Текст книги "Укради мое сердце"

3

Дженни смотрела на спящего Кевина и думала о том, что узнать, какой человек настоящий, можно лишь увидев, как он выглядит во сне. Кевин казался ей маленьким беззащитным ребенком. На его губах играла легкая счастливая улыбка.

Интересно, что ему снится? – подумала Дженни. Вот сейчас он проснется и снова станет весельчаком, у которого нет проблем. Но теперь-то я знаю, что это не так. Кевин раним, просто старается спрятать свою уязвимость как можно глубже. Как и все мы.

Кевин, не открывая глаз, улыбнулся еще шире и потянулся, рука его обвила шею Дженни. Дженни рассмеялась и чмокнула Кевина в губы. Только тут он открыл глаза, в которых читалось недоумение.

Вот как, ищем к кому бы прильнуть, а потом пугаемся, что не одни?

– Доброе утро, Кевин! – сказала Дженни весело. – Как спал?

Кевин потер глаза.

– Прекрасно, спасибо. А ты?

– Даже спросонья ты продолжаешь разыгрывать галантного кавалера, – сказала Дженни.

– Да, я такой… – Кевин зевнул.

– Нет, не такой. Галантные кавалеры не затаскивают даму в постель в первый же день знакомства.

– Разве даме не понравилась эта ночь? – Кевин лукаво улыбнулся.

– Как тебе сказать… Конечно, понравилась! А теперь мне пора, – с этими словами Дженни вскочила с постели. Она уже успела принять душ, пока Кевин досматривал свой последний сон, но еще не была одета.

– Ты куда? – Кевин приподнялся на локте и недоуменно посмотрел на Дженни.

Ни одна его женщина не удирала так быстро. Обычно первым стремился уйти он. Желательно на рассвете, пока подруга не опомнилась.

– Мне на работу. Ты забыл?

– Я подвезу тебя.

– Нет, не стоит.

Дженни быстро оделась, брызнула на себя каплю духов, которые всегда носила с собой в сумочке, причесала свои роскошные волосы и, не дожидаясь, когда Кевин удосужится подняться, открыла дверь.

– Пока, как-нибудь увидимся.

Кевин так и остался лежать на кровати с открытым ртом. Нет, воистину, он впервые встречает женщину, которая удирает рано утром и бросает на прощание: «Пока, как-нибудь увидимся».

Неужели она пропустила мимо ушей все, что он ей наплел? Обычно женщины велись на сказки о том, что у Кевина много денег. Когда открывалась правда, Кевин лишь смеялся и заявлял, что ничего никому не обещал, и вообще: почему кто-то считает его деньги?

А Дженни ушла, даже не поцеловав его на прощание. Даже не спросив, когда они увидятся. Это неправильная для женщины манера поведения. Это Кевин всегда так поступал!

Дженни его заинтриговала. Она оказалась не такой, как все. Или Дженни просто набивает себе цену?

– Прекрати зевать. – Кэтрин злилась на сестру за то, что та не ночевала дома, и поэтому Кэтрин пришлось добираться на работу своим ходом, так как машина была у Дженни.

– Никто же не видит, – оправдалась Дженни. – У меня была бессонная ночь. Это ты наверняка дрыхла как убитая.

– Ага, а ты работала как каторжная.

– Можно и так сказать. – Губы Дженни растянулись в улыбке при воспоминании о ночной «работе». – Как добралась до дома?

– Спасибо, что поинтересовалась, – проворчала Кэтрин. – Меня подвезли.

– Ну вот видишь, ничего страшного не случилось. Ты благополучно добралась…

– Мне просто повезло.

– Могла бы попросить у меня ключи от нашего авто.

– Мне не хотелось возвращаться в клуб.

Дженни покачала головой. Она не могла вспомнить, из-за чего они вчера поссорились, и, следовательно, не понимала, из-за чего сестра дуется сегодня. Скорее всего, виной всему был какой-то пустяк. Впрочем, как и обычно.

– Ты сердишься на меня? – спросила Дженни, заглядывая сестре в глаза.

– Не мешай мне, я могу перепутать лекарства. – Кэтрин раскладывала по ячейкам таблетки, предназначавшиеся разным пациентам. – И займись делом. Сегодня твоя очередь делать перевязки.

– Да, знаю-знаю. – Дженни вздохнула. – Ты не хочешь спросить, где и с кем я была?

А ты не хочешь спросить, кто меня подвез? – мелькнуло в голове у Кэтрин. Еще вчера ей ужасно хотелось рассказать Дженни, что Питер подбросил ее до дома. Но сегодня… Как только она увидела свою сестру, сияющую, веселую и совершенно не интересующуюся никакими другими проблемами, кроме своих собственных, Кэтрин передумала.

– У меня много работы, потом поговорим, – сказала Кэтрин.

– Ну и пожалуйста, – обиделась Дженни. – Не очень-то и хотелось тебе что-либо рассказывать. Ты никогда не интересуешься, как у меня дела.

– Да?! – моментально взвилась Кэтрин, особенно чувствительная сегодня к критике. – А ты моими интересуешься?! И вообще ты хоть раз спросила у меня, как я живу, как себя чувствую, почему злюсь?

Дженни открыла было рот, чтобы ответить на казавшиеся ей несправедливыми обвинения сестры, как в процедурный кабинет вошла главная медсестра и строго посмотрела на обеих сестер.

– И долго еще больным ждать своих лекарств и перевязки?

– Уже идем, миссис Бранд, – пропела Дженни и тут же исчезла, будто ее ветром сдуло.

Кэтрин закончила раскладывать таблетки и взяла поднос в руки. Все это время миссис Бранд стояла рядом и наблюдала за действиями Кэтрин.

– Опять поссорились с сестрой? – спросила она.

Кэтрин пожала плечами.

– Ничего удивительного, когда-нибудь это должно было произойти. Мы прожили мирно целых два дня.

– Очень хотелось бы, чтобы личные проблемы никак не сказались на качестве вашей работы, – выразила надежду миссис Бранд.

– Разумеется, – ответила Кэтрин и поспешила выйти.

Она терпеть не могла, когда ее отчитывали, тем более в случае, если она не успела провиниться. Сегодняшний рабочий день начался со ссор и выговоров. Отлично. Что же будет дальше?

Несмотря на утро, Кэтрин чувствовала усталость. Из-за Дженни она не отдохнула в свой единственный выходной день, а до следующего еще целая неделя!

Кэтрин не сталкивалась с Дженни до ланча, что было странным, так как обычно сестра вечно крутилась подле нее. Однако на этот раз Дженни словно дала Кэтрин возможность отдохнуть от своего общества и успокоиться.

– Идем обедать? – Дженни сунула голову в процедурную. – Все уже ушли.

Кэтрин к тому времени успела прийти в себя и даже заскучала без Дженни. Как-никак они с самого рождения были вместе, и, когда сестра куда-то пропадала, Кэтрин становилось не по себе. Какие бы разногласия между ними ни происходили, сестры тосковали друг по другу.

– Иду. – Кэтрин схватила сумочку. – Как обычно, в «Рио»?

– О, мне так там надоело! – вдруг заявила Дженни. – Мы обедаем в «Рио» почти год.

– Но это самое дешевое место поблизости, где можно вкусно пообедать, – возразила Кэтрин.

– Неужели нельзя найти ничего другого? Например, Карла и Рита ходят обедать в «Биг Сандвич».

– Дурацкое название, наверняка там ничего не подают, кроме бутербродов и салатов. У меня от такой пищи моментально заболит живот.

– Если нам там не понравится, вернемся в «Рио», – пообещала Дженни, и Кэтрин пришлось согласиться, хоть она и подозревала: что-то здесь не так, если сестра внезапно захотела переменить место, где они обедали.

В «Биг Сандвич» Кэтрин не понравилось, хотя там и оказались несколько супов на выбор и даже какое-то разнообразие вторых блюд. Она быстро привыкала к чему-то одному и потому не видела смысла в том, чтобы перебегать с места на место. К тому же в «Биг Сандвич» было слишком много народу.

– Завтра обедаем в «Рио», – сказала Кэтрин.

– Почему? – Дженни всплеснула руками. – Да здесь не в пример лучше! Дешевле, и готовят так же вкусно, как и там.

– А еще здесь очереди, медлительные официанты и испорченные кондиционеры. Я не желаю обливаться потом каждый обеденный перерыв. Я привыкла получать наслаждение от обеденного отдыха.

– А мне здесь очень нравится, – принялась горячо убеждать сестру Дженни. – Так весело! Ты просто еще не привыкла.

На лице Кэтрин явственно читался скепсис по поводу слов Дженни.

Дженни подумала, что если бы она рассказала Кэтрин о том, с кем провела ночь сегодня, то сестра поняла бы, почему Дженни больше не тянет в «Рио».

Однако Кэтрин была с утра такой невыносимо вредной, что Дженни раздумывала делиться с ней своим секретом.

– Ты слышала не очень хорошую для нас новость? – спросила Кэтрин.

– Какую именно? – поинтересовалась Дженни, поглощая спагетти.

– Больницу собираются прикрыть.

– Как так? – Дженни наконец проявила должный интерес к словам сестры. – Ее не могут закрыть, она государственная.

– Да, но она нуждается в капитальном ремонте, ты не можешь этого отрицать. Это все знают.

– И что это значит?

– А то, – Кэтрин тяжело вздохнула, – что больных переведут в другие больницы, а мы останемся без работы.

Дженни забыла о спагетти и уронила вилку, которая громко звякнула о полупустую тарелку, что привлекло внимание проходящего мимо официанта.

– И куда мы денемся? – спросила Дженни жалобно.

– Понятия не имею. – Кэтрин бросила злобный взгляд на официанта, и тот поспешил ретироваться. – Но у меня такое чувство, что нам придется подыскивать себе другую работу. Никто не станет нас устраивать на новое место, а ждать, пока отремонтируют нашу больницу, не имеет смысла. Это может затянуться на несколько долгих месяцев. А у нас не так уж много сбережений, чтобы позволить себе бездельничать.

Дженни вспомнила о том, что хотела купить новую кровать – старая скрипела так, словно готовилась развалиться в считанные секунды. Теперь покупка переносится на неопределенный срок.

– Прекрасная новость, – проговорила Дженни. – И когда ты об этом узнала?

– Сегодня утром от миссис Бранд.

– Так ты поэтому была такая злая? – Вся обида Дженни мигом улетучилась.

Кэтрин не стала разубеждать сестру в том, что плохое настроение появилось еще до этой сногсшибательной новости.

– Я жду твоих предложений, – хмуро сказала Кэтрин.

– Мы умрем с голоду, если не найдем другую работу, – пессимистично высказалась Дженни.

– Так что нам придется ее найти, – подхватила Кэтрин. – И начать поиски следует как можно скорее.

– Их сегодня нет, – вздохнул Питер.

– Кого? – Кевин недоуменно посмотрел на брата, хотя прекрасно знал, о ком идет речь.

– Кэтрин… и Дженни.

– А почему это ты их ждешь?

Питер промолчал. Он не успел рассказать брату о том, что подвозил вчера Кэтрин.

– Что у тебя с Дженни? – спросил в свою очередь Питер.

– А, ничего особенного, – отмахнулся Кевин.

– Но ты же с ней вчера провел ночь?

– Нет, не с ней.

Кевин и сам не знал, почему так сказал, но ему не хотелось ничего рассказывать брату. Может быть, потому, что Кевин весь день пытался выбросить Дженни из головы. И у него не получалось.

– Вот как? – удивился Питер. – Ну и шустрый же ты. Значит, Дженни дала тебе от ворот поворот?

– Еще чего не хватало! – взвился Кевин. – Просто на горизонте появилась более симпатичная девчонка.

– Более симпатичная? – не поверил Питер. – Такое возможно?

Теперь уже настала очередь Кевина замолчать, чтобы не выдать свои эмоции.

– Почему это ты ждешь их сегодня? – спросил Кевин после минутной паузы в разговоре.

– Я так привык видеть их за соседним столиком. Удивительно, как это нам раньше не пришло в голову познакомиться с ними?

– Тебе бы это и вчера не пришло бы в голову, – проворчал Кевин. – Если бы не я, ты ни за что не подошел бы к ним.

– Возможно, – нехотя согласился Питер. – Это ведь ты у нас шустрый. Кстати, – перешел он на другую тему, – мне нужны те деньги, которые мы заработали за четыре месяца. Сними их со счета. Наш автомобиль почти развалился, и я уже ничего не могу с ним сделать. Он и так много лет служил нам верой и правдой. Есть возможность купить подержанный «феррари», в очень хорошем состоянии. Мы ведь всегда мечтали с тобой о «феррари».

Кевин опустил голову и принялся пристально разглядывать содержимое тарелки. Оторвавшись наконец от этого занятия, он тяжко вздохнул. Питер молчал, и Кевин знал, что брат может ждать сколько угодно.

– В общем, ты куда-то дел эти деньги, – сказал Питер сухо. – Не так ли?

– Так, – подтвердил Кевин.

– И куда? – Питер все еще старался быть спокойным.

– Не могу сказать определенно, но…

– Зато я могу тебе определенно заявить, что ты последний придурок! – рявкнул Питер. – Мы заработали их вместе! Это наши общие деньги!

– Прости, Питер…

– «Прости, Питер»? Это все, что ты можешь мне сказать?

А что Кевин мог еще сказать? Что промотал деньги? И что последнее потратил вчера, угостив Дженни дорогим вином и заказав номер в шикарном отеле?

Кевин и сам не мог бы сказать, что с ним творится в последнее время. Он никогда не был транжирой, но тут его понесло. Ему так хотелось престать перед Дженни в выгодном свете, что деньги он тратил, не задумываясь о том, что скажет брат.

– Скажи честно, ты их проиграл? – Питер снова перешел на спокойный тон, зная, что криком все равно ничего не добиться, а раз так, что толку тратить нервы.

– Да ты что! – искренне возмутился Кевин. – Ты же знаешь, что я не игрок! Да как ты мог подумать такое?

– Куда же тогда подевались деньги?

– Женщины, – только и сказал Кевин.

– Ты что, ходил по борделям? – изумился Питер.

– Ты считаешь, что потратить деньги на женщин означает только поход по борделям? Питер, женщины – дорогие существа. Они обходятся нам недешево. Одна хочет цветочек, другая колечко на палец, а третья норковое манто.

– И кому ты купил цветочек, колечко и манто?

– Никому. Это всего лишь образы.

– Твои образы стали столь реальными, что на них ушли все деньги!

Кевин виновато опустил глаза.

– Я признаю свою ошибку.

– От этого не легче, – буркнул Питер. – Мне нужны деньги, и плевать я хотел, где ты возьмешь мою долю, то есть ту часть денег, которую заработал лично я. Свои сбережения можешь тратить, как захочешь, но мои не трогай!

– Это было в первый раз!

– И в последний, Кевин!

Питер поднялся из-за столика, не доев свой обед, и ушел.

Кевин потратил деньги на девушек! Да лучше бы он играл! Еще неизвестно, что хуже. Питер никогда не подозревал в брате кутилу. Легкомысленного типа, самовлюбленного юнца, который не видит дальше своего носа… кого угодно, но только не кутилу!

4

Это был их первый безработный день. Сестры проснулись по привычке в семь утра и, поворочавшись с боку на бок, поняли, что нет смысла дальше валяться в постели. Причем решили не сговариваясь, находясь каждая в своей комнате.

Кэтрин была намного расторопнее Дженни и потому первой спустилась на кухню, даже не предполагая, что сестра тоже проснулась.

– Не спится? – весело спросила Дженни, найдя Кэтрин на кухне.

Кэтрин приветственно подняла чашку с кофе.

– Как и тебе. Привычка?

Дженни кивнула.

– Странно, – сказала она. – Я всегда любила поспать подольше, а сегодня, когда у меня есть реальная возможность валяться в постели хоть до обеда, что-то заставило меня вскочить ни свет ни заря.

– Рефлекс.

– Разве я похожа на собаку? – рассмеялась Дженни.

– Если только на очень породистую, – пошутила Кэтрин.

– Нет, – Дженни вздохнула и, налив себе кофе, села рядом с Кэтрин, – мы обе похожи на маленьких дворняжек, которых выкинули на улицу.

– Не все так плохо, как кажется на первый взгляд, – постаралась приободрить сестру Кэтрин.

– Неужели? – На лице Дженни появилось скептическое выражение. – На данный момент я не вижу в нашей с тобой ситуации ничего хорошего. И ты, и я с ног сбились, пытаясь найти работу. И что в результате? Нас везде просили подождать, так как нет свободных мест.

– Не может быть, чтобы весь персонал больницы оставили без работы, – сказала Кэтрин. – Ты же знаешь, что нам сразу же сообщат, если появится какое-то место. К тому же мы не одни такие. Еще четырнадцать медсестер остались не у дел.

– Завтра нам нужно платить за квартиру, – мрачным тоном напомнила Дженни.

На это у нас есть деньги, – Кэтрин тяжело вздохнула, – но мой оптимизм начинает иссякать, как я подумаю о том, что в следующем месяце нам придется сидеть на хлебе и воде, если мы хотим здесь остаться.

– А мы хотим, – подхватила Дженни. – потому что живем в этой не самой, заметь, дорогой квартире, хоть и в жутком районе, уже восемь лет. Если переезжать куда-либо, то в еще более неблагоприятный район. А хуже этого я даже и не знаю.

– Никуда мы не уедем, – твердо заявила Кэтрин. – Можно куда-нибудь устроиться временно.

– И куда, например? – мрачно поинтересовалась Дженни. – Посудомойкой? Официанткой? Уборщицей?

– Интересно, а что тебе еще останется делать? – спросила Кэтрин. – Или ты думаешь, что мы благополучно будем торчать без дела, пока нам на блюдечке не преподнесут прекрасное место работы в превосходных условиях?

– Не понимаю, – сказала Дженни задумчиво, слушая сестру краем уха, – почему так сложно найти работу медсестры? Ведь у нас не было с этим проблем, когда мы поступили после колледжа в нашу больницу.

– Нам помогли, не забывай. Мы же были одними из лучших студенток.

– А сейчас у нас есть опыт работы и стаж.

Кэтрин покачала головой. Она устала спорить и что-то доказывать Дженни, тем более что та и сама видела бесплодность таких разговоров.

– Ты уже забирала почту? – после минутного молчания спросила Дженни.

Кэтрин взглянула на часы.

– Когда я проснулась, было слишком рано для почты. Так что можешь посмотреть сейчас.

Дженни вернулась с ворохом счетов, которые туг же с глаз долой отложила в кухонный ящик, где их всегда потом находила и оплачивала Кэтрин. Кроме утренней газеты в почтовом ящике оказался еще и большой конверт. Дженни повертела его в руках, рассмотрела со всех сторон и нахмурилась.

– Это что? – спросила Кэтрин, изо всех сил стараясь, чтобы Дженни не заметила ее любопытства.

– Понятия не имею, – раздраженно сказала Дженни. – Точно не счет. Этот конверт из какой-то юридической конторы.

Дженни протянула конверт Кэтрин, так как всегда предоставляла сестре разбираться со скучными делами. Кэтрин вскрыла его и развернула выложенные листы бумаги. Несколько минут она внимательно вчитывалась в написанное, а потом как-то странно взглянула на сестру.

– Ну и что это? – спросила Дженни. В свете последних событий она не ждала от жизни ничего хорошего.

– Ты что-нибудь слышала о дяде Фрэнке? – спросила Кэтрин.

– О мамином брате?

– Видимо, да.

– Только то же, что и ты, – ответила Дженни, все еще не понимая, к чему клонит сестра. – А почему ты спрашиваешь? Это от него письмо?

– А что ты помнишь? – снова поинтересовалась Кэтрин, игнорируя вопрос Дженни.

– Сумасшедший коллекционер. Кажется, у него дом забит антиквариатом. Вроде как у него нет жены, нет детей, и вообще он странный.

– Да, и он всегда на Рождество и на наш день рождения присылал набор открыток с видами городов, репродукциями картин и подобной ерундой.

– Ага, меня всегда удивляло, где он их находит в таком количестве. Кстати, я даже не помню, как дядя Фрэнк выглядит.

– Мы видели его всего несколько раз, – подтвердила Кэтрин. – Он не очень жаловал свою родню.

– А к чему расспросы? Что с ним?

– Он умер.

Дженни прикрыла от удивления рот рукой.

– Надо же! Он ведь не намного старше нашей мамы. Так это письмо с соболезнованиями?

Кэтрин покачала головой.

– Ничего подобного. Это просьба прийти в нотариальную контору. Кажется, мы упомянуты в завещании.

Дженни громко фыркнула.

– Что он мог нам оставить? Портрет нашей бабушки в молодости? Ты сходи, Кэтрин, а я не пойду. Мне там нечего делать.

– Но здесь написано, что явиться должны мы обе. Иначе завещание относительно нас не будет приведено в действие. Давай сходим, Дженни, ноги не отвалятся.

– Не вижу смысла.

– Все равно нам нечем заняться, – продолжала уговаривать сестру Кэтрин. – Неужели ты не составишь мне компанию?

– Ну ладно, – проворчала Дженни. – Когда там нужно прийти в эту контору?

Сестры вышли из лифта и растерянно застыли с приоткрытыми ртами, неожиданно попав в водоворот того ритма жизни, который царил на тридцатом этаже, где должен был находиться адвокат их покойного дядюшки. Стоять долго посреди коридора, когда тебя со всех сторон толкают спешащие куда-то люди, невозможно, поэтому Дженни, опомнившаяся первой, решительно взяла Кэтрин за руку и потащила за собой в поисках указанного в извещении кабинета.

– Это здесь, – сказала Дженни, ткнув пальцем в дверь, где висела блестящая табличка с именем адвоката.

Они вошли в просторную приемную. Им навстречу из-за стола поднялась симпатичная секретарша и улыбнулась.

– Вы к мистеру Кройдену? – спросила она вежливо.

– Да, – сказала Кэтрин.

– Вам назначено?

Кэтрин растерянно взглянула на сестру. Они никогда не посещали адвокатов, а потому Кэтрин не знала, как себя вести. Однако Дженни в таких ситуациях ориентировалась сразу. Нельзя сказать, кто из сестер более самостоятелен. Они дополняли друг друга. В каких-то ситуациях Кэтрин действовала более решительно, а в каких-то Дженни вела ее за собой.

– Полагаю, что назначено, – сказала Дженни. – По крайней мере, в письме, которое мы получили несколько дней назад, было ясно сказано, что мы должны явиться к мистеру Кройдену сегодня, в одиннадцать часов утра.

Секретарша открыла рабочий блокнот.

– Назовите ваши имена, пожалуйста, – попросила она, перелистывая страницы.

– Дженифер и Кэтрин Деминг.

Дженни показалось, что в глазах секретарши мелькнули уважение и интерес.

Что бы это значило? – подумала Дженни. Или, возможно, мне почудилось? С чего бы мы могли ее заинтересовать?

Она взглянула на сестру и увидела, что и от Кэтрин не укрылось выражение лица секретарши.

– Да, конечно, мистер Кройден уже ждет вас, проходите.

Секретарша распахнула дверь перед сестрами, и они вошли в святая святых мистера Кройдена, который оказался седеющим мужчиной средних лет, невысокого роста и со множеством морщинок в уголках глаз, выдававших его веселый нрав.

– Не очень-то он похож на адвоката, – шепнула Кэтрин на ухо сестре. – Так выглядят клерки.

Дженни усмехнулась: Кэтрин попала в точку. Однако мистер Кройден был адвокатом, а не клерком, а это означало, что относиться к нему нужно со всей серьезностью.

– Мисс Дженифер Деминг и мисс Кэтрин Деминг, – провозгласила секретарша.

Кройден поднялся им навстречу и пожал руки сначала Кэтрин, а потом и Дженни.

– Садитесь, пожалуйста, – сказал он, указав им на стулья.

Только сейчас сестры заметили, что в кабинете уже сидят несколько человек: две женщины и один мужчина.

Мистер Кройден не стал представлять им присутствующих, видимо не усматривая в этом никакой необходимости, и вернулся за свой рабочий стол.

Дженни и Кэтрин уселись на стулья и одинаковыми жестами поправили юбки. Мистер Кройден рассмеялся.

– Теперь я вижу, что вы действительно близнецы, – сказал он, глядя на сестер. – А то вначале засомневался.

Дженни и Кэтрин удивленно подняли брови, что вызвало у мистера Кройдена еще больший приступ веселья. Однако он взглянул на лежащие перед ним бумаги и мгновенно посерьезнел.

– Итак, – начал он, – мы собрались здесь сегодня, чтобы ознакомиться с последней волей Фрэнка Уолдека.

Дженни недоуменно взглянула на сестру.

– Девичья фамилия мамы, – слегка раздраженно пояснила Кэтрин, удивляясь недогадливости сестры.

Адвокат тем временем вскрыл пухлый конверт с завещанием и принялся зачитывать малопонятные для Кэтрин и Дженни вещи. Дженни так вообще заскучала. Она думала о том, что сегодня в одном из клубов закрытая вечеринка, обе сестры приглашены, но не могут позволить себе пойти, так как приходится экономить.

Кэтрин и Дженни встрепенулись, только когда прозвучали их имена.

– «Мисс Дженифер и Кэтрин Деминг я завещаю свое недвижимое имущество, то есть дом, со всем, что в нем находится, – зачитал мистер Кройден и посмотрел на сестер. – При условии полного сохранения коллекции. После их смерти все имущество переходит городскому музею». Дженни пропустила мимо ушей большую часть из того, что произнес Кройден, но одно она поняла четко: они с Кэтрин получили в наследство дом.

– Теперь нам не придется платить за квартиру! – радостным шепотом сообщила она сестре, но Кэтрин лишь раздраженно отмахнулась.

Кэтрин в отличие от сестры все выслушала внимательно. Итак, что же получается? Их дядя Фрэнк завещал им дом и все, что в нем на данный момент есть? И они могут жить там до тех пор, пока обе не умрут. Значит, если у кого-то из сестер появится семья, дети, то потом их наследников представители городского музея могут запросто выкинуть на улицу? Неужели этот дом настолько ценен?

– На этом все, – закончил свою речь адвокат. – Есть вопросы?

– Конечно есть! – сказала Кэтрин.

– О, не волнуйтесь, мисс, теперь я и ваш адвокат. Поэтому мы в любом случае поговорим о наследстве.

Мистер Кройден выпроводил всех присутствовавших на оглашении завещания, кроме сестер, попросил их пересесть поближе к его столу и улыбнулся.

– Поздравляю с наследством. Полагаю, вы не были слишком хорошо знакомы с вашим дядей?

– Именно так, – подтвердила Дженни. – Он никогда не навязывал нам свое общество.

Кэтрин легонько пнула ее. Не хватало еще, чтобы Дженни плохо отзывалась о покойном!

– Но он решил позаботиться о вас после своей смерти, – сказал мистер Кройден. – Хотя лично мое мнение: лучше бы он чаще вспоминал о близких при жизни.

Сестры переглянулись. Адвокат им нравился прежде всего своей откровенностью, но, с другой стороны, им было не очень приятно, что кто-то вмешивается в их семейные дела.

– Фрэнк был не только моим клиентом, но и другом, – продолжал мистер Кройден. – Он просто помешался на собирательстве антиквариата. В его коллекции есть такие вещи, за которые будут биться многие музеи. Но он завещал их только одному.

– Если я правильно поняла, то жить в этом доме можем только мы с сестрой, – сказала Кэтрин.

– Да, после вашей смерти все перейдет музею, – подтвердил мистер Кройден.

– Что это значит? – спросила Дженни.

– Это значит, что если мы с тобой успеем выйти замуж в этом году, родить близнецов и разбиться на машине сразу же после выхода из роддома, то наши мужья останутся у разбитого корыта с младенцами на руках, – сказала Кэтрин со свойственным иногда ей черным юмором. – Или, например, даже если мы доживем до седин, то нам нечего будет оставить своим внукам.

Мистер Кройден откашлялся.

– Я бы не стал давать именно такие пояснения, но… В общем-то вы правы.

– И какого лешего тогда нам сдался этот дом? – спросила Дженни, которая прекрасно поняла объяснение сестры.

– Вы можете там жить, – удивленно сказал Кройден.

Дженни повернулась к сестре.

– Думаешь, оно нам надо? – спросила она.

Кэтрин пожала плечами.

– Ты же сама говорила мне, что так можно сэкономить на квартире.

– Слабое утешение, ты не находишь? А мы можем пользоваться вещами, которые есть в доме? – спросила Дженни у адвоката.

– Можете, разумеется. Но администрация музея будет строго следить за тем, чтобы вы ничего не испортили из коллекции и уж тем более не продали.

– Там есть что продавать? – со скептической усмешкой осведомилась Кэтрин.

– Коллекция оценивается в три миллиона долларов, – скучным голосом сообщил мистер Кройден.

Сестры округлили глаза и посмотрели сначала на адвоката, а потом друг на друга.

– Где дядюшка взял столько денег? – пробормотала Кэтрин.

Мистер Кройден, наблюдавший за реакцией сестер, рассмеялся.

– Он был далеко не бедным. К тому же из него получился неплохой делец. Фрэнк продавал кое-какие вещи в случае необходимости, обменивался с другими коллекционерами антиквариата, да и вообще в банке у него всегда лежала кругленькая сумма. Честно говоря, я не в курсе его доходов, он не посвящал меня в тайны своего бизнеса, а я не спрашивал.

Лучше бы он оставил нам деньги, – сказала Дженни. – Что толку жить в доме, где нет ничего твоего? Выходит, что мы можем сдохнуть с голоду в доме, оцененном в три миллиона долларов.

– Гм… – сказал мистер Кройден. Ему импонировала откровенность сестер, которые не стеснялись высказывать свои мысли. Сестры были правы во всем. Лично он, Кройден, тоже считал, что от такого наследства нет никакого толку. – А у вас проблемы с деньгами?

– Наши проблемы – только наши проблемы, – с достоинством сказала Дженни, и Кэтрин энергичным кивком головы выразила согласие со словами сестры.

Мистер Кройден развел руками.

– Вы можете отказаться от наследства, если хотите. В этом случае дом сразу перейдет в распоряжение городского музея.

– Мы подумаем, – сказала Кэтрин. – Когда нужно дать ответ?

– Вы вступаете в наследование с завтрашнего дня, – сказал мистер Кройден. – Можете советоваться хоть месяц, но тогда в течение этого времени вы не сможете въехать в дом.

– Мы скажем вам о своем решении завтра, – пообещала Кэтрин. – Нам можно идти?

– Если у вас больше нет никаких вопросов, то…

Сестры поспешили распрощаться и вышли из кабинета. Мистер Кройден посмотрел им вслед.

Красивые женщины, подумал он. Естественно, они хотят выйти замуж, создать семью и желают быть уверенными в своем будущем. Эта брюнетка совершенно права: они могут умереть с голоду, живя среди роскоши. Фрэнк был великим чудаком. И зачем только он оставил дом племянницам? Какие цели преследовал? Теперь уже никто не объяснит…