Текст книги "Шарик"

Ксения Жукова
Шарик

Колька подбрасывал шарик из салфетки. Глупость какая. Салфетку с завтрака зачем-то засунул в карман. Первый урок – алгебра. Эти уравнения, иксы-игреки. Скукотень. Одним словом, Коля давно всё это выучил. Он всегда с бабушкой всё летом вперёд решал. Чтобы потом не отвлекаться на другие, более важные дела. Ну там на велосипеде погонять или на роликах или в игру поиграть на приставке.

Верный друг Игоряха как всегда сзади сидит. А справа Катино место. Пустует. Коля положил туда шарик из салфетки – пусть полежит. Вынул маркер. Две точки – глаза. Потому подумал, улыбку пририсовал. Этакий смайлик на салфетном шарике. А Кати сегодня нет. Заболела, наверное. Коля с опаской вытащил телефон и написал эсэмэс: «Ты чего в школу не пришла? У нас контроша в следующий вторник». Телефон поставлен на бесшумный вызов, но всё равно – пользоваться в классе запрещено. Правила такие. Как всегда – дурацкие.

Катюха что-то отвечать не торопилась, ну да ладно. Может, она зуб поехала выдирать. Вот вчера грустная какая-то ходила. Заявится такая к третьему уроку, с раздутой щекой. Кольке в прошлом месяце вообще зуб вырвали. Врачиха ещё ругалась, мол, лопают всякие чупа-чупсы без разбору, а им, бедным стоматологам, разгребай. Колька тогда ещё пошутил, что иначе врачи бы совсем без работы остались. А так скучать им не дают. А если ещё в сговор с кондитерами вступить, так вообще красота получится. Кондитеры всякие пирожные придумывают позаковыристей, ты их лопаешь в неимоверных количествах, а потом и к стоматологу срочненько, на полусогнутых.

Звонок такой противный: тринь-три-и-инь. Вот в соседней школе не звонки, а мелодии разные. А у них этот «тринь» жуткий. На рабочий лад этот «тринь» никак не настраивает. Хорошо хоть учительница не торопится. Время идёт – если повезёт, так и до конца урока протянуть можно. Не то чтобы Коля не любил алгебру, просто скучно как-то без Катьки в школе.

Время тянется не пойми как. Хорошо хоть верный Игоряха тут.

С Катькой Коля давно был знаком, ещё до школы. Так получилось: в песочнице во дворе познакомились. Бабушка рассказывала, что Катька у него ведёрко пыталась отнять с совочком, а я он не давал. В общем, не поделили ведро. А когда помирились, вместе с Катькой с этим ведром играли, Коля это ведро Катьке даже подарил. Вот так Коля с Катей иногда встречались на детской площадке: сначала в песок играли, потом на велосипедах катались. А когда Коля пошёл в школу, то выяснилось, что Катя будет учиться с ним в одном классе. А ещё, как по волшебству, учительница посадила их вместе. Она всех рассаживала: на первую парту – тех, кто видит плохо: чтобы доска лучше видна была. На последние парты – самых высоких. Катька с Колей одного роста. Нет, сейчас-то Коля выше Катьки, на треть головы уж точно. Вот Катька с Колей стали сидеть за одной партой. В пятом классе уже можно выбирать было, с кем сидеть. Но ни у Кати, ни у Коли даже вопросов не возникло: только вместе, только вдвоём. И из школы вместе, и в школу тоже. Иногда с ними ходил Колькин друг Игоряха. Только не всегда. Игоряха далеко живёт, на другом конце района – вместе ходить неудобно получается. А Кате с Колей – близко.

Поэтому Коле стало очень неприятно, когда математичка мало того что в класс пришла (а значит, эта скучная алгебра сейчас начнётся), так ещё привела с собой какую-то девчонку. Новенькую. Девочка как девочка. Джинсы с дырой на коленке. Самый писк сейчас. Свитер зелёный, стрижка короткая, ну прямо как у мальчика. Глаза голубые. Огромные глаза. Смотрит не испуганно, а скорее с любопытством. Юля Богданова – сама представилась Юлька, пока математичка мешкала и зыркала по классу, думая, куда же втиснуть новенькую. Получалось, что, кроме как к Кольке, больше посадить новенькую было некуда. Вот некуда, и всё тут. Стопроцентная посещаемость, просто всплеск небывалый наблюдался в тот день. Даже Дима Козырев, вечно освобождённый от физры субъект, сосед Игоряхи, и тот сегодня сидел и даже шелестел страницами учебника. Ох, как же Колю раздражал этот шелест!

Ну какая алгебра может быть в такой солнечный день, тем более что после уроков они сговорились с Игоряхой сбежать в луна-парк! Вернее, давайте уж будем честными до конца, не после уроков, а с последнего урока. Биологичка, будем считать, и не заметит отсутствия двух учеников.

Да, последним уроком стояла биология. Пестики-тычинки вкупе с лютиками-цветочками Коля летом ещё проштудировал от и до. А Игоряха… ну без Игоряхи скучно сбегать с уроков. Игоряха такой, из любой ситуации выкрутится. Игоряхе ничего не стоит прочитать текст, который он видит в первый раз в жизни, и тут же пересказать его у доски. Память у Игоряхи – это что-то. На том и выезжал. Получал свои тихие троечки напополам с редкими четвёрками (иногда не только память важна, а ещё и логика, да и мышление, а мыслил Игоряха туговато) и отбрыкивался от учителей, которые твердили, мол, ты же талант, с такой-то памятью можно свернуть не то что горы и реки, а шар земной. Коля так размечтался о походе в луна-парк, что не заметил, как новенькую посадили к нему. Да-да, прямо на Катино место!

– Пока так. Крапивская придёт – разберёмся. А сегодня пусть Богданова сидит на месте Крапивской, тем более что именной таблички что-то не наблюдается, – ответила алгебраичка на Колин немой вопрос.

Коля действительно просто онемел от наглости такой. Все же знают, прекрасно знают, что он сидит только с Катькой. Только с ней. Никто никогда не посягал на её место. Даже верный Игоряха всегда сидел исключительно позади, деля парту с болезненным Димой Козыревым.

Коля растерянно подкинул шарик из салфетки, тихонько так, чтобы алгебраичка не увидела, а то прицепится ещё чего доброго. А Коля сегодня ну совершенно не готов. Какая уж тут математика, когда вот такой расклад – новое соседство.

Юля Богданова села вольготно – локти врастопырку. Ну как такое стерпеть?! Да на Катином месте! Коля и не собирался терпеть. Вытащил из рюкзака линейку – парту мерить стал: вот твоя половина, а вот моя, а вот линейку кладём посередине – на мою половину не суйся. И вообще, ты гостья тут, понятно?

– Понятно – улыбнулась Юля. И локти сразу убрала, выпрямилась. Сверкнула голой коленкой в дырке джинсов. «Надо сказать ей, что в школу в таком виде не ходят. Для профилактики сказать, чтобы не расслаблялась и не сверкала дырой своей», – подумал Колька, но промолчал. Только насупился ещё больше, сделал вид, будто слушает, что там алгебраичка у доски вещает.

– Ты чё, Колян? Ты чего на новенькую взъелся? – спросил на перемене Игоряха.

– А чего она на Катькином месте?

– Да вернётся твоя Катька, сядет на своё место. А новенькую, может, вообще переведут куда, в другой класс. И вообще, новый человек пришёл, всего боится, а тут ты ещё, со своей линейкой, парту меряешь. Каково? Смотри, вот она сидит одна, выйти даже из класса боится.

Коля посмотрел, куда показывал Игорь, – действительно, новенькая Юля сидела съёжившись и сосредоточенно разглядывала парту перед собой. Все вышли из класса, даже девочки. А уж им-то, им, должно быть интересно. Но нет, стоят в коридоре, шушукаются, будто так и надо.

– Вот как запугал! – В голосе Игоряхи звучало неодобрение. – У тебя, Колька, авторитет непреклонный в классе – как скажешь, так и будет. Все чувствуют, что ты не принял новенькую, вот и ловят твоё настроение. А она виновата, что Катьки сегодня нет? Не виновата. Вот представь себе: новый человек, никого не знает, всего боится, сажают его с каким-то типом малосимпатичным…

– Так уж и малосимпатичным, – влезла в разговор отличница Приходченкова. – Очень даже симпатичным. – И зырк глазами на Кольку. Кольке было приятно, но не более. У него Катя есть. А Приходченкова подлиза и ябеда, каких поискать.

Следующим уроком была геометрия, в этом же кабинете, и вела геометрию, конечно, всё та же математичка. Вызвала отвечать новенькую. Влепила ей тройбан за неловкое блеяние. Юля Богданова отвечала всё правильно, но как-то неуверенно. Не пожалела её математичка, передалось ей настроение класса. А настроение класса было слегка враждебным – иначе с чего это вдруг Колька линейкой парту разграничивать стал? Сроду такого в их классе не было. Новеньких встречали обычно радушно – всё-таки новый человек, ему надо освоиться и всё такое. А вот с Юлей Богдановой так не случилось. На следующей перемене Колька понял: класс выжидает, словно флюгер, – как поведёт себя он, Колька, с новенькой, в ту сторону и повернётся класс. Колька молча собрал учебники в рюкзак, неловко взъерошил волосы, помял в руке шарик из салфетки.

– Ты это… ты тут не обижайся ни на кого, осваивайся, в общем. Из-за тройки расстроилась?

– Да, есть немножко, – благодарно прошептала Юлька. – Я же… у меня троек почти никогда и не было, так, если случайно.

– Вот и будем считать, что и сегодня случайно. Не расстраивайся, в общем. Тройка не двойка.

– Не буду, – мотнула головой Юлька.

– Ну вот и ладно, – пробормотал Колька, выходя из класса и пытаясь догнать Игоряху. Краем глаза Колька видел, как бочком-бочком направилась к новенькой отличница Приходченкова. А за ней потянулись другие девчонки. Галдят, утешают. Ну и ладно, ну и всё в порядке, значит. В кармане предательски пискнул телефон: «тинь» – батарейка села. Ну вот и ч.т.д. – «что и требовалось доказать». Тьфу ты, вот привязалась геометрия проклятая. Катьке не дозвонишься. Просить телефон у Игоряхи Кольке не хотелось. Следующий урок – география. А потом всё – прощай, школа, здравствуй, луна-парк!

На географии Юля Богданова последняя вошла в класс, голову повесила, не смотрит ни на кого.

Географичка такая:

– Новенькая? Ах да, мне же говорили. Богданова, правильно? Садись с Авдеевым. Да, ты же не против, Авдеев?

– А можно куда-нибудь ещё? – робко спросила Юля.

«Умница, понимает», – обрадовался Колька, перекатывая между пальцами салфетный шарик. Вот привязался этот шарик, не выкинешь. Чувствует эта новенькая, что не на своём месте, что, может она человек и неплохой, да и Колька неплохой, но не её это место, не её. И Колька сам не понял почему, сказал:

– Да пускай садится, чего уж, только пока Катька Крапивская не вернётся.

– Садись. Ну что ты… – подтолкнула географичка новенькую.

И Юля, почему-то крошечными шажочками, стала двигаться ко второму ряду, к третьей парте, где и сидел, собственно, Колька. Класс еле слышно выдохнул. Игоряха, хлопнул Кольку по плечу, мол, молоток, пересилил себя, так и надо.

Юля села рядом тихонечко, с самого края. На георафии её не вызывали. Зато вызвали Игоряху. Тот отбарабанил всё, что помнил, получил отлично. Колька увидел, как сжала кулаки новенькая Юля, как улыбнулась, когда Игоряха возвращался на место.

– Чего ты? – шёпотом спросил. – Ну?

– Как чего? Радуюсь. Всегда хорошо, когда кто-то пятёрки получает, – так же шёпотом ответила новенькая

Юля. И обернулась к Игоряхе: – Ты молодец, – специально для него повторила.

Коле почему-то стало неприятно. А Игоряха, наоборот, в улыбке расплылся, и Дима Козырев улыбнулся. Он болезненный был, этот Дима Козырев, и улыбался редко-редко. Можно сказать, почти никогда. А новенькой Юле улыбнулся.

А потом, да, буквально после звонка, всё и случилось. Весь класс потихоньку стал готовиться к биологии – последнему на сегодня уроку. Дима Козырев собирался домой. Он на полудомашнем обучении был, у него даже какое-то специальное разрешение было на свободное посещение: что-то там с суставами у него было. Ходил он медленно и всегда с осторожностью.

А Колька с Игоряхой в луна-парк махнуть собирались. Конечно, без Димы Козырева. Его никто никуда не звал. Зачем? Всё равно ходит медленно. Жди его сто лет, как же! И на дни рождения не звали. Скучный он какой-то, сядет в угол, танцевать не будет. Его не задирали, этого Диму, нет, – класс у Коли всегда считался самым дружным. Просто Дима, он вроде как есть, а вроде как и нет. Бабушка как-то спросила про Диму, мол, почему класс к нему в гости не зайдёт, когда тот болеет. Коля очень удивился бабушкиному вопросу. Чтобы весь класс, да к Диме Козыреву? Скажет же иногда бабушка! Впрочем, она пожилой человек, ей простительно.

Новенькая Юлька что-то там замешкалась, пристраивая ручки в сумку, а Игоряха возьми и скажи:

– Юля, а не хочешь с нами в луна-парк? Вот прямо сейчас.

Коля аж опешил. А Юля так серьёзно посмотрела на Игоряху, на Колю, чего-то там подумала, прокрутила в уме:

– Первый день в новой школе начинать с прогула?

Колька облегчённо вздохнул. Ещё чего не хватало, идти в луна-парк с этой Юлей. А новенькая продолжала:

– А что, это даже… забавно. Такого у меня никогда в жизни не было. Вы что по биологии сейчас проходите? Ну и отлично, я эту тему ещё неделю назад проходила и даже контрольную писала. Так что ничего страшного. Идёмте, мальчики, я согласна! – И Юлька озорно улыбнулась.

Колька сжал салфетный шарик. Потом резко подкинул его, поймал. Выдохнул. Н-да, ничего себе прогулочка намечается. Сжатием шарика и его подкидыванием и ограничился Колькин протест. Так они и вышли втроём из школы, постояли на крыльце.

– Ну, показывайте, где ваш луна-парк! В какую сторону? – нетерпеливо схватила Колю за рукав новенькая.

Колька с тоской вспомнил севший мобильник. Нет, надо плюнуть на гордость и попросить у Игоряхи телефон, узнать, что там с Катькой. Все с детства дразнили их «жених и невеста», что Колю совершенно не задевало. А Кате, кажется, даже льстило. Коля помогал Кате с математикой – вот никак она ей не давалась. А ещё с Катей было весело гулять. И болтать с Катей здорово было, и вообще… они же вдвоём с Игоряхой собирались по-мужски погулять в луна-парке. И чего Игоряха эту Юлю позвал? Пожалел? Назло Кольке?

Колька чуть отстал, а Юля с Игоряхой вперёд ушли. Идут, болтают себе, два голубка, а что Колька отстаёт, даже и не замечают. Колька решил, что вот сейчас завернут они за угол, а он совсем отстанет, и никто не заметит. И пойдёт Колька своей дорогой, а они – предатель Игоряха и эта новенькая Юлька – своей. Колька специально замедлял шаг, но за угол всё же завернул – посчитал до десяти, подкинул шарик из салфетки и завернул.

Ну просто так, посмотреть, далеко ли они ушли. Оказалось, не далеко. За углом сидела нищенка, вернее, стояла на коленях. Колька сразу заметил, что ноги нищенки были ловко подвязаны, что создавало иллюзию их отсутствия. Будто безногая она, эта попрошайка. В руках картонку держит с просьбой о помощи, бубнит что-то – не разобрать. Сама не старая ещё, но и не молодая – не поймёшь. Колька бы не заметил, прошёл мимо. А вот Игоряха с Юлькой остановились. Ну что они там забыли?

«Меня ждут», – благодарно подумал Колька. Но ребята даже не взглянули на него. Юля открыла рюкзак, достала оттуда самодельный вязаный кошелёчек и теперь сосредоточенно считала мелочь.

– Вот… вот вам… простите, что так мало, – проговорила новенькая, бережно опуская монету в коробку для подаяний.

Попрошайка довольно затянула:

– Спасибодайбохтебездоровьяиженихабохатого.

Колька догнал ребят и пошёл рядом как ни в чём не бывало. Будто и не было этого вот отставания. А Юлька стала объяснять свой поступок:

– Да, может, она и врёт, но вдруг – вот на секундочку задумайся – а вдруг правда? Вдруг ей нужна наша помощь? А никто не поверит и не поможет. Вот мы можем позволить себе сбегать с уроков, идти в парк, а она?

– Ты жалостливая такая? Всех жалеешь, что ли? – Коля старался вложить в свои слова побольше сарказма.

– Ну не всех и не всегда. Но к этому нужно стремиться.

– Эй, ребята! – окликнул их Игоряха. – Вы как петухи перед боем. А спорим, что не подерётесь? Брейк, хватит! Ну что вы в самом деле? Смотрите, скоро парк, там же сегодня открытие новых аттракционов! Бежим!

И они побежали. А дальше Коля всё воспринимал очень странно. Не давала покоя пикающая, вконец севшая батарейка – позвонить нельзя, написать эсэмэс тоже, а звук есть – «тинь» да «тинь». Противный такой звук. Коля подумал и выключил телефон вовсе. Ну его. Всё равно Кате он сейчас позвонить не сможет. Ладно, потом, как придёт домой. А может, даже и зайдёт к ней, узнает, в чём же дело, чего это она в школу сегодня не явилась. А пока – пока столько всего тут! И вот Коля уже сметён бешеной лавиной аттракционов. Вот где-то мелькает Игоряхина спина, вот Юлька с визгом проносится. Весело им, и Кольке весело, неудержимо весело.

– Ну что, други мои, не будем ссориться? – Это уже Игоряха спросил, когда возвращались из парка. Хороший он, в общем-то, парень, этот Игоряха, очень хороший. Идут такие, плечо к плечу, будто и не сердился Колька на новенькую, что влезла, проползла в их поход в луна-парк. Может, и к лучшему – весело было как никогда.

– Вы знаете, – продолжала прерванный разговор Юлька, – всех жалко, всем помочь хочется. И собак… знаете, сколько собак брошенных? Уйма. Мы их в приют сначала, а потом начинаем в добрые руки пристраивать. Мороки сколько! Они ж не красавцы, многие покалечены людьми, а всем красивого породистого щена с бантиком подавай.

– А вы – это кто?

– Ну мы помогаем. В основном животным. Я ветеринаром хочу стать. Знаете, сколько брошенных собак на улицах! У меня сердце просто разрывается!

– Знаем! – схохмил Игоряха. – У меня тётку так в прошлом году чуть такие вот, от которых у тебя сердце, не загрызли. Возвращалась она мимо гаражей, напали целой стаей. Говорит, хорошо, что вовремя обернулась. И мысль одна: не бежать, не бежать. Если побежишь, их это ещё больше разозлит. В общем, так и шли они – тётка с сумками, а за ней на расстоянии – собаки, четыре или пять таких здоровых псин. И главное, идут такие молча. Она уже до подъезда дошла, тут они на неё и напали. Хорошо, что сосед вышел, понял обстановочку. У него ещё ружьё было, у соседа. В итоге – отбил тётку. Но в реанимации она ещё долго лежала. А ты – собачки, собачки, – передразнил Игорь.

– Но ведь они в этом не виноваты. Это улица… это люди их такими сделали. – Юлька грустно улыбалась. – Я вам потом, ребята, всё расскажу. Почти пришли – вот уже мой дом. Спасибо, что проводили. И вообще, с вами было очень весело. Я даже почти забыла про свою позорную тройку. Так обидно, в первый же день – и плохая отметка. Я не то чтобы отличница, но тройка в первый день – это неприятно.

– А мне бабушка всегда говорила, что главное – это не оценка, главное, чтобы у тебя знания были. А они у тебя есть, – крикнул вслед новенькой Колька. Но Юля, кажется, его уже не слышала.

– И вообще, три – вовсе и не плохая отметка, – стал рассуждать Колька, когда они с Игоряхой вдвоём остались, а Юлька побежала к своему дому. – Три – это же не два.

– Ну да, а два – это не значит, что ты ничего не знаешь. Может, так звёзды высыпали, – хмыкнул Игоряха. – Давай-давай, говори-говори. Ты сейчас всё что угодно придумаешь, лишь бы не чувствовать своей причастности к её отметке.

Колька склонил голову.

– Ты прав, друг. И что на меня нашло? Ну села она на место Кати, так она в этом не виновата. Она же не знала. А я парту делить стал. Тем более она не сама села, ей же сказали. Пришёл человек в класс, сажают его на свободное место, а тут сосед по парте линейкой отгораживается. Не знаю, что бы я на её месте сделал. Может, вообще отвечать бы отказался. И учителя тоже хороши – чего в первый же день её вызывать?

– Конечно, учителя виноваты, – засмеялся Игорь. А за ним и Колька засмеялся. Подкинул шарик. Высоко подкинул. Поймал. Рад, что друг не сердится.

– Ладно уж, признаю свою вину. Нормальная она, эта новенькая. Ничего так. Правда, когда Катя выйдет, я всё равно с Катей сидеть буду. А уж Юлю… ну куда? Хотя бы к тебе сплавим, когда Козырева не будет.

– А когда Козырев придёт?

– Придумаем что-нибудь. Стоящий товарищ эта Юля.

На том и разошлись.

Утром Колька выскочил из дома как ошпаренный. Проспал. Ведь допоздна вчера на аттракционах были, вспомнить страшно. Мать ругалась, но не долго – на работу опаздывала. Бабушка не ругалась, только молча поставила на стол завтрак. А потом тихонько сказала:

– Ты бы хоть предупредил, Коленька, мы же волновались.

– Да ничего со мной не случилось. Вот я. Да и что может быть? В конце концов, не маленький.

Колька рассердился, не стал завтракать, схватил со стола салфетку, машинально скатал из салфетки шарик и выбежал из дома.

И только подходя к школьному крыльцу, перекатывая между пальцами салфетный шарик-комок, понял, что телефон так и не зарядил. И Катьке не позвонил. Вчера вернулись действительно поздно. Да позвонит, в крайнем случае после уроков зайдёт. А может, и не надо заходить никуда? Сидит себе Катька в классе преспокойно, со справкой от зубного. Вбежал Колька в класс уже со звонком. Место Катьки так и оставалось свободно. Юля скромно пристроилась рядом с Игоряхой. Дима Козырев, похоже, опять заболел.

Весь урок Коля мучился вопросом: пойти или не пойти к Кате домой? Дома у Кати отец. Работает – что-то там на компьютере – и очень не любит, когда его беспокоят. Коля его побаивался, если честно. Обычно Катя сама всегда в гости приходила. Или они на улице встречались.

На перемене Юлька неожиданно подошла к Кольке:

– А пойдём… а пойдём сегодня после школы немножко погуляем! Ты мне ваши места покажешь, я же здесь не знаю ничего… ну кроме луна-парка.

– Пусть Игоряха показывает, – опешил Колька. – Или вот Приходченкову возьми. Она у нас отличница. – Прогулка с Юлькой после в школы в его планы как-то не входила. – Или с девчонками иди, – кивнул он на шепчущуюся девчачью стайку во главе с отличницей Приходченковой.

Приходченкова оглянулась, фыркнула и покрутила пальцем у виска:

– С ума сошёл? Я сегодня на мюзикл иду. С сестрой, старшей. «Красавица и Чудовище». Слышал о таком? Билеты по заоблачным ценам. Но мне всё равно купили. Мне всё покупают. А тебе? – неожиданно обратилась Приходченкова к Юле. – Мне все всё покупают, что ни попрошу. Чтобы я не расстраивалась. Понятно? Если я расстраиваюсь, у меня истерика, а истерика – это очень и очень плохо. Для окружающих. – Приходченкова рассмеялась и побежала куда-то в конец коридора. Остальные девчонки, её верная свита, бросились догонять.

Юлька понуро опустила голову:

– А Игорь, ну Игоряха, он не может. У него сегодня соревнования по боксу.

Точно! Как Колька мог забыть!

– А девчонки… – продолжала Юля. – Девчонки… ну не знаю, не понимаю я их разговоров совсем. Я вчера штаны порвала на коленке и не сразу заметила, а они обступили: где купила, как круто, новый писк моды… Смешно, конечно.

– Понимаю, – согласился Колька. Ему как-то жалко стало эту нелепую новенькую. – Ну что ж, ну только полчасика, а то у меня дела, да и уроки…

Коля загадал, что если Катька объявится, то они втроём пойдут. Будут с Катей выгуливать эту новенькую. Всё ей здесь покажут. Нехорошо же оставлять человека одного в незнакомом месте. Негостеприимно как-то. А если Катя не придёт, ну тогда Коля побродит с этой Юлей по району, а потом сразу к Катьке.

– Полчаса. Не больше!

– Конечно! – просияла Юлька своими голубыми, нет, синими глазищами. – Конечно, полчасика.

Полчаса не получилось. Получилось до вечера.

Договорились встретиться на крыльце. Колька, пока ждал, всё салфетный шарик перебрасывал.

О чём они болтали в тот день, уже и не вспомнишь.

Дошли до конца бульвара. Посмотрели на фонтан. Не работает. Но монетку Колька кинул. Он всегда так делал, когда тут с Катей гулял.

Дошли до спортивного клуба, где тренировался Игоряха, будущий боксёр. Залезли на подоконник – глянуть в окна: как там Игоряха, побеждает? Соревнования были закрытыми, зрителей не пускали. Но и в окнах ничего не было видно. Колька только пузо себе ободрал об жёсткий карниз. И настроение как-то упало. Ну чего он таскается с этой Юлей? И Катя непонятно где. Коля подбросил салфетный шарик, зажмурился. Вот бы вместо несчастной новенькой сейчас была бы Катька. Они бы обязательно что-нибудь придумали, что-то такое, не просто праздное шатание по району. И Катька бы обязательно подала идею, как проникнуть в спортклуб на соревнования Игоряхи. А тут они развернулись и ушли. Катька никогда не пасовала перед неудачей. С другой стороны, ну чего он всё Юлю с Катей сравнивает? Разве виновата новенькая, что Коля ждёт от неё чего-то, что всегда делает Катя? Она не обязана быть Катей. Коля стал заходить почти в каждый двор, шли быстро-быстро. Коля почувствовал, что новенькая просто сейчас выдохнется. Коля стал петлять по улицам, заходя зачем-то в магазины. И тут же выбегал, ничего не купив. Бессмысленная такая прогулочка. Но Юля ничего, не жаловалась. Пыталась успеть за Колей и слушала его рассказы, где что находится: школа, магазин, почта. А вот тут машина, а тут ещё машина. А тут гаражи. Тут восемьдесят шесть машиномест. Зачем он это всё произносил? Коля и сам плохо понимал. А тут киоск со всякой дребеденью, тут библиотека детская.

Коля говорил быстро-быстро, вряд ли новенькая что-то запомнила.

Они вышли на проспект. Новенькая брела еле-еле. Устала. Но держалась, будто так и надо.

«Конечно, это тебе не прогулка в луна-парк», – злорадно подумал Коля, но тут же себя одёрнул – новенькая же не виновата. Не виновата, что она не Катя. Коля почему-то подумал, что если Юле сейчас, вот сейчас, рассказать про Катю, то она его поймёт. Его состояние. И не будет злиться.

Колька не выдержал и стал рассказывать Юльке про Катю, про их дружбу. Как они познакомились. Что Катька для Коли – ну это просто как вторая рука… или нога. Без Кати вообще непонятно как. И хорошо, что в классе к этому относятся с пониманием. Никто не смеётся, не задирает. И когда они гуляют втроём, с Игоряхой, то Катька как-то так делает, что никто себя лишним не чувствует.

– Это хорошо, – вздохнула Юлька. – А мне все говорят, что я дружить не умею. И в прошлой школе говорили, и родители так считают.

– Да брось ты! – не поверил Колька.

– Ты знаешь, – нахмурилась вдруг Юля, – лжи не терплю. Лжи и обмана. Вот представь себе, в школе, где я раньше училась, была одна девочка. Я думала, мы с ней подруги. Вера Красикова. И вот, представляешь, мы с ней за одной партой сидели, я думала, мы подруги. Раз вместе сидим, значит, подруги – представляешь, какое заблуждение?

– Нет, почему заблуждение? Я вот сижу с Катей, и мы с ней… мы… – Коля внезапно запнулся. Совершенно непонятно, кто они с Катей. Кто? Ну правда же – кто?

Юля будто и не заметила этой Колиной заминки и продолжала рассказ:

– И эта Вера… Мы с ней после уроков часто играли на школьном дворе. Вера на продлёнку ходила, а я нет. И я, чтобы Вере было не так грустно, часто просила, чтобы мы ходили гулять к школе, когда продлёночники тоже выходили на прогулку.

– Я не ходил на продлёнку, – просто так сказал Коля. Ему было скучно слушать про какую-то незнакомую Веру.

– А я ходила, раньше. Но в тот год родители решили, что я стала взрослой и самостоятельной. Мы с Верой играли на школьном дворе, а иногда после прогулки мы шли ко мне домой. Иногда сразу домой – обедали вместе. И, ты знаешь, на продлёнке Веры ни разу не хватились, вот ни разу, и всё тут. И охранник у нас вечно спал на входе. Ваш, правда, тоже какой-то добрый, что ли. Ты говоришь ему, что уроки закончились, а он только кивает. А ведь мы сбежали с биологии.

Коля удивился. Ему-то отсутствие вопросов у охранника было только на руку.

– Мы обедали вместе с Верой, делали уроки – чем не подружки? Доверяли друг другу секреты. – Юля дёрнула плечом. – Секреты! Такая вот глупость. Какие у нас секреты могли быть в третьем классе? Влюблённость в Рому Новикова? Ну да, в него весь класс был влюблён. А ему Ирка нравилась, из параллельного. Так это и не секрет вовсе был. Так, шушуканья. А потом мама недосчиталась серёжек. Долго ругалась на папу: там замок был сломан у одной серёжки, и мама думала, что папа отнёс её в мастерскую – он обещал. Отнёс и забыл. Мама думала, что папа ей сюрприз сделать хочет. А папа вовсе ни о каком сюрпризе не думал. Ну поискали серёжки и решили, что, может, котёнок куда-нибудь закатил. Или белка. У нас ещё белка тогда была. Но она об горшок разбилась, глиняный. А потом кольцо пропало. Золотое. И, главное, тогда, когда дома, кроме нас с Верой, никого не было. А потом в классе у Мишки айпод пропал. Ну он на физру пошёл. А рюкзак в классе остался. А Вера тогда дежурная была. Вот так. А когда я Веру спросила, зачем ты у меня-то, мы же подруги были, она и ответила: потому что подруги. Подругу никто не заподозрит.

С тех пор я в дружбу не верю.

– Вернула она вам серёжки?

– Куда там… Она их сразу продала. У нас во дворе машина стояла с табличкой: «Куплю золото». И, самое интересное, у неё купили, у маленькой такой. А она купила себе бутылку «Мартини». И ведь продали ей! Третий класс! Потом говорили, что, мол, девочка так хотела заявить о себе, ей не хватало внимания. Что ничего страшного. Веру я с тех пор больше не видела. И, ты знаешь, я боюсь её увидеть. Ну что я ей скажу? А серёжки те – это был папин свадебный подарок маме. – Голос у новенькой дрогнул. Казалось, она сейчас заплачет.

И Коля растерялся. Что он может сделать? Жалко было Юлю, жалко было времени, потраченного на бессмысленное гуляние. Вот был бы сегодня Игоряха с ними – он бы обязательно что-нибудь придумал. И Катя… конечно же, Катя.

А Юлька не сдержалась и заплакала. Коля вконец растерялся. Ему очень-очень захотелось домой, под одеяло, – чтобы тепло, чтобы не слышать, как кто-то плачет. Коля сжал салфетный шарик изо всех сил. И принял решение.

– Пойдём ещё погуляем. Я покажу тебе действительно красивые места в нашем районе.

Юлька мгновенно перестала плакать и улыбнулась.

– Нет уж, давай лучше теперь я покажу тебе.

Они подошли к остановке, дождались троллейбуса, а когда вышли, очутились в каком-то невиданном месте. Белый дом с колоннами, а за ним – как в сказке – заброшенная башня среди густой растительности.

– Посторонитесь, эй! – раздался крик. Колю чуть не сбила скачущая на лошади девушка.

– Это мы на территории ветеринарной академии, – пояснила Юлька. – Я сюда часто прихожу. Мне нравится залезать сюда, в башню.

– Как это? – не понял Колька.

– Смотри, тут лаз есть. Вот тут лестница. Не бойся, давай руку. – Юлька схватила Колю и будто втащила за собой вглубь постройки.

Гулко и темно.

– Эээй! – закричал Коля.

– Тише ты! Ты не один. Тут у меня друзья есть.

И действительно, в углу, на разостланном одеяле, копошились четыре чёрных… крысы? Нет, не крысы. Но для кошек слишком малы.

– Щенята, – пояснила Юля. – Их мама умерла. На ней тут опыты ставили. Я помогаю лаборантам. А щенков мне сказали пойти утопить в унитазе. Короче, избавиться от них. А я не смогла. И вот они здесь. Я еду им ношу. А дальше не знаю как. У меня у самой в квартире целый зверинец. А этих что-то никто не берёт.