Текст книги "Высшее мастерство"

19

Море, чайки и паруса.

Капитан еще раз покачал головой.

Почему в последнее время, каждый раз, когда он принимается внимательно рассматривать эту гравюру, у него возникает ощущение, будто парусник на ней обречен? Причем погибнет он очень скоро, может быть, даже через несколько минут. Будет причиной его гибели подводный риф, бортовой залп пиратского корабля, а может, неожиданно налетевший тайфун?

Эта мысль показалась капитану достаточно интересной и он, потратив некоторое время на ее обдумывание, пришел к выводу, что причина гибели корабля не имеет никакого значения. Главное – неизбежность этой гибели.

Прозвучал сигнал вызова коммуникатора. Капитан нажал кнопку активации изображения и обнаружил, что с ним желает пообщаться главный координатор-исследователь.

– Седьмой зонд, – сообщил он.

– Погиб? – мрачно спросил Капитан.

– Да.

– Так же, как и предыдущие?

– Вошел в атмосферу не свернув парус…

Они помолчали.

Капитан ждал, когда ученый скажет еще что-нибудь. А тот, похоже, решил более не раскрывать рта, пока его собеседник не выскажется.

Первым не выдержал капитан.

– Гм… – промолвил он – Количество оставшихся зародышей зондов…

– Их достаточно. По этой системе мы можем бомбардировать Драгоценность не менее десяти стандартных лет.

Капитан криво улыбнулся.

– Так в чем дело? Нужно продолжать попытки. Рано или поздно…

– Мне кажется, – промолвил главный координатор-исследователь. – Подобный способ получения данных не принесет никаких дополнительных результатов и в дальнейшем.

– Визуальные наблюдения с борта корабля?

– Ведутся. Однако, я думаю, мне необходимо предпринять радикальные меры…

– Гм…?

– Но прежде чем решаться на подобный шаг, мне хотелось бы…

– Не пойдет, – сказал капитан. – Ничего не выйдет.

– Что ты имеешь в виду? – ошарашенно спросил главный координатор-исследователь.

– Я хотел сказать, что не шевельну и пальцем, до тех пор, пока не настанет время покинуть эту планетную систему.

– Проще говоря, ты не веришь в успех наших исследований Драгоценности?

– Да.

– Но разве странная гибель семи зондов не служит доказательством…

– Нет, – отрезал капитан.

– Почему?

– Она служит доказательством совсем другого.

– Другого? А не можешь ли ты мне сообщить…

– Нет, не могу, – сказал капитан.

– Почему?

– Мои объяснения идут вразрез с так называемой официальной наукой.

– О, вот как?

Капитан пожал плечами.

Они еще немного помолчали. Потом главный координатор-исследователь сказал:

– Хорошо, попытаюсь решить эту проблему сам.

Капитан окинул его холодным взглядом и отвернулся. Коммуникатор пискнул и отключился.

Капитан не обратил на это ни малейшего внимания. Он снова рассматривал гравюру.

А может, все-таки рифы? Вон, кажется, в левом нижнем углу находится нечто, здорово смахивающее на кусок торчащей из воды скалы.

20

– Восьмой, – сказал Эддун.

– Восемьдесят два процента, – сообщил Хнор.

– По идее, такое увеличение вероятности, должно требовать от тебя все больших и больших энергетических затрат.

– А тебе удается обходиться без них?

– Тут ты прав, – сказал Эддун. – Энергии я трачу тоже порядочно.

Он вытащил из кармана новую мутгорскую палочку и с наслаждением ее понюхал.

Хнор с внезапно возникшим раздражением подумал, что такие палочки не зря считаются самыми лучшими на планете. Вот только была у них одна особенность. Их лучшие качества сохранялись всего лишь сутки после того, как они выходили из рук мастерицы. Значит, либо Эддун просто пижонил, используя “выдохшиеся” палочки, либо ему их доставляли с фантастической скоростью. Однако за время их поединка никто в дом верховного манипулятора не входил. Таким образом…

Нет, блефует все же старикашка, блефует…

Осторожно дохнув на палочку, Эддун промолвил:

– Причем с каждым разом тебе будет становиться все труднее.

– А тебе?

– Мне – тоже. Но не совсем так… Мне легче… На моей стороне весь экипаж этого летающего корыта. Стоит хотя бы одному зонду…

– Они скоро отчаятся и прекратят попытки пробиться к планете, – сказал Хнор. – Что ты тогда будешь делать? Признаешь свое поражение?

– Мне кажется, – сказал Эддун, – упорства им еще не занимать.

– А кроме упорства?

– Ты знаешь, – улыбнулся старый хрыч. – Я в любой момент могу применить высшее мастерство.

21

Загадка была очень-очень старая и, согласно всеобщему мнению, решения не имела.

Правда, Трабас-потрясатель основ был с этим не согласен. Время от времени, поджидая, когда подвернется подходящий момент для действий, он над ней думал, крутил ее так и сяк, словно еще не отделившийся детеныш головоломку для развития видения в четвертом или пятом измерениях.

В какой-то мере некое сходство действительно было. Пытаясь найти решение старинной загадки, Трабас буквально всей поверхностью своего немаленького тела ощущал, что оно, это решение, раз возникнув, позволит ему взглянуть на окружающий мир по-иному, откроет какое-то новое его понимание, продвинет в развитии еще на одну ступеньку.

Загадка звучала достаточно просто: что является идеальным приколом?

22

Главный координатор-исследователь ждал рождения десятого зонда. Судя по докладам техников, до него оставалось еще около получаса. А раз так, то почему бы не попытаться обдумать сложившуюся ситуацию?

Ну хорошо, рано или поздно один из зондов все-таки прорвется к планете. А дальше?

Нет, это не вопрос. По крайней мере, после этого у них появятся какие-то реальные факты. Конечно, что-то может дать и сканирование с большого расстояния… И не “что-то”, а очень даже много… Вот только одного оно дать не сможет. Полной уверенности в наличии на планете разумной жизни.

Чужая разумная жизнь… Цель их полета…

А если доказательством существования на Драгоценности разумной жизни является гибель отправляемых к ней зондов? Но каким образом жители планеты это делают? Может быть, они воздействуют на корабль пресловутыми “лучами смерти” из старинных фантастических романов? Может быть, они способны вселяться в сознание какого-нибудь техника и устраивать саботаж?

Ох… куда-то его не туда понесло. Так недолго и скатиться до полного бреда. И все-таки… Что происходит с зондами? Почему они погибают один за другим? Возможно, вокруг планеты существует некое поле, воздействующее отрицательным образом на дерхановый мозг стандартного разведывательного зонда?

Поле?.. И откуда оно могло взяться? Нет, это еще одна бредовая мысль. Однако…

Может быть, оно действует только на зонды? Допустим, к Драгоценности отправится человек…

23

Нос у женщины загибался крючком, глаза сильно косили, а губы кривились в мрачной усмешке. Присмотревшись, Хнор понял, что это его научительница радости жизни Сития Джок-о-бер из рода хохлатой кошки.

– Знаешь ли ты, в чем твоя вина? – спросила она.

Хнор судорожно сглотнул ставшую вдруг густой, словно сироп, слюну и ответил:

– Нет.

– Неужели? А не ты ли, обладая более чем превосходными способностями управления вероятными полями, используешь их для участия в каких-то детских забавах?

Правый глаз научительницы повернулся вокруг своей оси, словно волчок, и уставился на Хнора с дикой яростью.

– Что ты имеешь в виду? – спросил манипулятор утонченного уровня.

– Этот твой пресловутый поединок. Ты принял в нем участие лишь из гордыни. Тому ли я тебя учила?

– Но я его обязательно выиграю.

– И ты думаешь, это тебя оправдывает? Думаешь, от этого кому-то, кроме тебя, будет польза?

Сития Джок-о-бер ткнула ему в грудь пальцем. Кончик его жег, словно перед этим она раскалила его в кузнечном горне.

Вообще-то она была права. И Хнор это, теперь, достаточно ясно осознавал.

Гордыня, самая настоящая гордыня.

Ему захотелось спрятаться от суровой научительницы, провалиться под землю, разделиться на атомы…

Он провалился.

Там, под землей, все было совсем по-другому. Там было хорошо, и никто к нему не приставал. А еще там никто не имел понятия, как с помощью вероятностного поля можно выращивать овощи, строить дома или хотя бы просто зажечь огонь.

Он попытался прикинуть, какие из данного положения можно извлечь выгоды. Но тут перед ним опять появилась научительница.

Она сказала:

– Тебе не стыдно? В то время, когда у обычного, рядового жителя нашей планеты всех его способностей хватает лишь на то, чтобы заставить вращаться вал обычного вероятностного двигателя, ты тратишь свой талант на то, чтобы потешить собственное жалкое самолюбие?

Хнор застонал. Он понял, что избавиться от Ситии Джок-о-бер ему не удастся. Ни сейчас, ни потом. Она так и будет его преследовать до самой смерти, травить, обличать, загонять в угол, портить ему кровь, бередить совесть, вешать на него всех собак, изводить его, немерено доставать и подталкивать к самым крайним мерам.

И значит, у него не остается другой возможности все это прекратить, кроме как…

– Просыпайся, немедленно просыпайся!

Хнор открыл глаза.

И конечно, это оказался Эддун. Он тормошил его, приговаривая:

– Вставай, соня. Кажется, эти мыслящие решили преподнести нам сюрприз. Хороший сюрприз. Уверяю, он тебе понравится.

24

Если заглянуть в “апокрифическую лоцию” безумного Хрута, то на одной из ее страниц, наряду с описаниями планет-призраков, лишь кажущихся, но никак не существующих, есть упоминание о планете последнего предела, той самой, где находят свое успокоение экипажи всех погибших в космосе кораблей. Правда, для того чтобы это успокоение получить, мало добраться до планеты, надо еще как-то умудриться проскочить мимо охраняющих ее невидимых стражей, суметь пробить щит, которым они закрывают ее от желающих получить успокоение.

После того как безумный Хрут написал свою “апокрифическую лоцию”, он прожил еще более двадцати лет. За это время, по тем или иным причинам, его около тридцати раз подвергли психиатрическому обследованию. Осматривавшие его врачи, все как один, признали, что прозвище “безумный” имеет прямое отношение к состоянию разума обследуемого пациента. Составленная им “лоция” подверглась беспощадной критике, обструкции и расстрелу из самых главных орудий не только с позиций официальной науки, классического литературоведения, но и с точки зрения обычного здравого смысла. Это обеспечило ей просто феноменальную популярность среди обывателей и породило обычай у тех, кто имеет отношения к полетам в космосе, отзываться о ней с презрительной усмешкой, но на всякий случай держать ее в дальних уголках памяти своих компов.

Капитан из этого правила исключением не был.

В данный момент он сидел у себя в каюте, пялился на гравюру с парусником и пытался сообразить, почудился ему во время его последней встречи с главным координатором-исследователем запах гниения или он существовал на самом деле. И если запах не относился к разряду галлюцинаций, то становится совершенно понятно, почему несколько стандартных дней назад лицо одного из техников показалось ему лицом трупа месячной давности.

Причем все эти факты прекрасно увязывались со странными событиями, происходящими возле Драгоценности. Достаточно было лишь заглянуть в “апокрифическую лоцию”.

25

Любое терпение может лопнуть. Статс-ассистентка взбунтовалась. Она поставила на край клавиапульта чашечку кофе и заявила:

– Ты спятил! Это опасно. Я тебя просто не пущу. Я подниму тревогу. Я немедленно сообщу капитану, и он наложит вето на твой вылет. Я соберу совет…

– Ха, – сказал главный координатор-исследователь. – Может, еще и ассамблею “трюмных крыс”?

Статс-ассистентка поморщилась.

– Ты напрасно на них нападаешь. Они не виноваты в том, что им достались каюты возле трюма. Все решил жребий, слепой случай.

– Ну да, – не без желчи в голосе, сказал главный координатор-исследователь. – Странный какой-то жребий… Почему так получилось, что все неучи, старые ворчуны и дубоголовые упрямцы получили каюты в одном отсеке корабля, расположенном рядом с трюмом? Эти “трюмные крысы” – самые настоящие бунтари, и как только у меня дойдут руки, я все-таки уговорю капитана, и уж мы…

– Не уводи разговор в сторону, – сурово сказала статс-ассистентка. – Лучше расскажи мне, какого черта ты надумал отправиться на разведку лично?

– Я должен, обязан лететь лично.

– Почему? – И статс-ассистентка скомандовала: – Выкладывай свои доводы!

Главный координатор-исследователь пожал плечами.

– А разве не ясно? Думаю, ты не будешь отрицать, что попытки провести исследования с помощью зондов полностью провалились? И новые наверняка ни к чему не приведут.

– Допустим.

Главный координатор-исследователь облегченно вздохнул.

Если женщина готова воспринимать хоть какие-то доводы, значит, она уже наполовину с тобой согласна. Впрочем, расслабляться еще рановато.

– Сканирование не дало никаких результатов?

– Нет.

– В таком случае остается только послать разведчика, послать человека.

– Тебя?

– Да.

– Вот как? А если с тобой случится то же, что произошло с зондами?

Главный координатор-исследователь небрежно махнул рукой. Среди его предков наверняка было полным-полно безумцев, запросто высаживавшихся на способную в любую минуту развалиться на кусочки льдину или отправлявшихся безоружным на встречу с толпой разъяренных людоедов.

– Я надеюсь, этого не произойдет, – сообщил он. – А если и случится, то уж лучше пусть со мной, чем с кем-то другим.

Статс-ассистентка бросила на него преисполненный ужаса взгляд.

– Вот как?

– Ну да, – подтвердил главный координатор-исследователь. – По крайней мере, на моей совести не будет ничьей гибели, Кроме собственной.

Он слегка улыбнулся.

– Считаешь, это очень остроумно?

– Нет, – уже вполне серьезно сказал главный координатор-исследователь. – Просто с меня хватит. С меня хватает тех, кто не вернулся от риски восемнадцать, и тех, кто нашел свою смерть возле двойной звезды Лаплам. И прочих, прочих… Более – не желаю. И потом… имею ли я право посылать кого-то туда, куда у меня самого не хватает духу слетать?

– А у тебя его на самом деле хватает?

– Хватает. И это я хочу сейчас доказать.

– Кому?

– Себе. В первую очередь – себе.

– И давно тебе такая мысль пришла в голову?

– Недавно.

– С чего бы это?

– Вот пришла и все. Сама. Полчаса назад. Осознание, что я могу поступить только так.

– Ах, вот как? – мрачно сказала статс-ассистентка. – Никак иначе?

– Да, именно так.

– Ты зарываешься. Ты очень сильно зарываешься, и поэтому…

– А мне плевать, – с бесшабашным видом промолвил главный координатор-исследователь.

И конечно, в глубине души он понимал, что статс-ассистентка права.

Зарывался он, да еще как! Впрочем, пойти на попятный было невозможно. Только не в данном случае, только не сейчас.

26

– Девяносто пять процентов, – сказал Хнор. – Я не пущу его к планете, вот и все. Не пущу.

– Тогда тебе придется его уничтожить. Ты готов к этому? Убить или не убить мыслящее существо? Тяжелый выбор.

Хнор неприятно усмехнулся.

– Насколько я понимаю, тебе этот выбор делать уже случалось?

– Конечно.

– И как? В пользу убийства?

– Ни разу.

Хнор удивился.

– Так и не разу? Ты меня обманываешь?

– И в мыслях не держал.

– Это опять твое – высшее мастерство?

– Оно самое.

– Хорошо же…

Хнор задумчиво побарабанил пальцами но столу.

– И все-таки что ты выберешь? – спросил Эддун. – Уничтожишь ты этого мыслящего или пропустишь к планете?

– Ни то, ни другое…

– Каким образом?

– Увидишь, – сказал Хнор. – Не забудь: на моей стороне девяносто пять процентов.

– Да, конечно, но ты должен учесть, что разминка закончена. Теперь нам придется сражаться друг с другом, теперь настало время заключительного поединка. Кто кого.

– Кто кого, – повторил за ним Хнор. – Сейчас все и решится. Девяносто пять процентов.

27

Пилотируемый модуль находился на нижней палубе. Главного координатора-исследователя отделяло от нее три коридора.

Всего-навсего.

Он прошел половину первого, когда выскочивший из ближайшего отсека кофейный автомат, завопив “а вот кому горяченького?”, неловко подпрыгивая на своих, не очень-то предназначенных для передвижения ногах, бросился в его сторону. Над круглой и сверкающей, словно бильярдный шар, головой кофейного автомата висела странная зеленоватая аура.

Главный координатор не обратил на нее ни малейшего внимания. Он во все глаза смотрел на доверху наполненный крушм кипятком вместительный кувшин в манипуляторах у автомата. Этот кувшин стремительно приближался.

Несколько отстраненно главный координатор-исследователь подумал, что идею придать кибер-слугам человеческий облик назвать блестящей весьма трудно.

– Кофейку? – взвыл автомат, вскидывая над головой кувшин. – С сахаром, сливками?

Воображение у главного координатора-исследователя было развито неплохо. Мысль о том, что вот сейчас его окатит струя кипятка, ему не понравилась. Он даже сообразил, что можно попытаться унести ноги.

Да, вот так, повернуться и кинуться по коридору, прочь от этого спятившего автомата. Он даже успел сделать шаг назад, но тут зеленоватая аура над головой кибер-слуги стала значительно толще, а потом мигнула и погасла. Он застыл, как игрушка, у которой закончился завод.

Очевидно, кто-то из техников все же сумел его отключить.

Осознав это, главный координатор-исследователь испустил вздох облегчения и осторожно, бочком протиснувшись мимо сломавшегося автомата, отправился дальше. Он спешил, пытаясь наверстать потерянное время. Его ждал пилотируемый модуль, его ждала Драгоценность.

28

Сто процентов.

Хнор удовлетворенно откинулся на спинку стула и устало прикрыл обе пары глаз.

Теперь он имел на это право. Теперь он имел право на что угодно.

Сто процентов.

– С огнетушителем было придумано неплохо, – сказал Эддун.

– Да, конечно, – согласился Хнор. – Совсем неплохо.

– А вот кофейный автомат… Мне кажется, это было слишком театрально.

– Но эффектно, – встрепенулся Хнор. – Согласись, эффектно? Особенно учитывая, что с него все началось. Для того чтобы его остановить, тебе пришлось затратить много энергии. Тебе пришлось с ним повозиться, не так ли?

– Слегка, – улыбнулся Эддун.

– Пришлось, – стоял на своем Хнор. – Для этого он и был задуман. Спятивший кофейный автомат, прилипчивый огнетушитель, размагнитившаяся дорожка, сломанные двери. Все это – лишь отвлекающие маневры.

– Ты тянул время для того, чтобы у пилотируемого зонда проявились признаки чумки искусственной плоти.

– Не мог же я допустить, чтобы это выяснилось после старта с корабля. Мыслящий, так рвавшийся к нашей планете, не мог вылететь с корабля на больном зонде. Ты прекрасно знаешь, чем это могло для него закончиться.

– Молодец, – сказал Эддун. – Ты сделал правильный выбор. Наверное, эту проблему можно было решить только так.

– Я не только молодец, – промолвил Хнор. – Отныне я становлюсь верховным манипулятором вероятностным полем. Сто процентов!

– Мы еще не закончили.

– Что ты предпримешь? Ближе к планете корабль подлететь не может, не позволяет конструкция. Исследовательские зонды более никто запускать не решается. Все пилотируемые модули заболели чумкой. Проще говоря: у мыслящих на этом корабле не осталось технических средств для высадки на планету. Да и желания, как мне кажется, тоже… Еще немного, и они улетят прочь. Что ты можешь в такой ситуации придумать?

– Ты забываешь, у меня есть…

– Ну да, ну да… – с иронией сказал Хнор. – Высшее мастерство… Теперь самое время пустить его в ход. Не так ли?

– Возможно, – промолвил Эддун. – Я подумаю… – Думай. – Хнор широко зевнул.

Он чувствовал себя победителем. И значит, теперь нет смысла скрывать, как тяжело ему далась эта борьба.

Сто процентов.

Что бы в дальнейшем ни случилось, он все равно выиграл. А высшее мастерство… Надо признать, старик блефовал неплохо. Но любой блеф рано или поздно заканчивается, и наступает время предъявлять, что у тебя на руках.

– Я подумаю, – заявил Эддун. – У меня еще есть время.

– Есть, – согласился Хнор. – А я пойду отдохну. После того как корабль улетит, разбудишь меня, ладно?

– Не думаю, что он улетит просто так, – сказал Эддун. – А насчет борьбы… Я же тебя предупреждал, что она не имеет смысла, поскольку ничего не решает.

– Ну да… – скучным голосом сказал Хнор. – Не имеет смысла… высшее мастерство… Я выиграл и баста. После того как корабль улетит, я стану верховным манипулятором. Извини, но тебе пора на покой.

– Ты торопишься, – промолвил Эддун.

– Это свойственно молодости. Торопиться получить то, что положено. Сто процентов, старик, сто процентов…

29

Нет, это все-таки рифы.

Капитан перестал рассматривать гравюру и даже повернулся к ней спиной.

Главное – обязанности. А удовольствия… если останется время.

Он недовольно взглянул на коммуникатор.

Видит Бог, делать этого он не хотел, но вмешаться все-таки придется. Главный координатор-исследователь завалил все, вообще все. Теперь придется как-то выкручиваться.

Как именно?

Капитан хитро улыбнулся.

Ну у него есть свои источники сведений, а также свои возможности. Отличные от тех, которыми пользуется главный координатор, и конечно, более действенные.

Встав, капитан аккуратно застегнул отутюженный китель и водрузил на голову украшенную золотой эмблемой фуражку.

Вот теперь можно было и приниматься за дело, за настоящее дело.

Он отправился на мостик и для начала устроил разнос всем, там находившимся. Его возмутил их недостаточно бравый вид. Основания для этого и в самом деле были. После того как все, кому положено бегать, забегали, а все, кому положено было стоять неподвижно, застыли как замороженные, капитан почувствовал некоторое удовлетворение.

Все-таки настоящий уставной порядок – штука хорошая. С его помощью можно решить любую проблему. Кстати, настоящий порядок является результатом отданных вовремя правильных команд.

Капитан принялся отдавать команды, четкие, хорошо продуманные, полностью соответствующие уставу. После того, как все они были неукоснительно выполнены, ему лично осталось только нажать одну-единственную кнопку.

Положив на нее палец, капитан не без гордости подумал, что за полчаса решил проблему, над которой эти умники-ученые бились такое долгое время. Собственно говоря, нет проблемы, которую нельзя было бы решить, руководствуясь уставом. Надо только ею хорошо знать.

Впрочем, в данном случае, ему помогла еще и “апокрифическая лоция” Безумного Хрута. Как в ней сказано? “Планета последнего предела”, путь на которую можно обнаружить, лишь пробив щит невидимых стражей.

Что ж, у него ест чем это сделать. Может быть, это средство даже более радикально, чем нужно, однако, как известно, кашу маслом не испортишь.

Нажав кнопку, капитан не удержался и хихикнул. Впрочем, он тут же осекся и дал себе слово более так не делать. По крайней мере, пока вновь не окажется в каюте. Там он волен заниматься чем угодно. Здесь же… Здесь царствует его величество устав, а в уставе о хихиканье на боевом посту не сказано ничего.

На боевом посту…

Капитан активизировал экран обзора. “Игрушка”, запущенная им в космос, чем-то напоминала дубовый бочонок с медом или солеными огурцами. Вот только бочонком она не являлась. Это была аннигилирующая бомба, способная разнести на кусочки средних размеров планету. Летела бомба к Драгоценности.