Текст книги "Острова в облаках"

О самооценке и высшей математике

На втором курсе у нас был замечательный предмет – высшая математика. Специальность планировалась у нас лингвистическая. Поэтому мы ещё до начала первой математической лекции пытались представить, как же мы будем грызть гранит этой замысловатой науки.

Когда пришёл преподаватель и начал раскрывать премудрости своего курса, сразу поразило название учебника, который нам предстояло взять в библиотеке: «Основы высшей математики для филологов».

Вот так. Сразу и почти неприкрыто. Можно было бы написать так: «Основы высшей математики для людей, далёких от математики». Или ещё проще: «Математика для недалёких».

А вот на занятиях по немецкому было одно удовольствие что-нибудь озвучивать. Каждое слово, сказанное с вопросительной интонацией одобрялось преподавателем так: «Молодец!», «Так тоже можно!», «Молодцы ребята» и так далее.

Вот так прыгала наша самооценка от пары к паре.

Дельтонила или зачем нужно ждать Годо?

На первом курсе у нас был предмет «культурология». Вёл его замечательный человек преклонного возраста со сложностями в произношении и дикции. Это фатально, когда ты ещё достаточно прилежен, ведь хочется записать всё, что тебе диктуют. Перед началом лекций нас предупредили, что нигде, никто и никогда больше не найдёт этот ценный материал, которым с нами делятся. Поэтому стоит быть благодарным судьбе, что привела нас на слушания культурологических сакральных знаний. «Местами обитания этих народов были следующие географические области: дельтонила, а также низины, равнины и прочие, прочие, прочие». Сколько времени прошло до тех пор, пока мы догадались про дельтонилу? Кто и когда воспроизвёл в памяти реку Нил и вспомнил, что, как у любой реки, у него есть своя дельта?

С течением времени нас стали озадачивать слишком уж витиевато закрученные мысли нашего лектора, использующего словечки «ну коль скоро так» и прочие не свойственные сегодняшнему языку обороты речи. «Неужели он, наш современник, может писать так», – задумался пытливый ум студента. В Интернете мы потом слово в слово нашли весь текст, написанный в начале прошлого столетия. Так пошатнулась вера в необходимость присутствия на занятиях.

От этих пар осталось в памяти то, что Трою раскопал Шлиман, а Тутанхамона – Картер. Именно на этот вопрос я не ответила, с позором скатившись с пьедестала образованного студента. Оценку в зачётку поставил так, что на кафедре не разобрали ни цифру, ни её расшифровку текстовую – вот это почерк!

Американистику и зарубежную литературу вёл у нас человек с багажом знаний, который не уместился бы в одну аудиторию. Он внушал мне чувство уважительного трепета. Именно он задал мне на экзамене вопрос: «А это у вас не шпаргалочка?» – получив нетвердый ответ: «Нет». Но обмана не было, ведь в руках у меня была заготовка, написанная ещё дома. Эта бумажка имеет другое название – «бомба». Именно ему я в первый и в последний раз в жизни произнесла слово «Nazi» («наци»), как «нейзи», что и по сей день мучит меня. Именно он обладал голосом, который мог управлять массами, даже в своей очень тихой вариации. Его слушали, потому что было действительно интересно. Ещё он обладал удивительной силой интонации. Эти интонации придавали особый смысл даже самой тривиальной фразе. Любой рассказ о литературном произведении, начиная с заголовка, завораживал. Жаль, что нельзя в письменном виде воспроизвести звукозапись, но запомнилась мне ссылка на произведение Сэмюэля Беккета «В ожидании Годо». Четко артикулируя, тихо, выразительно я теперь тоже могу поведать миру, что на самом деле Годо (который нужен всем). Никогда. Не. Придет. Вот так.

Этот человек настолько крепко засел в памяти всех студентов, что я не могу не написать о нём ещё немного. Помню шепот моих одногруппниц: «Ах, если бы он был моложе…". Его окружал некий ореол возвышенности от земной суеты. В наших глазах он был далёк от обычных явлений быта и рутины. Когда мы стояли на остановке и видели, как он ускоряет шаг, чтобы успеть на автобус, это выглядело будто вдруг включилась замедленная съемка, настолько горделиво и спокойно он спешил. Однажды мы были не на шутку поражены: увидели его в студенческом буфете. Невозможно было представить, как он кушает какую-нибудь сосиску в тесте или промасленную пиццу, разогретую в микроволновке. Он не мог, просто не мог. Нам хотелось услышать его голос:

– Пожалуйста, можно мне водицы из ручья?

С чем-то менее воздушным и неземным мы не могли смириться. Предполагали, как же он проводит свой досуг. Телевизор? Ну что вы. Книги? Да, книги, книги, книги и ничего более. Но вдруг он бы догнал нас и разубедил:

– Я более тридцати лет читал и мыслил. Неужели я не могу хоть сейчас просто прийти домой и посмотреть телик?!

Очень хочется верить в придуманные образы.

Брили

Нет, это не грамматическая ошибка в глаголе. Это место наших счастливых очередных четырёх лет с моими подругами. Брилевичи – так назывался район. Сокращённое наименование ушло в народ и тесно связывалось с нашими именами.

Мы жили вчетвером в двухкомнатной квартире. Четыре совершенно разные девчонки, которые сдружились за годы учёбы и проводили вместе почти всю жизнь, за исключением редких «одиночных» выходов в свет. Мы учились в одной группе, жили в одной квартире, у нас был один на всех график и распорядок дня, мы знали друг о друге всё и это было так обычно! Не нужно было стараться поддерживать отношения, если не хочешь их потерять, это получалось само собой, как дышать воздухом и жить своей жизнью. Благодаря моим девочкам я никогда не знала, что такое одиночество и скука, и не боялась остаться в стороне от происходящих вокруг событий.

Хочешь что-то недосказать или скрыть? Во-первых, не сможешь. Во-вторых, не надолго. В-третьих, зачем? Это хорошо, потому что у нас были доверительные отношения и искренняя взаимность в благодушии по отношению к друг другу. Мы действовали заодно.

Представьте себе весенний субботний день, плавно перетекающий в вечер. За окном ещё светло, но осталось около часа до наступления сумерек. Мы вернулись с прогулки, сняли туфли на каблучках, распустили красивые причёски, переоделись в домашнюю одежду и уселись на диван. Скоро будем смотреть фильм. В квартире стоило бы сделать уборку, это обязательно, но чуть-чуть позже.

Звонок. Ликин друг с нижнего этажа просится в гости и хочет привести своих товарищей-соседей. У них та же квартирная история, что и у нас, даже количество совпадает, но только состав компании исключительно мужского пола. «Отлично, заходите», – ничтоже сумняшеся отвечает наша гостеприимная Лика.

Девочки в обычном режиме собираются долго и основательно. Но в таких ситуациях готовность просто моментальная. По комнате проносится вихрь. Попутно с приведением в порядок самих себя мы успели даже снять все не вполне приличествующие приходу гостей детали девчоночьего гардероба из ванной. Прошло совсем мало времени, но мы уже невзначай распределились по комнате, постреливая рассеянными взглядами на дверь и прислушиваясь к шуму лифта. Со стороны казалось, будто ничто не нарушило нашего спокойствия и мы просто сидим в наших обычных позах и занимаемся привычными делами. «Ой, кто-то звонит в дверь!» Кто бы это мог быть? И лениво так, не спеша, встаём к двери.

О приятеле Лики по имени Александр мы были наслышаны. Этот парень вскружил слегка голову нашей романтичной подружке. Взволнованные разговоры и обсуждения за чашечкой чая в кухне вечерами, а также эмоциональное приукрашивание действительности, так свойственное влюблённым барышням, сыграли свою роль, я ожидала увидеть настоящего принца. Сразу скажу, что этот молодой человек был занят по умолчанию, и второй раз в его сторону я уже не смотрела, подруга – это святое. Но его друзья не могли не вызвать моего интереса.

Парень по имени Юрий, его старший на год брат Евгений. Очень приятно, Ксюша, Римма, Таня, Лика. Никто не запоминает такое количество имён за один раз, поэтому я со своей обычной рассеянностью сразу забыла, как кого из ребят зовут. Тем более, что была занята осмыслением первого впечатления от знакомства. Сразу щёлкнуло в голове: «Увы».

Весь вечер играли с довольно крупным парнем Юрием в майке ярко апельсинового цвета в игру «держи дистанцию». Он старался сесть поближе, чтобы невзначай задеть мою руку, плечо, ногу в тапке. Я старалась не обидно и не заметно отсесть от него под разными предлогами. Большой и оранжевый Юрий невольно обращал на себя внимание, но, к сожалению, не вызывал у меня желания занять место на диване рядом.

Брат Евгений поразил своей хозяйственностью. Классика: в дом приходит мужчина и чинит. Не важно, что, но в любом случае, это всегда эффектно. Спросил, кто из нас готовит. Жаль, было нечем угостить, так как мы не готовились к приёму гостей. В тот вечер Евгений не выбрал кандидатку в достойные жёны.

Александр с Ликой, поглощённые друг другом, ворковали до конца вечера.

Я мужественно выдержала вечер до конца. Не допустив бестактности и нивелируя все возможные для неё поводы. Сцепила руки за спиной при прощании и дистанционно кивнула с приветливой улыбкой на лице.

Так холодно и безыскусно завершился вечер.

Ранимый

Однажды вечером я ходила на прогулку с нежным и ранимым Лёней. Всю дорогу он рассказывал о себе. Я слушала. Красной нитью всего вечера звучала фраза:

– Мне так тяжело. Я скучаю по дому.

Лёня учился в другом городе. Город, ставший новым домом для меня, был для него родным. Не понимаю до сих пор, зачем же так себя терзать и заставлять покидать место, к которому ты всей душой прикипел, тем более, что возможности открываются и здесь – только бери. Самое странное, что в своих путешествиях и в жизни за пределами своего родного города он не видел совершенно ничего хорошего и светлого. Возможности представлялись ему смутно, смысл такой жизни вообще не представлялся, о нём пока не думалось. Почему же человек черпает силы в страдании и недовольстве?

Мне, его спутнице в вечерней прогулке, приходилось слушать обо всех пронзительных чувствах, которые обуревают его уже за километр от вокзала, который вскоре отпустит состав, разлучающий его со всеми близкими. Долго он будет смотреть в окно на мерцающие огни и смахивать скупую слезу со щеки. Но так, чтобы никто не заметил, он ведь сильный.

Шла я и думала, ведь мне это даром не пройдёт, что я так понимающе выслушиваю эти откровения. Это неизбежно родит доверие, плавно перетекающее в нечто большее, поэтому пора крутить педали в обратную сторону.

Этот мягкий молодой человек всё же нравился мне чуть-чуть своей чувствительностью. Но меня всё время не покидало ощущение, что я в ответе за то, чтобы он был дома ровно в десять. И проводить до дому хотелось его самого.

Мистика

Порой с нами происходит что-то непонятное. Лично я до сих пор не могу объяснить себе: что же произошло в тот вечер? Откуда взялся этот чудак в автобусе, и почему я так легко пошла на поводу его полуулыбки и бессмысленной речи? Стало не по себе и я решила подстраховаться – такую причину до сих пор считаю самой верной.

История эта началась немного раньше. В университете меня поразил мой давний приятель. Коллектив нашей специальности был преимущественно женским, поэтому те несколько парней с потока казались мне братьями. Но вот Руслан проводит со мной несколько пар подряд, рассказывает истории, приглашает вечером пойти в кино. От неожиданности я соглашаюсь. Потом домысливаю и понимаю, что мне неудобно пойти, но уже неудобно отказать. Всё же иду.

Фильм был новым и интересовал многих. Со мной ехала моя подруга. Не весь путь до кинотеатра, мы разделились на одной из остановок, чтобы каждая могла встретиться со своими спутниками. После фильма Таня собиралась пойти с друзьями на прогулку и сразу, смеясь, предупредила: «Буду поздно. Или останусь переночевать у приятельницы». Затем мы распрощались, она вышла из автобуса, а мне предстояло проехать ещё немного вперёд.

Стоило Тане оставить меня, я огляделась по сторонам: почему-то вокруг меня не сидело больше ни одного человека, хотя минуту назад автобус был довольно густо наполнен пассажирами. Лишь один единственный пожилой человек уселся напротив. Он смотрел на меня:

– Скажи ей. Скажи, что ходить никуда не надо.

Бухнул как отрезал.

– Кому? – ретиво отреагировала я.

– Ей. Случится беда. Скажи ей. Пусть будет вечером дома. Только не забудь сказать.

Хотелось ли после этого смотреть кино? Странный вопрос. Я поскорее вышла на улицу и давай строчить смс-ку Тане: «Давай поедем потом домой вместе. Потом расскажу».

Таня, как хорошая и понимающая подружка, решила, что я обеспечиваю себе третьего пилота, чтобы меня не провожали домой. Избегаю неловкости. Весь вечер я беспокойно ёрзала на кресле и ввела в заблуждение моего спутника. Фильм длился два с половиной часа. Но домой отправились втроём, он решил проводить нас обеих, и я до сих пор этому очень рада.

Стратегии

Ещё во времена жизни в общежитии наша Таня сама стала главной участницей эпизода с лирическим наполнением.

В неё был влюблен парень. Искал с ней встреч, хотел продолжить общение, но увы, ах, совсем никак. Ничего не щёлкнуло, искры не выскочило: не тот герой. Хотя и всем хорош.

Алексей однажды решил зайти к нам в гости. Зайти, конечно, к ней, но мы же соседки и всегда рядом. Ему повезло, что в нашей комнате действовал обычай: как только к одной из девчонок приходит гость и мы догадываемся, что разговор наедине для них был бы очень кстати, мы уходили в сампо. «Уходить в сампо» – этот фразеологический оборот означал, что кто-то лишний должен уйти в комнату самоподготовки общежития, где стояли столы и стеллажи с книгами, журналами, газетами, студенческой периодикой.

Итак, звонит Алексей. Буду через две минуты. Сюрприз.

Таня с округлёнными глазами секунду смотрит ошарашено на телефон. Мы улыбаемся и переглядываемся, готовясь к интересному. «Девочки! – вскричала она, – не оставляйте меня одну! Тогда он не сможет затеять серьезный разговор, а я не готова к нему прямо сейчас!» После такой мольбы было принято решение. Может, не самое блестящее, но принимать его надо было быстро. Мы уходим из комнаты, ведь нас всё равно вежливо попросит об этом гость, но остается Римма. Делает вид заснувшей крепким сном студентки. Ну не будить же?

Все идет по плану. Алексей приходит с большим букетом цветов. Мы быстренько сами собираем книжки и уходим самоподготавливаться. Таня сидит, опустив глаза. Дальше меня в комнате уже не было.

Алексей был настроен настолько решительно, что несмотря на спящую-не-спящую Римму, разговор всё-таки состоялся. Римма успела пятьсот раз пожалеть, как потом рассказывала, что осталась в комнате, но путь назад был отрезан. Мягкие объяснения, мучительные паузы, неловкие ответы – причём всё это шепотом, чтобы не разбудить человека.

Эх, мы.

Театрал

Мы познакомились в Берлине. Я была там всего однажды, но тем не менее, приобрела там целого знакомого. Не важно, что он жил в одном городе со мной, просто точно так же, как и я, поехал в путешествие на неделю по Европе. Мне достаточно было просто сказать: мы познакомились в Берлине.

Долгие походы по музеям и картинным галереям, посещение Бранденбургских ворот и Рейхстага, прогулку по Унтер-ден-Линден и знакомство с прочими достопримечательностями осуществляли мы в присутствии Виктора. Он был молчалив, но прилежен.

По приезду домой в Минск у нас было как минимум два повода пересечься. Так как фотоаппарат был у меня, первая встреча была «запиши, пожалуйста, мне эти фото», а вторая «может, встретимся, и я заберу флешку?»

После этого поводы закончились. Спустя длительное время вдруг звонок: пошли в театр. «Пошли, конечно», – думаю и сразу говорю я. Он рассказывает о спектакле, заручается моим одобрением, говорит дату и сообщает время начала – событие состоится ровно через три недели. Кладутся трубки телефонов и на этом всё.

Ровненько накануне спектакля вечером (спустя три недели), когда я успела обо всём немного подзабыть, он звонит, осведомляется, всё ли в силе. «Ах, да, точно». Мы идём в театр, затем меня провожают до автобуса и «пока».

Проходит месяц. Ситуация повторяется слово в слово, дело в дело. Так же информативно и обстоятельно проходят разговоры по телефону, также проходит срок до даты театрального представления. Да, конечно, к чему пустая болтовня в промежутке?

Потом ещё раз тоже самое. Не хочется повторять выше написанный абзац. Не отличалось ни-че-го.

Так я посмотрела ровно три спектакля.

Виктор, тебе хоть было интересно со мной?

Поезда

Я периодически ездила в родные места. Для этого нужно было ехать на поезде до Бреста, потом ещё машиной катить шестьдесят километров. До сих пор запах привокзального гравия и поездов наполняет меня счастливым чувством, будто скоро будет дом, где тебя окутают добротой и заботой, где ты всегда нужна и интересна, где тебя ждут и где скучают без тебя.

Мысль о длительной поездке меня не пугает. Напротив, я предвкушаю её: сначала на перроне ждешь своего поезда, промежуточного уютного уголка на четыре часа дороги. Вот, наконец, вдали показывается паровоз, тянется череда вагонов, ты высматриваешь свой и катишь колёсами чемодана ко входу. Старательно разыскиваешь в сумке свой билет, который положила специально поближе, чтобы не искать, но неизменно эти благие намерения приводят к обратному результату. Проходишь к своему месту и опять куда-то прячешь эту бумажечку, чтобы к обходу проводника снова судорожно начать её разыскивать. Усаживаешься, смотришь в окошко, и вот пейзаж начинает медленно набирать скорость и убегать назад. А ты едешь вперёд к прошлому, которое никогда не утратит своей прелести.

Как только я отдавала билет проводнику, наступала пора углубиться в себя: книжка, музыка? Выбор был всегда. Если мысль о начатых страничках не давала покоя, я доставала толстый роман и готовилась окунуться в него с головой. У меня ещё не было своего романа, но я всё время находилась в ожидании. Можно любить и ценить свою свободу и всё же мечтать избавиться от неё поскорее. Конечно, это не значило, что я везде и всюду глазела по сторонам и разыскивала кандидата. Нет. Я больше любила уединение, а разговоры в поездах не очень увлекали.

Я человек серьёзный. Очень. Когда занимаюсь делами, выгляжу так, будто решаю вопросы глобальной важности и беспокоить меня категорически возбраняется. Иначе один взгляд испепелит и устыдит всех вмешивающихся. Суровость характера – это в крови. Читала однажды книгу о глубоких чувствах одной книжной героини к мужчине-действующему лицу. Переживания её описаны были красочно и подробно, я вникала в хитросплетения их взаимоотношений с увлечённо нахмуренными бровями и не думала больше ни о ком и ни о чём.

– Девушка! – вдруг голос прервал мои изыскания мысли.

Я не ответила, только глаза подняла.

– Вы так похожи на зайчика.

Вы шутите? На зайчика?

Вот так встреча с незнакомцем открыла мне глаза на мой истинный образ. Думаю, именно с тех пор я не пыталась сопротивляться своим природным наклонностям. Улыбайся, если хочется улыбаться. Ты по-другому не сможешь.

Путевые разговоры

Ехали мы однажды на московском поезде. Было нас традиционно четверо, женщина лет пятидесяти пяти, девушка не совсем понятного возраста (предположительно около двадцати четырёх, на мой первый взгляд) и молодой человек, тоже явно не перешедший двадцатипятилетний рубеж. Двое из нас ехали в белорусскую столицу, а двое – в российскую. Сначала я ехала молча, как обычно. Потом отвлеклась и стала прислушиваться к тому, о чём говорили вокруг меня.

Начал беседу молодой человек – спросил что-то насчёт наушников девушки. Зашёл общий разговор о музыке. Потихоньку возникал кружок общности темы, мы уже были не разрозненными ездоками на разных концах купе, у нас была мини-приватная компания. Я молчала и внимала, вставляя слово изредка и выражая искреннюю эмпатию заинтересованного слушателя.

Вдруг поезд остановился в неположенном месте. Стоял долго. До первого пункта назначения оставалось очень мало, поэтому мы предположили, что уступаем путь какому-то поезду.

Разговор шёл, конечно, о жизни и о её образах у каждого из нас. Я рассказала, чем занимаюсь, ехала тогда на экзамен, собиралась сдавать сессию. Парень возвращался в Москву. Он жил и работал в этом городе, переехав из Киева пару лет назад. Путешествовал в Беларусь к другу. Рассказал, что наши города ему очень нравятся своими жителями – их добротой и открытостью. Мы в свою очередь отметили, что это, должно быть, достаточно трудно – хорошо устроиться в большом городе и успешно совмещать личную жизнь, работу и необходимость крутиться, обеспечивая проживание в съёмной столичной квартире. Жил он не один – перевёз к себе всех близких родственников из родного города.

– А парень не лентяй! – сказала девушка, когда тот ушёл выкурить сигаретку в тамбуре.

Мы согласились с ней, и немножко похвалили его между собой за целеустремлённость.

– А вы к родителям едете или тоже путешествуете? – уточнила у девушки на «Вы» наша самая взрослая попутчица.

– Нет, я на работу еду, – ответила она.

– Не замужем? – улыбнулась мудрая собеседница.

Девушка тоже улыбнулась и покачала головой:

– Нет, не замужем. Встречает меня один мой… друг. К нему и еду.

Дальше диалог перешёл последнюю границу отчужденности и женщина, понимающе улыбаясь, смотрела на девушку и ждала продолжения:

– Живёте вместе?

– Ну… в общем, да, – замялась девушка. – Встречаемся давно, он зовёт, приглашает, я и еду. Не хочу снимать квартиру, у меня зарплата два миллиона, куда мне жильё снимать? Тем более, я разъезжаю по командировкам часто.

– Конечно, конечно. Замуж не зовёт?

– Зовёт, да я ещё думаю. Мальчик он, конечно, не плохой. Молодой, конечно, ничего у него пока толком нет, но перспективный, умный.

– А сколько тебе лет?

– Угадаете?

Тут мы предполагаем возраст, и в итоге не угадываем.

– Мне уже двадцать восьмой. Да, да (в ответ на наши удивления). Пора бы уже определиться, но есть у меня ещё один мужчина, он постарше меня, да и состоялся уже в жизни. Вот я и думаю.

Женщина сразу доверительно ей кивает, соглашается с целесообразностью думанья, спрашивает о перспективности первого варианта и о роде его занятий. Я сижу по-прежнему молча, помня о том, что не судимы мы можем быть, только если не судим сами. Но «а если это любовь, Надя?!» – не могла не вспомнить фразу из известного фильма про голубей. Как же без неё? Больше не хотелось улыбаться. Видимо жизненной мудрости не хватило.

Вернулся наш сосед, житейские женские темы мы прекратили. К моему удивлению, в тот день мы с ним обменялись контактными телефонами. Причем только мы вдвоём.