Текст книги "Высшее мастерство"

30

Эддун слизнул капельку слада, посмотрел на зажатую в ладони половинку мутгорской палочки так, словно в ней содержался ответ на все возникшие перед ним вопросы, и тяжело вздохнул.

Ну вот, опять ничего не получилось. Опять неудача.

А он-то надеялся, что в парне все же проснется высшее мастерство… Для этого и согласился на турнир. Жаль, очень жаль…

Неподалеку от дома пронзительно закричала летающая каракатица. Похоже, это означало, что к утру она разродится выползнями, розовыми, пушистыми и совершенно беспомощными. До той поры пока они не окрепнут, их придется поселить в сарае и подкармливать молоком.

Впрочем… скорее всего, этого не понадобится. После большой уборки.

Да, ему еще предстоит большая уборка. Ладно бы только сопляк, приехавший ради благосклонности какой-то красотки сражаться за титул, так ведь есть еще и мыслящие на орбите планеты, умудрившиеся запустить какую-то жуткую бомбу.

Тут не обойдешься малыми мерами. Придется попыхтеть в полную силу.

Да, уборка. И в том, что у него осталось мало времени, виноваты мыслящие, запустившие таки свою бомбу. Впрочем, разве он не был готов к чему-то подобному?

Был, как не быть? Визиты чужих мыслящих чаще всего бомбой и заканчиваются. Впрочем… Было у него некое ощущение, что если бы у Хнора оказалось больше времени… Все-таки получить титул манипулятора утонченного уровня не так просто… И окажись времени больше… кто знает?

Эддун грустно улыбнулся.

Не стоит заниматься несбыточными мечтами. Пора приниматься за большую уборку.

Он положил палочку на стол, допил хасс и мысленно перенесся в соседнюю комнату, в которой спал Хнор, увидел его улыбающееся во сне лицо и не удержался, тоже улыбнулся.

Занятно. Парень-то, оказывается, всерьез поверил в свою победу.

Что ж, время счастливых снов не бесконечно. Наступает момент, и оно должно закончиться, уйти, уступая место времени большой уборки. Времени высшего мастерства.

31

Идеальный прикол!

Трабас-потрясатель основ замер, от удивления позабыв на мгновение о том, где находится, кем является, что должен делать.

Старая-старая загадка, оказывается, все-таки имела решение. Простое и понятное даже самому примитивному мыслящему, а значит – верное.

В чем недостаток обычных приколов? В том, что они обязательно заканчиваются. А идеальность предусматривает отсутствие каких-либо недостатков. Значит, каким должен быть идеальный прикол? Конечно, бесконечным. Именно это и превратит его в идеальный. Неподвластность времени.

Как его таким сделать?

Очень просто. Тому, кто, еще не отделившись от родителя, уже умел баловаться со временем, это раз плюнуть мелкой пространственной пылью. Не нужно даже ждать подходящего случая. Вот он, буквально рядом. Стоит только потратить некоторое количество энергии на живущего на поверхности планеты мыслящего, вздумавшего поиграть с обитателями космического корабля… А что, чем не прикол? Поймать в ловушку того, кто сам любит ловить других.

Да, конечно, слабосильным этого противника не назовешь, но против самого Трабаса-потрясателя основ он не выстоит. Нет, не выстоит. Кстати, тем слаще будет осознание победы.

32

Эддун держал на ладони время.

Таким он, по крайней мере, себе виделся.

Путником, зачерпнувшим из лесного ручья полную пригоршню чистой холодной воды. Если он сейчас ее не выпьет, то она неизбежно просочится между пальцами, уйдет в землю, так и не утолив жажду. Эта вода и была временем.

Вот сейчас верховный манипулятор с помощью высшего мастерства заставит его течь вспять, к тому моменту, когда некий юноша увидел некую прекрасную незнакомку, а потом еще немного вспять, для того чтобы с помощью небольшого усилия не допустить этой встречи. Потом надлежит двинуться по линии космического корабля. Тут придется потрудиться, но тоже больших осложнений не предвидится. Так ли трудно заставить капитана корабля слегка изменить направление движения и пролететь мимо некоей планеты, населенной не жалующими визитеров мыслящими?

Вот сейчас…

Тут это и произошло.

Буквально рядом с планетой возник еще один мыслящий, до сей поры остававшийся невидимым. Как он выглядит, Эддун не успел рассмотреть, поскольку неизвестный, едва появившись, тут же напал.

Легко, словно делая привычную, даже слегка наскучившую работу, он выхватил из руки Эддуна время, проскочил в прошлое и замкнул его в кольцо.

Раз, два и дело сделано.

Прежде чем верховный манипулятор сообразил, что получилось, незнакомец исчез – так же быстро, как и появился, оставив после себя что-то вроде следа эмоций, напоминающих издевательский смех.

Вот так-то…

Для того чтобы прийти в себя и остановить время, Эддуну потребовалось секунд пять. Зато потом он мог думать, прикидывать и оценивать обстановку сколько душе угодно.

Оценил и прикинул.

М-да… веселенькая получалась картинка. Через десять минут он достигнет границы, после которой вся планета вернется на несколько дней в прошлое и петля времени окончательно замкнется. С каждым витком изменить хоть что-то будет все труднее и труднее. Значит, надо действовать именно сейчас. Использовать эти оставшиеся десять минут.

Каким образом, если учесть, что у него сил разомкнуть петлю не хватит? Совсем немного, но все же – не хватит. Тот, кто ее создал, был сильнее.

Как получить помощь, если ее ждать неоткуда?

Впрочем… Хнор…

Эддун хмыкнул.

Нет, это невозможно. Разбудить, попытаться объяснить, как пользоваться высшим мастерством, сделать так, чтобы он это понял, а потом заставить действовать. И все за десять минут. С первой попытки, поскольку во второй раз уже будет гораздо труднее…

Невозможно.

Хотя есть ли у него выбор?

33

Зеленый смерчик закрутился вокруг половинки мутгорской палочки. Мгновение, и она нарастилась до полной длины.

– Теперь веришь? – спросил Эддун.

Хнор кивнул.

Все происходящее с палочкой мог бы счесть каким-нибудь фокусом лишь неспециалист. А Хнор прекрасно знал, что можно сделать с помощью вероятностного поля, а что нельзя даже за все богатства мира.

– Объяснить?

– Давай, – согласился Хнор.

– Объясняю. Второй раз повторять нет времени. Вообще нет времени. Поэтому напряги все извилины. Время тоже можно изменять. В этом и состоит высшее мастерство. Что мы делаем, манипулируя вероятностным полем? Изменяем вероятность тех или иных событий. Вал мотора тележки начинает вращаться благодаря тому, что все частицы, из которых он состоит, под воздействием вероятностного поля, устремляются в одну сторону. Твое поле многократно увеличивает вероятность этого события. Дошло?

– Да, – ответил Хнор.

Сна у него не было ни в одном глазу, и слушал он очень внимательно, сразу поверив, что всей планете угрожает большая опасность. Слишком уж дикое было у старика выражение лица, слишком вытаращены все четыре глаза.

– Время тоже состоит из особых частиц. И если в них поверить, если суметь применить к ним вероятностное поле… то можно заставить их двигаться в нужном направлении. В общем, ими можно управлять. В этом вся суть высшего мастерства. Дошло?

– Дошло.

– В таком случае пора приступать. У нас осталось пять минут. Если ты за это время не сумеешь мне помочь, не видать тебе больше красавицы Линьи во веки веков.

– Ошибаешься, – сказал Хнор. – Я снова увижу нашу первую встречу. Бесконечное количество раз. Так ли это плохо?

– Время, – рявкнул Эддун. – Не до шуток.

Манипулятор утонченного уровня сообщил:

– Готов.

– Начинаем. Возьми меня за руку. Я тебе постараюсь помочь.

– Хорошо.

Хнор послушно взял Эддуна за руку и постарался сосредоточиться. Куда там! В голову упорно лезли посторонние мысли. Например, о том, что за пять минут нельзя научиться ничему, даже простейшим вещам. А тут… И еще он думал о Линье.

– Начали, – скомандовал Эддун. – Прежде всего ты должен вызвать свое вероятностное поле, заставить его работать на полную мощность.

34

Прикол был сделан, и значит, пора было уходить. Где-то там, в ином пространстве, его ждали новые впечатления и новые приколы.

Причем не простые, а идеальные. Отныне он будет создавать только их.

Подумав об этом, Трабас почувствовал, как по его телу разлилась волна удовольствия, и не удержался, еще раз мысленно повторил “идеальные”, для того чтобы ощутить ее вновь.

И заодно прикинул возможность присоединить к своему имени это, ставшее таким приятным и волнительным слово. А что, звучало вполне неплохо. Трабас-идеальный потрясатель основ. А может, даже… Идеальный Трабас-потрясатель основ? Вот интересно, кто ему может запретить так называться? Да никто. И значит…

Пора было улетать прочь, но прежде чем это сделать, Трабас не удержался, решил потратить несколько частичек времени и полюбоваться своим творением. Все-таки первый идеальный прикол. Вечный памятник его уму, находчивости, могуществу и, конечно, мастерству.

35

Он увидел частицы времени тогда, когда до конечного срока оставалось всего пять секунд. Эддун, уже совсем переставший верить в то, что это случится, все же среагировал и остановил время.

Теперь, когда их стало двое, обладающих высшим мастерством, это можно было сделать. Теперь они находились в остановившемся времени вдвоем и, значит, могли себе позволить отдохнуть.

– А что…? – начал было Хнор.

Эддун его перебил:

– Расслабься. Сейчас тебе нужно расслабиться. Главное уже случилось.

– Да?

Голос у Хнора был сиплым, словно у любителя приложиться к чрезмерно веселящему корню.

– Конечно. Это не значит, что стоит здесь задерживаться надолго, но передохнуть – вполне. Некоторое время.

– А почему нельзя надолго?

– У нас еще дела, – улыбнулся Эддун. – Нам надо успеть разомкнуть кольцо времени – за пять секунд. Забыл? Там, в нормальном мире.

– А мы сумеем?

– Соединив усилия – запросто. Ты теперь, как и я, обладаешь высшим мастерством. И мы это используем

Он говорил это, а сам напряженно думал о том, что вот сейчас задерживаться в остановившемся времени не стоит. Пока еще Хнор удивлен, поражен увиденным, открывшимися возможностями, тем, что высшее мастерство все-таки существует. Пройдет немного времени, и он начнет успокаиваться, а значит, сомневаться. Самое опасное – сомнения. А у него всего лишь пять секунд. Какой-то серьезной помощи от Хнора сейчас получить не удастся, но ему хватит даже такой малости. Должно хватить.

Нет, не на то, чтобы разомкнуть кольцо времени. Для этого нужно несколько больше. Но вот переместить его куда-нибудь в пустой сектор космического пространства…

Самое главное, чтобы сектор был действительно пустым. В таком случае кольцо времени начнет терять энергию и постепенно иссякнет.

– Ты отдохнул? – спросил Эддун.

– Почти, – ответил Хнор. – Еще немного.

Голос его теперь звучал спокойнее, и это верховному манипулятору не понравилось.

Только бы он не усомнился в самый опасный момент, только бы поддержал его хотя бы энергией.

– Делай то же, что и я, – приказал Эддун.

– Хорошо, – поспешно откликнулся Хнор.

– Тогда начали, – скомандовал верховный манипулятор, и они снова оказались в реальном времени.

36

Главный координатор-исследователь взглянул на статс-ассистентку и подумал, что она еще вполне привлекательна. И может быть…

Нет-нет, прежде всего – планета, к которой они сейчас направлялись, подготовка оборудования для ее исследования, а все остальное – потом. Если хватит времени.

Статс-ассистентка повернула к нему спокойное, сосредоточенное лицо и спросила:

– Почему выбрали именно эту планету? Не было других, получше?

– Была, – ответил главный координатор-исследователь, моментально выкинув из головы фривольные мысли. – По крайней мере не хуже. Название у нее интересное. Драгоценность. А отказались мы от нее…

Он задумался.

Почему они от нее отказались? Вроде бы перспективная планета. Возможно, даже более перспективная, чем та, которую они выбрали. И вообще, были у него в отношении этой планеты какие-то мысли… Даже не мысли, а словно бы расплывчатые воспоминания, остающиеся после наиболее ярких снов. Что-то там, касающееся исследований, горящих зондов…

Он покачал головой.

Скорее всего, это и в самом деле вдруг всплывшие воспоминания о каком-то недавнем сне.

– Так почему тогда выбрали именно эту планету? – снова спросила статс-ассистентка.

– Не знаю, – честно ответил главный координатор-исследователь. – Собственно, а какая разница? Все равно мы летим почти наугад. Так что возможность встретить чужой разум зависит целиком от везения.

37

– Кто из нас теперь верховный манипулятор? – спросил Хнор.

Вместо ответа Эддун сладко потянулся, достал из кармана мутгорскую палочку и с любовью на нее дохнул.

– Ты не хочешь со мной разговаривать?

– С чего ты взял? – поинтересовался Эддун. – Еще как хочу.

– А как же тогда с ответом на мой вопрос?

Эддун слегка вздохнул и сказал:

– Ты понимаешь, что звание верховного манипулятора никаких особых привилегий не дает? Лишь хлопоты, бесконечные хлопоты. И тревога за судьбу своей планеты. Ты готов к этому?

Хнор прекрасно понимал, что старик прав. Быть верховным манипулятором, как оказалось, не так просто. А если добавить еще и высшее мастерство… Но как же тогда Линья, поклявшаяся, что выйдет замуж только за верховного манипулятора? Неужели ему придется от нее отказаться?

– Ты не хочешь мне это звание отдавать? Не хочешь уходить на покой?

Задавая эти вопросы, Хнор сузил обе пары глаз. Он снова был готов к сражению. Пусть даже его противником окажется тот, с кем только что, рука об руку, они делали очень важное дело, спасали свою родную планету.

Лукаво улыбнувшись, Эддун сказал:

– А зачем мне уходить на покой и лишаться звания? Я был верховным манипулятором потому, что единственный обладал высшим мастерством. Теперь появился еще ты. Почему на этой планете не может быть двух манипуляторов?

Вот тут Хнор был согласен.

Почему бы и нет?

– Значит, я тоже верховный манипулятор?

– Да, но только учти, в придачу к званию ты получаешь и кое-какие обязанности. Тебе придется мне помогать. Готов ты к этому?

– Готов, – заявил Хнор.

38

Гравюра, висевшая возле экрана мозга-навигатора, была старинная, из тех времен, когда все делали вручную и в единственном экземпляре. На ней был изображен уютный сельский домик, спрятавшийся под сенью высокого, раскидистого дуба.

Внимательно ее рассмотрев, капитан корабля вполголоса чертыхнулся.

Все верно. Его любимая картина ничуть не изменилась. Почему же она вызывает у него такое раздражение? Может быть, потому, что сегодня выдался на редкость неудачный день? Достаточно было уже того, что из памяти его компа бесследно исчезла единственная копия “апокрифической лоции” Хрута, которую он наконец-то собрался прочитать.

Черт знает что такое…

Кстати, прежде чем взглянуть на картину, он о чем-то думал. О чем именно? О Драгоценности?

Хм…

Капитан корабля попытался вспомнить, где он слышал это название – Драгоценность. О чем-то оно ему говорило…

Ах да!

Он хлопнул себя ладонью по лбу.

Что стало с его памятью? Ведь это та планета, от исследований которой они отказались. А в результате теперь оказались рядом с совершенно бесперспективным, почти сплошь покрытым водой шариком. Может быть, стоило… Впрочем, какая разница?

Капитан был почти уверен, что неудача их ждала и возле Драгоценности.

А если так, то какая разница, куда лететь?

Вздохнув, он прошелся по каюте, вернулся к гравюре и щелкнул ногтем по экрану мозга-навигатора. Никакой реакции, как и следовало ожидать, на это не последовало. Может быть, это было связано с тем, что несколько вахт назад капитан отказался от единения с кораблем, передав эту функцию своему помощнику?

Возможно, он сделал ошибку. Хотя… на этом настаивал медик, предупреждавший, что слишком долгое единение с кораблем может повредить состоянию психики.

Вот так и получилось, что в данный момент заняться ему было нечем. По крайней мере до тех пор, пока ученые под руководством главного координатора-исследователя не закончат свои исследования. Тогда для него снова найдется дело.

Капитан побарабанил пальцами по подлокотнику кресла и снова взглянул на старинную гравюру. Она притягивала его, как магнит. Может быть, причиной тому был случайно брошенный взгляд? Тогда капитану на мгновение показалось, будто спрятавшийся под раскидистым деревом домик не такой уж милый, что в нем скрывается кто-то опасный и даже недобрый.

39

Трабас-потрясатель основ – не успел. Он впервые изменил своему золотому правилу, гласившему, что на месте совершения прикола сверх надобности задерживаться не стоит, и тотчас за это поплатился.

Смутное подозрение о том, что он влип, пришло Трабасу в голову после того, как возникло ощущение, будто он рассматривает пируэты рыбок-пустынниц слишком долго, неоправданно долго.

Сделав отчаянное усилие, Трабас слегка задавил переполнявшее его чувство восхищения радужными телами и изящными движениями. Он попытался определиться во времени и пространстве.

Второе удалось относительно легко: потрясатель основ узнал, что все еще находится там, где подготовил идеальный прикол. Первое не получилось вовсе. Его былой власти над временем словно не существовало.

Слегка озадаченный, любитель приколов попытался хотя бы определить временные границы, в которых оказался. Наконец одна из бесчисленных попыток завершилась успехом. Хотя успех оказался относителен.

Границы были смехотворно малы. Если пересчитывать на временное счисление летающих в кораблях мыслящих, то оно равнялось получасу, не более. Раз за разом проживая эти полчаса, он по крайней мере умудрялся сохранять в неприкосновенности свою память. Что уже немало.

Вдохновленный этой мыслью, Трабас попытался разорват в пленивший его круг, но потерпел полное фиаско. Немного подумав, он наконец-то догадался о его причинах. Проклятые мыслящие с планеты поймали его в созданную им же петлю времени!

Эта мысль не обнадеживала. Получалось, он никогда не сможет выбраться из ловушки, поскольку ее сила равнялась его собственной. Вернее говоря, она его собственной силой и являлась. А кому и когда удавалось перебороть свою копию?

Оставалось только надеяться на помощь извне.

В том, что она придет, сомнений не было. Кто-нибудь рано или поздно его обнаружит. Рано или поздно происходит все.

Осознав это, Трабас несколько успокоился и, решив, что нет никакого резона предаваться отчаянию, попытался найти в своем положении нечто позитивное. И достаточно быстро нашел.

Прежде всего он сообразил, что его идеальный прикол все же действует. Так оно и было. Причем то, что он сам находился в центре этого прикола, не имело большого значения. Главное, прикол все еще существовал. Его прикол. Вечный.

Приободрившись этой мыслью, Трабас подумал, что уж теперь-то он имеет полное право называться идеальным. Эта мысль укрепила его самочувствие еще больше. Он даже вернулся было к созерцанию рыбок-пустынниц, но скоро опять о них забыл, поскольку нашел для себя занятие, сулившее развлечение надолго. Он стал придумывать все новые и новые приколы, мысленно моделировать ситуации, в которых их можно было бы претворить в жизнь. Тема для раздумий оказалась неисчерпаемой.

Итак, жизнь Вселенной продолжалась своим привычным чередом. В одном из ее уголков, о чем никто не подозревал, находился идеальный прикол, в центре которого бесконечно перемешался в пределах получаса Идеальный Трабас-потрясатель основ. Он любовался радужными рыбками, ждал того, кто его освободит, и копил запас новых приколов.

40

Самой заветной мечтой рыбок-пустынниц было обзавестись постоянным зрителем. Они мечтали об этом с самого рождения. И вот такой зритель появился. Приложив титанические усилия, рыбки теперь рассчитывали, что это состояние продлится вечно. То, что им самим придется все это время танцевать, рыбок не смущало. Главное – теперь у них был зритель, а значит, существование обрело смысл.

Рыбки были счастливы.