Текст книги "Идол Пассы"

Глайдер опустился достаточно низко, и трое уставших людей смогли подняться вверх по тросу. Двое из них потеряли сознание, как только оказались в безопасности, а третий рассказал, как сумел, об ужасной судьбе своей группы.

Пилот последнего уцелевшего глайдера, должно быть, был весьма предусмотрительным человеком. Но он не воспринял это сообщение как повод для того, чтобы как можно быстрее покинуть лес и укрыться в городе, хотя знал, что даже малейший дефект в двигателе сделает их беспомощными жертвами эвергринов: он прочесал лес в поисках других групп. Он уже в течение некоторого времени не мог установить связь ни с одной из них, и ещё до того, как он подобрал трех уцелевших, у него зародилось подозрение, что все остальные глайдеры совершили посадку и экипажи покинули их, чтобы найти своих противников.

В течение шести часов он обнаружил в глубине стеклянного леса обломки девяти глайдеров.

Но как он и его команда ни напрягали зрение, они не видели нигде следов экипажей этих глайдеров.

Змеи, должно быть, забрали с собой всех, и живых, и мёртвых. Зачем – этого никто не знал. Но, по крайней мере, ещё существовала надежда, что удастся спасти тех, кто попал в руки эвергринов живым. Только после этого последний уцелевший глайдер направился домой.

По пути было отправлено предварительное сообщение о неудаче экспедиции.

Первое, что сделал Рон Лэндри, это попытался воспрепятствовать распространению информации об этой неудаче. При этом он наткнулся на упорное сопротивление Фройда Коулмена. Фройд знал многих людей, которые участвовали в экспедиции и чьи семьи остались в городе.

Он подумал, что женщины и дети погибших и пропавших без вести не должны оставаться в неведении.

Рон Лэндри, напротив, считал, что сообщение о неудаче экспедиции ещё больше усилит гнев поселенцев по отношению к эвергринам, а при подобных обстоятельствах у поселенцев будет повод отправить вторую карательную экспедицию, даже без одобрения властей.

– Этого не должно произойти ни в коем случае, – холодно произнёс Рон. – Вы должны перенести потерю этих десяти тысяч человек, не поднимая слишком большого шума. Поселенцы перенесут потерю ещё ста человек, не совершая никаких поспешных действий. Против эвергринов не должно быть отправлено больше никаких карательных экспедиций. Единственная экспедиция, которая позаботится обо всем этом, будет состоять из трех человек: Ларри, Лофти и меня!

Фройд, наконец, сдался. Он хотел уже было распорядиться подготовить все необходимое для экспедиции из трех человек. Но Рон просто и ясно сказал ему:

– Не нужно никаких приготовлений. Мы отправимся завтра рано утром, сразу же после восхода голубого солнца.

3

МЫ ВЫИГРАЛИ БОЛЬШУЮ БИТВУ В ТВОЮ ЧЕСТЬ О ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ! МЫ ПРИНОСИМ ТЕБЕ ВЕЛИКУЮ ЖЕРТВУ, ЧТОБЫ ДОБИТЬСЯ ТВОЕЙ БЛАГОСКЛОННОСТИ, О ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ АИАА-ОООИ!

– Это дом Энди Левье, – печально сказал Лофти. – Бедный юноша. Он был одним из первых, на кого они напали.

Ларри остановил глайдер вплотную перед дверью низкого широкого дома. Рон выглянул из окна кабины.

– Довольно далеко от обжитых мест, да? – спросил он. – Там, внизу, начинается лес.

– Да, – пробормотал Лофти. – Я довольно часто предупреждал юношу. Но он не хотел ничего слушать. Он чувствовал себя здесь, в отдалении, хорошо и не верил, что с ним может что-то случиться.

– Вы его предупреждали? – спросил Рон. – Почему? Вы предполагали, что эвергрины могут взбунтоваться?

Лофти удивлённо посмотрел на него.

– Нет, конечно, нет, – ответил он. – Но дело вот в чем: тот, кто живёт снаружи один, полностью находится во власти эвергринов. Их в лесу десятки тысяч, а может быть, и сотни. Или миллионы, и даже с самым совершенным оружием один-единсгвенный человек не может долго выстоять против них. Ну, хорошо, эвергрины всегда были мирными и добрыми. Но все дело в том, что мы никогда не знали, как они мыслят. Мы не знаем, существует ли у них мораль и такая ли она, как наша, или нет. Мы не знаем, считают ли они нас друзьями, или врагами, или мы им совершенно безразличны. Мы, собственно, вообще ничего не знаем о них кроме того, что они приносят благовонные шкуры и время от времени сбрасывают с себя кожу. Нет ли риска в том, что отваживаешься находиться очень близко к ним? Это то, о чем я предупреждал Энди Левье!

Рон кивнул,

– Итак, его нашли мёртвым? – спросил он.

– Да.

Рон некоторое время помолчал. Лофти охотно узнал бы, о чем тот думает, но за те полдня, которые он пробыл с этими людьми, он уже убедился, что задавать им вопросы совершенно бесполезно.

Ларри Рэнделл, который до сих пор молчал, уставившись на низкий дом, внезапно поднял голову.

– Да, они изменили своё отношение к нам на протяжении одного дня, – сказал он Рону.

– Это довольно странно. Хотелось бы мне знать, что они сделали с убитыми, которых утащили с собой.

– А меня также интересует, – добавил Ларри, – почему они изменили к нам своё отношение.

Рон внезапно улыбнулся.

– Лофти почти не оставил нам шансов когда-нибудь понять логику эвергринов, – ответил он Ларри. – Почему мы должны ломать голову над вопросом, ответ на который, может быть, заключается только в том, что эвергрины мыслят иначе, чем мы. А если это не так… мы, вероятно, так этого никогда и не узнаем.

Ларри пожал плечами и ничего больше не сказал.

– А что произошло с Энди? – спросил Рон.

– Соседи похоронили его, – ответил Лофти. – Его могила находится за домом.

– Нет никакого врачебного освидетельствования?

– Нет, откуда? На него упал, или, как мы поняли позже, напал эвергрин! Ясно были видны следы змеи. А грудь Энди… ну, да не будем больше говорить об этом. Я имею в виду, что не оставалось никакого сомнения в том, что он был действительно мёртв.

Лофти нажал на одну из кнопок на подлокотнике, на который он опирался рукой. Одно из стёкол бокового окна скользнуло вниз.

Рон повернулся в его сторону.

– Я, вероятно, покажусь вам смешным, Лофти, – сказал он, – но я не хочу, чтобы вы ещё раз сделали это, не поставив меня в известность. Здесь, может быть, ещё безопасно, но в лесу, возможно, наша жизнь будет зависеть от того, откроем мы окно или нет.

Лофти виновато посмотрел на него.

– Да, ясно, – неуверенно ответил он. – Вы совершенно правы. Я сам должен был подумать об этом. Может быть, это произошло потому, что я уже…

В это мгновение он вздрогнул. Он даже не обратил внимания на Рона. Повернув голову к окну, он на несколько мгновений застыл, словно парализованный, потом высунул голову из окна.

– Что случилось? – тихо спросил Рон.

– Один из них находится поблизости, – выдохнул Лофти.

– Один… что?

– Один из эвергринов. – прошептал Лофти. – Я чувствую его запах.

Он снова повернулся к окну.

– Там, внизу, – указал он.

Рон в первый раз пристально всмотрелся в блестящий край стеклянного леса. Голубое солнце теперь казалось ярко-белым и находилось почти в зените. Воздух дрожал над чащей своеобразных растений. Снаружи было жарко и царила мёртвая тишина. Все звуки леса словно умерли.

Стволы отдельных деревьев в лесу достигали двухметровой толщины. Это были странные образования, частично пропускающие свет, частично отражающие его. Тому, кто пристально вглядывался в лес, он казался одним гигантским, пронизанным тысячами и тысячами трещин куском стекла, остро иззубренным по краям. На расстоянии было трудно разглядеть, что находится внутри леса. Множество отражений образовывало причудливый узор из света и полутеней. Глаза переставали видеть отдельные предметы, если долго всматриваться в эту стеклянную путаницу.

Воздух снаружи был полон множества запахов, и большинство из них были приятными. Рон не мог решить, какие их компоненты принадлежали эвергринам, которых учуял Лофти. На Земле он знал запах кожи с Пассы; но его невозможно было различить здесь, где он смешивался со множеством других запахов.

Рон скользнул взглядом вдоль края леса и попытался разглядеть, где же находится эвергрин. Но не увидел ничего – ни тени, ни движения. Несмотря на это, его не покидало напряжение, которое в нем нарастало. Он нащупал оружие, которое было при нем на поясе.

Лофти все ещё сидел неподвижно.

Ларри сделал вид, что все это его совершенно не касается. Он устремил взгляд на пульт управления и положил руку на рычаг.

Проходили минуты.

Внезапно Лофти поспешно отодвинулся от окна.

– Теперь он идёт, – прошептал он. – Смотрите направо, мимо дома, и вы сможете увидеть его.

Он освободил Рону место у открытого окна. Рон, полный лихорадочного волнения, уставился в указанном направлении. Он устремил взгляд на мерцающую поверхность стеклянного леса и попытался что-нибудь увидеть. Но чем больше он напрягал зрение, тем больше расплывалась картина перед его глазами, и он видел одно лишь сплошное мерцание, в котором больше не мог различить никаких подробностей.

Рон на секунду закрыл глаза, чтобы снова восстановить зрение. Сразу же после этого он раскаялся в содеянном. Потому что, когда он снова открыл глаза, эвергрин уже стоял перед стеклянной стеной леса, высоко выпрямившись, расставив для баланса все свои четыре конечности…

Рон уставился на него. По его спине поползли мурашки. Он увидел массивную круглую голову червя с тёмными вздрагивающими отверстиями, которые венчали эту голову. Под ней он увидел гибкое, переливающееся змеиное гело, кожа которого отсвечивала металлической зеленью, усеянная яркими пятнами красного, жёлтого и голубого цветов. Его конечности были неподвижны. Четыре тонких длинных пальца, которыми заканчивалась каждая конечность, были широко расставлены. Тело наклонилось вперёд и вниз. Но даже там, где оно покоилось на грунте, опираясь на длинный, тонкий конец, оно было таким же великолепно пёстрым, как и наверху.

И теперь Рон тоже почувствовал этот неописуемый запах, исходящий от чужого существа, аромат, равного которому Галактика ещё не знала.

Теперь, когда противник появился, к Рону вернулось холодное спокойствие. Рука его скользнула на пояс и вытащила оружие. Осторожно, чтобы не напугать эвергрина резким движением, Рон положил ствол на край окна, нагнулся и тщательно прицелился.

Лофти позади него озабоченно и испуганно вздохнул. Рон нажал на курок. На долю секунды оружие громко загудело. Но не было видно никакого огненного луча, а эвергрин внизу не повернулся к краю леса. Лофти громко хрюкнул от ужаса.

Рон снова выпрямился.

– Порядок, Ларри, – тихо сказал он. – Осмотрись! Мы некоторое время побудем здесь.

В это мгновение эвергрин двинулся с места. Его длинное могучее тело метровой толщины внезапно взметнулось вдерх и, когда оно снова опустилось, приняв удар на тонкий, эластичный конец хвоста, оно оказалось на три метра ближе. А затем тотчас же совершило второй прыжок. Лофти рванулся с места.

– Да стреляйте же! – крикнул он. – Возьмите другое оружие! Он убьёт нас!

Рон, не поворачиваясь, взял его за плечо и подтолкнул ближе к окну.

– Только спокойнее, – сказал он. – Ничего не случится. – Он почувствовал, что Лофти дрожит. Тем временем Ларри Рэнделл покинул своё место за пультом управления и придвинулся к окну. Он с интересом следил за элегантными прыжками, которыми приближался эвергрин.

Он приблизился к глайдеру метров на пять. Потом его тело над верхней парой рук внезапно согнулось. Более чем две трети змеиного туловища свернулись кольцом на земле, однако остальная часть, неподвижно замерев, поднималась вверх, и пара вздрагивающих тёмных отверстий на шарообразной голове чужого существа была направлена на глайдер.

– Боже мой, – произнёс Лофти. – Оно расположилось так, словно хочет поговорить с нами! Как вы это сделали, Лэндри?

* * *

Рон откатил дверь в сторону. Он давно уже убрал назад, на пояс, оружие, которое, казалось, никогда не делало ни одного выстрела. Он вышел из глайдера, подошёл к эвергрину и остановился перед ним.

Лофти большими округлившимися глазами наблюдал за этой сценой.

– Он… он не должен этого делать, – заикаясь, произнёс он. – Не хочет же он, чтобы…

Ларри Рэнделл тоже вышел. В правой руке он нёс маленький прибор, к поверхности которого были прикреплены два крошечных микрофона. Лофти знал назначение этого прибора. Это был трансек, чудесный прибор, который мог выучить чужой язык в тысячу раз быстрее, чем самый способный к языкам человек.

Ларри выказывал к эвергрину так же мало уважения, как и к Рону Лэндри. Он поставил трансек на почву перед собой, вытащил оба микрофона из держателей и на длинном тонком проводе поднёс один из них прямо к голове червя, а другой микрофон взял в руку.

Лофти от любопытства забыл о своём страхе и тоже выбрался из глайдера.

– Мы приветствуем тебя, – сказал Рон в микрофон.

Эвергрин издал гудящий, поющий звук. В него вплёлся единственный чавкающий призвук – единственный согласный, содержащий ответ. Сразу же после этого включился динамик трансека и сообщил:

– О нет, не сегодня. Я скоро должен вернуться домой.

Рон уставился сначала на микрофон, потом на эвергрина.

– Мы рады будем снова встретиться здесь с тобой, – заверил он его.

И эвергрин высоким, поднимающимся и опадающим голосом-свистом и тремя щёлкающими звуками в нем ответил:

– Если бы не было так дьявольски холодно, я сегодня получил бы хороший урожай.

Рон обернулся. Лофти рассмеялся.

– Чего же тут смешного? – гневно спросил Рон, выключив микрофон. – Что за глупости говорит этот парень? Лофти фыркнул от удовольствия.

– Это их манера, – объяснил он. – У эвергринов существует обычай некоторое время говорить о совершенно неважных вещах, прежде чем перейти к сути дела. У них это считается вежливостью, и каждый говорит то, что ему придёт на ум, и не слышит, что говорят другие.

На лбу Рона появились морщины.

– А как нам перейти к делу?

– Я бы не советовал вам делать это теперь, – сказал Лофти. – Он может счесть это очень невежливым. Вы скажите ему пару фраз или, лучше, три. А потом скажите: твоя глупая болтовня доставила мне удовольствие… И он тут же перейдёт к делу.

Морщины на лбу Рона углубились.

– Лофти, – с угрозой сказал он, – если вы считаете меня дураком, тогда я вам покажу!

– В самом деле нет, сэр! – заверил его Лофти. – Это единственно возможное, что мы можем сделать.

Рон снова включил микрофон и поднёс его ко рту.

– Обычно дома четырехугольны, – совершенно серьёзно сообщил он, – но, конечно, их можно сделать и круглыми.

Эвергрин ответил:

– Да, и если я добавлю к этому ещё пару листьев, тогда получится чудесный салат.

– Я только что вчера упал с неба, – объяснил Рон.

– Не спрашивайте меня, – ответил эвергрин. – Я уже больше трех лет не был на озере.

– Если бы не было гусениц, – снова начал Рон, – не было бы и маленьких бабочек.

После этого эвергрин заверил его:

– Самое противное – это гнилые деревья. Если к ним прислониться, они просто упадут.

Рон сосчитал. Он знал, что теперь сказал достаточно бессмыслицы, чтобы не показаться эвергрину невежливым.

– Твоя глупая болтовня доставила мне удовольствие, – сказал он, как научил его Лофти. И эвергрин ответил быстро и с готовностью:

– Твоя мне тоже, мой друг. Я охотно буду в твоём распоряжении.

– Почему вы нападаете на поселенцев и больше не приносите нам шкур? – спросил Рон, и по твёрдости его голоса было заметно, что он хочет добраться до цели как можно скорее.

– Пришёл Великолепный, – ответил эвергрин, – который… сссст… Мы посвятили ему праздник. Он отдаёт нам приказы, и мы выполняем их.

Шипящий звук в центре предложения означал, что слово было непереводимо или то, что в человеческом языке для него не было эквивалента, а также то, что у трансека не хватало словарного запаса.

Рон задумался над тем, что могло значить это сссст.

– Откуда он пришёл? – спросил он. Эвергрин покачал головой.

– Как я могу знать, откуда пришёл… сссст… Он всегда здесь и нигде. Если ему захочется, он на некоторое время появится где-нибудь.

– Как он выглядит?

– Могучим и великолепным. Его великолепие ослепляет наши глаза.

– Где он живёт?

– Там, в лесу. По ту сторону гор… сссст… в пещерах… сссст… Мы поклоняемся ему там.

Рон с недоверием посмотрел на него. Чего стоят все их усилия, которые они приложили, если трансек не может перевести наиболее важные слова?

– Что вы делаете с пленными? – Рон сделал очередную попытку.

– Мы жертвуем их… сссст… – невозмутимо ответил эвергрин.

– А с мёртвыми землянами?

– Мы показываем их ему, чтобы он узнал, что мы захватываем для него жертвы в бою.

По телу Рона пробежала дрожь.

– В каком направлении живёт Великолепный? – закончил он допрос.

Эвергрин кивнул в сторону леса. Этим жестом он описал угол в тридцать градусов, по земным меркам на северо-восток, ближе к востоку.

– Может быть, там, – ответило чужое существо, и ответ этот был не хуже, чем то, что Рон слышал от него до этого.

Рон задолго до этого разговора составил каталог вопросов, которые он хотел задать первому же эвергрину, которого он встретит. Теперь же он задал только часть этих вопросов, но видел, что остальные он задать уже не сможет. Он упустил из виду две вещи: чуждый образ мышления эвергринов и тот факт, что поселенцы на Пассе никогда не старались получше изучить места обитания и обычаи местных жителей.

Так что он выразил эвергрину свою благодарность. А потом сказал кое-что, что повергло Лофти Паттерсона в глубокое удивление.

– Теперь ты будешь лежать здесь, – объяснил Рон чужому существу, – пока солнце не исчезнет за крышей дома. Потом ты встанешь и пойдёшь туда, куда захочешь. Но ты забудешь о нашей встрече и о том, что я задавал тебе вопросы. И…

На этом месте он замолчал. Пару секунд казалось, что он хочет сказать ещё что-то. Но потом он повернулся к Ларри и Лофти и произнёс:

– Мы поедем дальше!

Ларри взял трансек и отнёс его назад, на своё прежнее место. Он уже снова сидел за пультом управления машины, когда в глайдер забрался Лофти, поражённый и немного ошеломлённый. Рон сел рядом с ним. Ларри поднял глайдер на высоту крыши, под которой ещё пару дней назад жил Энди Левелье, и направил его в облёт дома, к стеклянному лесу.

Лофти оглянулся назад. Внизу лежал эвергрин, отвесно подняв вверх первые два метра своего змеиного тела. Он не шевелился.

– Как вы это сделали, сэр? – внезапно вырвалось у Лофти. Рон равнодушно пожал плечами.

– Земная технкка располагает рядом возможностей, – ответил сп. – И среди прочего такими, которые могут влиять на мысленную субстанцию и делать её обладателя зависимым против его воли. Такое оружие называется психоизлучателем. Действие, которое оно оказывает, называется механогипнозом. Мы не были полностью уверены, по тому ли принципу, что и другие, функционирует чужеродный мозг эвергрина… но вы сами видите, мы убедились в этом. Когда этот парень там, внизу, примерно через час снова придёт в себя, он полностью забудет о нашей беседе.

Лофти молча смотрел перед собой.

– Вы, кажется, хотели сказать ему в заключение что-то ещё, не так ли? – тихо спросил он через некоторое время. – Вы закончили на «и».

Рон улыбнулся.

– Вы очень наблюдательны, Лофти. Да, я хотел ещё сказать ему, чтобы он никогда больше в своей жизни не нападал и даже не касался ни одного землянина, не говоря уже о том, чтобы взять его в плен или убить.

– Это очень хорошая идея, – согласился Лофти. – Но почему вы этого не сказали раньше?

Рону понадобилось некоторое время, чтобы подыскать ответ.

– Сссст – очень умное существо, – ответил он. – Оно выразит недоверие, если один из его подчинённых не будет участвовать в принесении ему в жертву землян. А такого недоверия мы должны избежать, пока это чудовище не окажется в наших руках.

4

НЕ СЕРДИСЬ НА НАС, О БЛАГОРОДНЫЙ! НЕСРАВНЕННЫЙ, ЖЕРТВ СТАЛО МЕНЬШЕ, И НАШИ ВОИНЫ ЕДВА ЛИ МОГУТ ЗАХВАТИТЬ БОЛЬШЕ. НЕ СЕРДИСЬ НА НАС, О БЛАГОРОДНЫЙ, МЫ ПОСТАРАЕМСЯ ПРИНЕСТИ ТЕБЕ ЕЩЁ ЖЕРТВ. ВЫТЕРПИ НАС, О НЕСРАВНЕННЫЙ АИАА-ОООИ!

Этот глайдер не был таким, как остальные. «Ларамье» доставил его с Земли, и когда он при помощи своих мощных генераторов создавал вокруг себя защитный экран, он был неуязвим, если только кто-нибудь не будет палить по нему из десяти корабельных орудий одновременно.

К заходу солнца маленькая экспедиция оставила позади себя границу леса и продвинулась более чем на триста километров.

Лофти доказал свою превосходную память тем, что сам рассказывал о малейших подробностях топографии прежде, чем их можно было увидеть из глайдера. При этом он уже больше десяти лет не видел леса изнутри, а именно в этой части местности он был в последний раз более двадцати лет назад.

– Теперь скоро должна появиться река, – сказал он, когда голубое солнце уже собиралось исчезнуть за стеклянистым горизонтом. – В направлении с северо-запада на юго-восток и не особенно широкая. В двух местах вершины деревьев, растущих по эту и по ту сторону реки, касаются друг друга над водой.

Рон удовлетворённо кивнул.

– Хорошо, мы совершим там посадку.

Лофти неуютно поёрзал на своём сиденье.

– Вы совершенно уверены, что ваш защитный экран выдержит все, что на него обрушится, а?

– Да, конечно. Но почему вы это спрашиваете?

– Я имею в виду, что такие маленькие твари, как, например, клопы Пассы, не могут проникнуть вовнутрь?

Рон покачал головой.

– Ни одна молекула воздуха не проникнет внутрь, Лофти. Вас это успокоит?

– Да, конечно. Но все же иногда у меня появляется чувство, что вы не всегда верно можете оценить опасность, которая подстерегает нас здесь, в лесу. Здесь существует множество отвратительных животных. Многие из них так малы, что вы их и не заметите. До тех пор, пока они не заберутся вам под одежду и не начнут блуждать по телу. Тогда вам повезёт, если своевременно найдётся врач, который хоть немного разбирается в медицине Пассы. Иначе с вами будет покончено.

Рон ничего не ответил. Далеко впереди появилась вышеупомянутая река в виде тёмной линии на голубом фоне леса. Яркая белизна дня исчезла, бирюзовый шар висел низко над горизонтом, заливая все вокруг неверным светом. Но на противоположной стороне, где должна была подняться ночь, на небе появилось красное пятно, с каждой минутой становившееся все ярче и ярче, и игра красок приобрела новый оттенок. Это были первые признаки красного гигантского солнца, которое должно было взойти, когда голубое в ближайший час исчезнет за горизонтом.

Ларри поднял глайдер немного вверх, чтобы расширить поле обзора. Пару минут спустя река оказалась прямо под ними, тонкая лента, словно многократно уменьшенный червь, и вода её была непроницаемо тёмной среди этого бирюзового великолепия.

В качестве места для посадки Рон выбрал маленький полуостров, образованный изгибом реки. Ларри повёл глайдер вниз по такой крутой дуге, что Лофти горячо запротестовал. В то мгновение, когда голубое солнце коснулось горизонта, заработал маленький термоизлучатель, которым был оснащён глайдер, пожирая все, что находилось в странной стеклянной растительности на полуострове, пока, наконец, не образовалось свободное место, на котором глайдер совершил посадку.

Первая забота Ларри после того, как он вышел из машины и встал на ноги, было защитное поле, которому он, совершенно очевидно, не совсем доверял. В теплом воздухе над рекой реяли тучи маленьких насекомых, и, когда в темноте пришлось включить лампу, они попытались добраться до источника света, как это свойственно почти всем насекомым. Лофти был полностью удовлетворён, когда увидел, что маленькие громко жужжащие насекомые в полёте внезапно натыкались на что-то невидимое, некоторое время танцевали, словно пьяные, предпринимали новое наступление, но не дальше того места, где посреди воздуха находилось нечто невидимое и неосязаемое. Несмотря на это, он опустился на колени и недоверчиво ощупал невидимую стену.

– Хорошо, – похвалил Лофти, – Этот защитный экран действительно чудесное изобретение.

Тем временем Ларри занялся приготовлением ужина. Он открыл несколько банок с консервами, которые разогрелись сами собой и теперь распространяли призывный аромат.

Они ели много и спокойно. У берега их маленького полуострова шелестела и журчала вода реки, и воздух, все ещё тёплый, был полон мягкой коричневой полутьмы, так как голубое солнце уже исчезло, а красное ещё только медленно появлялось.

Лес позади них и по ту сторону реки был наполнен странными звуками. Ларри вздрогнул и сглотнул, когда, по его мнению, не далее, чем в метре позади него, внезапно раздался громкий смех. Лофти весёлыми, сверкающими глазами с удовольствием наблюдал за страхом своих необычных спутников, потом, наконец, объяснил:

– Это лесной смехач. Вы удивитесь, если увидите его. Он не больше моей ладони и выглядит так ужасно, словно Бог специально создал для этого такое существо, полулягушку-полусаранчу. Конечно, он издаёт звук не пастью. Он трёт друг о друга передние лапки.

Через некоторое время воздух внезапно наполнился шелестящим грохотом, словно позади них, в лесу, низко над почвой пролетел древний реактивный самолёт. По утверждению Лофти, это был не более чем боевой клич стеклянного буйвола, а стеклянный буйвол, как он объяснил, несмотря на своё воинственное название, по размерам не больше земного кролика.

Можно было часами разговаривать об этом, слушая звуки леса и объяснения Лофти, откуда они берутся.

До тех пор, пока внезапно не раздался барабанный бой.

Собственно, никто, кроме Лофти, не был в состоянии идентифицировать этот звук. Он начался низким гудением, словно где-то вдали зазвонил массивный колокол. Лофти внимательно прислушался к этому звуку. Ларри хотел что-то спросить, но старик быстрым движением руки призвал его к молчанию.

Гул нарастал. Потом тон его внезапно изменился, и теперь он звучал немного выше. Скоро он снова понизился, но не до первоначальной высоты. Так продолжалось и дальше. Звук менял силу и тон через неравные промежутки времени.

Внимание Лофти все ещё было безраздельно поглощено этим странным звуком.

Звук наконец прекратился, но только затем, чтобы через некоторое время возникнуть снова, только на этот раз он был гораздо тише, словно доносился с большого расстояния.

Лофти готов был объяснить, что это такое.

– Эвергрины подают сигнал, – сказал он голосом, в котором слышалось возбуждение. – Они используют для этого нечто вроде барабанов. На самом деле это длинные, высокие стеклянные стволы, лежащие на подставках. Я немного понимаю их барабанный язык, – продолжал Лофти. – Различные понятия они выражают при помощи звуков различной силы и тона. Конечно, это примитивный язык. При его помощи нельзя сказать многого. Но для эвергринов этого достаточно.

Рон кивнул.

– Ну, хорошо, Лофти. Что же вы поняли?

Лофти почесал затылок.

– Если бы я не слышал этого собственными ушами, если бы мне рассказал это кто-то другой, я счёл бы его сумасшедшим. Но эвергрины, кажется, действительно нашли себе какого-то идола, которому они поклоняются где-то далеко в глубине леса. Барабаны говорят, что идол не потерял терпения и продолжает ждать. Но они должны постараться принести ему как можно больше жертв.

Рон и Ларри были не особенно удивлены.

– У него есть имя? – спросил Рон.

– Этого я не могу сказать, – ответил Лофти. – Этот барабанный язык отличается от того, на котором обычно говорят эвергрины. То, что, к примеру, значит юууухи, здесь обозначается каким-то другим тоном звука. Можно уловить понятия, но не слова.

– Ага, я понимаю, – задумчиво сказал Рон. – Барабанный язык не имеет никакого отношения к фонетике повседневного языка.

– Может быть, так оно и есть, – согласился Лофти. Рон на мгновение прислушался к странному звучанию далеко раздающегося барабанного боя и наконец спросил:

– О нас ничего не было сказано?

Лофти покачал головой.

– Нет, ничего.

– Ещё один вопрос, – вмешался Ларри. – Упомянули бы эвергрины в своей барабанной передаче о нас, если бы знали, что мы вторглись в их лес?

Лофти без колебаний ответил:

– Да, несомненно.

– А то, что они ничего не сказали, – продолжил Ларри, – означает, что они ничего о нас не знают?

– Да, я в этом уверен.

Ларри удовлетворённо кивнул.

– Это хорошо, – пробормотал он. – Я не хотел бы, чтобы этот странный идол слишком рано обратил на нас внимание. Иначе он может доставить нам кучу неприятностей.

Он подмигнул Рону, и у Лофти внезапно появилось впечатление, что между ними существует какая-то тайна, о которой он ничего не знал.

* * *

Эвергрин, с которым говорил Рон, все ещё сидел на земле позади дома Энди Левье, когда голубое солнце начало постепенно заходить, а красное готовилось взойти.

Он не видел никакого смысла в новой красоте своего мира, когда мутный свет огромного красного солнца залил его и громадный диск, скорее похожий на Луну, чем на Солнце, поднялся по жёлтому небу. Во-первых, он привык к этому миру; ведь Пасса была его родиной, и за всю свою жизнь он, кроме голубого солнца, не видел никакого другого, за исключением этого гигантского красного диска на фоне жёлтого неба. И, во-вторых, его мозг был измучен.

Он должен что-то сделать, вспомнилось ему. Он должен встать и пойти. Почему он этого не сделал? Он попытался выпрямиться, но это ему не удалось. Что-то было не так, как должно было быть. Он, должно быть, о чем-то забыл. Что это было?

* * *

На следующее утро глайдер, на этот раз под управлением Рона, ещё до восхода голубого солнца поднялся вверх с маленького полуострова. Лофти сказал, что он никогда раньше не проникал дальше этой реки и что теперь они попали в местность, где ещё не ступала нога ни одного землянина.

По ту сторону реки не было также никаких названий. Река называлась Ветреной рекой. Почему – этого не знал ни один землянин. В восточном направлении это был последний участок местности, носящий земные названия, который земляне на протяжении всей истории колонизации Пассы видели не только из безопасных глайдеров.

Дальше на восток местность была совершенно незнакомой. Горы, которые поднимались на востоке в часе полёта, не имели названия. Двадцать четыре года назад картографическая служба земного флота пролетела над ними и удовлетворилась тем, что нанесла их на главную карту планеты. Название им должны были дать поселенцы, имеющие на это больше прав. Но до сих пор поселенцы никогда не забирались сюда.

Объяснение Лофти побудило Рона Лэндри высказать пару мыслей о продолжении экспедиции. У него в ушах все ещё звучало замечание Найка Квинто о том, что после того, как шпрингеры высадились на Пассе, они провели с туземцами какой-то трюк, которых они знали тысячи, побудивший тех отказать в дружелюбии землянам. Если это было так, тогда им, троим землянам в маленьком глайдере, придётся иметь дело с весьма достойным противником, как только они достигнут цели.

По ту сторону гор, на расстоянии более тысячи километров, находился ближайший город Модесса. Конечно, расстояние не играло большой роли, если речь шла о том, чтобы передать сигнал о помощи. Фройд Коулмен и майор Бушнелль в Модессе тотчас разобрались бы в том, что произошло далеко в глубине неисследованной лесистой местности. Но Бушнелль именно теперь так перегруппировал наблюдательный флот, что не мог бы отправить часть его на оказание помощи, если бы кто-нибудь попал бы в беду. Может быть, пройдёт пять-шесть дней, прежде чем он вышлет на помощь пару истребителей, если Рон Лэндри попросит его об этом. А пока они должны были рассчитывать на то, что может сделать Фройд Коулмен, а это, вероятно, не более чем посылка двадцати или тридцати глайдеров с двумя или тремя сотнями человек, которым понадобится полтора дня, чтобы добраться до места, и пары самолётов, которые в этой гористой местности мало чем могут помочь.