Текст книги "Индиго"

Л. Шэн
Индиго

L. J. Shen

Midnight Blue

© 2018 by L. J. Shen. All rights reserved

© Крестьянинова К., перевод на русский язык, 2020

© Сибуль Е., перевод на русский язык, 2020

© Онищук А., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

* * *

Плейлист:

«Gimme Shelter» – The Rolling Stones

«Daddy Issues» – The Neighborhood

«Love Song» – The Cure

«Young God» – Halsey

«An Honest Mistake» – The Bravery

«Cigarette Daydreams» – Cage the Elephant

«One» – U2

«Shake the Disease» – Depeche Mode

«What You Know» – Two Doors Cinema Club

«Do Re Mi» – Blackbear

«April» – Deep Purple

«London Calling» – The Clash

«Handsome Devil» – The Smiths

«Brianstorm» – Arctic Monkeys

Как твоя душа чувствует себя сегодня?

У меня есть тайна. Она очень проста: лишь сердце знает правду. Самые важные вещи невозможно увидеть глазами.

Антуан де Сент-Экзюпери, «Маленький принц»

Посвящается Аманде Садерлэнд и Лин Таэль Коэн

Пролог

Очередной скандал с участием Алекса Уинслоу: арест за вождение в нетрезвом виде и за хранение наркотиков

Бет Стивенсон, The Daily Gossip

Во вторник ночью британский певец Алекс Уинслоу был в очередной раз задержан за вождение автомобиля в состоянии алкогольного опьянения, а также за хранение наркотиков. Двадцатисемилетний артист был освобожден из калифорнийского полицейского участка в Лост Хилл после ночи заключения, в течение которой, как сообщает источник, Алекс раскачивался на прутьях решетки камеры. После чего написал на стене слова своей песни «Дикий рай» синим маркером «Шарпи», который ему дала очарованная певцом служащая участка (им же он оставил автограф на ее груди).

Пойманный с тремя граммами наркотических веществ в бардачке своего небесно-голубого винтажного «Кадиллака», Уинслоу, снискавший славу сердцееда, также обвиняется в попытке с помощью грязных сексуальных намеков избежать наказания, когда несколькими часами ранее его остановили на Тихоокеанском шоссе. В руках он держал почти пустую бутылку из-под виски.

Судя по всему, двенадцатикратный обладатель «Грэмми» одарил улыбкой на миллион долларов остановившую его сорокатрехлетнюю женщину-офицера, по совместительству мать троих детей, и сказал:

– Ты реально хочешь заковать меня в браслеты, крошка? А я-то думал, что сегодня мой черед надеть на кого-нибудь наручники.

Восемь недель назад исполнитель песни «Человек встречается с Луной» уже был арестован – тогда он избил Стивена Дэлтона, владельца сайта «Просто Стивен», и украл статуэтку «Грэмми». Уинслоу выскочил на сцену во время благодарственной речи, когда британский певец Уильям Бушелл получал награду в номинации «Лучший альбом». Алекс вырвал приз из рук коллеги по цеху, закурил сигарету и разразился длинной тирадой:

«Ну что, весело вам? Поднимите руки те, кто правда голосовал за этого придурка, не получив взятку в виде бесплатной дрочки. Давайте. Ну же. Подрочишь и мне, Бушелл? Весь альбом похож на музыку из «Макдональдса». Без обид, «Макдональдс», а не Бушелл. Ни одного интересного трека за весь альбом! По правде сказать, если бы муза творчества встретилась с этим парнем в темном переулке, она бы убежала с криками о помощи. Вот это я забираю домой. Не очень-то приятно, когда кто-то отнимает то, что по праву принадлежит тебе, да, приятель? Поплачь в ладошки. Такова жизнь, и этот урок преподал мне ты».

Близкие друзья Бушелл и Уинслоу, некогда делившие одну комнатушку в Лондоне, перестали общаться два года назад из-за модели и светской львицы Фэллон Лэнкфорд. Отныне они заклятые враги. Вражда британцев непрерывно обсуждается в прессе. Поговаривают, что последний альбом Уинслоу «Отсоси», который недолго занимал лишь девятую строчку Billboard, а затем и вовсе покинул чарт, стал худшим в карьере музыканта, доведя тем самым его создателя до алкоголизма и наркозависимости.

Вскоре после ареста Уинслоу «Просто Стивен» опубликовал статью «Алекс Уинслоу: конец эпохи». Полагают, что мистер Дэлтон подал в суд на Уинслоу. Он спросил музыканта о новом возлюбленном Фэллон Лэнкфорд, Уилле Бушелле, и певец ударил Стивена по лицу.

Через несколько часов после освобождения из-под стражи агент Уинслоу Дженна Холден, давно работающая со звездой, принесла извинения от его имени:

«Алекс Уинслоу глубоко сожалеет о поступках, которые он совершил. Он хотел бы попросить прощения у офицера, которая его арестовала, ее мужа и детей, а также у местной церкви, в которой женщина работает волонтером. Уинслоу признает свое неконтролируемое поведение и считает, что так больше не может продолжаться. Алекс Уинслоу принял решение отправиться в реабилитационный центр в штат Невада ради тех, кто его любит: ради своих фанатов и себя самого. Мы просим вас уважать его личную жизнь в это непростое время, пока он сражается со своими демонами.»

Бывший пиар-менеджер Уинслоу, Бенедикт Кауэн, чьи пути с певцом разошлись после выходки музыканта на «Грэмми», комментировать заявление не стал.

Комментарии (1,937)

ххLaureпхх

Он слетел с катушек. Но все еще чертовски горяч.

Pixie_girl

Чувак, музыка из «Макдональдса»? Не борщи. Последний альбом Уинслоу был настолько плох, что у меня еще две недели кровь из ушей шла.

Cody1984

#ОставьтеАлексаВПокое

(шучу, он засунет палец в розетку или что-то в этом духе, если мы за ним не присмотрим.)

James2938

Типичный социопат. Это же видно по его работам.

BellaChikeYass

Я согласна с этим… Но он мне все равно нравится.;)

ххLaureпхх

Мне тоже! Lol

Pixie_girl

Жаль, но я третья.

James2938

Это хорошо, потому что он не тот, кто предложит тебе больше, чем перепих. Он козел.

В ПРЯМОМ СМЫСЛЕ.

Глава первая

Инди

Шесть месяцев спустя

Топ. Топ. Топ, топ, топ, топ, топ

Подошвы моих туфель отбивали чечетку по гранитному полу. Мне пришлось положить руки на бедра, чтобы хоть как-то унять дрожь в ногах, которые вторили моему неугомонному, глупому сердцу.

Заткнись, сердце.

Расслабься.

Перестань нервничать.

Нет причин для паники. Даже малюсенькой. Вообще никакой.

Я хочу получить работу.

Я подняла голову, одарив женщину, сидевшую напротив меня, самой жизнерадостной улыбкой.

– Когда мы разместили объявление о вакансии личного помощника, мы, скажем так, в некотором роде, как бы это сказать… соврали.

Закрыв крышку своего серебристого «Макбука», она положила на него тонкие пальцы с идеальным маникюром, на которых красовалось шикарное кольцо. Наверняка оно стоило столько, что продав его можно было бы скупить большую часть домов в моем новом перспективном районе.

В горле пересохло, и я одернула свою юбку-карандаш. Она даже не моя. Это юбка Наташи, жены моего брата, и велика мне на пару размеров. Я только что вернулась с работы из кафе, где не требуется униформа, так что пришлось импровизировать. Я скрестила лодыжки под стулом, скрыв от собеседницы мои серебристые оксфорды – намек на индивидуальность, которую я забыла утаить.

Все в офисе этой женщины буквально кричало об ее успешности. Белый блестящий стол, кожаные кресла цвета алебастра, даже бронзовая люстра, стекающая с потолка как жидкое золото. Надпись «Hollywood» была видна из панорамных окон во всем многообещающем рушащем надежды великолепии. Так близко, что можно разглядеть грязь на белых буквах. Рабочее место размером с бальную залу. Ни капли яркого цвета или личных вещей, и это не случайно.

Дженна Холден. Успешный агент ярчайших голливудских звезд. Владелица «JHE Group». У нее не было времени переходить на личности. Уж точно не с кем-то вроде меня.

– Вам не нужен личный помощник?

Сияющая улыбка исчезла с моего лица. Мне нужна эта работа так же сильно, как нестерпимо Марку Уолбергу нужно было продемонстрировать свое хозяйство в фильме «Ночь в стиле буги». Очень, очень нужна. На заметку: я живу со своим братом, его женой и их ребенком. И как бы сильно они меня ни любили, уверена, они были бы рады не делить свою однокомнатную квартиру с двадцатиоднолетней неряхой – любительницей авангарда. Единственное мое средство передвижения – велосипед, что в Лос-Анджелесе равносильно езде на мертвой черепахе.

– Я ищу… кое-кого. – Дженна опустила подбородок, приподняв тонко выщипанные брови. – И в должности действительно есть обязанности ассистента.

Мое терпение могло лопнуть в любую минуту. Я была голодна, умирала от жажды и отчаянно нуждалась в работе. Любой работе. Летом мне не везло – все приличные места были заняты прыщавыми подростками. Уже в третий раз за месяц я пришла сюда в поисках вакансии. Сначала я встретилась с девушкой из отдела кадров, которую пришлось ждать сорок минут, потому что ее мастер педикюра задержался. Затем секретарь Дженны допрашивала меня, словно я только что вернулась из тренировочного лагеря боевиков. И, наконец, я встретилась с мегаагентом лично, чтобы узнать, что все это… зря?

– Скажи мне, Индиго, насколько внимательно ты читала объявление?

Дженна облокотилась на спинку кресла и сцепила пальцы. На ней была накрахмаленная рубашка на пуговицах, заправленная в черные бархатные брюки. На лице женщины появилась самодовольная улыбка. Ее волосы цвета шампанского были собраны в очень тугой пучок, и мне становилось дурно от одного вида того, как натянута кожа у корней.

– Достаточно внимательно, чтобы выучить его наизусть.

– В самом деле? Что ж, тогда я слушаю.

Мои ноздри раздувались. Перед тем как уйти, собрав сумку (а вместе с ней и остатки чувства собственного достоинства), я все же решила ей ответить.

– Вакансия: личный помощник. Требования к кандидату: гибкость, ответственность, терпение, стрессоустойчивость. Без вредных привычек (никакого алкоголя или НАРКОТИКОВ), интерес к искусству и активная жизненная позиция приветствуются. Если вы разбираетесь в трендах, внимательны к деталям и не возражаете против сверхурочных и ночных смен, то вы нам подходите. *Потребуются договор о неразглашении, а также справка об отсутствии судимости.

Я пододвинула к ней свое резюме и указала на него пальцем.

– Это я. Кроме актуальных трендов. У меня от них голова болит. А теперь ответьте мне, зачем я здесь?

– Я ищу спасительницу. Няню. Друга. Ты – самый идеальный вариант из всех, но, откровенно говоря, процесс напоминает пересадку органа. Мы не узнаем, подходишь ли ты, пока вы не встретитесь лично.

Я моргнула, уставившись на Дженну, словно она – мифическое существо. Если это шутка, считайте, что я потеряла свое чувство юмора.

Женщина встала и начала ходить по комнате, сцепив руки за спиной.

– У меня есть клиент. Нет. КЛИЕНТ. Одна из самых обсуждаемых персон десятилетия. Недавно он вымазался в дерьме, и сейчас ему нужно очистить свое имя. Наркотики, женщины, эго размером с Китай и еще куча проблем – он страдает от всего этого. Твоя работа будет заключаться не в бронировании билетов или варке кофе. У него уже есть люди, занимающиеся этим. Ты будешь сопровождать его на гастролях. Тебе нужно поддерживать его эмоционально. Вдобавок следить за тем, чтобы он не употреблял наркотики за кулисами, не гулял всю ночь и не срывал концерты. Если он начнет спорить с журналистами или папарацци, тебе придется брать его за руку и уводить. В целом, твоя задача заключается в том, чтобы он был жив и здоров ближайшие три месяца. Справишься?

Ее слова показались такими искренними и пронзительными, что вонзились в мою кожу как зубы.

Спасительница. Няня. Друг.

– Это… огромная ответственность. Звучит так, словно у кого-то большие неприятности.

– Неприятности – его второе имя, частичка его шарма и причина того, почему я таскаю успокоительное в своей сумочке. – Дженна грустно улыбнулась.

Слишком много информации. Слишком много.

– Если он не готов к туру, зачем собирается ехать?

– Шесть месяцев назад по личным причинам ему пришлось отказаться от выступлений. Если это повторится сейчас, он будет вынужден заплатить продюсерам неустойку в тридцать миллионов долларов. Страховку не выплатят, учитывая, что причиной лечения стала его наркозависимость. Ведь он употреблял столько дури, что из нее можно было бы испечь пятиуровневый свадебный торт.

Пожевывая нижнюю губу, я отбивала оксфордами ритм на сияющем полу. Дженна остановилась напротив меня. Ее тонкий золотой пояс от «Prada» сверкал как лучи заходящего солнца.

– Три месяца в дороге. Личный самолет. Лучшие отели мира. Если каким-то образом ты хочешь сохранить свою честь, оставаясь в этом городе, советую отказаться. Но если у тебя иммунитет к нападкам и страсть к приключениям, знай – эта работа изменит состояние твоего банковского счета, твой путь и твою жизнь.

Говорила она серьезно. Несколько взволнованно. Каждое слово звучало весомо и давило мне на грудь.

– Ты подпишешь договор о неразглашении информации. Все, что увидишь, ты унесешь с собой в могилу. И тебе заплатят бешеные деньги.

Бешеные деньги? Кто так говорит? Люди из шоу-бизнеса Лос-Анджелеса, вот кто.

– Бешеные деньги? – переспросила я.

– Сто тысяч долларов за каждый месяц работы.

Тук.

Тук.

Тук.

Три удара сердца я пропустила, прежде чем снова сделать вдох.

Я слышала, как смеются сотрудники офиса где-то у торгового автомата. Принтер выплевывал бумагу. Ложка стучала о кружку. Я жевала губы, как делала всегда, когда нервничала, и почувствовала металлический привкус крови.

Триста тысяч долларов.

Три месяца.

Конец финансовым проблемам.

– Кто он? – подняв голову, спросила я хриплым голосом. Имело ли это значение? По большому счету – нет. Да будь он хоть самим Люцифером, я все равно составила бы ему компанию по пути в ад. Долги Наташи и Крэга росли как снежный ком. Зигги нужны были ушные шунты – каждую зиму мой племянник плакал и кричал, пока не проваливался в сон. Нам приходилось надевать носки на его кулачки, чтобы он не расчесывал ушки до крови. Мы даже не могли позволить себе купить ему новую кровать, из-за чего его пухлые ножки постоянно застревали между прутьями колыбельки. Над этим предложением даже думать грешно. Кончено, придется расстаться с близкими мне людьми, но даже такой исход доставил бы большое облегчение. Сейчас мой брат – не тот человек, с которым хочется проводить время.

К тому же я присматривала за двухлетним Зигги с момента его рождения. А ведь этот человек предположительно был гораздо старше. Будет ли мне тяжело?

– Это Алекс Уинслоу, – произнесла Дженна.

Такой ответ определенно находился на грани фантастики.

Уинслоу – знаменитость. Его песни звучали на каждой радиоволне, будто он – единственный на всей планете, кто может петь. Но что меня действительно беспокоило, так это надменность музыканта. Алекс Уинслоу смотрит сквозь людей, воображая себя олимпийским чемпионом, желающим порадовать Ее Величество. И это одна из причин, по которой он рассорился с каждой живой душой в Голливуде. Это известно всем, даже тем, кто, как я, бежит от сплетен как от чумы. Куда бы он ни отправился, по его пятам всегда следуют репортеры и возбужденные фанатки. Меня обольют грязью в ту же минуту, как только заметят. Папарацци разве что только в ванную к нему не залезли. Однажды я прочла в журнале, пока ждала приема у стоматолога, что какой-то девушке пришлось удалить свою страничку в «Инстаграм» после вечеринки с Уинслоу, потому что в даркнете назначил награду за… ее голову. Двадцать тысяч долларов собрали на прогнозах даты ее смерти – «выполнять ваши предположения совсем не обязательно», – говорили они.

Ну и напоследок: Уинслоу был из тех голливудских звезд, у кого всегда возникали проблемы с законом. Не так давно он был арестован за вождение в пьяном виде, а я ненавидела, презирала, отрицала наркотики и алкоголь. Все это означало, что наша «пересадка органа», как выразилась Дженна, может закончиться двумя жертвами и полным крахом.

Выдохнув, я закрыла лицо ладонями.

– Хорошо бы как-то отреагировать, – Дженна поджала вишнево-красные губы.

Я откашлялась и выпрямила спину.

Пришло время подтянуть трусишки и быть уверенной, что они останутся сухими в ближайшие три месяца, несмотря на то что он выглядит как сексуальнейший брат Шона О’Прайя[1]1
  Американский манекенщик.


[Закрыть].

– Обещаю, он будет цел и невредим, мисс Холден.

– Хорошо. О, чуть не забыла сказать для очистки совести: не влюбляйся в этого парня. Он не принц на белом коне. – Дженна махнула рукой, взяла телефон, и нажала кнопку вызова.

– Сделаю все возможное. – Я сжала челюсти, подавив смешок. Алекс Уинслоу прекрасен, как шторм – только если смотришь с безопасного расстояния. У него тоже достаточно сил, чтобы смести и уничтожить тебя, а у меня не было времени думать об этом.

– Если твоих стараний будет достаточно, тогда ты справишься. Попрошу секретаря распечатать документы. Есть вопросы? – Она дала несколько указаний помощнику и направилась к двери.

– Когда мы выезжаем в турне? – Я повернулась через плечо, впиваясь ногтями в подлокотник.

– В среду.

– Это через два дня.

– Хорошо считаешь, – усмехнулась она. – Неожиданный плюс. Схожу за документами. Турне называется «Письма Покойника», оно должно реанимировать его карьеру. Сейчас вернусь.

Я вспомнила эту песню. Она стала саундтреком моего выпускного класса, когда все казалось бесповоротно неправильным.

 
Любовь – это просто обман,
Прости, что я такой ублюдок,
Но ты как тысяча Нирван,
К которым я совсем не чуток.
 

Когда за Дженной закрылась дверь, я повернулась и смахнула голубую прядь с лица. Я еле сдерживалась, чтобы не захохотать.

Я получу триста тысяч долларов и проведу три месяца с величайшей мировой рок-звездой. Я подняла взгляд и поймала озорной солнечный зайчик от люстры.

Чем не добрый знак?

Глава вторая

Алекс

Моя душа умирала.

И это не метафора.

Она вытекала из меня с последними надеждами и мечтами на липкий пол, запачканный пеплом сигарет и следами смазки. Мобильный телефон издал звук входящего сообщения, заставляя меня оторвать взгляд от потолка.

Неизвестный номер

Привет, Алекс!

Я

Фото задницы / сисек / лица.

Неизвестный номер

???

Я

У тебя есть мой номер, значит, тот, кто тебе его дал, сказал, что я не стану общаться, пока не увижу твои прелести.

Неизвестный номер

Это Эльза из клуба «Брентвуд». У тебя сегодня благотворительное выступление для сбора средств в помощь детям-аутистам. Я написала тебе лично, чтобы выразить свою благодарность…

Я собирался выступить сегодня вечером бесплатно. С чего бы это? В большинстве случаев я отказывался от выступлений даже за деньги. Фактически я уже давно таким дерьмом не занимался. Вообще.

К черту моего менеджера Блэйка и моего агента Дженну. И к черту мою жизнь, которая швыряет меня из стороны в сторону, заставляя покидать комнату, мое убежище, личное пространство. И гребаную Эльзу, которая теперь знает все пятьдесят оттенков моей тупости.

– Эй, Вэйтроуз. Новенькое благотворительное дело. – Я швырнул телефон в Лукаса, который со вздохом поймал его на лету. Формально Лукас наш барабанщик, так что прикрывать мой зад не входило в его обязанности. Но Лукас, прозванный Вэйтроузом в честь сети модных супермаркетов, покупки в которых он мог себе позволить, умел общаться с «костюмчиками». Я же их ненавидел. Избегал их. Потому что, когда ты рок-звезда и зарабатываешь кучу денег, все хотят ухватить свой кусок пирога. Пирога, который испек ты. И купил ингредиенты на свои собственные деньги. «Костюмчикам» было наплевать на меня, когда я сидел изо дня в день у входа на станцию метро «Кингс-Кросс» с Таней, моей акустической гитарой, играл, просил подаяния, и всучивал демки в руки людей лишь для того, чтобы увидеть, как они выкидывают их в ближайшую урну. Никого из них не было, когда я, стоя под проливным дождем, стучался в двери, умолял о ночлеге в метель, торговался и спорил, чтобы меня услышали. Их не было рядом, когда я слышал только «Отстой!» в Гластонбери, три года играя на разогреве у групп познаменитее, или когда почти пустую банку пива кидали мне под ноги ради веселья, или когда какую-то пьяную девчонку рвало на мои единственные ботинки, а она пыталась мне сказать, что я пою, как дешевая подделка Моррисси[2]2
  Британский музыкант и поэт, основатель и вокалист британской инди-рок-группы The Smiths, существовавшей с 1982 по 1987 год.


[Закрыть].

Никого не было, когда я продал свою душу одному из таких «костюмчиков», который посчитал меня действительно талантливым. Но вот ему нужны были такие песни – «легкие, быстрые, запоминающиеся, с огоньком!», и я дал ему это. Говорил же, моя душа умирает. Или просто принадлежит другим. В обоих случаях мне нужна новая. К несчастью, даже отдав все свои деньги, мне ее не купить.

Я ненавидел всех, с кем работал. Записывающие компании, исполнителей, продюсеров, PR-менеджеров, маркетологов, большие корпорации, использующие меня как своего представителя, и вообще каждую дрянь, которая когда-либо просила о сотрудничестве, думая, что жизненно важна для звезды Алекса Уинслоу. Экстренное сообщение: я был звездой.

Я собирал все по крупицам.

Создал себя.

Собирался пожинать плоды трудов своих.

Все. До единого. Сам.

Мое нежелание делиться среди прочего добавляло мне репутацию придурка. Сказать, что мне плевать, значит не сказать ничего. Таблоиды не были мне друзьями, и день, когда я попрошу папарацци сфотографировать меня, будет днем, когда ад покроется коркой льда, а Кэти Перри выпустит приличную песню. Три года подряд за меня все еще голосовали как за «Самого приветливого со своими фанатами», и это было искренне, реально, правдиво. Я любил своих поклонников. Больше, чем я любил деньги, славу или кисок, которые пришли в мою жизнь вместе с ними.

– Чувак. Не могу поверить, что ты хотел заняться секстингом с пятидесятилетней председательницей благотворительной организации. У тебя совсем стыда нет? – Лукас толкнул меня в плечо ногой, его пальцы уже печатали извинения от моего имени. Даже не знаю почему. Мне показалось, что в этой ситуации столько же здравого смысла, сколько в войне в Сербии. Вэйтроуз ворчал, но все равно разгребал за мной дерьмо. Отчасти именно поэтому я и платил ему.

Он мне не нравился. Я едва его выносил после случившегося два года назад.

Мы развалились на моем рыжевато-каштановом бархатном диване. Я говорю «моем», но на самом деле он принадлежит Шато Мармон[3]3
  Отель, расположенный в Западном Голливуде на бульваре Сансет. Является любимым местом пребывания звезд и имеет дурную славу.


[Закрыть]. В Лос-Анджелесе я всегда останавливаюсь в апартаментах, оформленных в деревенском стиле. Что обычно составляет семь месяцев в году, но я не могу назвать это место домом. Лос-Анджелес похож на второсортную проститутку. Она всем дает, выглядит так себе, а однажды переспав с ней, понимаешь, что до тебя там побывало много парней и все оставили после себя кучу дерьма. Добавь к этому кучи мусора и белозубых старлеток, которые хотят оседлать тебя – твой член, репутацию или черную карточку American Express[4]4
  Самая эксклюзивная и дорогая пластиковая карта, дающая своему владельцу широкий спектр привилегий.


[Закрыть]. А что получишь ты? Мое собственное определение ада.

Я закурил еще одну сигарету и стал переключать каналы. Реалити-шоу. Кулинарное шоу. Шоу визажистов. Звездные сплетни. Группа людей отремонтировала дом и плачет из-за этого. Девчонка с фальшивым загаром устроила истерику из-за того, что свадебные приглашения оказались не того оттенка розового. Я швырнул пульт через всю комнату. Он попал прямо в плоский экран, на котором тут же появилась паутинка из трещин. Никто и глазом не моргнул.

Элфи, мой бас-гитарист, пернул, а затем сказал:

– Хочу почесать задницу, но я слишком устал.

– Хочу секса, но я слишком устал, чтобы спуститься в бар отеля, – подхватил Блэйк. Он лгал. Ему нравилась только одна девушка, но как раз она оказалась не той, кто ему нужен.

– Уверен, Лукас не откажется. Трахаться – это его национальный вид спорта. – Элфи хрюкнул, за что получил от Блэйка по уху.

С чего это они так обессилели? Не имею понятия. Мы спали так много, как будто хотели отоспаться на всю жизнь вперед. Каждую свободную минуту. Каждый день. Следующие три месяца обещали быть изматывающими.

Я схватил телефон, ведь Лукас уже успешно потушил очередной созданный мною пожар и пролистал список контактов. Дюжина постоянных номеров в Лос-Анджелесе, но я не желаю звонить им, вести на ужин в дорогой ресторан. В этом-то проблема. Все они в какой-то степени имеют отношение к знаменитостям, и все хотят, чтобы я вошел с ними рука об руку в The Grove[5]5
  Торгово-развлекательный комплекс в центре Лос-Анджелеса с модными бутиками, ресторанами, различными услугами и развлечениями.


[Закрыть] или ласково потрепал за щечку в The Ivy[6]6
  Ресторан на бульваре Робертсона в Лос-Анджелесе.


[Закрыть]. К несчастью, я лучше суну свой член в приоткрытую консервную банку, чем исполню их мечты, которые сделают мою сексуальную жизнь такой же увлекательной, как окрашенная в бежевый стена. Я не сплю с фанатками – слишком их уважаю, и не завожу постоянных отношений – у меня бывшая из преисподней, но об этом позже. Все это означает, что я чаще всего прибегаю к «кискам для компромисса», как я их называю. Одинокие стюардессы, женщины слегка за тридцать, посвятившие свою жизнь карьере, сидящие в баре «Шато», и заезжие туристки, которым наплевать на то, кем я являюсь. Они не всегда одеты с иголочки, но с ними я не чувствую себя так, словно я всего-навсего пластинка, выпущенная звукозаписывающей компанией.

В дверь позвонили. Может, бог услышал мои молитвы и послал мне что-нибудь путное, например, киску, но без тела? Вот за что я бы заплатил хорошие деньги и не продал бы никому – надо записать: карманная вагина от Google. Вот это была бы вещь.

– Ждешь кого-то? – Элфи отхаркнул мокроту в пепельницу на кофейном столике. У него манеры, как у использованного тампона.

Я продолжил листать контакты в телефоне, игнорируя его.

– Чувак! – Лукас толкнул меня в грудь ногой, опять, лежа напротив меня, пользуясь барабанной палочкой, чтобы почесать спину. – Зазнался, что ли? Кто за дверью?

– Смерть с косой. Или Дженна. Что одно и то же. – Я глотнул кока-колу – напиток, не наркотик, к сожалению, продолжая листать список имен.

Фэллон.

Иди к черту, Фэллон.

Я собирался трахнуть ее. Снова. Но в этот раз поставлю на четвереньки, в наказание за содеянное – ведь она сделала тату с моим именем на лодыжке, ставшим для нее оковами. У меня огромный список всего того, что мне задолжала Фэллон Лэнкфорд, и она вернет мне все сполна, ведь глубоко внутри она все еще любит меня. Это написано у нее на лице. Лицо, которое с годами все больше подходит стандартам Голливуда: пухлые губы, аккуратный носик, длинные ресницы. Я помню девчонку, скрывающуюся за этой маской, которая была без ума от меня. Проблема в том, что больше всего на свете она мечтала о славе.

Блэйк встал и направился к двери. Выглядел он так, словно собирался на войну: каждый его мускул был напряжен. Блэйк и Дженна все время не сходились во взглядах, и я никогда не видел смысла заставлять их играть по правилам. Я услышал голоса исходящие от входной двери. Рычание, раздражение, а затем металлический смешок Дженны, собиравшейся, кажется, плюнуть в лицо. Спустя несколько секунд оба вошли внутрь, позади них был кто-то еще.

Девушка.

Незнакомая.

Очередная чертова нянька.

Она вошла в квартиру, свет множества ламп освещал ее лицо, и все, о чем я мог думать, это как быстро я избавлюсь от нее. Она выглядела… нормально. Не в моем вкусе. Дженна находила таких, которые своей внешностью не вызывали у меня жуткий стояк, но все равно были достаточно симпатичными, чтобы я был вежлив с ними. Эта же была определенно ниже среднего роста. Дюймовочка с оливковой кожей, маленькой грудью и острым носиком. Длинные волосы цвета голубого льда – если бы мне нужна была хипстерша, я бы выбрал одну из тысяч кричащих фанаток, пытающихся пробраться за кулисы. Я был не совсем уверен, что на ней надето, но счел бессмысленным верить в то, что на самом деле она заплатила за это. Винтажное оранжевое платье с расклешенными манжетами и цветочной вышивкой едва прикрывало ее острые коленки. Какого черта я знаю, что означают эти слова, спросите вы? Потому что моя бездушная задница рекламировала «Armani» и «Balmain», чтобы поддерживать свою страсть к наркоте, на фоне которой Чарли Шин[7]7
  Американский актер, сценарист, младший сын актера Мартина Шина. Известен своими многочисленными скандалами в личной и общественной жизни, в том числе из-за злоупотребления наркотиками и алкоголем.


[Закрыть] показался бы просто бойскаутом.

Добро пожаловать в мой дурдом, Новенькая. С этого момента начинается ухабистая дорожка.

Я сделал еще один глоток колы и стиснул зубы. Новенькая канет в Лету через неделю максимум, как и остальные няньки до нее. Я в этом уверен. Я почти нажал на имя Фэллон – почти – но все же, хмурясь, спрятал телефон в задний карман.

Не сейчас.

Не здесь.

Не на глазах у всех этих придурков.

Дженна, первая стерва в Северной Америке, скрестила руки на груди и наградила меня таким испепеляющим взглядом, что чуть не подожгла все вокруг.

– Привет, Ал. Продолжишь просиживать диван и пердеть или поздороваешься с новой сотрудницей?

Я уважал Дженну. Она была единственной среди «костюмчиков», кто не спрашивал о сексуальных предпочтениях, не просил позировать для фото или не требовал пони на день рождения. Вот первая причина, почему я согласился на предложение о няньке во время турне «Письма Покойника». Предполагалось, что эта должность была занята два месяца назад, когда я покинул реабилитационный центр, но для начала мне, конечно же, пришлось заставить девять других нянек сбежать в слезах. А одна даже переехала в другой штат, чтобы нас разделяло расстояние побольше. Я надеялся, что к восьмой няне Дженна бросит эту затею, но она не сдавалась.

Дело в том, что я тот еще упрямец.

Я неохотно оторвал свою задницу от дивана и поковылял в сторону гостей.

– Для справки, – я затянулся сигаретой, выдыхая дым из ноздрей, как разъяренный бык, – Элфи в ответе за сомнительный аромат. Он не может без мексиканской кухни, когда приезжает в Лос-Анджелес.

– Чувак, ты прав. Не могу без нее. – Элфи загоготал с дивана, дополнив предложение отрыжкой. «Тако за мир во всем мире! Я должен основать некоммерческую организацию».

Я протянул новенькой руку. Мой рост – метр восемьдесят. Она – примерно метр пятьдесят. Можно сказать, она мне до пупка, что очень удобно, если бы я хотел заняться с ней сексом. Она подняла голову и встретилась со мной взглядом. Ее глаза, в отличие от волос, были темно-синими. И дикими. Глубокими, как хорошо звучащий аккорд.

Не совсем скучная. Отлично, крошка.

– Алекс Уинслоу.

– Инди Беллами.

– Тебя зовут Инди? – Я оценил ее с ног до головы. Ее маленькая потная ладошка пыталась пожать мою большую и холодную.

– Индиго. Как цвет.

– От этого лучше не становится, – усмехнулся я. Фактически потеряв к ней интерес, я выпустил дым в открытое окно и облокотился о стену, пытаясь вспомнить, о чем хотел спросить Дженну. Что-то про рекламу, в которой я снимался в середине года. «Versace»? «Pepsi»? Разницы никакой.

– Рада это слышать. Я с нетерпением ждала твоего мнения о моем имени, – сказала Инди.

Она все еще была здесь.

Она здесь, и она ответила мне.

Какого хрена?

Дженна пошевелилась где-то на втором плане, доставая телефон из сумочки от «Hermes» и просовывая его между нами.

– Вы двое пока узнайте друг друга получше, только чур оставаться в одежде. Мне нужно позвонить. Скоро вернусь. – Ее каблуки противно стучали по полу на всем пути до террасы.