Текст книги "Улица Степная. Интересные вехи из жизни своих односельчан"

Оканчивает офицерские курсы и принимает командование противотанковой батареи.

С тяжёлыми боями, которые выпали на долю этому поколению, порой впрягаясь вместо погибших лошадей, тянут на своих плечах пушки, отступая от хорошо вооружённого и моторизированного врага, на восток страны.

Отступление наших войск напоминало сжатие пружины до определённого предела. Потом эта пружина начала разжиматься, сметая со своего пути вероломного врага.

В декабре 1942 Бувин получает ранение. При отражении атаки противника, Бувин подменив убитого наводчика орудия выкатив орудие на прямую наводку, выводит со строя три танка противника. Будучи раненым, поле боя не покинул, получив медицинскую помощь, продолжил вести меткий огонь по противнику. Удалось подбить ещё один танк и более тридцати человек пехоты противника.

За этот подвиг Бувин представлен к государственной награде

Орден Отечественной войны II степени.

После выздоровления снова стал в строй и продолжил громить ненавистного врага в качестве командира батареи истребительного противотанкового дивизиона.

Ещё раз отличился во время освобождения Белоруссии.

26 июля1944 года батарея Бувина вклинилась в немецкую оборону в Брестском районе Брестской области. Огнём своей батареи, старший лейтенант Бувин, уничтожил двенадцать пулемётных точек вместе с обслуживающим персоналом, семерых солдат удалось взять в плен.

28 июля батарея Бувина совместно с взводом противотанковых ружей отрезала путь прорвавшейся из окружения группы немецких солдат, уничтожив при этом три орудия, пятьсот солдат, в том числе и офицеров, а также большое количество боевой техники.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 декабря 1944 года за

«образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм»

старший лейтенант Иван Бувин был удостоен высокого звания Героя СССР с вручением Ордена Ленина и медали «Золотая звезда».

Награды ему вручены не были, так как 13 октября 1944 года Бувин погиб в бою на территории Польши.

Был похоронен в городе Радзымин Варшавского воеводства, а затем перезахоронен на Центральном военном кладбище Варшавы.

Имя Бувина присвоено школе, в которой он учился.

Горельеф Бувина есть на аллее Героев в городе Каменка – Днепровская, Запорожской области.

В его честь названа одна из улиц села Большая Знаменка.

https://pamyat-naroda.ru/

Сложили голову, защищая славный город Сталинград:

Барсук Алексей Андреевич, а также погибший под Житомиром Холодный Алексей Васильевич и другие рабочие этого колхоза.

Ещё на Степной был колхоз имени С. М. «Будённого». Его возглавил наш земляк Белов Сергей Максимович.

Фото из домашнего альбома дочери Козловой Н.И

Контора колхоза располагалась напротив дома Силина Семёна Мироновича, по уличному *«Курая».

На вопрос, почему у их семьи такое прозвище, сказал, что его родители в основу отопления своей хаты избрали такой вид топлива, как перекати поле, по местному курай. Заготавливали на зиму большую скирду этого стратегического для их семьи топлива.

– А кто – нибудь из вас пробовал зажечь эту траву?

Трава вспыхивает, словно порох.

Забавный случай произошёл с Семёном Мироновичем в детстве.

– Наверное, лет семь мне было, – начал свой рассказ Силин.

– Задержался я на соседней улице, где жили мои родные дед и баба.

– Вечереет.

– Все ребята по домам расходятся. А мне на соседнюю улицу домой, через огороды нужно идти.

– На небесный горизонт выкатился большой красновато – жёлтый месяц. Луна.

– Пошёл и я домой. Сразу, не спеша, делая вид, что я храбрый пацан. Но постепенно вечерние сумерки нагнали на меня страху, и я ускорил ход, оглядываясь по сторонам.

– Но вот налетел на не убранное на огороде высокое сорго, нагоняя ещё большего страху, ветер. Оглядываясь назад, увидел, что за мной увязалось какое – то мохнатое чудище. Ускорил ход, а потом и вовсе перешёл на бег. Но чудище, гонимое ветром, не отставало. А у страха глаза велики.

И только тогда сообразил, что это катится за мной Курай, когда это чудище выкатилось на открытый участок огорода и, подсвеченное вышедшим из-за туч месяцем, заставило меня расслабиться и улыбнуться. Вот такой он, Курай! – улыбаясь, закончил свой рассказ Семён Миронович.

Фото Софии Ивановой. Автор в гостях у Семёна Мироновича Силина

Передовики колхоза имени «Будёного». Справа внизу Гончаров Дмитрий

В своей книге «Памяти нашего прошлого» житель нашего села, учитель истории Иван Иосифович Седов, описывает воспоминания своего коллеги, Гончарова Дмитрия Васильевича, о тех тяжёлых днях войны:

«Призванный в армию весной 1941 года, Дмитрий попал в отделение запасной полковой связи.

Окончил школу телефонистов в городе Георгиевске на Кубани и сразу же был отправлен на Северо – Кавказский фронт. На подступах к Грозному, получил тяжелое ранение в предплечье левой руки. После лечения в госпитале города Тбилиси, направлен в военное пехотное командное училище города Степанакерта, Нагорно-Карабахской автономной республики.

Младший лейтенант Гончаров Дмитрий Васильевич направлен в 309 гвардейскую дивизию 1-го Украинского фронта. Под городом Каменец Подольским получил второе тяжелое ранение в правую ногу. В сентябре 1944 года, фронтовая жизнь для него закончилась».

После войны Дмитрий Васильевич окончил педагогическое училище и преподавал в Ильинской школе.

Гончаров Дмитрий Васильевич

Многие жители нашей улицы вложили свой труд в её процветание, а многие и положили свои молодые жизни, чтобы наш славянский род продолжался из поколения в поколения.

Наша улица, не меняющая своё название более двухсот лет, должна и дальше процветать. Мимолётные падения с приходом любой власти в стране, не должны стирать с лица земли нашу славную улицу, живущую несколько столетий.

Зима

В прежние времена, когда время года соответствовало своим названиям, зима приходила, как говорят в народе нежданно, но вовремя по календарю.

Снежные ежегодные и холодные ветреные зимы заставляли человека, поселившегося в этих краях, делать запасы продуктов, фуража и топлива, чтобы хватило до нового сезона, когда можно будет всё перечисленное выше, пополнить.

Обычно с вечера начавшийся снег, к утру наметал такие сугробы, что со своего дома не так – то просто было выбраться. Поутру проснувшись, хозяин, открывая дверь своей хаты, видел такую картину:

Плотная белая стена снега, утрамбованная ветром, преграждала путь, чтобы выйти во двор. Это удавалось сделать с помощью лопаты, прорывая туннель в снежном сугробе.

Наши предки примечали всё до мелочей и предусмотрели, чтобы наружная дверь открывалась во внутрь небольшого коридорчика, пристроенного к хате. Если хозяин этот момент не учёл, то был второй вариант, выбраться наружу через лаз, ведущий на горище. В любом случае с таким количеством наметенного снега, естественно в школу родители детей не отправляли. Зато на улице можно гулять.

Выпавший ночью снег, да ещё с ветром, насыпал огромные сугробы. Преодолевая эти снежные завалы люди пробирались на работу. Особенно доставалось первому человеку, который прокладывал путь. Остальные шли по следам, проложенным в снегу этим человеком.

Семь часов, а на улице такая темень, хоть глаз выколи, ничего не видно.

В селе не в городе, не то чтобы улицу освещать, а ночная снежная буря и провода оборвала на столбах.

Механический фонарик – «Жучок» жужжит, и помогает найти дорогу к Большаку. Там слышно, что работает трактор, расчищая дорогу, чтобы доярки добрались и подоили колхозных бурёнок.

Выпавший снег, с первыми лучами солнца слепит глаза. Вокруг всё изменилось до неузнаваемости.

Крыши домов, накрытые соломой и камышом, принарядились, словно невесты надевшие фату и приготовились к свадьбе. В зимнем, нарядном одеянии не узнать дряхлого корявого абрикоса, растущего на улице возле дома. Не узнать и покосившейся обветшалой изгороди сплетенной из толстых веток вербы. Большая куча листьев собранных в кучу, сразу приспособилась детворой, не пошедшей в школу, под горку, чтобы кататься на санках. Поливая сверху водой снег на горке, она моментально замерзала от приличного мороза. Мороз щиплет щёки. Выдавливает из носа капли липкой жидкости, но детвора не сдаётся, вытирая рукавом нос.

Большой куст сирени, посаженный около погребки нашей соседки бабы Паши превратился в какое то творение искусницы – зимы. Как будто привидение на тебя смотрит, а вдруг и правда это привидение.

Проходя мимо невольно оглядываешься, ускоряя шаг. Ещё вчера вечером было относительно тепло. Днём накрапывал дождь, а сегодня по прихоти зимы всё вокруг убралось праздничным нарядом.

Но вот эту красоту рушит идущий, как танк трактор, прокладывающий дорогу в снежных дорожных намётах.

Хозяева прокладывают в снегу дорожку, разгребая снег лопатой вплоть до проделанной трактором дороги.

Детвора сегодня выходная, а завтра в школу.

Дорога проложена.

Много снега это хорошо для будущего урожая, а детворе возможность поиграть в снежки. Слепить снеговика. Или крепость. Ну и как же без приключений. Все сугробы наши. Нужно их штурмовать и взять с боем. Бывали и неудачи, когда в сугробах исчезали твои валенки. Тогда искали все гуртом.

Это не проходило бесследно для детского организма. Прибывший домой не ребёнок, а обледеневшее привидение, отправляется мамой на горячую печку. Мать даёт выпить чай с малиной.

Засыпаешь, но ночью просыпаешься весь в поту. Ревёшь. Начинаешь просить пить. Мать встаёт. Дотрагивается своей нежной рукой до твоего горячего лба.

Достаёт из-за образов, припасённую для этих целей бутылку самогона-первака с горлышко которой закрыто кочерыжкой от кукурузы.

Растирает всё тело противно пахнущим самогоном. Укутывает словно маленького ребёнка.

К утру, ты, словно новая копейка. Но в школу не отпускает, боясь возвращения температуры.

Ко мне больному, после школы приходят школьные друзья, приносят уроки на завтра. Учительница тоже беспокоится о моём здоровье.

Три дня и ты уже на ногах. Молодой организм поборол застуду.

Снова школа, а после школы моя родная улица. Самодельные санки, которые смастерил мне отец и на ледяную горку, которую мы с ребятами соорудили, натаскав снега.

Весна

После тяжёлых холодных, а к концу зимы и голодных дней, наступала весна.

А весна вступала в свои права, словно уверенная в своих побуждениях молодая девушка, создающая свою семью для продолжения рода человеческого.

Весной природа просыпается от зимнего сна, рождается заново. Солнце пригревает, особенно южную, затишную от ветра сторону.

Ещё не успел растаять весь снег на дороге, а весенняя птица Грач уже тут как тут. Шумят, устраивают гнёзда на ещё голых ветках деревьев. Не менее крикливые и скворцы. Вот дятел себе домик конопатит. Стружка разлетается в разные стороны. Спешит, старается. Семейная пара строит себе жилище.

Сегодня выходя на работу, стал свидетелем, как налетевшая стая скворцов в буквальном смысле слова выгоняла семью дятлов со своего гнезда. Прогнав настырную стаю скворцов, ушёл на работу.

В итоге скворцы своего добились. Пара дятлов лишилась своего гнезда. Даже яйца отложенные семейством выброшены на землю. Вот тебе и мораль.

На чёрных прогалинах солнечной стороны появляются первые подснежники и крокусы. Воздух наполняется свежими запахами и звуками. Начинается новый виток жизни. Пробуждение.

Именно весной пробуждается природа, и хотя ещё на северной стороне улицы в тени домов лежит снег с примесью грязи, дует холодный ветер, но в воздухе пахнет весной. По утрам ещё бывает весенняя изморозь. Люди как будто тоже просыпаются от зимней спячки. Снимают с себя тёплые одежды и надевают яркие, привлекающие к себе внимание противоположного пола. С каждым днём всё больше пригревает ласковое весеннее солнышко. День становиться длиннее.

Весеннее половодье приносит много хлопот не только жителям Степной улицы, но и всему селу.

Степная улица расположена так, что большое наводнение ей не грозит.

Основная масса бурлящей воды большим, грязным, бурным потоком с Чекановой* горы, по глубокому Синюкову переулку, неслась в самую нижнюю часть села. Раньше это были плавни, а теперь сбросной канал.

Но перепадало и нашему крылу улицы, если мусор и нерастаявший лёд загромождали основное течение потока воды, тогда вода поворачивала к нам. Тогда мужчины брали лопаты и гуртом шли расчищать русло. Попавшая вода в наше крыло улицы назад не возвращалась, а образовывало огромные лужи, которые вездесущие мальчишки должны исследовать на глубину. А глубина на дороге обманчивая. Дорога есть дорога. По ней двигаются трактора, разбивая дорогу до глубоких колей. Одним из таких тракторов был трактор, которым управлял мой брат Иван. Он в оборудованном прицепе перевозил людей с села на работу в бригаду.

Вот такие колеи исследовали и мы с друзьями, предварительно замеряя глубину дна колеи деревянной палкой. Вроде всё продумано, но в жизни бывают много не учтённых моментов. Нога поскользнулась в грязной воде и резиновые сапоги полные воды.

Фото Вячеслава Зинухова. Идут ремонтные работы

Вода, попадая в сбросной канал, наполнялся его доверху и, по нему устремлялась в Белозерский лиман.

К сожалению это тоже в прошлом. Сейчас осадков выпадает очень мало.

Внуки

Детвора, радовались таким бурным потокам воды. Собиралась гурьбой на Синюковым переулке. Из тетрадных листов мастерили себе лодочки. Придумывали им названия. Запускали в ручей и долго бежали вслед, быстро удаляющимся лодочкам. Другое дело если это была большая лужа. Вырезали с доски кораблики. Сооружали мачту и парус. Легкое дуновение ветерка и твой кораблик величаво двигался к противоположному берегу.

Напрашиваются слова из песни «Бумажный кораблик»:

/Автор музыки: Александр Шапиро

Автор текста: Игорь Новиков/

 
 Кораблик бумажный,
Легко и бесстрашно,
По лужам весенним куда-то плывёт.
 Ах, сесть бы однажды,
В кораблик бумажный…
 

Авторы стихотворения с ностальгией возвращают меня, теперь уже в далёкое детство.

Южная летняя ночь

За весной и лето не заставляет себя ждать. Тёплое, ласковое, а порой и чересчур жаркое и сухое.

Жара переносилась легко. Может потому, что жарко и сухо, как в натопленной хорошо бане зимой.

Сухая баня для здоровья полезная, а вот жарко и много пара, это плохо. Так и летняя, жаркая пора.

Фото Земляк Лизы. Улица Степная сегодня

Скоро солнышко уйдет на покой. Наступит летняя ночь. Натальи Ткачёвой

Южная летняя ночь пролетела, как филин, преследуя свою добычу.

Сквозь сон слышу – мама уже проснулась и гремит ведром, набирая воду для коровы Зорьки.

Матери нужно успеть подоить, напоить, почистить корову, чтобы смотрелась не хуже других.

Сегодня наша очередь пасти череду людских (и свою, в том числе) коров.

Сквозь сон слышу, —

«как поют, перекликаясь и соревнуясь у кого голос звонче и голосистее, петухи. Вот петух с протяжным „ку-к-ка-р-ре-ку-у“, это у Тряпицыных. Его поддерживает басистый голос петуха Головановых. Наш петух в долгу не остался, заорал во всю петушиную глотку, а может громко потому, что ближе всех ко мне. Послышалось щебетание ласточки, которая живёт прямо на крыльце, значит, солнце уже встало. Куры нехотя слетают с нашеста, где их встречает петух, уделяя каждой внимание. Утки первым делом ищут воду, громко крякая, а селезень с красивыми переливающимися красками перьями, простуженным голосом ведет их на водопой. Зато гусям голоса не занимать, орут во все своё горло и вслед за гусаком важно идут на водопой, щипая все зеленое, что попадается на пути. Пора вставать. Ноги идут, а голова отдыхает».

В туалете можно ещё немного «покунять». *

Мать, набрав в сумку нехитрый скарб: немного серого хлеба, пару вареных яиц, молока, немного сальца (и всё это на весь день) подгоняет меня, потому уже что слышны громкие хлопки кнута главного уличного пастуха – Смирнова Федора.

Оплата за труд пастуху была по десять рублей со двора в месяц. По тем временам большая сумма, так как в колхозе денег не платили, а выплачивали заработанное «натур оплатой»: зерном, кукурузой, семенами подсолнечника, арбузами и всем тем, что выращивал колхоз. Привезут, высыплют посреди двора, вот хозяин и думай, как всё это распределить до следующего урожая.

В сумку мать уложила мало продуктов не от того, что не было или жалко, а потому что их нужно было сдавать государству. Никого не волновало – есть в доме мясо, яйца или молоко. Иди, покупай, но, чтобы перечисленные продукты были сданы государству вовремя. Самым перспективным быстрорастущим мясным продуктом считались кролики. Их выращивали прямо в глубоких, вырытых в земле, похожих на кувшин, ямах. Им не знали счёту, но они всегда выручали: план выполнялся, плюс шкурку сдавали за деньги.

Фотомонтаж Иванова Юрия

А вот и череда подходит ко двору, мать выгоняет корову со двора и медленно, сначала по улице Степной, а потом по Синюкову проулку, стадо быстрым темпом движется вверх, на гору, где были выделены сельским советом угодья для выпаса скота.

На этот проулок некогда выходила межа огорода моего родного деда, Гребнева Ивана Прокофьевича. До революции он был зажиточным середняком, имел двадцать десятин земли под виноградом и садом, двенадцать лошадей, косарку, плуги и прочую сельскохозяйственную утварь. Весь выращенный урожай вывозил в Геническ через степные дороги, с собой всегда брал маленькую дочь Устинью, которая была незаменимым помощником отцу в дороге и на базаре.

Так судьба распорядилась, что осталась Устинья из– за маленького брата Ефима неграмотной. Жена деда – Наталья умерла при родах и Устинье нужно было не идти в школу, а быть нянькой у своего брата. Она не знала букв, но деньги считать умела хорошо.

Отец сделал ей сундук-ящик, в котором она пряталась от плохих людей и отдыхала в дороге. Ящик имел хорошую вентиляцию, но в то же время был хорошо оббит снаружи, чтобы не вызывать подозрения, что под корзинами с виноградом и фруктами кто-то находится.

Один раз только чудом им повезло. Проезжая по степям, уже ближе к Геническу, наткнулись они на перевернутую бричку и убитую семью, которая, видимо, в этой бричке ехала куда – то. Волосы поднялись дыбом, кони не хотели бежать дальше. В это время проходила разборка между двумя группами и первая забрала коней, убив людей, которые не отдавали этих коней.

Наших героев настигла вторая группа конников и начала спрашивать:

«куда путь держите, что везёте»?

Шашками, поковырявшись в корзинах, взяли по кисти винограда, наградили нагайкой деда по спине и двинулись догонять убегавших. Шла гражданская война.

На огороде у деда росло много сортов столового винограда. Самым вкусным и знаменитым среди них был Знаменский Акур, получивший своё название от настоящего сорта Кокур. Был среди них и Чёрный винный, похожий на сорт Каберне, из которого дед делал отличное по качеству крепленое, красное вино. Хранилось оно в дубовых бочках в огромном подвале. Выдержанное вино имело терпкий аромат дубовой коры, а выставленный на свет бокал вина, переливался радужным цветом спелой вишни и малины.

Кроме винограда, росли груши непревзойденной по вкусу Моршинки, которую даже в советское время возили на рынки Москвы. Здесь же, стройными рядами росли черешни, вишни, сливы, абрикосы. Чего стоил один лишь сорт абрикоса – Краснощекий. Вкуснее его не было абрикоса. Из него делали варенье, джемы и повидло. Переспевший абрикос, и который упал на землю, шёл на изготовление сушки. Раньше компотов на зиму не заготавливали, а из сухофруктов варили зимой узвар.

Сад и виноградники поливались весной, когда таял снег (которого зимой наметало в сугробы по крыши домов) и летом, когда шел ливень. Наверху Синюкова проулка, выше Верхней улицы, долго сохранялась поливная канава. Сам огород был разбит на завалы (земляные валы поперек огорода), которые наполнялись водой. Сразу наполнялись нижние завалы, потом выше и выше. Огород поднимался в гору. Вода в колодцах находилась на глубине более двадцати метров, поливных моторов не было, как и не было электричества.

Вот и приспосабливались, кто как может.

Череда уже поднялась на отведенные сельским советом для пастбища угодья. Коровы принялись усердно пастись, а молодежь придумывать, чем заняться.

Натаскали сухих веток, сухой травы, чтобы хорошо загорелся костер, соорудили две рогулины и забили их в землю, набрали воды в немецкий котелок, положили перекладину на рогулины и повесили котелок с водой. Чиркнув спичкой (которая раньше была не меньше пяти сантиметров) и поднеся её к сухой траве, огонь весело побежал, сразу по траве, а потом и по сухим веткам костра.

Через несколько минут вода в котелке забулькала, добавляем немного травы чабреца, даем закипеть.

Снимаем котелок с костра, накрываем крышкой, чтобы настоялся и чай готов. У кого есть кусочек сахара, тот богатый человек, у кого нет – добавляли в кипяток шкурки дыни, ягоды ежевики, которая росла здесь же по балке.

После чаепития разыгрывали в карты в подкидного дурачка, кто будет заворачивать стадо коров, чтобы далеко не разбредались. Была и своя разведка, которая собирала информацию, где и чем можно поживиться. Недалеко от балки был колхозный птичник, если смена хорошая, то удавалось выпросить с десяток яиц.

Знали и места, где колхозные куры в зарослях терновника прятали гнезда. По кудахтанью курицы определяли это место и спешили забрать яйца, чтобы не опередила лиса.

Костёр постоянно горел, в него укладывали картошку и засыпали тлеющими углями. Через полчаса картошка готова. Обжигая пальцы, дули на неё и ели вместе со шкуркой. Вкуснятина!

Бывала и удача. Курица, убегающая от лисы, попадала под точный удар пастушьей палки, не отдавать же её лисе. Курицу прямо в перьях, предварительно выпотрошив, обмазывали глиной и улаживали в горячие угли костра. Процедура приготовления затягивалась больше часа, время определяли по солнцу. Но уж потом был пир. Курицу вытаскивали из углей, снимали глину, а вместе с глиной уходили и перья. Оставалось вкусно пахнущее мясо, пальчики оближешь.

Не отказывались и от паслена, «калачиков» (это зеленые круглые семена травы). Ну а фрукты и ягоды в изобилии, начиная с мая по сентябрь. А какие кавуны, особенно «Мелитопольские». Дотронешься до него ножом, он сразу лопался, нежный, сочный, «сладющий», поедался на ура до зеленой корочки. Но особенно ценился «поп» или душа кавуна – сердцевина. Выбирали кавуны весом не менее десяти килограмм. В мешок вместительностью семьдесят килограмм помещалось не более пяти кавунов. Дыня, душистая, ароматная, сахарная, поедалась попозже. Мы называли её – «репанка» за много бороздок на шкурке плода.

Солнце медленно приближалось к горизонту, увеличиваясь в размере. Над землей потянулся не большой туман. Перепёлки, перекликаясь между собой, спрашивали: спать пора?

Коровы потянулись на выход с пастбища.

Возвращалось стадо по Топоркову переулку мимо колхозного винограда.

Без шкоды конечно не обходилось…

Вот и поворот на Степную улицу, а там и дом. Все уставшие и довольные плелись за стадом коров. Корова Зорька без труда находит свой дом и бежит к ведрам с водой, предварительно выставленных старшим братом.

Так мы и выживали: без телевизоров компьютеров и телефонов. Было трудно, но весело. Дружба была настоящая, а не виртуальная.