Текст книги "Ранчо одиноких сердец"

Лайла Сэйдж
Ранчо одиноких сердец

Посвящается Лео – моему рыцарю ночи, свету солнца и единственной капле дождя. Постоянно по тебе скучаю.

Lyla Sage

DONE AND DUSTED (#1 in Rebel Blue Ranch)

Copyright © 2023 by Lyla Sage

First published by Dial Press, an imprint of Random House, a division of Penguin Random House LLC

Translation rights arranged by Sandra Dijkstra Literary Agency

© Каштанова Е., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Предупреждение

Эта книга предназначена для взрослых читателей (18+). «Ранчо одиноких сердец» содержит нецензурную лексику и откровенные сцены сексуального характера.

На страницах книги также встречаются моменты, способные вызвать негативную реакцию или болезненные переживания:

• чувство тревоги;

• травма после телесных повреждений;

• употребление алкоголя;

• разговоры о СДВГ – синдроме дефицита внимания и гиперактивности[1]1
  Синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) – поведенческое и нервно-психическое расстройство, основными симптомами которого являются трудности концентрации внимания, гиперактивность и плохо управляемая импульсивность. (Здесь и далее прим. перев.)


[Закрыть];

• упоминания о наркотиках;

• упоминания о бывшем парне с потенциально контролирующим поведением;

• смерть родителя (в прошлом, за пределами содержания книги);

• приступы паники (один раз в книге);

• упоминания о нездоровом детском окружении;

• упоминания о негативных отношениях между родителями.

Примечание автора

Начиная работу над «Ранчо одиноких сердец», я хотела создать персонажа, который показался бы близким не только мне, но и прочим женщинам вроде меня. Я люблю читать и, как и вы, прочитала множество книг. Мое сердце тронули многие персонажи, но я не могла полностью соотнести себя с ними, поскольку их образ мыслей не совпадал с моим собственным.

Главную героиню «Ранчо одиноких сердец» зовут Эмми. У нас с ней не так уж много общего, но у Эмми, как и у меня, СДВГ. Возможно, в том, как устроен наш мозг, и нет больших различий, тем не менее они существуют и оказывают влияние на нашу жизнь.

Знаю, что СДВГ у всех нас проявляется по-разному, но, если вам когда-нибудь приходилось искать оправдания тому, что вы буквально все откладываете на последнюю минуту, не можете контролировать себя, слыша слишком громкую музыку, ощущаете язык во рту как нечто чужеродное, или еще каким-либо из бесчисленных проявлений СДВГ, на страницах «Ранчо одиноких сердец» вы сможете увидеть себя.

Мы с Эмми – рядом с вами.

Приятного чтения!

Лайла

DUSTED /D – UHST – ED/

Оказаться в пыли

(устойчивое выражение в западных штатах США).

Если падать в грязь, то с лошади

(поговорка в западных штатах США).

1

Эмми

– Клементина Райдер, ты намерена хандрить весь вечер? Если так, честное слово, я отвезу тебя домой! – сообщила Тедди.

– Я не хандрю! – запротестовала я, хотя, признаться, настроение было на нуле.

И упоминание о доме его ничуть не улучшило. Как и мое полное имя, сорвавшееся с губ Тедди. Ну кому в здравом уме могло прийти в голову назвать единственную дочь в честь фрукта?

Когда речь заходила о том, чтобы выбраться куда-нибудь вечером, Тедди рьяно бралась за дело, и спорить с ней было бесполезно. Обычно я и не пыталась. Мы с Тедди лучшие подруги, и она знает меня лучше, чем я сама. И, как никто другой, понимает, что мне нужно.

Сегодня утром, решив порвать со своим парнем и покончить со скачками вокруг бочек[2]2
  Скачки вокруг бочек – дисциплина родео, в которой лошадь и всадник пытаются за кратчайшее время проехать вокруг установленных бочек по траектории, своим видом напоминающей лист клевера.


[Закрыть], я оставила ему записку на холодильнике, собрала вещи и проехала триста миль до нашего маленького родного городка, где до сих пор жила Тедди.

Я даже еще не разгрузила пикап, который так и стоял на подъездной дорожке у дома подруги. И сейчас, при виде проселочной дороги, по которой ехала Тедди, мне вдруг захотелось вновь сесть в свою машину и убраться отсюда.

– «Сапог дьявола»? Серьезно? – поинтересовалась я.

Конечно, в Мидоуларке не так много мест, где можно развлечься, но я предпочла бы не показываться в «Сапоге дьявола». Поскольку наверняка знала всех его постоянных посетителей.

Отец с братьями еще не слышали о моем возвращении домой, и мне хотелось, чтобы они и дальше, хотя бы ненадолго, оставались в неведении.

– Да, «Сапог дьявола». Веселое, беззаботное местечко, – пояснила Тедди. – А тебе нужно развлечься, Эмми, и ни о чем не думать.

Наверное, она была права, однако я по опыту знала, что понятия о развлечениях у Тедди немного отличаются от моих.

– Знаешь, что такое веселье? – спросила я. – Вино и…

– Вино и «Стильная штучка»[3]3
  «Стильная штучка» – романтическая комедия. Название на языке оригинала Sweet Home Alabama («Милый дом Алабама»).


[Закрыть], – закончила за меня Тедди. – Даже не спорю. Но, Эмми, ты целый месяц просидела в квартире в Денвере в компании с вином и «Стильной штучкой». Буквально всякий раз, как мы общались по видеосвязи, я слышала, как Патрика Демпси бросают у алтаря, а потом представляла себе его полные слез голубые глаза…

– Это лучшая сцена во всем фильме, – возразила я. – Она разбивает сердце на куски, а после заставляет его снова возродиться.

– Я не умаляю достоинств «Стильной штучки». – Тедди приложила руку к груди. – Ни за что. Однако не зря же ты приехала сюда вместо того, чтобы смотреть фильм в тридцать второй раз.

Черт. Как же не хотелось признавать, что она права.

– Ладно, – уступила я. – Но ты ведь никогда не отказываешься от выпивки.

– Смотри на вещи шире! – рассмеялась Тедди. – К чему нам раскошеливаться на напитки, если в «Сапоге дьявола» по меньшей мере с десяток мужчин с радостью нас угостят?

– Ты переоцениваешь мою способность убеждать мужчин, – заметила я.

– А ты недооцениваешь мою, – подмигнув, сообщила Тедди. – К тому же, – добавила она, – ты Клементина Райдер, чемпионка в скачках вокруг бочек, принадлежащая к одной из самых любимых семей Мидоуларка. Да люди будут драться за право купить тебе выпивку! Ну и мне заодно.

Я раздраженно фыркнула.

Тедди одарила меня обаятельной улыбкой.

– Из-за учебы в колледже и скачек тебя не видели здесь почти десять лет. Когда ты приезжала, то навещала лишь родных и меня. И постепенно превратилась из любимицы Мидоуларка в городскую загадку. Люди будут рады тебя видеть.

Тедди остановила пикап, и за окном пассажирского сиденья возникла знакомая парковка – забитый автомобилями клочок земли. Оно и понятно. Ведь в Мидоуларке, штат Вайоминг, наступил пятничный вечер.

И почему желание, кольнувшее меня собрать вещи и удрать из Денвера домой, не могло подождать до понедельника?

«Сапог дьявола», один из старейших баров Вайоминга, находился практически на границе округа Мидоуларк, довольно далеко от основных дорог, так что по большей части посещали его только местные жители. Снаружи он выглядел не слишком презентабельно, – впрочем, как и внутри. Просто старый деревянный дом, похожий на классический салун, с выцветшей местами краской, кучей неоновых вывесок и куском фанеры над входной дверью с нарисованным на нем ковбойским сапогом, из которого торчал трезубец дьявола. Само название «Сапог дьявола» в этом заведении вообще нигде не встречалось – ни на двери, ни на пивных стаканах, ни на каких-либо предметах обстановки. Везде изображались лишь сапог на пару с трезубцем.

Даже не успев выйти из пикапа, я услышала доносящуюся изнутри музыку. Местная группа исполняла кавер Хэнка Уильямса. Было только девять вечера, подходящее время для классики кантри. Она будет звучать до тех пор, пока посетители не потребуют более современных хитов, под которые можно подергаться на танцполе, одновременно подпевая исполнителям. Я скрестила пальцы на удачу, надеясь, что к тому времени нас с Тедди здесь уже не будет.

– Эй, – мягко заметила Тедди с водительского места. – Если тебя не вдохновляет «Сапог дьявола», я готова уехать. Но что может быть лучше, чем провести твой первый вечер после возвращения в город в баре, который нам обеим был по душе? Мы всегда здесь отлично развлекались. Риска почти никакого, зато отдача на уровне.

Я вздохнула, в глубине души признавая, что Тедди права. Ведь отчасти при мысли о том, что я оказалась в «Сапоге дьявола», в родном городе, меня охватывало волнение. Мы здесь повеселимся, мило пообщаемся, и, вероятно, нам даже не придется самим платить за выпивку. Ведь в Мидоуларке все предсказуемо. И спокойно. Как раз то, что мне сейчас нужно.

– Ну что скажешь, Эмми? – спросила Тедди.

Я взглянула на подругу и честно призналась:

– Я хочу остаться.

На лице Тедди вспыхнула ослепительная улыбка, которая вполне могла бы осветить весь Мидоуларк и окрестные округа.

– Моя девочка!.. – заявила она, сжимая мне руку. – Тогда вперед.

«Глубоко дыши, Эмми», – мысленно велела я себе и потянула за ручку, пытаясь открыть дверцу машины. Однако, чтобы выбраться наружу, пришлось как следует ее толкнуть. «Форд-рейнджер» 1984 года выпуска имел свои причуды, в числе которых были отвратительно работающие двери.

Стоило коснуться подошвами земли, как узел во мне начал распускаться сам собой. В доносящихся из бара звуках было что-то успокаивающее. А знакомое ощущение камней под ногами дарило уверенность, что все будет хорошо. В последнее время все казалось мне слишком незнакомым. Чужим.

Но я так долго планировала свой побег из Мидоуларка, что не представляла, как сюда вернусь. Да, я выбиралась в этот городок на праздники и дни рождения, порой на выходные, однако сейчас приехала на более длительный срок. И боялась, что снова, как и много лет назад, почувствую себя в ловушке.

Я глубоко вдохнула прохладный ночной воздух, наполняя легкие, и отчего-то тяжесть, давившая на грудь, стала немного меньше.

Обойдя пикап, ко мне подошла подруга.

– Черт, Райдер, – заметила она. – Почти забыла, какая ты темпераментная.

Я не смогла сдержать улыбку.

Комплименты Тедди дорогого стоили, потому что она говорила искренне. Серьезная, пылкая, преданная по натуре, подруга никогда не стала бы лицемерить.

– Я и так сегодня ночую у тебя, Андерсен. Не нужно осыпать меня комплиментами, – проговорила я, беря ее под руку. – Мы с тобой – отличная пара.

И я не преувеличивала.

С тех пор, как ее отец больше двадцати лет назад начал работать на ранчо моей семьи, мы с Тедди стали неразлучны. И пусть последние четыре года после колледжа мы жили в разных городах, общались мы почти каждый день, и Тедди по меньшей мере четыре раза в год ездила в Денвер, хотя дорога занимала целых восемь часов. Мне повезло с подругой – о таких друзьях можно только мечтать.

Когда я сегодня остановила на ее подъездной дорожке пикап, загруженный всеми своими пожитками, она даже глазом не моргнула. Не спросила ни о квартире в Денвере, ни о парне, ни о работе. Просто сунула мне бутерброд с сыром и банку диетической колы и несколько часов не трогала, пока я хандрила на ее диване. А после хлопнула в ладоши, давая понять, что пришло время двигаться дальше, и отправила меня к шкафу поискать что-нибудь из одежды для выхода в свет.

В конце концов из гардероба Тедди я выбрала простую белую майку – сейчас скрытую под моей любимой джинсовой курткой на подкладке из овечьей шерсти – и черную атласную юбку с разрезом чуть выше середины бедра. Обычно я носила нечто менее смелое и в этой одежде ощутила себя знойной женщиной. Как раз то, что нужно. Наряд дополнили черные ковбойские сапоги, знакомые с лошадью только понаслышке, зато идеально подходящие для вечера в баре.

Тедди надела черный топ с короткими рукавами и светло-голубые джинсы, настолько плотно обтянувшие ноги, словно были сшиты именно по ее фигуре. Медные волосы подруга собрала в высокий хвост, который подпрыгивал при каждом ее движении.

– Готова, детка? – спросила она.

Я вновь вдохнула прохладный воздух Вайоминга.

«Все хорошо, Эмми, – мысленно подбодрила я себя. – Твои ноги больше не в стременах. Ты на твердой земле».

– Готова, – кивнула я.

2

Эмми

Переступить порог «Сапога дьявола» – все равно что влезть в любимые джинсы. Там все так, как и должно быть.

Темный, грязный зал пропах застарелым сигаретным дымом. Курить внутри помещений в Вайоминге стало незаконно в 2005 году, но, если кто-то в «Сапоге дьявола» время от времени затягивался сигаретой, на это не обращали внимания.

В конечном счете, это была настоящая забегаловка, освещаемая внутри лишь мягким желтым светом из-за барной стойки, огнями сцены и кучей неоновых вывесок. Однако пронзающие темноту неоновые огни придавали заведению какой-то особый шарм. Больше всего мне нравилась вывеска с ковбоем, сидящим верхом на пивной бутылке, словно на быке, которая висела в углу прямо над моим любимым барным столиком.

Вряд ли я когда-либо видела «Сапог дьявола» при дневном свете. Впрочем, не слишком-то и хотелось. Бар, залитый светом неоновых огней, казался более загадочным.

И посетители тоже выглядели лучше. Из-за этого здесь порой случались неприятности.

После нескольких шагов подошвы стали прилипать к полу – вероятно, ощутили восхитительный вкус пролитого здесь лет тридцать так назад виски.

– Что сегодня пьем? Темное или светлое? – поинтересовалась Тедди, когда мы с ней направились в мой уголок с неоновым ковбоем.

– Светлое, – ответила я, что в рамках этого бара означало водку или текилу.

И я ничуть не сомневалась, что подруга выберет второе.

– Значит, текилу, – вторя моим мыслям, произнесла она. Да здравствует постоянство.

Ничто не сравнится с ощущением близости, которое можно ощутить только рядом с любимыми людьми. А я безумно любила Тедди.

– Просто сиди здесь, вся такая загадочная и сексуальная, а я принесу нам по рюмочке, – прокричала Тедди, стараясь заглушить музыку.

– Мне текилу и содовую, – уточнила я, зная, что в противном случае она притащит нам по две порции алкоголя. – Сперва нужно втянуться.

– Ладно, текилу с содовой. – Тедди закатила глаза и двинулась к барной стойке. – Для начала.

– С двойным лаймом, пожалуйста! – крикнула я ей вслед.

Не оборачиваясь, Тедди махнула рукой, давая понять, что услышала.

Я сняла джинсовую куртку и повесила ее на спинку стула, потом села и огляделась по сторонам.

И тут же узнала нескольких завсегдатаев бара. Джордж, Фред, Эдгар и Харви приходили сюда каждый вечер чуть ли не с начала времен. Раньше их группка состояла из пяти человек, но Джимми Брукс скончался несколько лет назад. Никто и никогда не занимал их места у дальнего конца барной стойки, даже стул Джимми до сих пор пустовал. Интересно, хватит ли у кого-нибудь смелости или глупости там сесть? Даже в преклонных годах эти дружбаны пугали всех до дрожи в коленях.

Тедди возле барной стойки как раз махала своим конским хвостом рядом с Эдгаром – без сомнения, пыталась обманом заставить старика заплатить за наши напитки.

Группа начала исполнять песню Уэйлона Дженнингса I’ve Always Been Crazy. Собравшиеся перед сценой посетители подпевали музыкантам, выкрикивая слова припева. Глядя на их неподдельную радость, я не смогла сдержать широкую улыбку.

– Эмми? – окликнули меня.

Я перевела взгляд с группы поющих ковбоев на обладателя низкого голоса.

– Привет, Кенни.

Я уж и не помнила, когда в последний раз видела Кенни Уайатта. На выпускном в средней школе? И все же сразу узнала парня, несмотря на коротко подстриженные светло-каштановые волосы и аккуратную бородку, с которой раньше его и представить не могла. Кенни, известный как бывший квотербек средней школы Мидоуларка, также был кавалером Эмми Райдер на выпускном балу.

– Рада тебя видеть, – проговорила я и встала со стула, чтобы его обнять.

Он обвил меня руками и крепко прижал к себе, а когда я отстранилась, так и не убрал ладонь с моей талии. В ответ я положила руку ему на плечо. Как говорится, в чужой монастырь…

– Черт возьми, Эм! Сколько лет прошло. Я думал, ты сейчас участвуешь в туре женской профессиональной ассоциации родео.

Да, наверное, в ассоциации тоже так думали.

– Взяла перерыв, – начала я заранее заготовленную историю, которую репетировала всю дорогу от Денвера до Мидоуларка. – Пора немного побыть с родными. Я очень соскучилась по ранчо.

Он чуть крепче сжал мне талию. Отчего-то я не стала возражать.

– Твой отец с братьями вкалывают там изо всех сил. Наверняка они рады твоему возвращению.

Да, я не сомневалась, что они обрадуются. Когда все-таки узнают, что я вернулась.

– Сколько ты намерена здесь пробыть? – поинтересовался Кенни.

«Целую вечность», – мысленно ответила я, ведь сейчас мне не заставить себя сесть на лошадь.

Для человека, который провел в седле всю жизнь, неспособность преодолеть психологический барьер, возникший в результате полученной из-за езды верхом травмы, была равносильна кошмару. И если я хочу вновь оказаться на спине лошади, пусть даже не для участия в скачках, то лучше всего начать бороться со своим страхом в Мидоуларке и на ранчо «Ребел блю».

– По меньшей мере несколько месяцев, – сообщила я, стараясь говорить непринужденно и изобразить хоть немного энтузиазма. – Хорошо дома.

Кенни улыбнулся, тепло и искренне.

– Рад встрече, Эмми. Отлично выглядишь. Правда.

Я вспыхнула от смущения и залилась пунцовым румянцем. Кенни всегда отлично умел подольститься к девушкам. Он смотрел так, будто ждал меня все это время, и говорил настолько искренне, что мне вдруг захотелось сбежать отсюда и где-нибудь спрятаться.

Однако я просто улыбнулась в ответ:

– Я тоже рада тебя видеть, Кенни.

– Пока ты здесь, нужно видеться чаще… – начал Кенни и замолчал, когда музыканты небрежно прервали исполнение Good Hearted Woman.

В баре повисла неловкая тишина. Все ждали, что будет дальше.

Через несколько мгновений гитарист заиграл вступительные такты к другой песне.

Боже, нет… «О, моя дорогая Клементина».

На целом свете лишь два человека получали удовольствие, терзая меня этой песней всякий раз, как я заходила в комнату. Одного из них, моего старшего брата Густа, в настоящее время даже не было в Вайоминге. А значит, где-то в баре находится второй.

Я сердито оглядела зал, высматривая этого ублюдка. Посетители «Сапога дьявола», раскачиваясь в такт мелодии, уже начали подпевать музыкантам. Многие из них глупо мне улыбались. По сути, эта песня была шуткой, известной всему городу, и сейчас мне безумно хотелось отыскать самого шутника.

Пока я его не видела, но он наверняка где-то здесь. Что этот гад вообще забыл в «Сапоге дьявола»? Ведь он легко мог соорудить башню из пивных банок прямо у себя в гостиной, да и бутылок из-под виски, по которым можно стрелять, у него было с избытком.

Ладно, если он убедил группу сменить песню, то наверняка находится рядом со сценой. Без лишних раздумий я зашагала в том направлении, на ходу оглядываясь по сторонам. Гиблая затея для девушки, у которой нет проблем с координацией движений только на спине лошади.

Запутавшись в собственных ногах, я налетела на что-то твердое.

На грудь. Явно мужскую.

Я подняла глаза на ее владельца и встретила самодовольную ухмылку.

Передо мной стоял он.

Люк Брукс.

3

Люк

Язаметил ее сразу, стоило лишь ей, обутой в черные ковбойские сапоги, переступить порог моего бара. Любимица Мидоуларка, огромная заноза в заднице и младшая сестра моего лучшего друга. Клементина Райдер.

В последний раз мы виделись в позапрошлом году во время праздников. Впрочем, я, как всегда, приехал поздно, когда она уже уезжала с ранчо «Ребел блю».

Густ говорил мне, что в последние несколько лет у Эмми почти не было свободного времени. И я не сомневался, что это правда, учитывая, каких успехов она добилась в скачках.

Я всегда считал Райдеров своей единственной настоящей семьей, так что Эмми постоянно присутствовала в моей жизни, хотя в последнее время мы почти не общались. Порой я слышал, как она звонила Густу, или читал в газете об очередном завоеванном ею титуле. Однако видеть ее в пятницу вечером в своем баре, да еще в таком виде, было совсем другое дело.

Черт возьми, неужели она всегда так выглядела? Или виной всему свет неоновых огней?

Растрепанные волосы, небрежно отброшенные за спину, казалось, отросли с последней нашей встречи и доходили почти до талии. Юбка из какого-то блестящего материала – атласа или шелка? – струилась по телу, как вода. И я вдруг задумался, как бы она выглядела, завернутая в простыни. Лежа в кровати в моей спальне.

Вот дерьмо. Откуда взялись эти дурацкие мысли? Что со мной? Похоже, я слишком давно не занимался сексом. И мне даже думать не хотелось насколько.

«Она младшая сестра твоего лучшего друга, придурок», – напомнил я себе.

И в голове, словно сигнал тревоги, зазвучали два слова: под запретом.

Проклятье, она в самом деле отлично выглядит. Это-то я могу признать? Эмми – взрослая женщина, я тоже давно не мальчик. И мне всегда нравилось смотреть на красивых женщин. Просто я их давно не видел. По крайней мере, настолько красивых. В любом случае между нами ничего не будет. Ведь Эмми меня не выносит.

Джо, заправлявший сегодня в баре, отвлек меня от неуместных мыслей об Эмми Райдер. Какого черта она вообще здесь делает?

Обычно о ее приезде я узнавал заранее, поскольку Густ по несколько дней без умолку болтал о грядущем визите сестры, но вчера он уехал в Айдахо и даже не упоминал об Эмми. К тому же, возвращаясь домой, она не выбиралась с ранчо.

Эмми никогда не скрывала своего желания уехать из Мидоуларка. И лишь из-за любви к семье пару раз в год появлялась здесь, чтобы навестить родных.

– Брукс! – позвал Джо, стараясь перекричать звуки музыки. – В баре нужна мелочь.

Точно. Именно этим вопросом я и занимался. А потом в бар вошла некая брюнетка, и я застыл как вкопанный. С каких это пор младшая Райдер так на меня влияет?

Похоже, с сегодняшнего дня. Вот зараза.

Обернувшись, я быстро кивнул Джо, давая понять, что услышал. И тут заметил рыжеволосую девушку, флиртующую возле барной стойки с одним из конезаводчиков. Даже не видя лица, я узнал ее подпрыгивающий конский хвост. Тедди Андерсен.

Заметь я ее раньше, возможно, не так бы удивился появлению Эмми. Когда дело касалось этих двоих, можно было не сомневаться: там, где одна, стоит ждать и другую. Густа это безумно раздражало. Он всегда считал, что в случае с Тедди все чрезмерно. Она слишком шумела, чересчур вульгарно вела себя и доставляла излишне много хлопот.

А мне она нравилась. Тедди всегда была хорошей подругой для Эмми и входила в число тех немногих людей, кого не смущало, что Густ частенько ведет себя как придурок.

К тому же, когда она приходила в бар, я оказывался в выигрыше: клиенты тратили немного больше денег и оставляли барменам дополнительные чаевые. Да, Тедди приносила прибыль заведению, но Густ считал ее плохим примером для своей младшей сестры. Я же думал, что ему не стоит лезть в ее дела. Эмми и Тедди как нельзя лучше дополняли друг друга. Конечно, я не собирался говорить об этом Густу.

Жизнь Эмми меня не касалась.

Тедди заметила мой взгляд. Я не смог определить выражение ее лица, однако увидел, как она быстро посмотрела на Эмми, а потом вновь на меня. Черт. Похоже, я попался на том, что пялился куда не следовало.

Резко отвернувшись, я пошел через зал в свой кабинет, который находился прямо за сценой, где моя музыкальная группа «Фиддлбэк» по большей части исполняла песни Уэйлона.

В «Сапоге дьявола», сколько я себя помнил, музыканты всегда пели вживую, но обычно выступали только по пятницам. С тех пор, как баром начал управлять я, по пятницам здесь играла моя группа, а по вторникам, четвергам и субботам на сцене появлялись другие местные группы, которым позволялось исполнять собственные песни, если они включали в свой репертуар несколько классических композиций.

И мои клиенты любили им подпевать. Во весь голос.

В остальные дни недели мы по старинке обходились музыкальным автоматом.

По пути в кабинет я безуспешно пытался отвести взгляд от Эмми. И успел заметить, как она сняла джинсовую куртку, под которой оказалась белая майка с глубоким вырезом, оставляющая открытой ее накачанные руки. Господи.

Сначала гребаная юбка, а теперь еще и это. Мне вдруг захотелось кричать.

«Мелочь, Брукс. Джо нужна мелочь для сдачи. Просто принеси ему деньги», – мысленно напомнил я себе.

Да, я отдам Джо мелочь, а потом с головой уйду в дела бара. Всего-то и нужно пережить эту ночь, потому что с утра неоновые лампы погаснут, и Клементина Райдер снова превратится всего лишь в младшую сестру моего лучшего друга.

Надеюсь.

Кабинет у меня небольшой, но в нем есть все необходимое: письменный стол, небольшой диван и бутылка виски в одном из выдвижных ящиков. Я проводил здесь не так уж много времени и обычно заканчивал с делами до того, как открывался бар. Мне нравится наблюдать, как с наступлением вечера заведение преображается. Словно по волшебству.

Я никогда не представлял себя в роли предпринимателя. Как и все прочие. В Мидоуларке меня считали не слишком-то ответственным человеком, но с помощью этого бара я решил доказать всем, что способен на большее.

Не знаю, достиг ли я цели.

В кабинете из-за близости к сцене четко ощущались ударные. От вибраций дрожал стакан и бутылка виски, которую я достал из верхнего ящика старого дубового стола. Я плеснул себе немного и залпом выпил, надеясь, что алкоголь хоть немного притупит воздействие, которое оказывала на меня теперь Клементина Райдер.

Почему вообще встреча с ней так меня потрясла?

Дождавшись, пока пройдет жжение в горле от выпитого алкоголя, я достал пачку наличных для бара. Считать не стал; судя по размеру, с лихвой хватит на всю ночь. А вот мне, похоже, не помешает пропустить дополнительно стаканчик-другой – ведь Эмми еще не один час будет мозолить мне глаза.

Даже думать не хотелось, что сделал бы со мной Густ, узнай он, что я заглядываюсь на его младшую сестру. Как минимум избил бы меня хорошенько. Или даже прикончил.

Сунув деньги в задний карман, я вышел из кабинета и запер дверь. А когда поднял голову, то увидел Эмми, флиртующую с этим скользким гаденышем. С Кенни Уайаттом.

Конечно, в городке Кенни считали золотым мальчиком, но мы-то со старшими братьями Эмми не забыли, как он на выпускном вечере бросил ее ради другой девушки.

Сказать, что старший брат оберегал Эмми, было бы преуменьшением века. Ее второй брат, Уэст, вел себя так же, однако отличался большей терпимостью. И если Густ без лишних раздумий выбил бы все дерьмо из обидчика Эмми, Уэст для начала убедился бы, что с сестрой все хорошо.

У меня почти не было семьи, но для Райдеров я стал практически своим, и всякий раз, когда требовалось защитить честь Эмми – что случалось довольно часто, – братья обычно тащили с собой и меня.

Наверное, Кенни по сей день гадал, как его драгоценный «мустанг» с четырьмя спущенными шинами оказался на другом конце города.

И вот теперь этот засранец лапал Эмми, а она ему улыбалась. Так что я, следуя заветам Густа и Уэста, решил, что нужно заставить Кенни убрать от нее грязные ручонки. Да, только чтобы ее защитить. Ради Густа и Уэста. Не ради себя.

Ведь я ничуть не ревновал. Ни капельки.

Когда зазвучали первые звуки электрогитары, на лице Эмми появилось неописуемое выражение. В придачу она тут же вырвала ладонь из руки этого придурка. Хорошо. Вот только он и не подумал отпустить ее талию.

Эмми начала оглядывать бар – вероятно, искала меня. Наверняка она знала, что Густ уехал в Айдахо на какую-то конференцию для владельцев ранчо, а из всех прочих только я любил терзать ее подобным образом.

Изо всех сил стараясь не обращать внимания на собственнические замашки Кенни – чтобы не сорваться и не сломать ему руку, так вольготно расположившуюся у нее на талии, – я продолжал наблюдать, как она осматривает зал. Судя по пронзительному взгляду, Эмми уже разозлилась посильнее шершня. Сейчас в ее глазах сверкало пламя, которого я не замечал там раньше. И, не в силах сдержаться, я направился к ней, готовый сгореть.

Эмми

Я врезалась прямо в грудь Брукса – твердую, словно кирпичная стена. Он что, на досуге машины на себе таскал?

Парень тут же обхватил меня руками за предплечья, чтобы поддержать. От прикосновения к коже шершавых ладоней по телу пробежала легкая дрожь, и мне захотелось взвыть.

Неважно, что я уже выросла. Когда дело касалось Брукса, я вновь ощущала себя девчонкой тринадцати лет, наблюдающей, как он, восемнадцатилетний, без рубашки складывает в тюки сено. Брукс был привлекательным тогда и с возрастом не слишком изменился. Пусть даже теперь я немного поумнела и поняла, насколько он меня бесит, так что подростковой влюбленности в него пришел конец. Однако все же было в нем нечто такое, что выводило меня из равновесия.

Я стряхнула с себя его руки, расстроенная тем, что он по-прежнему не оставляет меня равнодушной. Несмотря на мой высокий рост – пять футов девять дюймов, – мне, чтобы пронзить Брукса взглядом, приходилось вытягивать шею.

За последние несколько лет он не сильно изменился. Признаться, стал даже еще красивее. И от этого я только сильнее раздражалась.

Высокий, широкоплечий Брукс никогда не стригся коротко. Темно-каштановые волосы, доходившие ему до середины шеи, вились легкими волнами, за которые многие женщины, включая меня, готовы были умереть. Так же, как и за его дурацкие ресницы, обрамлявшие идиотские глаза цвета шоколада. Волосы он вечно заправлял за уши, оставляя открытыми дебильные скулы и линию подбородка, покрытого легкой щетиной.

Наверняка многие девушки желали, чтобы у их братьев был такой красивый лучший друг, как Люк Брукс. И я в их числе. Но как только он открывал свой дурацкий рот и заговаривал идиотским низким голосом, как все очарование рассеивалось.

Наверное, мне стоило бы более изобретательно выбирать для него оскорбления… Люк Брукс вечно выбивал меня из колеи, и мыслить связно уже не получалось.

Это раздражало.

Как и он сам.

– Привет, Клементина, – протянул Брукс.

Несмотря на мой суровый взгляд, высокомерие буквально сочилось из каждой его поры. Ощутимое, почти материальное. Как и всегда. Если бы самомнение Брукса имело физическую форму, оно заняло бы весь штат Вайоминг. И наверное, часть Колорадо и Юты.

– Отвали, Брукс, – бросила я.

Он издал низкий свист, перешедший в смешок. Я терпеть не могла эту его привычку.

– Рад видеть, что ты по-прежнему остра на язык, сладкая.

Последнее слово в его устах прозвучало почти как унижение.

– Не. Называй. Меня. Так, – четко произнесла я по слогам, делая паузу после каждого слова.

– Если бы ты не позволила Кенни Уайатту себя лапать, – парировал Брукс, – мне не пришлось бы тебя спасать.

Он серьезно? Этот придурок решил помотать мне нервы дурацкой песней только потому, что парень, с которым мы вместе учились в средней школе, положил руку мне на талию?

Да за всю историю бара это, вероятно, один из самых невинных поступков! Серьезно, кто бы знал, сколько жителей Мидоуларка было зачато в туалетах «Сапога дьявола».

– Спасать меня? – переспросила я, все больше повышая голос. К счастью, на фоне музыки его не слышали все вокруг. Пока. – Угомонись, Брукс.

Слава богу, музыканты дошли до куплета, где говорилось о мелких пузырьках. Песня подходила к концу. И почти все в баре подпевали исполнителям. Причем многие из них забыли, что я в зале, уже после первого припева, так что Бруксу не удалось как следует развлечься за мой счет.