Текст книги "Улыбка Горгоны"

Глава 7

– Повторяю: кто-то пробрался сюда, – распаляясь, перешла на повышенный тон Вероника и, как водится в подобных случаях, валила все в одну кучу. – Открыл ключом, включил в прихожей свет, потом убежал, когда Даша позвала меня. Что он хотел, не знаю. Может, меня убить!

– Вы загнули, – отмахнулся Ларичев.

– А почему нет? Ведь этому человеку что-то нужно было! Это «что-то» представляет собой некую ценность… для него, разумеется. Но он не хотел, чтоб его увидели соседи, поэтому пришел глубокой ночью. Ничего не подозревая, он заходит в квартиру, а тут люди! Да если б не Даша, этот тип убил бы меня.

Поток слов не возымел должного действия. Она тут носится взад-вперед, как раненая лань, а Ларичев со скукой на физиономии взял вазочку и стал вертеть в руках! Речь его тоже не отличалась живостью:

– Тип? Вы же не видели, кто пришел. А если то была женщина?

– М-м… нет… – замахала руками Вероника. – Женщина не решилась бы зайти ночью в квартиру убитой, нет-нет…

– Но и мужчина вряд ли испугался бы женского истерически-панического крика, – возразил Ларичев. – Если ему действительно нужна какая-то вещь… Я б на его месте все-таки не убежал, а сначала посмотрел, кто здесь, представился бы близким другом вашей сестры, который понятия не имеет, что ее убили, тем самым успокоив вас, а уж потом… Потом думал бы, что с вами обеими делать.

– Да? – растерялась Вероника, одновременно задумалась, покусывая ноготь на указательном пальце. – Кстати, у него был ключ… Он открыл ключом! Сумочка… Вы понимаете? Ключ лежал в сумочке Зины. Вы же ключа не нашли при ней? Трубку нашли, а ключа не было… Но сумочка должна была быть, вы сами говорили… – И вдруг взвилась, Ларичев даже вздрогнул. – Вам подарить эту чертову вазу, а?

Наконец он поднял на нее глаза буддийского монаха, выражавшие вселенский покой, а Вероника была недалека от состояния, называемого бешенством. Не заметить этого Ларичев не мог, наверняка и тон расслышал, ну и что же он? Недоуменно приподнял брови:

– Вазу? Мне? Зачем?

– Вы ее так рассматриваете, – язвила она, нервически покручивая кистями рук в воздухе, – будто в жизни ничего прекрасней не видели. Подарить?

– Напрасно сердитесь, я весь внимание. – Ларичев поставил вазочку на место, чтоб не раздражать теперешнюю хозяйку квартиры. – И согласен с вами: сюда приходил убийца вашей сестры.

Одно дело путаться в догадках, и совсем другое – когда твою мысль формулируют коротко и ясно. В полуобмороке Вероника плюхнулась в кресло, как срубленная под корень осина, и залепетала:

– Ой-ой-ой… Ну, правильно: он взял ключ в сумочке… Но согласно вашей теории, должен был посмотреть, кто здесь… Ааааа… он это сделает все равно! Подкараулит, выяснит, потом меня… я же ему тут не нужна…

Она скосила глаза на Ларичева, что-то он там советовал… Да, дельный дал совет: надо уметь договариваться. Тогда это прозвучало как намек. Как обнадеживающий намек, а Вероника не поняла! Нужно пробовать немедленно, быстро, чтоб Ларичев опомниться не успел:

– Послушайте. Вы же понимаете, какая мне грозит опасность, да? Я вас прошу, отпустите меня домой. Ваши подозрения… они… они не имеют оснований, вам это лучше известно, чем мне. Нет-нет, я не в лесу живу, знаю, что должна отблагодарить вас. Берите все, что хотите. И сколько хотите, мне ничего не нужно. А я… поеду к себе?.. Ага?

– Нет.

– Вам что… мало? – Обалдевшая Вероника обвела рукой пространство, дескать, от этого не отказываются. – Мало всего?

– Мало, мало, – закивал он.

– Мне больше нечего вам предложить. Кроме себя.

– Ну, такой страшной жертвы я от вас не приму.

– Хм! – чуть не плакала она от стыда и страха. – А я как раз согласна на любые жертвы. Шучу. Почему вы в меня уперлись? Почему не проверяете знакомых Зины? Мне по телефону такое говорили…

– Что же именно?

Скрипнув зубами, Вероника убежала в спальню, он и ахнуть не успел, а она прибежала и сунула ему в руки телефон сестры:

– Хабалкина! Она там первая в контактах стоит. У нее личная неприязнь! Ненависть к моей сестре…

– Абалкин, – поправил Ларичев, прочитав фамилию.

– Знаю. Я звонила на сотовый, трубку взяла женщина, по всей вероятности, это жена. Мне показалось, она Хабалкина от рождения и по призванию. Она не одна такая, ненавидящая Зину.

– Это лишь доказывает, что ваша сестра насолила многим, – сказал он, идя к двери.

– Э-эй! Стойте! – бросилась за ним Вероника. – Вы оставите меня здесь? Одну?! Уй, как это не по-мужски! Я же боюсь.

– Не бойтесь, ваш ночной гость не рискнет прийти сюда еще раз. А вы можете попросить Дашу пожить у вас. Кстати, кто она, чем занимается?

– Я не требовала анкету. Даша дружила с моей Зиной, правда, недолго.

– Мне хотелось бы ее увидеть, но не специально, а так… случайно. К примеру, у вас, но вы не говорите ей, кто я.

– И все?

– Пока все.

– Стойте! В таком случае посадите меня в… куда вы там сажаете обвиняемых? В кутузку? Вот туда и посадите. Лучше сесть в тюрьму, чем…

– До свидания. Постарайтесь поменьше выходить на улицу.

Он ушел! И это мужчина! К тому же отказавшийся от тела, преподнесенного ему в качестве взятки. Кто в наше время отказывается от того, что идет в руки даром? Никто! Может, это благородство, о котором только в книжках прочтешь, написанных лет триста назад, а может, Ларичев попросту гей? Вроде бы не похож… Так или иначе, но хотя бы не пришлось расплачиваться собой – вот так додумалась, теперь краснела и бледнела от одного воспоминания. Однако страх толкнет на любую сделку даже с сатаной.

Денис подъехал вовремя, выскакивая из машины приятеля, он закричал на весь двор Ларичеву, заводившему мотор:

– Афанасий, стой! Подожди!

Тот заглушил мотор и ждал, когда Денис сядет в его машину и несколько секунд передохнет, бежал все-таки. Ларичев развернулся боком на сиденье и произнес иронично:

– Неужели в нашем безнадежном деле наступило просветление?

– Попить есть? – Ларичев открыл бардачок, а уж бутылку с водой Денис сам достал, выпил добрую половину. – Еще в электричке жажда мучила, а тут встретил приятеля, он подвез меня. Фу-х! Насчет просветления не знаю, но кое-что есть. Лайма ранним утром отправилась на электричке по тому же маршруту, вышла на станции Рожки, шла пешком с сумками, а пришла в «Сосновую рощу».

– «Сосновая роща»? Название на слуху.

– Это дом отдыха, точнее, пансионат… практически санаторий, там оттягивались партийные воротилы в советское время и здоровье поправляли. Потом он захирел, тем не менее частично функционировал до недавнего времени.

– Почему роща, а не сосновый бор?

– Слушай, спроси грамотея, кто давал название. Как будто это важно.

– Неважно, – согласился Ларичев. – Но я недавно где-то слышал…

– Правильно, слышал, – загадочно усмехнулся Денис. К радости Ларичева, он не заставил его гадать, где и когда фигурировало название. – Полтора месяца назад застрелили хозяина этого многопрофильного в прошлом заведения Беляева Григория Степановича.

– Точно! – щелкнул пальцами Ларичев. Теперь он серьезно заинтересовался информационной добычей оперативника. – Но не застрелили, а расстреляли легковушку, если мне не изменяет память, в лесу и недалеко от деревни Рожки. Дальше.

– Беляев сам из бывших партийных боссов, ему было семьдесят два, но отзываются о нем… ты не поверишь!

– Клянут на чем свет стоит?

– Наоборот. Боготворят и оплакивают до сих пор. Многие деревенские работали у него даже в трудные времена, когда денег ни у кого не было. А Беляев платил зарплату, неизвестно где добывая бабки!

– При чем тут наша красотка Лайма?

– Пока не знаю. Но тогда, после моего прессинга, она ехала именно туда, потом передумала, затем долго изучала расписание электричек. Я подловил дворника «Сосновой рощи», он еще метет территорию, хотя немногочисленный персонал практически полностью разбежался, остались те, кому деваться некуда.

– Бомжи, что ли?

– Где-то близко к этому, но я о них не расспрашивал. Мужик пас коз за оградой «Сосновой рощи». Я к нему подкатил с расспросами, мол, ищу для друзей с Севера подходящее место отдыха и так далее. Мужик, оказалось, работает дворником, ну, мы побазарили, я осторожно спросил о Лайме. Дед рассказал, что она часто приезжает к парню по имени Мирон, будто бы он тяжело болен, поэтому живет в пансионате постоянно и выполняет разного рода работы, в основном по ремонту оборудования, электричества, авто. В общем, башковитый парень.

– Все?

Ларичев явно обманулся, ожидания не оправдались, поэтому он заметно скис, но Денис припас если не бомбу, то гранату:

– Не все. Замечу: я за язык его не тянул. На дворника нашло словесное помутнение, он выкладывал мне, как под гипнозом…

– Деник, – набычился Ларичев, – сейчас ты тянешь резину.

– Понял. Так вот, Лайма часто приезжала не одна, ее сопровождали подружки. Догадайся с трех раз, кто?

– Долгих и Азизова? – изумленно произнес Ларичев.

– Ты провидец. А Зинаида и одна наведывалась в «Сосновую рощу», но не к Мирону, а к Беляеву.

Тут уж Ларичев вытаращил глаза, ибо грешная мысль пришла на ум, да-да, та самая, которая посетила бы любого человека, ее он и высказал:

– Старик в семьдесят два имел молодую любовницу? Ну, силен.

– Тебе минус, потому что стереотипно рассуждаешь. У них была дружба, а дружбе все возрасты покорны. Теперь все.

Ларичев задумался, причем думал энергично – подбородок скреб, лоб потирал, словно после массажа серое вещество активизируется и выдаст единственно верную версию. Он запрокидывал голову и смотрел вверх, притом едва заметно раскачивался взад-вперед, а то и разводил ладонями в стороны, выражая недоумение.

А Денис еще выпил воды и не делился своими выводами, собственно, особо нечем делиться, пока только есть информация к размышлению. Случайно ли вся эта компания собиралась в одном месте? Трупы исключали случайность, следовательно, связь между убийствами есть, а где она, на чем замешана – надо искать. В некоторой степени теперь понятна логика Лаймы, когда та внезапно выскочила из электрички. Вероятно, Денис напугал ее тем, что как гадалка напророчил: мол, светит тебе катафалк и траурный марш в исполнении духового оркестра. А если не только ей? Она и рванула к бойфренду, возможно предупредить его о грядущих крупных неприятностях, а передумала, потому что опасалась убийцы, который мог следить за ней. Это так называемый рабочий вариант, дело может повернуться самым неожиданным образом, но теперь хоть есть отправная точка.

– Тебе не кажется, – заговорил первым Денис, – что МР в трубках наших фигуранток не женщина, а мужчина? ЗН – Зина, СШ – Саша, ЛМ – Лайма. Но все они были знакомы с Мироном, отсюда напрашивается вывод: МР – Мирон.

– Возможно. – При всей своей выдержке Ларичев не смог скрыть торжества и уже имел представление, куда нужно двигаться. – Ты не выяснил, что в народе говорят по поводу смерти Беляева?

– Не успел. Дворника позвала пожилая женщина, он погнал двух козочек с козлятами к ограде, а я вызвал Сенькова, сам же рванул в город на попутке.

– Надо узнать глас народа, даже если одних только сплетен насобираем, пойдет на пользу, в сплетнях зашифрована дельная информация. В общем, действуем так. Я сегодня выясняю, что накопали по делу Беляева, а ты дуй назад. Можешь снять комнату в деревне. Поживи, с мужиками водки попей и… сам знаешь. А Сеньков пускай устроится в «Сосновую рощу».

– Туда на работу не берут, некому. Кстати, давно не брали, персонал прирос к Беляеву и месту.

– Извилинами пошевелит и придумает, как ему туда попасть.

– Я с тобой поеду, мне тоже интересно, за что расстреливают стариков.

Насвистывая, Ларичев воодушевленно тронул авто с места, давненько у него не было такого хорошего настроения.

У Вероники возникло жгучее желание разорвать на части Ларичева! Но объект агрессии удалился, а чтоб в ярости крушить мебель, она не созрела, поэтому механически ходила от стены к стене, скрестив на груди руки. Главная задача сохранить жизнь, здоровье и свободу, но как? Откуда ждать удара? Мало того, что Ларичев заточил ее в чужом городе, в придачу еще и ночной визитер напугал до смерти.

Теперь ясно: Зина не случайная жертва грабителя, она за что-то поплатилась. Задаваться вопросом, что же натворила Зинуля, глупо, в ее голову могла прийти любая безумная идея, а о последствиях старшая сестра никогда не задумывалась.

– Кстати! – воскликнула Вероника, замерев на середине комнаты. – Ларичев сказал, что убийца, вероятно, шел с ней. Не за ней, а с ней! А если действительно он сопровождал ее? Малознакомому человеку доверишься ночью? К тому же идти нужно было через сквер… Зинка? Запросто! Она же сдвинутая на всю голову! Ее просчитать невозможно!..

Заиграла знакомая мелодия, на дисплее мобильника высветилось «Стас». Он на Мальте балдеет, ест лобстеров, катается на яхте, а она здесь… Вероника поднесла трубку к уху и молчала, боясь сорваться.

– Вероника, привет. Мы на Мальте, жаль, не ты со мной, здесь потрясающе красиво. Приятель дал машину, мы с Аленой уже исколесили весь остров. Ты-то как?

– В норме, – мрачно сказала она в трубку.

– Как прошли похороны?

Потрясающий вопрос! При этом деловой тон, как на совещании, сухой и взыскательный. Ну, каков запрос, таков отчет:

– На высшем уровне.

– Отлично. Не задерживайся там, возвращайся домой и жди меня. Я люблю тебя…

Она, не ответив, отключила связь.

В каждой женщине живет маленький зверек, до поры до времени он дремлет, изредка проявляясь в скандалах по делу и не по делу, в способностях к выживанию, в умении хитрить и выворачивать в свою пользу ситуации. При всех «но» это полезное существо, но не всегда. Случается, нарушается правило золотой середины, то есть некоторые своего зверька подкармливают с юности злобой и к зрелым годам превращаются в жутких стерв, а некоторые давят его и приобретают неврозы. Сегодня Вероника впервые почувствовала и осознала, что в ней живет нечто подобное, оно растет со скоростью света и вот-вот выйдет за пределы хозяйки, тогда – туши свет. Она ощутила внутри не зверька, а зверюгу, сильную и неуправляемую, способную перевернуть полмира, например, ринуться на Мальту и порвать на куски любимого Стасика. Жаль, на билет нет денег. Зверек еще не дорос до фантома-разрушителя, позволил Веронике отключить трубку, а не закатить скандал, тем самым отрезав путь к семейной идиллии.

– Мне никто не поможет, – пробормотала она, обхватив голову руками. – Самой придется искать причину, из-за которой убили Зину, иначе либо сяду, либо меня прирежет визитер. Ему же надо сюда проникнуть, а я мешаю. Но что это может быть, если даже менты не нашли? Или не обратили внимания…

Вероника резво вскочила с дивана, огляделась. Есть только один способ: перетрясти всю квартиру до основания, заглянуть в каждый уголок, просмотреть даже рамки картин и фотографий на предмет тайников. На это уйдет времени… А куда ей торопиться? Заодно сделает генеральную уборку.

Вооружившись тряпкой, тазом с водой и веником, начала она со спальни. Балкон. Вымыла его от и до. Окно. Глаза не всегда замечают то, что под носом, руки и пальцы в этом смысле надежнее, они натыкаются на шероховатости, а шероховатость может оказаться тайником. Радиатор она мыла с особой тщательностью, подсвечивая электролампой, даже легла на пол и заглянула под него…

А Стасик звонил и звонил, наверняка решил, что связь прервалась не по воле Вероники. Всяческая недосказанность его нервирует, он хочет позитивной точки в их диалоге, в частности ответных признаний в любви и верности до гробовой доски. Дудки. Любимую женщину не бросают на произвол судьбы и не едут нежиться на солнце, Вероника обязательно это выскажет ему, но сейчас лучше обойти ссоры, чтоб не раскаиваться в будущем.

Глава 8

Денис озадачился: следствие по делу Беляева не сдвинулось с места ни на йоту. Ларичев воспринял новость довольно пассивно, но это не значит, что на самом деле так, он не имеет привычки суетиться.

– А в чем проблема? – поинтересовался Денис.

– Показаний не дают, – развел руками начальник криминальной милиции со смешной фамилией Половик.

Именно к нему приехали Ларичев с Денисом, ведь по убийствам гоняют его оперов. Не только фамилия у Половика смешная, он сам смешной: маленький, толстенький и очень свирепый, как ему, наверное, кажется. Однако все в мире относительно, его свирепость скорее свойство темперамента, просто он холерик в кубе.

– Не нашли подход к людям, – констатировал Ларичев.

– Какой подход! – вскипел Половик. – Как видят удостоверения, рыдают, понимаешь ли, хороший был человек, а насчет показаний – во! – выставил он кукиш. – Даже без протокола – во! А хорошего человека не расстреливают из двух автоматов.

– А какие версии? – осведомился Ларичев.

– Никаких.

– Извините, но так не бывает.

– Я тоже думал, что не бывает, – ухмыльнулся Половик. – Оказывается, бывает. Беляев был одиноким, жил почти что в лесу, как отшельник, на натуральном хозяйстве, его не видно было и не слышно. Враги… Откуда? В семьдесят два врагов не приобретают, в семьдесят два врагами становятся аптеки.

– А старые недруги? – подал идею Ларичев.

– Что же они его не пришили раньше, когда царил бандитский беспредел? – выставил контрдовод Половик. – Ждали, когда ему стукнет больше семидесяти?

Когда начальник говорит – подчиненному следует проглотить язык. Денис и помалкивал до определенного момента, пока дело не дошло до тупиковой паузы:

– Беляев был не бедным человеком, как-никак целый пансионат имел.

– Ты про «Сосновую рощу»? – покривился Половик. – Нашел богатство!

– Но это земля…

– На выселках? – не дослушал начальник. – Ты хоть видел этот эдем?

– Видел, – кивнул Денис. – Большой.

– Вот именно, большой. Но чтоб его запустить, бабла надо вложить немерено, а кто туда поедет отдыхать? Здесь не Черное море, затраты не окупятся. Не думай, Денис, что ты один тут умный, ребята просеивают эту версию, других-то нет, но пока безрезультатно. Подробности можете узнать у моих оперов.

Выйдя на воздух, покурили. Вечер выдался тихий, а день – беспорядочный, ничто так не утомляет, как беспорядочность, в самый раз растянуться на диване перед теликом. Вроде бы пошло шевеление, в квартиру убитой приходил некто неизвестный, выяснилось, что подружки посещали «Сосновую рощу», хозяин которой застрелен, но получается пасьянс без главных карт.

– Не понимаю, что связывало Беляева с девицами неопределенных занятий? – пожимал плечами Денис.

– У Лаймы есть работа, – возразил Ларичев.

– Танцпол? – фыркнул Денис. – Пляски в прокуренном помещении по выходным дням, включая пятницу, ты называешь работой?

– Тем не менее. Клуб престижный, купюры ей кидают…

– Угу, кидают. Засовывают в трусишки и резинки на чулках. После стриптиза на ней появляется одежда – лифчик, и она подогревает народ плясками на тумбе. Там в сортир зайти нельзя, выйдешь под полным кайфом, в кабинках травку курят.

Ларичев хлопнул его по плечу, рассмеявшись:

– Так ты побывал в клубе и видел Лайму за работой?

– Я в таких отстойниках бывал, куда людям не советовал бы заглядывать. А тебе посоветую: сходи и расслабься. Закажи Лайму, за ваши деньги вам предоставят индивидуальную услугу.

Неожиданно Денис закатился от хохота, остановиться не мог. Ларичев недоуменно произнес:

– Смех без причины признак шизы.

– Не-ет. Просто представил, как Лайма тебе в отдельном кабинете показывает стриптиз. Я б всю месячную зарплату отдал, чтоб посмотреть на вас обоих.

– Хм, а это идея. Обещаю устроить тебе шоу, но попозже.

Так и рождается тактический ход – непринужденно.

* * *

До темноты Вероника решила сбегать за хлебом, в доме ни крошки не осталось, а диета ей в ближайшее время не грозит, после стольких стрессов лишний вес не наберешь, только потеряешь. Страшновато было выходить не то что из дома, из квартиры! Неудивительно, нормальный человек дорожит своей жизнью, и когда внутренний голос подает сигнал опасности при появлении на людях, ищешь предмет защиты. Вероника взяла с собой небольшой кухонный нож. В лифт она не вошла, спустилась по ступенькам, по улице шагала, исподтишка озираясь.

Проклятые супермаркеты устроены безобразно, жестоко, подло. Товар так и лезет на глаза – соки, фрукты, конфеты, рыба… Авокадо! О, как Вероника любит разрезать этот плод, вынуть косточку, потом полить лимонным соком, поперчить, слегка подсолить и ложечкой выгребать массу салатного цвета, наслаждаясь… Как бы слюной не подавиться. Каково это – не купить то, что хочется съесть? Страшная штука – бедность, Вероника богатой не была, но и нужды не испытывала, во всяком случае, ей хватало зарабатываемых денег на все капризы, кроме покупки жилья. Нынче же она сидит в шикарной квартире, но без денег, продукты на исходе, теперь одну кашу придется варить на воде и без сливочного масла. Пора потихоньку начать распродавать имущество Зинки…

Повертев авокадо, она со взором голодной собаки положила плод назад и двинулась искать хлеб, который пока еще ей по карману. Но вдруг за плечом:

– Вероника…

Кто это?! В городе, где у нее никого-никого?.. Она оглянулась и чуть не упала в обморок. Впрочем, от обмороков у нее надежная прививка с босоногого детства и обделенной достатком юности, когда приходилось зарабатывать в опасных для жизни местах, там чего только не насмотрелась.

– Здравствуйте, Вероника, – улыбался тот самый, с похорон, с которым лучше не встречаться в темном переулке.

Разговаривать с ним не было желания, что в таких случаях делают? Правильно, якобы не помнят, где и когда виделись:

– Извините, я вас…

– Не узнаете? – Судя по кривой улыбке, он не поверил ей. – Я был на похоронах Зины и потом у вас дома.

– А… – «вспомнила» Вероника. – Простите, не помню, как вас зовут…

– Петр. Вам можно звать меня Петей.

Вероника тоже улыбалась ему, толкая пустую корзину коленкой. Петя… Не гигант, но крупный, плотный, наверняка сильный, эдакому пришить ножом – раз чихнуть. Ой, лапищи какие! Минотавр, ей-богу. Ну и что дальше? Зачем остановил ее? А вдруг это он приходил ночью? Не может быть. Петя знал, что Зина лежит на кладбище, в квартире живет ее сестра, а визитер не знал. Молчит как идиот!

– Вы давно знакомы с моей сестрой? – поинтересовалась она.

– Года два. – Говорил он в средней тональности, но монотонно.

– Она пришла ко мне домой с другом… моим приятелем… и обокрала меня.

– Как мило, – продолжала улыбаться Вероника.

– Вы не удивлены?

– Нет. И что же она стырила у вас?

– Да так, мелочь… Ой, идемте, а то мы тут стоим у всех на дороге.

– Мне только хлеб нужен… Где это? Я тут впервые.

– Я провожу вас. – Неторопливо двинули вдоль стеллажей с продуктами, радующими глаз красочными упаковками. – Зина забрала портмоне, там всего-то полторы тысячи баксов лежало и в рублях немного. (Ну, если полторы штуки баксов «всего-то», то рубли это действительно мелочь.) Еще утащила статуэтку Будды, думала, камни драгоценные, а там стекляшки, никакой ценности. Зина прилично выпила, у нее выпала из рук сумочка, так обнаружилась кража…

Вероника остановилась, разозлившись, тем не менее не хамила:

– Зачем вы мне все это рассказываете? Чтобы показать, какой плохой была моя сестра? Я и так знаю. Или вы хотите, чтоб я вернула долг? Увы, денег у меня нет. Хотите, покажу кошелек? В нем все мое богатство и там всего рублей триста наберется, могу отдать.

– Да я не поэтому. – Надо же, он смутился! – Зина обернула в шутку инцидент с кражей, мы посмеялись, потом подружились. Она меня не раз выручала, умная была и веселая.

Вероника не переставала ему удивляться: слова-то какие знает – инцидент, а по виду в его лексиконе должно быть не более тридцати слов, половина из них мат. Но из его фраз следует, что Зинка стала членом банды.

– М-да, насчет веселья это вы верно подметили, – сказала она, выбирая из многообразия батонов самый дешевенький. – Ну, мне на кассу…

– Я провожу вас домой, если вы не против.

Еще как против! Этот минотавр челюстью клацнет – и Вероники нет. Как бы ему, не обижая, дать понять, что она сама доберется?

– Но вы, – нашлась она, – наверное, спешите, я не хочу вас затруднять…

– Не, не, не. Я не спешу, мне надо вам кое-что сказать.

Вот незадача! И послать его неудобно, он же ничего плохого не сделал, напротив, вежлив. Вероника расплатилась, шла к выходу, сжимая в кармане нож. Господи, да ему нож – как слону дробина, только шкуру слегка поцарапает.

– Вон моя машина… – указал он на громадный внедорожник бежевого цвета, Вероника панически зачастила:

– Нет-нет, я пешком люблю… дышать люблю… У меня сейчас генеральная уборка, пыли собралось… а времени на воздухе побывать просто нет… я пешком… тут недалеко…

– Хорошо, – пожал он плечами.

И кому-то махнул рукой, эдак повелительно. В общем, внедорожник ехал за ними, Вероника предусмотрительно держалась подальше от дороги, чтоб ее не затащили в автомобиль. Одновременно оценивала обстановку: люди кругом есть, автомобили ездят, сумерки, но достаточно светло.

– Что вы хотели мне сказать? – рассеянно спросила она.

– Понимаете, я не верю, что вашу сестру убил случайный грабитель. И то, что ночью она шла одна через сквер, тоже странно, Зина заботилась о безопасности.

– Может, у нее не было денег на такси, – предположила Вероника, заинтересовавшись: что ему известно и чего он хочет?

– У кого, у Зины не было денег? – сказал Петя с усмешкой натурального душегуба. – Исключено. Я сейчас пытаюсь выяснить, где она была в ту ночь.

Ну и ну! Следователь-волонтер выискался. Ой, неспроста это. Вероника покосилась на него, удивленно протянув:

– Вы? А зачем вам?

– Зина была близким мне человеком…

– Любовницей? – подхватила она.

– Не в этом смысле. Я же говорил, Зина иногда помогала мне, я платил ей, но это неважно. За неделю до убийства она позвонила, говорила сумбурно, не хотела напрямую по телефону объяснять, а намеки я не понял, кроме того, что Зина кого-то боится. Ее страхи были связаны с «Сосновой рощей»… с кое-какими бумагами, которые оказались у нее.

– Украла, – словно это само собой разумеется, сказала Вероника.

– Не совсем так. Короче, она влипла по-крупному и начала-то с просьбы о помощи. А я был за границей, на днях вернулся, начал разыскивать Зину, но опоздал. В тот день я сказал ей, чтоб сматывалась из города до моего приезда, она не послушалась. Кстати, Зина звонила мне еще раз с просьбой, чтоб я не дал вас в обиду, если что.

– А что такое «Сосновая роща»?

– Бывший дом отдыха в двадцати километрах от города. Да ездил я туда, Зина мне показывала базу – сплошной развал, мне бы даром давали – не взял бы. Но! Там есть более ценная вещь…

– Что же именно? – равнодушно спросила она.

– Это отдельная тема, как-нибудь в другой раз. Так вот, мне стало известно, что владельца «Сосновой рощи» полтора месяца назад застрелили из автоматов.

– Фу, какой ужас, – вырвалось у нее.

– Я уверен, это связано с убийством вашей сестры, то есть ее убийство связано. Вероника, если вы… если вам понадобится помощь, позвоните мне. У меня долг перед вашей сестрой. Запишите мой номер, я буду держать вас в курсе, как идут дела.

Долг – звучит архаически, с трудом верится, что существуют люди, благородно отдающие долги после смерти.

– Вы хотите найти убийцу? – спросила Вероника изумленно. Кому нужны чужие проблемы? Неужели этому… минотавру?

– Хочу разобраться, что произошло, – сказал он тоном, после которого должны отпасть все сомнения насчет его обещания. – Моих людей просто так не валят.

Понятно, что мужик он крутой, по ухваткам – так и вовсе главарь, а Зинка была в его банде, значит, тоже бандитка. Вот тебе и не работала, вот тебе и достаток. Но со своим достатком почему-то не загрузила морозилку в холодильнике, чтобы младшая сестра не умерла с голодухи после ее смерти.

Лишь бы Петя отстал, Вероника достала трубку, под диктовку набрала номер и сохранила. Но он потребовал, чтоб она позвонила ему, и тоже записал ее номер, потом протянул карточку:

– А здесь остальные телефоны, как видите, найти меня нетрудно.

– Извините, на чашку чая не приглашаю, у меня кавардак.

– До свидания, Вероника. Запомните, я вам не враг.

С дурацкой улыбкой она закивала, мол, это я хорошо запомнила, а минотавр Петя поспешил к своему бежевому автобусу, из которого выпрыгнул знакомый парень (он тоже был на похоронах) и открыл заднюю дверцу. Петя забрался в салон, парень захлопнул дверцу… М-да, как часто люди ошибаются, Вероника приняла его за интеллигента, а он всего-навсего Петин лакей.

Петр Ревякин упал на сиденье, подпер кулаком скулу, замер, закрыв глаза и не сказав ни слова. Машина тронулась с места медленно, водитель не знал, куда ехать, но не рискнул спросить, ведь шефа тревожить нельзя, когда он в задумчивом настроении. А Сема Джулай смелее, так и статусом много выше – лицо особо приближенное, он развернулся к Ревякину и поинтересовался:

– Ну, договорились?

– Она боится меня, – ответил Петр, не открывая глаз.

– Ясно. Ты хоть намекнул…

– Только намекнул, – перебил Ревякин.

– А сказал ей, что бабки Зина взяла у тебя?

– По-моему, Вероника напугана, я не стал торопить события.

– Понял, ты не поставил ее в известность. Напугана? Хм! Значит, нас опередили.

– Кто? – наконец открыл сонные глаза Ревякин. – И в чем опередили? Э, куда мы едем?

– Прямо, – отозвался водитель. – Вы же не сказали, куда…

– К супермаркету, – рявкнул Ревякин.

– Зачем тебе супермаркет? – полюбопытствовал Джулай.

– Похожу, на народ погляжу, себя покажу, – то ли пошутил, то ли всерьез проворчал Ревякин.

Он скрестил руки на груди и теперь угрюмо смотрел прямо перед собой, будто его незаслуженно наказали. Петр обидчиво поджал губы – неприятно, когда симпатичная девушка шарахается от тебя, как от эпидемии, ставя в тупик: чем он ей не понравился? А что касается наказания… это действительно проблема. И проблема не только в бабках, дело обстоит гораздо хуже. Джулай подумал о том же:

– Не хватало, чтоб на тебя повесили Беляева с Зинкой. Надо было мне поговорить с ее сестрой.

– Чем тебя я не устраиваю?

– Всем устраиваешь, всем. Но, не зная тебя, люди впадают…

– Извините, – сказал шофер. – За нами ходит тачка. Не оглядывайтесь, пускай думают, что мы не заметили.

– Какая? – забеспокоился Джулай, глядя в зеркало заднего вида.

– С двумя последними девятками, – ответил водитель. – Темно-синяя.

– Ночью все кошки черные, а сзади фары, ничего не видно.

– Зато я ее вижу. От супермаркета приметил, точно за нами едет и в том же темпе, что и мы.

Джулай развернулся к Ревякину, заодно посмотрел назад, не послушав совета водителя:

– Петя, отменяем поход в супермаркет?

– Еще чего, – фыркнул тот, повернув лицо в сторону окна. – Если у нас сидят на хвосте, то и они остановятся у супермаркета. Мы с тобой пойдем внутрь, а Ильич сгоняет и посмотрит номер.