Текст книги "Химия любви. Научный взгляд на любовь, секс и влечение"

И «мачиэмбра», и Дэвид Реймер всегда были мужчинами, поскольку их мозг был мужским. Неважно, как выглядели их гениталии; никакая социализация не могла этого изменить.

Организационная гипотеза

У коров редко бывают близнецы. Но если они рождаются и если это две телочки или два бычка, фермеру очень повезло. Однако когда у коровы рождаются разнополые близнецы, телочка в таких парах обычно оказывается фримартином. Об этом хорошо знают скотоводы и владельцы молочных ферм: для них такое явление было поводом для расстройства на протяжении сотен и даже тысяч лет. Происхождение термина «фримартин» неизвестно, но уже в XVII веке так называли телок, рожденных с братом-близнецом. Телка-близнец почти всегда стерильна, а ее брат совершенно нормален.

В 1916–1917 годах Фрэнк Лилли из Чикагского университета собрал некоторые сведения о фримартинах. Он выяснил, что их половые железы зачастую представляют собой нечто среднее между мужскими и женскими. Телка была гермафродитом – итог оплодотворения двух разных яйцеклеток двумя разными сперматозоидами, из которых развились два эмбриона разного пола и кровеносные системы которых контактировали через плаценту. Лилли сделал вывод, что у зародыша мужского пола половые гормоны начинали вырабатываться раньше, чем включалась гормональная система зародыша женского пола. (Гормон тестостерон был выделен только в 1935 году, поэтому Лилли не пользовался этим термином.) Поскольку кровеносные системы плодов сообщались, женский зародыш тоже получал мужские гормоны и приобретал признаки самца.

Благодаря подобным исследованиям в науке прижилась идея о том, что гормоны играют важную роль во внутриутробном развитии плода, но лишь в 1959 году (через пять лет после того, как Мани опубликовал свою теорию пола) ученые пришли к пониманию того, как гормоны эмбриона влияют на будущее поведение взрослого организма. В научной статье «Организационное действие пропионата тестостерона, внутриутробно вводимого в ткани, стимулирующее брачное поведение у самки морской свинки» много неясностей, что обычно для прорывных научных работ. И всё же этот труд стал краеугольным камнем организационной гипотезы. Ларри и его коллеги уверены в том, что в ходе событий, описанных организационной гипотезой, между нейронами формируются связи (мы будем называть их «нейронные цепи»), которые составляют основу нашего любовного поведения.

Суть эксперимента очень проста. Чарльз Г. Феникс и его коллеги вводили в ткани беременным морским свинкам тестостерон и смотрели, что происходит с потомством. Если беременной самке давали большую дозу тестостерона, детеныши женского пола рождались с «неопределенными» половыми органами. Позже Феникс вызывал у этих зверьков течку, делая им инъекцию гормона, и имитировал брачное поведение самца, поглаживая самкам область гениталий. Эту процедуру он назвал «фингеринг» – «касание пальцами». Если самка морской свинки в настроении, она будет прогибать спину и подставлять зад, приглашая самца к спариванию. При виде этой позы ухаживающий самец забирается на самку. Самки, родившиеся от матерей, которым вводили тестостерон, почти никогда не демонстрировали позу спаривания. Вместо этого они забирались на других самок, притом не реже, чем обычные самцы. Гормон изменил не только их тело, но и поведение. Следовательно, он изменил их мозг.

Феникс вводил тестостерон и нормальным взрослым самкам, но на них гормон не оказывал такого же действия, как на зародыши. Ключевые события, в чем бы они ни заключались, явно происходили в период внутриутробного развития: пока плод находится в матке матери, его мозг приобретает мужскую или женскую организацию. Мало того, оказалось, что для «настройки» мозга на женский или мужской лад важно учитывать стадию внутриутробного развития. На каком-то этапе организм эмбриона становится чувствительным к воздействию тестостерона, и если ввести беременной матери гормон, когда это «окно» открыто, можно сформировать у зародыша такие нейронные цепи, которые позже, во взрослом возрасте, под воздействием нейрохимических веществ будут обеспечивать поведение, типичное для самцов.

Организационная гипотеза за годы, прошедшие с момента ее появления, пополнилась множеством новых данных и сегодня уверенно удерживает свои позиции. Согласно ей, эмбрион по умолчанию имеет женский пол. В человеческом зародыше примерно на восьмой неделе развития специальные клетки начинают синтезировать тестостерон. Если плод имеет мужской набор хромосом, у него формируются мужские половые железы – семенники, которые производят еще больше тестостерона. Позже к ним присоединяются надпочечники, которые тоже вырабатывают некоторое количество этого гормона. Тестостерон и другие гормоны, которые из него получаются, например ДГТ, запускают процесс формирования мужских гениталий из имеющегося исходного материала. Тестостерон, превращаясь в другие гормоны (ДГТ и даже в женский гормон эстроген), действует на клетки мозга, закладывая типичные для мужчин нейронные цепи и навсегда изменяя его химию. Позже в организме начинают выделяться андрогены и запускают работу мужских нейронных цепей, которые и обеспечивают мужское поведение.

В 1978 году Ларри Кристенсен, обучаясь в ординатуре Калифорнийского университета, решил освоить электронный микроскоп и зарезервировал себе время для занятий. Само собой, ему надо было на что-то смотреть в микроскоп, а поскольку он работал под руководством Роджера Горски, который большую часть своей карьеры посвятил изучению гормонов, вопросам пола и гипоталамусу крыс, под рукой у него имелось множество образцов крысиного мозга. Особенно богат был выбор срезов гипоталамуса – отдела мозга, расположенного в основании коры больших полушарий. Он регулирует, помимо прочего, половое, родительское и пищевое поведение, а также агрессию. Кроме того, гипоталамус контролирует гипофиз и половые железы, выделяющие гормоны в кровь. Кристенсен взял несколько предметных стекол с тканями, включил микроскоп и начал смотреть. Вскоре он заметил нечто удивительное в переднем отделе гипоталамуса, там, где перекрещиваются зрительные нервы, идущие от правого и левого глаза (от левого глаза – в правую половину мозга, от правого глаза – в левую): у самцов одна часть исследуемой области была зрительно больше, чем у самок. Он поспешил сообщить об этом Горски, но тот ему не поверил. «Он сказал мне, что нашел половые различия, а я в ответ: да ладно! – вспоминает Горски. – Я был уверен, что никаких половых различий там не существует. Я видел сотни, если не тысячи срезов мозга и никогда ничего подобного не замечал».

Скептически настроенный Горски потребовал у Кристенсена доказательств. «У нас было два графических проектора. Он спроецировал изображения прямо на стену. Разница просто бросалась в глаза», – добавляет Горски.

Все было настолько очевидно, что когда Горски и его группа поняли, на что смотреть, им больше не требовалось увеличивать изображение. Эту область они назвали половым диморфным ядром[4]4
  «Ядром» называют скопление нейронов в какой-нибудь области мозга.


[Закрыть]. За десятки лет изучения грызунов в лабораториях всего мира никто не обращал внимания, что у самцов половое диморфное ядро примерно в пять раз крупнее, чем у самок. В серии экспериментов Горски доказал, что разница в размерах зависела от того, мужские или женские гормоны влияют на зародыш, как и предсказывала организационная гипотеза. Он мог дать беременной крысе всего одну дозу тестостерона и получить крысу-самку с половым диморфным ядром мужского размера. В 1985 году Дик Свааб объявил, что нашел половое диморфное ядро в человеческом гипоталамусе. У мужчин оно в два с половиной раза больше, чем у женщин. Число нейронов в нем у мужчин примерно в два раза превышает число нейронов у женщин.

Методы, применявшиеся Горски к крысам, подходят и для опытов на приматах. Один из студентов Феникса Роберт Гой поставил на макаках-резусах ряд экспериментов, аналогичных тем, что проводились на морских свинках, и получил схожие результаты. Тестостерон, вводимый беременным обезьянам, вызывал такие же изменения в поведении у потомства: даже если у молодой обезьяны был женский набор хромосом, она вела себя как самец. Учитывал Гой и другое возможное объяснение – влияние воспитания. Он рассуждал следующим образом. Другие члены стаи, видя у детеныша органы, похожие на пенис, естественно, делают вывод, что это самец. Они ведут себя с ним соответственно, тем самым указывая ему, как себя вести. Если так, это был веский аргумент в пользу определяющего влияния культуры общества, состоящего из мужчин и женщин, на половое самоопределение человека.

Чтобы выяснить, какое из объяснений верное, Гой начал давать беременным обезьянам тестостерон на двух разных этапах беременности. Одной группе вводили гормон на начальной стадии, другой – на заключительной. Матери, получавшие дозы на начальной стадии, рождали самок, подобных тем, что были в первом эксперименте, с половыми органами, похожими на мужские. Несмотря на это, они вели себя так же, как их нормальные сестры. Детеныши матерей, получавших тестостерон на поздней стадии, выглядели как типичные самки и имели все полагающиеся органы. Очевидно, гормон, введенный матери на поздней стадии беременности, не действовал на физическое развитие потомства: временное «окно» к тому времени уже было закрыто. Но, как ни странно, именно эти самки вели себя как молодые самцы: больше озорничали, были более агрессивными. Однако выглядели они как самки, а значит, их самцовое поведение не было вызвано социальным влиянием остальных членов стаи.

Итак, выяснилось, что в процессе внутриутробного развития имеются два временных «окна», в течение которых зародыш восприимчив к действию андрогенов. Одно открывается на ранней стадии – для контроля над развитием внешних половых признаков. Другое открывается позже – для контроля над формированием мозга: в этот период он приобретает мужские признаки и утрачивает женские. Без введения тестостерона мозг сохраняет женские признаки – это «настройка по умолчанию».

Коллега Ларри, Ким Уоллен, который учился у Гоя и сейчас работает в университете Эмори, продолжил работу в этом направлении, поставив несколько интересных и показательных экспериментов. Вместе со своими студентами и сотрудниками он использовал обезьян, живших в условно естественной среде – большими семейными группами с обычными отношениями внутри стаи. В 2008 году для сравнительной проверки влияния природы и воспитания Уоллен и Дженис Хассет выбрали простой, на первый взгляд, инструмент – игрушки.

Многочисленные исследования показывают: если поместить обычного маленького мальчика или обычную маленькую девочку в комнату с разнообразными игрушками – такими, которые считаются игрушками для мальчиков, и такими, которые, по общему мнению, предназначены для девочек, – мальчики будут играть в машинки, а девочки – в куклы. Такой результат эксперимента вас вряд ли шокирует, однако кое-кто считает его доказательством того, что культура общества программирует мальчиков на предпочтение, скажем, бульдозеров, а девочек – на предпочтение кукол Барби. В конце концов, миллион лет назад, когда человек только начал делать первые шаги по пути своей двуногой эволюции, бульдозеров (а значит, и игрушечных бульдозеров) не существовало, поэтому предпочтение миниатюрных версий тяжелой сельскохозяйственной техники вряд ли записано в наших генах. Скорее, поддаваясь влиянию маркетинга, рекламы и социальных ожиданий, мы загоняем наших детей в гендерные рамки, хотя на самом деле должны освобождать их от заранее определенных половых ролей. Руководствуясь этой мыслью, некоторые родители покупают свои детям только «гендерно нейтральные» игрушки или девчачьи игрушки для мальчиков, а мальчишечьи – для девочек.

С культурной точки зрения у обезьян нет предрассудков, связанных с игрушками (когда мальчикам навязывают световые мечи из «Звездных войн»), как нет субботних мультфильмов и телевизионной рекламы (адресованной девочкам, – с интерактивными куклами, которые «едят» и «какают», как настоящие младенцы). Молодые самцы в стае не будут дразнить резуса Джейка «неженкой», если он возьмет куклу и будет с ней играть, а родители-обезьяны не слишком интересуются тем, какой игрушкой занят их детеныш. Однако когда Хассет и Уоллен поместили обезьян в вольер с игрушками, где были плюшевые куклы – Винни-Пух, Тряпичная Энн, марионетка коала, броненосец, медвежонок, Скуби Ду и черепаха, а также несколько игрушек на колесах – вагон, грузовик, легковой автомобиль, строительный кран, тележка для магазина и самосвал, семьдесят три процента самцов предпочли грузовики и автомобили, а девять – плюшевые игрушки. Самки с высоким статусом и треть самок с низким статусом выбрали куклы. (Самки оказались более демократичными в выборе, чем самцы: примерно треть из них выбрала игрушки на колесах. Еще одна треть не заинтересовалась ни тем, ни другим.)

Результаты этого эксперимента четко продемонстрировали, что социальная среда не влияет на предпочтение игрушек – этот выбор прописан в нашем мозге. С первого дня жизни большинство девочек-младенцев предпочитают смотреть на человеческие лица, а большинство мальчиков-младенцев – на механические предметы. В 2010 году исследователи из Гарвардского университета выпустили статью, посвященную изучению группы диких шимпанзе в Уганде. Они выяснили, что юные самки играют с ветками, как девочки играют с куклами. Молодые самки подбирали ветки и баюкали их, клали в гнезда и играли с ними, как мать-шимпанзе играет со своим младенцем. Юные самцы ничего подобного не делали.

Обезьяны, конечно, не люди, равно как и морские свинки. В естественной среде животные не получают инъекций тестостерона. Но с животными и людьми экспериментирует сама природа, и эти эксперименты – сильный аргумент в поддержку организационной гипотезы, согласно которой гендерное поведение записано в нашем мозге под действием гормонов. Африканская пятнистая гиена – редкий пример общественных животных, в чьих стаях самки доминируют над самцами. Самки гиен агрессивнее самцов, а самки, занимающее самое высокое положение в иерархии, более агрессивны, чем все остальные. Самки управляют, запугивая сородичей. Те, которые имеют самый высокий ранг, не только получают лучшие куски пищи, но также имеют преимущество в размножении и рождают больше потомков. Короче говоря, они ведут себя как самцы львов или горилл. Но главное их отличие в другом: у самок пятнистых гиен есть пенис, точнее, то, что выглядит как пенис, но на самом деле является очень большим клитором. Клитор самки настолько велик, что большинство неподготовленных людей не отличит самцов от самок. Кроме того, у них нет нормального влагалища, и при родах детеныш выходит наружу через этот похожий на пенис клитор – удовольствие для матери небольшое: роды проходят долго, болезненно, многие детеныши задыхаются прежде, чем окажутся вовне. Явление доминирования самок и появление у них гениталий, похожих на мужские, объясняются тем, что во время внутриутробного развития на зародыш женского пола активно воздействуют мужские половые гормоны. Самки, которые получают наибольшую дозу гормонов, находясь в состоянии зародыша, в будущем приобретают наивысший ранг в иерархии. Благодаря этому они рождают более многочисленное потомство, и в эволюции таким образом происходит отбор все более и более мужеподобных самок.

Эксперименты природы на людях имеют такие же серьезные последствия. Примерно у каждого из двадцати тысяч младенцев с мужским набором хромосом отсутствует чувствительность к мужским половым гормонам. Выражаясь точнее, в клетках их организма нет рецепторов, которые могут связываться с молекулами андрогенов. У них синтезируется ДГТ, но нет рецепторов, к которым молекула этого гормона может прикрепиться и передать клетке инструкции. Генетически такие люди являются мужчинами, но имеют женские формы тела и неопущенные яички. Сразу вспоминается случай «мачиэмбра», но в отличие от детей из Лас-Салинаса мальчики с нечувствительностью к андрогенам с детства демонстрируют женское поведение, предпочитают игрушки и игры для девочек, а повзрослев, выбирают себе в партнеры мужчин. Их мозг говорит им, что они – женщины. (Писательница-феминистка Жермен Грир утверждает, что люди с мужским набором хромосом и с нечувствительностью к андрогенам – мужчины, притворяющиеся женщинами. Она ошибается.)

В мире один из пятнадцати тысяч детей рождается с врожденной гиперплазией надпочечников. Этот синдром у разных людей проявляется в разной степени и в разных формах, но, как правило, вызван он недостатком фермента, который приостанавливает работу клеток, производящих мужские половые гормоны в надпочечниках. В результате у развивающегося эмбриона синтезируется слишком большое количество таких андрогенов, как тестостерон и андростендион. Мальчики с врожденной гиперплазией надпочечников физически отличаются от обычных: они низкого роста и бесплодны, хотя их поведение типично для мальчиков. У младенцев, генетически являющихся девочками, названный синдром проявляется в более серьезной форме – либо в виде неопределенных гениталий, увеличенного клитора и зачаточной мошонки, либо в виде акне, избыточного роста волос на теле и развития лысины по мужскому типу. Такие женщины нередко бесплодны. Девочки с ярко выраженной гиперплазией чаще бывают лесбиянками, чем женщины, у которых ее нет. Даже девочки со слабо выраженным синдромом, считающие себя женственными и гетеросексуальными, чаще ведут себя как мальчики.

Как некогда на феномен детей из Лас-Салинаса, на случаи гормонально зависимых проблем внутриутробного развития в свое время смотрели с предубеждением, на их счет делали поспешные выводы, навешивая ярлыки. В 1918 году доктор К. – С. Брукс из Фредерика (штат Мэриленд) выступил с докладом перед Национальной медицинской ассоциацией. Его речь – яркий пример того предвзятого мнения, с которым сталкивались люди, страдавшие гормональными отклонениями. Пока Брукс готовил доклад, Фрэнк Лилли как раз бился над загадкой фримартинов – слишком поздно для того, чтобы доктор Брукс мог воспользоваться его умозаключениями. Брукс назвал свою речь «Некоторые извращения полового инстинкта». «Дегенерат – это человек, имеющий физический или психический дефект. Я наблюдал три случая физических дефектов. Первым был мужчина с очень маленькими гениталиями. Отверстие его мочеиспускательного канала находилось в промежности на расстоянии примерно половины дюйма от анального отверстия. В другом случае отверстие мочеиспускательного канала открывалось сразу над лонным сочленением. В третьем случае у женщины наблюдалось недоразвитие влагалища, а длина клитора равнялась длине указательного пальца. Три этих пациента были половыми извращенцами. Их аномалии поддавались хирургическому лечению, которое вернуло бы обладателей этих отклонений в нормальное человеческое общество».

Конечно, эти люди не были извращенцами. В каждом из названных Бруксом случаев (как и в случае любого из нас) единственное вещество, гормон, в нужное время попавший (или не попавший) в кровь зародыша, повлиял (или не повлиял) на формирование гениталий, а также задал некоторые важнейшие особенности поведения, проявляющиеся у человека в течение всей жизни.

Разные цепи – разное поведение

Для вас уже не секрет, что с помощью организационной гипотезы можно объяснить, как возникает гетеросексуальная половая идентичность и соответствующее ей поведение. Но откуда берутся гомосексуальность и трансгендерность? Большинство гомосексуалов не имеют ни врожденной гиперплазии надпочечников, ни других заболеваний. Однако они отличаются от других людей тем, как у них проявляется один из основных элементов человеческой жизнедеятельности: они предпочитают заниматься сексом с людьми своего пола. Трансгендеры в свою очередь обычно не имеют явных медицинских заболеваний вроде нечувствительности к андрогенам, но страстно желают изменить пол.

Многие считают гомосексуалов и трансгендеров наглядным примером того, к каким пагубным последствиям приводит вседозволенность, укоренившаяся в современной культуре: общество не просто допускает, но поощряет отказ от моральных ограничений, установленных религией и традицией, и приветствует ненормальный образ жизни. Однако смена пола распространена в природе гораздо шире, чем кому-то может показаться. Некоторые рыбы – морские окуни, порги, синеголовые губаны – являются транссексуалами. Чаще всего они меняют пол с женского на мужской. Все синеголовые губаны рождаются самками. Они остаются ими до тех пор, пока самец, обитающий на той же территории, не исчезнет или не погибнет. Тогда доминирующие самки начинают вести себя как самцы: они сражаются за превосходство. Когда одна из них берет верх, ее яичники разрушаются, вместо них развиваются семенники, а мозг стимулирует новое поведение. Самка становится самцом.

Представители другого вида рыб – трансвеститы. У черноротого бычка, обитающего в Великих Озерах, охраной гнезда занимается самец. В это время он не может обеспечивать себе пропитание и подбирать полового партнера с тем же успехом, как если бы был свободен от своих обязанностей и мог просто плавать. Ему приходится ждать и надеяться, что поблизости от гнезда появится самка. Некоторые особи, прозванные «пронырами», придумали уловку, дающую им преимущество в таких стесненных обстоятельствах. Обычные самцы, проводящие время у гнезда, выглядят как типичные представители своего вида – имеют крупные размеры, черную окраску и широкую голову. «Проныры» мельче, их тело покрыто коричневыми пятнами, у них более узкая голова, и в целом они очень напоминают самок. И даже ведут себя как самки. Самец-домосед охраняет свою холостяцкую берлогу (и «феррари» в гараже), к нему в гости заплывает самка, чтобы отложить икру. Вместе с самкой внутрь скромно проскальзывает трансвестит и предлагает групповой секс. Поскольку такое поведение не характерно для самца, хозяин не может устоять. Однако у «проныр» в запасе не только самочья окраска и соответствующее поведение – у них очень крупные половые железы, крупнее, чем у собратьев, и вырабатывающие больше спермы. Пока самец-домосед радуется, что ему перепали сразу две невесты, «проныра» оплодотворяет икру, отложенную настоящей самкой.

Гомосексуальное поведение характерно для многих млекопитающих, включая приматов. О приматах вспоминают всегда, когда заходит спор об однополых связях: предпочитают ли эти животные однополый секс гетеросексуальному? Дело в том, что приматам нравятся гомосексуальные контакты. Они испытывают оргазм с партнерами одного с собой пола: у них происходит семяизвержение, сопровождаемое звуками радости. У доминирующих горилл с серебристой шерстью на спине есть партнеры-самцы. Некоторые самцы древесных мартышек – лангуров почти всю свою половую жизнь посвящают гомосексуальным связям.

Поскольку у обезьян не в привычке делиться с людьми своими мыслями, никто из нас не знает, отказываются ли они от гетеросексуального полового акта в пользу гомосексуального. Приматы зачастую прибегают к гомосексуальному контакту по необходимости (у молодых самцов в однополых стаях нет выбора, как и у мужчин в тюрьме) либо пользуются им в общении с соплеменниками (как проявление доминирования и для улаживания конфликтов). Но поскольку такое поведение существует и широко распространено, оно очевидно является естественным продуктом деятельности мозга животных.

У животного можно вызывать гомосексуальные предпочтения. «Эффект положения», открытый Фредом фон Саалом из университета Миссури, возникает в результате процесса, схожего с образованием фримартинов. Самка грызуна, которая развивалась в материнской утробе вместе с двумя братьями, может приобрести мужские признаки и утратить женские, превратившись в мышь-лесбиянку. Такие самки предпочитают вступать в половой контакт с представительницами своего пола, демонстрируют характерное для самцов поведение и менее привлекательны для настоящих самцов.

Очевидно, что мозг имеет врожденную способность к формированию гомосексуального, бисексуального и транссексуального поведения. Проявление этой способности зависит от особенностей развития мозга. Биолог Чарльз Розелли из Орегонского университета здоровья и науки полагает, что когда дело доходит до выбора сексуального партнера, в мозге срабатывает некое подобие тумблера «включение-выключение подавления» (стилистически выражение не очень складное, но оно отражает именно то, что, по мнению Розелли, наблюдается у некоторых животных). Мозг млекопитающего организован так, чтобы подавлять желание спариваться с представителем своего пола. Конечно, сила этого подавления у разных животных разная (иначе самцы лангуров не проводили бы большую часть жизни, занимаясь сексом друг с другом), но в любом случае, когда подавление «включено», в мозге возникает поток сигналов, сообщающий животному, что секс с представителем собственного пола – менее желательный выбор, чем секс с представителем противоположного пола. Секс между самцами сойдет на случай крайней нужды, но секс между самцом и самкой – как раз то, что надо. На «переключатель подавления» влияют вводимые химические вещества, «эффект положения» и врожденная гиперплазия надпочечников.

У некоторых людей подавление отсутствует от рождения, их влечет к представителям своего пола, потому что тумблер находится в положении «включено». Розелли пришел к этому выводу после пятнадцати лет изучения самцов барана – единственного, помимо человека, млекопитающего, для которого доказано предпочтение однополого секса. Большую часть года самки не желают иметь дела с самцами. Но осенью, когда дни становятся короче, а ночи холоднее, у овец начинается течка. Запах мочи у них меняется, как и вид внешних половых органов, – для самца это стимул посильнее любого парфюма, так что самцы реагируют соответственно: приходят в возбуждение. К счастью для мужской половины стада, гормональные сигналы, изменяющие тело самки, действуют и на ее мозг, изменяя поведение. Теперь она снисходительна к ухаживаниям самца: он толкается, обнюхивает ее зад, брыкается, ударяя по ногам, и вылизывает ее. Самка машет хвостом, распространяя в его направлении эротичный аромат, и часто оглядывается через плечо на потенциального любовника. Наконец она успокаивается, и самец овладевает ею. Через шесть месяцев у фермера появляется новый ягненок.

Впрочем, некоторые бараны не стремятся всем этим заниматься. Фермеры таких баранов называют «бездельниками» (не очень романтично, но факт), а исследователи, изучавшие этот вопрос в 1964 году, окрестили их, пользуясь фрейдистским жаргоном в духе времени, «сексуально подавленными». Розелли заинтересовался баранами-бездельниками, когда приехал работать в Орегон к Джону Реско, коллеге Феникса и Гоя. «Не могу сказать, чтобы я собирался заниматься конкретно этой проблемой», – иронизировал Розелли. Тем не менее он приступил к сотрудничеству с учеными в Айдахо, изучавшими самцов барана, которые ориентированы на самцов. Его задачей было разобраться, что происходит у них в мозге. Сразу напрашивалось такое объяснение: у гомосексуальных самцов мозг не полностью утратил женские признаки, как это произошло у обычных самцов. Однако бараны-геи вовсе не вели себя как самки: их поведение было типичным для взрослых баранов-самцов. Они не стояли на месте, размахивая хвостами, не оглядывались, как самки в течке. Напротив, они обнюхивали, брыкались, лизали и издавали звуки, как обыкновенные самцы, но только соблазняли не самок, а других самцов. Более того, встреча с потенциальным однополым партнером у гомосексуальных баранов вызывала такой же гормональный всплеск, какой случался у гетеросексуальных самцов при встрече с самкой. Похоже, впечатляющий запах текущей самки, ее помахивания хвостом и сексуальные взгляды не производят ни малейшего впечатления на баранов-геев, не запускают в их организме никаких химических реакций.

«Если вы решите ввести им женские гормоны, чтобы заставить их вести себя как самка, у вас ничего не получится», – объясняет Розелли, а причина в том, что организация мозга у баранов-геев изначально гомосексуальная. Ученый сделал предположение: в процессе развития плода открывается не одно «окно» воздействия, не два, а куда больше, и в разные отрезки времени гормоны влияют на разные участки мозга. Само собой, тут же возникает вопрос: позволяют ли знания о гомосексуальных баранах разобраться в причине гомосексуальности у людей? Розелли отвечает осторожно: «Наши исследования проливают свет на некоторые вопросы. Конечно, мы можем проводить параллели… Биология есть биология: в эволюции аналогичные структуры развиваются сходным образом, и, на мой взгляд, можно верить в справедливость того, что наука подсказывает нам в отношении людей, однако чтобы делать окончательные выводы, надо изучать людей».

Здесь в игру вступает Дик Свааб. Загляните в его лабораторию, и вам на ум сразу придет мясной отдел гастронома: здесь кто-то явно поработал лабораторным подобием ломтерезки, превратив человеческий мозг в нечто похожее на тонкие кусочки ветчины. Срезы мозга длиной несколько сантиметров и толщиной в микрон сохнут на стопках подносов. Прежде чем их приготовить, фрагменты мозга, чаще всего гипоталамус, помещают в маленькие банки и хранят в металлических шкафах. Комната заставлена длинными холодильниками, где находятся ткани. Здесь десятки ящиков, сотни образцов, тысячи срезов, и вся эта роскошь здесь потому, что в Голландии упрощена процедура передачи человеческого мозга на благо науки. Сделать вклад в Нидерландский банк мозга, основанный Сваабом в 1985 году, очень просто: для этого нужно поставить в бумагах свою подпись и умереть. Если вы умираете в Нидерландах, примчится дежурная группа (работает круглосуточно, без задержек!) и в течение нескольких часов после вашей кончины извлечет мозг из черепа. К весне 2011 года в банке насчитывалось 2500 образцов мозга – на тот момент это было одно из крупнейших мировых хранилищ подобного рода. Свааб собирал материал десятилетиями и за последние двадцать лет помог ученым из разных стран сделать множество открытий. Свааб и сам активно использует свое хранилище. Сегодня он работает в медицинском колледже Амстердамского университета, в двадцати минутах езды на трамвае от центра города. Двадцать семь лет он управлял Нидерландским институтом исследований мозга (ныне это Нидерландский институт нейробиологии), направляя средства на изучение причин таких психических заболеваний, как депрессия и шизофрения. Помимо работы, за которую ему платят, Свааб занимается тем, что называет своим хобби. Хотя это не совсем хобби: Свааб относится к нему очень серьезно. Просто у него такое чувство юмора: когда он говорит «хобби», то имеет в виду «очень важное дело, над которым я работаю последнюю четверть века и которое вряд ли станут финансировать, потому что оно связано с сексом». Тем не менее тысячи людей помогают Сваабу, жертвуя ему свой мозг. Вы сомневаетесь, что число людей, желающих, чтобы их мозг превратили в нарезку, настолько велико? Когда распространился слух о том, что Свааба интересуют гомосексуалы и трансгендеры, у него появилось множество доноров. Один американец, умерший в 84 года от рака легких, всю жизнь боролся с ощущением, что он – женщина, а не мужчина. Он всячески пытался соответствовать мужской роли. Женился и завел детей. Всю жизнь он вел дневник, в котором подробно описывал свои чувства и мысли о «сидящей в нем» женщине. Наконец он признался в своей тайне. После его смерти дочь в соответствии с завещанием передала мозг отца Сваабу, желая узнать хотя бы теперь, почему ее родитель так страдал.