Текст книги "Останься рядом"

Глава 8

Отец Мирона тоже бросил жену. Ему тогда было семь лет, а сестре – пять. С тех пор он был единственным мужчиной в семье. Он присматривал за сестренкой и помогал матери по хозяйству. Сестра давно вышла замуж за состоятельного иностранца и жила в Германии, но о матери он и по сей день заботился. Мирон знал, что такое жизнь без отца, поэтому обещал себе, что никогда не поступит так со своей семьей. Теперь судьба словно наказывала его за самоуверенность или заставляла понять и простить отца, поступившего когда-то так же.

Проехав по улицам частного сектора, где собаки захлебывались от лая, он увидел у открытых ворот мать. Поверх ее длинной ночной рубашки был наброшен халат с коротким рукавом. Загнав машину во двор, Мирон чмокнул мать в щеку и подошел к собачьей будке, вокруг которой метался сходивший с ума от счастья большой рыжий пес.

– Каштан! – Мирон потрепал его по загривку. – Привет, псина!

Пес отвечал хозяину звонким лаем.

– Заходи в дом, – прошептала мать. – Соседей разбудите. Завтра нацелуетесь.

Мирон не стал спорить и пошел за матерью, стараясь угадать ее настроение по походке.

Зайдя в этот простенький одноэтажный домик, Мирон почувствовал прилив сил и тепло, как будто его кто-то погладил по голове и обещал, что теперь все будет хорошо.

– Есть будешь? – спросила мать на ходу, не оборачиваясь. – Вечером чебуреки жарила.

– От твоих чебуреков я никогда не откажусь! – Мирон, ничего не евший после обеда, сглотнул слюнки. – Так, как ты, никто готовить не умеет.

– Ладно, – улыбнулась мать, запирая дверь на веранду. – Хватит подлизываться. Поговорить все равно придется.

– А я не отказываюсь. – Мирон пожал плечами и вошел в кухню. – Мне скрывать нечего.

В кухне, как всегда, вкусно пахло едой. В углу висела старая икона. На холодильнике стоял букетик сухих осенних цветов, успевших покрыться пылью и копотью. На столе лежала потертая клетчатая клеенка. Александра Николаевна была женщиной набожной, поэтому во всем придерживалась скромности и излишеств себе не позволяла.

– Нечего ему скрывать, – пробурчала мать, вынув тяжелую кастрюлю, завернутую в теплое одеяло. – Ишь какой! – Она поставила перед сыном чистую тарелку и открыла кастрюлю, доверху наполненную чебуреками. – Ешь, еще теплые. – Мать села напротив сына, подперев щеку кулаком. – Как узнала, что у вас там произошло, так и ждала, что ты приедешь.

– М-м-м-м! – покачал головой Мирон, откусив чебурек, полный сока. – Мамочка, ты кудесница! Кроме тебя, нигде чебуреков с чабером не ел. Самые вкусные на земле!

– Ешь, ешь на здоровье. – Александра Николаевна расплылась в довольной улыбке. – Вон как осунулся. Ну ничего, я тебя откормлю.

Улыбаясь матери, Мирон один за другим уплетал чебуреки, изредка вытирая жирный рот заботливо подложенными салфетками.

Покончив с поздним ужином, Мирон вкратце поведал матери историю своей любви. Она не стала его упрекать, лишь немного пожурила. Уложив спать в чистую постель, пожелала приятных снов и ушла в спальню.

Мирон попытался вспомнить, когда ему было так хорошо и спокойно, как сейчас. Скорее всего, лишь в далеком детстве. Жить в чужой квартире с чужими родителями было сложно, зато экономно. После свадьбы они с Юлей решили откладывать сбережения, чтобы однажды купить собственную квартиру. Но, став частью чужой семьи, он часто чувствовал себя не в своей тарелке. Постоянно нужно было думать о том, в какой одежде ходить по квартире, как разговаривать с женой, в конце концов, где и когда заниматься любовью. Его это тяготило, но постепенно он привык к такому образу жизни. Чтобы поменьше сталкиваться с Юлиными родителями, он стал чаще ходить с друзьями пить пиво и играть в бильярд. Да и с работы домой не сильно спешил. Юля жаловалась, что ей не хватает внимания мужа, но он лишь отмахивался: вся жизнь впереди, еще успеем надоесть друг другу.

Родители решили, что семейную жизнь дочери нужно спасать, и арендовали детям квартиру поблизости от своей. Дети поселились отдельно, но родители навещали их чуть ли не каждый день. Не выдержав, Мирон сам снял квартиру на другом конце города. Теперь Юлины родители бывали у них в гостях значительно реже. Но все равно вдвоем они прожили не так уж долго. Почти сразу Мирон встретил Анну, и все пошло вовсе не так, как хотели родители.

С ранних лет Мирон чувствовал себя ответственным за других: сначала за сестру с матерью, а потом – за жену. До сегодняшнего вечера он даже не представлял, как это давило на него. Неожиданно он почувствовал счастье и свободу. Он ушел от жены, избавив себя от необходимости видеться с ее родителями и обременительной ответственности; спрятался в доме любящей матери от криков новорожденной дочки; получил собственную комнату, отсутствие контроля и вкусную еду. Чем не мечта для взрослого мужчины, утомленного постоянными заботами? И неожиданно эта мечта стала явью.

«Не было бы счастья, да несчастье помогло, – подумал Мирон, поудобнее устроившись на мягкой подушке. – Поживу немного у матери, наберусь сил, а потом заживем с Анькой».

В эту ночь Мирон видел только хорошие сны.

Но Александра Николаевна времени даром не теряла. Едва уложила сына спать, как тут же позвонила невестке.

– Юленька, – сказала она приглушенным голосом. – Как ты, моя хорошая?

– Александра Николаевна, мне так плохо! – всхлипнула Юля в трубку. – Он у вас?

– Да, только что спать уложила, – с гордостью произнесла она. – Накормила, поговорила и постель постелила.

– И что он вам сказал? У него это серьезно?

– Я тебе так скажу, – прошептала она. – Если бы это было серьезно, то он сейчас не у меня в доме спал бы, а со своей пассией миловался. – Она усмехнулась. – Не зря говорят: запретный плод сладок. Сейчас немного поживет у меня под присмотром, остынет и вернется к тебе.

– Вы думаете? – с надеждой в голосе спросила невестка. – Вернется?

– Поверь мне, я знаю, что говорю! – Александра Николаевна самодовольно улыбнулась. – На коленях к тебе приползет прощения просить. Я не позволю какой-то вертихвостке семью разбить.

– Ой, Александра Николаевна! – прохныкала Юля. – Даже не знаю, что бы я без вас делала.

– Не волнуйся, все будет хорошо. У всех мужиков такое бывает, – уверенно заявила она. – Перебесится и поймет, что ты и малышка для него значите.

– Спасибо вам, – всхлипывая, произнесла Юля. – Я никогда не забуду вашей доброты.

– Все, а теперь спи, дочка. – Александра Николаевна прислушалась к звукам в доме и продолжила: – У тебя сейчас на первом месте должен быть ребенок. А с остальным я разберусь.

– Спокойной ночи, – прошептала невестка. – Дай бог вам здоровья.

– Спокойной ночи, моя дорогая.

Нажав на кнопку отбоя, Александра Николаевна вышла из спальни. Не включая свет, она прокралась на кухню и наполнила стакан водой. На лице ее заиграла умиротворенная улыбка. Выпив воды, она вернулась в спальню и, коротко помолившись, легла спать.

А вот Анне никак не удавалось уснуть. Она ворочалась, переворачивалась с живота на бок, убирала подушку, комкала одеяло, но сон не шел. Она думала о том, где сейчас Мирон, который так и не прислал ей сообщение. А что, если он вернулся к жене? Обиделся, что ее родители его на порог не пустили, и решил вернуться. От этой мысли Анне стало так страшно, что хотелось тихонько скулить.

«С матерью у него, конечно, состоялся серьезный разговор, – думала Анна, стараясь успокоить себя. – Он ей все объяснил, рассказал о нашей любви. Теперь она захочет познакомиться со мной. – Волнуясь, она кусала нижнюю губу. – Возможно, завтра. А после Мирон найдет квартиру для нас и подаст на развод. Господи, как же это прекрасно и одновременно страшно…»

Примерно с такими мыслями Анна продолжала ворочаться с боку на бок, когда луна начала незаметно бледнеть на сереющем небе.

В этот вечер всем участникам истории казалось, что они знают, как развернутся дальнейшие события в их жизни. По крайней мере, каждый знал, что собирается делать в ближайшее время. Но размышления часто далеки от реальности и то, что нам преподносит судьба, оказывается совсем не похожим на наши фантазии.

Глава 9

Месяц пролетел незаметно. Теперь стало очевидно, что разоблачение отношений Мирона и Анны не принесло им облегчения. Напротив, все усложнилось. До того как любовники открыли свои карты, им не требовалось больших усилий, чтобы встретиться. Теперь же шаг каждого из них находился под жестким контролем близких.

Родители Анны не спускали с нее глаз ни на минуту. Если она не приезжала с работы вовремя, мать закатывала скандал. Даже по телефону было сложно поговорить, потому что теперь, стоило Анне закрыться в своей комнате, родителям срочно требовалось попасть на лоджию, где хранилась провизия. Если мать заставала Анну за написанием сообщений, на нее снова сыпались упреки.

У Мирона дела обстояли не лучше. Как только он собирался сделать решительный шаг, уйти из родительского дома и снять квартиру, мать хваталась за сердце и требовала вызвать скорую. Опасаясь за здоровье матери, Мирон был вынужден общаться с Анной шепотом, накрывшись одеялом с головой. Выходные тоже проходили не безоблачно. Александра Николаевна подговорила многочисленную родню, чтобы те приходили на семейные обеды, ставшие в последнее время ритуалом. В большой семье Мирона, имевшей греческие корни, было не принято проявлять неуважение к родным, поэтому Мирон был вынужден полдня просиживать за столом с дядями и тетями.

Чтобы встретиться с Мироном, Анна стала задерживаться на обеденном перерыве, уходить домой до окончания рабочего дня или приезжала на работу с опозданием. Первое время начальство терпело такое поведение сотрудницы, но потом начались выговоры. Анна не обращала на это внимания, поскольку так она выкраивала лишние полчаса, чтобы побыть с любимым.

Чаще всего любовники встречались на съемных квартирах, пропитанных запахом табака и дешевых духов. Скоро Анна начала ненавидеть эти тайные встречи: приторно пахнувшее постельное белье, чужие ванные комнаты, быстрый секс по расписанию. Она хотела начать нормальную жизнь с любимым человеком. Но Мирон говорил, что не может уйти, пока мать не примирится с его выбором. Да и Анне, проникшейся рассказами о слабом здоровье Александры Николаевны, не хотелось брать грех на душу.

Александра Николаевна, в свою очередь, сдержала обещание и всеми силами помогала невестке вернуть мужа домой. Когда Мирон научился увиливать от семейных обедов под благовидным предлогом, мать придумала новую уловку. Ссылаясь на то, что неизвестно, сколько еще она протянет с больным сердцем, она умоляла привозить к ней на выходные Юлю с дочкой.

Поупрямившись, Мирон был вынужден согласиться. На это было несколько причин. Во-первых, так он усыплял чувство вины перед женой и говорил себе: несмотря ни на что, он принимает участие в жизни и воспитании дочери. А во-вторых, для него это было необременительно: Юля была неожиданно приветливой, улыбчивой и дружелюбной. Она ни разу не поднимала тему его ухода из семьи и не проявляла обиды. Мирону было вовсе несложно привезти жену к матери, чтобы этим простым жестом всех осчастливить. Понимая, что Анне такая дружба не понравится, он решил скрыть от нее визиты жены. Но, как известно, рано или поздно все тайное становится явным.

В один субботний день, привезя жену к матери, он украдкой договаривался с Анной по телефону о встрече. Как бы невзначай в комнату вошла Юля и весело спросила:

– Мироша, ты побудешь с Полечкой? Мы с мамой пока обед приготовим.

Надеясь, что возлюбленная не расслышала голос его жены, он тут же нажал на кнопку отбоя и отключил телефон. Он решил, что при встрече соврет Анне, что телефон разрядился, а он был не дома.

Анна, успевшая услышать голос Юли, тут же попыталась дозвониться Мирону, но безуспешно. В тот момент ей показалось, что она умерла.

«Говорит, что не уходит из-за больной матери, – подумала она, чувствуя, как слезы обжигают щеки. – А на самом деле налаживает отношения с женой. Даже телефон отключил».

Задыхаясь от ревности, она вышла из дома и отправилась в город, чтобы отвлечься, но по пути передумала и решила приехать к дому Александры Николаевны. Несколько лет назад она однажды была здесь. Тогда Мирон заболел, и она приезжала, чтобы проведать его.

Анна вышла на нужной остановке и села на лавку, с которой можно было наблюдать за домом Александры Николаевны. Через некоторое время она увидела, как из открывшихся ворот выехала машина Мирона. За рулем сидел он, а рядом, как догадалась Анна, – жена с ребенком на руках. Они проехали мимо, но Мирон ее не заметил, потому что о чем-то увлеченно разговаривал с женой.

Хватая ртом воздух, Анна едва сдерживала рыдания.

– Лжец, – заплакала она, не выдержав. – Лжец!

«Это же не я просила тебя уйти от жены, – думала она, всхлипывая. – Ты сам это придумал, сам сделал. А я поверила тебе. Как ты мог так поступить со мной?»

Ее бросало то в жар то в холод. Она не помнила, как добралась домой. Увидев на пороге дочь, мать даже не стала ее ни о чем спрашивать. На Анне лица не было. Вернувшись, она сразу закрылась в своей комнате, отключила телефон и, забывшись сном, до утра не выходила. Родители сочувствовали ее боли, но тайком радовались. Они надеялись, что ее злосчастный роман наконец окончен.

На следующее утро Мирон, не сумевший накануне дозвониться любимой, ждал ее, как обычно, за аркой. Он не знал, что в эту ночь измученная Анна приняла решение, что порвет с ним отношения, чего бы ей это ни стоило. Но, увидев знакомую машину, она почувствовала слабость в коленях. Мирон вышел ей навстречу и посмотрел в глаза. В этот момент она поняла, что, как бы она ни злилась, готова простить этому человеку все на свете.

Усадив Анну в машину, Мирон объяснил ей, что по выходным пообещал привозить к матери Юлю с дочерью, а не сказал ей об этом, чтобы не тревожить. Ему удалось уверить Анну, что все происходящее совершенно безобидно и связано только с ребенком, который не виноват, что родители решили развестись. Мирон, с которым уже успели провести множество нравоучительных бесед, принял решение заботиться о ребенке и жене. В его понимании он должен был покупать и привозить по звонку Юли все необходимое: еду, одежду, памперсы, лекарства. У них все останется как в нормальной семье, но жить и спать он теперь будет с Анной.

Анне было сложно принять такую позицию возлюбленного, но его не интересовало ее мнение по данному вопросу. Он принял решение, на которое она никак не могла повлиять. Анна могла допустить мысль, что Мирон будет содержать дочь и видеться с ней по выходным, но то, что он придумал, она понять не могла. Пока что она не хотела даже думать о том, как все будет происходить.

Однажды Анна с Мироном, прогуливаясь по городу, сели в сквере на скамейку.

– Мирон, – лицо Анны стало серьезным, – ты любишь меня?

– Конечно! – Он крепко обнял возлюбленную и страстно поцеловал в губы. – Почему ты задаешь такие вопросы?

– Потому что у тебя на руке все еще обручальное кольцо… – Анна замолчала, не желая даже произносить ненавистное ей имя. – Кольцо, которое тебе надела на палец другая женщина.

– Аня… – Мирон взволнованно посмотрел на кольцо. – Это всего лишь условность. Для меня оно ничего не значит.

– Правда? – Анна доверчиво подалась к нему.

– Конечно! – обрадовался он.

– Дай мне его, пожалуйста. – Анна протянула раскрытую ладонь.

– Зачем?

– Ты боишься?

– Ничего я не боюсь. – Нехотя стащив кольцо с пальца, он положил его Анне на ладонь. – Держи.

Улыбнувшись, Анна размахнулась и бросила его на большой газон, покрытый густой травой.

Мирон побледнел и обернулся.

– Ты же сказал, что оно для тебя ничего не значит? – спросила она с деланным весельем. – Правильно?

– Да, но зачем тебе понадобилось его выбрасывать?

– Если хочешь, иди поищи его. – В глазах Анны мелькнуло презрение. – Может, найдешь, пока не поздно.

– Я не буду его искать, – процедил он. – Просто не понимаю, зачем ты это сделала.

– Странно, что ты не сделал этого раньше сам, – ответила Анна гневно и встала со скамейки. – Не буду тебе мешать. Иди же, ищи кольцо!

Анна развернулась и, гордо вскинув подбородок, пошла к автобусной остановке. Мирон не стал ее удерживать. Но уже на следующий день они помирились, забыв об этом инциденте.

И снова все вернулось на круги своя: тайные свидания, короткие встречи и съемные квартиры. Тогда Александра Николаевна решила, что для невестки и ребенка слишком утомительно приезжать и уезжать в один и тот же день. Юля охотно согласилась оставаться ночевать в ее доме с субботы на воскресенье. На этот раз Мирон предусмотрительно сообщил Анне неприятную новость.

Этого влюбленная женщина вынести не могла. Она настояла на том, чтобы ночь, когда там остается жена, Мирон проводил с ней. Так появилась новая традиция: арендовать квартиру не на час, а на сутки. Александре Николаевне оставалось только скрипеть зубами от досады, что все пошло не так, как она рассчитывала. Родители Анны тоже ничего не могли поделать. Они решили закрыть глаза на отлучки дочери в обмен на то, что в будние дни она стала вести нормальную жизнь и больше не говорила о своей любви к Мирону. Родители надеялись, что, если не вмешиваться, эти отношения постепенно себя исчерпают.

Так у любовников начался новый этап во взаимоотношениях. Оба с нетерпением ждали субботы. Теперь они проводили ее вместе, а на ночь ехали в арендованную квартиру. Там они всегда устраивали маленький пир, покупая любимые продукты: вино, балык, сыры и сладости, а иногда заказывали еду на дом. Ночь для влюбленных пролетала, как один час. Все воскресенье до самого вечера они проводили в постели в объятиях друг друга. Затем приходили горькие минуты расставания и снова ожидание субботы.

Все это негативно отразилось на работе Анны. Нехватку общения они с Мироном компенсировали долгими телефонными разговорами. Самым удобным для этого, как ни странно, оказалось рабочее время. Анна каждый час выходила на улицу, чтобы поговорить с ним по телефону. Иногда она могла вернуться в слезах, иногда – с глупой улыбкой на лице. И счастье, и несчастье в равной степени мешали ей сосредоточиться на работе с заказчиками. Она допускала все больше ошибок, все больше клиентов оставались недовольны ее обслуживанием. В конце концов начальству это надоело. Ее уволили.

Анна, никогда не знавшая нужды, не слишком испугалась того, что стала безработной. Она знала, что обеспеченные родители всегда поддержат ее материально. Но она решила пока не сообщать им эту новость, а воспользоваться появившейся свободой на полную катушку.

Узнав об увольнении любимой, Мирон тоже обрадовался. Теперь можно было не скрываться, не считать минуты и не выкраивать время для встреч. Он соврал матери, что ему срочно нужно уехать на неделю в командировку, а сам снял квартиру и сделал закупку продуктов. Теперь с утра до вечера влюбленные были вместе.

Однако без контроля бизнес Мирона постепенно стал чахнуть. Те, кому он доверил управлять делом, спешили набить свои карманы. Прибыль становилась все меньше, но он был поглощен любовью и не придавал этому значения.

Как два наркомана, Анна, потерявшая работу, и Мирон, пустивший бизнес на самотек, наслаждались жизнью. Казалось, больше никто и ничто им не было нужно. Они были счастливы.

Глава 10

Но все когда-нибудь кончается. Как правило, в делах любовных все происходит с легкой руки какого-нибудь «доброжелателя». Кто-то из родительских знакомых увидел Анну заходящей с Мироном в чужой подъезд и поинтересовался, не вышла ли она замуж.

Услышав описание «мужа» и адрес, куда заходили молодые, Елена Анатольевна все поняла. Она видела Мирона всего один раз в жизни, но хорошо запомнила его и не могла спутать ни с кем другим. Домой она вернулась в скверном расположении духа.

– Ты должен это остановить! – крикнула она с порога, чтобы муж услышал ее. – Так больше продолжаться не может.

Елена Анатольевна разулась и бросила сумочку на полку.

– О чем ты, Леночка? – донесся голос Алексея Юрьевича из гостиной. – Что-то случилось?

– Оказывается, – сказала она, войдя в комнату, – рабочее время Аня проводит на съемной квартире со своим избранником, а не в офисе. Все наши слова и просьбы – как об стену горох.

Она тяжело опустилась на диван рядом с мужем.

– Откуда ты знаешь? – Прервав чтение, он отложил книгу в сторону. – Это достоверная информация?

– Да, достоверная. – Она вытерла испарину, выступившую над верхней губой. – Я только что ехала в лифте с Афенкиными, – вздохнула она. – Сказали, что уже не раз видели Аню в подъезде приятелей с каким-то мужчиной. Они приезжают туда каждое утро, чтобы подвезти знакомых на работу. И как раз когда они сидят в машине, видят, как приезжает Аня с Уваловым. Значит, она говорит нам, что идет на работу, а сама ездит по съемным квартирам, как дешевая проститутка.

– Позор! – Алексей Юрьевич в одних трусах вскочил с дивана. – Мало того что она губит свою жизнь, так еще и нас делает посмешищем! Сегодня ее одни встретили, завтра другие, а послезавтра станет известно, что она увела чужого мужа из семьи.

Алексей Юрьевич пригладил чуб на взмокшем от волнения лбу и поправил полосатые трусы.

– С этим пора кончать, – дрогнувшим голосом сказала Елена Анатольевна, повертев на пальце обручальное кольцо. – Пора нам вмешаться, хватит, намолчались уже. – Закрыв глаза, она покачала головой. – Иначе дело закончится ребенком, помянешь мое слово.

– Не каркай! – рявкнул Алексей Юрьевич на притихшую жену. – Никаких детей не будет! – Заложив руки за спину, он уставился в окно. – Ты адрес знаешь?

– Да. – Она пожала плечами. – Ты хочешь поехать туда?

– У тебя есть другие предложения?

Алексей Юрьевич отправился в спальню одеваться.

Через минуту он вошел в гостиную, где неподвижно сидела его жена. За это время он успел надеть брюки; над поясом свисало внушительного вида брюшко.

– Когда мы уже установим кондиционер? – спросил он, раздраженно застегивая ремень на брюках. – Жара невозможная!

Он провел ладонью по взмокшей красной шее.

– А чего ты на меня кричишь? – возмутилась жена. – Хочешь – устанавливай. Я тебе не даю, что ли?

– Ну что за жизнь?

Тихо выругавшись, Алексей Юрьевич снова удалился в спальню. Елена Анатольевна утомленно посмотрела ему вслед.

Скоро супруги двинулись в путь. Ни пробки на дороге, ни слепящее солнце, ни встретившиеся по пути приятели не смогли изменить намерений четы Кораблевых. Чем ближе к цели, тем увереннее в своих действиях они становились. Елена Анатольевна еще не видела своего мужа таким решительным. Ее переполняла гордость.

Когда они вошли во двор, Елена Анатольевна остановилась, оглядываясь по сторонам.

– Кого ты ищешь? – недовольно пробурчал муж.

– Мне Афенкина сказала, что они приезжают на темно-синем «ситроене». – Она ткнула пальцем в густую тень старой липы. – Кажется, это его машина.

– Значит, они на месте, – пробормотал Алексей Юрьевич. – Что ж, сейчас расставим все точки над і.

Ускорив шаг, он двинулся к подъезду. Взволнованная жена едва поспевала за мужем.

* * *

В однокомнатной квартире царил полумрак. На столе стояли бокалы с недопитым вином, в вазе лежали фрукты. Единственным напоминанием о некогда съеденной пицце были крошки на столе и коробка на полу. Окна квартиры выходили в тихий зеленый двор, в котором в такой час не было слышно никого, кроме воробьев и голубей.

Ни о чем не подозревавшие влюбленные наслаждались моментом близости. Анна лежала на животе на разобранной постели. Длинные темные волосы блестели в лучах красноватого вечернего солнца. Мирон пальцем писал на ее спине какие-то буквы и узоры, а она, зажмурившись, хихикала.

– Ты у меня такая красивая… – прошептал Мирон, гладя бархатную кожу Анны. – Я от тебя с ума схожу. Даже не верится, что ты – моя женщина. – Наклонившись, он заглянул ей в глаза. – Ты ведь моя?

– Нет, – засмеялась Анна, зажмурившись. – Я не твоя!

– Что? – Он перевернул ее на спину. – Не моя, говоришь? Сейчас мы это проверим!

Он принялся осыпать поцелуями ее нагое тело, пока ее дыхание не участилось.

Глядя на возлюбленную сверху вниз, он спросил тоном победителя:

– Так что ты теперь скажешь? Ты моя?

– Да, – томно прошептала Анна, раскрыв объятия Мирону. – Твоя, только твоя.

Мирон припал к ее зовущим губам.

Дверной звонок заставил их испуганно подскочить.

– Кто это? – забеспокоилась Анна, машинально натянув на себя простыню. – Ты ведь, кажется, заплатил до воскресенья?

– Да, – недоуменно развел руками Мирон. – Я не знаю, кто это может быть.

– Нужно посмотреть в глазок, – предложила Анна. – Только так, чтобы с той стороны не увидели.

Осторожно ступая босыми ногами, Мирон прокрался к двери и, прикрыв дверной глазок от света, заглянул в него.

– Наверное, ошиблись адресом, – прошептал он, так же осторожно вернувшись в постель. – Какая-то пара.

– Может, они тоже хотят снять квартиру? – Анна улыбнулась.

– Нет, – покачал головой Мирон. – Слишком пожилые для таких забав.

– Ты считаешь, что только в тридцать может быть такое, как у нас?

– Я считаю… – Мирон повалил Анну на лопатки. – Что такое, как у нас, вообще ни у кого не может быть. И никогда.

Не обращая внимания на звонки в дверь, Мирон принялся скользить поцелуями по телу Анны, дрожащему от возбуждения.

Не дожидаясь, пока им откроют дверь, родители позвонили Анне на мобильный.

– Пусть звонит, – шептала она, тяжело дыша. – Мне все равно…

* * *

– Что будем делать? – спросила Елена Анатольевна.

– Ждать, – сухо ответил муж. – Без машины он точно не уедет. Так что никуда они не денутся.

В ожидании супруги устроились на скамейке. Они поглядывали то на темно-синий «ситроен», то на часы. Но долго ждать им не пришлось.

Как только солнце коснулось горизонта, влюбленная парочка появилась на улице. Не разжимая объятий, они шли к машине. Увлеченные друг другом, они не заметили, как к ним направились родители Анны.

– Ну что? – уже издалека набросился отец. – Работаешь не покладая рук?

Анна вздрогнула и еще крепче сжала ладонь Мирона.

– Папа? Мама? – почти шепотом произнесла она, растерянно глядя на родителей. – Что вы здесь делаете?

– Ты лучше скажи, что ты здесь делаешь! – негодовала мать. – Надо понимать, ты уволилась?

– Меня уволили, – нахмурилась Анна и опустила глаза. – Сегодня…

– Неудивительно! – фыркнула мать, смерив взглядом парочку. – Ты же ничего вокруг не видишь.

Анна поморщилась, как от зубной боли.

– Мам, давай потом поговорим, – взмолилась она. – Дома.

Опасаясь вмешиваться, Мирон молча наблюдал за семейной сценой. Он поглядывал на свою машину, стоявшую всего в десяти шагах, как на остров спасения.

– Больше никаких разговоров дома не будет, – выпалила мать. – Я устала жить как на пороховой бочке! Никогда не знаешь, что ты выкинешь на этот раз.

– Аня, – перебил отец, жестом заставив жену замолчать. – Я вижу, ты чувствуешь себя вполне взрослой и независимой. – Он посмотрел на нее долгим изучающим взглядом, словно пытаясь отыскать знакомые черты в чужой женщине. – Тебе не пятнадцать лет, и ты имеешь право на собственный выбор…

– Алексей! – возмутилась Елена Анатольевна, недоуменно глядя на мужа. – О чем ты говоришь?

– Помолчи, скажешь, когда я закончу, – осадил он жену и продолжил: – Мы с мамой, в свою очередь, тоже имеем право на свое мнение. И мы считаем, что женатый мужчина тебе не пара…

– Он подаст на развод, – попыталась возразить Анна, с надеждой взглянув на Мирона.

Мирон опустил глаза.

– Когда разведется, тогда и поговорим, – отрезал отец. – Но я думаю, что этого не произойдет. Пока что он даже не потрудился снять с пальца обручальное кольцо. – Он ухмыльнулся.

Анна бросила взгляд на правую руку Мирона, потом на него: как она могла не заметить, что у него снова кольцо на пальце? Мирон потупился и молчал.

– Так вот, – продолжил отец. – Пока что ты должна принять решение, где ты будешь жить. Потому что если ты сейчас сядешь в его машину, домой можешь не возвращаться. – Прищурив карие глаза, он с презрением посмотрел на Мирона. – Делай выбор: или он, или мы.

– Я уже сделала выбор! – Анна оскорбленно вскинула подбородок. – Если вам не нужна больше дочь…

– Аня, – с укоризной произнес Мирон. – Не горячись. Давай не будем устраивать драм.

– Что? – Анна высвободила руку из ладони возлюбленного. – Ты… ты… лицемер!

– Давай поговорим, – сказал он настойчиво и спокойно. – Прошу тебя.

Анна устало вздохнула и убрала с лица пряди волос.

Мирон покровительственно взял ее за руку и отвел в сторону от родителей, не скрывавших ликования.

– Что бы ни происходило в твоей жизни, – прошептал он, глядя Анне в глаза, – помни, что это твои родители. Нельзя вот так взять и порвать с ними.

– Ты когда-нибудь думал, чего мне стоят встречи с тобой? – спросила Анна, неотрывно глядя в глаза любимому. – Мы же с ними постоянно ругаемся. Я больше так не могу. Я хочу жить с тобой. И сейчас лучший момент для того, чтобы мне уйти из дома.

– Ты же знаешь мою ситуацию… – Он жалобно посмотрел на Анну. – Не все происходит так, как мы хотим, понимаешь?

– Понимаю, – с вызовом ответила она. – Понимаю, что тебе понравилось жить с мамой. Значительно удобнее, чем неизвестность со мной и ответственность.

– Аня, ну зачем ты так? – Мирон взял ее за руки. – Я просто не хочу, чтобы со временем в твоих глазах пропал блеск и ты стала несчастна со мной.

– А почему я должна стать несчастной? – Голос Анны дрогнул.

– Потому что у тебя не будет ничего, к чему ты привыкла сейчас. – Мирон коснулся золотого браслета на ее запястье. – Ни этого… – Он тронул кожаную сумку, висящую на ее плече. – Ни этого… Я должен содержать жену и ребенка, чтобы не чувствовать себя сволочью. Ты останешься без поддержки родителей, а значит, должна будешь обеспечивать себя сама…

– Ничего, я снова пойду работать. – Анна пожала плечами. – Разве это проблема?

– Хорошо. – Мирон смотрел в сторону. – Родители сказали, чтобы ты сделала выбор. Но куда мы сейчас пойдем? Как мы сумеем так быстро найти квартиру?

– Переночуем на посуточной, а утром что-нибудь найдем.

– А если моей маме опять станет плохо от такой новости?

– Я тебя поняла. – В глазах Анны заблестели слезы. – Играть в большую любовь и совершать поступки – это не одно и то же.

– Ты не права…

– Я права. – Она посмотрела на обручальное кольцо на его пальце. – И папа прав. Ты снова носишь кольцо, потому что у тебя одна нога там, а другая – здесь.

– Я ношу его, чтобы мама не волновалась…

– Я твоим враньем сыта по горло! – закричала Анна в сердцах. – Даже не представляю, как ты ходил по тому газону в поисках кольца… – Она поморщилась. – Как подумаю об этом, противно становится.

– Я его не искал…

– Прекрати лгать. Что ни слово, то ложь. – Анна устало вздохнула. – Пойми, на двух стульях не усидишь!