Текст книги "Незнакомцы в ночи"

Леандра Логан
Незнакомцы в ночи

Глава 1

Джек Тейлор увидел, как рядом с сигаретой, которую он держал во рту, вспыхнул огонёк и зажёг её. Испытывая приятную лёгкость после нескольких стаканов виски с содовой, он сделал затяжку, гадая, кто бы мог дать ему прикурить в этом незнакомом баре отеля в столь поздний час завершающегося воскресного дня. Он неторопливо повернулся на высоком круглом стуле и сквозь марево сигаретного дыма увидел красивую женщину, летевшую с ним одним рейсом. Она стояла, прислонившись к латунным перилам бара, держа в руке догорающий остаток спички.

В её глазах плясали шаловливые огоньки. Вытянув губы, она дунула на пламя.

– Заметила, что вы хотите закурить… минут двадцать назад. Должно быть, вы из числа забывчивых.

Джек пожал плечами и непринуждённо улыбнулся.

– Забывчивый сознательно. Пытаюсь побороть вредную привычку.

– А-а, понятно. – Помолчав в задумчивости, добавила: – Мы все рабы наших дурных привычек. Мне не хотелось бы начинать с развращающего влияния на вас.

– Жаль.

Она отодвинула картонный пакетик с бумажными спичками и потянулась к его сигарете, и это её движение неожиданно выявило в ней левшу.

– Лучше отдайте это мне.

Джек мягко поймал на полпути её запястье. Пульс у женщины был почему-то учащённым.

– У вас весьма благие намерения, очаровательная Лефти[1]1
  Лефти (англ.) – левша.


[Закрыть], но оставьте сигарету на месте. Здесь мы можем позволить себе быть слегка развращёнными.

Она засмеялась и высвободила руку.

– Должно быть, вы правы.

Джек отодвинул стакан с виски, чтобы стряхнуть пепел в крохотную пепельницу, при этом его рука коснулась её руки. Близость этой женщины оказалась волнующей, и он ощутил, как зашевелились волосы у него на шее. Но чего только не может возникнуть в воображении мужчины, если рядом соблазнительная приманка, от которой исходят столь дразнящие, вызывающие головокружение запахи!

Внезапно он подумал о десятке других дурных привычек, от которых она помогла бы ему избавиться.

Её правая рука дотронулась до рукава его твидового пиджака, и взгляду Джека открылся грушевидный бриллиант на безымянном пальце женщины. Джек постарался не выказать изумления, но… бриллиант был просто-таки огромным. Он, конечно, не был величиной с яйцо, однако стоил, должно быть, больше, чем его бунгало в Лос-Анджелесе.

Джек уже давно открыл для себя, что женщины-левши весьма коварны и чаще, чем остальные, способны на неожиданные ходы. Тем не менее глаза у них сверкают тем же блеском, что и у всех других, когда они собираются подкатиться к мужчине. Как и у этой женщины.

– Я Андреа Доанес.

– Джек Тейлор, – едва пошевелив губами, представился он.

– Неожиданные задержки в пути вроде этой страшно досадны, Джек. Приходится торчать в этом незнакомом отеле, все планы летят кувырком.

– Порой нет худа без добра, Андреа. – Он указал двумя пальцами на круглый стул рядом. – Не хотите присоединиться?

– Пожалуй. – Её голубая полотняная юбка задралась, обнажив на момент шелковистое бедро, когда она взбиралась на высокий стул. Судя по всему, она не привыкла восседать на стульях бара. Тем не менее к бармену она обратилась гораздо более уверенно, заказав ещё порцию виски Джеку и белое вино себе.

Она показала на кабину в тёмном углу зала, которую заполнили громогласные мужчины в пиджачных парах.

– Я сидела там.

– Я знаю.

– Вот как?

Джек пожал плечами, уловив её любопытство.

– Я отношусь к разряду наблюдательных.

Вообще-то говоря, даже не слишком наблюдательный мужчина с каким угодно либидо вряд ли не заметил бы её великолепную фигуру и не выделил бы её из числа других усталых туристов и шумных коммивояжёров. Блестящие агатовые волосы, аккуратно собранные на затылке на время путешествия. Миндалевидные глаза. Высокие скулы. Небольшие груди, тем не менее достаточно округлые для того, чтобы их можно было стиснуть. Крепкая аппетитная попка – на этой части тела невольно остановишься взглядом подольше, когда женщина идёт.

Бармен, невысокого роста латиноамериканец в ослепительно белой рубашке и отутюженных брюках, поставил перед ними напитки. Он восхищённым взглядом посмотрел на леди, затем выжидательно уставился на Джека. Джек едва заметно покачал головой, чувствуя, что может обидеть Андреа, если попросит записать напитки на свой счёт. Даже когда он стал рассчитываться с барменом, она стала поспешно доставать деньги из своей маленькой чёрной сумочки.

Когда расчёт был завершён, Джек поднял стакан для благодарственного тоста.

– Спасибо. Это то, что мне подходит по количеству и цвету.

– Ну… – Она вдруг как-то застенчиво улыбнулась. – Вы были так добры ко мне… Бросились стаскивать этого нахала с моих колен.

Густые тёмные брови Джека приподнялись. Как деликатно сказано. Этот «нахал» налакался дармовых коктейлей и присосался к ней, словно спрут. Джеку с трудом удалось оторвать от неё этого типа.

– Что творится в салоне первого класса! – Кажется, она была и возмущена, и озадачена одновременно. – Рядом сидят трое мужчин, а вам пришлось идти из салона второго класса! Стыдно сказать, но в мире слишком много приспособленцев и трусов.

Для Джека это был не столь уж долгий маршрут, однако он понимал, что человек, попав в неприятную ситуацию, в какой оказалась мисс Доанес, может думать иначе. Выпустив из ноздрей дым, он сказал:

– Ну, вышвырнуть этого типа ничего не стоило.

– Не скромничайте! У пилота могли бы быть неприятности, если бы вы не вмешались.

Пилот, седовласый джентльмен по фамилии Харлан, вышел в разгар потасовки, чтобы убедиться, что Джек и члены экипажа усадили пьянчугу на место и полет можно продолжать; правда, после этого у пилота появилась проблема посерьёзнее – на Западном побережье разразилась гроза.

Они не смогли сесть в Лос-Анджелесе, сели в Сан-Франциско на честном слове и на одном крыле и вот оказались в аэропортовском отеле средней руки.

Андреа не спеша цедила вино, разглядывая Джека поверх ободка бокала. Под её взглядом он вдруг почувствовал, что небрит, что на нем поношенная одежда и что у него не самая модная стрижка. Не то чтобы он стеснялся своего вида, но его смущал проявленный ею интерес.

У неё не было сомнений относительно его привлекательности. Джек Тейлор был её рыцарем в сверкающей броне. Ему было далеко до голливудской красоты, к которой она привыкла, – суровый взгляд голубых глаз, слегка искривлённый от удара нос, пиджак, который лоснился почти как броня. Да и рот у него казался сердитым. Но это был привлекательный рот, он наверняка крепко прижимается в поцелуе. Андреа представила это себе, и необычайное тепло прилило к её животу. Хорошо бы ощутить эту крепость.

На его лице отразилось недоумение, когда он попытался прочитать её мысли. Казалось, она куда-то на время удалилась.

– Ваша мама не говорила вам, что невежливо так пристально смотреть на человека?

Лицо Андреа прояснилось, и она бойко проговорила:

– Я подошла к вам, чтобы вы знали, что ваш героизм оценивается по заслугам.

Джек прищурился, улыбка обнажила его зубы.

– Мне в самом деле приятно. Вы должны чувствовать себя хорошо, поскольку этот тип в настоящий момент в полиции. И он не вернётся ночью или к нашему утреннему рейсу.

– Если вы хотите, я устрою вам место в первом классе на утренний рейс. Со всеми дополнительными льготами.

– Хорошая мысль. Хотя… – Он поморщился.

– Не ваш стиль?

– Дело в другом. Боюсь, что я отношусь к разряду тех, кто летает вторым классом. Когда я испытываю некоторые неудобства, я знаю, что жив.

– Вы уникальный мужчина, Джек, – восхитилась она. – Суровый и забавный. Сердитый и приятный.

Он щёлкнул пальцами.

– Вот-вот, именно так меня характеризовали в школе.

Они оба захихикали, после чего в их разговоре возникла доверительная пауза. Андреа играла со спичечной картонкой, которой воспользовалась для того, чтобы зажечь сигарету Джеку. Джек продолжал курить эту сигарету, стараясь выжать из неё все, докуривая до самого фильтра. У него появилось странное желание снова пощупать у Андреа пульс, ощутить трепет нервов на фоне её невозмутимой, утончённой оболочки. Она была явно наэлектризована и излучала сумасшедшие разряды.

Не было никакого смысла в том, что она сидит сейчас рядом с ним. Любезности и слова благодарности уже произнесены, ключи от комнат находятся у портье. Джек отлично понимал, что она в любой момент может снова вернуться к своему прежнему мировосприятию человека из первого класса. Ожидание и неопределённость делали своё дело, он испытывал все растущее беспокойство и раздражение. Лучше бы она оставила его.

– Так что, Джек, вы много путешествуете?

– Довольно много, – признался он. – У меня небольшой бизнес и контора в Лос-Анджелесе.

– Каким бизнесом вы занимаетесь?

– Изучением маркетинга. Я разрабатываю стратегию, как уговорить людей тратить больше, чем они это делают. Я был в Сиэтле, проверял кредитные карточки.

– И насколько успешно идут дела?

– Только время покажет. – Он пыхнул сигаретой. – А что вы скажете о себе?

– Я тоже живу в Лос-Анджелесе.

– Навещали родных в Сиэтле?

Она поиграла салфеткой.

– Нет. Просто отправилась в горы, чтобы немного побыть одной. Подумать.

Когда взгляд Джека упал на грушевидный бриллиант на её безымянном пальце, она смутилась, поняв, что, вероятно, слишком назойливо его демонстрирует.

– Вы что-нибудь понимаете в бриллиантах, Джек?

– Немного. Меня можно одурачить стекляшкой, но не настоящей вещью. – По выражению его лица можно было подумать, что он считает её бриллиант подлинным.

В её взгляде промелькнуло нетерпение.

– Нет-нет, я о другом! Вы знаете, что означает, если кольцо не на левой, а на правой руке?

– Вы хотите мне это объяснить, Андреа?

Она порозовела.

– Это означает, что я имею полное право пофлиртовать с вами.

– Но, возможно, нет практики, – мягко предположил он.

Она зарделась ещё сильнее и опустила чёрные ресницы.

– Это так сильно заметно?

– Я ведь из числа наблюдательных, вы помните?

Она с усилием приподняла веки и посмотрела ему в глаза.

– Что же, вы правы. Я не вращалась в обществе несколько лет, убеждая себя, что мой брак весьма удачен. Я весьма редко испытывала искушение совершить адюльтер и никогда этого не делала.

– Что же стало причиной того, что вы освободились от иллюзий?

– Скажем так: узнала, что мой муж предавался разного рода соблазнам.

– Понятно.

– В конце концов я застала его на месте преступления, после чего уже не могла сомневаться в его неверности. Как и не могла притворяться, что можно с помощью каких-то усилий наладить отношения.

– И вы расстались?

– Да. Я переехала в Глендейл месяц тому назад. У меня небольшая квартира в прекрасном месте.

– А бегство в Сиэтл?

– Это по просьбе Корбина. Он хотел, чтобы я уехала, обдумала наш разрыв.

Джек сделал гримасу, выражающую неодобрение.

– Слишком большая любезность с вашей стороны.

– Мой муж может быть весьма убедительным. Я думала, что если пойду ему навстречу последний раз, он не обойдётся со мной столь круто.

Каждый мускул в теле Джека напрягся, ему захотелось схватить стакан и раздавить его.

– И насколько крут оказался Корбин?

Она посмотрела на него с сочувствием и удивлением.

– Ой, Джек! Какой взгляд! Или вы надеетесь спасти меня от всего мирового зла за один день?

Именно такая мысль Джеку и пришла в голову и, очевидно, была прочитана. Для человека, который считает своё лицо непроницаемым, а сердце – тайной за семью печатями, подобная демаскировка должна быть неприятна. Однако стоило Джеку взглянуть в огромные глаза, в которых наряду со страхом затаилась надежда, он понял, что, если понадобится, сможет полететь без крыльев, спуститься без парашюта. Отшвырнуть и выволочь пьяного маньяка при подобных обстоятельствах было сущим пустяком. Как и нейтрализовать мужа, если до этого дойдёт дело.

Не сходит ли он с ума, обрекая себя на такое рыцарство? Не следует ли без долгих слов попрощаться? Если только язык повернётся сказать «до свидания».

– Мы незнакомцы, – тихо проговорила она, словно уловив его колебания. – Вам ни к чему проявлять беспокойство по этому поводу.

Джек понял, что её слова искренни лишь наполовину. Она хотела, чтобы он проявил озабоченность, хотя бы чуть-чуть, – Ну и вам удалось извлечь пользу из своего бегства от себя? – спросил он.

– Даже больше, чем вы можете представить, – с чувством ответила Андреа. – Я возвращаюсь, неожиданно зарядившись мужеством. Нет причин, почему одна из старых целей не может быть реализована. Я могу снова вернуться в колледж либо организовать собственное дело и поступать так, как мне хочется.

– А не так, как рассчитывал этот Корбин?

– Не так, – согласилась Андреа. – Он предпочитает, чтобы я сотрудничала с ним.

– Вы кажетесь слишком молодой, чтобы находиться в этой непростой кутерьме.

Она покрутила бокал с вином.

– Двадцать пять лет. Мне было двадцать один, я училась в колледже, когда Корбин впервые проявил ко мне интерес. Он появился в колледже, присматривая место для съёмок своего нового фильма. – Она задумчиво покачала головой. – Тогда я была слишком молода, чтобы понимать.

– Андреа Доанес… Корбин Доанес… – раздумчиво произнёс Джек. – Это он производит сногсшибательно пышные фильмы?

– Да. Я думала, что вы сразу уловили связь.

– Я не слишком большой знаток искусства…

Она убрала прядь чёрных волос со лба. Похоже, она обрадовалась.

– Так приятно разговаривать с человеком, который не боготворит его и не рассматривает меня просто как «жену».

– Тем более что роль жены сделала вас такой несчастливой.

Андреа закусила губу.

– Все могло быть иначе, если бы меня должным образом оценили. Я всегда была полезным человеком для Корбина – координатором его программ, его правой рукой… или левой в моем случае, – шутливо добавила она. – Но он никогда этого не признавал. Он принимал мою помощь, но упорно продолжал считать меня своим трофеем, никчёмной безделушкой. Все кончилось кокаином и любовницами.

Джеку не удалось скрыть отвращения в голосе:

– Почему вы терпели его так долго, Андреа?

– Потому что надеялась, что он осознает истину. Если бы я проявила достаточно твёрдости… Если бы он переборол свою тягу к кокаину… – Она беспомощно замолчала.

– Все в Голливуде разводятся. Странно, что он противодействует этому.

– Корбин не любит терять. Никогда не любил. Люди просто так не уходят от него. Он покупает их и ожидает, что они будут верны ему пожизненно. – У Андреа задрожал голос. – Конечно, я понимаю, что совершила глупость, поверила сказочным обещаниям, но он так красиво говорил. И поначалу все было очень здорово.

Джек помрачнел.

– Хищники такого рода могут быть весьма убедительны и красноречивы, они умеют заманивать людей.

Джек обычно умел их распознавать, хотя и не всегда. Человеку свойственно иногда попадаться на удочку.

Было уже очень поздно, и бар закрывался. Андреа проявила инициативу и жестом показала, что собирается уходить. Он не стал её удерживать.

– Спасибо за то, что выслушали, Джек. Спасибо за все. – Она сползла со стула и, поколебавшись, спросила: – Я могу вам позвонить когда-нибудь?

Джек дотянулся до картонки со спичками и написал номер телефона своего офиса. Андреа сунула его в сумочку.

– Я крикну в следующий раз, когда мне понадобится герой.

Он повернулся на стуле и слегка коснулся рукой её бархатистой щеки.

– Одна длительная велосипедная прогулка – и вы будете здоровы. С гарантией.

– Что вы имеете в виду?

Он подмигнул.

– Вы поймёте, когда будете к этому готовы.

Чуть насторожившись, она поправила ремешок сумки на плече и застегнула голубой жакет.

– В таком случае спокойной ночи.

Джек проследил взглядом, как Андреа вышла через дверь, ведущую в вестибюль, сожалея одновременно об упущенной победе и о том, что дал номер своего офиса. Ему следовало отпустить её час назад, пока его ещё не разволновал её рассказ.

Глава 2

Джек покинул бар, вернулся в номер и отправился в душ. Он стоял под горячей струёй, когда зазвонил телефон. Не смыв пену, он бросился в спальню. Аппарат находился на ночном столике, рядом с часами, которые показывали час тридцать пять. Джек схватил трубку, при этом споткнувшись о коврик.

– Да!

Женский голос на другом конце провода прозвучал полным контрастом его грубому «да»:

– Джек, у меня появилась мысль.

– Какая же?

После короткой паузы и колебания голос сказал:

– Говорят, если ты упал с велосипеда, то самое лучшее – отряхнуть с седла пыль и снова сесть на него.

Джек хмыкнул, узнав обладательницу мягкого голоса.

– Да, очаровательная Лефти, это так. Но не слишком поспешно.

– Мудрец. Кстати, я давно отгадала загадку.

– Что наверняка восстановило вам душевное равновесие, и вы должны сейчас спать сном младенца.

– Скажите это моему телу. Я не могу успокоиться и остыть, Джек, как ни старалась.

Вытирая полотенцем мокрые волосы, он переминался с ноги на ногу.

– Похоже, вы обвиняете меня.

Она издала какой-то хриплый стон.

– Разумеется, вас! Я хочу отправиться на прогулку, о которой вы говорили, Джек. И это должна быть прогулка, совершенно отличная от прежних, и совершенно новый велосипед.

Джек посмотрел на своё отражение в большом – во весь рост – зеркале на дверце шкафа и увидел нагого сурового великана, воина, который получил в баталиях множество шрамов – как телесных, так и душевных. В свои тридцать шесть лет он остерегался подобного рода случайных связей. Он уже давно научился отказывать слишком навязчивым девицам.

Но эта леди была исключением, она была богиней, мечтой. Утончённой штучкой, которую может спугнуть малейшая грубость, любая неосторожность. Он спас её, поэтому она ему доверяла. Доверие может испариться с восходом солнца, как туман над заливом Сан-Франциско. Выдержит ли он испытание?

– Джек, – снова послышался её голос. – Ты понимаешь, что я имею в виду? Я хочу, чтобы именно ты помог мне сесть на велосипед.

– Ах, дорогая моя…

– Или это был лишь пустой разговор?

– Я пытался помочь тебе найти выход, но вовсе не имел в виду себя. Я имел в виду мужчин вообще. Секс вообще.

– Но я хочу тебя.

Он сделал осторожный выдох.

– Это очень лестно, но подозреваю, что ты смотришь на меня глазами усталой и одинокой женщины.

– Никогда в жизни я не была столь осмотрительной!

– Ты знаешь, что я имею в виду, – ответил он не менее сердито, чем она. – Тебя до этого погубили иллюзии, хотя глаза твои и были открыты.

– Ты очень настоящий, Джек. – И совсем пылко добавила: – Очень надёжный!

По телу Джека пробежала дрожь, кровь прилила к паху.

– После ночи всегда приходит утро, и в беспристрастном свете дня ты поймёшь, что я не подарок.

– Кто это может сказать?

– Поверь мне, я знаю.

– Во мне есть какие-то… дефекты, Джек? Корбин мне постоянно намекал на это.

– Он лживый негодяй. Классическая уловка, чтобы держать человека в повиновении.

– Мне очень хотелось бы этому верить…

Джек закрыл глаза.

– Это так очевидно.

– Если ты скажешь, что не думал о том, как мы будем с тобой кувыркаться голыми, я говорю тебе «до свидания»!

– Ладно… Я в восемьсот девятом номере. Или же ты хочешь, чтобы я к тебе… – Джек оборвал фразу, услышав гудки в трубке. Стало быть, она была преисполнена решимости оказать услугу на дому. Нужно лишь побеспокоиться открыть дверь.

* * *

Андреа знала, что поступает безрассудно, отдаваясь незнакомцу, но Джек казался таким правильным и подходящим для неё. И, что даже важнее, он тонко чувствовал разницу между добром и злом и готов был биться за справедливость. Корбин уже давно отказался от борьбы.

Она постучала в дверь, затем повернула круглую ручку и убедилась, что дверь не заперта. Андреа быстро прошмыгнула внутрь и закрыла дверь за собой. Затем повернулась, чтобы осмотреться. В комнате царил полумрак, её освещало лишь бра над кроватью, да ещё полоска света падала из полуоткрытой двери в ванную. Декор здесь был такой же, как и в её комнате. Широкая двуспальная кровать…

Тишину нарушал только шум льющейся воды.

Андреа заранее подготовилась к тому, чтобы быстро раздеться. Сбросив сандалии, она босиком направилась к полоске света, падающего из ванны. На ходу сняла с себя простенький хлопковый халат, лифчик и трусики и отшвырнула их в сторону. Волосы её были распущены по плечам.

Джек стоял в ванне и, подобно тигру, который ждёт приближающуюся жертву, наблюдал за её действиями. Спустя несколько секунд дверь в ванную распахнулась. Через прозрачную штору он увидел обольстительный силуэт, колыхающиеся при движении груди. Андреа не колебалась, пальцы с красным маникюром схватили край шторы и отодвинули её.

Джек был готов к встрече с её наготой, но вряд ли ожидал увидеть столь совершенную фигуру. Высокие полные груди и ягодицы казались тугими и крепкими. Все тело было покрыто ровным матовым загаром, на фоне которого между обольстительно округлых бёдер чернел не менее обольстительный пышный треугольник волос.

Андреа грациозно шагнула в ванну и слегка вздрогнула, когда упругие струи душа ударили ей в грудь. Соски тут же встрепенулись и превратились в твёрдые бутоны.

Зрелище было настолько волнующее, что тело Джека отреагировало мгновенно. Более не имея сил сдерживаться, он провёл ладонью по упругим полушариям ягодиц и одновременно сжал пухлую подушечку лобка. Затем с глухим стоном обхватил Андреа за плечи, приподнял её и притянул к себе, прижав нежные женские груди к своей волосатой груди. Как порыв знойного ветра, прозвучали его слова, произнесённые у неё над ухом:

– Дай знать, если будет больно.

– Эта боль такая сладкая, милый. – Андреа обвила руки вокруг его шеи, наслаждаясь сладостными ощущениями, которые рождались от соприкосновения их тел. Хотя сладостнее всего у неё ныло внизу, между ног.

Она тихонько вскрикнула, когда руки Джека, блуждавшие по её спине, подставили её под струи воды.

– Я хочу, чтобы ты стала мокрая, Лефти.

– Я пришла к тебе уже мокрая.

Застонав, он крепко поцеловал её в губы. Андреа ответила ещё более пылко, прижавшись губами к его губам и погрузив вглубь язык, ощутив при этом его ни с чем не сравнимый вкус.

Они ласкали друг друга, и их стоны гулко отражались от отделанных плиткой стен.

Без какого-либо предупреждения Джек сжал ладонями крепкие округлые ягодицы и приподнял Андреа. Уцепившись за его шею, она обвила ногами его талию, прижавшись своими нежными лепестками к твёрдому стволу.

Он встретился взглядом с Андреа, и глаза его сверкнули, как в тот раз, когда она зажигала ему сигарету. Выдержав его взгляд, Андреа скомандовала:

– Покатай меня.

Он осторожно стал приподнимать её вверх и опускать вниз. Она скользила вдоль всей длины его вздыбленного пениса, и эти движения рождали у обоих сладострастные ощущения, которые волнами разливались по всему телу.

Эта мучительно-сладостная игра продолжалась до тех пор, пока её не решилась нарушить доведённая до предела Андреа. Крепко обхватив Джека, она медленно опустилась на тугой пенис.

Когда его ствол оказался в её бархатных тисках, Джек прижался спиной к стенке ванны. Андреа продолжала обнимать его за плечи, лаская пенис ритмичными сокращениями внутренних мышц. Тем временем Джек начал энергичное движение. Секунды складывались в минуты, сладострастные ощущения нарастали. Ошеломительный оргазм лишил их сил, они опустились на дно ванны и некоторое время лежали без движения, омываемые струями воды.

Джек первый поднялся и вышел, дав возможность Андреа прийти в себя. Она появилась из ванной через несколько минут и увидела, что он сидит в халате в кресле, перекинув ногу через подлокотник.

Андреа выразительно посмотрела на его обнажённое бедро.

– Ты оделся как на бал, Джек.

– Я немного озяб. Кстати, я собрал твою одежду и сложил её на комоде.

– Мне жарко даже в моей собственной шкуре. – Лениво покачивая округлыми бёдрами, она подошла к нему и остановилась, едва не коснувшись его пушистым лобком. – Хочешь найти моё самое горячее место?

Он осторожно из-под прикрытых век посмотрел на Андреа. В его голове зазвенели предупреждающие колокольчики. Эта женщина оказалась в весьма сложной переделке. И дела могут значительно ухудшиться, прежде чем станут выправляться.

– Андреа, я думаю, мы уже и без того совершили рискованный шаг.

– Мне больше нравится, когда ты называешь меня Лефти. – Она опустилась перед ним на колени и протянула руку, пытаясь распахнуть халат на его груди.

Он быстро схватил её за запястье, как тогда в баре, и обнаружил, что пульс у него под пальцами бьётся как ошалелый. Как он хотел её опять! Но это было бы безумием – не думать о последствиях.

Она подняла на него глаза, удивляясь его нерешительности.

– Это безопасный секс, Джек. Только и всего.

Он натянуто улыбнулся.

– Такого не бывает.

– Мы сами создаём правила, никто другой.

– Ах, Лефти, когда ты говоришь такие вещи, у меня рождаются всякие эгоистические идеи. – Он нежно погладил её по щеке. Она закрыла глаза, прижавшись к его ладони. Интересно, подумал Джек, сколько времени прошло с того времени, как к ней вот так же нежно прикасалась чья-то другая рука?

В конце концов он перестал оказывать сопротивление и капитулировал перед напором Андреа. Джек почувствовал, как её пальцы распахивают его халат, скользят к животу. Он откинулся в кресле и погрузился в море блаженных ощущений. Никто не действует языком лучше, чем женщины-левши. А может, он имел к ним особую слабость. Впрочем, сейчас, в преддверии оргазма, это уже не имело особого значения…

* * *

Планы, которые воплотятся в жизнь… Эта безобидная фраза обретала эротический смысл, по мере того как утром следующего дня Джек медленно возвращался к реальности. Он вытянулся на жёстком гостиничном матраце и инстинктивно протянул руку, ища Андреа. Найдя лишь пустоту, он тут же открыл глаза и сел на кровати.

– Лефти! – позвал он, глядя на открытую дверь в ванную.

Но звал он напрасно и сам это отлично понимал. Он явно был один. Комната была наполнена глухой пустотой.

Однако Андреа Доанес не была просто женщиной из сновидения. Да, её образ был слегка подёрнут дымкой, но она была женщиной из плоти и крови. Об этом свидетельствовали и запахи секса, и влажные белые простыни. Да и кое-что ещё. Уголки его большого рта опустились, когда он увидел прядку чёрных волос на примятой подушке.

Ну почему она не осталась?

Хорошо, что она не осталась.

Так или иначе, он должен игнорировать её на последнем отрезке их путешествия, если она того захотела.

Рейс на Лос-Анджелес! Джек вдруг сообразил, что полоса света, пробивающегося между золотистыми шторами, слишком уж ярка. Он схватил наручные часы со столика – 9 часов 30 минут. Заря канула в историю, как и запланированный на раннее утро рейс. Обычно он просыпался автоматически, однако нынешняя ночь любви, по всей видимости, вывела из строя его биологические часы. Андреа, наоборот, должно быть, не сомкнула глаз, размышляя, не совершила ли она ошибку. Последнее, что он вспомнил, перед тем как заснуть, была гримаса на её лице, что могло означать неуверенность и эмоциональный спад.

Вероятно, она сознательно на цыпочках вышла из комнаты, надеясь более не вступать в контакт. Сыграв тем самым дурную шутку с его партнёром по маркетингу, который – Джек это хорошо знал – уже давно ожидает его в Лос-Анджелесе.

Но, может быть, все к лучшему.

Если ему суждено когда-либо повстречаться с женщиной, которая должна остаться в памяти как некая очаровательная однодневная гастроль, то лучше Андреа Лефти Доанес отыскать трудно.

* * *

Андреа к этому моменту уже добралась до своей квартиры в Глендейле. Она старалась не думать о Джеке. Ещё не сняв жёлтый сарафан, в котором она летела из Сан-Франциско, Андреа распахнула окна и раскрыла холодильник, чтобы произвести инвентаризацию его содержимого. В дверце холодильника она обнаружила около полдюжины пакетов йогурта, срок годности которого истёк. Она выбросила их в стальной ящик для отходов. Срок годности ванильных палочек истёк, вероятно, ещё до того, как она их купила.

Андреа рассердилась на себя. Надо перестать ходить как зомби. Пора начинать по-настоящему новую жизнь.

Впрочем, ведь она уже начала новую жизнь вчера, разве не так? На губах Андреа появилась улыбка удовлетворения, когда она вспомнила минувшую ночь. Ночь ничем не сдерживаемой страсти. Джек Тейлор вдохнул в неё жизнь и раскрепостил её. Вселил в неё надежду и уверенность.

Как она сможет оправдаться перед ним? Она убежала от него на рассвете, желая сохранить дистанцию.

Должно быть, Джек сейчас проснулся и пришёл в ярость, обнаружив, что опоздал на рейс. Может быть, ей следовало оставить для него прощальную записку. Но какими словами могла она выразить свои чувства?

«Дорогой Джек,

я должна внезапно исчезнуть, но ты для меня рай и ад одновременно. Я безгранично благодарна тебе за проявленное ко мне внимание, но мне ненавистна мысль о том, что мной снова будет владеть какой-либо мужчина. А ты обладаешь силой, способной покорить женщину. По крайней мере эту женщину…»

Андреа в сердцах захлопнула дверцу холодильника. Удалённость от Джека не приносила большого утешения, поняла она. Он потряс её мир настолько, что она чувствовала, как его чары действуют на неё и через многие мили.

Она вздрогнула, услышав телефонный звонок. До сих пор она сознательно игнорировала четыре сообщения на её автоответчике. Большинство её голливудских подруг чувствовали, что в её замужестве не все благополучно, и пытались выяснить подробности. Но она согласилась с Корбином, что они будут молчать о своих проблемах по возможности до последней минуты.

Вдруг на проводе окажется собственной персоной Корбин, которого интересует вопрос, пришла ли она к благоразумному решению относительно развода? Да, она пришла, но не к такому, какое понравилось бы Корбину. За несколько часов Джек Тейлор успел вырвать её из объятий донжуана с тяжёлой рукой, несколько раз довести до оргазма с помощью ненавязчивых ласк и одновременно вселить в неё изрядную дозу здравого смысла.

План Корбина обернулся против него самого.

Автоответчик принял новый вызов. К удивлению Андреа, это оказалась сестра Корбина.

– Энди? Это снова Линн. Боюсь надоесть, но…

Андреа взяла трубку, отключив автоответчик.

– Привет, я дома.

– Ты вернулась наконец! Я очень беспокоилась!

– Вчера вечером задержали рейс в Сан-Франциско.

– Я слышала по радио о шторме. С тобой все в порядке?

– Лучше быть не может. У тебя какое-то дело ко мне?

– Ты не можешь сегодня к нам заскочить, Энди? Тут есть почта, и у меня много вопросов по той работе, которая после тебя свалилась на меня.

– Тебе следует быть потвёрже с братом. Скажи ему, чтобы он нанял дополнительно служащих.

– Ну, тогда Корбину придётся признать, что ты работала за троих, а он не намерен этого делать.

– Это верно. Когда мне лучше приехать?

– Лучше всего сейчас.

Андреа почувствовала тревогу в голосе золовки, но не стала выяснять причину. Пообещав выехать немедленно, она положила трубку.