Текст книги "Чернее, чем тени"
Автор книги: Ксения Спынь
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
19.
– А это точно правда – про уголь? – недоверчиво произнесла Лаванда, когда они поднимались уже по лестнице в квартиру. – Постоянно же ходят разные слухи, ты сам говорил.
– Точно, – Феликс кивнул с видом человека, у которого есть совершенно неоспоримые доказательства, но который не видит смысла их приводить.
– Но откуда это известно?
– Это… ну, это сведения такого сорта, что особо и не скрываются. Давай дойдём сначала.
Оба замолчали и не произносили ни слова до того, как закрылась входная дверь квартиры и ключ дважды со звоном перевернулся в замке.
Феликс, пройдя в комнату и удовлетворённо подбрасывая всю связку на ладони, продолжил:
– Есть же разные виды «тайн». Что-то действительно скрывается, что-то не очень… Кое-что, наоборот, муссируется, чтобы массы знали, – например про то, что Нонине лично участвовала в боях на юге (я, впрочем, в этом сильно сомневаюсь). А вот, скажем, тот факт, что у неё поддельный диплом, – это как-то не очень удобно и как-то не вяжется с образом мудрой матери народа. Поэтому эта инфа действительно тайная. Хотя и её, как ты видишь, можно раскопать.
– Ну а уголь? – нетерпеливо напомнила Лаванда. То, что, в глазах Феликса, Софи есть собрание всех пороков, она и так знала.
– Уголь… Ну а зачем им скрывать про уголь? Это ведь даже играет на руку. Все знают, что в случае чего Софи стоит только написать углём имя человека и сжечь потом бумажку с этим именем – и всё, человека нет. Даже если она ничего подобного делать не будет, всё равно, страх – великое орудие власти.
– Написать и сжечь… – задумчиво повторила Лаванда. – Это так говорят, да? Похоже больше на детскую страшилку.
– Про «написать и сжечь» – это из той же легенды. Все амулеты действуют ровно таким же образом, – Феликс недовольно поджал губы. – А про то, что уголь у Нонине… Тебе не хватает всех этих исчезновений и таинственных несчастных случаев?
– Не особо, – покачав головой, призналась Лаванда.
– Ну хорошо, а то, что раньше уголь принадлежал Чексину? И вот это уже точно: это заявляли такие люди, которые не стали бы разбрасываться словами. (Разумеется, делали они это много позже и когда уже были на безопасном расстоянии). Думаю, амулет вполне мог перейти к Софи как трофей.
– Ну, допустим, – Лаванда опустилась на диван напротив его кресла и пожала плечами. – Но почему в таком случае она так редко им пользуется? За столько-то лет могла бы уже устранить всех недовольных и править теми, кто останется, так, как захочется.
– А смысл? – Феликс развёл руками. – Смысл править голыми камнями и сожжённой землёй? Они даже не смогут подтвердить, что ты ими правишь. А те, кто останутся… На всё согласная и вечно всем довольная кучка? Это неинтересно. Ей нужны живые человеки. Человеков можно ломать, прогибать под себя, подчинять их…
Лаванда попыталась подавить смешок, но у неё не получилось:
– По твоим словам она выходит какой-то маньячкой и бесцельной садисткой.
– А почему бы и нет?
«А почему бы и да», – подумала Лаванда, но говорить этого уже не стала: с Феликсом было бесполезно спорить. Любопытно, однако, как в голове у кузена возникла такая странная конструкция побуждающих причин. Либо вычитал где-нибудь, либо, где-то в самых тёмных закоулках души, она была не вполне чужда и ему самому.
– И даже если Нонине удастся сместить с поста, уголь всё равно останется при ней, правильно я поняла? – спросила она вместо этого, чтоб как-то примириться и загладить несогласия.
– Именно что, – кивнул Феликс. – Даже если случится невероятное и мы её свергнем, она быстро вернёт себе власть обратно. И, конечно же, всё припомнит тем, кто был причастен.
Он ненадолго замолчал, затем усмехнулся:
– Только этого не случится. Никто не станет её свергать.
– А как же вы? – удивилась Лаванда. – Ты же говорил…
– Нас мало. Если бы люди поднялись и вышли на улицы… Но сейчас не та эпоха, – он покачал головой. – Они не поднимутся.
– Думаешь?
– Определённо, нет. Так что нам остаётся только болтовня. Надо же напоминать друг другу, что мы против, – Феликс невесело улыбнулся.
20.
Лаванда шла по старому коридору с довольно низким потолком и неровными обшарпанными стенами. Она специально пришла сюда, хотя и не думала, что это место будет таким мрачным.
Но ведь в любой момент можно остановиться и выйти отсюда, – напомнила она себе. Вернуться обратно – в обычный человеческий мир, где буднично гудит холодильник на кухне, а у окон тихо колышутся светлые шторы. Но перед этим ей надо было выяснить – ей надо было поговорить.
Лаванда не знала, насколько происходящее в сферах соответствует событиям реальным, но что-то подсказывало ей, что все эти картинки и образы не просто так – что в сферах, как в кривых стёклах, преломляется и отражается земная человеческая жизнь, только по-своему, в непривычном виде. А стало быть, разговор с человеком, с которым никак не поговоришь иначе, не будет громыханием бессмысленных звуков.
Медленно продвигалась она по коридорам. Те загибались, уходили в стороны, за угол, переходили один в другой, но почти не отличались друг от друга. Тёмные, заброшенные – похоже, это были чьи-то подвалы, хранящие горы ненужной уже утвари. У стен стояли бочки, какие-то коробки и ящики, валялось разное тряпьё. Всё это копилось тут в беспорядке и уже покрылось пылью. Похоже, здесь давно не было людей.
Впрочем, нет. Лаванда быстро обернулась: ей показалось, что чей-то взгляд уставился ей прямо в спину. Но коридор позади неё был пуст.
Решив не выяснять пока, было ли что-то в действительности или почудилось, Лаванда двинулась дальше.
Коридор вновь загнулся, сузился и вывел на незастеклённую лоджию. Под ней угадывалось обширное и куда более просторное помещение с упиравшимися в потолок толстыми балками, с какой-то старой мебелью, которая, хоть и была в пыли, стояла с видимой упорядоченностью. Вниз вела винтовая лестница.
Пожалуй, туда. Лаванда осторожно шагнула на мелкие покатые ступени. Они были довольно высоки, и кое-где их края поотбивались. Время не щадило их, а они, в свою очередь, не пощадили бы того, кто был бы здесь недостаточно осторожен. Лаванда крепко вцепилась в перила, но им тоже не стоило доверять слишком сильно: очень уж хлипко и расшатано держалась вся лестница.
Она почти спустилась, когда – вот, снова – кто-то прошуршал там, наверху и застыл, остановился у ступенек. Был неподходящий момент оглядываться – был вообще неподходящий момент, чтоб таинственный соглядатай проявлялся сейчас. Чьё-то присутствие за спиной действовало на нервы и увеличивало шансы споткнуться и скатиться вниз. Приятного в этом наверняка было бы мало; Лаванда изо всех сил сжала перила пальцами. Ещё несколько шагов – и она стояла на деревянном, усеянном стружками и высохшими травами полу.
Здесь уже витал дух жилого помещения – пусть и жил в нём кто-то, кого крайне сложно было назвать человеком в привычном смысле этого слова. Тёмная деревянная мебель, столы, секретеры… Неожиданно в глаза бросилась завешенная тканью довольно высокая вещь – внизу, из-под складок материи виднелись деревянная рама и блестящий кусок стекла… Зеркало, догадалась Лаванда. Большое зеркало в человеческий рост. За спиной вновь зашуршало, кто-то быстро приближался к Лаванде, но она не стала уже оглядываться: только открыть зеркало – и всё, что позади, будет тоже видно. Лаванда шагнула вперёд, намереваясь сорвать ткань.
– Стой, – приказал голос за спиной.
Лаванда дёрнулась обернуться.
– Не поворачивайся, – сказал голос.
Лаванда застыла.
Шаги приблизились, остановились прямо за её плечом. В чужом дыхании задрожала прядь волос у уха.
Лаванда чуть повела головой в попытке скосить взгляд и хоть немного разглядеть неизвестного.
– Я же сказала, не поворачивайся! – взвизгнул голос – будто боялся чего-то и пытался это скрыть.
– Нонине, – поняла Лаванда. – Софи Нонине.
Итак, Правительница страны, та самая Крысиная королева и Её Величество, этот человек стоял за спиной у Лаванды. Пусть здесь, в мире грёз, но они наконец встретились.
– Как тебя зовут? – быстро и резко спросила Софи.
– Лаванда.
– Зачем ты здесь?
Она ответила медленно, выбирая то, что наиболее соответствовало правде:
– Потому что… эти люди… звали меня.
Узкая кисть Нонине с длинными пальцами и заострёнными ногтями мягко легла ей на плечо.
– Они звали тебя, – вкрадчиво переспросила Софи, – или меня?
Лаванда покосилась на её руку, подумала, снова подняла взгляд на занавешенное зеркало:
– Они звали меня.
Софи быстро отступила на шаг и, судя по голосу, даже обернулась спиной.
– Это неправда, – яростно прошептала она. – Им никто не нужен, кроме меня. Они сами меня выбрали.
– Это было давно, – заметила Лаванда спокойно. – Ты успела дискредитировать себя, как только можно.
– Интересно, – в голосе послышалась насмешка. – И чем же я себя дискредитировала?
– Нарушением прав… Бездействием, когда всем было трудно… – Лаванда и сама слышала, как малоубедительно и топорно звучат сейчас её слова. – Смертями. Сколько людей ты убила, Софи?
– Это была необходимая мера, – равнодушно ответила та. – Иначе система бы не выжила.
– Система для тебя дороже человеческой жизни?
– Человеческой жизни… – с иронией протянула Софи. – Что такое эта человеческая жизнь? Священная корова гуманистов. Да и у них – только лишь на словах. Жизнь каждого индивида бесценна? Да, бесценна – ибо не стоит ничего, когда речь идёт о масштабах государственных или даже общемировых. История помнит только великое и долговечное, оно одно и имеет значение. Что значат в историческом контексте несколько человеческих жизней? Да они всё равно прекратились бы через пару десятков лет, никто не вспомнит о них. Ими жертвуют постоянно, даже не таясь, в любую эпоху и в любом обществе. Зачем же обвинять лично меня? Я только следую тенденции.
– Но ведь можно не следовать ей.
– Но ведь все ей следуют. Абсолютно все. Жизнь одного – такой пустяк… Если только она не твоя, конечно.
– Не равняй всех под одну гребёнку, – угрюмо произнесла Лаванда. – Если для тебя чужая жизнь – пустой звук, не значит, что и для всех остальных это так.
Софи помолчала немного.
– Скажи мне, Лаванда, – она снова подступила ближе и заговорила ей на ухо почти дружелюбно, – скажи-ка мне. Помнишь, когда вода всё прибывала и прибывала и вы столпились и ждали вертолёт, а вертолёта всё не было, вода стояла уже выше колен и сбивала с ног… Тут появился вертолёт, и тебе он издалека показался ещё таким маленьким, ты испугалась, что вы не поместитесь туда все… Помнишь, что ты подумала в тот момент?
Лаванда замерла, дыхание её застыло.
– Отвечай мне, Лаванда, – проворковала Софи. – Отвечай мне, милая девочка.
– Ты была там? – быстро и судорожно проговорила она.
Софи рассмеялась и отступила от неё, будто услышала всё, что хотела:
– Нет. Просто мы в этом очень похожи. Все люди в этом очень похожи.
– Так, мне надоел этот разговор, – Лаванда шагнула вперёд. – Сейчас я открою зеркало.
– Ещё одну секунду, – остановила её Софи. – Только секунду, потом можешь срывать.
И бросилась прочь. Лаванда услышала и обернулась за ней, но успела увидеть только, как что-то тёмное шмыгнуло за угол.
– Софи! – она вспомнила про зеркало, обернулась, сорвала ткань. Гладкая блестящая поверхность отразила лишь её собственное взбудораженное лицо.
– Софи Нонине, – вздохнула Лаванда с досадой. – Опять я её упустила.
21.
Кое-что беспокоило Софи куда больше, чем какие-то заявления иностранных партнёров, паводок на севере или даже недостроенная ГГД. Одна мелочь, казалось бы, не имеющая никакого значения в глазах обычного человека, однако Софи знала: вполне возможно, она возникла не просто так.
Один телефонный разговор, который Софи чудом успела поймать при дежурной полуночной прослушке линий. Несколько ничего не значащих фраз… Или значащих слишком много.
«Давай завтра, всё у меня».
«Завтра на улице?»
«Да, будет много».
Вот и всё: на этом они закончили и положили трубки.
Что это? О чём это было?
«Будет много»…
Кого это – много? И для чего много?
И почему они выражались такими короткими рублеными фразами, из которых ничего невозможно понять постороннему? Может, как раз для того, чтоб посторонний не понял? Конспирации ради.
«На улице»…
Но Софи не покидало чувство, что она всё поняла верно.
Дальше она действовала спокойно и чётко.
Прежде всего она прослушала записи всех разговоров обоих номеров за сегодняшний и вчерашний день. Разговоров было много, но во всей этой гуще реплик и фраз не прозвучало больше ни единого слова, намекающего на возможное. Эти двое говорили о каких-то бессмысленных рабочих проектах, о каких-то тупых развлечениях, выясняли мелкие и никчёмные отношения, говорили о чём угодно, но не о том, что искала Софи.
Не найдя ничего, Софи приказала Китти Башевой пробить по базе владельцев номеров. Через минуту Китти отчиталась: Вальтасаров Дмитрий и Цухновский Серж. Первому тридцать восемь лет, проживает в Ринордийске. Женат, детей нет, мелкий управленец в сантехнической фирме, имеется автомобиль. Не привлекался, не замечен. Второму тридцать два года, проживает в области, Каменное. Холост, рабочий-застройщик, последние полгода занят на том же объекте, что и компания, где работает Вальтасаров. Не привлекался, не замечен.
Как будто всё очень миленько и невинно, но это ничего не значит, понимала Софи. Хотя в базу и заносится любая вновь поступившая информация, она всё равно далеко не полна.
Надо будет завтра поручить это дело Кедрову. Пусть внимательно проверит этих двоих, почти наверняка что-нибудь найдётся – Софи чувствовала.
Или время не терпит? Ведь «на улице» уже завтра. Лучше бы прямо сейчас позвонить Эндрю и вызвать сюда: форс-мажор, чёрт возьми.
Впрочем, выкурив ещё сигарету и подумав, Софи решила, что форс-мажор преувеличен. Если на завтра действительно что-то готовится, это можно легко предотвратить: утроить охрану по всему городу, а по главным улицам и площадям пустить парад. Парад и народное празднество – давно проверенное и всегда действенное средство. А уж чуть раньше или чуть позже понесут наказание виновные – не суть важно.
Только вот повод для празднований… Надо что-нибудь историческое, идейно-объединяющее. Софи покопалась в памяти, прикидывая, какое событие можно прицепить к восьмому апреля. Ну, это просто (что-что, а историю, равно как и географию, Софи знала отлично). Вот хотя бы сто тридцатилетие со дня возведения Тусконского моста. Разве день единения с центром и востоком не достоин того, чтобы напомнить о нём и кинуть ещё горстку благодарности на могилы далёких предшественников?
Такие размышления несколько успокоили Софи, но другие дела больше не лезли ей в голову. Мысли постоянно возвращались к телефонному разговору. Нет, нельзя это сейчас оставлять просто так: в деле безопасности лучше перебдеть, чем недобдеть.
И она вновь склонилась над приёмником, щелчками тумблеров переключаясь с одной линии на другую. Она спешила, она пыталась услышать их все сразу, чтоб не пропустить ничего важного, чтоб враги государства, её враги, не сумели ускользнуть от её внимания и неожиданно нанести удар исподтишка. Это так просто – самонадеянно замешкаться и очнуться, когда уже слишком поздно. Чексин так уже сделал. Она – не будет.
Стемнело, Софи зажгла свечу. Переключать линии и слушать голоса она могла и в почти полной темноте.
Множество, множество разговоров. Они, казалось, готовы были болтать всю ночь, но Софи всё равно держала их под контролем. Нет, никуда они от неё не денутся. Нет, никуда…
Голоса говорили, и говорили, и говорили, шумели в ушах, шелестели прибоем, шелестели, шелест…
На рассвете Китти подошла к дверям кабинета Софи. Они были открыты.
Софи спала за столом, уронив голову на сложенные руки, как это часто с ней бывало. Старый приёмник – новым моделям Нонине не доверяла – что-то ещё тихо отщёлкивал. Свеча оплыла и почти догорела.
Китти внимательно оглядела свечу, не переступая порога. Решив, что та не сможет создать пожара, а значит, не надо вмешиваться, Китти ушла.
Софи приоткрыла один глаз. Конечно, она слышала, как подходила Китти. Та всегда двигалась почти бесшумно, но у Софи был идеальный слух.
Но Китти молодец – не стала переступать порог, чувствует границу между своими обязанностями и тем, что непозволительно. За пять лет она ещё ни разу не ошиблась. И правильно, – с усмешкой подумала Софи, – незачем рисковать личиком, когда оно такое хорошенькое.
Китти была её почтовым ящиком, блокнотом и громкоговорителем, точно так же как Кедров был механическим продолжением её рук и универсальным биноклем. Китти выступала от её имени по телевидению и сопровождала на официальных приёмах, всегда стоя ближе всех к Софи. Кедров держался в стороне от масс-медиа, он появлялся, чтоб выполнить данное ему поручение и исчезнуть вновь. Китти была её тенью, Кедров – невидимкой.
И, пожалуй, кроме этих двоих, ей не на кого было положиться.
Хотя и с ними нужно всегда быть начеку.
22.
Судя по всему, Софи что-то сильно озаботило, – это Кедрову было ясно.
И да, она тут же подтвердила догадку, изложив суть проблемы.
Дымя сигаретой, Софи волком в клетке бродила по кабинету и недовольно хмурилась.
– Я не знаю, о чём они там говорили, – раздражённо кидала она. – Но это твоя задача – выяснить. Все результаты – мне на стол, что бы там ни было.
Он подтвердил, что, конечно, всё сделает.
– Когда? – Софи смотрела ему в глаза цепко и пристально.
Кедров прикинул всё необходимое в уме.
– К завтрашнему утру, – уверенно сказал он.
– Почему только к завтрашнему? – чуть заметная перемена тона.
– Чтобы проверить всё лучшим образом, Софи. Впрочем, если ты считаешь, что дело срочное…
– А ты так не считаешь? – мгновенно среагировала она.
Кедров поднял на неё взгляд, пытаясь понять, чего она хочет: услышать ответ или чтоб с ней согласились.
– Если честно, я не вижу большой угрозы в этом разговоре, – всё же признался он.
– Плохо. А должен видеть, – Софи села за стол, всем видом выражая неодобрение. – Стареешь, Эндрю. Стареешь…
– К сожалению – в отличие от Вашего Величества, – Кедров с прискорбием опустил глаза.
(На самом деле он был только пятью годами её старше).
Видимо, той части, на которую Нонине всё же была женщиной, это понравилось. Софи несколько смягчилась:
– Хорошо, к завтрашнему утру. Но не позже.
Вскоре она отослала его.
И зачем он полез к Правительнице с какими-то своими соображениями… Знал же, что Софи Нонине всегда разбирается в ситуации лучше и раньше их всех. Если она где-то увидела угрозу, то наверняка же не просто так. Нужно будет проверить всё досконально.
Тогда, в разгар южной войны, она тоже соображала быстрее всех.
…Бои шли уже в самом центре местной столицы. В тот день горстка ринордийских солдат и местные отряды Народного войска, сформированного во многом стараниями Нонине, перешли было в атаку, но были остановлены ожесточённым обстрелом. Стреляли из окон монументальной высотки, где укрылись боевики.
Речь шла о том, чтоб прорываться и брать здание штурмом. В полевом штабе, помимо Софи, были Кедров и некоторые другие из их старой компании – Быстрицын, Эппельгауз, Савровский…
Максим Быстрицын, поминутно сверявший сообщения по громкой связи с приходящими телеграммами, вдруг обернулся с возгласом:
– Софи! У нас проблемы, в доме гражданские.
Нонине, до этого колдовавшая с картой и флажками на другом конце комнаты, пронеслась по штабу маленьким чертёнком в крысиных шкурах и, вмиг оказавшись рядом с Савровским, выхватила у того бинокль.
– Много их там? – крикнула она, обозревая улицу.
– Точно подсчитать не удаётся, – голос Быстрицына с трудом пересиливал шум идущей техники. – Но судя по всему, не меньше полусотни!
Софи оторвалась от бинокля:
– Пусть открывают огонь.
– Но… У гражданских почти не будет шансов.
– Это неважно! – бросила Софи. – Нам нужно взять эту точку. – Пашка, – обратилась она к Савровскому. – Организуй основных. Эндрю! Отведи резерв, перекройте пути к отступлению. Никто не должен прорваться.
Когда они ринулись исполнять её приказания, Софи приблизилась к Быстрицыну, испуганно вскинувшему на неё глаза, и снисходительно, почти по-отечески положила руку ему на плечо. С улыбкой сказала:
– Командуй наступление, Макс.
В тот день здание было взято штурмом, а боевики – уничтожены. Вскоре после этого в ходе войны наступил перелом, и она быстро была закончена.
Количество жертв среди мирного населения никто не подсчитывал.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
