Текст книги "Корона Тьмы. Рождение магии"

Глава 11 – Ли

– Нихалос –

Ли был готов на все что угодно. На таверну. Баню. Игорный дом. Бордель. Но даже не помышлял о магазине музыкальных инструментов. Полукровка же целеустремленно выбрал именно это место, и теперь Хранитель задавался вопросом, не было ли это ловушкой.

– Надеюсь, ты не заставишь меня пожалеть об этом, – сказал Ли. Он схватил полуэльфа за рукав и повел его через внутренний двор дворца в сторону садов. Они были тем единственным, что отграничивало сияющий замок от города. Стен в Нихалосе не было. Оглядываясь на последние несколько недель, Ли был склонен считать это явной ошибкой. Но он, вероятно, был в числе последних из тех, кто мог указывать Кирану, как управлять своей страной. Это было в ведении Олдрена и Оноры. – Если ты будешь доставлять мне неприятности, я все-таки соглашусь на предложение гвардейца, и мы вместе с тобой отправимся в камеру пыток. Ты меня понял?

Хранитель скосил глаза на полуэльфа, который напряженно смотрел в небо, словно наслаждаясь видом облаков. Не взглянув на Ли, он все-таки кивнул и независимо закрыл глаза, в то время как солнечные лучи освещали его поднятое кверху лицо.

За то время, что Ли провел в подземелье, во дворе вновь закипела жизнь. Слуги приступили к своей работе, чтобы сделать существование Кирана максимально комфортным.

Одни фейри несли на кухню со складов корзины со свежими фруктами. Другие сооружали прекрасные цветочные композиции. Увядшие цветы возвращались к жизни с помощью земной магии, а за деревьями и кустарниками ухаживали при помощи магии воды. Иногда у Ли создавалось впечатление, что в этом дворце было больше садовников, чем гвардейцев, причем чаще всего Хранитель обращал внимание на совершенно определенного садовника. У него были пепельно-русые волосы длиной до плеч, которые фейри заплетал в косу. Как раз сейчас он стоял на коленях перед клумбой и пропалывал сорняки, не пользуясь для этого ни мотыгой, ни лопатой. Мелких движений его пальцев было достаточно, чтобы удалить нежелательные растения. По меркам Неблагих у фейри были широкие плечи и сильные руки, которые создавали впечатление, что он мог бы быть воином. Однако это была не единственная причина, по которой Ли вспоминал его…

Неблагой фейри поднял взгляд, словно почувствовав присутствие Ли, и на его губах появилась улыбка. Существовало не так много фейри, которые были благосклонны к Ли, ведь он, в конце концов, был человеком, несмотря на свое предполагаемое бессмертие. Но этот фейри был рад видеть Хранителя. Его улыбка была не просто любезной – она была соблазнительной. С обещанием большего, если бы Ли только захотел. И, конечно, фейри был красив, достаточно красив, чтобы всерьез ввести Ли в искушение, если бы ему не требовалось допросить полукровку.

Он ответил Неблагому фейри жестом как раз тогда, когда его улыбка вдруг погасла, и вместо нее на лице появилось мрачное выражение. Садовник презрительно сдвинул брови; его прежде приветливые губы превратились в жесткую линию, когда его взгляд обратился к спутнику Ли. Точнее, на оковы полукровки, которые громогласно возвещали миру, кто он такой.

Пленник.

И поскольку в плену у Неблагих фейри полукровки, по-видимому, бывали редко, большинство из жителей, вероятно, уже знали, в каком преступлении обвиняется мужчина, сопровождающий Ли. Неплохая перспектива для спокойного разговора во время безобидной прогулки по городу. Возможно, Ли и не до конца продумал замысел, но отступать было уже слишком поздно.

Ли полез в карман плаща, вытащил письмо Кирана и сунул его в карман брюк, а потом начал расстегивать пуговицы. Это движение привлекло внимание полуэльфа. Он наблюдал, как Хранитель стаскивает с плеч одежду. Оставшись в одной рубашке, Ли почувствовал, как холод охватывает его тело. При этом в Нихалосе в это время года было не так холодно, как в Тобрии. Правда, город располагался южнее, но Ли все же подозревал, что к здешнему теплу имеет какое-то отношение и магия фейри. Используя свою водную магию, Неблагие фейри могли прогнать тучи, поэтому не было ни холодных дождей, ни снега. Огненные и воздушные таланты сделали все остальное. Наверное, большинство фейри никогда в жизни не видели ни снежинки и не испытывали настоящего холода. Холода, пробирающего до костей и стиравшего всякое воспоминание о тепле.

– Стой! – сказал Ли, приказывая полукровке остановиться. Он сложил свой плащ и перебросил одежду поверх перевязанных рук арестованного, как тряпку. Выглядело так, будто полуэльф просто нес свою одежду перед собой.

– Хорошая попытка, но ты, надеюсь, знаешь, что это не принесет никакой пользы, – фыркнул черноволосый мужчина. – Тебе скорее нужно было натянуть эту штуку мне на голову, чтобы они не могли увидеть меня. Они ненавидят нас, полукровок. Еще более нетерпимо, чем вас, Хранителей.

– Почему? – спросил Ли. Хранители совершенно не стремились связываться с полукровками и их проблемами. Они даже не замечали их существования, но считали полуэльфов доказательством своих неудач. Когда люди спаривались с фейри, это свидетельствовало о нарушении Соглашения и запрета преодолевать Стену.

– Потому что мы – фейри и, несмотря на это, считаемся слабыми, – ответил полуэльф, ответив на холодный взгляд Неблагой фейри, которая, сморщив нос, пронеслась мимо них. Прежде Ли связал бы подобное поведение с запахом полукровки, который после нескольких недель, проведенных в подземелье, благоухал ароматами, совсем не похожими на запах цветочных лугов. Теперь же он узнавал на лицах Неблагих фейри отвращение совершенно иного рода, и для него в этом не было совершенно никакого смысла. То, что фейри презирали людей, было понятно. В конце концов, они вели войну друг с другом, но полукровки владели магией. Они всегда были скорее фейри, чем людьми, так отчего эта ненависть? Этого Ли не мог себе объяснить, но всегда воспринимал ненависть как ненужное чувство.

– Пойдем, – сказал он полуэльфу. Не обращая внимания на пренебрежительные лица Неблагих, они молча покинули дворцовую площадь и пересекли сады. Они еще раз доказывали, что фейри способны бросить вызов природе. Потому что, в то время как в Тобрии в это время года на ветвях висели только кристаллики льда, здесь все еще радовали глаз листья, цветы и почки, которые в Смертной земле обычно прорастали только весной. Как только они проходили мимо особенно великолепного цветка, полуэльф замедлял шаги, словно для того, чтобы запечатлеть это зрелище в последний раз. Больше возможности для этого ему, вероятно, уже не представится.

– Как тебя зовут? – спросил Ли, за спиной которого в фонтане купался одинокий попугай. Темный облик полуэльфа выглядел в этой обстановке прямо-таки устрашающе.

Взгляд полукровки лишь мимолетно скользнул по Ли.

– Почему это важно?

– Мне хотелось бы знать, с кем я говорю.

– Называй меня как хочешь. Скоро в этом все равно не будет никакого смысла, – возразил полуэльф. В его голосе не было ни страха, ни отчаяния. Он уже был готов завершить свое существование? Странное обстоятельство, если учесть, как сильно большинство фейри цеплялось за свою жизнь. Не от радости, а по привычке.

Они вышли из садов на мощеную дорогу. Слева и справа выстроились дома из светлого камня с разросшимися садами на крышах. И, куда бы ни взглянул Ли, везде можно было видеть водоемы. Небольшие ручейки протекали вдоль троп. Фонтаны изливали свои воды в самом сердце пересекающихся дорог. В одном стоило отдать должное Неблагим фейри – они преданно заботились о родине.

Ли снова обратил свое внимание на полукровку.

– Тогда расскажи мне, откуда ты, золотце.

Полукровка с сомнением поднял брови, которые пропали под кончиками черных волос, упавших ему на лоб.

– Золотце?

Ли ухмыльнулся.

– Ты сказал, что я могу называть тебя как захочу.

– А что-нибудь получше тебе в голову не пришло?

– Ну, если ты настаиваешь, можешь назвать мне свое настоящее имя.

Полуэльф весело хрюкнул.

– Очень хитро.

– Могло бы получиться. – Ли равнодушно пожал плечами. – Я полагаю, ты не из Нихалоса, раз Неблагие так сильно ненавидят тебя. Значит, твоя мать была Благой фейри?

– Мой отец, – к изумлению Ли, ответил полуэльф. Хранитель не ожидал ответа, но, возможно, до арестованного постепенно стало доходить, что Ли и Зейлан в этой игре не стояли на стороне зла.

– Он еще жив?

– Нет, и уже давно.

– Мой тоже нет.

Родители Ли прожили долгую и полноценную жизнь. Его отец в глубокой старости угас в одночасье, мать заболела через год. К тому времени он уже был Хранителем. Она призвала сына к себе, и Ли разрешили покинуть Стену на несколько дней, чтобы помочь матери в ее последние часы. Он держал ее за руку, и это чувство было столь же чудесным, сколь и болезненным. Он хотел бы сделать то же самое для Эдана.

– Твой отец тоже был Хранителем? – спросил полукровка.

– Нет, лекарем.

– Почему сын целителя отправился служить к Стене?

– Это долгая история, а говорить должен ты, а не я, – проворчал Ли, останавливаясь перед таверной, которая называлась «Скипетром». Он отворил дверь, указывая полукровке войти.

Тот нахмурился.

– Что нам здесь нужно?

– Что-нибудь поесть и выпить. А что?

– Я думал, мы пойдем в магазин.

Полукровка посмотрел через плечо, вероятно, в ту сторону, где находился музыкальный магазин.

– Позже, – пообещал Ли. – Сначала поговорим.

– Мы так не договаривались.

– Не волнуйся, я сдержу свое обещание. Но я проголодался и думаю, что и ты мог бы съесть что-нибудь другое, помимо крошек со стола принца.

Полукровка не двигался. Сжав губы, он уставился на Ли, и тот спросил себя, всегда ли глаза полуэльфа были такими мрачными, такими безнадежными. Или случившееся так подействовало на него? Ведь никто не рождался с разбитой душой.

– Да ладно, всего несколько минут, – ободрил его Ли и призывно кивнул в сторону зала таверны. Полуэльф колебался еще мгновение, прежде чем с заметной неохотой вошел в помещение. В этот час, как и ожидалось, она была еще практически пуста. Лишь несколько потерянных фигур сидели за столиками из светлого клена. Над их головами выстроились стеклянные шары, в которых горел магический огонь, создавая комфортное настроение. Повсюду стояли кадки с зелеными растениями, а с потолка свисали усики и стеклянные колокольчики, которые тихо бренчали и плавно вращались на ветру из открытой двери. В воздухе витал запах трав и сладкого яблочного пюре.

Вместе с полукровкой Ли подошел к стойке.

За ней стояла фейри в золотых украшениях на заостренных ушках и суетливо помешивала что-то в котле, кипевшем над пламенем. То обстоятельство, что у Неблагих фейри женщины обычно носили короткие волосы, все еще слегка выводило Ли из себя, тем более что в Смертной земле его веками учили, что длинные волосы символизируют женственность. Очевидно, это была человеческая ошибка, которую сейчас рассматривал Ли и которая в ответ окидывала его недовольным взглядом.

– Приветствую вас, – сказал Ли, изобразив улыбку, которая, впрочем, не смягчила упрямого вида Неблагой. – Мы хотели бы получить две кружки чая и две миски того лакомства, которое варится в вашем горшке.

Некоторое время фейри молчала, обдумывая, стоит ли отказывать им в еде и питье. Но, в конце концов, она взяла себя в руки.

– Что у вас за таланты?

Ли улыбнулся.

– У меня есть что-то гораздо лучшее, чем таланты. – Он полез в карман брюк и вытащил сложенный листок бумаги. – Письмо принца. Я здесь с официальным поручением.

Фейри недоверчиво разглядывала письмо и разорванную печать. Видимо, женщина заподозрила подделку. Но в подлинности документа сомневаться не приходилось, и в конце концов она кивнула.

– Я запишу это на счет королевского дома. Садитесь за столик. Я принесу вам еду.

Ли поблагодарил и оглядел комнату. Они могли бы сесть у одного из окон, выходящих в сад таверны. Или к открытому огню у камина. Однако Ли выбрал самый далекий и темный угол, чтобы по возможности спокойно поговорить с полуэльфом. Ли снял с мужчины плащ и отложил в сторону. Полуэльф спрятал связанные руки под столешницей. Причем лицо его в теплом свете пламени казалось менее зловещим. А шрамы от ожогов, наоборот, осветились, приспосабливаясь к пылающему огню.

– Кто сделал это с тобой? – спросил Ли, коснувшись собственного горла там, где находился ожог полукровки, плотно прилегая пальцами к венам, в которых Хранитель тут же почувствовал свое сердцебиение.

– Никто, – ответил полукровка, наклоняя голову так низко, что прядь черных волос упала ему на глаза. На самом деле волосы мужчины были довольно короткими, но Ли подозревал, что когда-то они, должно быть, были длинными, и это движение было привычкой, призванной скрывать шрам.

Ли оперся локтями о стол, не отрывая взгляда от своего собеседника.

– Ты себя, конечно, не поджигал.

Полуэльф торопливо провел языком по губам.

– Что ты хочешь услышать от меня?

– Правду, – потребовал Ли. – Это был несчастный случай?

Полукровка покачал головой.

– Нет.

– Нападение?

Ли не знал, почему ему так важно было это узнать. Может быть, потому, что не было ничего такого, что он ненавидел бы больше, чем запах обугленной кожи. Или потому, что самым большим его страхом было сгореть заживо. Он уже видел, как сгорают целые деревни и горят люди на костре. Их крики боли ни с чем нельзя было сравнить.

Полуэльф фыркнул.

– Скорее нет.

Ли насторожился. Хранитель считал это наиболее вероятной причиной, но внутреннее чутье подсказывало ему, что полукровка говорит правду. Какая у него могла быть причина лгать ему? Ожог был получен несколько лет назад. Он так больше и не зажил, потому что выглядел в точности так же, как и в тот день, когда полукровку заточили в темницу. Но откуда взялся этот шрам, если он возник не по вине нападения и не из-за несчастного случая?

Наказание, пронеслось в голове Ли. Но прежде чем он успел высказать свое подозрение, к столу подошла Неблагая фейри. Она безмолвно поставила на стол две кружки и две миски. В мисках оказалась овсянка, но она вовсе не была похожа на тягучую светло-коричневую кашу, которую Ли ел в Свободной земле. Кушанье было сварено с разноцветными кусочками фруктов и источало восхитительный сладкий аромат.

Полукровка тут же потянулся за ложкой, набрал в нее кашу и, сунув ее в рот, сейчас же проглотил, несмотря на пар, исходящий от еды. Он испустил удовлетворенный вздох и жадно съел еще одну ложку. При этом он низко склонился над тарелкой и зачерпывал еду прямо в рот, потому что кандалы не оставляли ему особой свободы для движений.

Ли никогда не видел человека, который бы ел так, как этот полукровка, ну, может быть, за исключением Бриона. Поэтому он не смел мешать ему. Хранитель осторожно глотнул свой чай и помешал в собственной миске, не выпуская из виду черноволосого мужчину. По-видимому, Неблагие не снабжали своих пленников пищей в достаточном количестве, хотя Зейлан никогда не жаловалась на это. Тем не менее Ли решил при первой возможности что-нибудь пронести ей в камеру. Хранители могли долго выдержать без пищи, и Ли никогда еще не слышал, чтобы кто-то из его собратьев умер бы с голоду. Но на пустой желудок сражаться было трудно и сосредоточиться на цели – тоже. Видимо, поэтому у Зейлан были трудности в управлении собственной магией.

Какой-то скребущий звук вырвал Ли из размышлений, и Хранитель заметил, что полукровка скреб свою пустую миску, пытаясь собрать остатки каши. Ли вздохнул и толкнул свою миску через стол. Полуэльф вопросительно посмотрел на него.

– Разве ты не говорил, что проголодался?

– Не задавай вопросов и ешь, – ответил Ли, потягивая свой чай, чтобы заполнить пустоту в желудке хотя бы этим. Он мог поесть в любой момент. Всякий раз, когда он хотел, повара в замке готовили ему питательную еду. А полуэльф из благодарности, может, все-таки будет готов заговорить.

Тот подтянул к себе миску Ли и снова взял ложку. По-видимому, сильный голод уже был утолен, потому что на этот раз он ел медленнее. С наслаждением полукровка снова и снова засовывал в рот ложку с кашей.

– Зачем ты напал на Олдрена и Кирана в день коронации? – прямо спросил Ли, продолжая следить глазами за полукровкой, чтобы не пропустить его ответ.

– Потому что я так хотел, – ответил тот через некоторое время, не отрывая взгляда от тарелки.

– Почему?

Теперь взгляд полуэльфа метнулся в сторону Ли, на короткое мгновение, но все же. Потом мужчина снова вернулся к своей трапезе.

– Лучше спроси меня о том, что ты действительно хочешь знать.

Уголки рта Ли дернулись.

– Зачем ты убил королеву Зарину?

– Я не убивал ее.

– Зейлан утверждает обратное.

– Она лжет, – возразил полуэльф и сделал глоток своего чая, прежде чем сунуть в рот очередную ложку овсяной каши.

– Я так не думаю, – возразил Ли, мимоходом оглядывая таверну. Он должен был убедиться, что их не подслушивают. Но очертания одиноких фигур вокруг оставались совершенно невыразительными. – Зачем ей было убивать королеву?

Полуэльф пожал плечами.

– Откуда мне знать?

Ли заставил себя успокоиться. Какую цель преследовал полукровка? Он умрет в любом случае. Признание не приближало его к смерти, а только к спасению. То, как он загнивал в подземелье Неблагих фейри, нельзя было назвать жизнью.

– Ты знаешь, сколько лет Зейлан? – спросил Ли, меняя тактику. – Девятнадцать. Она только недавно была назначена Хранительницей и еще не прожила полную человеческую жизнь. Она потеряла родителей во время нападения эльв. По глубочайшему убеждению она всегда хотела служить только на Стене, чтобы не допустить, чтобы с другими семьями случилось подобная жестокость. За это она даже приняла на себя гнев фельдмаршала. Сопровождать меня и остальных Хранителей на коронацию Кирана было наказанием, возложенным на нее за то, что она нарушила запрет следовать за нами во время нападения эльв, хотя у нее почти нет опыта борьбы с этими тварями. Чтобы спасти невинных людей, она рисковала собственной жизнью. Она ни в коем случае не стала бы ставить под угрозу возможность сделать это снова, убив женщину, которая для нее ничего не значила.

Полуэльф прервал свою трапезу и ошарашенно уставился на Ли.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Потому что ты умрешь, – заявил Ли, и почему-то при этих словах волоски у него на руках вздыбились. – Мне жаль, но этого пути тебе не миновать. Твой палач только и ждет приказа принца. Убил ли ты королеву Зарину или нет, на самом деле это уже не имеет значения, но признанием ты мог бы спасти жизнь Зейлан. Ее жизнь и жизнь людей, которых она будет защищать.

– Люди мне безразличны, – ответил полуэльф и отвернулся, не позволяя Ли заглянуть в его глаза, которые уже не были пустыми.

– Я бы тебе поверил, не будь твоя мать одной из нас. Она подарила тебе жизнь. Что бы она подумала бы о тебе, если бы узнала, что ты позволишь казнить невинную девушку?

– Она Хранительница и, следовательно, совершенно не невинна.

– Ты ошибаешься, – возразил Ли. В своей жизни ему приходилось иметь дело со многими подозрительными личностями. Мошенниками. Скупщиками краденого. Альфонсами. И наемными убийцами. Мрачными людьми, лишенными всякой совести. С мешками, набитыми золотом, и клинками, сочащимися кровью. Знакомства, которых нельзя было избежать, если ты был вором. Зейлан не была на них похожа. Конечно, она нарушала какие-то законы, но в этом она мало чем отличалась от большинства жителей Тобрии. У них не оставалось другого выбора, если они не принадлежали к гражданам, благословенным королем.

Полукровка отложил свою ложку и отставил еще наполовину полную миску.

– Ты любишь эту крошку?

Вопрос удивил Ли.

– Зачем тебе это?

– Я просто хотел бы знать. – В тоне полукровки сквозило равнодушие. Зачем же ему было знать это, если ответ был мужчине безразличен?

– Если я скажу «да», это что-то изменит? – спросил Ли.

Полуэльф скривил губы в слабой улыбке и покачал головой.

– Нет, потому что я все равно тебе не поверю. Твой взгляд и колебания говорят о многом. Может, она для тебя и важна, но ты не любишь ее. – Он отодвинул стул и встал. – Так что не волнуйся, ты справишься с ее смертью. А теперь пойдем!

Ли посмотрел на полуэльфа.

– Мы еще не закончили.

– Мы можем продолжить разговор на ходу, но ты только впустую потратишь свое дыхание, если думаешь, что я признаю убийство королевы.

Глава 12 – Фрейя

– Амарун –

Человек был мертв. Зарезан. Ограблен. Босые ноги мужчины тянулись по земле, когда гвардейцы оттаскивали его тело, чтобы избавить Фрейю от этого зрелища. Слишком поздно. Карета остановилась, но никто не открывал двери Элрою и принцессе. Поэтому она выглянула в окно и обнаружила то, что гвардейцы хотели от нее скрыть. Неподалеку от лестницы, ведущей в храм, лежал человек. Его кожа еще не была испещрена пятнами, появлявшимися через несколько часов после смерти. Он умер совсем недавно. Возможно, его убийца все еще был поблизости. У Фрейи сжался желудок, и она снова опустила занавеску.

– Мы ведь можем отложить это дело, – предложил Элрой, играя с украденным браслетом, который теперь болтался у него на запястье.

Фрейя покачала головой.

– Никак. Мне нужно поговорить с Мойрой.

– Мойра, – повторил он медленно, словно хотел пробудить воспоминания об этом имени. Однако Фрейя была уверена, что никогда не говорила ему о ней. – Почему?

– Это не важно.

Элрой с любопытством посмотрел на нее.

– Понимаю. Речь идет о магии. – Конечно, он видел ее насквозь. – Она алхимик?

Фрейя вздохнула.

– Да.

– Ну а она, случайно, не знает, как стать бессмертным?

– Наверное, нет.

– Прискорбно. – Элрой оторвался от своего браслета. – Это было бы слишком хорошо.

Едва он закончил фразу, двери кареты открылись. Фрейя спустилась по ступенькам, и ее ботинки утонули в слякоти, потому что здесь не было никаких тропинок. Внимательно оглядываясь, она избегала смотреть на кровавое пятно, оставленное мертвым человеком. Никогда еще она не посещала затонувший храм, да до сих пор для этого и не было причин. Хотя от самого храма уже ничего не осталось, построенные на его месте давно обветшавшие хижины сразу бросались в глаза. Обломки гнилого дерева с обвалившимися крышами, перекошенными окнами и выбитыми дверями, которые впускали в хижины всевозможных паразитов. В этом районе не ощущалось запаха дорогих духов. Уже через короткое время вонь фекалий, грязи и болезней была просто подавляющей.

– Я хочу войти в храм наедине с Фрейей, – заявил Элрой. – Посмотрите, не находится ли кто-нибудь там внутри.

Прежде чем остальные гвардейцы успели оспорить приказ, Йель поспешил вперед и разведал обстановку. Сразу после этого он уже вернулся. Он дал Элрою знак, что все чисто, и отдал приказ гвардейцам короля:

– Я охраняю задний выход, вы остаетесь здесь.

Его слова были произнесены с такой решительностью, что никто не возражал, хотя он не был официально членом гвардии. Видно, на борту Хелении он тоже пользовался этим строгим тоном.

Мужчины выстроились, и Фрейя подобрала платье. При этом она бегло нащупала травы, которые прятала в пальто. Хотя она еще не сделала ничего запретного, в ее груди уже распространилось тревожное трепетание, когда Элрой повел ее к лестнице храма. Несколько десятилетий назад землетрясение погрузило его в землю.

Элрой устремился вперед. Осторожно шагая, Фрейя последовала за ним по ступеням, которые были выбиты из камня. На лестнице не было факелов, свет мерцал только в конце коридора. Фрейя цеплялась за плечо Элроя, потому что ее обувь на самом деле совсем не подходила для такой экскурсии. Было бы лучше, если бы принцесса взяла свои ботинки, которые надевала той ночью, когда планировала побег. Чем глубже они проникали в храм, тем больше испарялось зловоние, пока Фрейя не почувствовала даже запах эфирного масла. Естественно. Какими бы обездоленными ни были люди в этих кварталах, ее отец никогда бы не позволил одному из своих храмов пахнуть экскрементами.

Элрой издал одобрительный свист.

– Надо отдать твоему отцу должное. Он знает, как себя боготворить.

Фрейя ничего не могла на это возразить. Молельня была наполнена оранжевым светом, создаваемым десятками свечей, горевших на каменных алтарях. Гербы королевской семьи украшали стены, смыкающиеся в купол. Однако в центре помещения они снова опускались, будто скала стекала вниз. Эта капля указывала на самую середину храмового зала, и именно там, в центре храма, в земле была зафиксирована золотая корона, огражденная узкими решетками.

Это зрелище поразило Фрейю до глубины души. За последние несколько недель ей пришлось узнать, что ее отец не тот человек, которым принцесса всегда его считала, но что это? В бедных кварталах города люди вынуждены были голодать, а среди их страданий располагалась запертая корона, на вырученные деньги с продажи которой население могло бы питаться многие и многие дни.

– У нас не так много времени, – предупредил Элрой, заглядывая вверх на лестницу, где остались гвардейцы. Свой голос он понизил до шепота.

Озадаченная, Фрейя подняла глаза от короны.

– Ты пойдешь со мной?

– А ты как думаешь? Помочь тебе совершить глупость – для меня одно удовольствие, но мне известна и твоя склонность к внезапному бегству. Тем более у меня нет желания объяснять королю, как вышло так, что я потерял тебя во время нашей совместной поездки.

– Ты мне не доверяешь?

– Ни капельки. А теперь раздевайся!

– Эмм… Что?

– Снимай платье! Ты не можешь в таком виде идти через пятое кольцо, – заявил он, снимая с пальцев золотые кольца.

– Ты серьезно, – заметила Фрейя.

– Естественно. Мы и так уже достаточно примелькались в этом районе, даже без твоего шикарного пальто и платья в оборках и кружевах.

Он преувеличивал. На ее платье не было оборок, и тем не менее он был прав. Вдобавок бежать в ее громоздком наряде было невозможно.

– И что ты предлагаешь? Я должна бегать по улицам голой?

– Даже если я нахожу представление чрезвычайно восхитительным – нет.

Он пересек комнату и обогнул каменный алтарь. Фрейя нерешительно последовала за ним. В узком проходе между алтарем и задней стеной она обнаружила в полу деревянную дверь с ржавой защелкой. Элрою пришлось приложить усилие, чтобы открыть ее. К изумлению Фрейи, под ней оказалось не просто пустое пространство, а глубокая дыра, к которой вел проход. По-видимому, это был подкоп под храмовую стену, вырытый кем-то для побега. Фрейю терзало любопытство, откуда Элрою могло быть известно об этом проходе. Лучше ей не знать об этом.

К задней части люка был прикреплен мешок. Элрой открыл его, и на свет появилась поношенная одежда. Пират подал Фрейе пару туфель и рваное платье, которое выглядело так, словно его носили на раскопках в Горах Сокровищ.

Элрой поднялся и принялся расстегивать пуговицы своего мундира. Он стянул его с плеч и снял с себя рубашку. Под ней оказалась загорелая кожа, обтягивающая четко очерченные мышцы. Фрейя втянула в себя воздух, поспешно поворачиваясь к юноше спиной.

Он тихо рассмеялся про себя.

– Отвернись! – потребовала Фрейя, все еще ощущая на себе его взгляд. Элрой фыркнул, и, когда девушка осторожно взглянула через плечо, то увидела, что пират и в самом деле отвернулся. Фрейя вынула из своего пальто купленные травы, расстегнула его и развязала шнуровку корсажа, который без посторонней помощи она, вероятно, уже не сможет затянуть. Однако у принцессы было такое ощущение, что Элрой был небольшой специалист по части того, как одевать женщин.

– Надеюсь, ты понимаешь, что когда-нибудь я все равно увижу тебя голой, – тихо засмеялся Элрой позади нее. – Самое позднее – в нашу первую брачную ночь.

От испуга Фрейя замерла. Об этом она даже не думала! Когда принцесса была помолвлена с Мелвином, она всегда вытесняла эту часть своего королевского долга – слишком чуждо было ей представление об этом. Она покачала головой.

– До этого не дойдет.

– Что ж, можешь внушать это самой себе, – возразил Элрой, и Фрейя не знала, стоит ли ей считать его слова обещанием или же в них подразумевалась угроза. Иногда ей было трудно разгадать пирата. Он шутливо высказывал замечания, когда на самом деле говорил серьезно. И, напротив, чрезвычайно серьезно высказывался о делах, которые, по правде говоря, считал смешными. Но одно Фрейя знала совершенно точно – спать с Элроем она не станет. А если он посмеет взять ее силой, то горько пожалеет об этом.

Фрейя распустила корсет, и ее платье опустилось на пол. Под ним девушка осталась в комбинации длиной до колен, которую она решила не снимать. Принцесса скользнула в грязное платье, которое ей подал Элрой. Фрейя была миниатюрного роста, но, несмотря на это, платье доходило ей лишь до икр.

– Можешь повернуться, – сказала она, накидывая на плечи ткань, которая должна была заменить ей пальто.

Элрой тоже переоделся и вдруг показался Фрейе странно чужим. Сначала она думала, что это из-за старой одежды, на которой отсутствовали какие-либо украшения, но потом поняла, что все дело в лице юноши. Пират снял не только золотые кольца с пальцев, но и те, что были в его ушах и носу. Без украшений он выглядел моложе. Обычным.

– Пойдем! – Он собрал их одежду и спрятал ее в мешок, висевший на люке. – Хочешь пойти вперед?

Фрейя заглянула в черную дыру, глубину которой не мог осветить свет многочисленных храмовых свечей. Но ей не нужен был свет, чтобы услышать ползание и шуршание насекомых, копошившихся в темноте.

– Нет, спасибо. Предоставляю тебе преимущество.

Не возражая, Элрой скользнул в дыру.

Лестницы видно не было, но проем в любом случае был глубиной не более нескольких метров. Не было и ступеней, ведущих к заднему выходу, где их, как предполагала Фрейя, ждал Йель, – только низкий туннель с уклоном, по которому нужно было карабкаться вверх. Уступив место Элрою, Фрейя последовала через люк за ним. Кровь зашумела у нее в ушах. Гнетущее чувство, будто она спускается в могилу, на мгновение сдавило ей грудь. Вокруг не было ничего, кроме темной влажной земли и запаха затхлой воды. Принцесса оперлась об одну из стен, и вдруг что-то поползло по ее пальцам. От испуга девушка отдернула руку и яростно трясла ее, пока ощущение маленьких ножек на ее коже не исчезло.

– Фу, это отвратительно!

Элрой тихо засмеялся.

– Ты переживешь это.

– Или нет, – скрестила Фрейя руки на груди. – Я не удивлюсь, если здесь, внизу, живет гигантский паук, который хочет нас съесть.

– Для того, кто побывал в Мелидриане, ты чертовски брезглива.

– Это было что-то совсем другое.

– Потому что Ларкин был с тобой?

Фрейя помедлила с ответом, потому что ей не хотелось думать о Хранителе. Воспоминание о нем слишком отвлекало ее, и девушка постаралась направить свои мысли на Мойру. О Ларкине она подумает позже. Ночью. В одиночку. В своей постели.

– Мы должны идти, – сказала Фрейя вместо этого и снова опустила руки, потому что так или иначе они были ей необходимы, чтобы подняться наверх. – Время поджимает.