Текст книги "Где-то есть Ты"

За спиной мой похититель давится от смеха – ему очень весело.

7

Безумный, безумный день!

Все бегали, звонили, что-то хотели от меня. Работа кипела, а мне приходилось крутиться, словно белке в колесе. Проведя почти бессонную ночь, я, как ни странно, сегодня великолепно выглядела. И каждую свободную минуту думала о нем…

Появление в моей жизни Саши давало силы выдержать, кажется, любое испытание и без страха смотреть в будущее. Теперь я видела смысл всвоем существовании. Чувствовала себя суперчеловеком, летящим спасать планету от всемирного зла. Единственное, чего мне хотелось весь день – побыстрее закончить дела и стремглав помчаться домой к телефону. Боже, что за окрыляющее чувство!

Утром за завтраком я рассказала Миле обо всем, что узнала о Саше, и, конечно же, выслушала в ответ море критики. Ей не понравилось, что он безработный, а значит, и бестолковый, и бесперспективный. Я и сама это понимала, но почему-то меня нисколько это не испугало и не оттолкнуло. Просто Мила еще с ним не общалась, иначе она бы увидела, как этот парень остроумен, как ключом бьет из него жизненная энергия.

Лично мне удалось разглядеть в нем огромный потенциал. Еще Миле не понравилось, что Сашка не имел прежде серьезных отношений. Рассуждая на эту тему с пеной у рта, подруга даже пролила горячий кофе на брюки, отчего еще громче заголосила и забегала. Она прочитала мне целую лекцию о том, что такие бабники, как он, неспособные чувствовать, еще ни одну женщину не сделали счастливой, и попросила меня пообещать, что я не влюблюсь.

Послушать мудрую подругу, держаться от Саши подальше, а потом всю жизнь корить себя за то, что, быть может, упустила свое счастье и единственную настоящую любовь? Нет, это не для русского человека. Мы не на чужих ошибках учимся, а исключительно на своих. Все равно все по своему делаем. Не зря столько пословиц сложено на эту тему, так что пока сама не обожгусь – ей не поверю. Мои грабли – хочу и наступаю. При том чувствую, что если не попробую – меня порвет, просто разорвет, как любопытного хомячка!

Милочка, конечно, человек проницательный, она в девяноста девяти процентах случаев бывает права… Но не в этот раз. Теперь все будет по-другому. Я буду счастлива, и знаю это точно.

В обед звонил Митька из больницы, жаловался, что его задницу по семь раз на дню дырявят уколами, грозился сбежать оттуда. Я посочувствовала и обещала на днях навестить. После работы Мила заехала за мной на такси, и мы направились проведать Дашу.

Дашка – это вообще отдельная история. Мы познакомились еще в школе, но дружба случилась не сразу. Несмотря на множество Дашкиных недостатков, мне было легко с ней общаться. Существовавшие в ее характере минусы перекрывали большие жирные плюсы: искренность, чувство юмора, любознательность, оптимизм.

Мы шли с ней по жизни рука об руку с детства и вплоть до сегодняшнего дня. Всем, кто видит Дарью в первый раз, кажется, что она высокомерная и необоснованно пафосная. Но это верно лишь отчасти. Просто она избалованна и до сих пор витает в облаках. Ее доброта не лежит на поверхности, как у Милы, она спрятана глубоко внутри и дает о себе знать только в самый необходимый момент. В общем, к Даше нужно привыкать. Милка же привыкла!

Дарья открыла нам дверь, мокрая и завернутая в махровое полотенце. Сказала, чтобы мы проходили, и, шлепая мокрыми ногами по полу, скрылась в ванной. Она жила с родителями, и ее это очень даже устраивало, потому что мама с папой полностью обеспечивали молодую ленивую красотку.

Отучившись в университете, Дашка выучилась на парикмахера стилиста и сейчас уже проходила практику в салоне. Догадываюсь, что все это она проделала только для того, чтобы не искать работу по профессии, а может быть, действительно видела свое призвание именно в этом. Не знаю.

Мы прошли в ее комнату и охнули: в помещении царил ужасный бардак. Хотя… ничего необычного. На расправленной кровати лежала гора разных тряпок. Тут была и дорогая одежда, скомканная и мятая, и грязное нижнее белье. Мила растерянно покачала головой, раздумывая, куда бы присесть. Тыльной стороной ладони отодвинула от себя Дашкины скомканные трусики и присела на краешек простыни.

Я отвернулась, чтобы меня ненароком не вырвало. Наша Дарья никогда не знала, что такое порядок. Ее мать всегда была чистоплотной женщиной и хорошей мудрой хозяйкой, поэтому часто ревела от непослушания дочери, стыдилась грязи в ее комнате и закрывала помещение на ключ, когда приходили гости. В отношении уборки Дашка была просто непробиваема! На нее не действовали упреки, а чувство стыда было совершенно чуждым. В то время, как я старалась угодить своим родителям, быть для них предметом гордости, она своим предкам делала все только наперекор.

Моя подруга всегда действовала по принципу: «Думаете, что я буду такой, какой вы все хотите меня видеть? Да ни за что. Буду делать только так, как хочется мне!» Поэтому она всегда спала до обеда, а просыпаясь, еще часик валялась в постели, болтая в соцсетях или копаясь в ноутбуке. Потом Дашка не спеша вставала, завтракала, оставляя после себя на столе крошки и грязные чашки, принимала ванну и, наконец, после этого в течение двух часов накладывала на лицо макияж, состоящий примерно из двух килограммов штукатурки.

Такую женщину и полюбил мой Митька… Я всегда с жалостью представляла того несчастного, кому в жены достанется наша Даша. Думала, что ее благоверный будет голодать и задыхаться в пыли, пока она часами наводит марафет. Если подружка, как и мечтает, найдет богатого мужчину, который наймет для нее штат прислуги, ей очень повезет. Хотя и в этом случае, уверена, она найдет тысячу способов, чтобы не дать мужу заскучать!

Мы с Милой сидели, переглядываясь, и понимали друг друга без слов. По ее круглым глазам, устремленным на слой пыли на рабочем столе, я поняла, что она тоже не приемлет такой среды проживания.

На туалетном столике у Даши стояло пластиковое ведерко с мусором, огрызками и использованными ватными тампонами, которое ужасно воняло. Рядом – сотни коробочек и тюбиков с косметикой, словно, она – профессиональный визажист. На полу валялись туфли, сумки, колготки и фантики от конфет.

Я дотянулась да шкафчика в рабочем столе и вопросительно мотнула головой, предлагая Миле угадать, что там. Мила беззвучно прыснула со смеху и пожала плечами. Потянула за дверцу: внутри лежала груда пустой грязной посуды, которая явно копилась тут месяцами, пустые бутылки из под пива, недоеденные кусочки пирожков и всевозможные обертки. Скривив лицо, Милка дотянулась и захлопнула дверцу за меня.

Ни одна из нас не стала бы делать Дарье замечания, понимая, что это бесполезно. Мы рисковали выслушать лекцию грубым тоном о том, как не стоит совать нос в чужую жизнь. Или того хуже, могли услышать, что это не бардак, а творческий беспорядок! Дашка никак не хотела взрослеть. Я считала, что она выбрала заведомо неправильный путь. У нее, кроме нас, были еще две подруги, расфуфыренные оторвы, с которыми она шлялась по сомнительным злачным местам, покуривала, выпивала и оттягивалась на дискотеках, пытаясь найти мужика побогаче. В общем, такие же прожигательницы жизни.

Как дети, бросающие вызов обществу, они любили фотографироваться пьяными с бутылкой пива или коньяка, купленного на мамины деньги, и с сигаретой в зубах. Главное, в клубе подороже, куда тяжело было попасть простым смертным. Потом им нравилось долго обсасывать подробности похода в комментариях в различных социальных сетях. На самом деле эти действия лишь создавали им имидж веселых, разбитных и легкодоступных телочек. Именно телочек. Которых мужчины избегают, имея желание создать серьезные отношения.

Свою будущую жену многие представители сильного пола мечтают видеть гордой, сексуальной, но недоступной. Открытой, доброй, манящей, но загадочной. Молодой, полной сил, здоровья, но уже состоявшейся в профессиональном плане. Нехилые запросы! И мало кто захочет взять на себя ответственность по перевоспитанию молодой безбашенной оторвы, жаждущей попробовать все и пьющей жизнь жадными глотками.

– До меня только что дошло, чем здесь так воняет… – Мила наклонилась ко мне и произнесла это шепотом.

– Этим ведром? – Я, поморщилась, указав ей на столик.

– Нет, – она показала пальчиком под кровать, – никогда не могла и подумать, что женские носки могут так вонять.

– Ой-ей! – Я наклонилась и резко отшатнулась: в нос ударил резкий запах мышиного помета, явно исходящий от Дашкиных носков.

– Всегда думала, что только мужики на это способны…

– Милочка, подтолкни их ногой подальше под кровать, пожалуйста!

– Тогда мои носки все будут в пыли!

– Фу, тогда, пожалуй, открою окно. – Я встала и распахнула форточку.

– И здесь, в этом свинарнике, рождается Дашкина красота?

– Митя даже вообразить себе не может, даже не догадывается, с какой неряхой он встречался!

– Кому скажешь – не поверят, – Милка засмеялась и втянула шею, услышав, как открылась дверь ванной.

Даша, в халате и с полотенцем на голове, огибая препятствия из разбросанной одежды, впорхнула в комнату. Без косметики она выглядела совершенно по-иному: глазки-пуговки, красные язвочки на лбу, припухлый вздернутый нос, тонкие брови-ниточки. При отсутствии явной природной красоты она всегда сражала мужчин наповал красотой нарисованной и длинными стройными ногами. Не мешало ей даже почти полное отсутствие груди. Что уж тут говорить: Даша при полном параде всегда была утонченно красива, абсолютно роскошна, изысканна и сексуальна. Мы безнадежно проигрывали и откровенно меркли в лучах ее красоты.

– Ну, как дела? Рассказывайте! – Она натянула трусики и топ, скинув мокрый халат прямо поверх горы с одеждой.

– Ева без ума от старого друга Мити! А я вот доживаю свой век в одиночестве. – Милка явно была довольна тем, что поддела меня.

– Все нормально. Зашли тебя проведать, а то совсем ты потерялась, – вступила я в разговор. – Потеря потерь! Ну, вы даете! Я не потерялась. Просто такого парня встретила! У-ух! – Дашка сцепила руки в замочек и мечтательно закатила глаза. – Прямо на улице. Сам со мной познакомился. Я шла в магазин, а тут он ко мне подкатывает. На своей «Audi»!

– И «Audi» решила все!

– Ну и что! Я этого и не скрываю. Он – директор страхового агентства. Жутко милый. И блондинистый. Все, как для меня! – Подняла глаза к небу. – Спасибо, Господи, ты услышал мои скромные молитвы! Спасибо тебе!

– А дальше что? – Мила неодобрительно покачала головой.

– А дальше мы провели вместе все выходные. – Дашка в восторге раскинула руки и с размаху упала прямо на груду одежды. – Он выполнял все мои капризы, водил в рестораны, катал на аттракционах. Кеша подарил мне огромный букет роз и незабываемый поцелуй.

– Кеша?! Иннокентий, стало быть? – От смеха я стукнулась лбом о свои коленки.

– Ха-ха-ха! Даша! И Кеша! Чтоб мне сдохнуть! Хи-хи-хи! Даша и Кеша! – Мила упала рядом с Дашкой и, держась за живот, начала кататься со смеху.

Дашка села, закинула ногу на ногу и, улыбаясь, подождала, когда мы прекратим смеяться. Ее щеки тронул легкий румянец. Пока Милка, смеясь, вытирала со щек растекшуюся от слез тушь для ресниц, Даша, надув губы, аккуратно расчесывала мокрые волосы.

– Значит, у тебя новая любовь? – Я выпрямилась на стуле.

– Однозначно. И на этот раз все серьезно! – Кивнула Дарья. – Может, я за него еще и замуж выйду.

– А как же Митя? Он сказал Еве, что звонил тебе позавчера. – Руки Милы уперлись в бока.

– Звонил. – Дашка нахмурилась, театрально задрав нос. Села к зеркалу и медленно начала наносить тон. – Поговорили, и все.

– Ты обещала с ним встретиться… – Мила внимательно следила за тем, как она, глубоко вдохнув, положила большую кисть для пудры на столик и нервно забарабанила пальчиками по пыльной поверхности.

– Девочки! Ради бога! Неужели мы все еще не закрыли этот вопрос? Я согласилась на дружескую встречу. Просто дружескую. И только потому, что не могла обидеть его грубым отказом!

– Даша! Но ты же знаешь, что для него это значит?! – Я продолжала вглядываться в ее глаза с надеждой.

– Ева, – Дашка отвернулась к зеркалу и принялась остервенело пудрить лицо, – хватит меня толкать в объятья своего милого дружка! Ты желаешь ему счастья, я понимаю, но меня-то ты любишь? Если да, то пожелай счастья и мне! У Мити был шанс! Был! Ничего не вышло! Все! Финита ля комедия!

– Даш, ну почему так? – Мила перебирала ногами по ковру, печально опустив голову. – Все потому, что он не сказочно богат?

– Только не надо меня считать бесчувственным, меркантильным чудовищем, ладно?! – Дарья резко повернулась к нам. Даже толстый слой пудры не мог скрыть яркого румянца на ее щеках. – Мила! – Посмотрела на меня. – Ева! Как так?! Поймите же меня! Не любила я его никогда! Даже искорки не было!

Она встала и зашагала по комнате, размахивая руками так, что нам стало стыдно:

– Знаете ли вы, что такое любить?! Ждать человека, думать о нем? Когда сердце бьется, как безумное! Когда захватывает дух! Когда ты не можешь жить без него, его смеха, манящего запаха! Когда все готова отдать за то, чтобы быть рядом! – Даша подошла к окну и провела рукой по стеклу. – Я старалась… Видела, что он чувствует ко мне. Но не смогла почувствовать ничего большего, кроме симпатии. Нельзя себя заставить любить, так же как нельзя противиться любви. Он смотрел мне в глаза так восхищенно, будто преданный пес, пылинки с меня сдувал. А с женщиной нельзя так себя вести! Ей обязательно надоест. Мне было скучно с ним…

– Скучно? – Произнесла Мила.

– Да. Тупо скучно, поймите. Он редко брал меня с собой куда-то, проводил все время с друзьями. В том числе с тобой, Ева. Он в любом случае всегда будет с тобой, поддержит именно тебя! Да, он всегда будет любить тебя сильнее! Тяжело встречаться с мужчиной, у которого есть женщина друг. Постоянная ревность душит и сжирает тебя изнутри. Проще отступиться, и пусть себе дружат, сколько им влезет! Приятно, когда есть такой преданный поклонник. Но… Я так и не смогла его полюбить, как ни пыталась… – Даша закрыла лицо руками. – Простите меня! Но не заставляйте… Все равно ничего не выйдет…

Мы соскочили со своих мест и бросились к ней. Обняв подругу с двух сторон, тоже прослезились. Я всхлипывала и понимала, что, как бы ни хотела счастья им с Митей, у каждого из них – своя правда, у каждого – свой путь в этой жизни.

Следующий час, пока Дарья красилась и одевалась, мы провели в ее комнате за перелистыванием модных журналов и каталогов одежды, весело смеялись и говорили обо всем на свете. Я то и дело поглядывала на часы, боясь опоздать домой.

– Все, девочки, Кеша приехал. Дружно выходим. Увидите его, упадете от зависти! Пойдемте, познакомлю, и мы отвезем вас домой. – Даша надушилась и побежала в коридор чистить обувь. Такова уж ее природа: лучше она опоздает, чем выйдет, не накрасившись или в грязной обуви.

Выглядела наша подружка после своих часовых затяжных косметических процедур просто сногсшибательно. Лицо, как у куколки. Одета с иголочки. Все украшения из шкатулки сегодня были на ней, по колечку на каждом пальчике. А волосы – те просто великолепны: сверкая в лучах света, переливаясь, мягкими волнами струились по спине до самой поясницы, а на макушке их венчала изысканная заколка, инкрустированная драгоценными камушками. Настоящая, блин, русалка. Или модель! Куда уж тут нам с нашей тухлой природной красотой, как говорится!

Зато мой мужчина, проснувшись рядом со мной утром, уж точно неприятно не удивится. Подумав об этом, я посмеялась про себя. Увидев, как Милка улыбается, догадалась, что она думает о том же. Дарья небрежно толкнула дверь и вышла, покачивая бедрами. Мы поспешили за ней, словно серая неуклюжая свита.

У подъезда уже ожидала черная «Audi». При нашем появлении из нее выскочил высокий худощавый блондин и, галантно открыв дверцу пассажирского сидения, усадил туда Дарью. Потом заметил нас и пригласил занять заднее сиденье. Мы с Милой переглянулись. Нет, Кеша не был тем блондином, какого вы можете себе представить, не светло-русым. Он был настоящим снежно-белым блондином с полупрозрачными холодными мутно голубыми глазами, прозрачными бровями и пушистыми волосами.

– Альбинос! – Шепнула я Миле на ухо.

– Снежок! – Хихикнула она мне в ответ.

– Сметана-шалунишка! – Тихо произнесла я, и мы обе чуть не подавились со смеху.

– Девочки, это Кеша! – Наконец, решила представить нас Даша. – Кеша, это Мила, а это Ева. Мои подруги. Будьте знакомы.

– Очень приятно познакомиться с такими красавицами! – Сказал Кеша заискивающе, вялым голосом труса и подкаблучника, старательно изображая довольную улыбку.

– И нам тоже. Да, – вторя друг другу, произнесли мы.

– Иннокентий, – я обратилась к нему слегка иронично, – вы так обходительны! Так мало осталось в России джентльменов, знаете ли. Мне никто уже сто лет не открывал дверцу автомобиля.

– Ну-у, понимашь. – Теперь он выглядел смущенно. – Даша приучает меня к хорошему тону. Это она так захотела, чтобы я при всех соседях ее как королевну усаживал. А мне приятно самому тоже, когда красивые жесты делаешь.

– Всем-то не рассказывай, – проворчала Дашка.

Вот оно что. Мы с Милой переглянулись. Хороший кавалер, быстро Дашка его в оборот взяла. Но что-то говор его уж больно слух режет.

– Вот сейчас поедем, Дарье моей телефон новый возьмем, а то старый-то она уронила, когда мы на каруселях каталися. И он разбился. Случайно, из-за того, что я ее смешил. Виноват и вину хочу искупить. Понимашь?

– Какая нелепая случайность! Ой-ой! Бедная Даша! – Мила показала мне вытянутый кверху большой палец правой руки – жест, означающий, что просто супер наша подруга все обставила.

– Очень красивый жест. – Проворковала я. – Вы, Кеша, молодец. Как же нашей Дашеньке с вами повезло!

Выйдя у своего подъезда, мы помахали Даше на прощание, а поднимаясь на лифте, поделились друг с другом впечатлениями о том, что же все-таки такого Дарья в нем могла найти. И пришли к иронично-банальному выводу, что, наверное, человек он хороший. Вот так, под веселый гогот, мы и завалились к себе в квартиру. Мила сразу бросилась в объятия к коту, а я, потрепав вышеназванного за загривок, проследовала к заветному телефону с целью проконтролировать его рабочее состояние. Уж больно мне не терпелось услышать заветное:

– Мама миа! Привет, моя принцесса!

Сашка позвонил, как и обещал, в десять вечера, и мы, наслаждаясь общением, опять проговорили до самого утра. Засыпая с первыми лучами весеннего солнца, я благодарила вселенную за то, что наконец-то была так счастлива!

8

– Марик, привет! – Прижала к уху телефон и качнулась в рабочем кресле.

– Привет, сладкий! – Промурлыкал он, точно кот. Начальник явно пребывал в хорошем расположении духа.

– Не занят?

– Нет. Говори. Что-то случилось?

– Все хорошо.

– А то ты пропала, не звонишь.

– Успел соскучиться?

– Конечно!

Эта его реплика заставила меня улыбнуться.

– Вообще-то есть кое-какие вопросы по работе, – призналась я, – но они не срочные. Хотела спросить твоего совета как-нибудь при личной встрече.

– Спросишь. В пятницу съездим с тобой на переговоры, там и обсудим. Заеду за тобой в одиннадцать. Идет?

– Договорились. Как дела дома? Как дочь?

– Растет и радует папку. – Его голос, полный гордости, вдруг стал серьезным. – А с Юлей ругаюсь постоянно. Устал уже.

– Она просто хочет, чтобы муж ее любил и чаще бывал дома, а ты каждые выходные сваливаешь, чтобы погулять.

– Неправда. Просто она нервная и истеричная баба.

– Ну, кому ты рассказываешь, Марк. Я знаю тебя лучше многих других. И ее понимаю не хуже. Ты – не сахар, признай уже это.

– У нее есть все. Должна быть довольна.

– Она отовсюду слышит, что ты развлекаешься с разными бабами. И прекрасно знает, с какими людьми ты общаешься. Приходишь домой пьяный с расцарапанной спиной, воняющий духами. Чем тут быть довольной?

– Да давно уже нет такого. Я хорошо себя веду. И Юля получает все самое лучшее.

– Только вот дело в том, что женщина не хочет быть лучшей, Марик. Она хочет быть единственной. Нам мало получать все самое лучшее – уж мне ли, как женщине, не знать.

– Она счастлива. – Сказал, как отрезал. Кажется, его ничто не прошибет.

– Да я повесилась бы от такого счастья!

– Дурка моя! Жаба! Хватит, не ругайся. – Засмеялся Марк. – Я же тебя люблю!

– Ну-ну. Где-то я это уже слышала. – Оттолкнулась на кресле, покатилась и чуть не уронила телефон со стола. Поймала аппарат буквально в последнюю секунду. – Друг ты мой любезный.

– Ев, ты у меня самый дорогой человечек на земле…

Такой знакомый до боли голос, теперь он не вызывал во мне никаких чувств.

– Хороший мой, самый дорогой человечек, у тебя – дочь. – Произнесла я тихо. – Не забывай об этом. Дай ей вселучшее, что только сможешь. А тетя Ева сама как-нибудь справится.

Марк прокашлялся.

– Тоже верно. Поеду я сейчас на обед домой, повидаюсь с ней.

– Вот молодец! Тогда до пятницы.

– Пока, Буся.

Усмехнулась про себя и ответила:

– Целую. Пока.

Положила трубку с радостным осознанием того, что, наконец, освободилась от этого человека. Его голос уже не заставлял меня трепетать. А воспоминания не заставляли жалеть об упущенных возможностях и былых чувствах. Теперь я просыпалась лишь с одним мужским именем на устах. Мои мысли возвращались к Саше каждые пять минут. Думая о нем, я улыбалась, а моя душа пела и летела над землей. За эти два дня телефонных разговоров мне удалось узнать о нем, казалось, все, что можно.

А о себе еще больше. Каждый день во мне открывались новые грани красоты: чаще стала любоваться своим отражением в зеркале, с большей долей щепетильности выбирала наряды и белье, принимая душ, ублажала себя гелями и ароматическими маслами и дольше обычного укладывала свои длинные волосы. Каждое новое утро теперь начиналось с улыбки, с хорошего настроения. А уж весна за окном казалась еще краше.

Саша каким-то невероятным образом умудрялся заряжать меня своим оптимизмом, дарил позитив, осыпал комплиментами и ласковыми словами. Я чувствовала в каждом его слове огромную заботу и трепетное отношение к себе. Мы ничего не говорили о чувствах, о нашем будущем, о том, будем ли мы встречаться. Нам все как будто и так было ясно без слов, и совсем не хотелось торопиться. Шестое чувство подсказывало, что нужно дать ему возможность меня завоевать, поэтому приходилось делать над собой усилия, чтобы не форсировать события и никак на них не влиять.

Я разговаривала с поставщиками по телефону, когда в дверь моего кабинета неожиданно постучали. Через пару секунд на пороге, придерживая дверь, показался он. Смущенный, Сашка стоял и переминался с ноги на ногу. В это мгновение мое давление подскочило, наверное, до предела, кровь отчаянно запульсировала в висках, угрожая прорвать кожу и выплеснуться наружу.

Первым желанием, возникшим в голове, было немедленно посмотреться в зеркало и поправить волосы. Еле сдержалась. Жестом показала парню, что он может войти и присесть, затем продолжила разговор. Автоматически согласившись с собеседником, осознала, что ничего, кроме биения собственного сердца, уже не слышу. Выпрямилась, поправила юбку.

Саша прошел в кабинет, притворил за собой дверь и жестом дал понять, что подождет, пока я не наговорюсь. Невозможно было оторвать от него глаз: модная куртка, сидящие по фигуре джинсы, отличная обувь, красивая уверенная походка вкупе с очаровательной улыбкой, кажущейся уже такой родной и знакомой. А глаза! Они у него такие! Нельзя было вот так просто смотреть в эти потрясающие, полные сияния гиацинты, залитые всеми оттенками коричневого и черного – риск лишиться остатков разума возрастал в сотни раз. Они как неизведанные миру галактики – готовы были поглотить меня полностью. Звали, манили своей глубиной.

Саша принялся медленно обходить кабинет: не спеша разглядывал фотографии сотрудников на стенах, читал забавные подписи к фото. Я продолжала разговаривать по телефону, не отрывая от него взгляда и чувствуя себя воздушным шариком, поднимающимся к потолку и готовым вот-вот лопнуть. Стоило только нашим взглядам встретиться, по моему позвоночнику неминуемо пробегал ток. Хвала небесам, в руке все еще была трубка телефона – спасательный круг, схватившись за который можно было сколь угодно долго сидеть с умным видом и пытаться усмирить стучащее молотом сердце в груди.

Я прыснула со смеху, когда он вдруг взял с полки шкафа поварской колпак, надел и попытался принять позу, как у Мити на фотографии. Сашка двигался, как Митя, копировал его походку и даже сделал пару танцевальных движений. Мне еле удалось сдержаться, чтобы не рассмеяться прямо в трубку. Было заметно, что парень ужасно нервничает, стесняется, но пытается бороться со своим смущением. Это было так мило! Наконец, Сашка присел на стул и уставился на меня.

Его глаза излучали какое-то необыкновенное добро и тепло, а лицо в тот момент показалось мне практически совершенным. Каких-то десять секунд мы смотрели друг на друга, не отрываясь, но эти мгновения стали самым трудным испытанием в моей жизни. Удивительно. Желудок от страха сжался в комочек, коленки затряслись, а по моему лицу назло всему происходящему расплылась глупая улыбка. Парню, сидящему напротив, казалось, хотелось встать и убежать от такого взгляда. Ну, или хотя бы отвернуться, лишь бы никто не заметил, как густо он краснеет. И это было чертовски мило. Самая милая и щемящая душу картинка из тех, что мне когда-либо доводилось видеть.

Пришлось сделать серьезное выражение лица, взять карандаш и перевести взгляд на его руки. Мой собеседник в трубке продолжал что-то тараторить. Я делала вид, что ставлю заметки на полях документа, а сама глазела на пальцы Саши, один из которых украшало простенькое серебряное колечко из церкви с начертанной на нем православной молитвой, такое же, как дарила мне когда-тов детстве мама. Чуть выше на запястье заметила серебряный браслет. Простой, скромный, местами слегка потускневший.

Никогда бы не подумала, что мужчинам могут так подходить украшения. Недорогие, они все смотрелись на нем модно и стильно. Мой взгляд скользнул выше по руке и случайно наткнулся на родинку, довольно большую, примерно сноготь моего пальца, с редкими волосинками на поверхности. Раньше ничего, кроме отвращения, такое зрелище у меня бы не вызвало, но в тот самый момент я поняла, что люблю этого человека таким, каким его создала природа, со всеми его недостатками. Люблю эту страшненькую волосатую родинку, эти глаза, эти темные волосы, сильные руки. Люблю его всего без остатка, хочу быть с ним.

Он весь мой. Такой родной, близкий сердцу. Он – тот, кого я готова принять в свою душу. В этот момент я пропала, раз и навсегда.

Саша, словно перехватив мой взгляд, стыдливо одернул рукав куртки. Видимо, стеснялся этой части своего тела. Я попрощалась с собеседником и положила трубку.

– Привет. – Парень заерзал на стуле.

Сглотнула, выдохнула, подняла на него глаза:

– Привет.

И в воздухе повисла неловкая пауза.

– Я так тебя стесняюсь, – неожиданно выдавил Саша, – что у меня даже ладошки потеют. Сам не понимаю, что со мной.

– Хочешь… чаю или кофе? – Смущенно улыбнулась я.

Опять пауза. Разговор явно не клеился. Между нами буквально трещало сумасшедшее электричество.

– Нет, спасибо, мне уже нужно бежать. – Он достал телефон и флешкарту. – Митя ждет меня в больнице, названивает каждые пять минут. Я просто принес тебе музыку, как обещал.

– Ух ты, здорово! – Я фальшиво беззаботно затрясла головой.

– В каждой папке музыка разных стилей. – Протянул мне карту памяти. – Моя любимая музыка. Пусть это будет экспериментом. Хочется узнать, что тебе больше понравится.

Взяла с его ладони флешку, положила перед собой:

– Спасибо большущее.

Он спрятал руки в карманы джинсов:

– Пожалуйста.

Только дурак бы не заметил, что парень никак не может взять себя в руки и стесняется меня еще сильнее прежнего.

– Мне пора… – Он облизнул губы. – Я побегу.

– Ну, давай, пока…

Мы оба соскочили со стульев, во всей своей неловкости напоминая двух бегемотов.

– А можно тебя обнять в знак благодарности? – Сказала вдруг я, протянув к нему руки. Сама себя испугалась, но желание пойти ва-банк не дало мне возможности обдумать эту идиотскую выходку прежде, чем осуществить. Вот же дура! И зачем я такая дура?

Пока он подходил ко мне, я зачем-то опустила руки, потом отчего-то снова подняла их. В это время Саша сделал неловкий шаг вперед, потом назад, потом опять вперед. Мы напоминали двух паралитиков. Театр абсурда. Цирк уехал, клоуны остались…

Все-таки едва обнявшись, мы резко отпрыгнули друг от друга, будто ошпаренные. Две натянутые испуганные улыбки, взмах руки на прощание, закрытая дверь…

Что? Это? Было?

Когда он вышел, я попыталась прийти в себя. То же самое, уверена, сделал и он. Тяжело было дышать, лицо горело огнем. Открыла окно, встала за штору, стараясь незаметно подглядеть, как Саша уходит. Краешком глаза мне даже удалось запечатлеть его ускоряющиеся шаги по тротуару прочь от ресторана. Я прижалась к стене и отпила минералки из стакана.

Никуда он не торопился, это было ясно, просто иначе нельзя было дальше выносить то напряжение, которое возникало между нами при каждой встрече. Тот накал эмоций, заставлявший в бешеном ритме стучать наши сердца. Это вам не телефонный разговор, это личный контакт. Буря эмоций…

Уже через секунду мое тревожное состояние сменилось неуемной радостью от состоявшейся встречи. Сжала кулаки, покачала головой, а потом просто и без стеснения пустилась в ритуальный танец. Прыгала, топала, подвизгивала, хлопая в ладоши. Ощущение счастья так и рвалось из меня наружу. Хотелось говорить о нем, рассказывать окружающим, делиться своей радостью со всем миром.

Хотелось видеть Сашу еще и еще! Каждый день! И всю жизнь видеть только его рядом!

В тот миг для меня умерли, наверное, все мужчины этой планеты. Никто и никогда так не был интересен мне, как он. Никого мне так не хотелось раньше, как его. Да ради Сашки я готова была отказаться от всех благ, друзей, от всего. Лишь бы быть рядом. Сумасшествие какое-то! Химия, безумие, колдовство! А самое главное, что у нас это было взаимно. Это чувствовалось мной, и это легко читалось и в его глазах. Какие-то несколько дней смогли перевернуть всю мою жизнь. Поразительно…

– Я тебя, наверное, уже люблю, – тихо произнесла, глядя в окно. Затем пошла на кухню, соорудила себе нехитрый перекус. Притащив его к себе в кабинет, удобнее устроилась в кресле, включила флешку и погрузилась в Его мир. В мир его музыки. Никогда раньше не замечала, что музыка может оказывать такое воздействие. Полчаса, глядя в окно, как под гипнозом слушала льющийся из динамиков поток живительной энергии, потом встала и начала танцевать, петь, смеяться. Вот где было счастье, будто текущее по венам, вот где было то настроение, о котором он говорил, описывая магию музыки. Вот где пряталась настоящая жизнь.