Текст книги "Арабские звезды сияют ярче"

Наступило утро…

Открыв глаза, Павел понял, что находится не дома, вспомнил вчерашний вечер, голова не трещала, значит, не все так плохо, но внутри противно, некомфортно. Перво-наперво он приплелся на кухню, где встретила его Тамара, готовившая завтрак:

– О! А я собралась записку писать, мне же в театр пора. Как самочувствие? Да! Я твою маму предупредила вчера, что ты у меня.

– М-м-м… – протянул он с кислой миной, изучая еду на столе. – Ты обрадовала ее. Есть что-нибудь попить? Чай, кофе? А?

Налив в стакан сока из стеклянного кувшина, она

– М-да, Павлик, для непьющего ты вчера здорово перебрал. Пей, – протянула ему наполненный до краев стакан с желто-оранжевым соком. – Апельсиново-грейпфрутовый сок, свежевыжатый, для тебя это бальзам. И Женьку за собой потянули, он вообще на рогах домой потопал. Хотела помочь ему дойти, потом передумала, постеснялась встречаться с родителями.

– Не сыпь мне соль…

– Сегодня ты, конечно, бегать не будешь.

Каждый день утро Павла начинается с пробежки, причем в любую погоду, к нему присоединяется Тамара, живут они в одном районе, а иногда и Насте удается загнать на пробежку Феликса, но эти приезжают на машине. Но сегодня какая пробежка? Павел, допивая сок, только отрицательно рукой помахал, потому поставил пустой стакан на стол и сосредоточился на своем самочувствии.

– Вижу, без кофе не обойтись, – хохотнула наблюдавшая за ним Тамара. – Прими душ. Новую зубную щетку найдешь в верхнем ящике шкафа, в нижнем – банное полотенце. Иди, а я сварю тебе кофе.

Сказано – исполнено, перед завтраком Павел успел позвонить Феликсу, чтобы тот приехал за ним, теперь можно спокойно пить-есть. Тамара приготовила и пышный омлет, считая это самой легкой едой для пьяниц. Глядя, как Тамара торопливо допивает свою порцию кофе, Павел слегка озадачился:

– Ну, у меня понятно – сложности с убийствами, тут днем и ночью трудиться приходится без выходных, а ты почему на работу спешишь в воскресенье?

– Не помнишь, что твоя мама устроила меня в оперный театр?

Тамара бывшая балерина, к сожалению, потанцевать на сцене ей не удалось, она забеременела, вышла замуж, ухала за мужем, распрощавшись с мечтой о балете. Портом обстоятельства сложились не самым лучшим образом, и хотя она получила достаточно денег после смерти мужа, ей захотелось выйти из четырех стен в люди.

– Помню… в общем-то.

– Вот именно: в общем-то. Я веду класс, это… м… типа разминки спортсменов, я слежу за формой балерин. Днем у нас дневной балет, вечером – вечерний. Так что в воскресенье у меня напряженный рабочий день, а выходной в понедельник. Вот ключи, закроешь и отдашь соседке справа. Не вздумай Грету кормить, у нее совести нет, она будет попрошайничать. Все, убегаю, убегаю.

– А что соседка о тебе подумает? – ужаснулся Павел.

Тамара рассмеялась и убежала, значит, ей все равно. Забыл спросить про дочь Анечку, поискал ее в квартире – не нашел. Но один он не остался, за ним повсюду бегала Грета – английский кокер-спаниель, черная, как антрацит, виляя обрубком хвоста и подметая ушами чистый пол. Павел снова пришел на кухню, не мешало перекусить, а бутерброды горкой лежали на тарелке, тут и с сыром, и мясом, и колбасами. Несмотря на вчерашний обильный с питием ужин, Павел проголодался, взял бутерброд и добрую половину откусил.

Он жевал, запивая слегка остывшим кофе и думая… о чем можно думать? О плане на сегодняшний день. Как вдруг Грета положила лапу на его колено, Павел не обратил внимания на собаку, тогда она деликатно толкнула его.

– Чего тебе, подруга?

Грета еще разок толкнула его лапой, а в глазах столько голодной грусти… Павел не выдержал, от мяса отделил кусочек и дал собаке, та проглотила и более настойчиво толкнула лапой, мол, не жадничай. Но позвонил Феликс, ту уж не до собак. Павел торопливо оделся, отдал ключи соседке и сбежал вниз. Феликс ни словом не обмолвился по поводу смены адреса, всего лишь спросил, куда ехать.

– Сначала в больницу, потом ко мне в кабинет.

– Ты не потерял фотки блондинок?

– За кого ты меня держишь! – разыграл оскорбленного Павел, однако надолго его не хватило. – Не знаю, что это за фотки. Все блондинки, все светлоглазые, все красавицы. И фотки качественные, как для журнала готовили. Но на что намекнула женщина, принеся их в ЧОП, кто она, где ее искать?

– Ну, не все светлоглазые и красивые, одна выбивается.

– Ты несправедлив. Конечно, Оксана Маслова не столь красива, как остальные восемь, но глаз она притягивает именно тем, что отличается… не в отрицательном смысле, нет. – Для верности, дабы собрать мысли, Павел достал из кейса фото Оксаны. – У нее есть шарм. Даже на этом снимке, где она запечатлена совсем юной, виден шарм – дерзость во взгляде, независимость… сексуальность.

– Ай, брось. Где ты нашел у нее сексуальность?

– Да, да, сексуальность… эдакая скрытая, загадочная. Сейчас она выглядит эффектней, но здесь привлекательней, впрочем, это неважно. Странно, тут Маслова блондинка… крашеная, полагаю.

– Ой, девчонки меняют цвет волос, как платья.

– Итак, девять блондинок! Девять… Наверно в этом спрятана суть, до которой попробуй, доберись. Тебе приходит на ум какая-нибудь связь?

– Не-а, – честно признался Феликс.

Впрочем, он принципиально не врет, разве что по работе, но это не считается, ради дела все средства хороши. Феликс надежный парень, это редкость, а в их среде – так и вовсе эксклюзив. Прошлое дело (первое Павла в этом городе) они провели блестяще, но тут ему подкинули Гришак, намекнув: ставь на полку и не парься. Только собрался не париться, как снег на голову свалился Будаев с новостями и предложением сотрудничества – как тут отказаться, когда загадка попросилась принять ее? Да, Павел иногда фаталист, считающий, что просто так даже птичка не садится на ветку. И сразу намек от начальства поступил: ах, хочешь эту безнадегу разгрести, ну-ну, покажи себя, докажи, что первое дело не случайность. Некоторым жизнь не мила, если они не унизят и не намекнут грубо, что место занимать должны достойные, а не сынки умерших пап.

Итак, что в сухом остатке после вчерашнего дня?

Павел Феликс и Вениамин вытащили Спартака Маратовича из подвала тетки Нюты, помимо травмы головы он получил переохлаждение. Да – май, да – потеплело, но не в подвале, который сделан по древним технологиям, поэтому холод держит и летом в жару. Вызвали «скорую»… а на том конце связи отказывались ехать, мол, машины работают по вызовам в городе, в эдакую даль ехать некому. Павел прибегнул к угрозам – не помогло, пришлось звонить начальству – помогло. Но отомстили, приехав через два часа, за это время можно умереть раз сто.

Все это время раненому оказывали посильную помощь сами, так как фельдшерица уехала на свадьбу два дня назад, и надо сказать спасибо Женьке, он проходил курсы по оказанию первой помощи еще в школе, мечтая попасть в МЧС. Будаеву перевязали голову, хотя рана не кровоточила, сгусток остался подозрительный и влажный, вокруг него кровь запеклась, одновременно Спартака согревали. Перед самым приездом «скорой» он внезапно очнулся, Павел склонился над ним:

– Спартак Маратович, это я, Павел Терехов. Мы вытащили вас из подвала, сейчас приедет «скорая», вам помогут. Скажите, кто вас ударил и сбросил в подвал?

Тот зашевелил губами, но слов никто не разобрал. Тогда Павел решил, что со стороны Будаева достаточно будет знаков:

– Я задам пару вопросов, а вы отвечайте либо «да», либо «нет». Вы видели того, кто вас ударил?

– Не… – слабо, но ответил Будаев.

– Жаль… – Павел выпрямился, но тут заметил, что раненый заерзал, и снова наклонился к нему. – Что-то хотите сказать? Говорите, я постараюсь понять.

– Мой кабинет… конверт… в столе… ключ у Ромы… от кабине… второй ключ… под папкой… на пол…

И снова потерял сознание, тут и «скорая» подоспела. Павел поехал с медиками, надеясь, что Спартак снова очнется, за руль его машины сел Феликс. Так Будаев очутился в больнице с проломленной головой, его срочно отвезли в операционную. А молодые люди рванули в ЧОП, там нашли Рому и расспросили о конверте. Оказалось, конверт передали на вахте, вахтер сообщил, что принесла его женщина, ну а Рома отдал шефу.

Кабинет открыли, второй ключ от ящика стола нашли на верхней полке, прикрепленной к стене, на которой размещены кубки, сувениры и дипломы за соревнования, будто здесь царство спорта. В ящике стола лежал конверт, так попали им в руки девять фотографий. И ничего более. Стал вопрос – что за женщина передала конверт? Желателен фоторобот, на худой конец сойдет и словесное описание, если не получится составить портрет, Рома подсказал:

– У нас же видеозапись ведется!

Как же они выпустили такое весомое слово техники! Все понеслись вниз в пункт наблюдения, сели за монитор и просмотрели записи в ускоренном режиме, ибо несколько часов видео в реальном времени – многовато будет. В тот день, а конверт принесла женщина четыре дня назад, приходили три дамы разных возрастов. Все подходили к вахте, но… закон подлости, чтоб служба медом не казалась: камера настроена на вход, а там темновато. Вахта размещена в углу рядом с источником света – окном, но таким образом, что тот, кто подходит к вахтеру, оказывается спиной к камере.

Методом исключения, их заинтересовала женщина в «стрекозиных» темных очках, помимо плаща-разлетайки, скрывающего фигуру, на ней был шарф, повязанный на манер чалмы, концы его спускались на грудь. Вахтер, дежуривший в тот день, подтвердил по телефону: да, женщина в очках и чалме принесла конверт, но он ее не запомнил. М-да, очки, шарф, плащ непонятного размера – маскировка примитивная, но она работает.

И все же Терехов попросил сделать несколько скриншотов – анфас и профиль, с этими снимками поехали к Левченко, программист нынче почти во всех сферах необходим, а современный розыск без него вообще плохо представляется.

Худой, длинный, всклокоченный, оказывается, у него непокорные волосы – торчат во все стороны, а Павел поначалу думал, что он забывает расчесаться. И выглядит несолидно – студентом, на самом деле ему тридцать шесть, зато солидно работает, просто незаменимый. Левченко, словно пианист, пробежался по клаве пальцами, на мониторе появились сетки, идентифицируя весьма плохонькие скрины и фото… да, да – Богданы Ижевской. Павел решил, что конверт принесла Ижевская, замаскировавшись не только одеждой, но и нанеся на лицо килограмм грима.

– Нет, ребята, – наконец сказал Левченко, откинувшись на спинку стула, – дамы на снимках друг к другу не имеют никакого отношения.

– Ты уверен? – не хотелось Павлу верить в пустой результат. – Все же часть ее лица закрыта очками, воротник поднят, чалма…

– Программы, Павел Игоревич, не ошибаются, – разочаровал его Левченко. – Это мы смотрим на глаза, на рот, на общее выражение лица, а прога – на геометрию, грубо говоря. И геометрических параметров для сравнения в принципе хватает.

Столько работы проделано и… мимо. Забравшись в салон автомобиля, ребята приуныли, но итог решили подвести, чтобы объединить известные факты, проанализировать на досуге и определить, в какую сторону грести.

Как же разворачивались события? Уже можно спроецировать общую картину. Скорей всего в дом Милы Сергеевны приходил ее же отравитель, он и ударил Будаева по голове тяжелым предметом, который, кстати, не нашли при обыске. Вопрос: зачем убийца туда пришел снова? Да и Будаев какого черта притащился в деревню на ночь глядя? Кстати, убийца пришел тайком, ночью, ведь его никто из соседей не заметил. Впрочем, Будаева тоже не заметили. Ладно, пока на первом месте убийца, так зачем же он пришел в дом, где уже совершил преступление?

Ответ напрашивается сам собой: ему что-то было нужно, чего он не смог получить, даже отравив бедную женщину. По всей видимости, убил он Милу Сергеевну из-за этой вещи, которую, может быть, тетка Нютки не отдавала. Поскольку следов борьбы не было обнаружено, а закрывалась хозяйка дома изнутри, есть все основания полагать, что она сама впустила убийцу в дом. Был ли он знаком с ней или нет – на этот вопрос нельзя ответить со стопроцентной уверенностью, так как уговорить доверчивых деревенских людей пустить в дом совсем несложно.

Несмотря ни на что, убийца не нашел то, зачем приехал и убил, а искал он очень аккуратно, ведь поначалу никому не пришла в голову мысль о чужом человеке, побывавшем в доме тети. Павел категорически не согласен, что он искал ключ, нет, его цель поиска – нечто более ценное. И только он мог вернуться, только он.

Для этого приготовил окно, предусмотрев, что входная дверь во время его второго посещения будет заперта. Окно он открыл изнутри и плотно прикрыл снаружи, подложив под раму сложенный в несколько слоев лист из журнала (найден под окном в отличном состоянии), чтобы оно не открылось случайно. Через эту лазейку преступник забрался в дом, когда вновь приехал. А вот каким образом убийца встретился там с Будаевым, к тому же внутри дома… большой вопрос и весьма интересный, но пока закрыт наглухо.

На этом вчера остановились, после эмоционально тяжелого и чрезмерно насыщенного дня пора было передохнуть от напряжения и элементарно поесть. Зверски голодные и безумно уставшие ребята помчались к Феликсу праздновать его двадцать девятый день рождения. Ну, а утро повлекло за собой вчерашние проблемы, главное – жив ли Будаев, поэтому на первое место Павел поставил больницу. Спартак Маратович жив – уже хорошо, в себя не пришел – огорчительно, когда очнется – этот вопрос возмутил старшую медсестру:

– Да вы что, граждане! У него кома, черепно-мозговая травма, переохлаждение, два перелома, да то, что он жив – чудо. Но обнадеживать вас никто не будет, положение крайне тяжелое. Звоните. До свидания.

Женя Сорин ждал их у здания прокуратуры, втроем они решительно пришли в кабинет Павла, заняли свои места и… задумались. Дело-то дрянь. История с алкашкой Гришак и так темная, а тут Спартак Маратович добавился, с которым была договоренность помогать друг другу, но он проигнорировал договор. Нехорошо.

– Он что-то узнал, – с досадой произнес Павел.

– И нам не сказал, старый хрен. – Оказывается, Феликс думал о том же, что и Павел. – Вот какого черта понадобилось Будаеву в доме Сергеевны? И тоже ночью приперся, днем не мог приехать?

– Раз оставил машину в роще недалеко от деревни, значит, очень не хотел светиться, – заметил Сорин.

– Шпион хренов, – буркнул Феликс.

– Выходит, убил Нютку и тетку один и тот же человек, это уже точно, да? – сделал правильный вывод Женя

– Верно, – согласился с ним Феликс. – Но не добил Будаева. Вы заметили, что пол рядом с подвалом не заляпан кровью?

– Да, – сказал Павел. – В крови только лестница, ведущая в подвал, и сам Спартак Маратович. В остальных комнатах пятен крови я не заметил, хотя исследовал весь дом.

– А если убийца ударил его вне дома, потом внес и сбросил в подвал, отсюда у Будаева переломы? – предположил Женя.

– Внес? – ухмыльнулся Феликс, давая понять парню, что он не прав. – В таком случае, преступник мощный мужик. Я исхожу из комплекции Будаева, Спартак невысокий, но полноват, втащить такого кабанчика, тем более через окно, надо иметь много силенок.

– Да, если б его тащили, во дворе остался бы след от тела, которое волочили, и крови – хотя бы отдельные пятна, – согласился Женя, ведь против логики не попрешь.

– Точно, – согласился Феликс. – А ничего подобного не встретилось.

– Втащить через окно маловероятно, – рассуждал вслух Павел. – Остались бы пятна по стенам, а внутри дома стены побелены известкой, их легко не отмоешь. Да и на полу в щелях крови нет, заверил криминалист.

– А как же они оказались оба в доме тети? – недоумевал Женя.

– Я думаю… – продолжил Павел задумчиво, но он же рисовал убедительную картину в воображении. – Преступник пришел раньше и влез через окно. Наверное, Будаев заметил свет… не электрический, нет, но какой-то свет наверняка мелькал. Видя, что дверь опечатана, Будаев стал искать второй вход и нашел открытое окно, влез… А вот как дальше разворачивались события, в результате чего он очутился в подвале с проломленной головой, не могу сказать… Ну, кроме того, что Будаев далеко не слабак, несмотря на полноту, он способен за себя постоять, отсюда напрашивается вывод: преступник более ловкий и сильный.

Призадумались – а что, вполне логично. Итак, убийца – мужчина, сильный, а также жестокий, потому что уверен: в этой истории его место накрыто шапкой-невидимкой, – дополнил Павел. – И в этом его главная ошибка, потому что мы будем учитывать его ошибку и соответственно действовать.

– Странно, что не добил Будаева, – все же озадачился Феликс.

– Темно же было, он и подумал, что убил, – нашел ответ Женя. – И торопился, неизвестно же, сколько с Будаевым прибыло людей. Я бы на его месте все это учел.

Ну, вот, детали обговорены, на очереди план действий, который обязан предоставить Павел, ибо первое и ответственное лицо в этой группе он:

– Раз Будаев получил конверт с девятью фотографиями, получил не напрямую, а через вахту, полагаю, надо считать эти снимки подсказкой.

– Получается, есть четвертая сторона, заинтересованная в расследовании? – догадался Феликс. – Я имею в виду женщину, которая принесла конверт.

– Получается, – согласно кивнул Павел. – Но с точностью не могу утверждать. Мы не знаем, на основании чего Будаев поехал в деревню, может, в конверте была записка с намеком, он расшифровал ее за четыре дня. Действуем так: размножим фотки, вручим по набору оперативникам. Трое из этих красавиц учились в одном институте, туда поедет Женя, возможно, еще кто-то из девушек на снимках учился там же. Так мы установим личности хотя бы нескольких девушек, чтобы от них оттолкнуться. При этом не забудь, Женя, ненавязчиво расспрашивать о Богдане Ижевской – училась ли, на каком факультете, кто родители…

– Так ее нет среди девятки, – напомнил Сорин.

– Но она есть сейчас, – возразил Терехов с улыбкой. – Надо же выяснить, кто она и почему влезла в это дело, логично? Теперь Феликс. Готовься, друг, тебе предстоит познакомиться с Богданой, подружиться с ней, ну, типа приударить…

– Никогда, – отрезал тот. – Сам иди, знакомься, приударь, а у меня Настя.

– Не могу, я не такой красивый, у меня уши торчат…

– А у меня нос! – обрадованно воскликнул Феликс. – Сорняк, как мой нос обзывает зловредная Марихуана.

– Нос коршуна, – сдал ее без зазрения совести Женя.

– Слыхал? Смотри внимательно на мой профиль… – Феликс повернулся боком. – С таким горбатым клювом шикарная Богдана знакомиться не станет.

– Породистый профиль, – возразил Павел. – Короче, надеваешь костюмчик и гоняешься за Богданой. Машину возьмешь мою – она круче, а я покатаюсь на твоей.

– У меня нет подходящего для Богданы костюма.

– Возьмем напрокат в бутике. Я покажу удостоверение, и мне выдадут костюм самой крутой фирмы.

– Паша, ты же знаешь Настю, она принципиальная…

– Уладим, – пообещал Терехов, перебив его. – Пойми, больше некого подослать к ней, я всех знакомых оперов перебрал, не тот имидж, не тот. Нам хотя бы маломальское впечатление получить от нее, прощупать, что ли.

– Кстати, а кто у тебя подозреваемые? Ты вчера говорил, они есть.

– Ой… – протяжно вздохнул Павел. – Богдана, Арсений Маслов и его жена Оксана Маслова. Трое пока.

– А на основании чего?

– Ты не поверишь, оснований нет. И версий нет. Ну, да, да, мы вычислили: убийца искал какую-то вещь. Но какую? Спрятанные сокровища – это одно, чей-то секрет – другое, рецепт чудо-лекарства – третье, артефакт – четвертое… От чего нам отталкиваться? А если мы ошибаемся, если вообще идем не в ту степь? По большому счету, Феликс, у нас ничего нет, если не считать два трупа и один полутруп. Я остановился на этой троице потому, что больше… хм… некого подозревать. Да, они заказали частное расследование, но это может быть и хитрый ход, чтобы отвести от себя подозрения. Поймите, ребята, эта троица и Нютка несовместимы, как огонь и вода, а вела себя наша жертва нагло. Я не исключаю, что заготовила она некую гадость, растрепалась и поплатилась. Поэтому что-то искали на квартире, где Нютка жила, но там искали грубо, переворошив все, и у тетки, там искали крайне осторожно…

– Чтобы следственная группа не связала тетку и племянницу в одно дело? – догадался Женя.

– Совершенно верно, – улыбнулся в ответ Павел. – Порядок в доме Милы Сергеевны – залог, что ее не отвезут в городской морг и не вскроют, умерла – так умерла, следовательно, не узнают, что тетка была отравлена.

– Почему бы тебе не вызвать Богдану, Оксану и Маслова? – поступило предложение от Феликса. – Ты же умеешь… прощупывать.

– Нет, – заявил Павел. – Не хочу никого из них насторожить, пусть идет – как идет, мы будем выжидать и работать.

– Что же за вещь искал убийца? – озадачился Женя.

– Должно быть что-то очень серьезное. А Богдана вообще темная лошадка, рад буду ошибиться, тем не менее, о ней необходимо хоть что-то узнать.

Аналитика Павла данной ситуации логичная, честная, без патетики, минус в том, что не внушает оптимизма.