Текст книги "Лабиринты любви"

2

Кэтрин уже полтора часа решала, что ей надеть, но выбрать подходящий наряд оказалось не так-то просто.

Ей не хотелось, чтобы Хант понял, как сильно она желает ему понравиться, и в то же время она опасалась упустить шанс покорить мужчину, о котором мечтала, кажется, целую вечность.

Она опаздывает, но это даже хорошо! Кэтрин не сомневалась, что Хант уже ждет ее за столиком в ресторане.

Может быть, размышляла она, он не дождется ее, а завтра они как ни в чем не бывало встретятся на работе и каждый будет делать свое дело.

А если так, зачем вообще ломать голову над тем, что надеть? Может, тогда и не стоит никуда идти?

Но уже в следующую секунду все ее сомнения испарились.

Нет, так нельзя! – одернула она сама себя. Такие бредовые мысли способны прийти в голову только ей. Да и вообще, она ведет себя как пятнадцатилетняя школьница! Кэтрин, возьми себя в руки! Не надоело тебе играть роль гадкого утенка? Хотя бы однажды можно позволить себе превратиться в белого лебедя.

Так, борясь сама с собой, в порыве отчаянной удали она примерила длинное серебристое платье из тяжелого шелка с глубоким декольте и посмотрела на свое отражение в зеркале.

А ведь неплохо! Просто здорово… В поблескивающем платье, которое словно вторая кожа облегало ее точеную фигуру, она выглядела потрясающе.

Хант точно не устоит!

К платью Кэтрин подобрала изящные серебристые лодочки, умело наложила вечерний макияж. Интересно, Ник пригласит ее к себе? Это было бы совсем неплохо…

Кэтрин представила себе его мощный торс, и у нее в голове начали рождаться весьма смелые фантазии. Знать бы, сколько женщин было у него… А вдруг я?.. На Кэтрин опять накатила неуверенность.

Но она не собирается сдаваться так просто. Прекрати, глупенькая! Не смей сомневаться в себе… Аппетит приходит во время еды, а ты, надо сказать, изголодалась по мужской ласке. Так что Хант будет непременно сражен твоей страстностью!

Кэтрин подмигнула своему отражению и обвела взглядом спальню.

Широкая кровать из светлого пластика совершенно не гармонировала со старинным гардеробом и простеньким пейзажем над туалетным столиком.

В комнате не было никаких милых безделушек, которыми женщины любят украшать свое жилище.

По всему видно было, что в этом доме хозяйка не собирается задерживаться надолго.

Мебель не отвечала вкусу Кэтрин, как, впрочем, и одежда, в которой она каждый день ходила на работу. Лишь дневник на туалетном столике был по-настоящему ее отражением… Ее, но не Кэтрин Робинсон.

Это имя для нее тоже совершенно чужое!

И поэтому ее не должны беспокоить ни работа, ни отношения с Хантом. Хотя он, конечно, интересный мужчина. Однако она не должна забывать, что он часть ее работы, закончив которую, можно будет наконец-то исчезнуть, чтобы дать возможность новому человеку – женщине – вернуть себе свое имя.

Но, между прочим, откуда появился Ник Хант? Она, разумеется, ознакомилась с его личным делом, когда возникли некоторые сомнения на его счет.

Не укладывалось в голове, каким образом такой специалист не имеет постоянной работы и то трудится в ПИА, то вообще подрабатывает учителем. Ник Хант, конечно, мужчина с амбициями, поэтому странно, что он не сделал себе карьеру. Очень странно… Кэтрин терялась в догадках. Неужели он ведет за ней наблюдение? Но если это так, то чье задание он выполняет? И что ему о ней известно?

Кэтрин провела щеткой по волосам, потом слегка взъерошила их руками.

Лучше бы он был учителем! – подвела она итог своим мыслям. Всякое в жизни случается, вдруг ей повезет…

Неплохо все-таки быть женой учителя. Кэтрин сторонилась мужчин всю свою жизнь, но в то же время ей хотелось им нравиться. Она мечтала о теплоте мужских рук, страстных ласках.

После двадцати она крепко-накрепко вбила себе в голову, что ей нужен просто хороший секс и не стоит строить отношения с мужчинами на платонической основе.

О настоящих страстях Кэтрин позволяла себе лишь мечтать, и то на страницах своего дневника. Она не стеснялась описывать свои фантазии на бумаге, но готова ли была воплотить их в жизнь? Возможно, но опасность, которой Кэтрин ежедневно подвергалась, мешала их осуществлению. Тот, кто раньше выполнял ее работу, погиб.

Очень может быть, что эта участь ждет и Кэтрин, но она обязана продолжать игру. Остается надеяться, что ее не разоблачат.

Ей казалось, что она неплохо справляется с навязанной ей ролью, однако то и дело возникали опасения: а не допущена ли какая-то оплошность? Кэтрин постоянно была настороже.

Господи, как она устала! Ну почему бы не оказаться километров за тысячу отсюда? Подальше от секретной информации, агентов разведки и притворства… К примеру, в каком-нибудь медвежьем углу, где мужчина вроде Ника Ханта мог бы стать ее любовником…

– Сегодня вечером ничто не должно волновать меня, – вслух произнесла Кэтрин. – В конце концов, расслабиться необходимо для здоровья. Сегодня вечером я буду отдыхать!

Кэтрин еще раз окинула придирчивым взглядом свое отражение в зеркале, поправила прическу и вызвала такси.

Когда Кэтрин, одетая, в точности как героиня ее фантазий, вошла в зал, Ник на мгновение потерял дар речи.

Как зачарованный смотрел он на ее обнаженные плечи и высокую грудь. Ему даже показалось, что он слепнет от сияния, которое она излучает.

Кэтрин приближалась, и до него донесся едва уловимый запах ее духов. Дар речи пока еще к нему не вернулся! Ему было уже все равно, чем она занимается в ПИА. Пусть хоть людские души продает дьяволу! Он ее хочет. Вот и все!

Она будет принадлежать ему. Сегодня же…

Всякий раз, когда он смотрел на нее, он вспоминал о ее дневнике. Любовные сцены в бассейне, обнаженные пары в маскарадных масках, зеркальные лабиринты… Он просто потерял голову! И аппетит…

Ник ничего не ел – желание раздеть Кэтрин, оказаться с ней в постели, ласкать ее роскошное тело затмило все другие желания.

– Кофе с коньяком будешь? – спросил Ник, когда с ужином было покончено.

В сиянии пламени свечи, горевшей на столе, глаза у Кэтрин казались бездонными. Он смаковал ее.

– Да, – сказала она, понизив голос.

Он перехватил ее взгляд. Она облизнула пересохшие губы.

– Кэтрин, тебе здесь нравится? – Ник взял ее за руку.

– Да! Я рада, что ты пригласил меня именно сюда.

– Я рад, что ты рада…

Они говорили почти шепотом, словно опасаясь развеять волшебное облако, окутавшее их.

А ты, Ник, тот еще гусь! – напомнил ему внутренний голос. Этот ужин не единственная причина, почему ты привел Кэтрин сюда. Решил выяснить, не тайный ли она агент? Конечно, лучший способ выяснить правду о любой женщине, это переспать с ней.

Этим проверенным способом Хант пользовался неоднократно и, между прочим, ни разу не был разочарован. Но он никак не ожидал, что Кэтрин вскружит ему голову.

Он слегка сжал ей пальцами запястье.

– У тебя неровный пульс, – произнес он вполголоса.

– В самом деле? – спросила она и пристально посмотрела на Ханта, отчего у него самого быстрее забилось сердце.

Хант молча кивнул.

Кэтрин скользнула взглядом по его черному джемперу – подарку бывшей любовницы.

Черный цвет был основным в его гардеробе, поскольку делал взгляд его голубых глаз пронзительно-ярким.

Пауза затягивалась. Чтобы поддержать разговор, Кэтрин спросила.

– Значит, когда ты не работаешь в ПИА, ты преподаешь?

Хант кивнул, а потом спросил:

– Неужели наш ужин закончится так скромно?

Не понимая, куда он клонит, Кэтрин переспросила:

– Что значит «так скромно»?

– Это значит, я без ума от тебя. Кэтрин, я хочу, чтобы эту ночь ты была со мной.

– По-моему, ты чересчур прямолинеен. – Кэтрин понизила голос до шепота. Она была на седьмом небе. Ник Хант без ума от нее! Трудно поверить в такую удачу.

– Может быть! Но я точно знаю, что не должен терять ни минуты. Кроме того… – он запнулся, – я убежден, что и ты этого хочешь. Не отрицай!

– Ты всегда такой проницательный?

– Только когда хочу чего-то слишком сильно. – Он выдержал паузу, сжав ее руку своими ладонями, и добавил: – Не заставляй меня повторять это слишком часто, просто поверь: я хочу тебя так сильно, что не в состоянии думать ни о чем другом.

Сердце Кэтрин готово было вырваться из груди. Но ей захотелось слегка помучить Ника.

– А может, для начала нам следует получше узнать друг друга? – Кэтрин одарила его соблазнительной улыбкой. Ник рассмеялся:

– О… это просто замечательно!

– Что именно?

– Ты говоришь, что нужно сделать сначала, тогда как я больше думаю о том, что будет в конце.

– Хочешь сказать, что всегда знаешь, чем завершится очередное свидание?

– Что касается сегодняшнего, то да, – ответил Хант, сам поражаясь своей прямоте. – А вообще, я довольно-таки разборчив… Короче, не всякая женщина удостаивается чести попасть ко мне в постель.

Взгляд у Кэтрин стал острым как кинжал, и Хант понял, что перегнул палку.

– К твоему сведению, я не из тех, кто прыгает из постели в постель. И я никогда не говорила, будто собираюсь с тобой спать.

Ее отказ задел Ханта.

– А тебе и не надо это говорить. Все понятно без слов. Достаточно посмотреть тебе в глаза. – Он не отводил от нее взгляда. – Твоя манера держаться, беседовать говорит о многом. – Он замолчал, представляя, как станет ласкать ее, а она будет стонать от наслаждения. Протянув руку, он коснулся ее обнаженного плеча. – Между прочим, если бы тебе хотелось просто пообщаться со мной, ты бы никогда не надела этого платья.

Кэтрин насторожилась. С какой стати он завел разговор о платье?

– Перестань, Ник! По-моему, ты чересчур самоуверен.

– А ты не воспринимай мои слова в штыки! Я считаю тебя умной женщиной, с которой можно говорить обо всем.

– Очень хорошо! – оживилась Кэтрин. – Тогда давай поговорим прямо сейчас.

– Давай! Только сначала я закажу себе виски с содовой, а тебе «мартини». Не возражаешь?

– Напротив! Я обожаю «мартини»…

– А я тебя! – Он улыбнулся, радуясь, что атмосфера разрядилась, подозвал официанта и заказал напитки.

– Расскажи мне о себе, – сказала Кэтрин.

– Я тружусь на ниве просвещения. – Срочно требовалось что-то сочинить, проявляя максимум осторожности: один телефонный звонок и его легенда может рухнуть. – Работаю на ПИА только тогда, когда не преподаю. – В этой информации ничего нового для нее не было. Он тянул время, пытаясь придумать нечто правдоподобное. – Это, как правило, летом, и в середине зимы… Отпусков у меня обычно не бывает. – Он замолчал, а потом на одном дыхании произнес: – Кэтрин, не могу я сейчас говорить о себе, честное слово. Ты сводишь меня с ума… Я страдаю, я сохну, я без памяти… – Ник был не далек от истины, ибо все равно был не в состоянии поддерживать беседу. Он не сводил с нее взгляда. – Ты обволакиваешь меня словно паутиной, – выразил он свое восхищение.

– Уж не думаешь ли ты, будто я заманиваю тебя ловушку? – лукаво спросила Кэтрин.

– Если бы! Сделай милость, замани… – Все шло как надо, Хант был в восторге. – Между прочим, жалованье, которое я получаю в ПИА, я целиком трачу на свое хобби.

– А что у тебя за хобби?

– Обожаю разгадывать головоломки, – улыбнулся Хант.

Кэтрин – вот это головоломка! Сумеет ли он ее разгадать? Придется постараться! И какого дьявола дернуло ее сочинять всю эту эротику? Хант был уверен, что там нет никакого кода, но решил проследить за ее реакцией, когда ей станет известно, чем он занимается.

– Я занимаюсь толкованием древних манускриптов.

– Невероятно, просто потрясающе…

– Вот сейчас, например, я работаю над так называемым Письмом монаха. Интересуюсь и наскальной живописью. Жду не дождусь, когда отправлюсь в пещеры. Меня всегда больше интересовало не то, о чем люди говорят, а то, о чем они молчат.

– Как интересно! Я тебе завидую… – Кэтрин проявила неподдельный интерес. – Ведь тут важен подход! Скажи, прежде чем приступить к разгадке, с чего ты начинаешь?

Интерес Кэтрин выглядел неподдельным, но вполне праздным. Агенты спецслужб так себя не ведут! – сделал вывод Хант. Они обычно сдержанны. Кэтрин Робинсон явно не Мата Хари.

– С чего начинаю? Нащупываю тропу, ведущую к разгадке. К примеру, могут возникнуть самые разные ассоциации. Порой память подбрасывает случаи из прошлого… Наконец, составляется матрица символов. Обрабатывается имеющаяся информация, то есть где и когда найден манускрипт, кем… Случается иметь дело и с мини-чудесами, как я их называю. Например, термическими записями.

– Что это такое? – Кэтрин сделала круглые глаза.

– Это когда используются симпатические чернила. – Бесцветная жидкость, применяемая в тайной переписке… В годы войны солдаты писали на яичной скорлупе такими вот специальными чернилами. Но написанное становилось видимым только после нагревания либо смачивания определенным химическим составом.

Кэтрин весело рассмеялась:

– Хочешь сказать, тайная переписка велась на яйцах?

– Совершенно верно.

– А чем тебе интересны наскальные рисунки?

– Посвященному человеку они рассказывают немало. Это очень информативный вид искусства…

– Но ведь не единственный, который доносит информацию из глубины веков? Правда?

– Правда! К примеру, в этом платье, Кэтрин, ты тоже произведение искусства, так что я вправе ждать и от тебя интересного рассказа.

Кэтрин пожала плечами, отчего обнажилась ложбинка между грудями, что не осталось незамеченным Хантом. Какую информацию он от меня ждет? – подумала она, а вслух сказала:

– Ник, спасибо за чудесный вечер! Не пора ли по домам? – Она уже приняла решение не искать близости с Хантом. Слишком уж он уверен в себе!

У Ханта планы были иные.

– По домам? Что ж, рано или поздно ты непременно окажешься дома.

– Я имела в виду, что мне надо быть дома не рано или поздно, а прямо сейчас, – отрубила Кэтрин и пристально посмотрела ему прямо в. глаза.

Ник подал ей руку. Они вышли из ресторана и зашагали по узенькой улочке.

Примерно метрах в ста стояла машина Ханта.

– А ты уверена, что не хочешь заглянуть ко мне? Познакомилась бы с Хьюджем[1]1
  Huge – огромный, громадный (англ.).


[Закрыть].

– Это твой пес?

– Угадала. Мой верный дружище… Я подобрал его почти взрослым. Имя ему я долго не выбирал, иначе этого великана назвать было и нельзя. Он тебе понравится, вот увидишь… Ну так что?

Хант попытался перехватить ее взгляд, но Кэтрин смотрела под ноги и молчала.

– Зачем тебе домой? Поехали ко мне…

– В другой раз, – сказала она.

– Почему не сегодня?

– Потому что…

– Не понимаю я тебя! Взрослая женщина, а ведешь себя как школьница. Я хочу ласкать тебя, целовать… Что мешает тебе отдаться чувству основного инстинкта? У нас, в конце концов, так много общего…

– Ты считаешь?

– А ты нет? – Нерешительность Кэтрин подстегивала его нетерпение. – Что тебя останавливает? То, что я твой подчиненный?

Кэтрин помотала головой.

– При чем здесь это? Просто я не уверена, нужно ли мне это, а если точнее, не знаю, чего я хочу на самом деле…

Ник нежно развернул ее к себе, обнял и тихо прошептал:

– Зато я знаю! – И стал покрывать поцелуями ее лицо.

Кэтрин сразу обмякла, у нее неистово заколотилось сердце. Она на мгновение приникла к нему.

– Ты прелесть, ты чудо! – произнес он хриплым голосом. – Пойдем ко мне, Кэтрин! Прошу тебя… Поедем, да?

– Да, – обронила она.

Подхватив Кэтрин на руки, Хант понес ее к машине.

3

Зачем я поехала к нему? Зачем поддалась на уговоры? – корила себя Кэтрин на следующее утро. Пытаясь не думать о происшедшем, она старалась с головой окунуться в работу. Как теперь вести себя с Хантом?

Кэтрин все время чувствовала на себе его взгляд. Может, делать вид, будто ничего не произошло? – размышляла она, просматривая какие-то документы.

Нет, больше так продолжаться не может! Кэтрин взяла со стола папку с бумагами и направилась к выходу. Нужно избавиться от этого наблюдения, обдумать, что делать дальше.

– Кэтрин, подожди! – бросил Хант ей вслед.

Какая бесцеремонность! Кэтрин вздернула подбородок. Подчиненные не должны так разговаривать со своим шефом. Следовало бы сделать ему замечание, но уж ладно, в другой раз… Все же Ник ничего себе, такой забавный, сексуальный до умопомрачения. Никто никогда не целовал ее так, как он.

Кэтрин вздохнула. Вряд ли удастся его забыть…

Впрочем, вчерашний вечер ей хотелось не забыть, а помнить!

Что же теперь делать?..

Кэтрин понимала, что не вольна в своих поступках. Каким бы привлекательным Хант ни был, она не имеет права тратить на него свои силы, время, а главное – мысли. Сейчас ей необходимо сосредоточиться только на том, ради чего она оказалась в ПИА. Нужная информация – это единственный шанс вернуть себе имя.

Но стоит ли отказываться от Ника Ханта? Годы мчатся как бешеные, молодость уходит… А Хант, скорее всего, за ней не следит. У него в глазах неподдельная страсть, он не играет. Она его покорила, и не имеет смысла это отрицать.

– Кэтрин!

Задержав дыхание, она остановилась. Сосредоточилась…

– Ник, в чем дело? – произнесла она с металлом в голосе. – Все, что хотела, я уже сказала.

– А я и не заметил! Странно… Что именно ты сказала, а самое главное – когда?

Кэтрин покосилась на камеру, направленную прямо на них. Вот еще одно доказательство в пользу Ханта! Если бы ему поручили шпионить за ней, он вряд ли повел бы себя подобным образом перед камерами.

– Кэтрин, ты все-таки уточни, когда и что именно ты мне говорила, – произнес он с вызовом. – Не тогда ли, когда мы с тобой ужинали в ресторане? А может, когда ты целовала меня? – Хант говорил негромко, но чувствовалось, что он едва сдерживается.

– Я целовала тебя? Ничего себе… Это ты целовал меня, – возмутилась Кэтрин.

– Поправка принимается. – Хант расплылся в улыбке, но мягче его голос не стал. – Кстати, могу тебя заверить, что поцелуи не отменяются… – Он подошел к Кэтрин совсем близко. Его глаза буквально сверлили ее.

Кэтрин чувствовала, что теряет над собой контроль. Закружилась голова, ноги стали ватными. Но самым ужасным оказалось то, что возразить было нечего.

Взгляд Ханта остановился на ее губах. Ему страстно хотелось ее поцеловать.

– Ты всегда такой настырный? – Кэтрин попробовала сменить тему.

– Нет, не всегда, а только тогда, когда мне что-то очень нужно. – Он понизил голос до шепота. – Так что ты мне сказала и когда?

Кэтрин пришла в полное смятение. В мыслях была какая-то сумятица. Она понимала, что нужно что-то ответить, но что? Притупившееся сознание не могло ничего придумать.

– После… – прошелестели ее губы. Кэтрин хотела сказать «после ужина в ресторане», но сил у нее хватило лишь на первое слово.

– После? – повторил Хант. – Хочешь сказать, после того как согласилась поехать ко мне, а затем неизвестно почему сбежала? Кэтрин, чего ты испугалась?

Близость Кэтрин сводила его с ума. Ему хотелось дотронуться до нее, вдохнуть аромат ее волос, расстегнуть на платье молнию, провести ладонью по стройной грациозной спине.

При мысли об этом у него засосало под ложечкой, а сердце учащенно забилось.

Он был уверен, что она хочет его так же сильно, как и он ее. Никакие слова не смогли бы его в этом разубедить.

– Ник, мы вместе работаем, я твой шеф, – сказала Кэтрин, овладев собой, и сама поразилась тому, как спокойно прозвучал ее голос. – А прошлый вечер… то есть ужин в ресторане – это досадный промах, оплошность! С кем не бывает!

– Нет, Кэтрин, не говори так! Никакая это не оплошность…

– Мы допустили промах, вот что! – повторила она.

– Я с тобой не согласен, – с жаром возразил Хант, и его голос прозвучал увереннее и чуть громче.

Он наклонился к ней и заглянул прямо в глаза. Обволакивающий свет его взгляда опять подчинил себе ее волю.

Кэтрин перенеслась во вчерашний вечер, в ресторан, где при неярком пламени свечи он точно так же смотрел на нее.

Хант взял ее за руку.

Нет, он все-таки невозможный бабник! Она предприняла еще одну попытку остановить безрассудство:

– Ты, похоже, забыл, что мы на службе…

– Почему забыл? Я все помню. Но неужели ты думаешь, будто пара компьютеров и папок с документами могут меня остановить?

– Ник, я в любом случае не собираюсь продолжать этот разговор перед камерами.

– Тогда давай где-нибудь встретимся. Хорошо? Давай там, где нам никто не помешает. Подумай, только ты и я… И никого больше.

– А ты, похоже, не любишь оставаться в проигрыше.

– И ты тоже! – Он провел ладонью по ее щеке. – Кэтрин, поверь, если ты согласишься еще раз встретиться, мы оба окажемся в выигрыше.

Хант стоял возле Кэтрин. Он вдыхал восхитительный аромат ее кожи, слышал биение ее сердца. У нее такой чувственный рот, а во взгляде столько страсти! У него потемнело в глазах от мгновенно накатившего желания.

Кэтрин обомлела, когда он подхватил ее за локти и быстро перенес в дальний конец коридора, за выступ, куда глаз камеры не мог заглянуть.

– Проклятье! Ты, кажется, не в себе! – взорвалась она.

– Брось, Кэтрин! Я-то как раз в себе, а вот ты, возможно, отнюдь не овечка, какой хочешь казаться.

Его слова насторожили Кэтрин. Что он имеет в виду?

– О чем это ты?

– Да все о том же! Просто ты целуешься так, словно только об этом и думаешь…

Можно подумать, будто он прочитал ее дневник.

– Ты не прав! – нашлась она.

– А ты права, да? Неужели ты хочешь забыть вчерашний вечер?

– У меня нет сомнений на этот счет.

Подумаешь!.. Пошла в ресторан лишь для того, чтобы понять, опасен ли для нее Хант. Или нет. Если бы он за ней шпионил, то никогда не стал бы говорить про то, как разгадывает загадки прошлого. И он не смог бы целовать ее так божественно только ради своего задания.

Странно, конечно, что он здесь работает. Да и вообще, чужая душа потемки!

– Не забывай, что мы с тобой коллеги, что вместе работаем… – повторила Кэтрин свой единственный аргумент.

– Вчера это обстоятельство нам не мешало, – не сдавался Хант. – Кэтрин, для женщины никогда не поздно сказать, чего она хочет…

– Или вовсе не хочет… – Неожиданно для Ханта и для нее самой, она произнесла эти слова довольно резко. Хант стал вызывать в ней раздражение. И причина этого проста: он разжигает в ней желание, которому не суждено осуществиться.

В чем дело? Почему такой надрыв? Хант встревожился.

– Кэтрин, пойми, что своей нервозностью ты меня не отпугнешь. Это раз. Ты злишься не на меня, а на себя. Это два. Возможно, у тебя есть на это причины, но мне-то они неизвестны! И потом, слишком поздно отказываться от наслаждения, которое нас ждет. Когда ты позволила поцеловать себя… – он запнулся, – когда надела для меня то платье… – Прижав Кэтрин к стене, он поцеловал ее в губы. Потом в шею. Он пытался заглянуть ей в глаза, но она вовремя отвела взгляд. – Кэтрин, мы увидимся? Умоляю о свидании…

Секунду она медлила с ответом, затем энергично кивнула.

– Хорошо, я согласна, – сказала она и обвила рукой его шею, а он полной грудью вдохнул пьянящий аромат ее духов.

И все-таки не стоит затевать с ним роман. Какой к дьяволу роман? Хотя в данный момент уступить не помешает… Не получи он согласия, всю душу вымотает. Прижал к стене, и хоть бы что! Разумеется, ситуация совершенно ненормальная. Это раз. Ситуация вышла из-под ее контроля. Это два. Вот что опасней всего!

А Хант сжимал кольцо своих рук. Пьянящая близость восхитительной Кэтрин жгла его огнем. А она отвечала его страстным поцелуям.

– Ты самая потрясающая, самая притягательная… Я такой, как ты, никогда не встречал, – ронял Хант в перерывах между поцелуями.

– Такие слова просто бальзам на сердце! – В глазах у Кэтрин загорелся лукавый огонек. – Мне их никто не говорил…

– Милая, обворожительная… Значит, все мужчины, которых ты встречала раньше, были дураками, слепцами или голубыми. – Он игриво укусил ее за мочку уха. – Другого объяснения я найти не могу.

Кэтрин растерялась. Не сон ли все, что происходит с ней сейчас, не очередная ли ее фантазия? А что, если глаз камеры не сводит с них проницательного взгляда? Опасность лишь добавляла адреналина, а стало быть, и чувственности.

– Еще вчера я понял, что ты испытываешь сексуальный голод.

– А ты уверен, что сможешь утолить его? – поддразнила она Ханта.

Он негромко рассмеялся.

– Да ты, как я посмотрю, еще и подстрекательница! – Он задумался, затем неожиданно отстранился от нее и голосом, лишенным каких-либо эмоций, произнес: – Ладно, Кэтрин! Пора приниматься за дела…

Кэтрин обомлела. Она не верила своим ушам. Что это значит? Она взглянула на Ханта, он – на нее.

Какое-то время они пристально смотрели друг на друга, а потом Хант сказал:

– Один – ноль в мою пользу. – И хохотнул.

Убить его мало за такую шутку! Кэтрин не удержалась от тумака, который вызвал у Ханта добродушный смех.

– Кэтрин, ну зачем же так? Давай встретимся на досуге, и у тебя будет достаточно времени отыграться. – Хант чмокнул ее в губы. – Еще один весомый довод в пользу свидания.

Разве можно на него сердиться? – промелькнуло у нее в голове.

Весь вечер Хант просидел у себя дома за компьютером, ломая систему защиты одной весьма интересной базы данных. Он надеялся обнаружить дополнительные сведения о Кэтрин, но, к его огромному изумлению, ничего нового не узнал. До конца восьмидесятых годов данные о Кэтрин Робинсон вообще отсутствовали.

Ханта это обстоятельство насторожило. Уговорить одного своего знакомого хакера помочь ему не составило труда.

Хант поставил перед собой задачу во что бы то ни стало докопаться до правды. На это он потратил пару дней, кое-какие свои сбережения и ящик баночного пива.

Удалось выяснить, что в январе 1989 года для Кэтрин Робинсон кто-то состряпал липовое удостоверение личности. Вот это сюрприз!

Но как Николь могла проморгать подобное? – недоумевал Хант. Информационные агентства не те организации, которые смотрят сквозь пальцы на пропуска и прочие документы своих служащих. А тут вообще все на поверхности! Особо и копать-то не надо…

Возможно, у Кэтрин в друзьях есть кто-то, кто и помог ей обвести вокруг пальца спецслужбы! Скорее всего, какая-то шишка на самом верху.

Хант уже не сомневался, что под именем Кэтрин Робинсон скрывается кто-то другой. Но вот кто? Это еще предстоит узнать.

На следующее утро после ошеломляющего открытия Хант позвонил в офис и сказал, что сильно простудился, а сам направился к дому Кэтрин. Именно там он надеялся получить ответ на интересующий его вопрос: с кем в действительности он имеет дело?

Минут двадцать ушло на изучение системы охраны. Хант был поражен, насколько серьезной она оказалась. Такая сигнализация стоит кучу денег, и на жалованье, которое Кэтрин получает, не очень-то разбежишься!

Сигнализация была отменной, но не настолько сложной, чтобы Хант не смог с ней справиться.

Сначала он блокировал контакты, включающие сигнализацию, если кто-то дотрагивается до дверной ручки.

Далее пришлось создать помехи передаче видеоряда, а затем он обе камеры слежения подсоединил к миниатюрным видеоплеерам с кассетами, на которых были записи изображения, предшествующего появлению Ханта.

Вся эта операция заняла не более десяти минут. Ну, была не была! Он достал из кармана небольшую магнитную перемычку, вставил ее в замок, попытался открыть дверь, но не тут-то было… Уфф!.. Хант перевел дыхание. Ну конечно же! Скрытые замки! Этого следовало ожидать. Эта мисс Робинсон ушлая особа!

Хант приступил к осмотру дверного косяка. Ничего не обнаружив, он достал из кармана прибор, способный улавливать магнитные и электрические поля, включил его. На дисплее появилось меню. Задав необходимые параметры, он стал медленно, сверху вниз, проводить прибором по поверхности двери и косяка.

Еще минут десять, и, возможно, я узнаю, кто ты такая на самом деле, подумал он.

Когда он добрался почти до самого низа двери, прибор у него в руках стал сильно вибрировать.

Так и есть! Хант приободрился. Еще один замок на сильном локальном поле.

Он опять обратился к меню прибора, положив его на пол возле двери, и стал ждать, пока определятся все характеристики поля.

Поле оказалось защищенным, и поэтому на определение характеристик ушло около полутора минут. Сохранив все данные в памяти прибора, Хант при помощи катушки с электрическим током начал ослаблять действие запирающего поля.

И наконец-то дверь открылась! Хант вошел в квартиру, закрыл за собой дверь и осмотрелся.

В темной не очень просторной прихожей мебели почти не было. Хант прошел в гостиную. Скромненько! Диван, пара кресел, журнальный столик с газетами. В углу телевизор и видео, на окнах не шторы, а жалюзи, на стене, прямо напротив дивана, репродукция какой-то абстрактной мазни.

Хант усмехнулся. Либо у нашей девушки совсем нет вкуса, либо ей абсолютно все равно, где она живет! Ладно, посмотрим, что у нее в кухне.

Сделав пару снимков в гостиной, Хант направился в кухню. Там было чисто, но по-казарменному неуютно. Он заглянул в холодильник – тот был почти пуст. Лишь пакет сока и три-четыре упаковки мороженых овощей. И это летом! На полках в шкафчиках он обнаружил несколько пачек печенья и корзинку с конфетами.

О здоровой и полезной еде она явно не задумывается. И как только ей удается оставаться в такой великолепной форме? – удивлялся Хант. Сделав и здесь несколько снимков, он отправился в спальню.

Хант сел на ее постель и почувствовал, как в нем нарастает возбуждение. Здесь, на этом ложе, она спит и видит сны… Наверняка эротические! А потом на страницах дневника вновь переживает сладостные мгновения вместе со своей героиней.

Вот так, милейший Ник Хант! Кэтрин Робинсон – это вымысел. Придется справиться со своим тяготением к этой особе, иначе будет крайне затруднительно работать.

Он давным-давно сделал открытие: доверие к людям – одно из самых опасных заблуждений. Подтверждение этому не заставило себя ждать. Доверять в этом мире можно только себе. А ты, дружище Ник Хант, едва не доверился Кэтрин Робинсон! Почему? Вот тебе еще одна головоломка…

Спальня напоминала гостиничный номер.

У стены гардероб, напротив двери в ванную висел натюрморт с фруктами и цветами, на комоде стояли различные баночки с кремами и какие-то флаконы.

Хант открыл дверцу гардероба. Там висели строгие, в основном темные, костюмы, в которых она обычно ходила на работу. Все они напоминали униформу. Несколько платьев ничего особенного собой не представляли.

А это что? Его взгляд остановился на чехле в глубине шкафа. Хант достал его, расстегнул молнию и увидел платье, в котором была Кэтрин, когда они ужинали в ресторане.

Пожалуй, это единственный предмет в жилище Кэтрин, отражающий пристрастия и вкус Кэтрин Робинсон!

Взяв платье Кэтрин в руки, Хант погрузился в воспоминания. Он вдыхал аромат духов, в нем росло желание обладать той, имени которой он не знает… Ах не все ли равно! Пусть она агент иностранной разведки, которого надо разоблачить, пусть она не принадлежит сама себе, пусть… Он хочет обладать ею, хочет ласкать ее, хочет любить ее, и ничего с этим уже не поделаешь!

Хант перевел взгляд на кровать.

Интересно, а что чувствует она? Какие чувства испытывает к нему?