Текст книги "Цена принцессы"

– Разумеется, ваше высочество, но вы должны поспать, чтобы завтра выдержать день в седле.

Сомневаюсь, что смогу уснуть на голой земле, зная, что неподалеку чародей, и мне нужно делать вид, что обеспокоена судьбой своих пациентов.

– Нет, я не могу, потому что…

– Я буду будить вас, – нетерпеливо перебил Холгер.

Решив больше не спорить, пошла за ним.

Ого! Ложе он мне устроил роскошное – возле костра на ворохе ароматной травы лежали волчьи шкуры. И все же я приготовилась к бессонной ночи. Но странное дело, после всех событий я уснула быстро, чтобы проснуться только на рассвете.

Бледно-розовый восход робко тянулся сквозь туман к замерзшей за ночь земле.

Закутавшись в серый мех, лежать было тепло и уютно. И я не спешила прогонять дрему и всего лишь высунула нос наружу.

Герцог меня не будил. А зря. Узнает Тенебриш, что я не занималась солдатами, но при этом они выжили, поймет, что его обманули. Поймет, что это Холгер отравил его наемников, а я его прикрыла, умолчав о горнике приторном…

Что ж, оставалось молить богиню, чтобы она отвела глаза Тенебришу.

Я лежала, укрывшись меховым одеялом с головой, и следила за Холгером, что называется, вполглаза. Мужчина сидел неподвижно, поджав под себя ноги, и наблюдал за танцем огненных языков. Неподвижный как статуя и такой же неэмоциональный. Отсвет костра падал на лицо, позволяя лучше рассмотреть благородные черты аристократа и уродливый шрам, занявший всю левую щеку. Теперь я видела, что багровый рубец в отблесках огня казался свежим и напоминал букву Т. Букву? Неужели это магическое клеймо Тенебриша?

– Холгер, ты мне нужен.

Я обмерла. Как там говорят в народе? Помяни темного, и он заявится в гости, принеся в подарок неприятности. Это точно про Тенебриша!

Слова прозвучали до дрожи близко – чародей стоял прямо надо мной. И я постаралась дышать ровно и глубоко, опасаясь выдать, что не сплю.

Герцог грациозно, как гибкий лесной кот, поднялся с земли. Без спешки приблизился и, остановившись у моих ног, спокойно спросил:

– Что случилось, Децем?

– С западного хребта сползает туман, не нравится мне он. – В голосе Тенебриша звучало раздражение. – Хочу проверить. Ты идешь со мной.

Брюнет без лишних слов разбудил кого-то из солдат, и тот заменил его у костра.

После ухода мужчин я досчитала до ста и только потом позволила себе с облегчением выдохнуть. Весьма неприятные ощущения возникают, когда лежишь на земле беспомощная, а над тобой стоит темный чародей и его магически связанный раб – оба ненавидят друг друга, злоба прямо-таки осязаема, и ты между ними, как сдерживающая стена.

Интересно, что не так с туманом? Хотя нет, гораздо интереснее, как долго не будет Тенебриша. У меня появилась чудесная, многообещающая, но при этом рисковая затея. Если попадусь, мне будет очень плохо. Ну а если повезет, быть может, уже сегодня я избавлюсь от своего врага.

Мысленно подбадривая себя, вылезла из-под меха.

– Доброе утро, – приветливо улыбнулась солдату.

– Д-доброе утро, ваше высочество! – Круглолицый здоровяк, веснушчатый и безусый, почти мальчишка, всполошенно вскочил на ноги.

– Я пройдусь, погуляю по стоянке, – сообщила для проформы часовому, глядевшему на меня во все глаза, как на чудо.

Впрочем, для него я им и была. Когда еще простой солдат мог находиться от принцессы на расстоянии в пять-шесть шагов?

– Ваше высочество, подождите немного, пока я разбужу товарища…

– Зачем? – перебила смущенного парня.

– Я буду сопровождать вас – приказ генерала.

Мне совсем не улыбалось привлекать лишнее внимание к тому, что собиралась сделать, поэтому надменно заявила:

– Никого не будите, оставайтесь здесь – я всего лишь иду за своими вещами в шатер его темнейшества.

Я решилась на кражу.

Нет, не так…

Я шла не воровать, а забирать свое, ведь артефакты принадлежат мне по праву рождения. Если богиня поможет, я верну их себе, пока чародей занят странным туманом. И когда у меня появится оружие, он за все ответит! В этот раз я не промахнусь!

– Ваше высочество, генерал приказал не оставлять вас ни на минуту.

– А я приказываю оставаться здесь и не следить за мной! – заявила капризно.

Надеюсь, не переигрываю, истерики закатывать, чтобы добиться своего, я умела плохо. Нелюбимая дочь управлять отцом слезами не может, а смысл тогда какой в них? Чтобы изводить слуг? Но тогда жизнь станет хуже в разы – я это поняла с ранних лет и редко привередничала.

– Ваше высочество, за вами не следят, вас оберегают.

– Кто? – Я горько усмехнулась. – Тот, кто виноват в смерти короля?

Парень досадливо скривился, но все так же ровным тоном произнес:

– Ваше высочество, главнокомандующий, генерал Холгер, проклят темным чародеем, не его вина, что он вынужден исполнять его приказы и при этом не может умереть.

Мне нужно было спешить и скорее обрывать разговор, но услышанное вынудило задержаться. Если есть возможность получить или уточнить информацию, не стоит ею пренебрегать. Проклятие… Слухи ходят о нем, да только это больше похоже на сказки.

– Что за проклятие? И почему главнокомандующий не может умереть?

Лицо солдата прояснилось. Он обрадовался, решив, что я никуда не иду? Наи-и-ивный!

– Проклятие подчинения – вы же видели его знак, шрам на лице? Генерала может спасти только истинная любовь. Как только его искренне полюбит юная дева, проклятие падет.

Я чуть не фыркнула, слушая этот бред. Холгер – прославленный родовитый красавец, выше него в стране был только король и несколько советников, поэтому нет, не поверю, что нет девушки, которая уже сейчас не любила бы его всем сердцем и душой.

На герцоге чары подчинения, несомненно, есть. Проклятие, разумеется, тоже, но только то, что падает на отступников, перебежчиков на сторону Тьмы.

– А со смертью что не так? Проклятие поднимет его после гибели живым мертвецом? Вечным слугой Эшкиля?

Суеверный солдат, побледнев, сотворил отвращающий зло знак. И только потом, укоризненно глядя на меня, ответил:

– Нет. Я слышал, что чародей запретил ему умирать.

Если не сам слышал – это не значит, что оно так и есть.

Стараясь не думать о возмутительном требовании – как по мне, человек должен быть свободен в выборе дня, когда он встретится с Милосердной Матерью, – решила нагло настоять на своем:

– Что ж, сочувствую герцогу. Помолюсь о его судьбе богине, пока буду прогуливаться.

И поспешила прочь от костра.

– В-ваше высочество, – блеял позади парнишка.

Ему вторили смешки товарищей, которые, разумеется, давно проснулись, но не подавали вида и не спешили на помощь.

Что наш разговор внимательно слушают еще девять пар ушей, я знала. Ибо как это возможно – не пробудиться от шума? Даже если выставлен часовой, настоящие воины спят вполглаза. Это, кстати, слова самого Холгера. Давным-давно, на королевской охоте, подслушала его разговор с придворными дамами, которые игриво расспрашивали о буднях легионеров. Ответ его слушали вполслуха – их интересовало, не одиноко ли сапфирному генералу в шатре во время учений в горах.

В долине, где мы остановились, стелился туман. Плотный, белесо-молочный, он тянулся с поросшего темным лесом склона, заползая в наш лагерь вкрадчивой змеей. Видимость ухудшалась быстро, вскоре нельзя было рассмотреть, что находилось на расстоянии десяти шагов. Возможно, именно туман и помог мне уйти без сопровождения? Главное, что я добралась до черного шатра без препятствий.

Сердце билось угодившей в силки птицей, когда я входила внутрь. Ужасно трусила, что Тенебриш уже вернулся, а я не заметила из-за мглы, но упустить возможность отыскать свои амулеты я не могла. Даже если боевых не найду, возьму парочку из тех, которые помогут сбежать, чародей не заметит. Амулет полной невидимости от поисковых чар не спасет, но если по следу будут идти обычные люди, я смогу от них уйти.

Оглядевшись в полумраке, обмерла: в темном углу стоял чародей! Я дернулась к выходу… и застыла, в последнюю секунду поняв, что это не Тенебриш, а его плащ, зависший в воздухе. Черное, расшитое серебряными тайными знаками одеяние парило над землей. Это, видать, чтобы не помялся? Забавный способ бороться со складками.

Успокоившись, внимательно осмотрелась – шатер действительно пуст. В восточном углу громоздились сундуки, собранные мной в дорогу, в противоположном – вещи Тенебриша. Именно к ним я и направилась.

Сразу на проверку напрашивались два больших сундука и три ларчика. Из маленьких смогла открыть только один, в нем хранились какие-то зелья – подписанные, но я не стала читать этикетки. Первый из больших оказался набит книгами с клеймом Аркиола на кожаных обложках. Вот мерзавец! Тенебриш обворовал библиотеку в моем замке! Ну ничего, я и за это поквитаюсь с ним.

Второй сундук хранил мужскую одежду темной расцветки, там я и понадеялась найти амулеты. А где еще можно прятать драгоценные предметы, как не в белье? Ладно, я устроила обыск, судя по всему, впустую, мои артефакты или у Тенебриша, или в одной из закрытых шкатулок… Но надежда умирает последней – я не прощу себе, если не проверю сундук.

Ох, видели бы меня сейчас подданные! Наследница Мизгира роется в чужих рубашках и штанах! Но на что только не пойдешь ради спасения, своего в первую очередь.

– Держитесь… еще немного…

Услышав голоса приближающихся людей, я в ужасе замерла.

Тенебриш! Уже возвращается! И не один!

Сбросив оцепенение, я быстро побросала вещи обратно на место. Куда бежать? Где спрятаться?

Не придумав ничего лучшего, я присела за сундуками. Высокие, почти мне до груди, за ними можно укрыться хотя бы на время.

Что будет, когда темный пройдет в этот угол шатра, старалась не думать.

– Осторожнее, ваше темнейшество.

– Зови меня Децем, дорогуша.

Я так удивилась, что немного наклонилась в сторону, выглядывая в щель между сундуками, чтобы собственными глазами увидеть чародея, обнимавшего коротко стриженную девицу.

– Да, досталось вам, – сочувственно произнесла она и тут же восхищенно добавила: – Но как лихо вы их огнем накрыли!

Не узнать рослую Куницу сложно, особенно когда она единственная женщина, кроме меня, на три сотни с лишком мужчин. Прачек, шлюх в обозе не было – все же не на полномасштабную войну шел чародей, а за невестой в мирный город. Высокая, жилистая наемница с неаккуратно обрезанными черными волосами считалась бы симпатичной, если бы не прилипшее к лицу угрюмое выражение.

Вчера наблюдала мерзкую картину, как молоденький солдат приблизился к ней, чтобы подарить бледно-голубой цветок. Под сдавленные смешки окружающих товарищей она его приняла, чтобы швырнуть парню в лицо и, приставив меч к его животу, покрыть отборной руганью.

У меня даже уши загорелись от стыда. Нет, я понимала, что женщине нелегко, приходится постоянно доказывать, что она достойна называться воином, но зачем вести себя так отвратительно? Неужели паренек не сообразил бы, что его ухаживаниям не рады, скажи она ему об этом прямо, не оскорбляя? Наверное, я чего-то не знаю или не смыслю…

Сейчас же Куница, грубиянка и мужичка, бережно поддерживала шатавшегося чародея. Прежде чем опуститься на постель, он попытался снять рубаху самостоятельно.

– Разрешите я, – угодливо предложила она. – Позволите разрезать?

– Режь смелее!

Правая рука Тенебриша от кончиков пальцев до локтя оказалась опухшей, кроваво-красного цвета, будто он засунул ее в кипящее масло. Сплошной ожог… Откуда он у него?

Ой, а ведь чародея сейчас будут лечить! И ларчик с лекарствами тут! Точнее – я тут!

– Дорогуша, возьми из белого ларца горшочек из необожженной глины – там мазь, которая поможет мне быстро исцелиться.

Я постаралась слиться с землей, сжавшись в комочек. Если повезет, то наемница, озабоченная состоянием пациента, меня не заметит.

Так и вышло: раздались легкие шаги, затем скрип крышки ларца.

– Вот этот?

– Да, умница.

И все же откуда у чародея жуткая рана?

Я чуть не ахнула, когда вспомнила, что Тенебриш вместе с герцогом собирался смотреть на туман… Неужели это был не совсем туман? А одна из ночных тварей, которая подкрадывается к людям, окутав их клубами мглы? И если Тенебриш в таком плачевном состоянии, что с герцогом? Где он?

Невзирая на предательство Холгера, я не хочу, чтобы он погиб, особенно так глупо. Пускай он государственный преступник, но не заслужил страшной смерти от зубов нечисти.

– Да-а… – Женский стон выдернул меня из размышлений.

А?.. Мне послышалось?..

Сладострастный стон повторился.

Выглянув в щель между сундуками, я опешила – чародей и наемница целовались!

Как это я так задумалась, что не заметила, к чему идет дело? Слишком резкий переход от лечения к распутству. Вот только что наемница смазывала рану темного мазью, а уже сейчас он жадно ее целовал. И девица, резко реагирующая на несмелое ухаживание солдата, с готовностью отвечала на ласки своего нанимателя.

– Еще… – стонала бесстыжая, пока чародей грубо мял ее грудь.

Вот это да! Еще ночью приставал ко мне, а теперь к ней… Быстрый, гад!

Сидя за сундуками, через узкий проем между ними я невольно наблюдала за внезапными постельными игрищами. Было противно. И в то же время любопытно. Что-то неправильное мне виделось в том, что раненый темный поспешил завалить наемницу, будто больше не испытывал боль.

Хотелось зажать уши, закрыть глаза, провалиться сквозь землю… И в то же время зрелище притягивало, удерживало, и я не могла от него оторваться. Наверное, несостоявшаяся консумация и попытка изнасилования лишили меня последнего стыда? А может, виновато проклятое любопытство? Или я была просто испорченной?..

А затем что-то поменялось. Гримаса, похожая больше на мучительную, чем от удовольствия, несколько раз исказила лицо наемницы, и теперь бисеринки пота усеивали ее лоб, словно она пробежала длинную дистанцию в тяжелом облачении и с оружием. Она даже дрожала – я четко видела это в свете магических светильников.

Странное соитие…

В какой-то момент наемница попыталась лечь на живот, но Тенебриш не позволил, одной рукой удержав за талию, а второй шлепнув ее по заднице.

– Стой! – приказал он грубо.

– Не могу больше, – прошептала она.

– Не шевелись, дура!

Оскорбительное слово, будто прыжок в ледяную реку, вмиг остудило мои горящие щеки.

Когда чародей шлепнул ее по ягодице, я сразу не сообразила, что ударил он правой рукой. Той, которую ранее покрывал волдырь ожога. Сейчас же рука темного была целой и невредимой!

И тут до меня дошло. Тенебриш не просто обладал наемницей. Он выкачивал из нее силы, как это умели в древности темные слуги Эшкиля. Те самые, против которых поднял народное восстание мой предок. Вряд ли Куница согласилась лечь под Тенебриша добровольно. Он зачаровал ее!

Тошнота подкралась подло – незаметно и не вовремя. Закрыв рот ладонью, впилась в нее изо всех сил зубами, чтобы не закричать. Я отчетливо представила, что могла быть на месте наемницы. И буду, если не сбегу!

Тем временем побелевшая женщина, потеряв сознание, рухнула. Но чародей ее не оставил…

Зажмурившись, принялась мысленно молиться Милосердной Матери – лишь бы не видеть и не слышать ничего.

– С-скотина! Ты же обещал! – Страшное рычание, раздавшееся у входа в шатер, заставило меня вздрогнуть.

Темный вихрь налетел на чародея, откинул его в сторону – и стих. Им оказался герцог Холгер. Упав на одно колено, он беззвучно корчился, из его носа и шрама текла кровь. Проклятие наказывало за то, что набросился на хозяина?

– С ума сошел, Кайрон? – Тенебриш медленно поднялся, настороженно глядя на герцога, как на бешеного волка.

– Я спас тебя, ты поклялся не трогать ее до Форка, – проскрипел тот, болезненно морщась.

Застегнув штаны, чародей неторопливо отряхнулся, приводя одежду в порядок.

– Я клялся не трогать принцессу, про наемницу речи не было.

Холгер бросил взгляд на тело, распростертое на черном меху. Облегчение на его изуродованном шрамом лице сменилось растерянностью, а затем – грустью.

– Значит, это Куница?

– А ты знаешь других женщин в отряде? – обманчиво спокойно произнес темный. – Как мне ни нужна сила, а на мужиков я не кидаюсь. Или принцесса, или Куница. Правда, я мог бы еще прирезать парочку человек, чтобы восстановиться… Что, по-твоему, лучше?

Мужчины смотрели друг другу в глаза. Чародей сверху вниз, герцог – стоя на одном колене, но гордо подняв голову.

Холгер, прерывисто вздохнув, обреченно прошептал:

– Ты – чудовище, брат.

Я чуть не выдала себя, но вовремя зажала рот рукой.

Они – что… братья?! Или это оборот речи такой? Да нет, не могут они быть братьями! Родители герцога безумно любили друг друга! Как в древних легендах, когда один возлюбленный не может жить без другого. И это не пустые слова – отец Холгера умер через год после жены, не смирившись с утратой.

– Благодари за это нашего папочку, – хохотнул чародей, невольно развеивая мои сомнения. – То, каким я стал, целиком его заслуга.

– Ну да, и старая ведьма, твоя мать, тут совсем ни при чем, – скептически заметил герцог.

– Папаша знал, с кем меня оставлял, – возразил чародей. – Взял бы к себе в замок, признал бы – и я вырос бы таким же добреньким, как ты.

Но вскоре ухмылка стерлась с его лица. Он попытался привести наемницу в чувство – не вышло.

– Она не дышит! – В его голосе послышалась растерянность.

Превозмогая боль, герцог поднялся и приблизился к кровати. Несколько тягостных минут он искал пульс на шее Куницы, слушал ее сердце и дыхание. Искал малейшие признаки жизни – и не нашел.

– Ты выпил ее досуха, Децем. – В гневном голосе Холгера прозвучало отвращение. – Шэйш тебя раздери! Ты ее убил!

– Нет, смотри лучше, – не поверил чародей.

Злой герцог покачал головой:

– Она мертва!

Тенебриш решил убедиться самому – с его руки слетела черная сверкающая игла и впилась в тело наемницы. Оно не пошевелилось. Затем еще одна и еще… Ничего, никакой реакции. Будь женщина без сознания, она прореагировала бы на удары.

– Прекрати измываться над трупом, – глухо произнес Холгер.

– Это все твоя принцесса! – прошипел чародей сквозь зубы. – Если бы ее где-то не носило с исцеляющим амулетом, мне не пришлось бы связываться с наемницей!

Я сжалась от ужаса. Он хочет сказать, что это я виновата в смерти Куницы?

На миг я дала слабину, позволив себе испытать чужую вину, затем опомнилась. Нет, нет! Это не я очаровала наемницу, не я выпила ее жизнь, не сумев остановиться. И то, что меня не оказалось рядом с раненым чародеем, его не оправдывает.

– При чем тут Кьярин, если это ты не дождался помощи? – выразил мои мысли герцог. – Если бы это случилось в первый раз, Децем, я бы поверил в твое возмущение.

– Думаешь, легко остановить тварей, получить ранение и устоять перед соблазном унять боль? – прошипел темный. – А вообще, заткнись, Холгер, и помоги избавиться от тела!

Воин поморщился.

– Проблема – не тело. Твои наемники поинтересуются, куда делась их напарница, которая вызвалась провести тебя в шатер и осмотреть рану.

Помолчав немного, чародей снял с руки перстень и швырнул в брата:

– На, возвращаю амулет невидимости! Поведешь коня Куницы с вещами.

– Зачем?

Герцог все же надел артефакт и, активировав его, исчез.

– Иллюзии не умеют управлять лошадьми, – коротко бросил Тенебриш.

После чего простер руки над трупом и быстро зашептал заклинание. Спустя секунды от тела отделились багровые искорки, собрались в облако, которое вскоре обрело очертание женской фигуры. Еще несколько мгновений – и в шатре появилась еще одна Куница. Полностью одетая и живая! Что это иллюзия, я ни за что бы не догадалась. Силен чародей, ох, силен!

– Чего уставились? – грубо рявкнула женщина. – Чтобы я еще раз согласилась работать на чародея! Я требую разорвать договор!

– Да пожалуйста, – издевательски протянул Тенебриш, – разрывай.

В руке иллюзии возник увесистый мешочек с монетами, даже послышался характерный звон. С независимым видом «наемница» вышла из шатра, бормоча что-то угрожающее.

– Уведи ее коня подальше в лес, – приказал Тенебриш невидимому герцогу. – Волки доделают остальное.

– А как быть с ее товарищами?

– Об этом не беспокойся, я продолжу вести иллюзию, отвечу, если спросят.

И в подтверждение его слов с улицы донеслось немного визгливое:

– Куда прешь? Гляделки раскрой!

По-моему, чародей переигрывал – Куница была грубой бой-бабой, но не истеричкой.

– Холгер, иди за ней, – велел темный. – Я уберусь тут и пойду следом.

Порыв откуда-то взявшегося ветра шевельнул локон у моей щеки, такое ощущение, что меня успокаивающе погладили. Погладили невидимой рукой…

Я сжалась, с силой обхватив колени. Нет, мне показалось. Никто не знает, что я здесь спряталась.

Чародей, дождавшись, пока останется один, вновь простер руки над мертвой женщиной. Очертания ее тела поплыли, словно рисунок на песке, который смывает речная волна: накатила один раз, второй, третий – и нет его…

Я не могла оторвать взгляд от жуткого зрелища. Глядя, как за считаные секунды исчезает Куница, как ее тело медленно превращается в прах, который опадает на застеленную ковром землю, ощутила, как сама цепенею от холода. Вот так просто – был человек, и уже нет его. Даже безымянной могилы не осталось, возле которой путешествующий жрец мог бы помолиться Милосердной Матери о душе.

Уничтожив труп, Тенебриш покинул шатер.

Я же принялась считать до ста, сбиваясь и путаясь. Хотелось сорваться отсюда сразу, чтобы покинуть страшное место, где произошло циничное убийство, но приходилось терпеть – мне не улыбалось наткнуться на чародея.

– Девяносто девять… сто, – вырвалось нервное вслух.

Сдерживая порыв бежать как можно быстрее, прокралась к выходу. Прислушалась. Возле шатра никого. Мне было на руку, что даже наемники не пожелали зажигать костер поблизости от места отдохновения темного. Золото они любили, чары – нет и потому, как и все здесь, побаивались Тенебриша.

Оказавшись на свежем воздухе, сделала несколько глубоких вдохов, успокаиваясь и пытаясь прогнать запах тлена, который забил нос, лишая обоняния. А еще мне чудилось, что вонь пропитала мою одежду и волосы.

Перед глазами одни картинки сменяли другие: вот рука чародея грубо сжимает грудь наемницы в тот момент, как его бедра ударяются об ее подтянутые ягодицы… она теряет сознание… он распыляет ее труп…

И звуки. Звуки! В ушах все еще раздавались его стоны наслаждения и ее предсмертные хрипы… Как я буду жить с этим? Как искоренить из памяти очередной ужас, поселившийся во мне по вине Тенебриша?

Очередной?

Так, надо успокоиться. Можно подумать, увидела нечто сверхужасное. Что может быть кошмарнее, чем убийство отца? Гибель Куницы – очередная смерть от рук – кхм, не совсем рук в этот раз – чародея. Он – темный. Он разрушает и уничтожает, это его сущность. Нельзя ждать, что он будет создавать цветочки и вызывать дождь благодарным поселянам. Он – темный, пора воспринимать его так. Темный, бездушный монстр, чудовище в человеческом облике.

Так рассуждая, мысленно разговаривая сама с собой, я понемногу успокоилась.

К костру, возле которого «лечила» десятку от горника, вышла немного с другой стороны – для этого пришлось действительно прогуляться по лагерю.

Проходя среди солдат, занимавшихся подготовкой к переходу через долину, ловила любопытные и сочувственные взгляды. Вражды не чувствовала, как и не опасалась, что меня кто-то может обидеть – для простых жителей Мизгира члены королевского дома были не просто особами благородного происхождения, а потомками великого героя. Меня защищала кровь Сержа Смелого. Защищала почти ото всех…

Испокон веков повелось, что пришедшие на Тарру маги привносили что-то новое и важное или же совершали великие подвиги. Предок отличился: он помог будущим святым покровителям Кронии изгнать из нашего мира Эшкиля и создал страну, свободную от темной магии. Серые Сторожевые Столбы, расставленные в Мизгире по схеме паутины, уберегли богатый на алмазные и корундовые месторождения край от темных чародеев, которые не признавали накопителей из других драгоценных камней. Сейчас мизгирские бриллианты, рубины, топазы и сапфиры высоко ценились во всем мире.

– В-ваше высочество! – Меня догнал бледный парень, тот самый, который пытался за мной увязаться. – Вас искали.

– Кто? – Я постаралась изобразить равнодушие.

– Тут такое произошло…

Другие солдаты из «спасенной» мной десятки занимались сбором вещей и как-то странно косились на меня. Я даже заволновалась: вдруг измазалась или что-то не так с одеждой, что она теперь выдает, где я была?

– Видели, какой в долину спускался туман? – произнес солдат, краснея. – Нас окружали сумрачные.

Я вздрогнула.

В горах туман сам по себе опасен – он скрывает ямы и обрывы, поэтому легко сломать себе что-нибудь или вообще сгинуть в пропасти. Но сумрачные – гарантированная смерть, если, разумеется, у путешественников нет артефактов высшей аристократии.

Приходя вместе с туманом, ночные твари окружают людей поодиночке, брызгают обжигающим ядом с желез на передних лапах. И пользуясь тем, что человек от боли не может сосредоточиться и дать отпор, убивают. После чего переходят к следующему. Все происходит настолько быстро, что сориентироваться и как-то объединиться редко какой жертве удается. Поэтому в большинстве случаев после встречи с молниеносно двигающейся нечистью никто не выживает.

– Но генерал с чародеем их остановили. – И с благоговением добавил: – Наш герцог – рейкс.

Не увидев на моем лице восхищения, юноша принялся объяснять:

– Рейксы – это лучшие воины королевства, которым выпала честь учиться при храме Рейкса Неистового…

– Я знаю, кто такие рейксы, – перебила я его.

Служители бога войны учили убивать темных чародеев-отступников и порождения мрака всех видов. Вот только принимали они не всех желающих, а тех, у кого была предрасположенность противостоять чарам иллюзии. Только таких темные не могли заморочить. Мой предок принадлежал к такому типу воинов.

– Простите, ваше высочество, я не подумал, – немного стушевался парень.

– Все в порядке, – успокоила и оценивающе пробежалась по нему быстрым взглядом.

Легионер, хоть и был рядовым, умел себя вести, даже смело обратился к принцессе. Значит, не так он прост. Вероятно, младший сын аристократического рода, настолько обнищавшего, что не сумел отправить его в военную академию, и юноша вынужден начинать карьеру с простого солдата. Три года верной службы – и его примут без экзаменов и учебу будет оплачивать государство. Длинный, но достойный путь.

– Ваше высочество, позвольте поблагодарить вас за спасение жизни.

Удивившись, я резко обернулась.

Солдаты десятки, которую полночи выворачивало наизнанку из-за горника приторного, слаженно опустились на одно колено и склонили головы – матерые и парочка еще безусых. Ветераны, неоднократно дававшие магическую клятву верности, и новички.

– От всей души примите нашу благодарность, ваше высочество, – с чувством произнес десятник, широкоплечий блондин с выбритыми висками и волчьими клыками на шнурке вокруг левого запястья.

Я почувствовала, как резко кровь приливает к щекам. Надеюсь, голос не вздрогнет, когда заговорю:

– Пусть Милосердная Мать хранит вас…

– Ларк, ваше высочество, – представился блондин.

– Пусть богиня хранит от зла вас, Ларк, и ваших воинов, – ответила традиционно и, приблизившись к десятнику, протянула ему руку.

Он деликатно поцеловал ее и не поднялся, пока я не подошла к каждому из его десятка.

Обычай целовать руки врачевателю древний, но я и представить не могла, что стану когда-нибудь его участницей. И тем более что меня будут благодарить, когда я этого не заслужила.

Принимать несправедливо признательность было не по себе. И это мягко сказано. Я не имела на нее права, ведь не спасала жизни, а всего лишь убрала часть симптомов пищевого отравления средней тяжести. И потому я чувствовала себя обманщицей.

А еще лгуном оказался Холгер – ночью я решила, что он предупредил связанных с собой клятвой верности людей об обмане. Выходит, что они не добровольно выпили горник? Его им подбросил Холгер? Или у него был сообщник? Этот Ларк, к примеру? Впрочем, не стоит забывать, что так герцог уберег своих воинов от гнева Тенебриша. Они не соучастники, а потерпевшие, и значит, если все откроется, не пострадают от рук темного.

Остатки тумана истаяли под лучами восходящего солнца, и мы двинулись в дальнейший путь.

– Яргал и Хваткий идут за ее высочеством сменными тенями.

– Хорошо, не спускайте с нее глаз – она любит попадать в истории. – Генерал задумчиво крутил отломанную веточку.

Взгляд его синих глаз устремлен на горизонт – горный склон, поросший хвойными деревьями, дубками и молодыми елками, изредка разбавленными синими махинами старых елей.

Блондин тепло улыбнулся:

– Ее высочество – удивительная девушка, добрая и красивая.

Генерал удивленно вскинул брови и внимательно посмотрел на сотника, сейчас также исполняющего обязанности командира ложно отравленной десятки.

– Вот поэтому за ней нужен глаз да глаз. Объявится рядом с ней чародей – сразу сообщаете мне. Отвечаешь головой, Ларк.

– Есть, мой генерал! – Мозолистая ладонь легла на грудь, прямо над сердцем. Браслет из клыков глухо звякнул.

Ларк, один из лучших мечников сотни Золотых Ос Сапфирного легиона, по молодости одолел волка голыми руками. Теперь его правый кулак, вошедший в пасть хищника, и запястье сплошь в белых шрамах. Клыки того самого животного пошли на браслет, который Ларк считал своим амулетом удачи. Он любил повторять, что, когда случаются неприятности, им сразу нужно давать в пасть, выбивая зубы.

Когда десятник ушел, Холгер пробормотал:

– Добрая и красивая… Дура!

И со злостью ударил по дереву.