Текст книги "На рубеже веков"

Пещерная библиотека и ее читатели

Одним из важнейших археологических открытий XX века на Ближнем Востоке стало обнаружение в 1947 году так называемых свитков Мертвого моря. С тех пор в пещерах Кумрана и других районах, прилегающих к Мертвому морю, были найдены тысячи рукописей – от больших свитков до мелких клочков пергамента с несколькими буквами, – датированных со II века до н. э. до I века н. э. Все эти находки с исчерпывающей полнотой отражают духовные процессы в израильском обществе конца эпохи Второго Храма. В частности, среди кумранских рукописей содержится до 180 списков библейских книг, в основном, фрагментов, а также цитат. Нет сомнений, что читатели, авторы и переписчики видели в библейских текстах отражение реальной исторической памяти.

1

Юный бедуинский пастух Волчонок Мухаммед (Мухаммад эд-Диб) рассказал, как в один из знойных дней 1945 года при поисках пропавшей козы он вдруг обнаружил пещеру, а в ней таинственные кувшины, которые один за другим он разбил в надежде найти сокровище. Но вместо сказочных богатств он наткнулся на свернутые куски кожи, испещренные какими-то каракулями. Парень решил прихватить кожу с собой, прикинув, что она может пригодиться для ремонта изрядно поизносившихся сандалий. Куски кожи Мухаммед положил в вещевой мешок, где они благополучно пролежали года два, пока однажды к нему не зашел дядя и не предложил продать их надежным людям в Вифлееме.

Весной 1947 года бедуины показали несколько кожаных свитков торговцам антиквариатом, которые, угадав их древность, известили настоятеля монастыря св. Марка митрополита Афанасия. Узнав, что они из района Кумрана, митрополит проявил к свиткам неподдельный интерес и, разумеется, решил выяснить точное место находки. Но он опоздал – бедуины ушли из Вифлеема. И все же отец Афанасий не отступил: через некоторое время ему удалось встретиться с ними и приобрести пять рукописей за 50 фунтов, причем две из них оказались частями одного свитка – ставшего впоследствии известным как «Устав общины». Митрополит послал своих людей обследовать пещеру, и они, в самом деле, отыскали там оставшиеся от свитков фрагменты.

По инициативе митрополита Афанасия в августе 1947 года одну из рукописей впервые осмотрел компетентный специалист – голландский ученый Ван дер Плог, гостивший тогда во Французской археологической школе в Палестине. Он безошибочно опознал в ней Книгу пророка Исайи. Потом свитки осмотрели еще некоторые ученые, но не проявили к ним особенного интереса.

Тем временем, в ноябре 1947 года, иерусалимский торговец древностями позвонил по телефону профессору Еврейского университета в Иерусалиме Элиезеру Сукенику (18891953) и вызвал его к границе, проходившей в то время прямо по территории города. Через ограждение он протянул ученому кусок кожи, исписанный древними еврейскими буквами. Это была часть все той же находки Мухаммеда, которую не удалось перехватить митрополиту Афанасию у бедуинов. Профессор Сукеник сразу определил большую древность и особую ценность рукописи. Через посредство антиквара ему удалось связаться с бедуинами из Вифлеема и приобрести три свитка вместе с сосудом, в котором они хранились в пещере. Ученый «на глазок» датировал их элинско-римским периодом.

В конце января 1948 года Э. Сукеник получил письмо от доверенного лица митрополита Афанасия, который просил профессора о свидании. Место и время встречи должны были оставаться тайной. Ночью, при свете карманного фонарика Сукеник рассмотрел показанные ему рукописи и в одной из них узнал текст Книги пророка Исайи, другие рукописи оказались частями свитка «Устава». Было решено организовать встречу митрополита с ректором Еврейского университета в Иерусалиме для переговоров о приобретении рукописей. Но прежде посредник, давний знакомый профессора по археологическим раскопкам в Палестине, доверил ему свитки на три дня для более детального обследования. За это время ученый успел сделать из них обширные выписки, а потом и расшифровал их. Уже в 1948 году он опубликовал свой первый выпуск с обзором рукописей под название «Укрытые свитки»; второй вышел в 1950 году.

Между тем митрополит Афанасий не спешил выходить на связь с руководством Иерусалимского университета. Вероятно, ему казалось, что лучше иметь дело с американцами, и в феврале 1948 года он обратился в Школу восточных исследований (США) в Иерусалиме. Так все пять рукописей митрополита оказались в руках молодого ученого Джона Тревера, у которого древность свитков с самого начала не вызвала сомнений. Чтобы убедиться в этом окончательно, ему достаточно было сличить их «с папирусом Нэш», названным так по имени английского археолога В.Л. Нэша, самым древним из известных рукописных памятников до кумранских открытий, датированным около I века н. э.

Получив разрешение митрополита, Д. Тревер вместе с коллегой У. Браунли начал фотографирование рукописей. Фотокопию свитка с Книгой Исайи Тревер послал профессору У. Олбрайту. В ответном письме выдающийся ученый поздравил молодого коллегу «с величайшим из сделанных в новое время открытий рукописей» и датировал свиток I веком до н. э. Тем временем Тревер и Броунли завершили фотографирование и идентификацию еще двух древних книг. Два свитка, соединенные учеными, оказались тем самым «Уставом», на котором впоследствии была основана господствующая до последнего времени теория Кумранской общины ессеев. Другой оказался комментарием на текст пророка Аввакума, древнейший из дошедших до нас комментариев библейских текстов. Последний свиток с четвертой книгой был так сильно поврежден, что в те годы его не могли даже развернуть.

Весной 1948 года руководитель американской восточной школы М. Берроуз начал подготовку к фундаментальной публикации о кумранском открытии. Американцы отправились из Иерусалима в США, где приступили к дешифровке текстов и подготовки их к печати. Тогда же в прессе появились первые сообщения о находке рукописей вблизи Мертвого моря.

Тем временем митрополит Афанасий тайно вывез рукописи за границу и поместил на хранение в сейфе одного из нью-йоркских банков. Нужно сказать, что сделал он это весьма своевременно: в ходе арабо-израильской войны летом 1948 года монастырь св. Марка сильно пострадал от пожара, а это могло привести к утрате бесценных рукописей.

В сентябре 1948 года почти одновременно с публикацией Э. Сукеника, о которой мы говорили выше, появились первые статьи Д. Тревера и М. Берроуза о рукописях Мертвого моря. В 1950-51 годах американцы издали два тома с факсимиле трех дешифрованных ими рукописей – «Устава», «Комментариев на Аввакума» и книгу Исайи. С тех пор поток публикаций, исследований, статей не прекращается по сей день.

Свитки митрополита Афанасия пролежали в банковском сейфе до лета 1954 года. Ему пришлось сильно уменьшить цену – с 1 миллиона до 250 тысяч долларов, – прежде чем нашелся покупатель. Им оказался профессор Иерусалимского университета Игаэль Ядин, сын к тому времени уже покойного Э. Сукеника. Так свитки Мертвого моря вернулись в Израиль.

Конечно, ученые вскоре сообразили, что «пещера семи свитков» или «пещера № 1», возможно, не единственное место в округе, где могли храниться рукописи. Но археологи были не одиноки в своих надеждах, в свою очередь бедуины открыли неплохой источник доходов и взялись за дело с необыкновенным рвением: если первые найденные ими рукописи ушли практически за бесценок, то новые находки продавались гораздо дороже. В результате были обследованы сотни пещер к северо-западу от Мертвого моря. Рукописи были обнаружены лишь в нескольких из них, – не только литературные произведения, но и деловые документы. Особый интерес представляют находки, относящиеся ко времени восстания Бар Кохбы (132–135 годы). Оказалось, что пещеры, расположенные неподалеку от Кумрана в вади Мурабаат, служили укрытием для повстанцев.

2

Уже к началу 60-х годов прошлого века археологами и бедуинами было обнаружено около 40 тысяч фрагментов рукописей на коже, пергаменте и папирусе, которые представляли собой остатки около 600 книг, причем только не более десятка дошли полностью или почти полностью. Все остальное – отрывки, иногда буквально клочки с несколькими или даже одной буквой, часто едва различимой.

После Шестидневной войны, когда территории к западу от Мертвого моря перешли под юрисдикцию Израиля, в Иерусалиме состоялась научная конференция, которая подвела итоги нескольких десятилетий работы. Так возникла новая наука – кумранистика. Между тем поиски продолжались, была обследована едва ли не каждая пядь земли в этой части Иудейской пустыни. В результате почти в 250 пещерах были обнаружены 900 свитков и фрагментов.

Однако и в конце 60-х годов, и далее все материалы, находившиеся в ведении Рокфеллеровского археологического музея в Восточном Иерусалиме, все еще оставались в полном и безраздельном распоряжении узкой группы специалистов, которую возглавляли знаменитый археолог Ролан до Во (1903–1971) и его преемники. Лишь в 1991 году группу возглавил профессор Эммануэль Тов, и исследовательская деятельность приобрела подлинный размах.

Все говорило о том, что свитки Мертвого моря – остатки большой библиотеки.

Но кому она принадлежала? Дело в том, что скалы с пещерами, в которых были обнаружено «основное хранилище», находятся примерно в полукилометре от руин древнего поселения, о котором ученым было известно еще в XIX веке. Конечно, о них «вспомнили» археологи Ролан де Во и Ланкастер Хардинг, проводившие раскопки в Кумране с 1951 по 1957 годы. Они нашли там израильское поселение середины VIII–VI веков до н. э. Следующее по времени поселение возникло там гораздо позже – во II веке до н. э. и просуществовало до 68 года н. э., когда было занято римлянами. Во время восстания Бар Кохбы здания использовались иудейскими повстанцами, после чего были окончательно заброшены.

Наиболее важной частью комплекса Хирбет Кумран, по мнению археологов, является северо-восточный «квадрат» 37 на 37 метров, возникший на месте более древнего поселения. В северо-западном углу его расположена двухэтажная башня с массивными стенами толщиной 1 м 30 см. Живой интерес ученых вызвала длинная прямоугольная комната: Ролан до Во сразу решил, что это был скрипторий, т. е. место, где писались и переписывались рукописи. О таком экзотическом назначении комнаты свидетельствовали остатки стола, а также чернильницы – целых пять штук. На двух других имевшихся в комнате столах обнаружились выемки, как смело предположил Р. де Во, для воды, которой писцы совершали ритуальное омовение рук, если в тексте вдруг встречался тетраграмматон, сакральное четырехбуквенное обозначение имени Всевышнего. Странно, что ученый не сообразил, что писать сидя за столом люди стали значительно позже. В древности они располагались в позе, похожей на йоговский «лотос», положив рукопись на колени. Уже потом, при детальном анализе выяснилось, что чернильницы принадлежат к разным периодам, три из них – вообще III века (нашей эры!), когда рукописи были давно написаны, а Иудея опустошена.

В комплексе была найдена кухня с хорошо сохранившимися очагами, а также «посудная» с более чем тысячью предметами глиняной столовой утвари. Имелось также обширное помещение для собраний – по мнению де Во, устроенное так, чтобы собравшиеся сидели лицом к Иерусалиму – со столовой для ритуальных трапез. В комплексе размещались гончарные мастерские с подсобными помещениями, мельницы, пекарня с печами, зернохранилище, стойла для вьючных животных и другие хозяйственные службы. Картину дополняла необходимая в пустыне система водоснабжения с цистернами и бассейнами, а также канализация.

Ученые определили, что большая часть предметов из керамики местного кумранского производства. Причем графика на сосудах из Хирбет Кумрана оказалась сходной с графикой рукописей из кумранских пещер, что, по мнению археологов, говорило о наличии определенной взаимосвязи «хранилища» и «центрального здания» и даже, возможно, о том, что они использовались членами одной общины. В пещерах был найден железный топорик-кирка, который, как отмечал Ролан де Во, соответствует описанному Иосифом Флавием орудию: его носили при себе ессеи и использовали при отправлении естественных потребностей – выкапывали ямку, а потом засыпали ее землей.

Вот и произнесено заветное слово – ессеи! Но кто они такие?

3

Идея о том, что рукописи принадлежали некоей религиозной общине, жившей в Кумране, явилась сразу же. Она была сформулировано еще в начале 50-х годов прошлого века и с некоторыми небольшими коррективами продержалась до настоящего времени. Вскоре после открытия кумранских рукописей ученые припомнили разрозненные сообщения о находках в районе Мертвого моря древних свитков и скрывавшейся там некоей «пещерной секте».

В книге Иосифа Флавия «Иудейская война» запечатлен яркий рассказ об одном из трех самых значительных течений иудаизма того времени – ессеях, стоящих в оппозиции к представителям истеблишмента того времени – саддукеям и фарисеям. Ессеи избегают наслаждений, считая их пороком, добродетелью полагают воздержанность и контроль над собственными страстями. Они презирают богатство и живут единым сообществом. Все имущество принадлежит всем сообща. Они используют частое омовение для очищения души (обилие ритуальных бассейнов в Хирбет Кумране). Они без устали изучают старинные книги, преимущественно, религиозного содержания (вот и скрипторий, и библиотека). Они ревностно чтут субботу, собираются на ежедневные молебны и трапезы (а вот – трапезная и молельный зал!) Особым почтением пользуется у ессеев их духовный лидер – Законодатель, и его хуление карается смертью. Их богослужения связаны с восходом солнца. Они верят в бессмертие души; если за грехи люди не будут наказаны в этой жизни, в следующей их ждет неминуемое наказание. Интересно, что ессеи расходятся во взглядах на брак. В некоторых сообществах от брака воздерживаются, в других же полагают, что брак допустим, но только для продолжения рода; после зачатия супружеские отношения прекращаются. Все это говорит о наличии каких-то переходных форм в религиозных представлениях жителей Иудеи, особенно часто встречающихся на фоне предчувствия глобальных общественных бедствий.

Вот только в сообщении историка не упомянуто о точной привязке общины ессеев к Иерихону и Мертвому морю. Там сказано только, что «у них нет ни одного города, однако повсюду имеются многочисленные общины…»

Зато точная локализация есть у римского ученого Плиния Старшего (23–79 годы н. э.)

Он пишет: «На запад от берегов Асфальтового озера (т. е. Мертвого моря) живут esseni, замкнутое и странное, если сравнить с другими, племя. Esseni живут совсем без женщин, отказавшись от любви, – среди пальм… За ними был город Engade (очевидно, поселение Эйн-Геди), второй после Иерусалима по богатству пальмами и рощами, теперь (т. е. в середине I века н. э. – Л.Г.) это груда развалин. Дальше расположена крепость на скале Моссада близь Асфальтового озера…»

Топография Плиния Старшего определенно указывает на район Кумрана.

4

Как мы уже говорили, обилие «общественных помещений» Хирбет Кумрана, а также некоторые другие особенности поселения не могли не навести ученых на мысль, что в комплексе должна была квартировать религиозная община ессеев. Этого очень хотелось всем, особенно руководителю раскопок священнику Ролану до Во. Христиане желали видеть в ессеях своих предшественников, иудеи – одно из экзотических направлений неортодоксального иудаизма рядом с привычными саддукеями и фарисеями. Задать себе вопрос – почему, собственно, община, а не, скажем, военный гарнизон или рабочая артель? – на библейской земле было как-то неловко. В пользу общины говорила и хорошо отлаженная система водоснабжения с большими бассейнами, оснащенными лестничными спусками. Емкости были немедленно объявлены купальнями для ритуальных омовений – миквами. Правда, потом выяснилось, что такие же хранилища имелись и в других местах в окрестностях Иерусалима, явно не связанных с религиозными отправлениями, а лестницы сделаны для удобства черпания воды, когда ее запасы подходили к концу.

Некоторые находки Хирбет Кумрана, казалось, должны были бы смутить археологов, во всяком случае, несколько поколебать их уверенность в том, что речь идет о религиозной общине. Ну, например, избыток керамической посуды в одной из комнат неподалеку от гончарных мастерских. Зачем столько посуды – кувшинов, чаш, кубков – непьющим общинникам-аскетам? Хорошо сохранившиеся мастерские дают возможность проследить весь производственный процесс и предположить, что керамика могла изготовляться на продажу.

Значительный интерес представляют остатки костей домашних животных, обнаруженные в Кумране. Скопления костей найдены в различных местах комплекса в горшках или вместе с глиняными черепками; все говорит о том, что они были аккуратно сложены в сосуды. Ученые предположили, что такая аккуратность может быть связана с некими сакральными целями, неизвестными ни из традиционных еврейских источников, ни из документов, найденных в кумранских пещерах. Но, возможно, особый порядок связан с процессом переработки в производственных целях?

Неясно также происхождение большого количества монет, в том числе и нескольких кладов на довольно внушительную сумму, относящихся к разным периодам история Хирбет Кумрана. Как-то не вяжется религиозная община аскетов с богатыми кладами тирских и кейсарийских тетрадрахм (т. е. монет в четыре драхмы – 17 г серебра).

Кроме того, неподалеку от комплекса были обнаружены кладбища с 1200 могилами, отличающимися от традиционных еврейских захоронений. Немного ли для сравнительно небольшой общины, как ее оценивают археологи? И еще: среди прочих найдены женские и детские останки. Странно? Но стоит ли удивляться: ведь Иосиф Флавий говорит, что среди ессеев есть и общины, признающие брак…

Нужно еще добавить, что в трех километрах от Хирбет Кумрана в руинах оазиса Эйн Фешхи, возможно, также связанных с «пещерной сектой», археологи преступили к систематическим раскопкам в 1956 году. Вскоре там были обнаружены остатки стены, которая, по мнению ученых, служила ограждением для каких-то насаждений, а также строение с остатками керамики, сходной с керамикой Хирбет Кумрана, что подтверждает несомненную связь обоих комплексов. Здание было построено в конце II века до н. э., в конце I века до н. э. оно было покинуто, потом вновь заселено и обитаемо до частичного разрушения в конце 60-х годов I века н. э. Все говорит о том, что комплекс Эйн Фешхи использовался для общественных нужд. Рядом со зданием находился сарай, который, по предположению Ролана де Во, мог быть использован для сушки и обработки фиников. (Вспомним слова Плиния Старшего о том, что ессеи жили среди пальм!) Огороженный пустырь вокруг сарая мог служить загоном для скота, двор по соседству с целой системой бассейнов – кожевенной мастерской, а кожи, которые там выделывали, использовались при изготовлении рукописей. Не оставляет ощущение, что, увлекшись «пещерной сектой» или «ессейской общиной», ученые вступили в сферу совершеннейшей фантастики.

5

Найденные в пещерах рукописи толкали археологов дальше по избранному ими пути…

Как мы видели, одной из первых была найдена и попала в руки ученых рукопись «Устава общины», причем в отличие от многих других находок, сохранившаяся почти полностью. Сразу оговоримся, «Устав» – это условное название, которое дали рукописи специалисты, в свитке начало отсутствует. Однако в тексте часто встречается слово «серех» [srk], которое можно перевести как «регламент» или «распорядок». В рукописи излагаются цели общины, правила приема новых членов, вопросы внутренней жизни, наказаний за проступки и нарушения… Причем отмечается, что правила эти сохраняются вплоть до прихода мессии из дома Аарона и Израиля. Речь идет также об основах учения общины: противостоянии «царства света» и «царства тьмы»… Кроме того, в «первой пещере» была обнаружена рукопись с так называемым текстом «Двух колонок», который начинается словами: «И вот устав для всей общины Израиля в последние дни», ясно указывающими на его эсхатологический характер. При этом в документе говорится о воспитании подрастающего поколения и об обязанностях членов общины в соответствии с их возрастом. Речь идет о женитьбе «общинников» и прохождении ими воинской службы, правда, не понятно в каких частях и какой армии, ибо упоминается, похоже, сражение в конце времен. Но как бы то ни было, устав в тексте «Двух колонок» резко контрастирует с «Уставом общины». Представляется совершенно невероятным, чтобы оба текста принадлежали одному и тому же сообществу людей. Но понимание этого пришло не сразу…

Исключительно важное значение имеет так называемый «Дамасский документ», один из немногих текстов, известный ученым до кумранских находок. Дамаск – место изгнание Нового союза «сыновей Цадока», первосвященника известного из Библии. В документе рассказана история «союза», основы его вероучения, изложена версия истории евреев со времен сыновей Ноаха под углом неких этических оснований. В тексте упоминается «толкователь Торы», указаниям которого необходимо следовать до появления «учителя праведности в последние дни».

Этот список можно еще продолжить, но из сказанного понятно, что несколько самых первых, самых хорошо сохранившихся документов из пещер повествуют о жизни некоей общины… Или общин? И не беда, что разговор в них идет о различных группах людей, – если они и имеют что-то общее друг с другом, то совсем немного; да к тому же все они лишь с большой натяжкой подходят под описания ессеев, сделанных древними авторами. Но все это казалось легко преодолимыми деталями… Особенно будоражило воображение неоднократно упоминающийся в кумранских текстах «толкователь Торы», «учитель праведности»; невозможно избежать соблазна отождествить этот фантом с Иеошуа из Назарета, почитаемым христианами как Иисус Христос, Мессия, сын Божий, или, на худой конец, с Иоанном Крестителем, который и в самом деле, возможно, имел отношение к реальным ессеям.

Всему этому наваждению способствовали и результаты раскопок в пещерах, Хирбет Кумране, Эйн Фешхи, которые провоцировали ученых, поддавшись искушению, проглотить очередную наживку… Можно вообразить, какой сладкой музыкой звучали слова: «скрипторий», «библиотека», «миква», «первохристиане»…

6

Но уже довольно давно, еще в 70-80-е годы прошлого века, ученые начали высказывать сомнения в правильности господствующей «ессейской теории». Говорили, например, что и сам отец де Во сильно сомневался в ней и долго колебался, прежде чем представить ее коллегам. Полный отчет его так и не был опубликован, некоторые его письма и доклады потерялись. Похоже, что французский археолог решил не принимать в расчет некоторые факторы (в том числе и артефакты), противоречащие его теории. В поселке «кумранцев» была найдена красивая посуда, украшения, расчески, даже косметические принадлежности и драгоценности, что подтверждает присутствие в поселении женщин и противоречит версии об аскетах-ессеях и их монастырском образе жизни. Возможно, все это свидетельствует о зажиточности некоторых «кумранцев».

В 90-е годы начались новые систематические раскопки в Кумране, которые предприняли израильские археологи Ицхак Маген и Юваль Пелег. Начали они с анализа снимков местности, сделанных с воздуха, и пришли к выводу, что люди поселились в Кумране совсем не потому, что хотели стать отшельниками и удалиться от мира, – просто это место было самым удобным для создания поселения. Вся окрестная территория подвержена опасности наводнений в зимнее время: низины находятся под ударом водных потоков с гор. Кумран же расположен на вершине холма, и при этом открывалась возможность использовать стекающую с гор воду.

По мнению археологов, с начала I века до н. э. Кумран служил крепостью: комплекс расположен не на отшибе, как считалось до сих пор, наоборот, он господствует над всем пространством вокруг Мертвого моря и предоставляет возможность прекрасного обзора окружающей местности. Ученые полагают, что Кумран в то время был звеном в общей цепи укреплений. Следующий этап начался в 63 году до н. э. с приходом к Мертвому морю римлян и закончился после поражения в Первой Иудейской войне. В этот период здесь работала крупная гончарная мастерская, что подтверждается большим количеством различных глиняных сосудов и наличием печей для обжига глины. Но где было взять столько материала для гончарного производства? Оказывается, сильные зимние дожди приносили глину и песок вместе со сточной водой из окрестных ущелий. Для этого была создана целая система водоснабжения с фильтрами и оборудованными местами забора воды. Под одним из бассейнов археологи обнаружили несколько тон отличной глины, из которой они в порядке эксперимента соорудили несколько глиняных кувшинов.

И. Маген и Ю. Пелег вообще отрицают возможность жизни в этих местах большой общины. Чтобы накормить 200250 человек в течение 170 лет, по подсчетам археологов, потребовалось бы около 100 тысяч голов овец, да еще мука, овощи, фрукты… Для этого пришлось бы использовать около 30 печей, а найдено всего четыре-пять. Две сотни человек должны где-то спать, где-то сидеть во время приема пищи…

Археологи отрицают возможность жизни ессеев в пещерах, как об этом говорят некоторые специалисты; ведь речь идет о людях, соблюдающих культ чистоты, а это вряд ли осуществимо в пещерных условиях. Да к тому же в окрестных скалах обитали хищники, в том числе дикие кошки, даже львы. Ролан де Во и его коллеги объясняли обилие костей в Кумранском комплексе какими-то сакральными целями, возможно, жертвоприношениями. Маген и Пелег утверждают: по костям видно, что мясо варилось и жарилось для употребления в пищу. Опасаясь привлечь крупных хищников, «кумранцы» складывали кости в глиняную посуду и закапывали прямо на территории комплекса. С наступление темноты люди просто боялись выходить наружу. То же самое они делали и с отходами фиников, которые использовались для производства меда.

При этом совершенно непонятно, зачем «кумранцам» хранить в пещерах свою рукописную библиотеку. К чему подвергать себя опасности встречи с хищниками или римскими легионерами, которые во многих случаях оказывались ничуть не лучше хищников? Почему бы не хранить библиотеку прямо в комплексе, оборудовав специальный тайник на случай опасности? К тому же в пещерном хранилище не было обнаружено никакой системы, присущей всякой библиотеке; наоборот, там во всем ощущается беспорядок, просто хаос… Рукописи явно прятались поспешно. Скорее можно предположить, что, предвидя осаду Иерусалима, жители города спасались бегством и прятали свитки в горах.

Как мы уже видели, далеко не все рукописи Кумрана носят ессейский отпечаток, – есть ощущение, что они отражают различные религиозные взгляды своего времени. Конечно, среди спасавшихся от римлян израильтян могли быть и ессеи, почему бы и нет. Вот им то и принадлежала, вероятно, ессейская часть сочинений. Иосиф Флавий пишет, что ессеи жили во многих городах Иудеи, в том числе и в Иерусалиме. Как отмечают ученые, такая гипотеза вовсе не умаляет огромного значения кумранского открытия, скорее, наоборот: книги принадлежали не одной какой-то секте, а разным иудейским течениям, жившим в конце эпохи Второго Храма.

7

И вот уже в нынешнем веке явилась новая сенсация. Археолог Ханан Эшель из университета Бар-Илан обнаружил в районе Мертвого моря фрагменты свитка, чей возраст составляет почти две тысячи лет. И это при том, что с 1965 года здесь больше свитков не находили. По словам Эшеля, два маленьких кусочка потемневшей кожи, на которых на древнем иврите написаны стихи из Книги Левит, одной из книг Пятикнижия Моисея, были найдены в пещере Нахаль Аругот близ Мертвого моря, где повстанцы Бар Кохбы скрывались от римлян во II веке нашей эры.

Впервые эти фрагменты показали профессору Эшелю еще в 2004 году во время тайной встречи, организованной в заброшенном здании полицейского участка около Мертвого моря. Бедуин, которому на черном рынке предложили 20 тысяч долларов, хотел получить экспертную оценку специалиста. Археолог, работавший в Иудейской пустыне с 1986 года, был потрясен. Поскольку он не мог предположить, что когда-нибудь увидит эти фрагменты еще раз, исследователь настоял на том, что должен сфотографировать их, полагая, что в ближайшее время их контрабандой вывезут из страны.

Каково же было его удивление, когда в марте 2005 года, он узнал, что части свитка по-прежнему находятся у того самого бедуина. Х. Эшель приобрел их всего за 3 тысячи долларов, предоставленных для этой цели университетом Бар-Илан, и передал находку в Управление древностей. Археолог заявил, что купленные им фрагменты – часть так называемого 15-го свитка, чей возраст совпадает по времени с восстанием Бар-Кохбы против римлян.

Бежавшие в Иудейские горы воины Бар-Кохбы скрывались в пещерах два-три месяца, пока часть из них не была взята в плен римскими легионерами, а часть не сумела убежать в Галилею.

«Известно, что свиток Книги Левит раскатывают с двух сторон и читают лишь срединную его часть, – пишет израильский писатель Эфраим Баух. – Один из ассистентов профессора Эшеля, Иосси Брухи, открыл, что огонь сжег лишь скатанные края свитка, впитавшие в себя влагу, а срединная часть осталась сухой и уцелела. Из текста Левита ясно, что он был последним, который беженцы Бар-Кохбы произносили до своего побега – его читают в Песах (так называемую «еврейскую Пасху» – Л.Г.). Таким образом, стало ясно, что беженцы читали этот отрывок весной 135 года новой эры в дни праздника. Остатки диких сезонных плодов в пещерах, созревающие в сентябре-октябре, указывали на то, что беженцы покинули пещеры осенью. Обрывки 15-го свитка опровергают это предположение, указывая на то, что беженцы вели нормальную религиозную жизнь до весны. Этого мы до сих пор не знали. Теперь ясно, что в течение лета 135 года новой эры они готовились к бегству, ибо жизнь их стала невыносимой».

Исследования показали, что находка состоит из двух обрывков пергамента оленьей кожи величиной от пяти до семи сантиметров. Пергамент сохранился в течение двух тысяч лет и был покрыт слоем пыли и катышками испражнений летучих мышей.

В двух этих обрывках фрагменты 36 строк из Книги Левит.

В первом обрывке – стихи 38–39 из 23-й главы книги (курсивом отмечены слова, сохранившиеся на пергаменте):

«…Кроме всех обетов и кроме всего приносимого вами по усердию вашему, что вы даете Господу.