Текст книги "Эти спутанные узы"

Я не обращаю внимания на бокал и поднимаю голову.

– Ты постоянно повторяешь, что за меня борются двое мужчин. Почему ты так говоришь?

– Принц Ронан и принц Финниан? Тебе это ни о чем не говорит? Или за тебя борются еще какие-то могущественные мужчины? Если да, то лучше, если я узнаю об этом сейчас. Не люблю сюрпризы.

Я смеряю его ледяным взглядом.

– Но разве ты не знаешь? Или мы притворяемся, что ты сейчас не читаешь мои мысли?

Он вздыхает.

– Очевидно, что за тебя борются Ронан и Финниан.

– А как ты это узнал?

– Во Дворе Луны у меня есть глаза и уши.

Ну разумеется. Кажется, у каждого в этом королевстве повсюду есть шпионы. Удивительно, что здесь вообще можно хоть что-то хранить в секрете.

– Может, и боролись, но дело было вовсе не во мне. Себастьян связал себя со мной узами, потому что знал, что это убьет меня. Из-за проклятия ритуал бы меня убил, а после моей смерти он получил бы корону. Дело было в короне – в том, кто является законным правителем двора теней. Не во мне.

– Ты так в этом уверена? – спрашивает Миша, поднимая свой бокал.

– Да, уверена. И это такое облегчение. Мне надоело быть пешкой. Они могут сколько угодно бороться за этот проклятый двор. Ко мне это больше не имеет никакого отношения.

С его губ срывается усмешка.

– О если бы это было правдой.

– Это правда. – Я машу рукой у себя над головой: – Видишь? Короны нет.

Он наклоняет голову.

– Может быть, ты хочешь увидеть это собственными глазами? – Он свистит, и большой бурый пятнистый ястреб срывается с ветвей секвойи и садится Мише на плечо. – Это Шторм, мой фамильяр.

Я хмуро смотрю на ястреба.

– Понятия не имею, что это такое.

– Это значит, что наши умы связаны. Он повинуется мне. Служит мне.

Я сразу же думаю о баргесте, гигантском чудовище-волке, которое напало на меня, когда я впервые попала в это королевство. Себастьян сказал, что иногда Неблагие делают их своими фамильярами. Он предположил, что нападение, возможно, не было случайным.

– Я не имею никакого отношения к собаке смерти, – говорит Миша. – Мои существа не нападают на других. Во всяком случае, не нападают первыми. Но вот если нападают на них… – он пожимает плечами.

– И что я должна увидеть в этой птице? – спрашиваю я.

– Шторм сегодня утром вернулся из Двора Луны. Если ты посмотришь ему в глаза, он сможет показать тебе, что он там видел.

– Мне не нужно знать. Это меня не касается.

Уголок рта Миши дергается вверх. Мои слова явно его позабавили.

– Шутишь?

Глаза у птицы такие же, как у Миши, – красновато-коричневые и светящиеся. Когда я смотрю на них, зрачки ястреба расширяются и сужаются.

– Я не вижу…

Уж не знаю, что я ожидала почувствовать, но я совершенно не была готова к тому, что это будет вот так.

Мое сознание неожиданно вырывается из моего тела, и я понимаю, что… лечу. Лечу, как хищная птица, кружу над башней замка, влетаю в высокое окно и сажусь на каменный выступ.

Внизу, у окон стоит Финн. Его хорошо видно в ярких лучах солнца. Я сразу же узнаю огромный зал с хрустальными люстрами и сверкающим мраморным полом, даже несмотря на то что Мордеус не ухмыляется мне со своего места возле трона.

Это тронный зал Неблагого двора.

Глава 5

Когда я была в этой комнате в последний раз, я вонзила нож в грудь фальшивого короля. Я смотрела, как его безжизненное тело падает рядом с телом ни в чем не повинной девушки – той, которую он убил, чтобы наказать меня за то, что я отказалась заключить с ним узы.

Сейчас в комнате находятся те, кого я когда-то считала друзьями: Финн со своими зоркими волчицами Дарой и Луной; Джалек, Благой перебежчик; Прета, невестка Финна, и дочь Преты, Ларк. Ларк сжимает руку матери и поднимает взгляд на ястреба. Интересно, знает ли она, что за ними наблюдают, и знает ли, что в будущем я увижу эту сцену.

Финн говорит, но звуки, которые срываются с его губ, не имеют для меня никакого смысла. Я понимаю, что ястреб не понимает звуков, он запоминает их только для своего хозяина. Я смотрю на рты присутствующих и сосредотачиваюсь.

– Я хочу, чтобы все были готовы уходить в любой момент, – говорит Финн. Он все еще сосредоточенно смотрит в окно. Я не могу сказать, что он видит, но чувствую его беспокойство и горе. Он невероятно устал.

– Что ты говоришь? – спрашивает Прета, сурово глядя на Финна. Она складывает руки на груди. – Мы так долго ждали возвращения сюда, но ты собираешься сбежать, поджав хвост?

Он качается и хватается за подоконник, чтобы удержаться на ногах. Его волчицы, Дара и Луна, толкают его в руки и тихо скулят.

– Корона у Себастьяна, – говорит Джалек, бросая на него острый взгляд темно-зеленых глаз. – Финн прав. Это только вопрос времени.

– Значит, мы просто сдадимся? – спрашивает Прета.

Финн закрывает глаза, и я вижу, как на его лбу поблескивают капельки пота.

– Проклятие снято. И сейчас принц Ронан направляется сюда, чтобы заявить свои права на этот трон. Как только он это сделает, у нас не будет ни единого шанса против его силы.

– Если он уже в пути, мы вышлем наших людей поприветствовать его, – огрызается Прета.

– Ты думаешь, он настолько глуп, что войдет через парадную дверь? – спрашивает Джалек. – Он попросит своего гоблина перенести его прямо в тронный зал – возможно, прямо на трон.

– Тогда мы будем ждать у трона с мечами наготове, – говорит она, и мое сердце разрывается от печали и отчаяния в ее глазах. До сих пор я не понимала, как сильно я скучала по ним – я не позволяла себе думать об этом.

– Какая часть фразы «у него корона» тебе не понятна? – спрашивает Финн, потирая виски. – Я слишком устал, чтобы продолжать этот спор.

Прета качает головой:

– Ты не устал. Ты болен. Тебе нужен отдых – отдых в твоей собственной постели, в твоем собственном доме.

Финн поворачивается спиной к окнам и поднимает голову, прислоняя лицо к стеклу. Прета права. Он действительно выглядит больным. Его смуглая кожа выглядит тревожно бледной, а в позе чувствуется нехарактерная слабость.

– В любую секунду этот тронный зал будет кишеть людьми Себастьяна и их гоблинами, – говорит он. – Они появятся здесь в мгновение ока, будут вооружены и готовы убивать. Одно дело стоять на своем, когда мы думали, что Орда Проклятых выйдет из укрытия и будет прикрывать нас. Но оставаться без них – просто самоубийство.

– Они скоро будут здесь, – говорит Прета. – Генерал Харгова тебя не оставит.

Финн качает головой:

– Слишком поздно – и неважно, на минуту или на столетие. Мы уходим.

– А как же твой двор? – спрашивает Прета.

– Мы будем делать все, что в наших силах, без трона, – говорит Финн.

Боль в его глазах поражает меня до глубины души. Финн и его люди, вероятно, находились во Дворе Луны с того дня, как я убила Мордеуса. Без короны правление Финна будет не более законным, чем правление фальшивого короля. Пока корона была у меня, никто другой не мог претендовать на трон, но теперь корона у Себастьяна, из-за меня. А это значит, что Финн никогда не займет Трон Теней.

Так или иначе, несмотря на все, что он сделал, чтобы обмануть меня, я все еще верю, что Финн стал бы хорошим королем.

– Прета, битва проиграна, но мы не проиграем войну.

По лицу Преты текут слезы, и мое сердце сжимается от того, насколько глубокое на нем написано горе. Она потеряла в этой войне своего мужа – брата Финна – и теперь, из-за меня, все было напрасно.

– Это не навсегда, – говорит Финн, заставляя себя выпрямиться. – Только на время.

– Это перебор, – говорит она, опуская голову.

– Финн. – Кейн протискивается в тронный зал и встает рядом с Претой. Однажды его красные с черным глаза меня напугали, но потом я узнала его и остальных членов веселой банды отщепенцев получше. Его люди стали моими друзьями. Или я так думала. Оказалось, что у них были свои планы.

Совсем как у Себастьяна.

– Мы уходим, – говорит Финн Кейну. – Я только что говорил об этом Прете.

Кейн качает головой:

– Возможно, нам не придется. В Золотом дворце произошли беспорядки.

Финн выжидающе поднимает бровь.

– Абриелла, – улыбается Прета. – Пожалуйста, скажи мне, что она вонзила тот железный клинок в сердце Себастьяна. Ему там самое место.

Кейн подмигивает ей, как будто она только что сказала что-то наводящее на размышления.

– К сожалению, это не так, но мне нравится ход твоих мыслей.

– Так что же случилось? – спрашивает Финн.

– Принцесса проснулась и не слишком благосклонно отнеслась к манипуляциям своего дорогого принца.

Они все еще называют меня принцессой, даже сейчас. Хотя, думаю, решив связать себя узами с Себастьяном, несмотря на их предупреждения, я показала, что они были правы. Какая же я дура.

– И что она сделала?

Лицо Кейна искажается злобной ухмылкой.

– Погрузила весь дворец во тьму. Она захватила своей силой половину его людей. Никто не мог добраться до них или увидеть хоть что-нибудь, когда Абриелла покидала замок.

Губы Преты медленно растягиваются в улыбку.

– Молодец, – бормочет она.

Джалек хмыкает.

– Была бы она такой умной, она бы прежде всего не стала бы связывать себя узами с мальчишкой.

– Сейчас мы ничего не можем с этим поделать, – говорит Финн, не сводя глаз с Кейна. – Какое это имеет отношение к тому, что Себастьян может заявить свои права на трон?

Улыбка Кейна становится шире.

– Мои источники сообщают мне, что он отказывается проводить коронацию без нее. Он хочет дождаться ее возвращения, чтобы доказать ей свою преданность.

– Возвращения? – Прета усмехается и вытирает щеки. – Как будто она вышла прогуляться и вовсе не беснуется из-за его предательства где-то за тридевять земель.

Ларк улыбается матери.

– Он не может занять трон. Он его не получит.

Все взгляды в комнате устремляются на Ларк, и Прета подхватывает дочь на руки.

– Дорогая, скажи, что ты имеешь в виду.

– Ларк… – Финн делает шаг вперед, затем снова отшатывается, опираясь на стену.

Кейн бросается к нему и подхватывает его прежде, чем он успевает упасть.

– Что такое?

– Он болен, – говорит Прета.

Кейн качает головой:

– Это совершенно бессмысленно. Проклятие снято. Я уже много лет не чувствовал себя так хорошо. И ты должен тоже.

Финн делает глубокий вдох.

– Со мной все будет в порядке. – Он поворачивается к Прете. – Пошли кого-нибудь в дом и осмотри его на предмет любых признаков того, что Абриелла нас ищет. Если она появится, дай ей все, что ей будет нужно.

– Почему? – спрашивает Джалек. – У принцессы нет короны. Она нам больше не нужна.

Финн поворачивается к нему, прищурив глаза, и Джалек выпрямляется и отступает. На его лице видно раскаяние.

– Прошу прощения, Ваше Высочество, – говорит он, склонив голову.

«Она нам больше не нужна».

Джалек прав. Теперь, когда корона у Себастьяна, я больше никому не нужна. Но от такой прямолинейности мне становится очень-очень больно.

– Ларк, – говорит Финн, шагая к ней. На этот раз ему удалось это лучше, чем в прошлый. – Почему принц Ронан не сможет занять трон?

– Королева Мэб создала трон с помощью своей собственной магии. Магия не свободна. Есть правила, – говорит Ларк. – Себастьян их не соблюдает.

Прета и Финн обмениваются взглядами.

– Что за правила? – спрашивает Кейн.

– Правила Мэб. Все это время она защищала свой трон, – улыбается Ларк. – Себастьян не сможет получить его без сил Абриеллы.

– Я не понимаю, – качает головой Прета. – Абриелла уже отдала Себастьяну корону, когда заключила с ним узы.

Ларк прижимается щекой к груди матери.

– Я знаю. Она не хотела умирать, – шепчет она.

– Все хорошо. – Прета гладит ее по волосам. – Теперь с Абриеллой все хорошо.

– Я сказала ей, что она потеряет все, – говорит Ларк, ее глаза закрываются от успокаивающего прикосновения матери. – Она не хотела быть королевой, но я сказала ей, что все хорошо, потому что она потеряет все.

Мое сердце сжимается, когда я вспоминаю этот разговор. Ларк пришла ко мне в одном из моих снов и сказала, что в некоторых ее видениях я умирала, а в других становилась королевой. Я сказала ей, что не хочу быть королевой и иметь столько всего, когда у других нет ничего. А она сказала, что все хорошо, потому что я потеряю все.

Она была права. Я потеряла все в тот момент, когда Себастьян меня предал. Я потеряла свою человеческую жизнь, возможность вернуться к сестре и мужчину, которого любила. Я уже потеряла все. Но она ошиблась, полагая, что я буду сидеть на троне рядом с Себастьяном.

Никогда.

После того, что он со мной сделал, – никогда.

Прета и Финн что-то говорят, и я заставляю себя сосредоточиться, чтобы понять их слова через разум ястреба.

– Если Себастьяну почему-то нужно, чтобы Абриелла заняла этот трон, – говорит Прета, – тогда нам нужно сначала найти ее.

У меня нет времени зацикливаться на этой мысли: мне показывают другое видение. Ястреб сидит в немного другом месте, но на этот раз в тронном зале стоят только Финн и Кейн.

Финн выглядит усталым, но не таким больным, как в первом видении. На его щеках играет слабый румянец, и он уже не такой сутулый. Кажется, что он даже может воспользоваться мечами, которые вложены в ножны, висящие на каждом его бедре.

– В старом доме нет никаких признаков Абриеллы, – говорит Кейн. – Источники сообщают также, что она не вернулась в Золотой дворец.

Финн кивает, не отрывая взгляда от вида за окном.

– Она все еще ему не доверяет. И нам тоже. – Он выдыхает. – Но мне интересно, где она. Себастьян мог легко выследить ее с помощью уз.

– Слава богам, он этого не сделал, – говорит Кейн. – Если она действительно нужна ему, как мы подозреваем, у нас есть немного больше времени.

– Но все это не объясняет видения Ларк. Что, если Ларк права и трон не примет его? Что, если, получив корону от Абриеллы, он не получил остального, что ему было нужно?

Кейн моргает, глядя на Финна.

– Возможно ли это? Можно ли отделить корону от ее силы?

Финн делает глубокий вдох.

– При побеге из Золотого дворца она продемонстрировала необыкновенную силу.

– Более мощную, чем могло дать человеку, ставшему фейри, Зелье жизни, – говорит Кейн, похоже, обдумывая его слова. – Как ты думаешь, он знает, что трон его не примет?

– Не уверен, что знаю ответ на этот вопрос, – говорит Финн.

Я пытаюсь уследить за их разговором, и у меня кружится голова. О чем они говорят? Какое отношение моя сила имеет к тому, что Себастьян займет трон?

– Если ты прав, – говорит Кейн, – он захочет ее вернуть. Что это значит для Абриеллы?

– Ничего хорошего, – говорит Финн, проводя рукой по своим черным кудрям. – От него можно всего ожидать. Но он сделает свой ход достаточно скоро – будет у него сила, которую требует трон, или нет.

– Дворец окружен щитом, и пока мы говорим, в горах собираются наши силы. Даже без солдат Хариговы мы сможем…

– Финн! – Голос Джалека эхом отдается в похожей на пещеру комнате. – Ларк говорит, что скоро у нас будут гости.

Кейн поворачивает голову к окну и смотрит на линию горизонта.

– Я не вижу никаких…

– Здравствуй, брат, – тихо говорит Финн.

В другом конце комнаты, на возвышении, где раньше никто не стоял, рядом с гоблином стоит Себастьян, одетый в блестящую черную тунику с серебряным кантом. Я так привыкла видеть его в серо-желтых цветах Двора Солнца, что в более темных тонах он выглядит неестественно. Как ребенок, играющий в переодевания.

Глаза Себастьяна широко раскрыты, когда он смотрит на Финна сверху вниз. Он обхватывает пальцами рукоять своего меча.

– Я не хочу причинять тебе боль.

– Странная причина вытаскивать свой клинок, – говорит Кейн, подходя ближе к Финну и положив руку на свое собственное оружие.

– Мои стражники уже в пути, – говорит Себастьян. – Твой щит может их замедлить, но ты забываешь, что как только я сяду на трон, я смогу его убрать. Я смогу сделать так, что в этом дворце будут те, кто присягнул мне.

– Так почему ты медлишь, Ронан? – спрашивает Финн, складывая руки на груди. Он склоняет голову набок. – Ой, извини. Может быть, ты предпочитаешь, чтобы тебя звали «Баш», как это делала Абриелла? Хотя сомневаюсь, что она когда-нибудь сделает это снова…

Себастьян бросается вперед, но Джалек вскидывает руку, и он отскакивает назад, будто наткнувшись на невидимую стену.

– Я знаю, что ты прячешь ее во дворце Миши.

Финн улыбается, и если бы я не провела столько часов, тренируясь с ним, я бы, вероятно, не распознала за этой улыбкой нетерпение и гнев.

– Тогда ты знаешь, что она в безопасности, – говорит он, как будто не он только что обсуждал с Кейном, что понятия не имеет, где я нахожусь.

Они все еще используют меня, чтобы манипулировать друг другом.

Глаза Себастьяна вспыхивают гневом.

– Дай мне ее увидеть. Я отправлю своего гоблина. Я…

– Если бы она хотела тебя видеть, сейчас она была бы с тобой, – рычит Финн.

– Черт побери, Финн, – рявкает Себастьян. – Я не хочу причинять тебе боль.

– Мудро, – говорит Кейн, делая шаг к Финну. – Потому что Бри и так вряд ли тебя простит, но если ты причинишь вред Финну, она может возненавидеть тебя навсегда.

– Ты просто злишься, что она выбрала меня, – рычит Себастьян.

– О, я действительно злюсь, – говорит Финн, и я вижу, как сверкают его глаза. – Но она не выбирала тебя. Она выбрала образ, который ты для нее создал, прелестную сказку, с помощью которой ты ее обхаживал, – о бедном золотом принце с умирающей матерью и мечтой об объединении двух королевств после столетий, проведенных порознь.

– Это не выдумка, – говорит Себастьян. – Ты знаешь пророчество так же хорошо, как и я: король, который появится как чужак, уравновесит тень и солнце, спасет народ Мэб и положит конец войне. Я и есть этот король.

Кейн кашляет.

– Чушь.

Финн мрачно смеется.

– Забавно, что ты никогда не говорил ей, как… сложно было бы объединить королевства Благих и Неблагих. – Он прикладывает палец к губам и изучает потолок. – Нет, я неправильно выразился. Не сложно. Более уместно будет сказать – «невозможно». Наши дворы существуют для того, чтобы уравновешивать друг друга. Они не могут соединиться без крови Мэб, и твой народ позаботился о том, чтобы ее род давным-давно был прерван.

– Ты тоже не сказал ей всей правды, – говорит Себастьян.

– Да, но у меня никогда не было таких нелепых планов. – Маска нарочитой веселости спадает с лица Финна. – Ты дурак, Себастьян, – говорит он, выделяя это имя как оскорбление. – Дурак, если веришь, что нашему королевству будет лучше, если им будет править один правитель. Ты хоть и молод, но знаешь историю. Ты же знаешь, насколько прогнившей стала королевская семья, когда они обладали такой властью.

– Полагаю, ты веришь, что проклятие Мэб спасло нас? – огрызается Себастьян.

– Да, – говорит Финн. – Верю. Тень уравновешивает солнце, тьма уравновешивает свет.

– А война нас всех убивает, – говорит Себастьян.

Финн вздыхает, подходит к основанию трона и берет Зеркало открытий.

– Ты сказал ей хоть слово правды? – спрашивает он, крутя Зеркало в руке. – Так забавно. Ты подарил ей такой драгоценный артефакт, но совершенно забыл упомянуть о том, как он может исказить определенные вещи.

Финн хмыкает, и Себастьян делает шаг к нему, но останавливается и сжимает кулаки.

– Но это ведь было тебе на руку, да? – продолжил Финн. – Она верила, что ее сестра счастлива и здорова, что наш злой дядя дал ей все, в чем она нуждалась, пока она была здесь. – Он поднимает голову, смотрит на Себастьяна, а потом снова опускает взгляд на Зеркало. – Ты знал, что она увидит то, что надеялась увидеть. Знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она была полна надежд. И даже не попытался ее предупредить.

– Не я один лгал.

– Может быть, и так, – говорит Финн, спокойно убирая зеркало на место, поворачиваясь к Себастьяну и пристально глядя на татуировки, видные из-под туники принца. – Но я не скрывал так много.

Себастьян вытаскивает клинок из ножен, но Джалек бросается вперед быстрее, чем я могу уследить. В долю секунды он оказывается между Финном и Себастьяном. Он не сводит глаз с золотого принца.

– Джалек, – говорит Себастьян, как будто только что его заметил. Его губы кривятся в усмешке. – В последний раз, когда я тебя видел, ты был в подземельях – там тебе самое место. Возможно, ты вернешься туда, когда я стану королем. И оттуда ты будешь наблюдать, как твой принц и твои друзья кланяются – мне.

– Мы будем кланяться только Финну, – рычит Джалек.

Финн делает шаг вперед и кладет руку на предплечье Джалека.

– Спокойно, друг. Мой брат здесь только для того, чтобы занять трон нашего отца. – Он машет рукой в сторону Себастьяна, а затем на трон. – Ни в коем случае не смеем тебя задерживать.

Джалек смотрит на Финна широко раскрытыми глазами.

– Что ты делаешь? – ворчит Кейн.

Взгляд Себастьяна скользит от Финна к полированному трону из черного дерева и обратно.

– Что ты с ним сделал?

Финн усмехается и подходит к основанию трона.

– Ты очень хорошо знаешь, что я не смог бы потревожить трон, даже если бы захотел. Он защищен магией Мэб.

Глаза Себастьяна сверкают.

– Ты ожидаешь, что я поверю, что ты хочешь, чтобы трон занял я?

Финн выпрямляется и складывает руки на груди, выражение его лица обманчиво расслабленное.

– Я никогда этого не говорил. Но корона у тебя, так что же тебе мешает?

Себастьян несколько очень долгих мгновений смотрит Финну в глаза, и воздух словно густеет от напряжения. Эти мужчины манипулировали мной и обманывали меня, но я не хочу видеть, как они разрывают друг друга на части.

Себастьян вздергивает подбородок.

– Я не желаю тебе зла, Финниан. Этот трон был обещан мне еще до того, как я был зачат.

Финн усмехается.

– Забавно. Наш отец обещал мне то же самое.

– Оберон хотел, чтобы я правил. Он хотел объединить солнце и луну, свет и тень.

– Это он тебе сказал или твоя мать?

– Это мое право по рождению. Моя судьба.

Финн поднимает бровь.

– Твое право по рождению? Так вот почему он отдал твою корону смертной?

Себастьян бросает на Финна свирепый взгляд, а затем, так быстро, что я едва могу уловить его движение, садится на Трон Теней.

Комната наполняется чернильной темнотой безлунной ночи. Стены дрожат. Пол прогибается. Меня наполняет ужас, но я заперта в этом сосуде, в этом странном теле, в то время как дворец, кажется, вот-вот рухнет.

В тот момент, когда в комнате снова становится светло, Себастьян летит с трона на ступени основания и распластывается на них. Он тяжело дышит, его глаза широко раскрыты, но он не удивлен. Он осматривает трон с того места, где оказался на полу.

Джалек отступает от основания, глядя на Себастьяна, но переводит взгляд на Финна и спрашивает:

– Что происходит?

– Трон Теней не примет того, у кого нет силы короны, – говорит Финн, подходя к основанию трона.

– Но… корона же у него, – говорит Джалек.

– Ты знал, что так будет, – говорит Себастьян сквозь стиснутые зубы, безуспешно пытаясь встать.

Вот что я почувствовала вчера благодаря узам. Трон пытался его убить.

Финн пожимает плечами.

– Я думал о том, что это может случиться, когда Абриелла пришла ко мне во сне, после того, как связала себя узами с тобой. Корона у тебя, но уникальные силы Неблагого двора все еще у нее. А потом появились слухи, что она набросила тьму на драгоценный Золотой дворец твоей матери, и я не мог не задаться вопросом. В конце концов, ни одному среднестатистическому фейри не хватило бы сил сделать то, что сделала она, и уйти. Не говоря уже о том, чтобы сделать это, ещё не оправившись после приема Зелья.

– Я не уйду, – говорит Себастьян. – Этот дворец в такой же степени мой, как твой, и моя гвардия сейчас марширует по столице. Скоро они будут здесь.

Финн пожимает плечами.

– Чувствуй себя как дома.

Кейн изумленно смотрит на Финна.

– Да ты издеваешься.

– Если ты будешь спать под этой крышей, это не сделает тебя королем. Мордеус доказал это.

Джалек переводит взгляд с Себастьяна на Финна и обратно.

– Вы не хотите объяснить, что происходит?

Финн вздергивает подбородок.

– Может быть, Себастьян и забрал корону у Абриеллы. Но у Абриеллы все еще есть ее силы.