Текст книги "Останься рядом"

Глава 3

Утром Анна проснулась совершенно разбитая. С трудом оторвав голову от подушки, она поморщилась от давящей боли в висках. Но ее плохое самочувствие было вызвано вовсе не выпитым накануне вином и не тем, что этой ночью она спала всего четыре часа. Дело было в ночном происшествии. С Анной всегда так случалось: от сильного огорчения она могла слечь с температурой.

Посмотрев в окно, за которым светило яркое майское солнце, она подумала, что произошедшее ночью больше похоже на сон, чем на реальность. Такого не могло случиться с ней, ярой противницей отношений с женатыми мужчинами. Она даже своих подруг не могла оправдать, если те становились на этот скользкий путь. И что теперь? Теперь она сама неожиданно пополнила их ряды.

«Ничего я не пополнила, – рассерженно возразила себе Анна. – Если бы я сразу знала, что Мирон женат, то между нами ничего не произошло бы. Так что теперь я просто забуду о случившемся, словно это был глупый, нелепый сон».

С этими мыслями она отправилась в ванную комнату. Механически елозя зубной щеткой по зубам, Анна старалась избавиться от чувства опустошенности. Она казалась себе грязной и порочной, как если бы совершила преступление. Затем чувство вины сменилось гневом и обидой, ведь Мирон банально соблазнил ее, скрыв свое семейное положение.

«Просто использовал меня, – думала Анна. – Как наивную школьницу! И кто? Мирон Увалов! Тоже мне, Дон Жуан нашелся…»

От мысли, что ею воспользовались, Анне стало обидно до слез. Она смотрела в зеркало и видела женщину, ставшую игрушкой для мужчины, жена которого сейчас находилась в роддоме.

Сбросив ночную рубашку, Анна забралась в душевую кабинку, включила прохладный душ и крепко зажмурилась в надежде, что вода унесет с собой воспоминания о прошлой ночи. Сегодня Анне как никогда не хотелось идти на работу. Выйдя из ванной, она плюхнулась на кровать и уткнулась носом в подушку.

– Аня! – Неожиданно откуда-то издалека раздался голос матери, звучавший глухо, словно через толстый слой ваты. – Ты завтракать собираешься, – голос прозвучал отчетливее, – или голодная на работу пойдешь?

Протерев глаза, Анна встала с постели.

– Сейчас приду! – сонно крикнула она и поплелась в кухню.

У плиты стояла мать, Елена Анатольевна, что-то помешивая ложкой в белой эмалированной кастрюле.

– Овсянка? – недовольно поморщила нос Анна. – Уже надоела.

– Надоела? – фыркнула мать. – В таком случае я напомню, что ты вполне можешь готовить завтрак сама, не маленькая. – Она покосилась на притихшую дочь. – Так ты будешь есть или нет?

– Буду. – Анна вздохнула. – Не обижайся, у меня просто голова болит.

Потерев виски, она заняла за столом свое любимое место. Мать поставила полную тарелку каши перед Анной.

– Ты вчера поздно вернулась. – Мать налила себе жидкой каши и устроилась напротив дочери. – Хорошо отпраздновали?

– Нормально. – Анна зачерпнула ложкой горячую кашу и отправила в рот. – Поговорили, потанцевали… – Она закашлялась. – И разъехались по домам.

– Ты сама приехала или тебя кто-то провожал? – Мать внимательно посмотрела на дочь и застыла в ожидании ответа, не замечая, как с ложки стекают вязкие капли.

– Женя подвез, – соврала Анна, сама не зная зачем. – На такси.

– Это хорошо. И как они тебе? Все те же оболтусы, что и раньше? – спросила мать, помешивая кашу в тарелке. – Или взялись за ум?

– Они теперь совсем другие. – Анна пожала плечами. – Бизнесмены, а не студенты. Ты их, наверное, не узнала бы.

– Так и должно быть. – В глазах матери вспыхнули искорки любопытства. – А за тобой кто-нибудь из них пытался ухаживать?

– Мам! – возмутилась Анна. – Почему это они должны ухаживать за мной? У Мирона вчера, например, дочка родилась. У всех теперь своя жизнь.

Она почувствовала, как к лицу прилила кровь.

– Вот как? – Мать изучающе смотрела на потупившуюся дочь. – Вчера ты ничего мне об этом не говорила.

– Я сама только под конец вечера узнала, что Мирон женат. – Анна чувствовала, что ее уши пылают. – Да и какое это имеет значение, женат он или нет?

– Какое значение? Можно подумать, он на тебя никогда видов не имел! – Мать всплеснула руками. – Думаю, он молчал до конца вечера, потому что на что-то надеялся. – Она доела кашу и отставила тарелку в сторону. – Пока жена в роддоме…

– Мама! – вспылила Анна, вскочив из-за стола. – Почему ты обязательно хочешь все опошлить?

– Да что ты такая нервная с утра? – Мать встала и убрала грязную посуду со стола. – Просто так чаще всего и бывает… Когда жены беременные или рожают, мужикам непременно чего-нибудь эдакого хочется…

– Ты всегда всех подозреваешь в самом худшем! – Анна выбежала в коридор. – Но только не думай, что у других все так же, как у тебя!

– Что? – удивилась мать. – Ты на что это намекаешь?

Поспешно обувшись и схватив сумку, Анна выскочила из квартиры. Слезы душили ее. Признать, что слова матери оказались правдой, было выше ее сил. В то же время она понимала, что именно это вчера и произошло: Мирона, уставшего от беременной жены, потянуло на подвиги. Вчера подвернулась она, а могла быть и другая. Большой разницы не было.

Приключение, просто приключение.

Мысль об этом была мучительной. Утро началось вовсе не так, как Анне хотелось бы. Ночное происшествие уже принесло первые плоды: ссора с матерью испортила настроение на целый день.

«И где вы только взялись на мою голову? – думала Анна, стоя в переполненной маршрутке. – Дернуло меня ананас покупать, когда они там стояли. Лучше бы мороженое взяла. И черт с ними, с лишними килограммами».

Не переставая корить себя, Анна подошла к входной двери в офис и обомлела. Перед ней словно из-под земли возник Мирон с огромным букетом белых роз, в центре которого красовалось алое сердце из цветов.

– Зачем ты здесь? – Анна остановилась, словно боясь приблизиться к нему. – Уходи, нам не о чем говорить.

Сегодня он был одет торжественно: белая рубашка, темно-серые брюки и туфли, начищенные до блеска.

– Я хочу попросить у тебя прощения. – Мирон виновато смотрел Анне в глаза. – Вчера я плохо поступил с тобой, и мне очень жаль. Правда.

– Боишься, что я все твоей жене расскажу? – Она смерила его презрительным взглядом. – Нужен ты мне очень! Я уже все забыла, так что спи спокойно.

– Во-первых, я ничего не боюсь, а во-вторых, ничего не забыл. – Мирон не сводил с Анны внимательных серых глаз. – Я всю ночь не спал и думал о том, что между нами произошло. Для меня это не просто так…

Анна заметила, что он на самом деле выглядел уставшим, словно не спал ночь. Но ей ни капли не было его жаль. В ее голове пронеслась мысль, что он так не ради нее нарядился, а ради жены, к которой наверняка собрался в роддом. И букет, наверное, для нее же купил. Анна знала, что Мирон очень эмоциональный, поэтому мог принять такое спонтанное решение прямо по пути к жене. Приоделся, побрился, купил цветы, а потом, растаяв от воспоминаний, решил заехать на работу к любовнице.

Трогательно до слез!

– Знаешь, мне совсем не интересно, что ты думаешь и как тебе спится. – Обогнув Мирона с букетом, Анна решительно направилась к двери. – А цветы лучше жене отнеси, пусть порадуется, потому что мне они не нужны.

– А ты о моей жене не переживай. – Мирон с размаху швырнул букет на дорогу. – О ней есть кому заботиться.

Пролетевшая на большой скорости машина тут же раздавила розы, превратив их в белое облако лепестков.

– Вот и прекрасно! – Анна злорадно засмеялась. – Жаль, что твоя жена не знает, как ей повезло с таким заботливым мужем!

Хлопнув дверью, она скрылась в офисе.

День был для Анны испорчен. Один неосторожный шаг поссорил ее с матерью, испортил настроение и желание работать. Анна злилась то на себя, то на Мирона, который так бесцеремонно вмешался в ее жизнь. Ее радовало только то, что она не сообщила номер своего мобильного телефона ни ему, ни Жене. По крайней мере, Мирон не мог ей ни позвонить, ни написать. И не надо!

Забыть, поскорее забыть! Что было, то прошло…

Вернувшись домой после тяжелого рабочего дня, Анна наспех поужинала и легла спать в таком же дурном настроении, в котором и начала этот день. Но утром, к своему удивлению, она проснулась бодрой и свежей. Умывшись, она даже несколько раз улыбнулась своему отражению и состроила себе глазки.

«Что ж, – думала она, с аппетитом уплетая собственноручно поджаренную яичницу с беконом. – По крайней мере, это какое-то приключение. Засиделась, как лягушка в болоте. Уже пора было вспомнить, как это – провести ночь с мужчиной, а то так и до старой девы недалеко».

Подойдя к офису, она замерла как вкопанная: у двери ее снова поджидал Мирон. Теперь он был одет в джинсы и футболку, но в руках у него был не менее шикарный, чем накануне, букет розовых роз.

– Я подумал, что тебе не нравятся белые, – сказал он весело. – Поэтому сегодня купил розовые. Так лучше?

– Дурак, – процедила Анна. – Не приходи сюда больше. Я не желаю тебя видеть.

Мирон покачал головой.

– Не могу. – Даже через линзы очков было видно, что его глаза воспалены от усталости. – Теперь не могу.

– Что ты хочешь сказать? – насторожилась Анна. – Что значит теперь?

– Ты же знаешь, что я любил тебя тогда, много лет назад?

– И что?

– Та юношеская любовь прошла, и я забыл о тебе. Хотя если бы ты попросила помочь, то я бы никогда не отказал. – Мирон был непривычно серьезен. – Но после того, что сейчас случилось между нами, я уже не смогу забыть тебя. Не смогу выкинуть из головы, как тогда. Понимаешь?

– Не понимаю. А как же твоя жена? – ехидно поинтересовалась Анна. – На ней ты, конечно, женился по принуждению и теперь мучишься?

– Нет. Я люблю свою жену, и она – мать моего ребенка. – Мирон смело смотрел Анне в глаза. – Но тебя я тоже люблю. Хотя совсем иначе.

– Это как?

– Я не смогу жить, зная, что ты принадлежишь кому-то другому. Я ревную тебя.

– Не зря у нас тогда ничего не получилось. – Анна покрутила пальцем у виска. – Ты просто псих.

В это утро Мирон снова остался стоять за дверью с букетом цветов.

Глава 4

На самом деле Анна уже не злилась на Мирона и не считала его психом. Ее сердце давно смягчилось по отношению к старому знакомому. Он был таким искренним и непосредственным в проявлении своих чувств, что на него, как и на ребенка, сложно было долго сердиться. Но Анне было проще изображать из себя неприступную и оскорбленную особу, чем признать, что она простила Мирона.

Усевшись за рабочий стол, она просматривала почту, но думала совсем о другом. То, что сказал ей Мирон, было правдой: она всегда знала, что может попросить его о помощи. Много лет назад, когда их студенческий роман не сложился, он действительно неоднократно приходил ей на выручку.

Например, однажды был такой случай. Родители купили Анне дорогую шубу, которую она боялась сдавать в институтскую раздевалку, поэтому носила в пакете на лекции. Это никому не мешало, а она была уверена в том, что не придется ехать домой раздетой. Случаи пропажи из гардероба происходили раз в десять лет, однако ей не хотелось оказаться в такой неприятной ситуации.

Институт, в котором училась Анна, находился в арендованном у интерната помещении. Директор интерната был известен своим дурным нравом и хамством. Однажды Анна, опоздав на лекцию, шла по пустому коридору. У лестницы ее остановил тот самый директор.

– Что это? – спросил он строго, указав на пакет в ее руке.

– Шуба, – не задумываясь ответила она. – А что?

– Сдавай в раздевалку.

– Я никогда не сдаю ее, – упрямо ответила девушка.

– Не сдашь – не пропущу, – рявкнул директор.

Он был грузным и высоким, словно гора. Анна рядом с ним выглядела как пятилетний ребенок.

– Я не буду ее сдавать. – Она насупилась. – Я имею право носить с собой что угодно, если это не мешает окружающим. Мое дело.

– Тогда не пройдешь, – зарычал он. – Поняла?

Надеясь попасть на лекцию, Анна все же попыталась проскользнуть мимо, но директор грубо схватил ее за руку. Споткнувшись о ступени, она едва не упала. Высвободив руку, Анна потерла запястье и заплакала. Директор посмотрел на нее взглядом победителя и величественно удалился.

В этот день она не пошла на лекцию, а поехала домой. Анна чувствовала себя униженной и беспомощной, но отцу жаловаться не хотела, чтобы не расстраивать. Больше обратиться было не к кому. Да и что это могло исправить?

Когда она ехала домой, ей позвонил Мирон и по голосу понял, что подруга расстроена. Ему удалось выведать, почему она в плохом настроении. Немногословно утешив ее, он попрощался.

На следующее утро директор института вызвал Анну в свой кабинет. Там она узнала, что сразу после разговора с ней Мирон взял какого-то приятеля, пару бит и поехал в тот самый интернат. Они вошли в кабинет директора, закрыли дверь и сели за стол напротив него. Включив телевизор на полную громкость и оборвав телефонный кабель, парни демонстративно положили биты на стол. В течение получаса они делали вид, что не замечают и не слышат директора, с любопытством обсуждая между собой происходящее на экране. Когда напряжение директора дошло до наивысшей точки, они выключили телевизор. Тогда «рыжий хулиган» пригрозил директору, что, если он еще раз распустит руки, они этого так не оставят. После этого друзья удалились.

К директору никто даже пальцем не притронулся, но он сильно испугался. Анна получила устный выговор, этим все и ограничилось. С тех пор при желании она могла бы ходить перед директором не то что в шубе, а даже в бикини, потому что он и смотреть в ее сторону боялся.

Вспоминая этот случай, Анна всегда смеялась. Сейчас она смотрела в монитор и делала вид, что работает, но ее лицо снова расплылось в довольной улыбке. Всегда приятно, если есть тот, кто может заступиться за тебя и отстоять твои права.

«Все-таки Мирон не такой, как все, – подумала она, стараясь придать своему лицу серьезное выражение. – Кроме него, так никто не поступил бы».

Весь рабочий день Анна вспоминала какие-то мелочи, связанные с Мироном. Чаще всего это были глупые, нелепые ситуации, в которых он постоянно оказывался. Сотрудники недовольно косились на Анну, целый день витавшую в облаках. Родители тоже допытывались, о чем думает их дочь, но она лишь загадочно улыбалась в ответ.

На следующий день Анна обратила внимание, что тщательнее обычного выбирает наряд, как-то по-особенному накладывает макияж и дольше обычного красуется перед зеркалом. По пути на работу ее мучил только один вопрос: «Он приедет снова? Или нет?»

С замирающим сердцем она шла к офису. Еще издалека она увидела знакомую фигуру Мирона и вздохнула с облегчением. Анна почувствовала гордость и счастье, что ее так упорно добиваются.

– А как ты относишься к пионам? – спросил Мирон, шагнув навстречу Анне. – Я так и не понял, какой цвет ты предпочитаешь, поэтому взял разные.

Он поднял руку с пышным букетом, пестрившим белыми, розовыми и бордовыми цветами.

– Не боишься разориться? – спросила Анна, едва сдерживая довольную улыбку. – Каждый день цветы покупать – это удовольствие не из дешевых.

– Я хорошо зарабатываю. – Мирон горделиво вскинул подбородок вверх. – Так что можешь не переживать за меня.

– Это не мне, а твоей жене волноваться надо. – Анна пожала плечами и поправила волосы. – Тебе с ней жить, а не со мной.

На этот раз Анна сразу пожалела о том, что упомянула его жену.

– Я буду рад, если ты примешь эти цветы, – невозмутимо сказал Мирон, пропустив колкость мимо ушей. – Мне понадобилось полчаса, чтобы выбрать тебе букет.

Он протянул ей огромный букет, и Анна, не успев сообразить, что делает, приняла благоухающие цветы.

– Я люблю пионы, – тихо прошептала она, смутившись. – Они пахнут, как розы, только намного сильнее.

– Ну, не сильнее, чем я тебя люблю. – Мирон грустно улыбнулся и подмигнул. – Что ж, не буду больше задерживать. Хорошего тебе дня.

– Спасибо, – выдохнула Анна, смутившись. – Тебе тоже.

– Пока.

Бросив прощальный взгляд на Анну, Мирон ушел. Стоя на крыльце, она смотрела, как он сел за руль темно-синего «ситроена» и уехал, посигналив ей.

Уткнувшись носом в букет, она тихонько заплакала. Столько дней она боролась с собой, убеждая себя, что Мирон ей безразличен, но напрасно. Это было лишь самовнушение. Едва машина Мирона скрылась из виду, как Анна четко поняла: «Я люблю его». У нее не осталось сил, чтобы сопротивляться ему, но, к счастью, он уже уехал.

На следующий день Анна бежала на работу с одной целью – встретить Мирона. Она нуждалась в нем, как в глотке воздуха.

«Только увидеть, – думала она, – хотя бы на минутку. Больше мне ничего не надо».

Когда она появилась возле офиса, Мирон уже был там.

Стараясь успокоить дыхание, Анна подошла к нему.

– У меня весь дом благоухает твоими пионами. – Она улыбнулась. – Как в оранжерее. Еще раз спасибо за цветы.

– Спасибо, что ты приняла их. Я рад, что они тебе нравятся. – Мирон немного смутился. – Сегодня я без цветов, но у меня есть для тебя маленький подарок. – Он вынул руку из-за спины. – Это тебе на память.

– Что это? – усмехнулась Анна, взяв плюшевую собаку. – И почему у нее такие грустные глаза?

– Это я. – Мирон комично скорчил рожицу. – И без тебя у меня теперь всегда такие глаза.

Анна молчала, глядя на него. Ей хотелось немедленно обнять его, вдохнуть его запах, прижаться губами к щеке. Но все это было под запретом. Она не могла дать себе волю.

– Давай я заеду сегодня за тобой после работы? – неожиданно предложил Мирон. – Поужинаем где-нибудь, поговорим.

– Не думаю, что это удачная идея, – покачала головой Анна. – Ведь ничего не изменилось. Ты по-прежнему женат, а я все еще не хочу становиться любовницей.

– Я вижу, что ты ко мне чувствуешь то же, что я к тебе. – Мирон повертел в руке ключи от машины. – Скажи честно, не оглядываясь ни на чье мнение: я тебе нужен или нет? Ты хочешь, чтобы я остался в твоей жизни?

Анна очень хотела сказать «нет», но язык словно перестал ее слушаться.

– Да, – прошептала она после долгой паузы. – Хочу.

– В таком случае я приеду сегодня в шесть.

Мирон осторожно поцеловал Анну в щеку и отправился к машине, припаркованной неподалеку.

Анна коснулась пальцами щеки и закрыла глаза. Она боялась шевельнуться, чтобы не спугнуть мгновение. Словно оно могло упорхнуть от нее, как бабочка. Весь оставшийся день Анна провела как в тумане: отвечала на звонки, что-то считала и писала, но не понимала, что делает. Едва дождавшись вечера, она выбежала из офиса.

Мирон, ожидавший ее у «ситроена», галантно распахнул дверцу машины. В сверкающем чистотой автомобильном салоне приятно пахло. Анна поняла, что перед тем, как заехать за ней, он побывал на автомобильной мойке. В каждом взгляде и жесте Мирона она видела заботу о ней и желание произвести хорошее впечатление. Отнюдь не все мужчины в жизни Анны оказывались такими. Не все держали свои машины в чистоте, да и, по правде говоря, вообще не у всех они имелись.

Путешествие оказалось коротким: ресторан находился всего в десяти минутах езды от работы Анны. Когда они покинули машину, она с облегчением вздохнула: за это время они едва обменялись парой фраз. Было такое ощущение, что обоих гнетет то, что они делают, но никто не хотел говорить об этом вслух.

Ресторан «Плакучая ива» был открытым: со столиками в отдельных беседках и шашлыками, жарившимися на мангале. В это время людей было еще не много. Играла тихая музыка, слышались приглушенные голоса, официанты в белых рубашках деловито сновали между беседками с закусками на подносах и запотевшими бутылками шампанского.

Когда они сели, Мирон удивленно посмотрел на Анну: она даже не открыла меню.

– Тебе здесь не нравится? – обеспокоенно спросил он. – Если хочешь, поедем в другое место.

– Нет, – торопливо возразила Анна. – Все хорошо. Просто я буду то же, что и ты. Не люблю листать меню.

Мирон довольно улыбнулся.

– Два шашлыка с гарниром, – сказал он подошедшему официанту. – А еще зелень, картошку и овощи гриль.

Пока официант записывал заказ, Анна размышляла над тем, как она сейчас будет есть. Она не могла просто поглощать пищу в присутствии любимого. Ей казалось, что это неромантично. Если что-то и попробовать, то только десерт. Потому что его можно есть изящно и красиво. А шашлык? Как она, утонченная, воздушная, станет пережевывать мясо в присутствии кавалера? И вообще, можно ли связать поглощение пищи и романтическое свидание?

Погруженная в свои мысли, Анна не заметила, как перед ней поставили длинную тарелку с ароматным шашлыком и маринованным луком.

– Анюта, ты сегодня совсем неразговорчивая, – сказал Мирон, разрезая сочное мясо. – Что-то не так?

– Нет, я о работе думала, – соврала Анна. – Ты, кстати, тоже молчишь весь вечер.

– Ешь шашлык, пока горячий, – посоветовал Мирон, положив большой кусок мяса в рот. – Здесь очень вкусно готовят.

Анна с ужасом заметила, что вслед за мясом он отправил в рот маринованный лук.

«Значит, – подумала она, осторожно накалывая колечко огурца, – он не планировал сегодня целоваться со мной? Это не любовное свидание, а просто дружеский ужин».

И от этой мысли ей почему-то стало очень тоскливо.

– Почему ты не ешь? – Мирон отломил кусок свежего лаваша и обмакнул в томатный соус. – Разве ты не голодная?

Разговор, как и выбранное для него место, получался не слишком романтическим. Анна сначала пожалела о своем решении пойти в ресторан, но потом мысленно порадовалась: это, к счастью, было вовсе не то, о чем она мечтала, а значит, получится без труда забыть и Мирона, и то, что между ними случилось.

– Не очень, если честно, – соврала Анна, сглотнув слюну. – Я сегодня плотно пообедала.

– А вот я голодный как волк, потому что даже позавтракать сегодня не успел. – Неожиданно Мирон прекратил жевать и посмотрел на Анну. – Знаешь, мне нравится, как ты ешь.

От неожиданности Анна смущенно улыбнулась.

– Если хочешь, то и мою порцию съешь. – Она подвинула Мирону свою тарелку. – Я не буду.

Мирон нарезал шашлык. Затем, наколов аппетитный кусочек, поднес его к губам Анны.

– Открывай рот, – произнес он с напускной строгостью. – Если сама не ешь, придется тебя кормить.

Немного поупрямившись, Анна сдалась. Подсев поближе, Мирон принялся кормить ее ароматным мясом, горячим лавашем, овощами и хрустящим луком. Анна смеялась, вытирая капли томатного соуса с лица, и уплетала за обе щеки.

– Вкусно? – спросил Мирон, наблюдая, как она ест. – Понравилось?

– Очень вкусно! – улыбнулась она. – Я даже не думала, что такая голодная.

Мирон засмеялся и положил ей в рот дольку поджаристой картошки.

Анна и не предполагала, что этот ужин окажется таким веселым. Если бы ей раньше сказали, что поедание шашлыков с мужчиной может быть волнующим, она бы не поверила. Но сейчас, когда Мирон кормил ее, заботливо вытирая салфеткой рот и обнимая одной рукой, она чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Ей хотелось, чтобы этот ужин никогда не заканчивался. Но ничто не длится вечно: ни плохое, ни хорошее. Мирон оплатил счет, и они пошли к машине.

– Домой? – спросил он, открыв перед Анной дверь.

– Да, – согласилась она. – Уже пора.

На улице только начинало смеркаться. Мирон ехал очень медленно и о чем-то сосредоточенно думал. Некоторое время они ехали по пустынной трассе, а потом он неожиданно свернул на грунтовую дорогу, ведущую в придорожную лесополосу.

– Куда ты едешь? – заволновалась Анна. – Зачем ты свернул в посадку?

– Просто хочу обнять тебя.

Анна почувствовала, как ее сердце часто-часто забилось в груди. Она сидела молча, доверившись судьбе.

Мирон остановил машину и поставил на ручной тормоз. Анна, напряженно глядя перед собой, почувствовала, как его рука коснулась ее щеки. Сняв очки, он повернул ее лицо к себе.

– Девочка моя, – сказал он и прильнул к ее губам. – Ты не представляешь, как я люблю тебя…

Анна не противилась его поцелуям, тем более что так ее никто никогда не целовал. Мирон делал это очень умело. Анна почувствовала, как ее ноги стали ватными, закружилась голова.

– Знаешь, – прошептал он, оторвавшись от ее губ. – Раньше я думал, что фразы типа «Он сходил с ума от ее аромата» – это просто фигура речи. Но теперь… – Наклонившись к ее шее, он вдохнул. – Теперь я понял, что это правда. Обожаю твой запах, просто обожаю.

Задыхаясь от страсти, они бросились друг другу в объятия. Во рту появился металлический привкус крови: в порыве исступления кто-то повредил губу. Но это не имело значения. Мирон торопливо расстегнул пуговицы на рубашке Анны и жадно прильнул губами к ее груди. Застонав, она вздрогнула. Но, превозмогая дрожь, прошедшую по всему телу, Анна неожиданно отпрянула.

– Только не здесь…

– Почему? – спросил он, словно пьяный, глядя на нее затуманенными от желания глазами. – Ты боишься, что нас здесь кто-то увидит?

– Нет. – Анна застегнула последнюю, верхнюю пуговицу на рубашке. – Просто не хочу, чтобы это было вот так…

– Юля уже вернулась из роддома домой, поэтому ко мне нельзя. – Мирон нервно кусал губы. – Ладно, сейчас что-нибудь придумаем.

Анна только узнала, как зовут его жену, но уже возненавидела ее имя. В этот момент первая стрела ревности пронзила ее сердце. Если бы Анна могла заглянуть в будущее, то нашла бы в себе силы остановиться. Она выпрыгнула бы из машины и бежала до трассы сломя голову. А потом, если пришлось бы, шла домой пешком. Но человек не может заглянуть вперед. Даже если мы можем предугадать результат, иногда искушение ступить на опасный путь сильнее, чем страх упасть.

– Привет, брат! Как дела? – Мирон уже звонил кому-то по телефону.

От неожиданности Анна, поглощенная невеселыми размышлениями, вздрогнула.

– Работаешь? – продолжил Мирон разговор. – Когда домой? – Он понимающе кивнул. – А что, если я сейчас подъеду к тебе и возьму ключ от квартиры? Буквально на час, думаю. – Он лукаво посмотрел на Анну. – А вообще, скорее всего, минут на двадцать, не больше. – Он весело засмеялся. – Ага… Хорошо. До встречи.

Мирон нажал на кнопку отбоя и посмотрел на притихшую Анну.

– Куда мы поедем? – спросила она осторожно.

– Жека Лужин сейчас даст нам ключ от второй своей квартиры, она как раз свободна. – Мирон завел двигатель и, осторожно объезжая ухабы, выехал на трассу. – Пересечемся с ним по пути.

– Он знает, для чего тебе ключ?

– Думаю, догадывается. – Мирон заливисто рассмеялся. – Нам же не по пятнадцать лет.

– Мне как-то неудобно. – Анна поежилась. – Неловко получается.

– Не переживай, это нормально. – Он надел очки. – Мы же друзья.

В условленном месте Мирон остановил машину, и к ним тут же подошел Женя.

– Привет! – Мирон вышел из машины и обнял Женю. – Давай чуть позже встретимся, пивка выпьем?

– Давай, – согласился Женя и украдкой заглянул в машину Мирона. – Аня? – удивленно произнес он. – Это ты?

– Привет, – тихо ответила она, кивнув головой, и отвела глаза. – Я.

В этот момент она была готова провалиться от стыда сквозь землю. Попрощавшись с другом, Мирон сел за руль, и они поехали в квартиру, любезно предоставленную Женей. Сейчас Анне казалось, что это был самый большой позор в ее жизни: взять ключи у общего друга, чтобы поехать в его квартиру с женатым мужчиной.

Но чуть позже она узнает, что есть намного больший стыд. А еще есть точка отсчета, после которой стыда больше не существует. Точка, после которой остается только «хочу» и «не могу без тебя». После определенной черты весь мир теряет смысл, и не важно, кто что думает или говорит о тебе. Это происходит, когда ты начинаешь видеть его глазами, слышать его ушами и чувствовать запахи, только если он дышит.

И важно только одно: с кем он – с тобой или с другой женщиной?