вы помогаете ему с расследованием?

Мы с Уиннифред переглянулись, и обе разом поняли, что обижать девочек ложью не станем.

– Да, мы бы хотели помочь инспектору в его расследовании, – ответила я. – В этом деле замешано колдовство, а значит, одному ему не справиться.

– Вы ведь скажете, если вам потребуется еще какая-нибудь помощь? Мы уже взрослые и тоже на многое способны! – заверила меня Инди.

– Я знаю, спасибо. Обещаю, если ваша помощь будет нужна, я непременно обращусь за ней!

Район каменщиков и железнодорожников был одним из самых старых в городе. Первый и чуть ли не единственный в стране кирпичный завод построили именно в этой части Вичпорта, а уже вокруг него разросся сначала деревянный, а потом и кирпичный район каменщиков. Позже буквально сквозь него, разделяя это место на две половины, прошла железная дорога, по которой кирпич отправляют в другие города Аврии. Железнодорожники заселялись медленно и очень осторожно, поскольку каменщикам такое соседство было не по нраву. Новые жильцы района зарабатывали больше и частенько ущемляли интересы каменщиков, что вызывало конфликты и даже драки и по сей день. Эта часть города считалась хоть и не самой гиблой, но и не спокойной. Люди здесь обитали с характером – сильные, грубые и прямые, как рельсы.

– Забудь о манерах, говори прямо, держись вольно… – тихо сказала я подруге, когда мы оказались в сердце района.

– В общем, быть собой? – спросила Фредди и громко рассмеялась.

Ее смех привлек внимание, но никого не удивил. Здесь люди открыто выражали чувства и не боялись смутить кого-то своим поведением. Моя спутница держалась вполне раскованно, ничего не страшилась, но с любопытством разглядывала район и его обитателей. Я обратила внимание, что Фредди нравится эта авантюра, о чем тут же спросила.

– Конечно, – ответила она, – ведь самое интересное только начинается!

Как оказалось, прачечных здесь было всего три: две дешевые в разных частях района и одна подороже, как мы поняли для железнодорожников. Первая попытка не удалась, за долгие годы я растеряла навыки общения с простыми людьми и постоянно извинялась, мямлила и запиналась. Очень неожиданно. Женщина, с которой мы говорили, смотрела на меня как на припадочную, таких здесь сторонились. Спасибо Фредди, она спасла положение и смогла добиться ответа. Одноглазого здесь не видели, таких клиентов у них точно не было.

– Кто-то говорил, что это в инспекторе много лоска! – громким шепотом отчитала меня подруга, утаскивая за локоть подальше от явно что-то заподозрившей женщины. – Да ты только в ноги ей не поклонилась!

– Прости, – выдохнула я, когда мы скрылись за поворотом. – Не знаю, что на меня нашло. Я растерялась.

– Ладно, что уж там, – ответила Фредди. – Хорошо еще, что она товарок своих не позвала и не погнала нас мокрым бельем.

Уиннифред нисколько не растерялась, и эта ситуация по меньшей мере забавляла ее. Жизнь моей подруги хоть и немного разнообразней моей, но все же назвать ее увлекательной было никак нельзя.

Следующая прачечная, что встретилась по пути, оказалась подороже. Мы через проулок вышли во двор, где несколько женщин развешивали белье. Огромные белые полотна развевались на ветру, а усталые женщины снова и снова нагибались к огромным корзинам, чтобы извлечь очередную партию. Стало немного стыдно, ведь мои руки только выглядели так, словно постоянно находятся в воде и распухают от жуткого мыла, которое варят где-то неподалеку.

Все прачки были одеты одинаково: неприметные платья серого или коричневого цвета, мокрый передник и косынки, из-под которых волосы все равно выбивались и падали на лицо. Я засмотрелась на одну из женщин. Она была еще молода, примерно как мы с Фредди, конечно, если от моего возраста отнять лет сто двадцать, а то и сто двадцать пять. Один край ее юбки совсем вымок, поэтому она задрала его кверху и засунула за пояс, обнажая стройные ножки, которые, кстати сказать, тоже были немного припухшими от постоянной влаги и усталости. Женщина медленно разогнулась и приложила раскрасневшуюся ладонь ко лбу. Несмотря на усталость, она улыбнулась, увидев другую женщину, чуть старше и пониже ростом.

– Эй, Люсия! – окликнула она. – Ну как, твой Монти осчастливил тебя вчера? Он ведь вечером вернулся из столицы?

Женщина, привлекшая мое внимание, перевела взгляд на подруг и подмигнула им, а потом они все вместе рассмеялись. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о чем она спрашивала. Фредди чуть слышно присвистнула, наблюдая за прачками.

– Да щас, – ответила та, у которой спрашивали, – этот мерзавец попросил сначала жрать, а потом отправился в паб, чтобы пропить все заработанное с такими же лоботрясами, как и он сам!

– Но ты же успела урвать свое? – спросила полная женщина, которая закончила развешивать последнюю простыню.

– А то как же! Велела Робби стащить у отца треть заработка, пока он ужинал. После двух пинт он уже и не помнит, сколько прогулял.

– Ох и нарвешься ты однажды, Люсия! Узнает Монти и отлупит тебя, как тогда, когда ты за ним слежку устроила! – со смехом сказала все та же молодая.

– А что же мне прикажешь делать, Анна? Я спины не разгибаю, а этот боров пьет не просыхая! Чем детей кормить?

– Говорила я тебе, – присоединилась к разговору еще одна прачка, – улыбнись лишний раз мистеру Коулу, дай себя потискать, он тебе тут же жалованье повысит!

Громкий, заразительный смех прокатился по двору. Та, кого называли Люсией, сначала насупилась, а потом тоже не выдержала и поддалась всеобщему веселью.

– Ох и дура же ты, Марла, – сквозь смех сказала она.

– А что? Ему все равно большего и не надо! Стручок-то высох давно, а потрогать он завсегда рад! С тебя, чай, не убудет, а монетка на пользу пойдет!

И снова женщины от души рассмеялись, но при этом работы своей не бросили. Они упорно трудились, но не забывали отдыхать, пусть не физически, но душевно. В этом разговоре не было ничего злого или обидного, они просто привыкли называть вещи своими именами, не пряча суть за высокопарными речами. Фредди тут же поддалась настроению и незаметно влилась в беседу:

– Эй, подруги, – улыбаясь, окликнула она женщин, – помогите еще одного мерзавца отыскать!

Женщины разом обернулись и некоторое время с подозрением присматривались к нам, но, разглядев хорошенько, кто перед ними, расслабились.

– Что за мерзавец? – прищурилась Люсия.

Уиннифред вышла чуть вперед и будто слилась с обстановкой. Мне даже показалось, что здесь она больше своя, чем я, хоть сама когда-то подрабатывала прачкой.

– Да есть один, обрюхатил мою подругу, – кивнула она на меня.

Я едва сдержалась, чтобы глаза не округлить и не выразить протест. Что ж, надо вживаться в роль. Раз не получилось стать той, кто сможет разговорить этих женщин, придется изобразить жертву. Мне приходилось видеть несчастных девушек, которых использовали и бросали. А Фредди тем временем продолжала:

– Эта шваль попользовался ею и думать забыл, а теперь ее отец требует, чтобы она из дома убралась.

– А чего к нам-то пришли? – спросила та, что предложила Люсии интересный приработок.

– Так мы смекнули, что где-то же должна эта гнида свое белье стирать да пинжаки с портками. Мы по пабам его караулили, в одной прачечной уже были, только проку нет. Может вы чем подсобите, а?

Я чуть не поперхнулась, услышав все эти словечки из уст подруги. Хорошо, что голова моя была понуро опущена. Для убедительности всхлипнула и скомкала юбку.

– Эх, бедолажка, – сочувственно сказала молоденькая, – что ж ты каждому стервецу доверяешь-то? Он небось золотые горы обещал?

– Обещал, – согласно кивнула я. – Сказал, что я одна ему нужна, что заберет меня у отца, а сам…

– А как выглядит этот твой поганец? – спросила Люсия, которая поставила корзину и подошла ближе.

– О, он приметный, – ответила Фредди. – Глаз у него один разворочен.

Женщины на миг застыли, а потом испуганно переглянулись. По их лицам я сразу поняла, что они знают, о ком речь. Однако испуг дал мне понять, что говорить они вряд ли станут.

– Не знаем мы такого, – ответила молодая и демонстративно нагнулась за очередной простыней.

Сердце мое заколотилось в груди как безумное. Я знала, видела, что она соврала. Смех стих, веселость разом исчезла с их лиц. Каждая вернулась к своему занятию.